Добро наказуемо

Шептун, пробормотав заклинание, спиной попятился к двери, стражники последовали за ним, оставив своего начальника посреди камеры в гордом одиночестве. Нельзя было упускать момент.

— Вы не тронете мальчишку, пока госпожа не прикажет лично. Позовите ее!

— По какому праву этот сопляк здесь командует? — опомнился Фиорен.

— По праву наследного принца, — забыв о Релине, я уже не видел смысла утаивать свое имя. — Я — Рикланд. Если сами не поняли, надо было слушать Алавара.

Гром в растерянности оглянулся на некроманта.

— Еще один безумец, — почти беззвучно выдохнул тот. — Могущественный безумец. Сделай, что он просит.

— Позови хозяйку, — кивнул начальник стражи одному из наемников. Тот поспешно бросился выполнять приказ. — А ты мухой за Силачом! — второй стражник отправился следом.

Стоять на одеревеневших ногах было все труднее, а сесть обратно на тюфяк, как и повернуть голову не получалось. Казалось, малейшее движение и я рухну подрубленным деревом. Нейл благоразумно замолк и не издавал больше ни звука. Начальник стражи с некромантом молча глазели на меня. Последний явно копался в мыслях. Впрочем,  прочесть там он мог разве что страстное желание увидеть прекрасную госпожу, вдохнуть дурманящий запах трав, прижаться пылающей щекой к прохладной руке...

К моему глубокому разочарованию первым появился Алавар.

— Ну что, сам признался?! — торжествующе осклабился он. — Я ж говорил,  что это Рикланд, а вы, олухи, не верили! — и тут же, поймав негодующий взгляд начальника стражи, залебезил: — Я не вас имел в виду, мой лорд, никто ж не верил...

— Я и сейчас не верю. Этот прохвост подхватил твой бред, чтоб оттянуть пытку.

— Ошибаешься, любезный Фиорен. Человек, принесший госпоже клятву верности, не станет лгать или скрывать свои замыслы, — вступился некромант. -Наш гость на полном серьезе мнит себя принцем, а следовательно, либо он безумен, либо...

— ...либо ему удалось спастись от дракона! — встрял Алавар. — Отделался ожогами. Что ж, Рикланду всегда везло.

— ...либо кто-то еще более могущественный внушил ему эту мысль, — не обращая на него внимания, продолжил Шептун.

— Думаешь, он засланец Черного колдуна? — когда появилась Крусанна, я не заметил. За спинами рослых стражников ее не было видно. Теперь же долгожданный голос заставил сердце радостно забиться.

— Я не засланец, я — Рикланд! Поверь мне, госпожа. Там, в долине Вечного лета ты предложила служить тебе. Поэтому я здесь! — в тот момент мне и вправду казалось, что это так.

— Верю, — улыбнулась красавица. Подойдя, она коснулась прохладными пальцами моей щеки, и все забылось, кроме желания быть ей полезным. Мне не было дела до Алавара, да и до Нейла тоже. Прикажи она стать его палачом — стал бы, не задумываясь. — И помню тебя... Рик. Если бы ты признался там, на священной вершине мироздания, я бы даже не сомневалась. Знаешь, что меня настораживает? Тогда в тебе не чувствовалось силы. Помнится, ты сказал, что хороший маг должен уметь ее скрывать. Я так и не смогла научиться этому... — ведьма нахмурила брови и обернулась к Шептуну. — Рикланд — колдун?

— Насколько мне известно, в королевском роду Фаргорда силой обладал только Данквил.

— Да какой он колдун? Он сам от простенького заговора, как с похмелья, -  хохотнул Алавар — мое отношение к магии частенько бывало темой для шуточек королевских наемников. Впрочем, Крусанна не удостоила замечание своим вниманием. Она лукаво смотрела на меня.

— Так откуда же в тебе сила, Рик?

Честно говоря, меня и самого давно мучил этот же вопрос. Непрекращающаяся тошнота, казалось бы на пустом месте, странное поведение магов, которые явно приняли меня за своего — все это наводило на размышления.

