Дроид 11-4Д — полностью восстановленный — встретил его на посадочной площадке и провел внутрь, оставив гвардейцев дожидаться их возвращения у спидера.
— А ты в лучшей форме, чем при нашей последней встрече, дроид, — заметил Сидиус, когда турболифт начал спускаться вниз, в глубины комплекса.
— Все верно, сенатор Палпатин. Абора — восстановительный центр.
— Как поживает магистр Дамаск?
— Думаю, вы сами сможете оценить его состояние, сэр.
Первым, что бросилось Сидиусу в глаза, когда они вышли из лифта, была библиотека: полки ломились от томов и свитков, дисков и голокронов — те самые знания, которые он жаждал обрести с самого начала своего ученичества. Сидиус любовно провел рукой по полкам, но едва успел насладиться мигом благоговейного трепета, когда 11-4Д повел его дальше, на аппарель, которая вела в медицинскую лабораторию, заполненную новейшими достижениями науки и техники.
Переводя взгляд с одного ультрасовременного агрегата на другой, он поинтересовался:
— И давно все это завезли? После того, как магистр был ранен?
— Только некоторые из устройств, — ответил дроид. — По большей части это место осталось нетронутым с тех самых пор, когда меня впервые сюда доставили.
— И когда это было?
— Приблизительно за один стандартный год до того, как я познакомился с вами на Чандриле, сэр.
Немного подумав, Сидиус спросил:
— Магистр Дамаск сам тебя создал, дроид?
— Нет, сэр. Он просто мой текущий хозяин.
Оказавшись в глубине комплекса, они прошли мимо клеток с животными, коих было столько, что хватило бы на добротный зоопарк. 11-4Д указал на скопление клеток, отстоящих от остальных.
— Вот и недавние плоды магистра.
— Плоды магистра? — повторил Сидиус в замешательстве.
— Его успехи растут и множатся.
Сидиус все еще пытался постичь смысл слов дроида, когда они вошли в длинный коридор, по обеим сторонам которого тянулись камеры без окон. В Силе он почувствовал присутствие жизненных форм за каждой из запертых дверей.
— Узники?
— Нет, сэр, — ответил 11-4Д. — Всего лишь подопытные для экспериментов.
Едва они завернули за угол в конце коридора, Сидиус встал как вкопанный. В самом центре операционной палаты высился контейнер с бактой, в котором плавал бит мужского пола.
— А это Венамис, — раздался еле узнаваемый голос Плэгаса.
Обернувшись, Сидиус узрел своего учителя, который, прихрамывая, вошел в палату вслед за ним; его рот, подбородок и шею скрывала дыхательная маска или что-то вроде транспиратора. Большая часть ран от виброклинков зажила, но кожа его выглядела особенно бледной. Сидиуса долго терзал вопрос, насколько ослабило мууна недавнее покушение, но сейчас он отчетливо видел: пусть маладианцы и искалечили его тело, в Силе учитель был могуч как никогда.
— Твои мысли выдают тебя, — сказал Плэгас. — Неужели ты думаешь, Малак ослаб, когда Реван ранил его мечом? А Бейн, заключенный в панцирь из орбалисков? Думаешь, юная ученица Гравида страдала от протезов, которые вынуждена была носить после того, как сразилась с ним?
— Нет, учитель.
— Скоро я стану сильнее, чем ты можешь представить. — Плэгас тяжело сглотнул и промолвил: — Но пойдем. Нам есть что обсудить.
Сидиус проследовал за ним в прохладные покои, где была лишь кровать, два нехитрых стула, комод и искусно вытканный квадратный коврик. Предложив Сидиусу один из стульев, Плэгас с трудом опустился на второй. Выдержав долгую паузу, он наконец удовлетворенно кивнул.
— Мне приятно видеть, как сильно ты изменился — как выросло твое могущество, владыка Сидиус. То, что произошло на Корусканте, рано или поздно должно было случиться, но я нахожу утешение в том, что эти прискорбные события выковали из тебя истинного владыку ситов. Ты готов узнать тайны, которые я столь бережно хранил.
