Маоней встревожился ещё больше, когда увидел, что стадо направляется к плотине. По ней, минуя вторые ворота, они могли попасть внутрь крепости. Гексам надлежало перейти реку по дну, — мост, ведущий к развалинам управления ЧК, был взорван ещё беглецами, лишь у берегов из воды торчали обломки, — и напасть на тиссов с фланга. Но орда двигалась к крепости!..
У западного берега, у начала дамбы, стояла трехэтажная бетонная башня с казематным орудием, у восточного берега, — массивное здание Соарской ГЭС. Дорога шла по гребню плотины, минуя его, и упиралась в крепостные ворота. Это позиция казалась вполне надежной, однако больше орудий в прибрежных казематах не было.
Маоней понял, что это не подкрепление, когда гексы открыли огонь. Крупнокалиберные пули вдребезги разнесли оба освещавших плотину прожектора на крыше ГЭС, и твари скрылись в полумраке.
Всего через миг орудие на нижнем этаже башни извергло огонь. Трехдюймовый снаряд ударил в голову первой гексы, и клочья брони, мяса и костей полетели во все стороны. Обезглавленное тело опрокинулось набок, забившись в судорогах. Из казематов крепостного вала, осыпая броню гекс искрами, ударили пехотные пулеметы. Твари бросились вперед, но внезапной атаки не вышло: товийцы на прибрежной стене были начеку. До башни, однако, было две сотни метров простреливаемого насквозь гребня плотины, и помочь чем-либо своим товарищам они не могли. Впрочем, те и сами пока справлялись неплохо: вторым снарядом другой гексе оторвало голову. Она отлетела далеко в сторону, а продолжавшая идти туша сорвалась с откоса в воду. Но третьего выстрела не было, — почти сотня гекс одновременно открыла огонь по орудийной амбразуре. Она была надежно прикрыта подвижным бронещитом, однако столь сосредоточенный обстрел, — из стены башни смерчем брызнули искры и осколки бетона, — привел к тому, что орудие намертво заклинило. Маоней удивленно застыл, — он сам мог проделать подобное с несколькими гексами, но с сотней!..
Под прикрытием бешеного пулеметного огня одна из гекс добралась до башни. Она вцепилась в ствол орудия, яростно дернула его, потом ткнулась мордой в амбразуру второго этажа, уже развороченную крупнокалиберными пулями. Маоней видел, как полетели искры от её пулемета. Потом гекса сняла со спины массивный цилиндрический предмет, и, взмахнув шеей, забросила его на крышу башни. Тут же она двинулась назад, за ней отступили остальные...
Затем на крыше башни раздался оглушительный взрыв. Когда дым рассеялся, Талу увидел, что башня наполовину разбита. Её верхний этаж исчез, средний превратился в груду глыб, нижний был завален обломками. Среди них лежал раздавленный труп без головы, его руки всё ещё сжимали искореженный пулемет. Однако, едва гексы вновь двинулись вперед, из развалин вылетел огненный шар реактивной гранаты, и голова одной из них превратилась в нечто кольцеобразное. Лишь тогда отступник понял, что для штурма сооружений, в которые не могут проникнуть громоздкие гексы, нужны "бывшие".
Гексы отошли, открыв шквальный огонь, не дававший товийцам даже высунуться. Под его прикрытием "бывшие" добежали до стены башни и полезли наверх, карабкаясь друг на друга. Когда они проникли в развалины, пулеметы гекс тут же смолкли.
Вокруг руин завязалась яростная схватка, но товийцев в них осталось не более дюжины, а "бывших" было несколько сот, и они лезли на стены непрерывным потоком. Через развалины среднего этажа башни они проникли в нижний, полезли в подвал, где в отсеках её бетонного основания отбивались последние товийцы.
