Там, где живёт огонь. Часть 1

— Как?.. Как ты вообще посмел?.. — шипел окровавленный аггел. По его запястью и всему предплечью текла бордовая влага, вызывая во мне небольшую жажду. Почему-то я совершенно не испытывал страха, несмотря на то, что, вероятно, смерть моя была близка.

— Как ты посмел напасть на Падшего? — всё еще повторял он. Казалось, он не мог поверить в происходящее, ошалело смотря на свою культю, — Ты будешь умирать очень долго...

Свободной рукой он схватил меня за шею и так сильно сдавил, что я более не ощущал совокупность тела и головы.

— Стой, — крикнул резко незнакомый мне голос, и хватка охранника ослабилась, — отпусти беса.

— Но, господин, он лишил меня руки!

— Коли ты не способен защитить себя от новорожденного, для чего ты вообще сгодишься? — холодно заметил голос. Чернота спала с моих глаз и я, наконец, смог увидеть, лицо говорившего.

Это был высокий худой господин солидной наружности. На плече его сидел черный ворон и любопытно оглядывал меня. Мне даже показалось, что он обдумывает моё поведение. Что за чушь, он же маленькая птица и ничего обдумывать не может. Высокий господин был одет в черную тунику, подпоясанную на тонкой, будто женской, талии плетеным кожаным ремнём, оканчивающимся аметистовыми оводами. В руках у него был длинный, окованный платиной, посох блестящего черного дерева, навершием которого служил тёмно-малиновый корунд. Он немного светился в жёлтых отблесках, излучаемых статуей князя, так же как и его собственные гранатовые глаза.

— Этот бес пойдёт со мной, — сказал он. Тонкое лицо господина было холодным и загадочным. Как и странная физиономия его ворона.

— Это невозможно! — рыкнул охранник, лишившийся руки, — этот бес — член Дома Гнева. Он в нём родился и обязан пройти через врата Распределителя!

Мой защитник приподнял тонкую черную бровь. Всё его существо дышало силой и мощью, несмотря на тщедушную худобу. Я начинал его уважать.

— Ты знаешь, с кем разговариваешь? — с напором проговорил он.

— Знаю, — медленно ответил охранник, прижимая кровоточащий обрубок к груди. — Ты — эрцгерцог Бехард. Дух безумия, повелитель бурь и ветров. Но ты меня не напугаешь! Я — граф и я на своей земле!

Его голос звучал неуверенно, несмотря на слова. Остальные три охранника стояли поодаль и не спешили вмешиваться. Они ничего не потеряли, и их интерес не был столь насущным, как у однорукого.

Бехард сделал шаг по направлению к охраннику, и было видно, что тот собрал в кулак всё своё мужество, чтобы от страха не сделать шаг назад. Эрцгерцог был высшим аггелом. Его уровень — самый последний и самый мощный. Высший аггел, почти принц. Но всё же не принц.

— Я вижу, ты очень храбр, мой дорогой друг, — улыбнулся эрцгерцог и положил свою тонкую ладонь на массивное плечо собеседника. — Мне нравятся такие, как ты, и твои друзья, — он бросил мимолётный взгляд на троих его товарищей, всё еще стоящих поодаль. — Потерять руку — большое горе. Ведь конечности не отрастают обратно даже у аггелов.

Безрукий охранник затравлено смотрел на Бехарда. Кровь из культи уже перестала течь.

— И новую кисть достать не так просто нынче. Ты случайно не знаешь заклятья, чтобы она могла вырасти заново? Нет? Какое невезение. Чтож, я, конечно, мог бы тебе помочь, так ведь я не принадлежу твоему Дому! И не имею права вмешиваться, коли Тьме было угодно лишить тебя конечности.

— Ваше Сильнейшество, а был бы вам весьма... очень... я никому не скажу! — замямлил аггел и лицо его выражало все муки Преисподней одновременно. Какое жалкое зрелище!

— Приходи ко мне во дворец, когда на Земле зайдёт луна, и я дам тебе новую руку. И не забудь друзей своих прихватить! Для каждого из вас у меня есть награда! — сказал Бехард и, развернувшись, направился прочь, махнув мне рукой, чтобы я летел за ним.

