— По ночам? — удивилась девочка.
— Не, ну днём они, конечно, тоже воют, просто ночью слышнее.
— А где ты спишь?
— Здесь, — мальчик показал на одну из узких коек в середине комнаты.
— Даже не у стены... — озабоченно протянула девочка, осматривая пространство вокруг кровати.
— Это самое личное место, — пожал плечами мальчик.
Девочка принялась шарить под подушкой и матрасом, потом присела и заглянула под койку.
— Ну что? — мальчик опустился на колени и тоже засунул голову под кровать.
— Пока ничего, — констатировала девочка. — Может, есть другое место, где ты много мечтаешь?
— В классе для занятий... бывает... но больше чем здесь — нет... Точно нет!
— Тогда вылезай и ложись на кровать, — приказала маленькая командирша.
Мальчик, вздохнув, подчинился.
— Засыпай! — раздалось из-под койки.
Мальчик вытянулся и закрыл глаза.
— Я не могу, — сознался он спустя минут пять.
— Ты должен! Раз нет здесь, значит, надо идти глубже!
— ...Ну, не получается! — заявил мальчик, открывая глаза.
Это был уже не детдом, а комната в здании, принадлежащем управлению контрразведки.
— Чёрт! — Денис с досадой тряхнул головой, осознав, что снова взрослый.
— Вот опять тебя, братец, выбросило! — Майя недовольно прицокнула языком.
"Братец! Она и правда считает меня своим братом... На полном серьёзе!" — Денис сел на кровати, разглядывая странное существо, которое так легко входило в его сны, но к которому было трудно привыкнуть наяву. Денис уже знал, что это тот самый "мёртвый паривчик", но старался об этом не думать и заставить себя относиться к существу не то чтобы как к сестре — это, конечно, было невозможно, — но хотя бы как к человеку, а не как к чуждарю. Получалось плохо.
"Ищи ту девочку, Денис!.. Она поможет", — всплыли в памяти слова Ильи, и Денис с удивлением осознал, что ведь и вправду нашёл! Нашёл он эту девочку-не-отсюда. Поможет ли только?..
Если бы не серьёзность задержавшего его ведомства, Денис вряд ли поверил в то, что ему рассказали про Майю и про дзеттоидов, а уж вышедшие из-под контроля садисты-ЧДФ, из-за которых все они теперь срочно летели на экзопланету в системе звезды Око, и вовсе словно из ночного кошмара явились.
О том, что всё это суровая реальность, неустанно напоминало физическое недомогание от большого количества медпроцедур сета "Дзетта". Время поджимало, и большую часть прививок и коррекций Денису сделали за два дня вместо положенных десяти. Аркулову в этом плане повезло больше: ему только "освежили" уже имевшийся дзеттовский сет, так что он был бодр, работоспособен и удивительно спокоен для человека, который собирается уйти в гипердрайв с невыдержанным буфером. С остальными членами команды: полковником Беркутовым, майором Бортковым и старшим лейтенантом Паниным — Денис встречался здесь один раз, ещё до процедур, на общем брифинге, когда Самсонов излагал план операции и распределял обязанности.
План генерала был "прост": действовать согласно требованием ЧДФ и ничего не предпринимать до тех пор, пока твари не выдадут им людей, а потом, когда все сотрудники станции окажутся на борту, взять ЧДФ под ментальный контроль, отбить крейсер "Русский орёл", а затем уже и станцию. Правда, получится ли подчинить ЧДФ ментально, ни Аркулов, ни Майя, ни уж тем более Денис заранее сказать не могли, но генерал всё равно собирался рискнуть.
Осуществить телепатический захват тварей предложил Беркутов, и генерал тут же взял эту идею на вооружение — полковник, как понял Денис, был для Самсонова больше, чем просто подчинённый, они явно знали друг друга давно и крепко дружили.
