— Что, так заметно? И ничего такого в голову не приходит? — хмыкнул Владислав.
— Каждый понимает в меру своей испорченности, а я не настолько испорчен. Как-никак мы с тобой с детства дружим, и я знаю тебя как облупленного. А если учесть, как ты Володьке завидовал...
— Понимаешь, Данька, он... — Владислав попытался облечь свои чувства в самые простые слова. — Когда я ему в первый раз завтрак приготовил, и мы его ели... Есть в нём что-то такое... Да, он мне Лизу в детстве напоминает, но он немножко другой. Даже когда я на него разозлился, и мы едва не сцепились, моя злость на него как-то быстро прошла. Я не помню, с кем ещё мне было так интересно обсуждать армейскую технику и тактики ведения боя. Он однозначно знаток, словно сам не раз в бою бывал. И если эти его шрамы, про которые ты говоришь, оттуда, то... Я всегда старался заботиться о самых молодых своих подчинённых. Среди них были и такие, с которыми у меня складывались вполне близкие дружеские отношения, но об этом мальчишке я хочу заботиться особенно. Беречь его, защищать. Я не могу не делать этого.
— Отцовский инстинкт, Влад. Обыкновенный отцовский инстинкт. Ты нашёл того, на ком сможешь его реализовать в полной мере, и боишься это потерять.
— Да, наверно, ты прав. Но я-то понятно почему не смог. А ты чем думал? Сам тоже парня опекаешь со всех сторон, глаз с него не сводишь... Чего сам не женился и детей не завёл? Не с кем было?
— Было. Даже жили с ней пару лет вместе, но моя работа и ейная мамаша всё испортили. Эльвира требовала, чтобы я принял предложение одной крупной частной клиники — там и платят больше и рабочий график упорядоченнее, а я своих пациентов бросить не мог. Потенциальная тёща тоже её накручивала, и в один прекрасный день Эльвира меня бросила. А потом я случайно узнал, что за то время, что мы с ней вместе жили, она аборт сделала.
— Вот сучка! — выругался Владислав.
— Скорее, стерва. А я окончательно понял, что работа для меня важнее. Больше такого со мной не было. Сестрички, случайные знакомые, всё на бегу... Так холостяком и остался. Так что я тебя прекрасно понимаю. Поделишься?
— Да Данька и так уже сыном полка стал. Данила, по-моему, к нему как младшему брату относится, про Гека и говорить нечего. Мне-то не жалко, заботьтесь, вот только... Я не хочу, чтобы этот мальчишка становился прежним. Пусть остаётся таким, какой есть.
Работа по возведению базы продвигалась быстро. На третий день смонтировали крышу, Данила с Антоном установили солнечные батареи, а заодно поставили скрутку брезента на случай, если пойдут ливни — только развернуть и закрепить. Захар прокопал канаву для отвода воды, чтобы возможные дожди не затопили базу и ценное оборудование. Тем временем в очередной предварительный облёт отправили "Кастро". Даниэль активно помогал переносить и собирать оборудование для базы, и Ларисе снова не удалось его перехватить. Навигатору было совершенно не до преследовательницы, и Лариса снова яростно заскрипела зубами.
Работа не прекращалась даже местной ночью — Максим и Захар проводили астрономические наблюдения, чтобы точно высчитать здешние циклы на время пребывания экспедиции на планете. Уже были собраны первые образцы, Ксения с Захаром изучали их. Работали все, и только Морозова по-прежнему валяла дурака, ухаживая за собой любимой или пытаясь хоть чем-то завлечь неприступного навигатора. По вечерам всё чаще обсуждали план работ, смотрели фильмы, снятые предыдущими экспедициями, зачитывались отчёты, изучались снимки... Захар и Максим даже начали планировать первый поход по местным лесам.
— А знаете, Владислав Константинович, — сказал как-то за ужином Максим, — мы прилетели в очень удачное время! Два раза в год в этих широтах случается удивительное событие — лёт местных светлячков, их брачный сезон. Я видел запись одного такого лёта ещё в университете — Антонина Витальевна показывала. Потрясающее по красоте зрелище! Как думаете, нам стоит на это посмотреть вживую?
