Аукцион Грез

Огромными и умоляющими.

— Ладно. Я попробую. Тащи Джека, идите в наш глайдер, яхтенные причалы сейчас могут оказаться заблокироваными, а к глайдерам вы проберетесь... скинешь мне координаты твоей базы, и оставайтесь там. Я посмотрю, смогу ли стабилизировать Град...

Анджела кивнула. Я отвернулся; если она берется кого-то куда-то доставить, то сделает это, невзирая на болтанку и ранение. И лучше бы ребята двигались побыстрее, — судя по углу крена, у Града была реальная возможность перевернуться вверх "дном", и воткнуться в снег не хуже "Левиафана" Бумбергера, а возможно, и более эффектно. Так случалось, если у подобных сооружений уничтожали или выводили из строя стабилизаторы антигравитационных двигателей, расположенные по одному борту, в одном или двух секторах.

Ящерицей я достиг рубки управления, перескакивая со стен на пол, и снова запрыгивая на стены. Не триадовский сьют, но неплохая одежда. Пластичная, не мешает. И обувь хорошая.

В рубку вошел без больших проблем. Перепуганные диверсией пилоты пробовали что-то сделать, закрепившись в ложементах управления; но Град не поддавался никакому контролю. Бомба или бомбы была заложена на редкость грамотно. Да, это не стиль Леронта; но кто сказал, что он совсем уж не умеет обращаться со взрывчатыми веществами?..

Нескольких минут мне хватило, чтоб понять — крушение неизбежно. Даже если я возьму на себе командование Градом, не хватит толковых исполнителей. Администрирование чрезвычайной ситуации было организованно на редкость провально. Люди валились от стены к стене; катились по коридору. Хлестала вода, покинувшая фонтаны и бассейны. Прилипли к стенам совершившие свой первый и последний полет кондитерские изделия. Гремели и свистели в воздухе вещи, не снабженные магнитными ножками или днищами, не прибитые или не привинченные. Стало подташнивать даже меня, — слишком сильная нагрузка пришлась на вестибулярный аппарат. Амплитуда и резкость колебаний возрастала. Кто-то, полагаю, попросту ссыпался с открытых обзорных площадок Града и с балконов.

Вариант оставался один-единственный.

Прыгая, как раненая обезьяна, и благодаря этому сохраняя осмысленность в движении по Граду, я направился вниз, к стоянке яхт. По дороге внимательно присматривался к публике вокруг. Я располагал только яхтой Вальцвфита, и предположил, что ее мощности для осуществления моей идеи не хватит.

И я нашел то, что хотел.

Высокий парень с Короны, в разноцветном сьюте заправского яхтсмена, спортивно висел на каком-то элементе дизайна, пытаясь, видимо, сдержать тошноту. Общее направление его продвижения по Граду просчитывалось, как и мое — вниз, к яхтам.

Здесь же болтался дворянин с Энифа — в пышном камзоле, кружевах. Его собственная шпага у меня на глазах пару раз наподдала ему под коленки, но в целом господин держался вполне достойно. Я приблизился.

— Господа, — крикнул я, — я правильно понимаю, у вас есть яхты, и вы к ним следуете?

— Все верно, — отозвался коронианин. — Алар Хальмхейн.

— Миро, виконт Фогель, — дворянин, ругнувшись Сутью и Тенью, сорвал портупею и воткнул шпагу прямо в ножнах в кадку с каким-то растением, намертво прикрепленную к полу Града.

— Кристофер Блейк. Моя яхта также на причале. Если мы переставим корабли на места поврежденных антигравитационных стабилизаторов, мы удержим Град от падения.

— Приемлемо, — Хальмхейна все-таки эффектно вырвало.

Виконт сомневался.

На мою удачу, тут же в поле зрения оказалась классическая старушка в декольте на двенадцать персон, в бриллиантах, сморщенная, седая жертва страсти к игре. Бабуську нещадно швыряло; она старалась не орать, сохраняя благородное достоинство, но и сделать ничего не могла.

Мы задумчиво на нее воззрились.

