— Но — я по-прежнему не могла уложить все это в голове, но мне показалось, что я начала что-то понимать. — Но ведь ты говоришь, ты не знаешь, как становиться духом. Если ты станешь это делать, будущая ты уже должна была тебе это сообщить?

— Да, — Ккехн, во всяком случае, задумалась. — Что-то тут не сходится. Но ведь это еще хуже!

Я хотела было сказать, что это звучит как глупость, но, осознав уже рассмотренные варианты, поняла, что это не глупость. Например, могло получиться так, что Ккехн почему-то не могла стать духом. Но флот этой самой богомольской Точки про это ничего не знает, и будет действовать так, как будто она может. Но, поскольку Ккехн духом стать не может, она не сможет ничего остановить.

Я поняла, что сказать мне нечего, и просто обняла ее. Она прижалась ко мне плотнее, и мне сначала показалось, что она начала успокаиваться. Но потом она перестала успокаиваться, и я поняла, что это совсем другое возбуждение. И тоже почувствовала такое же возбуждение.

Потом, когда я давала показания комиссии, их больше всего интересовал вопрос "как?". Не в психологическом или там моральном смысле, а чисто анатомически. Все-таки наши тела были спроектированы для секса совсем не с таким партнером. И лежа на боку мы действительно ничего не смогли. А лежа на спине, получалось, что надо как-то так выгнуть брюшко, что дышать было совершенно невозможно. И я не придумала ничего лучше, чем взлететь. И у меня хватило соображения взлетать ровно на такую высоту, чтобы не свернуть палатку.

Первое, что у меня потом спросила Ккехн:

— И что, я смогу заниматься сексом только с теми, кто умеет летать?

— Наверное, нет, — сказала я. — Наверное, можно просто свернуть валик и под низ спины подложить.

И мы свернули кошму в валик и попробовали еще раз. И это было не так удобно, как в зависании, но все-таки вполне осуществимо.

Потом мы лежали на боку, обхватив друг друга всеми руками и ногами, и Ккехн спросила:

— И как это по сравнению с вашими обычными мальчиками?

— Это что-то совсем другое, — сказала я.

— Другое, в смысле, лучше или хуже? — насторожилась Ккехн.

— Конечно, лучше. Просто мальчик... ну, он реагирует, но почти механически. А тут я понимаю, что ты чувствуешь то же, что и я... Ну, примерно.

— Трахаться с говорящим — неизвестное вашей культуре извращение? — спросила Ккехн.

— Не слушай мою сестру, — возмутилась я. — Она ненормальная.

— Может и ненормальная, — задумчиво сказала Ккехн. — Но вовсе не дура.

И тут из-за леса послышался вопль рлашской дальней связи.

Выдержка из протокола заседания комиссии по контакту с дркнз.

Александр Самойлов, председатель комиссии (слышен вибросигнал входящего сообщения, некоторое время смотрит на экран телефона): Так. Мне кажется, сейчас... как бы это сказать... Сейчас самый подходящий момент, наверное, во всей истории вашей организации, чтобы дать хорошее объяснение.

Контр-адмирал Тач Хонг Нат: Объяснение чему?

Александр Самойлов: Щас, попробую по порядку. Собственно, я заподозрил, что что-то тут не сходится, когда ансибль с Аккио лег не в момент, когда Ккехн решил туда прыгать, а именно в момент прыжка. В общем, вы же понимаете, что не только у вас в Известном космосе есть прыжковые корабли. Я ведь вам давал шанс сохранить лицо, предлагал самим туда прыгнуть. А вы...

Контр-адмирал Тач Хонг Нат: Вы туда прыгнули?

Александр Самойлов: Не я, разумеется. Наш корабль "Фам Ньювен" сейчас находится в системе Лямбда Змеи, имеет с Институтом устойчивое двустороннее ансибль-соединение два гигабита в секунду, подключился как релей для нескольких кораблей в системе по радиоканалу, и имеет радиоконтакт со станцией. По доступной им телеметрии получается, что ансибль-соединение станции Порт Аккио разорвалось не само, а было разорвано вручную не ранее чем через две секунды после выхода Ккехн в систему.