— А когда начнётся лёт? — заинтересовался Даниэль, отвлекаясь от своего пайка. Очень скоро он собирался полностью самостоятельно готовить обед и заметно волновался. Ксения подробно ему рассказывала, как что делается, и уверяла, что парень с задачей справится.
— Недели через две примерно по местному календарю, — ответил Захар. — Здешние сутки заметно короче наших стандартных, так что не очень долго ждать придётся.
— А над нашим озером они полетят?
— Нет, увы, — развёл руками Максим. — Лёт происходит только над водоёмами, полностью или частично окружёнными деревьями и кустами. Подходящая заводь есть в той стороне леса, и мы собираемся туда при случае слетать, взять образцов и вычислить более точное время лёта.
— А почему именно там?
— Как Максим уже сказал, лёт это их брачный сезон, — объяснила Ксения. — Он длится одну ночь, во время которой светлячки образуют пары, спариваются, а потом самки откладывают яйца в прибрежной растительности. Из них позже вылупляются личинки. В таких местах наиболее благоприятные условия для развития личинок. Я бы хотела посмотреть...
— Сначала составьте маршрут, я на него посмотрю и решу, — кивнул Владислав. — Лес большой, идти через него пешком будет непросто, и надо рассчитать, кто пойдёт и сколько чего с собой взять, а так же заранее наметить места для привалов.
— Мы уже начинаем генерировать подробную объёмную карту леса, — сказал Антон. — Те, что привезли другие экспедиции, слишком обобщённые и для пеших походов мало подходят. Ещё пара облётов, и можно будет составлять маршрут. Данька, поможешь?
— Конечно! Я тоже хочу посмотреть на лёт.
— Тогда пойдём, — решил капитан. — Кстати, вы свои астрономические наблюдения закончили?
— Да, — подтвердил Максим. — А что?
— Слава богу, — возвёл глаза к потолку Владислав, — а то кое-кто вовсю режим нарушает. — Даниэль виновато втянул голову в плечи под строгим взглядом капитана. — Да-да, я о тебе говорю. Или ты думаешь, я не знаю, что ты к ребятам по ночам шастаешь?! Любознательность это, конечно, хорошо, но ты всё ещё под медицинским наблюдением. Забыл?
— А как ещё мне узнать, как это делается? — обиделся Даниэль. — И мне нравится смотреть на звёзды, когда уличное освещение не мешает. Это красиво.
— И всё-таки режим для тебя сейчас особенно важен, — вмешался Василий. — Да, ты хорошо выглядишь и чувствуешь себя... хотя носишься наглухо застёгнутый... — Даниэль заметно напрягся. — но при твоём недовесе необходим регулярный режим, чтобы восстановить нормальную массу тела.
— Я и так много ем...
— Но ты и много работаешь. Это влияет на обмен веществ. И что-то я не вижу, чтобы ты за эти дни хотя бы пару кило набрал. Так что с сегодняшнего дня начинаешь ещё и регулярно взвешиваться.
— Зачем?
— Чтобы контролировать твой вес. Для своего роста ты слишком худой!
— У Даньки кость сама по себе узкая, — вступился за друга Гектор. — И вы сами сказали, что он в порядке. Чего зря шум поднимать?!
— Я врач. Мне виднее. Не хватало ещё что-нибудь прохлопать!
— Вот они, врачи, — многозначительно сказал Гектор Даниэлю. — Для них здоровых людей по умолчанию не бывает — только недообследованные.
— Уж чья бы корова мычала! Я тебе говорил, чтоб спину берёг?
— А что не так? — возмутился пилот.
— Нечего купаться, пока вода не нагреется достаточно. Если вдруг скрутит — не жалуйся.
— Мне теперь не закаливаться?
— Всё хорошо в меру. Мы здесь не соревнования по крутости проводим!
— Об этом я тебе и говорю, — снова сказал Даниэлю пилот.
— Но ведь текущее состояние любого человеческого организма постоянно изменяется, — недоумённо сказал Даниэль. — Идут обменные процессы, поступление и исход веществ в организм и из него, температура окружающего воздуха тоже влияет на собственную температуру тела, в процессе активной работы тело разогревается, и люди потеют, чтобы охладиться... Это влияет и на массу тела. Эти изменения обычно мало заметны. Какой смысл за всем этим следить, если нет тревожных симптомов?