В это мгновение раздался чудовищный взрыв: зажигательные пули или отчаяние нескольких оставшихся бойцов взорвали артиллерийский погреб башни с тысячей трехдюймовых снарядов. Во все стороны полетели гигантские бетонные обломки. Пронзив тучи вздыбленной взрывом земли, в небо взвился яростный столб пламени. Пол ударил Талу по ногам, воздушная волна отбросила его от амбразуры. Несколько десятков "бывших", оказавшихся поблизости, буквально разорвало в клочья, всех остальных разметало, сшибая с ног. Падающие обломки башни зашибли нескольких гекс.
Когда дым рассеялся, на месте башни зияла огромная воронка. Её защитники умерли, как подобает файа. Но Маоней был восхищен и напуган одновременно: отступник сумел уничтожить ключевое укрепление крепости, потеряв всего десяток гекс и сотню "бывших".
Гексы вновь двинулись вперед, обходя воронку по её осыпающимся краям. Они едва могли пройти по узкому гребню плотины, где в зияющих проемах у их ног, глубоко внизу, неслась вода. По ним начали стрелять из базук, но место каждой сбитой вниз твари тут же занимала новая, и гексы добрались до крепостного вала. На этом их атака захлебнулась. Твари тупо ломились в ворота, пытались пролезть в здание ГЭС. Их расстреливали из автоматов в упор, целя в защищенные бронестеклом глаза и в открытые пасти. Раненые гексы ревели и бились, контроль над ними явно был потерян.
Отсюда Маоней видел, как неуправляемые гексы переходят реку, разваливая жалкие баррикады мятежников, врываются на улицы Соары и во множестве хватают мечущихся людей. Другие поднимались к крепости. Тиссы отбивались, стреляя из автоматических 1,5-дюймовых гранатометов, установленных на джипах. Гранаты взрывались точно в пастях гекс, выворачивая им мозги, разбивая затылки, выбрасывая фонтаны синей крови. Вскоре сотни тварей были мертвы, остальные отступили.
Маоней вновь повернулся к плотине. Гексы уже ломали ворота совместными ударами двух туш враз, явно под руководством оператора. Дюймовой толщины створки скоро прогнулись, вцепившись в края, гексы сорвали их с петель и сбросили вниз. Путь в крепость был открыт. Отступник руководил атакой, укрывшись от огня за западной стеной ГЭС. Он отправил сотню "бывших" на штурм прибрежных казематов, гексы ударили во фланг оборонявшихся на юге. Тиссы тоже пошли в очередную атаку.
У реки вспыхнул жестокий бой, — оставив западный вал, товийцы расстреливали из базук гекс, десятками косили "бывших" из пулеметов и штурмовых винтовок. Три исправных "Мегазевры" методично разносили тварей в клочья. Когда проем ворот был забит грудой бездыханных туш, атака захлебнулась. Талу приказал сосредоточить огонь минометов на одном из пролетов плотины, и скоро тот обрушился. Теперь отступник должен был форсировать реку, чтобы снова напасть на них, а это требовало времени.
Победа оказалась внушительная, — только в стенах крепости валялось две или три сотни "бывших" и несколько десятков туш гекс. Тиссы почти сразу же откатились, и потому понесли небольшие, сравнительно с прежними, потери. Однако цена победы тоже была высока, — погибло около сотни файа и сорок людей. Раненых оказалось вдвое больше. От истребительного батальона осталось меньше роты, — 142 файа, от полка Внутренней Армии, — 1092 вооруженных автоматами солдата.
Тем временем, отчаянные усилия техников принесли результат, — часть крепостной радиоаппаратуры удалось восстановить, и вскоре они наладили связь с базой восьмого истребительного отряда. Впрочем, новости оттуда тоже пришли невеселые.
Притяжение смерти повсюду действовало одинаково, увлекая около трех процентов населения. Оно вызывало оцепенение и шок, — но через несколько часов те сменялись лихорадочным возбуждением. Именно в это время в Кен-Каро прилетел вертолет с офицерами-тиссами. При том, вертолет был фамайский.