— Ладно, — неохотно сказал энифянин. — Волею Сути, это будет верным ходом. Однако надо видеть чертежи и знать размеры диверсии.

— Я уже посмотрел. Я... ирбис.

— О-о, — Фогель поджал губы. — Не могу сказать, что без ума от вас, мясников, но мнению ирбиса относительно чрезвычайной ситуации можно доверять... Алар, вы готовы двигаться?

— Ооох...

— Господин Кристофер, по дороге изложите план. — Энифянин держался на ура. Судя по всему, коронианин плотно подзакусил. Энифяне же и мицарцы были очень капризны в еде, и вообще ели крайне мало. Дворянам полагались антропометрические стандарты — рост, вес, обхват талии. Превышать таковые было неприлично.

— Одну яхту в сектор четыре, две в соседний третий, возле самых концов стрел. Я займу четвертый сектор, ваша задача, господа — поддержка третьего.

— Сложно будет надежно пристыковать яхту, — проворчал оклемавшийся Хальмхейн.

— Да и отстыковать непросто, — согласился я; Град резко тряхнуло, и мы всей кучей грохнулись в угол между полом и стеной. Алар коленкой разбил виконту нос, но тот только утерся манжетой. Эти хрупкие на вид дворянчики всегда вели себя так. На войне как на войне. А в мирной жизни из-за лепестков роз не того оттенка цвета в чаше для омовения рук могли устроить истерику.

Мы, распутав конечности, между тем, двигались, и были уже почти внизу.

Охрана отсутствовала. Что еще любопытнее, проходы на стрелы даже не были автоматически заблокированными.

Две плохо закрепленные яхты отвалились, и теперь парили без управления где-то под днищем Града, медленно опускаясь к поверхности Грезы.

Еще две, видимо, смогли отстыковаться и уйти. Возможно, уныло подумал я, одна — под управлением господина Леронта. Ради чего все и затевалось, потому что других причин портить Град не было.

Однако яхта Эгнора, а также яхты моих невольных напарников были на своих местах.

Процедура дорогого стоила. Не раз и не два мне казалось, что надо бросать все и выручать либо спортсмена, либо виконта. Однако мы справились — все трое. Мой расчет оказался верным, и, получив поддержку антигравитаторами яхт в трех точках, Град перестал болтаться и стабилизировался, лишь чуть перекосившись на один борт.

Некоторое время мы синхронизировали мощность двигателей, выравнивая атмосферную базу. Связались с рубкой Града, разъяснили, кто мы и что делаем. Там искренне обрадовались неожиданному спасению. И вот, наконец, все встало на свои места.

Пощипанные, мы выползли из яхт, и встретились посередине креста.

— Виконт...

— Кристофер...

— Хальмхейн...

— Нет повода не отметить, — возбужденно объявил Алар.

— Без меня, — с сожалением сказал я. — Дела. Нет ли у кого-то из вас на борту лишнего глайдера? Мне дорога каждая минута.

— Я предоставлю вам один, — поклонился Миро, и направился к своей яхте.

— А ведь яхта, которую вы использовали, принадлежит не вам, — задумчиво сказал Алар, пока Фогель отправился за глайдером. — Яхта-то с Афины, узнаю характерные черты дизайна, а вы не афинянин.

— Не задавайте лишних вопросов, Хальмхейн, не получите дурацких ответов. — Голова кружилась. Мне казалось, я стою под некоторым градусом к стреле. Алара тоже заметно уклоняло, кажется, влево. Виконт же возвращался к нам как канатоходец по канату — осторожно, но прямо. Глайдер двигался автономно.

— Я понял, Кристофер Блейк. Возможно, еще увидимся.

— Не дай Суть, — искренне заявил подошедший виконт, и кивнул мне на глайдер, поданный к стреле. — Не надо мне таких знакомств. Летите отсюда, любезный. Вы сделали свое дело.

Я еще раз глянул на этих двоих, хмыкнул, коротко кивнул, и отправился восвояси. Судя по глайдеру, я бы с удовольствием подружился с виконтом. Ну, да не тот, видно, Коридор.

