— Ты намекаешь, чтоб я их тебе отдала?
— Моему кошельку.
— Зачем?
— Как зачем! Мне тебя кормить-поить и одевать!
— Я и сама себя обеспечу.
— А ты цены знаешь? Торговаться умеешь? Товары выбирать можешь?
Что-что а торговаться Ада терпеть не могла и не переносила базаров. А ещё она не любила что-то долго выбирать.
— Лови — кинула ему свой кошелёк.
Тот тут же куда-то истаял.
— А ты не хочешь поехать быстрее? — снова спросил Кенх.
— Зачем? Мне и так нравится...
— А с ветерком — понравится ещё сильнее.
— А по-моему, ты куда-то торопишься...
— Не я, а мы.
— Почему это? Я ни куда не тороплюсь...
— Видишь к деревеньке подъезжаем? Так вот, если не хочешь, чтобы на нас пялились, и тому подобное с летальным исходом — нужно проехать её побыстрее.
— А почему они должны пялиться?
— Поэтому, — он скользнул взглядом по бокам коня.
Ада почувствовала что он смотрит на её ноги. Ей очень захотелось влепить Кенху пощечину. Но, в место этого, она ударила коня по бокам. Конь заржал и понесся.
* * *
Пятеро ребят, взяв с собой самодельные удочки, шли вдоль речки, на некотором расстоянии от берега. Мокрые, босые, на трех из них были только короткие штаны со множеством заплат, на одном, самом младшем, вообще только застиранная рубашка до колен, но зато довольные и счастливые, ибо каждый из них нес связку свежепойманной рыбы, а день был как всегда хорош. Большинство рыбешек были небольшие, но многие все еще пытались бороться за жизнь. И только небольшое огорчение тем, что надо возвращаться домой, слегка омрачало детскую радость уловом. А ближайшая к их деревеньке речушка была довольно далеко. Она была не глубокая и с очень быстрым течением, но в многочисленных заводях, будто специально кем-то вырытых по обеим берегам, водилась очень вкусная, жирная рыба. Правда ходить на нее поодиночке родители им запрещали, веря в какую-то нечисть. Они шли, распевая коротенькие песенки и строя планы.
— Соля, так ты правда опять собираешься за Чертом идти под вечер — спросил один из них самого старшего.
— Ты еще спрашиваешь...— усмехнулся тот.
— Но зачем тебе это?
— А что эта рыбина здоровая да жирная в том омуте ходит-ходит, хвостом да плавниками водит-водит и бока всем показывает толстые, икряные.
— И как ты его ловить-то будешь? Он же всю лесу перекусывает, даже веревку с палец... и вертится, как будто его живьем жарят.
— А я его за жабры. Если рыбу за жабры — она не вырвется.
— Думаешь, усидишь?
— Усижу, а если нет — еще попробую.
— А вдруг он тебя проглотит, или в Ад утащит — встрял самый младший.
— Не глупи. Я ему в пасть не пролезу, а в омут он не пойдет, с кулаками-то в жабрах...Так, решено, ребята? — обратился он не в основном к своим ровесникам. — Идем сегодня на ночь? Заодно и ловушки на раков поставим...
— А стоит ли? — усомнился третий. — Мне отец таких чертей даст да ночные гуляния здесь...
— Да и тебе, за твоего Черта...
— Да не даст, они куда-то там едут прочь...
— А вы меня возьмете — видимо чувствуя угрозу остаться, спросил самый младший.
— Нет, ты еще маленький — ответил четвертый пацан.
— Я не маленький! Мне отец даже кинжал подарил, вот!
— Деревянный?
— Нет, настоящий...
— Ладно, возьмем — сказал самый старший — и, заметив счастье в глазах того, добавил, понижая голос. — Надо же нам будет Черта чем-то приманивать.
Тот испугано отпрянул, вызвав этим смех товарищей и, поняв что пошутили, обиделся, накуксился, остановился. Посмотрел в сторону реки. На берегу, у самой воды было что-то странное.
