3 Корни зла или Вперед в прошлое

Так что мы могли ни в чем себе не отказывать. Да и жить в этом времени нам оставалось недолго. Ровно столько, сколько надо, чтобы посадить троих элваров на корабль и отправить домой, в Элва-рион. Ехать с ними мы просто не могли. За столько дней на корабле кто-нибудь из нас обязательно проговорится. А то и сами элвары сделают выводы — не дураки же, напротив. А о нас никто не должен помнить. Все случилось само собой. И точка. А мы тут мимо проходили (проплывали, прополза-ли...).

А втроем они должны доехать до дома. И ничего с ними не случится. Авось, не маленькие. Пираты, как шакалы контролируют свою территорию и никого другого не потерпят. Лерона мы выбили, так что плавание должно пройти спокойно. Капитан уже согласился взять элваров на борт.

Пусть их только поставят на ноги.

И лекари старались, что есть сил.

Все это время мы жили в доме господина ан-Таррена и пользовались его гостеприимством. Меня все устраивало. Тёрна тоже. Кроме одного. Нас, как супружескую пару, поселили в одну комнату, но с отвратительной звукоизоляцией. Соседям был слышен буквально каждый чих. А соседи были. Съеха-лись на свадьбу. Поэтому пришлось жить, ограничиваясь исключительно поцелуями.

Ничего. Дома наверстаем.

Мы побывали на свадьбе у Элизы. Невеста была очаровательна, только слегка заплакана. Жених — весьма доволен собой и жизнью. Ничего. Стерпится — слюбится, а там и дети пойдут.

Леоникет открыл глаза на третий день лечения. Остальные двое — еще через два дня. Я с ними не об-щалась. И Элю не пустила. Пусть Тёрн разговаривает. Не дурак же, не проговорится. А маскирующее заклинание моего приготовления спокойно выдержит пару часов. Этого элварам с лихвой хватало для общения.

Тёрн и не проговорился. Хотя каких усилий ему это стоило — знала только я. Он подробно рассказал отцу про Аманду, про все, что стряслось в Элварионе, про удачное разрешение ситуации... Леонике-ту этого хватило и в глаза и за глаза. Он хотел домой. Рвался домой. Мечтал там оказаться.

И я его отлично понимала. Как меня тянуло в Универ — с ума сойти! А как там тётушка с ума сходит! И не надо мне говорить, что Лорри — привидение! Будь она хоть черт с рогами — она меня любит! И переживает. А удастся ли мне попасть в нужный день?

Вряд ли.

Так что переживания обеспечены. Хорошо хоть у призраков инфарктов не бывает.

* * *

Элваров мы проводили еще через десять дней. Когда они встали на ноги, окрепли и прекрасно могли постоять за себя. Даже нелетучий элвар — машина для убийства. И это — факт. Все трое (в одном я с ужасом узнала Клаверэна и восхвалила всех богов за существование маскировочных заклинаний) дру-жески попрощались с нами и взошли на борт корабля. Мы помахали им вслед — и переглянулись. Са-мое серьезное было сделано. Лучше этих островов тоже не придумаешь.

Есть магическая точка. Накопители заряжены. Можно готовиться к переносу в свое время.

Тёрн был с этим полностью согласен. Элю никто и не спрашивал. Вообще, как-то так получалось, что с одной стороны мы с Тёрном, а с другой одна она. Мы разговаривали, мирно сосуществовали, и я даже не собиралась ее убить, но...

Она хотела убить Тёрна.

Этим все было сказано.

Так что на одиннадцатый день мы отправились в гипермагическую точку. Там я нарисовала треуголь-ник, вписала его в пентаграмму, расставила в нужных точках элваров, разложила накопители — и до-вольно кивнула. Еще раз проверила расчеты. Сходятся. Заняла оставшийся угол треугольника — и нача-ла читать заклинание.

Какой же Виктор молодец. Он нам все рассказал про ворота. Какая же я умница. Я его слушала.

И у нас есть шанс попасть домой. Я все сделаю для этого.

Домой, домой, пора домой...

Глава 15

О пользе милосердия или 'добивайте врага своего'.

Ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох...