Хотя, стоило признать, что и с объективной точки зрения Беркутов соображал быстро и в правильном направлении: это он придумал надеть на Дениса ГД-шлем, чтобы изолировать от ментального удара Майи, и он же поставил перед Аркуловым и девочкой задачу научиться уменьшать интенсивность ментального воздействия вплоть до полного отключения. Отключение получилось не сразу, но и простого ослабления хватило, чтобы Денис смог вступить с ними в контакт, не теряя сознания, и начать тренировки. То есть пока всё, что предлагал Беркутов, получалось, и оставалось надеяться, что его идея ментального захвата тоже сработает.
Аркулову эта мысль нравилась, он говорил, что даже наработки уже есть, ведь нечто подобное он всегда предпринимал во время Майиных срывов, причём особенно удачно во время последнего. "Что ж, значит, и с электрошоком я тоже был прав! — довольным тоном заявил Беркутов. — Так что верьте мне, и все твари падут". Он победно посмотрел на Майю, но та только пожала плечами, сказав, что просто должна попробовать.
"Нет, — ответил Самсонов. — Если станем пробовать, лишимся главного нашего козыря — внезапности. Сейчас твари понятия не имеют о том, что у нас... точнее, у вас, — он кивнул в сторону Аркулова и Майи, — есть способность лазить по мозгам так же хорошо, как и они, стало быть, ничего не успеют предпринять".
"Однако без проверки результат непредсказуем!" — философски заметил майор.
"Зато он вполне предсказуем, если твари окажутся готовы к атаке и разработают соответствующие меры! — отрезал Самсонов. — Поэтому никто ничего не пробует, бьём сразу на поражение и всё. Время ещё есть, тренируйтесь!", на чём вопрос о роли ментально-ударной троицы был закрыт.
Потом генерал напомнил своим соратникам, что вся ответственность за эту совершенно секретную операцию лежит целиком на нём, и если ничего не получится, то спасать их никто не кинется, правительство просто сделает вид, что ничего не было, и с Дзетты уже никто не вернётся.
"Поэтому участие в операции — дело сугубо добровольное. — Самсонов обвёл взглядом только военных, потому что Аркулова и Кулакова, не говоря уже о Майе, это не касалось: обстоятельства и контрразведка загнали их в такой угол, выйти из которого можно было исключительно через Дзетту. — Кто хочет отказаться, скажите прямо сейчас и покиньте кабинет. Больше к этому вопросу мы возвращаться не будем".
Никто из военных и бровью не повёл: полковник что-то черкал на ладони, майор с полуулыбкой смотрел куда-то поверх головы командира, а старлей откровенно таращился на Майю — её тогда, чтобы у ЧДФ не возникло ненужных вопросов и подозрений, как раз только начали спешно доращивать до размера взрослого человека, и она выглядела уже не как девочка, а как непропорциональный уродец из древнего бродячего цирка.
"Хорошо, спасибо", — выждав минуту, кивнул генерал и, очертив круг обязанностей каждого, отправил всех, кроме Майи, в срочном порядке проходить медпроцы для Дзетты.
С того момента минуло двое суток, Майя перестала быть такой страшной и сейчас походила на вытянувшуюся за лето девочку-подростка лет четырнадцати: очень худая, с чересчур длинной шеей и тонкими запястьями, но уже вполне развитыми кистями рук и слишком широкой грудной клеткой. Ставшая короткой футболка обтягивала только выпирающие рёбра, никаких признаков женских округлостей не было и в помине.
— Грудь скоро придёт в норму, — успокоил Аркулов.
Осознав, что думает "наружу", Денис поспешил сменить "полярность", чтобы для остальных его мысли стали сродни тихому бормотанию себе под нос. Конечно, и Майя, и Аркулов всё равно могли разобрать, о чём он думает, но они специально не прислушивались — таково было одно из правил телепатического общения: размышление "внутрь" означало нежелание открывать своё личное пространство, считаться с которым обязаны все участники ментальной сети. Этому Дениса научили ещё на самой первой тренировке, но он порой забывался и начинал, по старой привычке, бесконтрольно "выкрикивать" все свои мысли.
— И в систему Око уже прибудет внешне вполне обычная девушка, — меж тем продолжал Аркулов. — Так что за неё не волнуйся.
— А я и не волнуюсь, — пробурчал Денис.