Анджи устроилась весьма недурно. Ее палатка была большой, просторной, хоть и совершенно казенного вида, белой с разводами. Базу она сделала не слишком далеко от Бриллиантового карьера, однако местечко с воздуха производило на редкость дикое впечатление — белоснежная пустыня сменялась целым городом разноразмерных ледяных глыб. Как и другие пейзажи Грезы, этот казался порождением фантазии некоего демиурга с художественным вкусом и неограниченными возможностями. В данном случае облаченная властью персона, видимо, попросту, бомбардировала равнину булыжниками размером с дом.

Естественные науки я изучал постольку поскольку, и представить себе процессы, которые могли бы привести к формированию чего-то подобного, не сумел. Ну да ладно. Это в данном случае прерогатива геологов, климатологов, планетологов и прочих уважаемых специалистов, в очень многих мирах однообразно бородатых и одетых в серо-коричнево-зеленое тряпье с яркими нашивками.

А вот и мой жук, недалеко от палатки. И снегоход Анджелы.

Я посадил глайдер, вышел, и чуть не свалился, потому что, оказывается, меня здорово укачало на Граде. Учитывая болтанку, потерю крови накануне, переедание, швы... словом, я был не в лучшей форме, и остановился, тяжело привалившись к ближайшей ледяной глыбе, переводя дух и стремясь удержать содержимое желудка внутри. Маска отчаянно мешала, но тут стоял адский холод. Холодно было даже дышать, так, как хотелось, открытым ртом, полной грудью...

Анджела вышла из палатки. Подошла поближе.

— Крис, помощь нужна?

— Нет, справлюсь... погоди... ну Леронт, ну скотина...

— Ты переменил свое доброжелательное отношение к Леронту? — немного флегматично спросила напарница. — Как Град?

— Град летает... да нет, не переменил... но брать его, конечно, надо... дуэли дуэлями, но это-то уже масштабная диверсия... там наверняка без массовых жертв не обошлось. И еще, он, видимо, взял яхту. Так что Леронт на крыле.

— Ты молодец, Крис. Пошли в палатку. Там тепло, там и продышишься нормально...

Я отлепился от глыбы и пополз за Анджелой. Вот как ей удается все время сохранять такой ровный тон, спокойствие, уверенность?.. Дар, не иначе.

Забрался в палатку.

Первое, что я ощутил, было не тепло, а приступ совершенно неуместного бешенства. А что?.. Да, собственно, ничего. Джек сидел тут, как дома, спокойно, в слегка расстегнутом комбезе, кипятил на небольшой плиточке воду для чая. Ладный, симпатичный парень, с карими глазами и густой каштановой челкой...

— Крис, — чуть смущенно сказал он.

— Да. — Я рухнул прямо в угол палатки, на термоднище. И некоторое время пролежал там неподвижно, временами сглатывая.

Джек и Анджела переговаривались, мне не мешали.

Постепенно я забылся беспокойным, неглубоким сном.

*

Из выпуска нас в тот день набралось восемь.

Стояла аврорианская осень.

Осень на Авроре бывает ранняя, теплая, когда согревшиеся за лето торфяные пруды покрываются первыми желтыми и красными листочками, когда горячие источники еще ожидают своих пловцов, когда романтика и ранние темные вечера гонят людей поближе к природе...

А бывает средняя — когда зарядившие холодные дожди ставят жирную точку в самой идее купального сезона, когда вся зелень листвы переливается в багрянец, пурпур и медь, когда холодно и ветрено.

И наконец, наступает поздняя осень, глубокая, когда голые ветви лиственных деревьев соседствуют с пышными шапками роскошной хвои, когда цветут безвеременники всех видов и сортов, и когда перед первым снегопадом наступают три-четыре безветренных, особых дня, напоенных солнцем.

На Авроре нет некрасивых времен года.

Территория, принадлежавшая "Ирбису", была великолепна.

Голые кустарники контрастировали с куртинами низкорослых разноцветных можжевельников и шапочками елей, и повсюду в приствольных кругах, на опустевших клумбах пылали безвременники — лиловые, белоснежные, красные, желтые, синие...

