-Рояль. — прокомментировал я, входя на двор завода, заставленный ровными рядами Т-26 и БТ. А около самого здания взгляд уперся в КВ, Т-28 и пару Т-34. — Концертный.

-И арфа за углом.— вставил Казарский. — Там на заднем дворе еще пушки стоят. Пара гаубиц. А вот тягачей и грузовиков нету. Кроме вон того "Коминтерна" с разобранным мотором.

-Местное начальство поймали?— поинтересовался я.

-Нет. Старший из убитых здесь — фельдфебель. Старший из взятых — ефрейтор.

-А как бы узнать, что и в каком состоянии тут есть. И почему такой набор...

-Можно попробовать освобожденных допросить. Где твой особик?

-А хрен его знает... Вроде выплывших немцев ловить поехал с взводом десанта.

NikTo

Как раз сегодня и должно было состояться первое боевое применении новой методики бомбово-штурмового удара. Бруно немного волновался. Ведь это он две недели назад на совещании предложил такой способ атаки русских. Хотя уже и прослужил достаточно долго в армии, что бы усвоить древнюю мудрость о том, что 'инициатива любит инициатора' и понимал, что рисковать головой и отвечать перед начальством придется именно ему.

...Вот уже неделю на этом участке фронта Люфтваффе практически не проявляло никакой активности. Нет, полеты разведчиков никто не отменял и 'эмили' с 'фридрихами' продолжали прикрывать свои войска, даже сбив пару штурмовиков и повредив еще трех. Которые, к немалому удивлению русских, смогли беспрепятственно уползти к себе. В отличие от обычной практики, немецкие летчики не кинулись их добивать уже над советскими войсками... Такой был приказ.

Принимались все меры, что бы не спугнуть и не насторожить русских, что бы расслабились наблюдатели за воздухом и чертовы русские зенитчики на своих 'тарахтелках'...

И вот сегодня, есть шанс отыграться. За сбитых этими невзрачными, на первый взгляд, корявыми и неуклюжими танкетками друзей, за смертный ужас пикирующих атак на плюющуюся снизу смерть, после которых немногие оставшиеся в живых с ужасом ждали нового приказа на штурмовку.

Службе радиоперехвата удалось выяснить, что русские собирают большую колонну для снабжения частей, держащих фронт в районе Каменки. Недельная пассивность немецкой авиации принесла свои плоды, колонна собиралась большая и обнаглевшие русские, по видимому решившие, что немецкие бомберы переброшены на север, решили провести ее днем. Несмотря на это к сопровождению колонны было привлечено порядка двадцати самоходок ПВО, практически все, что имелось на этом участке в распоряжении держащего оборону корпуса генерала Еремеева. Пролетевший в районе сосредоточения колонны немецкий разведчик поспешно удалился на полной скорости, едва только заметил приближение четверки краснозвездных Яков. Но свое дело он сделал — засек начало выдвижения. Теперь немецкие штабники достаточно точно могли рассчитать место нанесения удара и не беспокоиться о насыщенном зенитками районе складов, в безуспешных атаках которого было потеряно почти четыре десятка самолетов.

Четыре девятки знаменитых 'лаптежников' приближались к линии фронта на высоте 4 тысяч метров в сопровождении восемнадцати 'мессершмитов'. Еще четыре эскадрильи истребителей сидели в кабинах, ожидая сигнала на вылет на помощь своим бомбардировщикам. Несомненно, что в русских штабах ПВО уже засекли эту махину и лихорадочно готовились к отражению атаки. Но о том, что ее целью станут не места сосредоточения резервов или склады, а именно так досаждающие люфтваффе 'вязы' и прочая зенитная артиллерия они не догадывались.

Обер-лейтенанту Бруно Шнейдеру доверили самую сложную и ответственную часть операции. Ведь он был не только идейным вдохновителем 'Молота Тора', как назвали операцию штабисты, но и одним из наиболее подготовленных пилотов ФВ-190А. К сожалению, из двенадцати машин в экспериментальной эскадре в рабочем состоянии на этот момент было всего лишь десять, что несколько снижало ее ударную мощь. Но оттягивать начало было уже нельзя. Берлин требовал результата.