На сей раз, мятеж был организованным, и не сопровождался бессмысленными погромами и грабежами. Не было даже стрельбы. Полиция и Внутренняя Армия перешли на сторону восставших, так что все наличные силы Фамайа в городе насчитывали теперь пять тысяч бойцов Чрезвычайной Комиссии и пару тысяч добровольцев-файа. С оружием у них было не лучше, — десяток тяжелых танков, сорок самоходных зениток, восемьдесят БТР и две эскадрильи штурмовых вертолетов. Орда же мятежников насчитывала не менее сорока тысяч, а ждать подкреплений файа было неоткуда. Черзмали Мато покинул базу почти сразу после начала войны с ССГ и бесследно исчез. Его отряд, лишившись командира, и не думал сражаться с бунтовщиками, ожидая неведомо чего, хотя даже Талу понимал, что Цета станет главной мишенью повстанцев, — а ведь база не приспособлена к обороне! Никто даже не предполагал, что на неё кто-то посмеет напасть.
Часть техники истребители всё же исправили, но вот бежать им было уже некуда. Цета осталась единственным островом законности во враждебном море мятежа. И Маоней Талу понял, что даже оказавшись там, он всего лишь попадет из огня в полымя.
* * *
Наконец, Талу опомнился. Телесвязь с Товией тоже уже действовала, — электромагнитный импульс не затронул стационарные спутники, — и он таки смог связаться с Найте. Целую минуту тот молча смотрел на юношу, словно не решаясь поверить, что тот жив. Потом Талу пришлось долго рассказывать о положении в крепости. При этом он чувствовал, что и его рассказ, и вопросы Найте не имеют даже малейшего смысла.
— Этот мятеж будет не чета прежнему, — заключил он. — У Низших теперь есть опыт и право сокрушить нас, а мы... чувствуем, что виноваты. Все поняли, что мы... уничтожили мир. Так было с Ревией, — тогда, в Последнюю Ночь, но теперь, после притяжения смерти, нас, нашего оружия, никто больше не боится. И если сейчас мы... кто-то попробует вновь применить ядерное оружие... это будет самоубийство. Что же нам делать? — он смолк.
Несколько секунд Найте тоже молчал.
— Дела ещё хуже, чем ты представляешь, — наконец сказал он. — У нас просто не осталось ракет. Даже при всем желании...
— Так они все выпущены? — Маоней ощутил, как к горлу подкатывается комок и слабеют ноги. — Но ведь...
— Да. Судя по данным наших орбитальных разведчиков, весь мир ждет многолетняя зима. Прежде всего...
Слушая его, Талу, казалось, не слышал ничего, кроме звона в ушах. Очень тяжело слушать свой смертный приговор, уже зная, как тебе придется умереть. То, что смерть придет лишь через несколько месяцев, делало её ещё более страшной.
— Неужели ни для кого нет никакой надежды? — глухо спросил он.
— Есть. Если ты находишься в герметично закрытом отапливаемом помещении с воздушными фильтрами и оранжереей, или, на худой конец, с запасом продуктов, рассчитанным на несколько лет. В противном случае...
— Так я умру? — Талу ничего не мог с собой поделать, — его душили слезы.
— Нет. Хотя ты виновник этой войны... как, впрочем, и все мы. Слушай. Здесь есть исправные вертолеты?
— Нет.
— Неважно. Я прикажу, чтобы тебя доставили в Ан-Арк, на авиабазу, — туда прилетит самолет из Товии. Ты вернешься в свой родной город и разделишь его участь. Тебя это устраивает?
Маоней смог лишь кивнуть.
* * *
Дожидаясь вертолета, он мрачно расхаживал по взлетной площадке. С ним никто не говорил, — как, впрочем, и с теми, кто должен был полететь с ним. Ожидавшие помощи были разочарованы, и Маоней мог их понять. Каждый истребительный отряд Фамайа был равен по боевой мощи дивизии. Каждый мог в любой момент посадить всех своих бойцов в вертолеты и доставить их в любое место. Сейчас же из 9700 бойцов восьмого отряда триста уже были мертвы, а ещё больше спятили, и их пришлось запереть. Двести сорок тяжеловооруженных вертолетов стали грудами бесполезного лома. Из трехсот бронетранспортов лишь немногие могли передвигаться, — боевая мощь отряда стала, по сути, равна нулю. Конечно, ещё оставалось личное оружие, — автоматические винтовки и базуки, — но не осталось самого главного: боевого духа. Офицеры даже и не пытались как-то заменить исчезнувшего командира. Если такое происходит в элитной части, что уж говорить об остальных?..
