Они стояли возле машины: один из лучших ассов Сталина и военкор 'Красной Звезды', поседевшая в двадцать лет. Держали друг друга за руки и не хотели расставаться. Если бы не эта проклятая война, ей не надо было бы сегодня уезжать, ему не надо было бы завтра лететь, рискуя уже не вернуться никогда. Если бы не эта проклятая война — они бы никогда не расстались, если бы не эта проклятая война — они бы никогда не встретились. Стояли, смотрели друг другу в глаза и видели только друг друга. Бип — раздался сигнал машины. В этой тишине он резанул острой бритвой по их израненным сердцам, которые только-только начали оттаивать, почувствовав душевное тепло другого, такого же искалеченного этой войной, и поэтому такого близкого, родного и понимающего человека.
— Девушка, ну поехали же — ругался шофер — Вам любовь, а мне надо успеть до темноты обернуться.
— Еду, еду. Не кричите — и уже садясь в машину, добавила — Какая же я глупая, я же тебе свой адрес не оставила. Быстро достала из портфеля листок бумаги и, написав на нем карандашом несколько строк, протянула его капитану — Саш, вот мой домашний адрес и телефон, но дома я редко бываю, а вот адрес и телефон редакции. Ты пиши лучше на адрес редакции. Там мне передадут. Только пиши обязательно.
Уже закрывая дверь машины, которая увозила от него его Надежду, Покрышкин сказал девушке — И ты тоже пиши. Машина тронулась, а гроза люфтваффе, как простой мальчишка смотрел ей след с грустью и тоской. И в первые за последнюю неделю он не чувствовал в себе слепой и безысходной ярости, а только холодную жесткую решимость бить врага до последней капли крови. Только сейчас он понял весь глубокий смысл этого заезженного казанного штампа. Проводив машину, он взглянул на часы: — Ого, время как летит. Полетов сегодня не будет, значит, будут теоретические занятия. Расскажу ребятам кое-что полезное и нужное.
Когда закрывшаяся дверь полуторки отделила Надю от этого летчика, вдруг за какой-то час ставшего самым дорогим на свете человеком, она услышала, даже скорее не услышала, а почувствовала его просьбу писать ему письма. И уже уезжая с аэродрома в промерзшей машине, она сказала себе: 'Я обязательно буду писать тебе, Саша. И обязательно напишу в газете статью о тебе. О тебе, и о детях'.
Степан
Ну, вот я и дома. Да, да, дома: в расположении первой механизированной бригады особого назначения, в Кубинке. Забавно: за несколько месяцев, где только не жил, а домом воспринимаю только бригаду, остальное — рабочее место. И у меня есть целых двое суток — поглядев на мою изрядно отощавшую тушку и оценив заморенный вид, начальство попыталось отправить в недельный отпуск. Естественно, я отказался, ибо условия работы у меня несравнимы ни с солдатами в окопах, ни с рабочими у станков, а ни тем, ни другим отпуск не полагается. Тогда мне вручили командировочное предписание в Кубинку, с формулировкой 'провести инспекцию ЗА МСБРОН в срок не менее двух суток'. А поскольку инспектировать там нечего, ибо там итак всё в ажуре, то можно считать это приказом бездельничать двое суток. Ну, почти бездельничать.
Домик, где находятся наши с Саней квартиры, дверь
— Кто там?
— Я... — блин, что с голосом?
— Дядя Степан!!? Вы!!? — в дверях появляется удивлённо-радостное лицо Аськи.
И тут же исчезает, ибо Сашка убегает, стремясь оповестить об этой новости весь невеликий домик.
И вот мы сидим на кухне и пьём чай. Мы — это сёстры, я и Валентина Михайловна — женщина, присматривающая за квартирой и за девочками. Просто пьём чай военного времени, но сейчас просто нет ничего вкуснее, ибо дома. Дома...
По неизвестным мне причинам, поезд на Пермь шёл через Челябинск и Златоуст. Когда мы стояли на станции, я увидел вокзал. Родной вокзал родного города. И не узнал его, да и не мог узнать, ибо старого здания я не застал, а новое построено где-то в семидесятые. Я смотрел на этот вокзал и с трудом сдерживался, что бы не завыть. Человек из ниоткуда, никто и звать никак, и даже город, в котором родился и прожил всю жизнь, и тот другой. Потом паровоз потянул состав, побежали назад станционные постройки, а я всё смотрел и смотрел. Пока не углядел нечто до боли родное. 'Лисий хвост' — тот самый дым, из-за которого я здесь очутился и благодаря которому электросталеплавильный цех номер один получил почётное прозвище 'крематорий'. Цех стоял на месте, там, где его поставили в 1934-м году. А вон прокатка, электростанция — завод стоял на месте, исправно дымя и выдавая сталь. Интересно, что сейчас там варят?