"Наверное это камень или бревно..." — подумал мальчик. — "Но вчера его тут небыло...А может это какое чудище вылезло из воды погреться?" — любопытство и страх боролись в нем.
Четверо товарищей, заметив отсутствие пятого, начали оглядываться в поисках его. К счастью они успели уйти не далеко и самый младший из них быстро нашелся. Кто-то его окликнул. Но тот не отреагировал — он тихо крался к чему-то. Зная, что если они вернутся с потерями, им влетит и в деревне будет переполох, один из них пошел, чтобы вернуть младшего, который к тому времени встал в оцепенении опять и уставился на что-то, что было на земле недалеко от его ног. Дойдя до товарища и посмотрев куда смотрит он, он тоже остановился и уставился со смесью любопытства и ужаса, но сделал знак остальным друзьям подойти. Пятеро мальчиков стояли и смотрели на распластавшегося на берегу лицом вниз тощего, коротко стриженного человека. Странная с их точки зрения одежда его была мокрой даже на вид. Человек не шевелился и молчал.
— Это что, мертвяк? — нарушил тишину один из ребят.
— Да кажется — ответствовал другой.
— А вдруг он живой? — спросил третий.
— Ага, сейчас он воскреснет и начнет за нами гоняться...
— Типун тебе на язык!...
— Да шучу я! И вообще мертвяки только по полуночи воскресают...
— А может он жив? — кто-то из ребят, набравшись храбрости, слегка тукнул, точнее потрогал предполагаемый труп ручкой удочки в спину.
Тот ни как не отреагировал на это.
— Не....точно мертвый... — его товарища, убедившись, что тот точно не шевелится и не реагирует на провокации, с силой ткнул толстым концом удилища своей удочки в бок найденного трупа.
Тычок пришелся наискось и под нижнее правое ребро человека. И, видимо ощутив болезненный тычок в печень, с Вскриком ужаса вскочил. Двое ребят побежали прочь, один отшатнулся, самый маленький вообще сел, широко раззявив рот.
Невежи.
Два всадника галопом неслись по грунтовой дорожке к домикам деревни. Копыта вороных коней с силой били по земле, поднимая тучи пыли. Парочка с таким напором перла вперед, что, казалось, ни чего не замечает на своем пути, и, казалось, ни чего не чуют и мчащиеся кони. И ни кто не собирался останавливаться. Старая, дряхлая женщина встала с лавки и пошла через дорогу, решив на старости лет "размять кости". Она шла медленно, ковыляя, даже опираясь на палку и, казалось, тоже не видит всадников, которые уже въехали в деревню и неслись по её единственной улице, которую та и пересекала. Старушка что-то видимо всё же услышала, ибо остановилась и подслеповато щурясь, смотрела на мчащихся прямо на неё коней с людьми. Расстояние все сокращалось. Она невероятно резко и сильно, для старой дряхлой женщины, отшатнулась, выронив палку, но дряхлые ноги её плохо держали и она упала. По счастью она сумела уйти с дороги достаточно, но кони пронеслись к ней в притык, а их копыта только по чистой случайности на неё не наступили. А всадники её будто и не заметили, как не замечали и других крестьян и домашнюю живность, что значительно более удачливо шарахались от них и жались к домам или ныряли за и под них. Бабушка закряхтела, с трудом садясь, и посмотрела на удаляющееся пыльное облако. Почему-то она не стала ругаться и браниться, а необычайно бодро сказала, слишком ясно следя за ними:
— Ох уж мне эта молодежь...— всплеснула руками, пошарила, ища палку. — Невежи...Куда их нелегкая несет?
Мальчик поспешил помочь ей встать, но она уже схватила свою клюку и, с большим усилием и громко охнув, смогла встать как раз в тот миг, когда он подбежал.