— Может, это одежда? Раньше она принадлежала Келориэлю Перворожденному.

— Непохоже, — красавица провела ладонью по рукаву куртки и сжала мою руку, унеся меня на вершину счастья. Если бы мне удалось шевельнуться, то, забыв о приличиях, я прижал бы ее к груди. А может, бросился в ноги с клятвами в любви. Но оцепенение пока что не отступило, а потому я, забыв о тошноте и боли, стоял столбом и глупо улыбался.

— От пропавшего амулета у него сила! Чтобы Рикланд да не разграбил сокровищницу! — вернул меня в камеру ненавистный голос Алавара. На этот раз хозяйка услышала.

— Ты ведь обыскивал его, Шептун? — обернулась она к некроманту.

— Не сомневайтесь, госпожа. В кармане такой амулет не утаишь.

— Значит, проглотил, — Алавар недобро осклабился. — Или не знаете, как охотники за диковинами проносят товар мимо эльфийской стражи?

Крусанна медленно разжала пальцы. Моя рука повисла безжизненной плетью. Я взглядом молил ее не покидать меня, но она подошла к магу.

— Такое возможно?

— Вполне, — кивнул тот. — Если тот, кто внушил ему, что он Рикланд, наложил заклятие забвения.

— Распорите ему брюхо и убедитесь! — услужливо подсказал мой враг.

— Но... если это и вправду принц? — рыжая ведьма окинула меня растерянным взглядом.

— Я клянусь вам, госпожа, — искренне заверил я.

— Тогда, если мы убьем его и не найдем камня, то нам не позавидуешь, — прошипел колдун. — А потому... я бы на вашем месте вспомнил закон. Владельцу замка дозволяется казнить любого, чья вина будет установлена на публичном суде.

— Так и сделаем, — устало кивнула Крусанна. — Завтра на рассвете соберите всех в зале Торжеств.

— Все, доигрались, — упавшим голосом сказал Нейл, когда дверь за хозяйкой и челядью закрылась, и мы остались одни.

— Почему? Мы ж невиновны. Божий суд пока никто не отменял. Надеюсь, оцепенение к утру пройдет, и у меня будет возможность сразиться за правду, — я привалился к стене, сполз по ней на тюфяк и закрыл глаза. — Спи! — говорить с Нейлом не хотелось. Перед внутренним взором стояла красавица-ведьма, и все мои мысли были только о ней. Странно даже, что во сне я увидел другую.

За день воздух в Ледяной башне успел нагреться. Релина уже не дрожала, как осиновый лист на ветру. Она, приподнявшись на цыпочки, стояла у окна и, высунув руку наружу, кидала на карниз крошки. Там, под окном с важным видом расхаживали птицы, как бы невзначай склевывали подношения, а потом, смешно выворачивая головы, поглядывали вверх, ожидая добавки. Девушка видела их силуэты сквозь прозрачные стены и улыбалась.

Крошки кончились, девушка отошла от окна, уселась на тюфяк, подперев кулачком щеку и устремив задумчивый взгляд на птичьи тени за стеной. Губы ее, как будто шептали что-то. А потом зазвучала песня:

Расскажите птицы в небесах

О далеких сказочных лесах

Может где-то скачет на коне

Храбрый принц, который снился мне

Скачет дни и ночи напролет

Я так жду, что он меня спасет

Отвечали птицы с высоты

Видим мы, чего не видишь ты

Ходит конь по лесу без седла

Принца злая ведьма увела

Ты, певунья, покорись судьбе

Юный принц не помнит о тебе

Птицы, милые, того не может быть

Разве мог меня он позабыть?