Мое состояние можно было описать этими простыми словами. Как и обычно, при огромной затрате сил. Кое-как я приподняла голову и попыталась открыть глаза.

Мы лежали где-то в совершенно неизвестной местности. Скалы? Да, что-то вроде. Неподалеку лежа-ли Эля и Тёрн. Элварам досталось при переходе еще посильнее моего. А я ведьма. И очнулась первой. Только вот проку с того... все равно я пока даже огонька не зажгу. Кое-как я попробовала подтянуться на руках и перевернуться на спину.

Стало чуть полегче. Камушки, которые раньше впивались в грудь и живот, теперь оказались под спиной. Заныли все места, которые я отлежала. Ну да ладно. Я полежу еще минут десять — а потом протяну руку и достану фляжку с водой. Напьюсь, напою Тёрна, попробую привести его в чувст-во...

Надеюсь, что мы попали в свое родное время. Но пока сил нет, даже чтобы активировать артефакт, изготовленный перед отъездом — и узнать год, в котором мы оказались.

Тёрн попытался пошевелиться.

— Ты в сознании? — пробилась в мой разум его мысль.

Говорить сил тоже не было. В сознании я, в сознании, неужели не ясно?

— Прошлый раз я себя так паршиво не чувствовал...

— Прошлый раз мы воспользовались таким количеством силы — на все хватило с избытком. А в этот раз получилось впритык.

— Да, не пожалели для меня патронов...

Я фыркнула. Нахватаются тут всякие из чужого разума — и довольны.

— А тебе для меня мыслей жалко...

Уж-жасно жалко! Сейчас облысею от жадности и жалости...

— Не надо... ты и так хорошая...

Надо. Надо встать, выпить воды, привести себя в порядок...

Я ничего не успела. Из-за ближайшей скалы к нам выдвинулись три каменных элементаля.

Эвхар дгеморгреаз!!!

А у меня вообще нет силы. Ни капли. Я даже сбежать не смогу. Остается только умереть...

Тёрн попытался подняться, но его повело в сторону и чувствительно приложило о камни. Что же де-лать, что делать....

— Сохраняйте спокойствие. Если не будете дергаться, мои зверушки никого не покалечат.

Я развернулась в сторону, откуда прозвучал насмешливый голос. Я помнила его, слишком хорошо помнила... я могу забыть лица, но голоса буду помнить и через сто лет. Особенно когда я ненавижу этот голос.

Мужчина в темном плаще стоял, почти сливаясь с камнем.

— Не заставляйте меня отдавать зверушкам приказы об уничтожении.

— раньше или позже — какая разница? — огрызнулась я.

Тёрн сверкнул глазами.

— Вот и свиделись.

Капюшон плаща чуть опустился.

— Именно... братец. Именно. В следующий миг вокруг меня сомкнулись лапы каменного элементаля. Я взвизгнула и попыталась вырваться, но куда там! Сейчас я была слишком выжата переходом.

Шею охватило что-то холодное. И тяжелое. Как будто мне на плечи легла наковальня. Тело пронизы-вало холодом.

— Я же обещал, что мы еще встретимся. А это — мой подарок к первому свиданию — ерничал 'капю-шон'. — В этом ошейнике тебе не удастся ни воспользоваться своей силой, ни причинить себе или ко-му-то еще вред. Это рабские ошейники для ведьм. Их рецепт пришел из древности. Говорят, их носи-ла одна из Основателей.

— А не говорят, что стало с теми, кто нацепил на нее этот ошейник? — не удержался Тёрн.

Его так же сжимал в лапах элементаль. А другой застегивал на моем любимом ошейник. Твари бес-смысленные!!! Ненавижу!!!

— История о многом умалчивает. Ведь ее пишут победители...

Элементаль закинул меня на плечо. Второй поступил так же с Тёрном. Третий подхватил Элю. Они треугольником окружили мужчину в плаще — и тот развел руки, активируя телепортацию.

На миг закружилась голова.

* * *

Теперь вокруг нас была комната. Большая, даже удобная, с кроватью, столом, стульями из вишне-вого дерева... с решетками на окнах и массивной дверью. Такие не выломаешь. А если выломаешь — всегда останутся ошейники.