— Правильно, — одобрил Константин, — Мы с Майей тоже. Нас гораздо больше беспокоит, что у тебя до сих пор нет своей "норы".
— Да, это напрягает, — подтвердила Майя. — Причём всерьёз!
"Мы с Майей", "нас"... — вот кто его настоящая дочь... существо с планеты Дзетта, не девочка даже, а чуждарь, дзеттоид, оно... вот кто ему ближе всех на свете. Оно называет его папой, а тот и правда чувствует себя папашей, ну что же это за бред, чёрт возьми?! Ведь он уже знает, кто его настоящий сын, но ни слова об этом не говорит, почему? Тема так ни разу и не всплыла... Денис усмехнулся. Нет, понятно, что они постоянно заняты: ментальную связь тренируют и прививки переваривают, но всё же... прошло уже несколько дней, а Аркулов с Денисом так ни разу и не обсудили свои нежданно обнаружившиеся кровные узы... Может быть, сейчас самое время?
"Отец!" — начал было Денис, но обнаружил, что не поменял полярность, поэтому никто его не услышал. Повторить попытку оказалось непросто.
— Тебе надо расслабиться, Денис! — уловив его напряжение, заявил Аркулов. — Возможно, мы слишком сильно на тебя давим. Надо отвлечься. Я попрошу полковника, чтобы тебя выпустили отсюда хотя бы на полдня.
— Они не согласятся, — возразила Майя. — Они даже юнифоны у нас отобрали.
— А я объясню, что иначе ЧДФ нас сразу же расстреляют, и трындец всей операции.
— Сдаётся мне, что нас в любом случае расстреляют, — мрачно предрёк Денис. — Не ЧДФ, так контрразведка.
— Почему это? — Майя обеспокоенно заёрзала.
— Потому что уж больно много мы будем знать.
— Да уж лучше свои, чем эти твари, — спокойно сказал Аркулов. — Хотя я думаю, мы всё же слишком ценны, чтобы после выполнения задания просто так пристрелить.
— Ага, особенно я! — усмехнулся Денис. — Шутка ли — целый страховой следователь. Ещё и с ППГ к тому же. Даже если операция пройдёт успешно, мне придётся торчать на Дзетте девять месяцев — оно им надо? Посторонний наблюдатель, которого ещё и кормить-поить надо.
— А я, между прочим, тоже с ППГ, однако отнюдь не считаю это недостатком, чего и тебе желаю! — ответил Аркулов. — Потому что лишь благодаря ППГ мы и можем осуществлять связь с дзеттоидами. Да и вообще, у нас всё равно нет других вариантов: мы будем участвовать в операции, хотим того или нет. Это единственный шанс Самсонова остаться на плаву. Тут, как говорится, грудь в крестах или голова в кустах. Сумеем в условленный срок обуздать ЧДФ — всё нам простится, а нет — правительство просто зачистит станцию. Полностью. И вот тогда мы уж точно не выживем. Никто не выживет.
— Ладно. — Денис хлопнул рукой по бедру. — Давайте работать. Я должен найти свою "нору".
* * *
Миа шла уже больше часа. Ходить пешком — всегда было для неё лучшим средством снять напряжение, но сегодня почему-то не получалось: в голове постоянно звучал голос матери, не умолкая с тех пор, как Миа решилась позвонить Денису и услышала, что абонент недоступен: "Внимательнее надо быть, Миа, разборчивее! А ты всё бегаешь, в облаках витаешь, думаешь, он шёл за тобой до кибеона, потому что ты ему понравилась, какая же ты наивная, Миа, так нельзя! Жизнь — это же тебе не кибеон, деточка, тут если что-то совершила, так назад уже не отмотаешь!" — "Господи, мама, ну что у тебя за манера вещать прописные истины, словно какое-то откровение?! И вообще! Кто тебе сказал, что мне хочется что-то отматывать?" — "А разве нет? Посмотри, что ты наделала, Миа: связалась с ищейкой, вынюхивавшей у тебя правительственные тайны! Да у него таких, как ты "объектов"..." — "Ничего он у меня не вынюхивал, отстань!" — "Да он просто не успел! Только приручил тебя, как его и сцапали, хвала контрразведке!" — "Неужели ты серьёзно думаешь, что он шпион?" — "Конечно шпион, самый настоящий! Потому его и арестовали, когда он тебя подкарауливал!" — "А зачем же он тогда мне в любви признался, мама, зачем?!" — "Корчил из себя невинность, чтобы службисты подумали, будто у него к тебе вовсе не шпионский интерес!.. Эй! А куда это ты пришла, дорогая?! Ты же сказала, что просто гуляешь, а сама к нему под окна притащилась? Ты что это делаешь-то, а?" — "Звоню ему в дверь, мама! Звоню в дверь, чёрт возьми!" — "Да он давно уже в тюрьме сидит, дурёха, а про гордость твою я уж и не..."