Кое-где еще доцветали кусты поразительной аврорианской розы, практически лишенные листьев. Подстриженная под зиму трава была все еще насыщенно зеленой, а дорожки чисто выметенными.

...Мы собрались в траурном зале Штаба.

Посередине строгого помещения, на столе, лежало тело, покрытое лишь флагом. Время прощального костра и парадной одежды еще не настало.

Заговорил Ильм Снег.

— Господа. Все вы теперь офицеры, все вы выполняете либо завершили особые задания в Ойкумене либо на колониях Авроры. К сожалению, ваш выпуск понес первую утрату. Мы потеряли Шугу.

Ворон сделал шаг вперед и медленно снял с тела флаг Авроры.

Потеряли — это слабо сказано.

Я невольно сжал кулаки. Я уже знал, где и как это произошло. И как остальные ребята с курса, я также сам себе пообещал спустить при случае шкуру с одного приметного афинянина.

Но как Шуга сумел подставиться?.. как?.. Случайность, попросту случайность... отсутствие "фактора дзы", Рок его побери... попросту не тот Коридор. Три шага в темноте... и все...

Чего-то не хватало. Или кого-то?.. .

Я заозирался.

— Крис, вам что-то нужно?

— А Ирт...

— Иртар находится вне пределов Авроры, работает. Не все и не всегда способны прервать задание и явиться даже на похороны друга. — Ворон, плотно сжав губы, смотрел сквозь меня.

— Спасибо, сэр...

— В данный момент мы прощаемся с Шугой. Завтра состоятся похороны, на которых будет присутствовать его семья, отец, мать, сестры. Прошу вас, господа, вести себя достойно. Если вы ощущаете нежелательные или слишком сильные эмоции — прошу к психологу, вам помогут разобраться. — Интонации Ворона говорили нам о том, что он уж точно ничего не ощущает, старый птеродактиль.

Но мы знали, как обстоят дела на самом деле.

Мы вели себя достойно. Даже, кажется, не дышали.

И на следующий день, во время огненного погребения, мы вели себя достойно.

Послезавтра пепел тела Шуги остыл, и каждый из нас, взяв по горсти, медленно высыпал прах в ущелье, с подвесного моста, недалеко от Штаба. Там хоронили почти всех наших.

В стенку усыпальной беседки на краю ущелья Ворон вделал небольшую медную табличку. Рабочее прозвище — Шуга, аврорианское имя, даты рождения и смерти.

А ведь многие аврориане просили не делать им даже таких крохотных табличек. Уходили в природу так же, как когда-то из нее возникли, без слов и лишних комментариев, улетая по ветру, пробиваясь к солнцу по весне ростками будущих столетних дубов...

*

Звякнула посуда... сон прервался. Да и слава Року. Слабоват я сейчас такое смотреть. Во рту сухо, и на зубах словно поскрипывает песок. Зато хоть понятно, откуда это сон взялся, — через карман бок покалывала деревянная голова медведя.

Я тяжело приподнялся. Анджела дождалась, пока я приму вертикальное положение.

— Сколько я спал? — хрипло спросил я.

— Недолго, около получаса. Выпей чаю. Летяги тут будут через три часа.

— Отлично... знаешь что, отдай-ка лот мне.

-Зачем? — беззаботно спросила Анджела. Совсем беззаботно.

— Приказ, — вяло отозвался я.

— Чей?

— Мой.

— Ну, раз я не была поставлена к тебе напарницей с самого начала, а здесь в отпуске, то могу и не слушать. Пусть у меня побудет. — Анджи надерзила, даже не переменив выражения лица. Я изумленно выпучил глаза.

— Ага, — удовлетворенно отметила напарница. — Пока мы ждем, хочу поговорить.

— Ты мое внимание так, что ли, привлекала? Более чем удалось, — отметил я.

— Будем считать, что так. У нас с Джеком есть, что тебе сказать. И потом, ты слегка не в форме. Я отдам тебе коробку, когда восстановишься.