— Что это за место, учитель?
Плэгас помешкал, собираясь с силами, и ответил:
— Считай его сосудом, который содержит все самое ценное, что у меня есть. Все, к чему я испытываю любовь.
— На моей памяти вы впервые употребили это слово.
— Лишь потому, что нет иного выражения, которое с полной адекватностью передавало бы мою безмерную привязанность к тем существам и созданиям, что делят со мной это обиталище. Любовь без сострадания, конечно, ибо состраданию нет места в этом доме.
— Этот бит, Венамис...
— Его послал Тенебрус, чтобы испытать меня — и устранить, если я провалю испытание. Но Венамис стал для меня подарком. Помог раскрыть самые непостижимые тайны Силы. И каждое живое существо, которое ты увидел или почувствовал здесь, — это тоже дар свыше. Ты и сам в этом убедишься, когда я посвящу тебя в свои тайны.
— Что имел в виду дроид, говоря "плоды магистра"?
Губы Плэгаса под дыхательной маской изогнулись в усмешке:
— То, что плоды эти были рождены не привычным всем способом, а лишь благодаря Силе.
В голубых глазах Сидиуса отразилось изумление и неверие.
— Силе?
— Да, — задумчиво произнес Плэгас. — Но я не соблюдал должной осторожности. Когда мы силимся вырвать власть над жизнью и смертью из рук Силы, когда стремимся пошатнуть равновесие, Сила противится нам. Действие и противодействие, Сидиус. Нечто сходное с законами термодинамики. Я вел себя дерзко, и Сила решила испытать меня, как испытывал Тенебрус. Мидихлорианы не так-то просто убедить исполнять волю того, кто лишь недавно постиг их тайны. Силу нужно побороть — особенно если мы собираемся добиться чего-то с помощью ее темной стороны. Ее нужно убедить, что ситам достанет умения взять могущество в свои руки. В противном случае она сорвет наши замыслы. Она вызовет беды и напасти. Она нанесет ответный удар.
— Маладианцы...
— Возможно. В любом случае, именно по этой причине Орден джедаев пришел в упадок и тянет Республику вниз. Джедаи лишились расположения Силы. Да, они по-прежнему черпают из нее свою энергию, но их умение направлять Силу слабеет. Каждое их действие порождает противодействие Силы — часто незаметное глазу, но это противодействие выгодно тем, кто живет в согласии с темной стороной. Противодействие, которое поддерживает усилия ситов и множит нашу мощь. Но обращаться с этой мощью мы должны со всей деликатностью. Мы должны всегда быть начеку — ловить момент, когда светлая сторона даст слабину и откроется брешь. Тогда и только тогда — когда все обстоятельства будут нам благоволить — мы сможем действовать, не боясь столкнуться с сопротивлением.
Сказать, что Сила есть непостижимое таинство, — все равно что признать свое невежество, ибо в любую тайну можно проникнуть — нужны лишь знания и настойчивость. Мы нашли свой подход к Сенату, найдем и к Республике с джедаями, а рано или поздно — и к самой Силе.
Сидя в благоговейном молчании, Сидиус совершенно не представлял, что на это ответить. Он спросил лишь:
— Что будет с нами дальше, учитель?
Транспиратор издал череду звуков, и Плэгас сделал глубокий вдох:
— Я намерен обосноваться в Тайнике — уделять больше внимания моим исследованиям, решению первоочередных задач и самоисцелению.
— Что станет с Аборой?
— Какое-то время она послужит нам хранилищем.
— А с "Капиталами Дамаска"?
— Компания не будет реформирована. Возможно, я продолжу проводить в Тайнике ежегодные Собрания. И я буду лично наставлять Сэна Хилла, чтобы подготовить его к председательству в Банковском клане.
— Зачем они все нам?
