Отторжение Платины

Однако предводитель их маленькой кампании остался непреклонен:

— Нет. Место тут ненадёжное, всякие люди ночуют. Проводи.

— Хорошо, — понимающе кивнул Жданов.

— Повязку забыл, — напомнила Ия, поискав глазами косынку.

— Она мне больше не нужна, — явно рисуясь, пренебрежительно махнул пострадавшей рукой молодой человек. — Я чувствую себя прекрасно.

— Это был всего лишь вывих, — усмехнулся Хаторо. — Не беспокойся за него.

И вновь он не ошибся, характеризуя данный постоялый двор. В обеденном зале владелец заведения пинками будил тех, у кого не хватало денег на комнату, но кто мог позволить себе роскошь переночевать под крышей.

Постояльцы "третьего класса" огрызались, зевали, шумно портили воздух и собирали свои жалкие пожитки.

Появление девушки эта нечистая публика встретила масляными взглядами, невнятными возгласами и парочкой скабрёзных шуток. Начавшееся веселье на корню пресёк хозяин постоялого двора, грозно рявкнув:

— А ну заткнулись! Всякий, кто опозорит моё заведение перед приличными гостями, будет искать себе новый ночлег!

— Да это мы просто шутим, почтенный Фкар, — заискивающе улыбнулся потрёпанного вида мужичонка, демонстрируя два оставшихся зуба, сиротливо торчавших из розовых дёсен.

— Сам ты вонючка старая! — прикрикнул на него хозяин. — И шутки у тебя вонючие, как свежий свиной навоз! Заткнись и проваливай, пока я добрый.

К сортиру образовалась небольшая очередь, так что в свою комнату молодые люди вернулись только минут через пять.

Вручив побратиму ключ, Хаторо велел ждать их в зале, и тоже отправился по утренним делам. Помня его предупреждение о данном месте, Платина со Ждановым опять уселись за один стол. Подавальщица принесла миску с рисовой кашей.

Когда вернулся их предводитель, к столу подошёл владелец заведения и, коротко поклонившись, доложил:

— Носильщиков я тебе нашёл, почтенный. Во дворе ждут. Булки и соевый творог сейчас принесут.

Бывший офицер городской стражи поднялся и, отвесив ответный поклон, достал из рукава кошелёк.

— Спасибо тебе, мастер Фкар.

Приняв серебро, собеседник вдруг слегка понизил голос:

— Ты уж прости, почтенный, что не в своё дело лезу. Только вы вроде как в Шибани впервые?

Мгновенно насторожившийся Хаторо согласно кивнул.

— А в чём дело?

— Да тут про вас один бродяга расспрашивал.

— Что за бродяга? — живо заинтересовался беглый преступник.

— Да обычный, — неопределённо пожал плечами хозяин постоялого двора. — Появился тут где-то с месяц назад. Других нищих сторонится. На воровстве пока не ловили, но джунгарским дымком затянуться любит. Живёт тем, что в порту добудет. Ну и у меня иногда уборную чистит. Зовут Кривулем. Больше ничего о нём не скажу. Пустой человечишка.

— А что ему надо было? — ещё сильнее нахмурился бывший офицер городской стражи.

— Спрашивал, как вас зовут, — ответил владелец заведения. — Откуда пришли и куда направляетесь? Я сказал. Это же не секрет?

— Нет, конечно, — натянуто улыбнулся Хаторо. — Мы люди честные, нам скрывать нечего.

Ия вспомнила свою встречу с непонятным мужиком вчера поздно вечером на заднем дворе, вроде как исходивший от него странный сладковатый запашок и не смогла удержаться от вопроса, хотя и понимала, что это сильно не понравится предводителю их маленькой компании?

— А обо мне он не спрашивал, почтенный?

Хозяин постоялого двора посмотрел на неё, словно на говорящую табуретку, но всё же снизошёл до ответа, обидно рассмеявшись:

— Нет, тобой не интересовался. Наверное, ещё слишком мало выпил.