— Потому, что когда они появятся, будет поздно.
— Но я здоров...
— У тебя серьёзный недовес — не хватает по меньшей мере восьми килограммов, — непреклонно твердил Василий, забыв про обед. — И мышечной массы маловато.
— Так я никогда не был таким мускулистым, как Гектор или хотя бы Захар. Сколько себя помню, я всегда был таким, как сейчас.
— А я не знаю, каким ты был до улицы. Если за следующий месяц ничего серьёзного не случится, то я отстану.
— Док, по-моему, это в вас профдеформация говорит, — хмыкнул Захар. — Что вы к Даньке-то прицепились?! Парень выздоровел, отъелся мало-мало, чувствует себя отлично. Чего вам ещё надо?
— Я слишком хорошо помню, каким Даня к нам пришёл и откуда. Мало ли что?! Такое бесследно никогда не проходит. Вдруг он всё же что-то на улице подхватил, и эта зараза впала в спячку?
— Какая именно? Проказа? — насмешливо уточнил Антон. — Или вам больше по душе туберкулёз?
— Тогда уж сразу COVID-19, — съязвил Максим, потянувшись за новым куском хлеба. — В две тысячи двадцатом из-за него такой шухер на добрых два года развели, а потом, спустя время и волокиту с вакцинированием, скрипя зубами признали, что перегнули.
— Этот COVID морально устарел ещё перед Расселением, — проворчал Василий.
— Вот и не накручивайте такую же истерию, — посоветовал Гектор.
— Ладно, закрыли дискуссию, — прервал спор Владислав. — А тебе, Даниэль, повторять не буду. Никаких ночных гулянок — на звёзды и через иллюминатор посмотреть можно. И слушайся доктора. Неизвестно ещё, пришёл ли в себя твой иммунитет.
— Я и до вас был вполне здоров, — ещё больше обиделся навигатор, выскребая остатки пайка.
— Ага, только тощий, как велосипед, — не сдавался Василий.
Спорить по-новой Даниэль не стал. Просто молча доел второй паёк, отнёс тарелку в мойку и начал себе чай наливать.
— Да, ест Даня много, это да, — вздохнул Василий, наблюдая за ним всё так же пристально, — только как не в коня корм. Куда всё девается?!!
— В иммунитет, — сказал Гектор, и тема была окончательно закрыта.
Знал бы пилот, насколько он был прав...
— Во, смотри, какой сегодня улов! — Сунь гордо показал другу увесистый кукан с жирненькими угреподобными рыбинами. — На всех хватит.
— А чем прикармливал? — поинтересовался Фестер, изучая улов. Неплохо! И как раз вовремя — пайки успели осточертеть до тошноты. О чём только снабженцы думают?! Хоть бы маринованных овощей побольше подкинули что ли. Не заводить же свой собственный огород! А то ещё вообще хавку подвозить перестанут. То, что они тут свободно ходят на охоту и рыбачат, уже немножко раздражает начальство, однако клиенты деньги заплатили, и их надо хоть чуть-чуть облизывать. А если условия позволяют, то почему бы и нет?!
— Не поверишь — варёной перловкой! Они на неё так и прут. Похоже, по вкусу пришлась.
— Ура! — благодарственно перекрестился Фестер, вознеся глаза к небу. — Теперь будет куда её сплавить!
— А их есть-то можно? — подозрительно принюхался Януш, который, как обычно, слонялся по лагерю и совал нос во все щели.
— Язык проглотишь, — пообещал китаец. — Вот приготовлю по моему эксклюзивному рецепту...
— Ну, да, вы всегда на это мастера были, — отозвался из гамака Пейн, перещёлкивая страницу на планшете. — Вы ещё на старой Земле способны были жрать всё подряд, а потом всякая зараза расползалась.
— А ты будешь жрать голую овсянку, — огрызнулся Сунь и гордо удалился в сторону полевой кухни. — Причём без соли.
— Вот чего ты к нему придираешься?! — рассердился Фестер на постояльца. — Сунь нас нормальной едой кормит, старается, а ты...
— Уже и пошутить нельзя, — фыркнул Пейн.
— Умный что ли? Череп не жмёт? А зубы?
— Не жмут. Я не против рыбы, какой бы она не была, но мне мяса хочется, а то целый ящик кетчупа без дела пропадает.
— Хочешь мяса — шуруй на охоту. Скоро брачные сезоны как раз начнутся. Будут тебе и мясо, и экстрим и экзотика. А тебя сразу предупреждали — здесь не пятизвёздочный курорт.
— И пойду! Сам шашлыков нажарю и съем, а вы слюну глотать будете.
Перебранки в лагере были обычным делом — развлечений мало, вот люди и развлекали себя, как умели.
Дочитав главу, Пейн выбрался из гамака, ненадолго скрылся в корабле и вскоре вышел из него переодетый в тропический камуфляж и с охотничьей винтовкой.
— Я на охоту, — предупредил он, поправляя сумку через плечо.
— Осторожнее там и постарайся вернуться до заката, — напомнил Фестер, перехватывая вязанку дров поудобнее. — В этой части леса крупных хищников нет, но иногда забредают. И под ноги смотри — в лесу полно оврагов и впадин. Поскользнёшься на каком-нибудь слизняке — и привет!
— Вернусь, не боись — я за тутошнюю отсидку прилично бабла отвалил, — хмыкнул Пейн и направился к лесу.
Со стороны полевой кухни потянуло дымком — Сунь начал раскочегаривать свою печь, и Фестер поспешил подкинуть дров. Поесть свежей рыбы по эксклюзивному китайскому рецепту очень хотелось — их главмех, единственный на весь лагерь и по совместительству шеф-повар, из местных пород творил настоящие шедевры. И чего в пираты подался, а не открыл свой собственный ресторанчик?! От клиентов бы отбоя не было!
— С "гасилкой" всё в порядке?
— А чего ей сделается? Пашет, родная. — Китаец, засучив рукава, со знанием дела потрошил первую рыбину на большом плоском камне, который заменял ему стол. — Я своё дело знаю, дружище. Надолго этот Пейн к нам?
— Месяца на четыре. Ты уж потерпи. Знаю, он язва ещё та, но клиент есть клиент.
— А Януш? Надоел уже.
— Этот на полгода. Его корешей легавые загребли, а он смог удрать.
— А чего так-то? Вроде фартовые мужики были? — удивился Сунь.
— Может, и фартовые, только в этот раз подфартило другим. Вроде, там вояка какой-то был и кибер сбойнул. Я толком не слушал — Януш вообще трепло, каких поискать.
— Ну да, бывает. При нашем-то деле, — согласился Сунь, принимаясь за вторую рыбину. — И куда они потом?
— Какая разница? Главное, что от нас свалят и на мозги капать перестанут. Наше дело — принять и обеспечить жратвой.
— Настоящих баб ещё не просят?
— Да пока Прелести хватает, а живые — за дополнительную плату. Генератор не барахлит?
— Не переживай ты так, — снисходительно посоветовал Сунь. — Этот динозавр всех нас ещё переживёт! Зря что ли именно его в качестве основной базы выбрали?! Надёжен и долговечен, как легендарный автомат Калашникова! Тогда делали на века, если правильно обращаться.
— А это ничего, что запчасти на них уже не везде достанешь?
— А это уже не наша головная боль, а начальства. Не дёргайся ты так, Билли! К тому времени, как Малышку колонизировать начнут, мы другое место найдём, а там, может, по этому поводу париться не придётся. Соли принеси, пожалуйста, и муки, а то у меня уже кончается.
— Сейчас.
Фестер и Сунь дружили уже почти одиннадцать лет — с тех самых пор, как отмотали срок в одной тюрьме. По молодости оба успели перепробовать множество самых разных специальностей, не раз нарывались на тёрки с законом, успели подустать от городской суеты, и когда им предложили эту работу, то без долгих раздумий согласились. Работа не слишком пыльная, условия для неизбалованного цивилизацией человека почти райские. Чего бы и не поработать, если имеется постоянная связь с большим миром?!