— А за что награда, господин? — окликнул его какой-то из товарищей неудачливого аггела.

Бехард оглянулся через плечо:

— За то, что этого беса вы никогда не видели, — бросил он и через секунду изящно испарился вместе со мной в эфире.

Глава N33

Маркиз Второго Тёмного Дома, весьма уважаемый аггел по имени Ярамайяху, когда происходили все эти события, изволил плясать в придорожном питейном заведении практически самого низкого пошиба. Он был маловат ростом, имел кирпично-красную блестящую кожу и очень большую голову, увенчанную красивыми рожками-пупырышками. Он не признавал, в отличие от большинства Высших, человеческого образа. Конечно, в любой миг он мог слегка подрасти, сделать тело более симметричным, а цвет кожи не таким пошлым. Отрасти он немножко волос, спрячь хвост и когти, — конфеткой бы стал! Однако, вид, который он имел обыкновенно, радовал его значительно больше.

"Негоже портить то, что однажды уже было испорчено" — говаривал бывало он, — "В тот день, когда свет солнца померк для всех нас, благостный Хаос и матерь Тьма приняли меня, как родного сына! Они дали мне эти замечательные присоски на ладонях! И теперь перед тем, как убить, я могу покрепче обнять свою жертву, тем самым дав ей чувство облегчения и радости. Разве это не чудесно? Также они дали мне мой широкий рот, чтобы я не делал больно своим жертвам, а просто аккуратно и целиком проглатывал их. И как же я могу променять такие ценные подарки на неудобный и постыдный образ?"

Вот, руководствуясь такими аргументами, маркиз Второго Тёмного Дома, один из самых сильных Проклятых королевства Тьмы, плясал голый, потрясывая дряблым висящим животом, полностью скрывающим маленькие гениталии, вокруг стола с тремя очаровательными демоницами. Дамы топтали по столешнице большими черными копытами, усыпанными блестящими полудрагоценными камнями. Ножки у них были чисто выбриты, нигде не было видно ни единого волоска, которые у породы сатиров, к которой принадлежали они, и большая половина Дома Чревоугодия, довольно сложно сбрить. Две были светлокожие, а одна темна, как самая тёмная ночь.Очень она Ярамайяху понравилась — редкая жемчужина! Ещё бы. Обладатели тёмной кожи были чрезвычайно редки во всех Домах. Конечно, по всей земле Проклятых за тысячелетия случилось уже множество смешений кровей. Однако, всё же сохранялось определённое постоянство, связанное с местом рождения демонов. Так, в Доме Уныния в основном обитали бледнокожие дети Тьмы. На земле принца Бегемота — желтокожие. На острове Блуда демонята рождались оливковыми, а иногда и откровенно зелёными. На землях принца Самаэля несть числа болезненно синюшных бесов, а некоторые, и вовсе, как чернила. А в Доме убийц кожа красна, как кирпич. Чёрная кожа встречалась столь нечасто, что, рождённые с ней, считались отмеченными матерью Тьмой.

Светленькие уже были раздеты и демонстрировали всему трактиру большие колыхающиеся в разные стороны груди с огромными бордовыми сосками, на которые были нацеплены маленькие серебристые кисточки. Кисточки плясали вместе с танцовщицами, весело прыгая то вверх, то вниз, то по кругу. А на тёмненькой ещё оставались тонкие золотые трусики и топ, открывающий глазам лишь прямую блестящую, как полированный обсидиан, спину.

— Пляшите милые, пляшите, я вас умоляю! — радовался маркиз, прыгая вокруг стола и хлопая в свои ладоши с присосками.

Светлые демоницы эротично выгнулись и вдруг, обняв друг дружку за ляжки, поцеловались. Всё присутствующие наблюдатели разразились бурными аплодисментами и половина из них заказала еще выпивки, чтобы лучше оценить сие искусство. А тёмненькая скромно вертелась рядом, не сводя горящих глаз цвета мокрых каштанов с маркиза, и не торопилась раздеваться.

— Ну а ты как же, милочка? — воскликнул он, протянув длинные кирпичные руки вверх.