Бросив на неё неприязненный взгляд, бывший офицер городской стражи отмахнулся с деланным безразличием:

— Может, земляков искал или родственников?

— Не знаю, — покачал головой владелец заведения. — Но сегодня я его ещё не видел.

— Спасибо, что рассказал, мастер Фкар, — поблагодарил Хаторо. — Может, дело пустяковое, и человек просто ошибся? А может, нас ограбить хочет? Так мы готовы.

Усмехнувшись, он достал из-за пазухи свой длинный кинжал.

— Находились уже дураки. Пробовали.

Понимающе кивнув, собеседник хотел ещё что-то сказать, но тут его окликнули из кухни, и он, кивнув на прощание, ушёл.

— Ты чего творишь?! — раздражённо зашипел предводитель их маленькой кампании.

Не давая ему времени как следует разозлиться, девушка торопливо объяснила: почему решилась влезть в разговор мужчин.

— Мне он тоже показался каким-то подозрительным, — поддержал соотечественницу мичман российского императорского флота. — Трясётся, как припадочный, и мычит, словно немой.

— Это от джагарского дыма, — слегка успокаиваясь, пояснил побратим. — Его ещё называют "последняя сладость". Он вызывает блаженные видения, но от него человек постепенно слабеет и даже может умереть.

"Наркотик", — догадалась пришелица из иного мира, но скромно промолчала.

— Думаешь, он узнал кого-то из нас? — спросил молодой человек.

— Нет, — не задумываясь, возразил Хаторо. — Иначе здесь бы уже была городская стража. Наверное, ему просто что-то померещилось из-за джангарского зелья?

"И не поспоришь", — мысленно хмыкнула приёмная дочь бывшего начальника уезда.

Вдвоём с Ждановым они поднялись в комнату. Потом пришёл их старший и привёл двух крайне скромно одетых простолюдинов. Навьючили им на спины тюки с товаром и спустились во двор.

Сложив вещи в корзину, Платина последовала за ними.

Шибани мало чем отличался от тех городов, которые Ия уже успела увидеть в этом мире, поэтому она мало интересовалась достопримечательностями. У неё не выходил из головы рассказ хозяина постоялого двора, поэтому всё время казалось, будто за ними кто-то следит.

Она даже несколько раз украдкой оглядывалась через плечо, но так и не заметила ничего подозрительного на заполненной народом улице.

Впереди их маленькой процессии бодро шагал бывший офицер городской стражи, не забывая время от времени посматривать назад на носильщиков, согнувшихся под тяжестью тюков. За ними шёл мичман российского императорского флота, также приглядывавший за ними во избежание всяческих недоразумений.

— Как следует следи за ними, почтенный Худ, — настраивал молодого человека умудрённый жизнью побратим. — Среди честных людей всегда может отыскаться жулик. Нырнёт в какой-нибудь проулок, и всё, мы разорены.

— Где же ему с таким грузом от меня убежать? — снисходительно усмехнулся Жданов.

Однако Хаторо только сокрушённо покачал головой.

— Не знаешь ты ещё, на какие пакости способны эти лисы-оборотни. Заступит тебе дорогу толпа нищих детишек, денежку на еду попросить, тут-то мошенник и ускользнёт.

Этот разговор пришелица из иного мира вспомнила, заметив впереди какое-то столпотворение.

"Тут что, тоже пробки?" — мысленно усмехнулась она и с раздражением дёрнула за рукав соотечественника, который даже на цыпочки приподнялся, пытаясь рассмотреть происходящее.

А когда тот с удивлением взглянул на неё, скорчила зверскую гримасу, кивнув на носильщиков.

Понимающе кивнув, спутник подошёл вплотную к одному из них, а девушка приблизилась ко второму.

К счастью, долго ждать не пришлось, и движение скоро возобновилось. Платина смогла рассмотреть, как далеко впереди, занимая почти всю "проезжую часть", неторопливо следует небольшой караван из трёх телег, чей груз прикрывали опутанные длинными верёвками циновки, и двух фургонов.