Через десять минут после сообщения разведчика в тридцати километрах южнее линию фронта в нескольких местах на малой высоте, прячась в складках местности и прижимаясь к земле, пересекли десять немецких самолетов неопознанного типа. На редкие сообщения заметивших их пехотинцев командование ПВО не успело отреагировать, лихорадочно пытаясь выяснить цель появления немецкой эскадры и стягивая к месту предстоящего боя резервы истребителей. К тому времени оберст Кремп, герой Испании и кавалер Железного креста, лидер группы уже видел прямо по курсу перед собой в нескольких километрах растянувшуюся змею колонны. И то, как в сторону от нее расползались маленькие букашки зенитных машин, обеспечивающих себе свободу маневра. Русские понимали, что на такой высоте 'лаптежники' для них недоступны, но сопровождали пролет эскадры задранными вверх стволами скорострелок, ожидая от немцев всякой пакости. Несмотря на это, появление стелющихся над землёй лобастых силуэтов 'фоккеров',поначалу принятых многими за своих, и слетающихся с трех сторон на колонну, было неожиданно. И смертельно эффективно. В первом же заходе специально натасканным на атаки маневрирующих малоразмерных целей летчикам ФВ-190 удалось вывести из строя и уничтожить восемь машин с зенитными автоматами. А через полминуты на оставшиеся машины зенитного сопровождения обрушили бомбы первая и вторая эскадрили оберста Кремпа, специально ориентированные на атаку именно этих 'проклятых', 'чертовых',...., 'тарахтелок', выпивших столько немецкой крови. В это время эскадрилья Бруно набирала высоту, собираясь согласно плана боя отражать атаки русских истребителей, уже подтянувшихся к дорвавшимся фашистам с разных сторон. А немногие оставшиеся в живых асы бомбардировочной авиации, начинавшие эту войну, наслаждались такой непривычной безнаказанностью...

Колонна

— Приготовиться к движению!

Десятки автомашин и гусеничных тягачей вытягиваются длиннющей змеёй. Вообще-то наставления по формированию колонн для движения в прифронтовой зоне не рекомендовали собирать этакого 'удава' — такую колонну тяжело охранять, особенно с воздуха, но немцы в последнее время особой активности не проявляют, что с большой долей вероятности говорит о малочисленности самолётов противника и аналитики штаба ПВО дали добро на дневной провод крупного конвоя...

...Старший лейтенант Игорь Селин внимательно наблюдал за воздухом. Так получилось, что воюя с первого дня он не только ухитрился не получить ни одного серьёзного ранения, но и не иметь ранений вообще. И это при медали 'За Отвагу', полученной ещё командиром орудия сержантом Селиным — за участие в прорыве группы генерала Карбышева.

После прорыва, короткого отдыха и курсов младших лейтенантов, новоиспечённого командира взвода отправили на Юго-Западный фронт. Здесь он принял командование над одним из первых зенитно-самоходных взводов, составленном из переделанных 'бэтэшек'. И, видимо, неплохим командиром он оказался, если он же первый в дивизии получил новые самоходки.

'Вязы', едва попав на фронт, стали источником самых разнообразных баек, от забавных (типа 'из шестиствольного ружья да по такой стае'), до откровенно страшных (когда зенитный дивизион исчезал в течение одного боя). Сам же Игорь прямо-таки влюбился в новую технику, справедливо замечая, что если руки кривые и растут совсем не из плеч, то любая машина 'деревянным гробом' станет.

Воюя больше года, он для себя сделал вывод, что немецкие летуны — народ до безобразия вредный и гораздый на всякие пакости, поэтому, когда высоко над колонной прошли 'лаптёжники', он насторожился. В последнее время немцы предпочитали атаки с минимально возможных высот, уменьшая время нахождения под огнём, и такое нелогичное поведение опытного противника показалось странным.

