Периферия

Помолчав, Твердислав добавил:

— Но очень редко бывает, чтобы в душе жили только Свет или только Тьма. Недаром мы так бьёмся за каждого из потенциальных Иных — ведь почти любого из них можно инициировать на Тёмную или Светлую сторону.

— "Светлый знает и понимает некоторые пути Тьмы, потому что ему случалось ошибаться и действовать так, как было нужно, а не как хотело сердце. Пройдя Тьму своих ошибок, но, не озлобившись и не потеряв надежду, он стал сильнее и остался Светлым...", — вспомнил я слова из "Кодекса чести Светлого".

— Так и есть.

— Зачем я вам нужен? — прямо спросил я.

Твердислав вздрогнул, но ничего не ответил.

— Я обычный Иной. Светлый маг четвёртого, на пике — третьего уровня, — продолжал я. — Таких в нашем Дозоре почти два десятка. Да, многие из нас куда слабее. Но ведь есть вы, есть Павел, Николай. С Кириллом мы равны, а Олег куда сильнее нас обоих вместе взятых. Почему именно я?

— Нужен тот, кто сможет, пусть даже ненадолго, соединить в себе Свет и Тьму. Стать бесцветным Иным.

Вот, значит, как...

— Это может любой Инквизитор.

— Нет. Инквизиция — это тупик. Они не соединяют Свет и Тьму — они их отрицают. "Сила Ночи, сила Дня — одинаково... фигня", — Твердислав чуть запнулся, явно подбирая цензурный синоним. — Можешь считать это официальным девизом Инквизиции... Ты вспомнил про Николая, Тёмного боевика Ночного Дозора? Он не носит серого балахона лишь потому, что никому там не нужен. Инквизиция — не место для Иных, ещё не наигравшихся в войну.

— Всегда мечтал быть избранным... — Я попытался усмехнуться, но сам почувствовал, что улыбка вышла кривой.

— Не льсти себе, — покачал головой шеф. — Сделать это могли бы многие...

— Но готовили вы именно меня, — договорил я за Твердислава.

То, что раньше казалось странным и лишённым всякой логики, становилось понятным. Разговоры "за жизнь" и лишняя информация, невнятные поручения, нелепые оговорки — всё вставало на свои места, точно патроны в обойму.

И даже то, что шеф не возражал против моего самоуправства, когда я принял Эльвиру в свою группу.

Эльвира... Вампиша, чудовищно сильная и быстрая, но лишённая почти всех магических способностей. Вампирша, не желающая причинять вред людям... Никто из низших Тёмных, прирождённых Иных или инициированных людей, таким быть не может.

Но изредка встречались упыри, чей профиль Силы не соответствовал обычному вампирскому. В конце концов, инициированным может быть не только человек, но и Иной — случалось, что слабый духом Светлый после укуса предпочитал не-жизнь смерти. И всех оперативников, использующих для поиска браконьеров настройку на Зов, предупреждали об опасности этого метода — бывали случаи, когда Светлый дозорный не выдерживал и становился настоящим вампиром. Грань тонка, и изначальный выбор может быть изменён. И кому-то могла придти в голову идея — обратить вампиршу к Свету... И получить второго бесцветного. Резерв — на всякий пожарный...

Господи, что же с ней сделали?!

— Хорошо, что ты сам всё понял, Александр, — Шеф не отрывал взгляда от крышки стола и лежащей на ней книги. — Не собираюсь перед тобой оправдываться. Поверь, у меня не было другого выхода.

"Я воюю уже тысячу лет, Следопыт. У меня нет ничего, кроме войны с Тьмой. Ты даже представить не можешь, скольких вас я уже похоронил..."

Может быть — слишком многих?

— Почему вы ещё в Дозоре, Светлый Твердислав? — негромко спросил я.

— Ты уже сам ответил, — Впервые за время разговора шеф поглядел мне в глаза. — Я здесь, потому что я — Светлый. Ты так любишь цитировать Кодекс — ну так вспомни и это: "Светлый не может объяснить свою склонность расчётом или модой — он просто не может жить иначе". Стать бесцветным я уже не смогу — и не захочу. Ты — сможешь. А вот захочешь ли — решать уже тебе.

Я молчал. Слова здесь были уже ни к чему.

Мы не можем использовать Светлые заклятия, снимающие проклятие и рассеивающие Тёмную Силу. Слишком велика мощь того, что пробудилось сейчас, и от нашего удара Пламя лишь сожмётся в комок — с тем, чтобы вспыхнуть вновь и пойти на город, как лесной пожар.

И нам придётся сделать Свет из Тьмы — ведь больше его сейчас не из чего делать.

— Как я должен действовать? — спросил я наконец.

Твердислав вздохнул.

— Инквизиция согласилась выдать нам халфера, — сказал он. — Твоя задача — забрать Серых у Инквизиции и направить его к эпицентру. "Воронка" над ним — это всё-таки инферно, одна из его разновидностей. Когда Пламя коснётся "воронки", произойдёт прорыв, и артефакт просто рассыплется в пыль. Если всё произойдёт именно так, как мы ожидаем, твоя миссия закончится. Если же нет — произнесёшь Слово Алхазура, наш последний козырь.

— А что будет с самим Юрием?

— Может быть, вся сила удара придётся на "пятку", и халфер потеряет все свои способности, но останется жив. Но может случиться и так, что он погибнет вместе с артефактом. Я не знаю. И никто не знает.

Юрий остановился в паре шагов от меня и неловко полез в карман за сигаретами. Достал их он не сразу: карман был набит под завязку — ключи, монеты, пара мятых червонцев, синяя тряпочка для протирки очков, нож... Какое-то время Юрий пихал свои богатства в другой карман, затем махнул рукой и стал просто выбрасывать под ноги.

— Сколько у меня ещё времени? — невнятно пробормотал он, зажав наконец в зубах сигарету и ловя её кончиком трепещущий огонёк зажигалки.

— Минут пятнадцать, — честно ответил я.

Юрий кивнул и глубоко затянулся. Рубиновый ободок тлеющего табака передвинулся к фильтру почти на полсантиметра.

— Я могу уцелеть? — выпустив струю дыма из ноздрей, поинтересовался халфер.

— Вряд ли. Скорее всего, меня тоже накроет. Вместе веселее, верно?

Он покачал головой:

— Нет. Если можешь — беги.

— Я — Светлый. Я за тебя отвечаю.

Юрий не ответил. Он сосредоточенно втягивал в себя дым, точно это было сейчас самым важным на свете занятием.

Примерно с минуту мы молча стояли у стены. Столбик горячего белёсого пепла упал на руку Юрия — халфер даже не шелохнулся.

— Знаешь... — неестественно ровным голосом произнёс мой спутник. — Я ведь часто думал — как это будет. Мне даже снилось однажды... А оно — вот так...

Я промолчал, но Юрий и не ждал ответа. Его аура пылала ярким жёлто-зелёным огнём пронзительной, невыносимой тоски.

— Вы... — откашлявшись, начал было Юрий.

— Мы позаботимся обо всех.

Юрий кивнул и одним дыханием вогнал в лёгкие остаток сигареты. Затем он поднял было голову, но почти сразу его взгляд снова уперся в асфальт под ногами.

Последний раз поглядеть в небо... Он не позволил себе даже этого, устыдившись патетики.

Сигарета мигнула в последний раз. Юрий щелчком отбросил обугленный фильтр.

— Пора, — хрипло произнёс он.

Я коснулся ладонью его плеча.

— Юр, мне очень жаль. Если бы я мог, пошёл бы сам. Но...

— Но из нас двоих проклят именно я... — перебил он, стряхнув мою руку. — Не переживай, Светлый! Всё нормально.

— Ни хрена не нормально! Это — наши дела, ты не должен был в них влипнуть!

Юрий криво усмехнулся:

— Но ведь влип же... Ладно. Даст бог, всё обойдётся. А если нет... Ave, Caesar, morituri te salutant!

Он поднял руку в дурашливом римском приветствии и зашагал к арке — туда, где над крышами билось Чёрное Пламя.

— Deadman walk! — обернувшись в последний раз, крикнул он мне и скрылся за углом.

"Смертник пошёл..."

Что было сил я хватил кулаком по стене.

Юрий Серых, наша живая торпеда, шёл к эпицентру Чёрного пламени, и тугая иссиня-черная воронка над его головой отсчитывала последние обороты до прорыва инферно. Юрия было уже не спасти.

Но собирались ли мы вообще спасать его?

По начисто стёсанным костяшкам стекала кровь. Горячие тяжёлые капли падали на землю.

Кровь... За последние дни я пролил её много — чужой и своей.

Искупит ли она хоть часть моей вины?

Неподвижный, как статуя, я стоял и ждал, когда схлестнутся две силы, и Тьма пожрёт Тьму.

Время почти остановилось. Я ждал.

Но всё равно, прорыв застал меня врасплох. Не знаю почему, но я ожидал, что он будет похож на взрыв — вспышка, грохот. Но не было ничего. Лишь мгновенная дурнота и короткая судорога в теле, точно чья-то невидимая рука на секунду сжала в кулаке мои внутренности, сжала — и отпустила.

И опустевшее серое небо Сумрака над далёкой крышей.

Я вздохнул и зашагал по следам Юрия, уже готовый к тому, что найду его тело — или не найду вообще ничего. Но может быть, он всё-таки уцелел при прорыве, и его можно спасти?

То, что я нашёл не лезло ни в какие ворота. На секунду мне показалось, что я попал в какой-то дешёвый боевик.

Пустырь под грязно-серым городским небом. Такие же серые крыши цехов вдали — казалось, они торчат прямо из чащи сухого бурьяна. Рытвины, расплывшиеся от времени колеи и сглаженные дождями кучи земли пополам со строительным мусором. И напротив друг друга — две группы людей, готовых к драке.

Ролевая игра по фильму "Бригада". Детский конструктор "Крутые разборки". Светлый авторитет Твердислав кинул предъяву бригаде Агона, забил стрелку, и сейчас перетирают базар, кто будет держать город... блин!

Свет и Тьма, кто сошёл с ума — я или все дозорные вместе?

Медленно, как в дурном сне, я подошёл к кучке сослуживцев и встал рядом.

— Что тут творится? — вполголоса поинтересовался я у Иллариона Яковлевича, оказавшегося рядом.

— "Воронка", — ответил доктор, лихорадочно подвешивая к пальцам криво сплетённые боевые заклятья. — Процесс ещё нестабилен. Чуть толкнёшь — и халфер погибнет зря.

— Ну и?

— По-моему, Агон не согласен с нашей идеей. Ему всё-таки нужна "пятка".

Глянув вперёд, я заметил на узкой полоске земли, разделявшей Дозоры, две фигуры — одну высокую, сухощавую, вторую пониже и помассивней.

— Последняя попытка договориться миром, — Илларион Яковлевич проследил за моим взглядом. — Они там стоят уже минут шесть. Даже если не договорятся, мы хоть успеем приготовиться толком...

Это верно. Вот только Тёмные тоже не теряли времени. Сумеречным зрением я видел, как дрожит пространство над их строем от потоков Силы, стягиваемых в заклятья и закачиваемых в амулеты. Если переговоры закончатся ничем, нам тоже мало не покажется...

И этот момент меня снова скрутило — но теперь уже намного сильнее. В лицо ударил порыв ледяного ветра, словно тёплая летняя ночь мгновенно сменилась стылым февральским мраком. Я обернулся и увидел, как там, где недавно плясало Тёмное Пламя, в небо взвивается исполинский столб инферно.

— Доигрались... — прошептал Илларион. Я с трудом различил его голос в свисте ветра, несущегося к "воронке".

Иссиня-чёрный вихрь медленно полз в нашу сторону. Это было чуть похоже на торнадо, какими их показывают в фильмах, вот только вихрь был абсолютно бесшумным, и за собой он не оставлял разрушений. На моих глазах "воронка" прошла сквозь одну из крыш и двинулась дальше, оставив здание нетронутым.

Вместо того, чтобы уничтожить артефакт, наведённое инферно лишь впитало хлещущую из него Силу и тысячекратно усилилось. Значит, пришло время для Слова...

Твердислав, по-прежнему стоявший рядом с Агоном, обернулся и яростно махнул мне рукой, подзывая к себе.