— Располагайтесь, будьте как дома, не забывайте что это ненадолго, — ерничал 'капюшон', пока эле-ментали затаскивали нас с Тёрном в одну комнату а Элю — в другую. Интересно, почему? Логичнее было бы или рассадить нас по одному — или вообще не разбивать.

— полагаю, вы уже поняли — вы не сможете причинить мне никакого вреда. Хотя можете попробовать. Это будет очень болезненно.

Я понимала. Тёрн, судя по его взгляду — тоже. Ошейник настолько заблокировал магию, что мы даже не могли общаться телепатически.

О таких ошейниках я тоже слышала. И не раз. Только думала, что их больше и не осталось. Мерзкая штучка. Называется ошейник полного подчинения. Сказано — ты никому не причинишь вреда — так и сделается. А попробуешь ослушаться — получишь весь спектр болевых ощущений. И с каждым непови-новением боль будет все усиливаться и усиливаться. Пока не остановится сердце.

— Кто ты такой?

Тёрн не выдержал первым. Оно и понятно.

Неизвестный откинул назад капюшон. И я ахнула. На нас смотрела живая копия обоих. И Эрваса и Вольгианы. Ее светлые волосы и голубые глаза. Его телосложение и черты лица. Неужели...

— Я вижу, вы догадались?

— О да, братец...

Ядом в голосе Тёрна можно было отравить пол-Азермона.

— М-да. Всегда говорила — врагу и таракану нельзя давать размножиться, — меланхолично заметила я. — Как ты нас нашел?

— Элиссиана. Она была с вами. А в ее теле есть маленький такой талисман. Она была уверена, что это для предотвращения зачатия. Но у него были и другие функции. Как только я ощутил талисман рядом с собой — я понял, что вы здесь.

— И что же еще делала эта зараза?

— Подавала сигнал. И влияла на телепортацию. Если бы мне повезло чуть больше — вы бы перемести-лись прямо ко мне в дом.

Я топнула ногой. Это ж надо так влететь!? Эля не знала, я не подумала, Тёрн не придал значе-ния...

Вляпались хором.

Тёрн насмешливо поглядел на меня.

— Надо было дать тебе ее добить.

— Надо. Теперь поздно.

— Да. Для вас уже все — поздно. Завтра — полнолуние. Я люблю такие дни...

— Кстати! Какие дни!? Какой сегодня день?!

— Почему тебя это интересует?

— Тебе что — ответить жалко?

— Пятьдесят шестое озеленя.

Я кивнула. А Тёрн прислал мне письмо двадцать восьмого озеленя. Серьезно мы погуляли. Почти ме-сяц по календарю мира техники. Ну и пусть. Не жалко. Только вот народ теперь с ума сходит, прави-теля вернуть надо...

Как же нам вывернуться? Магии почти нет. Да и была бы...

Что я могу сделать? И вообще — могу ли я хоть что-то сделать?

Сложный вопрос.

Хотя...

Был только один шанс. Но для него было необходимо уединение — и хотя бы часа два покоя. И чтобы никто нам не мешал. Я посмотрела на элвара, который перестал быть незнакомцем и превратился в Дирмаса, сына Эрваса и Вольгианы.

— Я была уверена, что ты вырастешь дешевкой. Знаешь, твой папочка держался достойнее.

— Да что ты можешь знать о моих родителях, человечка!

Ох, сейчас я тебе поубавлю презрения. Хорошо бы вместе с зубами, да ошейник не позволит. Но я и словами тебя доведу.

— Ты, дурак, сам, своими руками создал временную петлю, благодаря которой и померли твои пред-ки. Когда твоя тупая подружка попыталась нас угробить, я отбила заклинание, но сила, вложенная в него, унесла нас в прошлое. Было бы ее чуть поменьше — и мне бы даже жизненной силы не хватило. Но ты вложил с избытком. Жертвы, небось, приносил?

Дирмас был настолько ошарашен, что даже не нахамил в ответ.

— Приносил. Как ты догадалась?