Но демоница лишь улыбнулась, топнула копытом, повернулась круглой аппетитной попой к Ярамайяху и шлёпнула себя по заду.

Маркиз рассмеялся, и тут же в его ладонях появились круглые серебристые монеты. Он сыпал их на стол прямо под инкрустированные камнями копыта, не скупясь на количество. Увидев их, шоколадная дьяволица вмиг скинула с себя остатки одежды. И тогда все трое спрыгнули со стола и начали плясать вокруг клиентов заведения. Лишь последняя танцевала вокруг маркиза, изящно касаясь своими круглыми формами его худых ручек и мягкого живота.

Никто из присутствующих и представить не мог, что среди них маркиз Второго Тёмного Дома, сам ужасный Ярамайяху. Хоть внешность его и была примечательна, немногие могли поверить, что Высший аггел будет выглядеть, как простой бес. А вуаль Тьмы была, как водится, скрыта. Потому что, если за каждым демоном черный шлейф тянутся будет, это ж видно ничего не станет!

— Кто вы, милорд, я очарована! — шептала она осторожно, наклоняясь к его большой непропорциональной голове. В голосе её был явный акцент Дома Алчности. Она видела, что благословенная Тьма порадовала её клиентом — аггелом. Причём весьма богатым и, судя по всему влиятельным. Но его ранг был ей недоступен.

— Я — твой ангел веселья, моя красавица!

Её чёрные косички, в которые были заплетены густые масляные волосы, падали на его голову сверху, когда она кружила его неуклюжее тело, и создавали впечатление пышной растительности там, где у маркиза сияла лысина. Ярамайяху уткнулся своим огромным ртом в её пахнущие мускусом и какао небольшие груди и сказал:

— Сколь сладостен этот миг с тобой, моя дорогая, хоть и краток!

— Почему же краток, мой таинственный господин?

— Ты любишь тёмный ром, милая? Он бы так подошёл сегодня к цвету твоей восхитительной кожи!

— Конечно, люблю, — радостно воскликнула демоница и обвила стройными руками тонкую шею маркиза.

— Выпей со мной! Пусть льются для тебя тростниковые слёзы янтарными водопадами!

Он махнул рукой, и тут же к ним подбежал небольшой страшненький официант со спиральными зеленоватыми рогами в белом передничке. Он держал в руках два больших оловянных кувшина доверху наполненных дешевым кубинским ромом. В этом слабеньком заведении он был самым лучшим. Она залпом опрокинула кувшин, и мгновенно опьянела. Медные ароматные струи потекли по её кофейной коже.

Она улыбалась, когда он взял её в руку и по очереди начал облизывать каждый из её маленьких пальчиков, острые когти на которых были полностью сострижены. На мизинце он задержался, взглянув глубоко под её густые ресницы, блаженно наслаждаясь мгновением. И откусил палец.

Демоница мгновенно завизжала голосом, сравнимым лишь с визгом свиньи на бойне, как подумалось Ярамайяху. Она пыталась вырваться, царапаться и лягаться, но присоски на руках и ногах маркиза мгновенно прилипли к ней намертво. Он присосался к её стройному телу, как паразитирующий гриб на тело сосны. Внезапно подле них оказалось два амбала — демоны охранники в сияющих чистотой золотых браслетах на бицепсах. Они обязаны были сохранять спокойствие в таверне и защищать персонал сего весёлого заведения.

Посетители вокруг, разношёрстные демоны, всё еще развлекались с оставшимися двумя светлокожими крошками, не отпуская их от себя, но и стараясь не пропустить ничего из происходящего рядом представления. Один охранник был виконтом, другой графом. И оба не были аггелами. Это было видно сразу по их горящим печатям на лбу, которые они получили пройдя через Распределитель.

— Немедленно отойдите! — говорили они грозно. Даже пусть нарушитель и аггел, закон предписывает выпроводить его и взять соразмерный штраф, в уплату откусанного пальца.