* * *
Атиус вскочил. Ни чего страшного вслед за тычком не последовало, но на то, чтобы придти в себя, ушла пара секунд, на протяжении которых он оглядывался вжимая голову в плечи, но широко открыв глаза. Но ни чего, пришедшего в его больное воображение вокруг небыло. Был луг и трое ребят, один из которых с выпученными глазами и широко открытым в удивлении ртом сидел на траве, другой, постарше, выставил перед собой удочку, готовясь защищаться, а третий чуть подал тоже стоял и смотрел. Когда эта картинка дошла до сознания, маг, с облегченным вздохом и прижав руку к все еще по-заячьи колотящемуся сердцу и на миг возвел глаза вверх и чуть вправо, непонятно кому воздавая благодарственную молитву.
Первая остановка в дороге не всегда удачна и привычна.
В ещё голубом небе виднелся бледный призрак луны, все более проступая. Солнце уходило далеко на запад, все сильнее становясь пурпурным и окрашивая в этот же цвет немногочисленные облака. Остальное же небо становилось все темнее, все синее, потом фиолетовей, и плывущие через это часть ошметки облаков были все более темно-сизыми. В конце концов на западе остались только кровавые отсветы от заходящего солнца, а на востоке небо уже было почти чёрным. К этому времени пара проскакала мимо нескольких сел и достигла небольшого городка, который, не смотря на размеры, все-таки зачем-то уже обзавелся рвом и высокой стеной. В большинстве городов главные ворота закрываются сразу после заката, но эти ни кто пока даже не собирался закрывать. Стражи у моста тоже почему-то не было. Кони медленно прошли по подъемному мосту, после слегка ускорив шаг. Широкие улицы, большое расстояние между домами свидетельствовали, что город молодой и только недавно обзавелся каменной стеной, а церковь вместо замка в его центре, говорили ещё и о том, что строился он по новой моде, да и намекала на религиозность местных. В городке жило около сотни людей, но сейчас улицы пустовали. Закатное солнце уже не то, что окрасило землю огненными красками, а скрылось. Уже давно все вокруг посерело и начинало все быстрее темнеть.
— Странно, почему здесь так пусто, будто все вымерло?...— пробормотала всадница.
Второй огляделся чуть, хмыкнул и посмотрел на неё, как на дуру.
— Ни чего странного в этом нет...— медленно протянул он специально для неё.
— Почему? Ведь обычно ночью — самая жизнь...
— Это для тебя и прочей нечисти, но не для тех, кто её боится...
— А чего её бояться?
— Ну...
— И всё же, почему здесь вообще ни кого нет?
— Потому что приличные люди не показываются из дома даже в сумерках, не то что ночью, разве что по крайней нужде...— он хохотнул.
Она хмыкнула и отвернулась.
"Это не смешно совсем..." — подумала она. — "Что за пошлость...ладно, не хочу я с тобой лишний раз ссориться и спорить, а то ни кода не доеду..." — огляделась, вдохнула наполняющийся ароматами ночи воздух.
Кони медленно шли по мощеным камнем улицам. Копыта цокали по камню с керамическим звуком — кони почему-то были не подкованы. Чёрные, как ночь, жеребцы с чуть менее чёрными всадниками шли между домов, в которых одно за другим зажигались окошки. На уже почти чёрном небе вспыхивали звезды. Один из всадников прислушался, шумно вдохнул воздух, посмотрел на небо, и обратился к другому, точнее, к другой:
— Я думаю нам стоило приехать пораньше...
— Зачем?
— Когда я ехал за тобой, я здесь не останавливался.
— Унд вас? — спросила всадница.
— И то, что до утра мы отсюда не выйдем. Следовательно нам нужно где-то заночевать, а я не знаю, где здесь какой-нибудь трактир, и есть ли он вообще, а спросить не у кого.
— А зачем нам вообще было сюда заезжать?
— Затем, — он перешёл на шепот, — что магов не любят ни в одном поселении простых людей, а в крупных городах есть ещё и инквизиция, а нам в любом случае придется проехать через два-три довольно крупных города.
— Ни чего не понимаю. Зачем заезжать ещё и сюда?
— Какая же ты непонятливая! Тебе нужна одежда, которая не вызвала бы подозрений, да к тому же неплохо бы закупить какой-нибудь провизии.
— А тебе нужны солнечные очки.
— Это ещё что?
— А это такая штука с темными стеклами, которая глаза от яркого света защищает...