— Мы с тобой не первый раз сталкиваемся. И ты не первый раз по ушам получаешь. Вот я и изучила твои методы. Ни хвоста ты в магии не понимаешь, плетения грубые и корявые, только что силы не-меряно. Но будь ты сам сильным магом — ты бы обязательно учился. Хоть в Универе, хоть частным образом. Плетения были бы тоньше и грациознее. А у тебя они скучные и примитивные. И отбить лег-ко, и разрушить. А каким образом маг-неумеха может получить много силы? Да только жертвой.

— Все так. Вот вы мне на жертву и пойдете. Заряжу пару амулетов. Мне нужно будет много сил, чтобы спокойно править в Элварионе.

Дирмас ехидно улыбался.

— У тебя ничего не получится — подал голос Тёрн.

— Получится.

— Как это хрестоматийно. Герой говорит злодею: 'Ты не добьешься своей цели мерзавец!!!'. И поми-рает на алтаре с кинжалом в глотке и непреклонностью во взгляде, — прокомментировала я.

— Именно, Ёлочка, именно. Даже если у меня и ничего не получится, вас это никак не затронет. Вам на том свете будет все равно. Кстати, а почему я попал на роль злодея? Это моего отца убили, мою мать преследовали, как загнанное животное, меня объявили вне закона...

— А если ты рискнешь поплыть на корабле тебя еще и притопят на неглыбком месте, — дополнила я. — Сирениды прекрасно помнят твою ауру. Считали из памяти гройнов.

— Да, с этими рыбохвостыми я промахнулся. Но могло быть так удачно.... Я бы получил власть в Ми-лотане, а потом элвары сами пришли бы под мою руку.

— После пятого кувшина водки чего только не примечтается... — посочувствовала я.

— Ничего, в этот раз все будет хорошо. Вы у меня в руках. И в живых я вас не оставлю. Ёлочка, мне даже жаль, что вы будете мертвы и не увидите моего триумфа.

— Если ты таки станешь королем Элвариона, я буду только рада, что померла. Некоторых вещей луч-ше не видеть. Дурак на троне — хуже чумы в короне.

— а вы у нас еще и непризнанная поэтесса?

— И не у вас, и вполне признанная. Мои стихи про Буздюка до сих пор поют!

— Бедный Буздюк. Что ж круг замыкается. Он попал в руки к вам, вы — в руки ко мне...

— Значит это судьба — печально вздохнула я. Тёрн хранил молчание. Ругаться я все равно умею лучше, а поторговаться не выйдет. Умирать все равно придется. Долго и печально. Кстати...

— а когда ты нас собираешься жертвоприносить?

— В полночь, как и положено. Обряд длится сутки. Начну я с братишки. А ты ведьмочка, пойдешь на сладкое.

— кислое.

— что?

— А неважно. Важно другое. Сейчас еще и полудня нету.

— Так.

— Замечательно. Нам что — двенадцать часов думать о смерти? Вот уж неохота. Скажи, имею я право на последнее желание? Как достойный противник и просто красивая женщина?

Я постаралась, чтобы мои движения выглядели наиболее соблазнительно, откинула связанными ру-ками волосы и чуть выдвинула вперед грудь. Эх, вот Березка проделывает такое, даже не моргнув гла-зом, и получается очень сексуально, а у меня... а у меня на голове стог сена и половые признаки луч-ше искать на ощупь. Увы.

Но в глазах элвара загорелся интерес.

— И что же ты хочешь женщина — противник?

— а чего может хотеть женщина? Норковую шубку и виллу в Ницце, — опять не удержалась я.

— Что?

— простите, детские мечты. Так вот. Мое последнее желание — день любви вот с этим типом — я раз-вернулась и ткнула пальцем в Тёрна.

Элвары опешили.

— Ёлка? — Тёрн просто не понял, почему здесь и сейчас меня разобрало.

— Вам что — некогда было?

Дирмас тоже не понял. Вот и ладненько, вот и чудненько...

— И некогда, и просто неохота. А сейчас у нас целый день впереди. Если я правильно помню все функции этих ошейников, там есть и запрет на причинение себе и друг другу вреда, так?

— Да.

— Ну, так включи его и дай нам перед смертью почувствовать себя любимыми.