Но Ярамайяху продолжал присасываться своими конечностями к шоколадной коже демоницы, и скоро стало ясно, что оторвать его невозможно. Более того, он продолжал откусывать ей остальные пальцы, с удовольствием хрустя костяшками. Через несколько мгновений стало заметно, что демоница отчего-то слабеет. Она упала на одно колено, когда охранники сговорившись начали бить маркиза стальными дубинами, до того висевшими у них на поясе, стараясь оторвать его от жертвы. Но он будто не чувствовал ударов, которые должны были размозжить его большую некрасивую голову, похожую на красное яйцо.

— Маркиз Ярама! Вот ты где, негодник! — вдруг появился в дверях заведения тучный господин в пышном одеянии, и весь трактир ахнул, замолкнув и преклонив волосатые колени. Это был Его высочество Бегемот — принц Второго Тёмного Дома.

Демоны охранники замерли, прекратив бесполезное избиение нарушителя спокойствия и округлив выпученные глаза сперва на нового гостя, а затем на старого, которого они только что били. Поняв, что происходит, оба упали на колени, и дубинки выпали из их накаченных трясущихся рук.

А маркиз лишь обернулся в пол-оборота вместе со своей более не трепыхающейся жертвой, продолжая обсасывать уже беспалую кисть.

— М?.. — невинно округлив глаза, промычал он в гробовой тишине.

— Что ты мычишь, я тебя уже Тьма знает сколько ищу. А ты опять за старое? Хорошую такую малышку повредил. Ну что с тобой поделаешь, — всплеснул руками толстяк с кучей перстней на пальцах-сосисках.

Маркиз отлепился от демоницы и всё заведение увидело, какие глубокие раны оставили на женском теле его присоски на руках и ногах. Через них он выпил большую часть её густой демонической крови. Встав с пола, он виновато опустил голову и подошёл к Бегемоту.

— У нас дел невпроворот. Ты что, забыл? — продолжал сетовать принц.

Ярама виновато молчал, когда отец Чревоугодия положил ему на узенькое плечо руку, развернул к выходу и повёл вперёд.

— Опять добрых демонов своим видом в заблуждение вводишь, — качал головой принц, но уже слегка улыбался, — проказник!

В конце-концов, Бегемот захихикал, и они вышли из таверны. Через долю секунды раздался звук чокающихся бокалов и пенящегося пива — зажглась магия перемещения — и принц с маркизом исчезли в клубах дыма.

В таверне еще некоторое время сохранялась гробовая тишина, пока к упавшей демонице не подбежали две подруги и не начали её отчаянно трясти. Ко всеобщему изумлению, она открыла глаза и даже издала некоторый нечленораздельный звук. А еще через мгновение на её коричневом животе в пятнах от присосок заклубилась простая магия, цвета осенней листвы и вкуса сырых опят, и появился большой кожаный мешок с монетами. Зелёная болотная змея Дома Чревоугодия, вышитая на нём, смотрела весело и хитро.

— Не буду больше спрашивать тебя, как ты оказался в этом ужасном трактире, учитывая, что твоё положение позволяет тебе пировать в самых уважаемых заведениях моего Дома, Яр. Я понимаю, у всех свои причуды, — говорил Бегемот, когда они с маркизом наконец появились в торжественном зале.

— Вот, бывало, я в юности вселюсь в какого-нибудь юношу в виноградном венке на празднике урожая, напьюсь молодого вина так, что ноги его держать не будут, и давай плясать с юными девами. Хоть и противно в человеческом теле, зато как хорошо-то было!

Бегемот прошёл по узкой дорожке мягкого ковра к длинному столу, со всех сторон окруженному деревянными стульями с нежно жёлтой обивкой. Присев на один из них, он пригласил маркиза располагаться рядом и оценить наконец его творение.

— Ну как тебе зал? Испания, восемнадцатый век, — довольно хвастался он.

Фламандские гобелены, мебель в стиле рококо и ампир. Стены по всему залу были увешаны огромными картинами в витых позолоченных рамах и старинным оружием. А вдоль них, перемежаясь друг с другом, стояли небольшие столики для десертов и большие кудрявые канделябры с длинными, пахнущими розой, свечами. Всю площадь потолка занимала огромная круглая фреска в коричнево-золотых тонах, изображающая виноградный сад, в центре которого средь ветвей виднеются прекрасные женские глаза.