— Ну и нафига! Они мне триста лет не нужны!
— А чтоб глазки твои ни кто не видел.
— А это ещё причем?
— При том, что они у тебя жёлтые, как...как у василиска и сияют, как два солнца, в прямом смысле.
— Нормальные у меня глаза. И вовсе они не светятся.
— А ты когда в последний раз в зеркало смотрел?
— Ты прикалываешься?
— Я говорю то, что вижу.
— Так ты видишь, что у меня ярко-жёлтые глаза?
— Да.
— А ты не ошибаешься? Может они голубые?
— При условии, что у меня красные.
— А что ещё ты видишь?
— Что ты бледнее эльфа, волосы у тебя цвета мела и торчать как колючки у кактуса.
— Ладно, допустим верю.
"Иллюзии не мой конек..." — подумал он. — "Но, видимо нужно было накладывать заклятие личины самому. Неизвестно, что бы вышло, но продержалось бы это заклятие несколько дней, а не часов. И зачем я выкинул пять золотых на зелье одноразовой временной метаморфозы?! Встречу травника, что всучил мне это пойло — превращу во что-нибудь навсегда!".
— А почему бы тебе — девушка стала говорить почти неслышно — просто не сотворить какое-нибудь заклинание типа телепортации?
— Ага. Нафиг. Знаю я, как на тебя заклинания действуют. Наслышался я уже — проверять не желаю. Разрушишь, впитаешь, а потом ещё и Ответным Ударом...
— Ты о чем это? — искренне удивилась девушка.
— О тебе. Ну всё, хватит лясы точить. Поехали. Если не найти ночлежку — будем ночевать на улице.
— А может нам спросить у кого-нибудь?
— У кого?! Ночью улицы пусты.
— А вон у него, — она кивнула в сторону.
— Там ни кого нет.
— Ты в этом так уверен? — она спрыгнула с коня и почти неслышно юркнула за дом.
Полуночный вор не всегда мастер, а иногда становится безропотной жетвой.
Ночь была тихая, прохладная. На небе сияла половинка луны. Пустынные улицы окутала мгла, но Ада отчетливо видела каждый камень в кладке стен, каждую песчинку на дороге. Она притаилась возле распахнутого окна и ждала, вся превратившись в чувства, стараясь не дышать. Она заметила, как кто-то крался вдоль домов, а затем залез в окно. В доме свет не горел, но там точно происходило что-то очень интересное. Топот и шарканье шагов, звяканье, шуршание...
"Мужчина..." — рассуждала Ада. — "Среднее телосложение. Вес — около восьмидесяти кило. Обут в мягкую, но не комнатную обувь. Какой умора...Он старается быть осторожным, но от этого только сильнее шумит. Идет к окну...".
Из окна выглянула чёрная башка. Вор-домушник осмотрелся по сторонам и вылез. Перегнулся через подоконник, и стал что-то тянуть. У Ады было достаточно времени, чтобы досконально изучить этого субъекта.
"Толстенький" — констатировала она. — "Росту среднего. Неуклюж, но силен. Возраст за тридцать, но явно мнит себя великим вором или ниндзей. Тоже мне ниндзик! Вырядился весь в чёрное — одни глаза открыты, мутно-жёлтые и раскосые. Чебурашка ниндзя, бин!!!".
Он так пыхтел, кряхтел и сопел, что Ада чуть было не огласила улицы, пускай и веселым, но чрезмерно громким смехом. Наконец "ниндзик" вытянул из дома не особенно-то и большой мешок. Понятно, почему этот тип так долго его вытаскивал — из мешка торчали какие-то палки, которые, судя по их внешнему виду, за что-то хорошенько зацепились, но поставил мешок на землю, согнулся пополам, пытаясь отдышаться после усилий. Ещё раз огляделся, взвалил свою добычу на плече и медленно пошёл. Его слегка заносило то вправо, то влево. Ада, засмотревшись на эту клоунаду чуть было не забыла, зачем она здесь сидела. Она подкралась к "вору", тронула рукой его плечо. Тот испугано оглянулся.