Контр-адмирал Тач Хонг Нат: Вы хотите сказать, это была не петля???

Александр Самойлов: А как еще это можно понимать?

Контр-адмирал Тач Хонг Нат: Но как такое возможно???

Александр Самойлов: Злотников утверждал, что существует всего десять групп одновременности, по две на каждое из платоновых тел.

Контр-адмирал Тач Хонг Нат: При чем тут платоновы тела? Там же не трехмерное пространство!

Александр Самойлов: Это вы у Злотникова спрашивайте, он много странного говорил. Но все, что в принципе поддавалось проверке, оказалось правдой. Так вот, если групп одновременности всего десять, вероятность, что две цивилизации, пусть даже совершенно независимо, откроют технологии, соответствующие одной группе, пусть даже основанные на разных физических принципах, не особо велика, но вполне реалистична.

Контр-адмирал Тач Хонг Нат: Но что тогда надо объяснять нам?

Александр Самойлов: А вот это надо дальше. Там есть человек, готовый дать показания под присягой (смотрит в телефон) три человека... простите, два человека и один рлаши, готовые дать показания под присягой, что ваши люди, угрожая оружием, проникли на корабль, пытались проникнуть в кабину, взяли в заложники стюардессу и угрожали сломать ей руку, если экипаж установит хоть какое-нибудь ансибль-соединение. Уголовный состав уже налицо. И у них есть видеозаписи с трех камер, две со звуком.

Контр-адмирал Тач Хонг Нат: Какие еще мои люди?

Александр Самойлов: Я не сказал ваши... в смысле, извините, не персонально ваши. Служащие Полиции Сингулярности.

Контр-адмирал Тач Хонг Нат: Откуда это известно?

Александр Самойлов: Они были в форме, махали удостоверениями (смотрит в телефон). Извините, все еще колоритнее. Стюардесса знает обоих в лицо, это второй пилот и сисадмин вашего корвета. Сисадмин сбежал, второй пилот сейчас в холодильнике.

Контр-адмирал Тач Хонг Нат: Почему в холодильнике?

Александр Самойлов: Это бизнес-джампер, там карцер не предусмотрен.

Контр-адмирал Тач Хонг Нат: Он же там задохнется!

Александр Самойлов: Ему дали кислородный прибор (смотрит в телефон). Он на две килосекунды, надо срочно что-то решать. Они пишут, станция сотрудничать отказывается, возможно диспетчерская захвачена. Они отстыковались. "Ньювен" тоже не особо добился сотрудничества от диспетчерской.

Контр-адмирал Тач Хонг Нат: Это какое-то самоуправство, мы разберемся. Возможно, они просто запаниковали.

Александр Самойлов: Неудачный захват бизнес-джампера можно списать на самоуправство в панике. Успешный захват станции, даже размером с Порт Аккио — это, несомненно, спланированная операция.

Контр-адмирал Тач Хонг Нат: Это смешно! Вы хотите сказать, они спланировали эту операцию за две секунды???

Александр Самойлов: За две килосекунды. От момента, когда мы оповестили вас, что Ккехн собирается прыгать на Аккио, до момента, когда он прыгнул. И нет, они не все планировали за это время. Единственное разумное объяснение, что у ваших офицеров есть готовые инструкции на подобный случай. У всех, не только корвета на Аккио. Как у Шерлока Холмса, если вы отсеете все невозможные объяснения...

Контр-адмирал Тач Хонг Нат: Это серьезное обвинение.

Александр Самойлов: Ну, да. Поэтому, я думаю, разбираться придется с вашим участием, но не вам. И даже не нам. Хотя все это вскрылось по поводу деятельности нашей комиссии, я не думаю, что ее полномочия расширят до таких масштабов. Но, как представитель Института Макриди, я буду настаивать, чтобы мы участвовали. В конце концов, это затрагивает общие вопросы о политике в отношении инопланетных разумных рас. А мы, скорее всего, будем первыми сталкиваться с большинством из них.

Глава 8. Переговоры

Утром прилетел челнок, такого же типа, как те, на которых богомолы летали со станции в Порт Гтзн. Этому предшествовали длительные переговоры по рлашской дальней связи. Как перевела мне Ккехн, находящиеся на орбитальной станции рлаши досмотрели челнок и подтвердили, что на нем только два человека (пилот и пассажир) и никакого оружия.

Челнок должен был садиться с запасом водородителя, достаточным лишь для атмосферного перелета к планетной богомольской базе, и в дальнем углу пастбища, чтобы взрыв топлива не мог нам повредить.

Еще затемно, когда вопрос о посадке только начал обсуждаться, на наше пастбище стали подтягиваться рлаши, взрослые и подростки. Я поняла, что совсем не различаю их. Настолько, что даже не могу сосчитать. Что я могу сказать точно, их быстро стало больше дюжины.

Они подходили к хозяевам пастбища и приветствовали их, сначала жмурясь, вытягивая передние ноги и выгибая тело вниз (у меня начинала болеть спина от одного наблюдения за этим движением), а потом подходили ближе и почти соприкасались носами. Потом почти все они таким же образом приветствовали Ккехн. Ккехн так выгнуть спину не могла, но она припадала на передние ноги, наклоняя переднюю часть тела вниз и поднимала вверх брюшко.

Челнок появился после восхода. Пастбище было затянуто туманом. Ккехн сказала, что это предвещает ясный день. Из-за тумана мы челнока не видели, только слышали. Несколько рлаши заранее куда-то ушли, как сказала Ккехн, следить за стадом, чтобы они не запаниковали от звука турбин. Одна из хозяек и кто-то из подошедших рлаши рысью побежали в направлении места посадки.

Прошло довольно много времени, прежде чем они появились из тумана, сопровождая богомола.

Богомол ехала на каком-то странном устройстве, которое я сочла големом. У устройства была небольшая платформа, два больших колеса из черной резины на одной оси и длинная ручка, за которую богомол держалась одной рукой. Это было очень неустойчиво, но устройство ехало по изрытому копытами пастбищу, как маглев по трассе — поэтому я и решила, что это скорее голем. В другой руке она держала еще одно странное и довольно громоздкое устройство.

Богомол остановила голема и встряхнула штуку в руках. Я сначала не поняла его назначение, и только когда богомол села на него, поняла, что это просто складное кресло. У него были такое же горизонтальное сиденье и спинка, как у остальных богомольских сидений, которые я видела, но конструкция очень сильно отличалась.

Богомол не имела волос на лице, а шерсть на верхней части выроста была серая и коротко подстрижена. На ней были доспехи, не очень похожие на все, что я видела на богомолах, прилетавших на Дкз. Эти доспехи были многослойные, во всяком случае, та часть, что надевалась на тело. Нижний слой был белый, из тонкой парусины. И у него была странная конструкция манжета, окружавшего перетяжку тела между плечами и выростом, с какими-то треугольными лепесточками. И к этому манжету была прицеплена еще цветная лента, скрывавшаяся под наружным слоем. Наружный слой был из более плотной, почти черной парусины и не закрывал нижний слой полностью.

Пока она усаживалась, рлаши собрались вокруг нас в круг на расстоянии нескольких метров, и легли на животы, вытянув передние лапы вперед, подняв выросты и навострив уши. Они внимательно смотрели на нас своими парами глаз, и мне стало не по себе.