— 'Один-один', воздух, 'один-два' — внимательно следим за землёй, — по этой команде одна пара зениток опустила стволы на ноль, готовая к отражению наземной атаки. Но они ошиблись. Странные самолёты непривычного силуэта появились внезапно, несясь с разных направлений на колонну. Сработал 'условный рефлекс зенитчика' — если предмет знакомый — посмотри чей, если не знакомый — сбей его, а потом посмотри чей. Стволы ближайшей к неизвестным установки полыхнули огнём, выбрасывая стальную смерть навстречу самолётам. В ответ ведущий окутался пламенем — плоскости и капот двигателя казались окутанными кроваво-красным ореолом, ливень снарядов и пуль обрушился на самоходку, разлохматив бронелисты. Машина Игоря прыгнула вперёд, хлестнув огнём по выходящим из атаки самолётам. Следующий заход превратившаяся в тройку четвёрка встретила из всех стволов, заставив немцев свернуть с боевого курса. Над самой головой пронёсся отчаянно дымящий 'неопознанный летающий объект' — кто-то из зенитчиков достал-таки нового врага.

Но тут же вздрогнула земля и одна из машин Игоря скрылась за стеной разрывов — пикировщики, про которых все забыли, свалились как снег на голову, забросав зенитчиков бомбами. И снова водитель спас машину, выдернув из-под смертельного града. Заложив крутой вираж, немец пошёл на второй заход, выпустив из вида вторую машину... Под огнём 'вяза' самолёт просто развалился в воздухе, шансов выжить у летунов не было...

...Игорь с трудом выбрался из башни самоходки. На дороге горели боевые и транспортные машины, суетились люди, слышались крики команд, стоны раненых. Немцы улетели. Улетели, полностью уничтожив зенитное прикрытие колонны. Глядя на разбитые машины, хотелось кричать, выть, кататься по земле, но... Игорь просто стоял. Стоял и смотрел жёстким взглядом на принесшее смерть небо.

Саня

-Внимание, Сокол-34! Квадрат ... группа новых штурмовиков.

-Принято! — Борис Глинка покачал крыльями своего "супер-рояля", как называли немцы ЛаГГ-7. Все двенадцать ЛаГГов форсируя двигатели с набором высоты пошли в названный квадрат. Несколько отставая туда же устремился целый полк Яков.

NikTo

Несмотря на внезапную атаку русские зенитки смогли взять плату за свою гибель. Два 'юнкерса' осыпались дождем обломков на колонну, но самой большой неприятностью для Шредера стал доклад ведомого командира второго звена фельдфебеля Курта Вассермана о том, что машина повреждена русскими зенитками и он вынужден уходить к линии фронта. Оставалось надеяться, что русским истребителям будет не до него. К счастью, как оказалось потом, Курт, хоть и не дотянул до аэродрома но благополучно миновал линию фронта и даже к вечеру вернулся в расположение части.

Но обо всем этом обер-лейтенант узнал значительно позже. Сейчас же его занимали русские истребители, навалившиеяся частью на истребители прикрытия, а другой частью стремящиеся пробиться к Ю-87. И им это вполне удавалось. Три бомбардировщика, пилоты которых увлеклись атакой беззащитных грузовиков русских, были атакованы парами Яков. Бруно быстро оценил ситуацию. Два экипажа, вслед за которыми неслись пары русских истребителей, были обречены — в пылу боя они выбрали курс, выводивший их прямо под приближающуюся массу русских самолетов. У одного хватило ума и везения, чтобы со снижением уходить на запад. Шнайдер приказал поредевшему второму звену атаковать 'иванов', преследующих эту машину и вместе с ней уходить на свой аэродром. Больше ничего для управления боем он сделать не успел. Русские быстро извлекли урок, потеряв четыре истребителя, накапливали силы. На экспериментальную эскадру навалились около пятидесяти 'иванов'.

— Всем 'орлам' — в круг! Собраться в круг. Время подлета 'альбатросов' — семь минут. Держаться.