Завод скрылся за очередным поворотом, потом замелькали дополнительные рельсы, в противоположном окне мелькнул деревянный домик 'ст. Уржумка'. Знакомо — эту станцию построили для разгрузки оборудования, прибывающего на строящийся машиностроительный завод еще в 1938-м. Завод достроили, а станция осталась. И странно, ничего ведь не изменилось вокруг, но с каждым пройденным километром, с каждым ударом на колёс стыках рельс отступала накатившая тоска. Даже интересно стало, а в этой реальности Машзавод что делать будет? А метзавод? Интересно. А ещё интересней, чем наша эпопея закончится. Впрочем, это зависит только от нас.
Видимо, задумался я куда сильнее, чем мне показалось. По крайней мере тишину за столом я заметил последним. Один единственный вопрос
— Куда?
Долгий взгляд, глаза в глаза. Врать? Бесполезно и очень обидно. Договорились ведь.
— Вместе с бригадой, зенитки испытывать. Новые.
— Их же уже испытали, сутками гоняли здесь, — в голосе — надежда, в которую, кажется, не верит никто.
— Верно. Но на этих машинах людям в бой идти. А, значит, их в бою проверить и нужно. В старину мастер вставал под мостом, который он выстроил, что бы доказать, что строение не обрушится. Здесь — то же самое: создатель установки должен в первый бой вести её самостоятельно. По крайней мере, иначе я не могу.
...— Товарищ подполковник, командир опытного зенитносамоходного взвода капитан Сергеев прибыл в ваше распоряжение.
А-1
Сталин прохаживался по кабинету, попыхивая любимой трубкой, а члены ГКО сидели за столом и смотрели на Хозяина, готовые ловить его каждое слово.
— Товарищи, операция 'Южный парк' развивается успешно. Даже, что греха таить, лучше, чем мы ожидали. Немцы на юге выдохлись, и наше наступление позволит снять напряжение на этом участке фронта. Но вот по данным разведки, германская армия готовит наступление на севере. Товарищ Шапошников, введите в курс дела всех присутствующих.
Начальник Генштаба встал, подошел к карте висящей на стене, взял указку и начал рассказывать о сложившейся ситуации на фронте.
— На данный момент на юге наблюдается следующая картина. Нам удалось остановить наступление немцев под Мелитополем, прорвать фронт и успешно деблокировать крымскую группировку. Войска Киевского, Юго-Западного и Южного фронтов продолжают успешное наступление. Наступление одесской группировки также развивается успешно. По итогам операции группе армий 'Юг' будет нанесен очень серьезный ущерб, особенно в плане танков и артиллерии. По нашим данным у немцев нет резервов, чтобы воспрепятствовать нашему наступлению. Так что задача по выходу на линию Одесса — Умань — Киев будет выполнена.
— А зачем нам останавливаться? Пока немец не очухался, его надо бить — Ворошилов всегда отличался некоторой горячностью — Мы можем, пользуясь ситуацией выйти на границу и выгнать немца вообще с нашей территории.
Но его несколько осадил Сталин:
— Клим, не спеши. Мы не можем пока это сделать. Нет у нас на это пока сил. Вылезем, а немцы нам с севера и юга во фланги ударят, и все. Продолжайте Борис Михайлович — это он уже сказал Шапошникову.
— Так вот, на юге все развивается исходя из нашего плана. Теперь хочу обратить ваше внимание на север — он указал указкой в район Ленинграда — По данным нашей разведки германское командование планирует провести в конце весны, начале лета крупную операцию на северо-западном направлении. Предварительная цель операции — захват Ленинграда, Архангельска и дальнейший поворот на юг с целью окружения Москвы. Это будет основной удар. Вспомогательный удар будет нанесен на Смоленск, с целью связать войска нашего Центрального фронта. Также в рамках наступления немецкой армии на Ленинград, финские войска должны будут нанести удар с севера. У нас есть несколько возможных вариантов действий в данной ситуации. Вариант первый — усиление Ленинградского фронта. Создание дополнительных линий обороны и направление туда дополнительных резервов. Далее изматывание наступающего противника и возможная контратака. Но у этого варианта есть несколько недостатков. Пассивная позиция, которая у нас была в период начала войны, показала свою полную не состоятельность. В современной войне с немцами как никогда актуален лозунг: Лучшая зашита — это нападение. Чему мы сейчас и являемся свидетелями на южном участке фронта. Провести крупномасштабное наступление против немцев на участке Ленинградского фронта мы не можем. На это просто нет сил. Но пассивно ждать немецкого и финского наступления мы тоже не можем. Поэтому рассматривается другой вариант развития ситуации. Задача перехватить стратегическую инициативу у противника. Каким образом это сделать? Необходимо провести серьезную операцию там, где от нас этого не ждут. Причем эта операция должна иметь целью не только осложнение или срыв немецкого наступления на участке Ленинградского фронта, но и принести результат помимо всего прочего. Так вот нами была разработана операция под кодовым названием 'Северный поток'. Задачи операции: первое — отвлечь немецкие и финские войска от активных действий по захвату Ленинграда, второе — свезти к минимуму действия Финляндии в войне. К сожалению, пока о выходе Финляндии из войны говорить не приходится. А вот нанести по ней серьезный удар мы можем.