Первое, что сделала пришедшая, после того как села — это достала откуда-то из-под верхнего слоя доспехов богомольский телефон. Ккехн заговорила с пришедшей по-богомольски, подошла к ней, забрала телефон, они что-то еще друг другу сказали. Потом Ккехн повернулась ко мне и перешла на наш язык:

— Это Алекс Самойлов, председатель комиссии по контакту. Мы с ней несколько раз встречались на Гуляй-Поле, еще когда предметом контакта была только я. А это Кытыз, — она показала рукой в мою сторону. — А это Чарр и Кхиаа, хозяева этого пастбища. Мы на него упали. Они нас обеспечили связью, накормили и разрешили поставить палатку. Алекс, может быть, вы объясните, что вообще произошло?

— Здравствуйте, — сказала Алекс. — Вообще-то я надеялась, что это вы все объясните, — она правильно строила фразы, но акцент у нее был такой же, как у большинства богомолов, с какими я общалась. То есть совершенно жуткий. Я к этому привыкла, поэтому все понимала.

— Я не могу все, — сказала Ккехн. — Я правильно понимаю, что временная петля продлилась всего несколько килосекунд?

— Нет, — сказала Алекс. — Пока что все данные сходятся на том, что никакой петли вообще не было. Технологии прыжков людей и дыркынз, скорее всего, различаются. Но, также скорее всего, следуют одному и тому же условию одновременности.

— Но как такое возможно??? — удивилась Ккехн.

— Мы сталкивались всего с тремя способами путешествий быстрее света. И не знаем, сколько возможных условий одновременности. Может быть, их конечное количество. Может быть, ваш и наш способы в каком-то глубинном смысле один и тот же. Наши детекторы рисуют одинаковые сигналы при прыжке нашего и вашего кораблей.

— Но как же оно тогда исполняло желания???

— Какие желания? — не поняла богомол.

Ккехн смутилась и не стала отвечать, а я не сразу поняла, о каком желании она спрашивала. А потом я не поняла, что я должна по этому поводу чувствовать. Собственно, главное, что я тогда поняла — что ощущение, так захватившее меня вчера, будто она чувствовала то же, что и я — это по большей части иллюзия.

— Давайте немного сменим тему, — сказала богомол. — Я правильно понимаю, что других дыркынз с вами не было?

— Нет, — сказала Ккехн. — В смысле, да, только мы двое.

— Кытыз, я правильно понимаю, что вы можете водить корабли по орбите, но не можете делать гиперпрыжки?

— Да, — сказала я. — Правильно.

— Тогда кто же пилотировал гиперпривод?

— Я, — сказала Ккехн. — Точнее, я и есть гиперпривод. Дыркынз называют таких, как я, навигаторами.

— Прямо сама, без всякого внешнего вещества?

— Что такое внешнее вещество? — не поняла я.

— Вещество с отрицательной гравитационной массой, — объяснила Ккехн. — Люди его используют в своем гиперприводе. Да, никакого внешнего вещества там не было, и дыркынз не знали, что это такое.

— Ты им сказала, что оно необходимо?

— Да.

— Возможно, зря. Впрочем, я думаю, сейчас это наименьшая из наших проблем, — сказала богомол. — Меня сейчас немного другое интересует. Что, можно научиться водить... быть гиперприводом за восемь дней? Или за десять и пять, со дня твоего прилета?

— Оказалось, что да. На самом деле, — Ккехн начала считать на пальцах по-богомольски. — За пять. Два дня мы с Кытыз летели через пустыню, полдня мы летели до столицы, потом меня остаток дня везли обратно в Центр. Вообще, сам прыжок — дело довольно простое. Как ездить на велосипеде. Невозможно объяснить, но когда умеешь, то, похоже, никогда не разучишься.

— Велосипеде? — переспросила я.

— Это такая штука на двух колесах, — начала объяснять Ккехн.

— Как эта? — показала я на голема, на котором приехала богомол.

— Нет, у этой колеса на одной оси, ей управляет вычислитель. А у велосипеда колеса одно за другим, на нем легко научиться без всякого вычислителя.

— Давайте вернемся к гиперпрыжкам. Ты хочешь сказать, что сама, как есть, без всякого оборудования, можешь куда-то прыгнуть?