Мне судьба открылась ворожбой

Снился мне не зря спаситель мой

Рано или поздно он придет

И меня с собою уведет

Отвечали птицы с высоты

Видим мы, чего не видишь ты

Зельем приворотным опоен

Принц в колдунью злобную влюблен

Ты, певунья, покорись судьбе

Он забыл навеки о тебе

Птицы, вы свободны над землей

Я же здесь, как в клетке золотой

Вы летите к принцу моему

Передайте весточку ему

Пусть он вспомнит девушку из снов

И спасет от ледяных оков...

— Вот ведь дуреха — принца ждет! — раздался из-за двери насмешливый басок стражника. — А нету твоего принца. Дракон его слопал, иль не знала?

— Не правда!

— Да, сдохнуть мне на месте! Собственными глазами видал. Мы-то в замок слиняли, а дракон схватил Рикланда прям за космы и уволок себе на обед.

— Не может быть. Он мне снился. Живым!

— Мало ли кому чего снится. Мне вот сегодня Задира снился. Был у нас такой десятник — вчера убили. Так вот приходит весь такой обгоревший. Пошли, говорит, к Горбуну в трактир, выпьем...

— И мне обгоревший снился, — голос певуньи дрогнул.

— Ну, а я о чем! Так что некому тебя спасать, цыпочка. Разве что тем ворам, которых завтра казнят. Или колдуненку, которого хозяйка ждет не дождется чтоб вместо тебя в башню засадить. Ну, а ты ей тогда уже без надобности будешь. Парни тебя уже в кости разыгрывают. Впрочем, ты ведь можешь и сама выбрать. Кого-то одного, кто за тебя заступится. Меня например. Чем я хуже Рикланда? Думаешь, он — герой? Ха! Какой он герой? Только и может, что с королевской гвардией замки жечь, да невинных людей во сне убивать! — голос из-за двери звучал вызывающе. Девушка, все это время кусавшая губы, не выдержала:

— Не людей, а орков! — чувствовалось, что она едва сдерживает слезы.

— Ага, орков, — было слышно, как наемник зевнул. — Собственного батюшки-короля армию. Им, оркам этим приказано дитятко королевское и пальцем не трогать, вот он и режет их, как скотину на бойне.

— Орки — слуги Черного колдуна!

— Орки служат Черному колдуну, Черный колдун — Королю. А твой Рикланд тоже из ихней компании... был.

— Не говори так! — голос сорвался.

— Ревешь что ли? — хмыкнул стражник.

— Простыла. Холодно здесь, — Релина шмыгнула носом.

— Согреть?

Девушка волчонком посмотрела на дверь, отделяющую ее от 'заботливого' стражника.

— Боишься? — хохотнули из-за нее. — Правильно боишься.  Я ж Нод по прозвищу Ключник, главный мастер по эльфийским шкатулкам и прочим тайникам на предмет открыть. Если они без магии, конечно. Так что здешний замок для меня — тьфу! — мелодично звякнула связка отмычек. — А орки — они порой почестнее людей будут, — ковыряясь в замке продолжал Нод. — У нас тут есть один. Его как раз десятником заместо Задиры поставили. Так никто даже не возражал... — в замке что-то щелкнуло. — Ну, вот, а ты думала не открою! Иди ко мне, красавица, не обижу!

Релина побледнела, закусила губу и, не отводя от двери настороженного взгляда, ухватилась за единственное, что можно было использовать, как оружие, глиняный кувшин, наполовину наполненный водой.

Я опять не понял, как оказался рядом. Оружия не было, но стражник не ожидал нападения. От удара в челюсть он вылетел за дверь.

— Я живой, понял? И невинных людей не убиваю. Только таких, как ты! — каждое слово я подкреплял ударом.

— Проклятая ведьма..., — выдавил стражник, нетвердым шагом отступая к лестнице. Удар — и очередной шаг пришелся в пустоту. Он не заметил начинающихся ступеней и, оступившись, покатился вниз.

Я оглянулся. Дверь снова была заперта. Девушка по ту сторону ошарашено оглядывалась по сторонам. Почему-то я ее видел, а вот она меня — нет. Да и не было меня в башне. Я же спал в темнице.