Неугомонный Ворошилов и тут вставил свои пять копеек — Как бы опять не застрять в их болотах. А то один раз уже было дело. Пока мы будем ковырять эту проклятую линию Маннергейма, немцы могут по Ленинграду ударить. Для Ворошилова тема финской войны была особенно болезненна. Он после нее лишился должности наркома обороны.
— Я понимаю ваши сомнения, Клим Ефремович — спокойно парировал выпад Шапошников — Мы сделали выводы из ошибок Зимней войны. Теперь не будет наступления на укрепрайон по всему фронту. Наступления на участке севернее Ленинграда вообще практически не будет. Прорыв фронта в узком месте и быстрый бросок для захвата Виипури. Сам город защищен очень слабо, поэтому здесь сложностей не будет. Прорыв будет осуществлять бригада генерала Мындро. Она, как никакое другое соединение подходит для этого. Обычная стрелковая дивизия, даже при поддержке танкового полка не сможет решить эту задачу в такие короткие сроки. Завязнут в наступлении, и у немцев с финнами будет время отреагировать и подтянуть ресурсы. Использовать более крупные соединения тоже нет возможности. Разведка противника, а ее не надо недооценивать, внимательно отслеживает ситуацию на этом участке фронта. Поэтому прорыв нужно будет осуществлять относительно малыми силами, а затем вводить уже дополнительные соединения. Задача, как я уже сказал — захват и удержание города Виипури. Город в наших руках — это прекрасный плацдарм для развития наступления на Финляндию. И немцы, и прежде всего финны это понимают. Они сделают все для того, чтобы уничтожить этот плацдарм. Задача наших войск — отвлечение на себя основных сил финнов и немецких подразделений, расположенных в Финляндии.
— Но этого будет явно не достаточно, чтобы немцы отказались от своего замысла — с сомнением в голосе сказал Молотов — Финнов мы может быть и отвлечем, да и то не надолго. А вот немцы будут спокойно проламывать нашу оборону. Им проблемы Виипури не актуальны. Какой-то не серьезный отвлекающий удар получается. Не сможет он серьезно повлиять на ситуацию на северо-западе.
Шапошников, как военный до мозга костей, не терпел, когда в военные вопросы лезли гражданские. Но как человек воспитанный, не стал об этом говорить Молотову. Сталину виднее, кого назначать членом ГКО, а кого нет.
— Этот удар и не является основным. Как я уже сказал, задача этого удара, заставить финнов стянуть войска и резервы для уничтожения нашей группировки. Основной улар будет нанесен не ранее средины мая по рудникам Петсамо. Для Финляндии потеря Петсамо будет серьезным ударом. Также это будет ощутимо для немецкой промышленности. Нашей же промышленности дополнительный источник никеля будет крайне полезен. Пока СССР находится с Финляндией в состоянии войны, рудники, и все что там добывается, является собственность Советского Союза. Если финны захотят это получить назад, им надо либо проводить крупномасштабную военную операцию, на что у них нет сил, либо привлекать к этой операции значительные силы Вермахта. Что в свою очередь ставит под угрозу не только успех немецкого наступления на Ленинград, но и сам факт такого наступления.
Шапошников прервал свою речь, и этим сразу воспользовался Сталин — Товарищ Молотов, а что вы думаете по поводу переговоров с финнами о выходе их из войны?
— Финны войны с нами не хотят. Но после определенных событий (как-то не решился нарком НКИДа назвать авантюру 40 года 'Зимней войной') руководство страны относится к Советскому Союзу скорее враждебно, чем нейтрально. К тому же там сильно влияние Германии. А немцы пообещали финнам расширение их территории за счет присоединения к Финляндии территории СССР. Чтобы они задумались о выходе из войны, их нужно взять за мягкое место и дернуть посильнее. Рудники Петсамо таким местом вполне могут оказаться. Конечно, сразу они из войны не выйдут, но вот о прекращении активных действий с ними могут задуматься. Можно будет пообещать после окончания войны им эти рудники вернуть, если они согласятся подписать соглашение о прекращении огня и выпрут со своей территории немецкие войска.
— Возвращать или не возвращать никелевые рудники финнам, это мы еще посмотрим — подытожил разговор Сталин — Теперь перейдем к следующему вопросу.
Олег
После того как я закончил с танками и добрался до расположения бригады меня ждала очередная партия техники.
Представлена она была четверкой ЗУшек. Пара была очень похожа на "Шилки" хотя до нее им было еще долго расти. Вторая пара он них отличалась отсутствием части крыши. Все ЗУ были на шасси от Т-34 что меня очень радовало. Ибо шасси было уже испытано и значит проблем с ходовой быть не должно было.
Еще одной новинкой оказался мутант которого назвали ТОС-1. Хотя до "Буратино" сей монстр не дотягивал даже внешне.
А выглядел он просто — на шасси от КВ поставили направляющия как на "Катюшах", при чем направляющие были расчитаны на 48 снарядов. Основное же отличие было в том что в качестве начинки для них использовался напалм. Что и сподвигло конструкторов назвать это чудо техники тяжелой огнеметной системой.
Несмотря на мои опасения что КВшное шасси может не выдержать долгого марша все было в порядке. Ибо данную машину собирали чуть ли не руками чтоб неполадок не оказалось.