Впрочем, Талу догадался, в чем истинная причина этой апатии. Конечно, они ещё ничего не знали о грядущей зиме, — но они все ощутили притяжение смерти. И они стали думать, — а стоит ли объединение мира, торжество над врагом такой цены? Талу тоже думал об этом. Но он знал, что иного пути нет. А другие...
Его размышления прервал появившийся вертолет. На нем не было ракет, — в машину предстояло запихнуть столько файа, сколько она в состоянии поднять. Найте приказал доставить в Ан-Арк лишь детей от пяти до пятнадцати лет. Их в крепости было около восьмидесяти, — а вертолет мог взять лишь пятьдесят. Маоней не считал себя особенно тяжелым — но вместо него могли полететь два ребенка. Вполне вероятно, что этот рейс был последним, но Талу, несмотря на категорические требования пилотов, отказался садиться в машину, — он просто не мог сделать это под взглядами тоскливых детских глаз.
К его радости, остающиеся не пытались помешать погрузке. Они только смотрели, — и это было ещё хуже.
* * *
Когда вертолет скрылся из глаз, — тиссы провожали его неистово ожесточенным, но бесполезным автоматным огнем, — Талу вернулся на свой импровизированный командный пункт на верхнем этаже дворца.
Полет должен был занять около часа, и всё это время они поддерживали с вертолетом связь. Когда до базы восьмого отряда оставалось всего несколько миль, пилот вдруг включил телекамеру, и Маоней вздрогнул, увидев картинку, — внизу, на ведущей в Цету дороге, ползла бесконечная вереница танков, облепленных солдатами. "Мегазевры" оказались более стойкими к электромагнитному импульсу, чем любые другие машины. О том, кто воспользовался ими, долго гадать не пришлось, — к вертолету потянулось сразу несколько струй крупнокалиберных трассирующих пуль. Пилот увел машину в сторону, и погнал её на юг на предельно малой высоте.
Маоней задумался. Он видел мятеж в Соаре, — и руководившие штурмом офицеры-тиссы тоже его видели. Цету постигнет та же участь, — только быстрее и хуже. В ней было больше двадцати тысяч файа, — бойцов-истребителей, чрезвычайщиков, Высших, технического персонала, их жен и детей. Большая их часть была виновна лишь в том, что жила в этом месте. Остальные...
Он вздрогнул, вспомнив зверства Черми Эрно. У жителей Ирмии действительно есть поводы для мести, — но возмездие придет слишком поздно, и обрушится, по обыкновению, на невинных. Да, на базе восьмого отряда оставалось ещё больше восьми тысяч бойцов, шестьдесят тяжелых танков, сотня БМП и даже четыре эскадрильи истребителей-бомбардировщиков. Но орда мятежников насчитывала добрых полтораста тысяч, и исход боя был предопределен одним лишь этим фактом...
Маоней помотал головой. Он понял, что ему просто жаль свой отважный и беспощадный народ, так глупо погубивший себя и весь мир. Недавно он гордился принадлежностью к Детям Кошек, — а теперь его душил стыд. А Вэру? Есть ли ему дело до чего-либо, кроме мечты о звездном будущем их расы? Вряд ли. Но Маоней чувствовал, что не отступится от него, — даже если мечты Анмая погубят его самого...
Он уже собирался идти спать, когда до него донесся новый звук: рев дизелей и скрежет траков. Осознав это, Маоней опрометью взлетел по лестницам, и, распахнув броневую дверь, выскочил на крышу.
Приближались новые колонны военных машин, — и не меньше десятка вражеских танков. Тиссы тоже могли работать быстро. Впрочем, ремонтники в крепости обещали вот-вот исправить его вертолет, но Талу уже не надеялся, что всё кончится так хорошо.