— Потому что на повестке дня война, Сидиус, — процедил Плэгас. — Но мы должны быть предельно осмотрительны. Сделаем ставку на планеты, которые уже раздирают мелочные конфликты. Планеты, где можно без помех подстрекать к насилию, вкладывать деньги в нужные нам операции... Мы сделаем так, чтобы миры Внешнего кольца страдали, пока Ядро благоденствует. И пусть эти планеты — жалкое захолустье, у нас нет выбора — будем использовать то, что есть.
МБК поможет нам финансировать войну, которую мы медленно, но верно развяжем. Нам понадобятся ресурсы Банковского клана, чтобы оплатить труды производителей оружия и поддержать альтернативную экономику будущих врагов Республики. — Плэгас заглянул Сидиусу в глаза. — Нашему успеху будут предшествовать знамения. Тебе еще многое предстоит узнать о йинчорри и каминоанцах. Но всему свое время. Прямо сейчас, Сидиус, ты должен знать одно: ты — клинок, который мы вонзим в сердце Сената, Республики и Ордена джедаев, а я — твой проводник на пути к обновленной Галактике. Вместе мы — две новорожденные звезды, что формируют целое созвездие — созвездие ситов.
Сидиус потер ямочку на подбородке:
— Мне приятно слышать, что я не разочаровал вас, учитель. Но джедаи вызвали полицию в район Фобоси сразу же, как мы ушли. Наш план уже под угрозой.
Щеки Плэгаса покрылись румянцем.
— Джедаи давно знают, что темная сторона пробудилась, и им ее не остановить. Теперь они почувствовали это и на Корусканте, у себя дома.
— Даже если так, нельзя допустить, чтобы нас разоблачили.
Плэгас изучил его внимательным взором:
— Выкладывай, что у тебя на уме.
— Учитель, что если обучить кого-либо ситским искусствам и в дальнейшем посылать на задания, которые под силу лишь ему одному?
— Новый Венамис? Вопреки нашему партнерству?
Сидиус покачал головой:
— Я не говорю об ученике. Он и помыслить не должен о том, чтобы стать истинным владыкой ситов. Лишь знатоком маскировки и рукопашного боя. Орудием, от которого мы избавимся, как только нужда в нем отпадет.
В глазах Плэгаса отразилось удивление.
— И у тебя уже есть кто-то на примете.
— Вы сами сказали присматриваться к тем, кто может быть полезным. Я нашел одного на Датомире — чуть меньше года назад. Младенца, датомирского забрака.
— Многие забраки предрасположены к Силе. От природы, как может статься.
— Этот младенец — из таких. Его мать родила двоих и хотела спасти одного из лап Ночных Сестер — особенно той, которую зовут Тальзин.
— Ты купил его?
— Принял в дар.
— Где он?
— Я отвез его на базу "Капиталов Дамаска" на Мустафаре и оставил на попечении дроидов-нянек.
Плэгас на секунду прикрыл глаза. Мустафар служил ему местом, где он мог избавляться от врагов и улик задолго до того, как босс Кабра открыл двери своей станции утилизации для Хего Дамаска и других.
— А что мать? — спросил он.
— Жива — пока еще.
— А эта Тальзин не будет преследовать младенца?
Сидиус поразмыслил:
— Возможно.
— Если так, разбирайся с ней сам, — раздраженно прорычал Плэгас.
Сидиус склонил голову, принимая условия.
— Оставь младенца под присмотром дроидов, — добавил муун, — но начни обучать его. Приучи его к боли, владыка Сидиус, чтобы он смог послужить нам в полной мере. Если его таланты обращения с Силой не разовьются, избавься от него. Но если он не подкачает, переправь его на Орсис — когда сочтешь нужным. Там ты найдешь элитный тренировочный центр под управлением фаллиина Треззы — мастера боевых искусств. Я уже имел с ним дело. Трезза научит забрака быть свирепым бойцом и верным слугой. Ты же займешься его наставлением на путь темной стороны. Не заговаривай с ним о ситах или о наших планах до тех пор, пока он не докажет, чего стоит. И не отправляй его на битву с нашими врагами, пока я сам не оценю его готовность.