— Простите, — вдруг перебил мать женский голос, раздавшийся прямо за спиной Миа, так что она даже вздрогнула. — А вы тоже к Денису Кулакову?
Миа повернулась. Прямо позади неё стояла светловолосая девушка с несчастным взглядом, блуждающим тюльпаном на груди и змеиным бести на руках. Возле правой ноги блондинки пристроилась огромная самоходная сумка.
— Ну к Денису, — ответила Миа, оглядывая девушку с головы до пят. — А вы кто?
— А я — Лиза Беренштайн! — сказала блондинка таким тоном, словно это всё объясняло.
"Ещё один его "объект", деточка, ещё один "объект"!"
Уже не пытаясь возражать матери, Миа просто повернулась и пошла прочь.
— Подождите! — блондинка побежала за ней. — А вы? Как вас зовут? Пожалуйста!
В последнем слове прозвучало такое отчаяние, что пришлось остановиться и повернуться к девушке:
— Миа Микамото.
— Очень приятно, Миа. А вы Дениса откуда знаете?
— По страховому делу, — соврала Миа и хоть и не хотела, да всё равно спросила: — А вы?
— А я — его жена.
От такого неожиданного заявления не только мать в голове замолчала, но даже и свои мысли кончились, поэтому Миа смогла только молча уставиться на сумку, вновь подъехавшую к правой ноге блондинки.
— Ну... то есть... мы на некоторое время разошлись, — перехватив её взгляд, пояснила Лиза. — А теперь снова решили жить вместе, — она махнула рукой в сторону сумки.
"И поэтому ты торчишь тут с вещами на улице? — Миа подняла глаза на блондинку: о том, что Дениса задержала служба контрразведки, та, похоже, не имела ни малейшего представления. "Мы решили", значит? Ну-ну!"
Миа улыбнулась:
— Съезжаетесь, выходит? Что ж, удачи! Не буду задерживать! — Она показала на дверь подъезда.
— У меня ещё нет ключа. А Дениса — ни дома, ни на работе! Я тут уже часа два жду, а его номер не отвечает.
— Как же вы с ним съезжаетесь, если он не отвечает? — не удержалась Миа.
— Ну... мы же точную дату не назначали, поговорили просто и всё, а у меня как раз проблема с жильём возникла, вот я и решила поскорее: думала, пока Денис ещё дома, в командировку собирается.
— В командировку? — криво усмехнулась Миа.
— Ага! Я к нему в контору звонила, и мне сказали, что он уезжает в командировку не меньше, чем на девять месяцев. Это так долго, нужно же как следует собраться.
— Ах, вот как... — усмешка сошла с лица Миа.
"Вот видишь! — прорезалась мать. — Его даже под подписку не выпускают, будет сидеть под арестом, пока длится расследование его шпионской деятельности!"
"Если его арестовали, — возразила Миа, — то с чего на работе станут говорить о какой-то командировке? И почему не меньше, чем на девять месяцев? Откуда такая точная... Буфер! — вдруг осенило её. — Девять месяцев — это же буфер, точно! Тогда, после кибеона, между занятиями сексом, когда они много разговаривали, Денис упоминал о своей ППГ, а значит, он действительно улетает, куда-то далеко, с гипердрайвом".