Оберст Кремп летал давно. И воевал давно. А на русском фронте — целую вечность. Год и двести боевых вылетов. Для понимающего человека, хоть раз сталкивавшегося с русскими зенитками и истребителями, это значило очень много. Пройдя сквозь ад штурмовок, оставшись живым, записав на свой счет даже два русских самолета, он получил самое главное. Нет, не награды, хотя и ими его не обделяли, а опыт. Вот и сейчас он понимал, что будет трудно. Но все шансы отбиться у его пилотов есть. Надо только держаться. Русские стянули к ним практически все истребители на этом участке фронта. Но Люфтваффе сегодня подготовился. Еще семь, нет — уже пять минут, и на измотанных боем русских свалятся еще четыре эскадрильи прикрытия. Сорок шесть машин.

Бруно крутился чуть выше основной карусели боя. Атака свалившихся сверху 'волков', а именно такими были позывноые 'фоке-вульфов', была успешной и сразу два русских Лагга были сбиты. Один из них стал крестником обер-лейтенанта. Но его звено и само уменьшилось на одну машину. Незамеченная ими пара Лаггов атаковала на встречных курсах. И, несмотря на отличное бронирование нового истребителя, сноп огня трех пушек "ивана" взорвал ведомого Бруно. И только чутье опытного летчика позволило ему самому увернуться от предназначенной ему очереди. За атаковавшими его 'иванами' увязалась пара "месершмиттов" прикрытия и удачным маневром загнала шуструю русскую пару под пулеметы кружившихся в оборонительной карусели бомберов. Те отличились — ведомый русского аса задымил и, прикрываемый парой быстро пристроившихся однополчан, вышел из боя. Несмотря на то, что остался без прикрытия Шнайдер продолжал атаковать русских. Оставшийся неизвестным для него русский ас так же активно ринулся в бой и через полминуты завалил 'лаптежника', своего тридцатого на этой войне врага.

Огненная карусель понемногу сдвигалась в сторону линии фронта. За пять минут воздушного боя русские потеряли десять самолетов, из которых выпрыгнуло шестеро пилотов. Немцы — восемь бомбардировщиков, и пять истребителей. В этот момент на почувствовавших вкус победы и крови свалился козырный туз — 'альбатросы' группы прикрытия. Напрасно операторы ПВО, недавно заметившие приближающуюся угрозу, кричали в эфир. 'Альбатросы' шли очень плотным строем и на экранах радаров группы истребителей высвечивались большим пятном, не позволявшим точно оценить степень угрозы. Да и пилотам русских истребителей было не до того. Слишком неожиданным оказался уровень подготовки немцев к этой операции. Большие потери среди немецких летчиков от огня зениток и активных действий ВВС советов привели к тому, что опытных пилотов было мало. Но для этого боя командование расстаралось и русским была оказана достойная встреча.

Атака пяти десятков свежих истребителей хоть и не сломила русских , но своей внезапностью дала возможность выйти из боя потрепанным эскадрильям бомбардировщиков и звену Бруно. Правда, звено — это громко сказано. Через полминуты после пересечения линии фронта у ведущего второй пары, ефрейтора Паулься отказал мотор и ему пришлось выброситься с парашютом. А 'альбатросы' сбили еще семь русских "яков" и два ЛаГГа, потеряв в своей внезапной атаке три машины. Несмотря на это 'иваны' не дрогнули. Активно ведя бой, русские заставили рассыпаться строй немецких самолетов и сбили еще четыре машины.

... Над линией фронта кружился клубок из почти полутора сотен самолетов, гоняющихся друг за другом, убивающих и умирающих.

Ника

Может быть, я в войнушку так и не наигралась. Это мальчишки с детства по дворам бегают и из пальца пулялют, а чуть постарше, если до тех пор не наигрался, уже более серьезные игрушки применяют. У меня как-то всё наоборот выходило. Когда хотелось поиграть да побегать с компанией 'казаков-разбойников' — не брали. Не то, чтоб жалко было девчонку в команду брать, а потому, что после каждой такой игры моя бабушка привселюдно 'объясняла' мальчишкам и их родителям, где их место. А где мое — она объясняла уже дома. Так что я рано поняла, что подставлять под 'выволочку' ребят мне не хочется. Я была дочерью большой шишки и этим было всё сказано. К тому же я была девочкой. С душою воина. Вот такая бодяга.