Волы и мулы никуда не спешили, и скоро за ними вновь образовалась небольшая толпа. Наиболее нетерпеливые прохожие обгоняли обоз, прижимаясь к домам и лавкам.

Ия слышала, как недовольные горожане громко ворчали, сетуя на то, что в порт можно попасть и по Ременной улице, которая гораздо шире и как раз предназначена для подобных торговых караванов.

В ответ наиболее информированные люди сообщали, что это едет сам достопочтенный Куджичи из Даяснору, выдавший свою дочь за сына рыцаря Меедо.

Приёмная дочь бывшего начальника уезда вспомнила, что именно этот купчина не дал им переночевать в нормальной гостинице и отказался взять на свой корабль.

Внезапно обоз остановился. Крепко вцепившись в тюк на спине носильщика, девушка уже сама поднялась на цыпочки и увидела, как слуга вытаскивает лестницу из-под передней площадки первого фургона.

На землю сошествовал довольно пожилой мужчина в красно-чёрном шёлковом халате и в круглой шляпе с узкими полями.

Платина вспомнила, что некоторые из простолюдинов, принадлежащих к сословию сонга, платят специальный и весьма значительный налог за право носить одежду из шёлка и внешне отличаются от дворян только размерами полей шляпы.

Отступив от повозки, богатей вальяжно махнул рукой с блеснувшими на солнце камнями в перстнях и в сопровождении двух мужчин, один из которых нёс в руке меч, а значит, являлся дворянином, направился на другую улицу, а караван также неторопливо продолжил своё движение к порту.

Поскольку по местным обычаям его от остального города также отделяла стена, в воротах неизбежно образовалась толчея.

"Ну, и для чего эти дополнительные трудности? — мысленно вопрошала пришелица из иного мира, крепко вцепившись в тюк и разглядывая невысокую, чуть выше человеческого роста, ограду, покрытую сетью трещин и неряшливых пятен от обвалившейся штукатурки, обнажавшей коричневые кирпичи. — Неужели опасаются, что враг будет штурмовать их с реки? Так эту стену только толкни, она и развалиться."

Ия уже знала, что стража в воротах редко интересуется теми, кто покидает город. Однако при виде богатого каравана та вдруг решила проявить служебное рвение, затеяв перебранку с кем-то из людей Куджичи.

Девушка предположила, что это, скорее всего, надолго. До тех пор, пока блюстители закона и порядка не получат мзду малую или не очень. Вот только она сильно ошиблась. Похоже, сей купец имел в Шибани весьма не хилую "крышу", потому как уже через несколько минут голоса затихли, и передний фургон въехал на территорию порта.

Чуть позже очередь дошла и до лжеторговцев с их носильщиками и служанкой. Но обозлённые стражники только поторопили их, явно "нацелившись" на следовавшую почти сразу за ними телегу самого крестьянского вида, запряжённую медлительным, серым волом.

Нельзя сказать, что Платина так уж сильно боялась разоблачения. Распухшие щёки и сузившиеся от этого глаза разрушали всякое сходство с портретом на объявлениях о розыске. Тем не менее она облегчённо перевела дух, увидев впереди широкую водную гладь.

Пристань, сложенная из кирпичей и каменных плит, тянулась вдоль городской стены по обе стороны от ворот. Повсюду сновали люди, двигались повозки и вьючные животные. Но Ия не заметила ни одного капитального строения. Только навесы, какие-то открытые киоски, лёгкие прилавки, а также штабеля мешков, ящиков и корзин.

В реку уходили четыре длинных пирса, возле которых покачивались на мелкой волне разнообразные лодки, лодочки и корабли. Причём один из них отличался весьма высокими мачтами и более чем солидными размерами.

Хаторо повёл своих спутников вдоль ограды. Шагов через сто им попался пустой ларёк. Владелец торговой точки либо почему-то сегодня не пришёл, или она вообще временно осталась бесхозной.