Приблизившись, я смог наконец толком рассмотреть руководителей обоих Ночного и Дневного Дозора. Твердислав в своём вечном свитере и джинсах и растрёпанной ветром шевелюрой внешне сильно проигрывал своему Тёмному коллеге, однако шефа, как всегда, имидж заботил меньше всего.

Агона своими глазами мне видеть раньше не доводилось. Тёмно-коричневый костюм, ослепительно белая сорочка, галстук с чёрно-красным узором — начальник старооскольского Дневного Дозора явно не желал ударить лицом в грязь даже перед врагами.

— Так вот он ты какой, Александр Яковлев... — проговорил Тёмный маг, бесцеремонно разглядывая меня. — Последняя надежда Света... Мог бы и поздороваться, что ли... Всё-таки я, пожалуй, раз в десять старше тебя.

Ленивый сарказм в его голосе мне сильно не понравился, а терпеть подобное от Тёмного — будь он даже самим Завулоном! — я не собирался.

— Я не желаю, чтобы ты здравствовал.

Стоявший сбоку Твердислав укоризненно покачал головой, но всё-таки по его лицу пробежала короткая усмешка — шеф явно оценил свою школу.

— Хороший ты парень, Александр, хоть и Светлый, — вздохнул Агон. — На вид так не дурак, не подлюка... Ты наверняка думаешь, что всё это я затеял, что мне эта "пятка" позарез нужна. А зачем? Что мне с ней делать прикажешь? Силу из неё сосать? Так пока не жалуюсь, своей хватает... Твердислава вашего вконец извести? Да на что он мне сдался, грех над больными издеваться. Его как в десятом веке сосной по голове ударило, так он до сих пор в себя придти не может, вояка наш местный...

— Откуда мне знать? Проверить твои мысли я не смогу — у нас слишком велика разница в силе.

— Ну что поделать? — вздохнул Агон. — Вижу, что ты меня боишься, а зря. Но выдать тебе амулет я не могу — нет их у меня с собой, ты же понимаешь, в чём дело... Учись, подымайся в уровне — это всё, что могу посоветовать.

— Прекрати балаган, Тёмный! — вмешался наконец в беседу Твердислав. — Яковлев может остановить "воронку", и это сейчас самое главное. После этого сможешь продолжить пикировку с ним, со мной или с кем угодно. Поэтому я прошу тебя — убери отсюда свою шваль! Вы не хотите нам помочь, так хоть не мешайте!

— Ну да, — кивнул Агон. — Ты впервые за все эти дни решил унизиться до просьбы, Твердислав? Или это — только способ проинформировать меня о своих намерениях? Но учти, пока что мне не ясно, с какой стати я должен вам верить. Всё, что я вижу — это вот этот вихрь. Ты ведь не станешь отрицать, что он — ваша работа?

— Александр пойдёт туда, — резко бросил шеф. — И попробуй только его остановить!

— Ладно, пусть идёт. Не понимаю, правда, зачем, — Агон сокрушённо покачал головой. — Это твой сотрудник, ты и распоряжайся его жизнью. Но тогда и я имею право послать кого-то из Тёмных, верно?

— Посылай, — согласился Твердислав. — Но только не выше третьего уровня. Это справедливо, Агон! Даже не вздумай спорить!

Главе Дневного Дозора наверняка хотелось бы сейчас многое сказать своему Светлому коллеге, но он смолчал. Похоже, Агон прикидывал, кто из его подчинённых годится для этой миссии.

— Хорошо, будь по-твоему, — наконец произнёс он. — Пойдёт...

— Пойду я! — Из расступившегося Сумрака шагнула Эльвира и встала рядом со мной.

— Вот уж ты точно никуда не пойдёшь! — раздражённо бросил Агон. — Раз вы заговорили о справедливости...

— Светлый Твердислав, — перебила его Эльвира. — Я прошу уволить меня!

— Да будет так! — торопливо ответил шеф. — Вольнонаёмная Шахова, с этого момента вы исключены из рядов Ночного Дозора.

— Было сказано, что пойдёт один из Светлых и один из Тёмных, — торжествующе глядя на Агона, сказала Эльвира. — Я — вампир. А вампир не может быть Светлым по определению. Работником Ночного Дозора я тоже не являюсь. Так что никаких препятствий для меня больше нет.