Сидиус склонил голову:
— Я все понял, учитель.
— Сила все видит, Сидиус, — молвил Плэгас спустя короткое время. — Как сама природа располагает к тому, чтобы после войны мальчиков рождалось больше, чем девочек, так и Сила, неотступно следящая за равновесием в Галактике, наделяет многих из нас мощью темной стороны, когда свет пробыл у власти слишком долго. Этот забрак — доброе предзнаменование.
— Владыки ситов, что придут нам на смену, воздадут должное вашей мудрости, учитель, — со всей искренностью сказал Сидиус.
Плэгас поднялся и коснулся его плеча:
— Нет, владыка Сидиус. Мы — последние в своей династии. — Он широким жестом обвел комнату. — Все, чего мы здесь достигли, преследовало лишь одну цель: сделать так, чтобы мы правили вечно.
ЧАСТЬ III: ПОВЕЛИТЕЛЬ
34-32 года до битвы при Явине
Глава 22
Обыкновенные создания
Прохладный полумрак, царивший в зале Сената, способствовал здоровому сну. Обострив чувства, Палпатин мог расслышать негромкий храп сенаторов — людей и инородцев — на платформах по соседству с его собственной; и более отчетливо — злорадное перешептывание Сейта Пестажа и Кинмана Дорианы, сидевших напротив. Уже двадцать лет кряду Набу и сектор Хоммель занимали одно и то же место на одном и том же ярусе этого необъятного, похожего на гриб строения, но с тех пор платформ заметно прибавилось — сверху, снизу и по бокам, — чтобы предоставить место представителям планет, недавно принятых в Республику. Прошедшие двадцать лет вместили множество пламенных речей, диатриб и обструкций, на которых присутствовал — и, бывало, подремывал — Палпатин, наряду с посланиями сразу четырех верховных канцлеров: Даруса, Фрикса, Кальпаны и Финиса Валорума. Последний как раз досиживал в канцлерском кабинете свой второй срок, и на его голову свалилось немало бед и напастей, добрая часть которых была подстроена — о чем никто не проведает еще много десятилетий, — Хего Дамаском и его тайным сообщником Палпатином в их ипостаси темных владык Плэгаса и Сидиуса. Но, в сущности, двойную жизнь того или иного свойства вела половина сенаторов: клялись в верности Республике, а на деле принимали взятки от Торговой Федерации, содействовали работорговле и контрабанде спайса и "палочек смерти" или потакали разбою и пиратству.
В памяти Палпатина всплыли слова древнереспубликанского философа Шассиума: "Все мы — двуликие создания, разделенные Силой и обреченные навеки искать свою скрытую сущность".
Со своей высокой кафедры верховный канцлер Валорум разглагольствовал:
— Кризис, который разразился на наших глазах в системе Йинчорр, лишний раз доказывает, что в своем стремлении поддерживать эру процветания в Ядре мы позволили окраинам превратиться в оплот беззакония, а пиратам, работорговцам, контрабандистам и торговцам оружием — безнаказанно творить свои темные дела. Запрещенные технологии и военная техника попадают в руки народов, чьи призывы о помощи остались неуслышанными Республикой, и, как итог, мы получаем антагонизм и межпланетную вражду. Сошедшись в час нужды, планеты, которые мы бросили на произвол судьбы, заключают союзы и обращаются за поддержкой к галактическим картелям. А те предоставляют им то, что не дали мы: рост производства, защиту и безопасность — наряду с оружием и военными специалистами. — Он широким жестом обвел сенатские платформы — ближние и дальние. — Пока мы нежимся в приятной прохладе, конфедерация лишенных права голоса набирает силу во Внешнем кольце.
В ложе по соседству с Палпатином кто-то нарочито зевнул, вызвав шквал смешков со стороны тех, кто находился поблизости. По графику Сенат должен был находиться в отпуске, но кризис в регионе Экспансии вынудил Валорума собрать главный руководящий орган Республики на чрезвычайную сессию.