По приказу бывшего офицера городской стражи носильщики сложили вьюки под крышей, получили по медной монете и откланялись, а он обратился к молодым людям:

— Стойте здесь, сторожите товар. Я пойду искать корабль. Если не найду ничего до Даяснору, так может, хотя бы до Митиндзане кто-нибудь возьмёт?

— Хорошо, — кивнул побратим.

— Что делать, если хозяин этого места объявится? — проворчала девушка.

Вопреки её ожиданиям предводитель их маленькой компании не рассердился на неуместный вопрос.

— Пусть почтенный Худ заплатит ему три ляна. Или пять, за то, что вы тут меня подождёте.

— Ясно, — понимающе кивнул мичман российского императорского флота.

Когда Хаторо скрылся, он вдруг тихо спросил:

— И часто вам снятся такие страшные сны?

Ещё не понимая: то ли соотечественнику и в самом деле интересно, и он проявляет к ней искреннее участие или пытается наладить отношения после недавней небольшой размолвки, Ия тем не менее не отказала себе в удовольствии сделать ему замечание:

— Говори, как здесь принято, почтенный Худ. Люди кругом.

— Я постоянно забываюсь, — повинился тот. — Нелегко, знаешь ли, отказаться от того, чему учили с раннего детства.

— Это понятно, — кивнула девушка, не без удовольствия понимая, что парень, если и не извиняется, то пытается сгладить негативное впечатление от своих слов, неосмотрительно произнесённых в бамбуковой роще незадолго до схватки с рыцарскими охранниками.

— Но всё же, — не дал ей уйти от темы собеседник. — Часто такое снится?

— Нет, — подумав, покачала головой Платина. — Особенно когда устанешь, так вообще спишь без... сновидений. Уже давно ничего похожего не было.

— А вот мне часто дом снится, — вдруг признался Жданов, и голос его слегка дрогнул. — Но ни родителей, ни других родственников ни разу не видел. Ни сестру с братом, ни кузину Мари. А мы с ней были очень близки. Почему так?

— Не знаю, — пожала плечами Ия.

Будучи натурой скорее практической, чем романтической, она редко задавала себе столь неопределённые вопросы. Но сейчас ей от чего-то захотелось как-нибудь подбодрить соотечественника.

— Может, потому, что с ними пока ничего не случилось, и они живы и здоровы?

— Но как такое возможно? — вскинул брови морской офицер. — Если вы, то есть ты появилась здесь... Ну, в общем, сама знаешь, откуда.

Пришелице из иного мира пришлось срочно напрячь воображение, извлекая из памяти содержание когда-то прочитанных книг о попаданцах.

— Наверное, следует исходить из того, что время здесь течёт также, как там для наших близких, — осторожно начала она, тщательно подбирая слова. — То есть: если здесь для тебя и меня прошёл один день, то и там тоже. Понимаешь?

— Нет, — откровенно признался молодой человек, глядя на неё широко раскрытыми голубыми глазами. — Ты же родилась на сто пятьдесят лет позже моей смерти. И мои близкие никак не могли столько прожить. Если, как ты говоришь, время идёт одинаково здесь и там.

— Я сказала, что у него одна и та же скорость, — возразила девушка и, оглядевшись, подняла с земли маленький осколок кирпича. — Вот смотри.

Она шагнула к прилавку и начертила три параллельные царапины.

— Представь, что это три мира, ну, или временных потока, движущихся с одинаковой скоростью.

— Как-то это для меня уж очень сложно, — криво усмехнулся соотечественник. — Я, знаете ли, привык к тому, что время одно, и оно... Оно просто есть.

— Ну, так ты и свой мир считал единственным, — напомнила Платина. — А это оказалось не совсем так.

Жданову нехотя пришлось согласиться.

— В наших мирах я была здесь, а ты здесь, — с азартом продолжила Ия, поставив на царапинах две чёрточки. — А потом мы оказались здесь.

Девушка показала на третью линию, но, прежде чем она успела продолжить, мичман российского императорского флота решительно запротестовал: