— А полковника позвали? — Спросил я шёпотом.
— Разумеется! Как же без него?! Но, поскольку он отбывает наказание, за него отчитывается Виктор Петрович.
— Хм!.. Пусть будет так. — Хмыкнул я, ставя себе галочку для памяти.
Лесовой говорил не долго, Очень сжато и конкретно. Он не ставил задач, он просто констатировал факты. А факты эти, скажу я вам, были совсем не утешительными. Устав, как выяснилось, бывший полковник начал разрабатывать, но ведь воевать не уставом надо, а оружием, которого у нас пока что не было, кроме палок, разумеется. Даже обыкновенных кухонных ножей не хватало. И не было никакой возможности достать их в нужном количестве.
После Лесового на трибуну вышел, вернее, вышла Марианна, которая, как тут же стало ясно, занималась эмиграционными вопросами. Она подняла такую тему, от которого мои уши в бантик завязались. Она заговорила о паспортах, или удостоверениях личностей. Этот момент мы как-то все упустили. Она разносила меня за бездеятельность в вопросе создания внутренних войск, проще говоря, полиции.
— Вместо того, чтобы заниматься руководящей деятельностью, созданием и внедрением идей в жизнь наш граф, аки молодой козлик, бегает по самым небезопасным районам, где ведутся военные действия. Где его жизни всё время что-то угрожает. Давеча, он попал в плен, и лишь благодаря ловкости, хитрости, находчивости наших военных его вытащили из лап преступников. — Разглагольствовала Марианна.
Это уже был перебор. Однако Сяомин требовательно прижала мою руку к подлокотнику, настаивая на невмешательстве. С другой стороны в меня вцепилась Лина, требуя того же. А Марианна продолжала поливать меня кетчупом из критики. Она перемешивала всё так, чтобы каждый сидящий понимал, что правитель обязан только сидеть дома думать, думать и думать. С утра до вечера о своих подданных, об их благосостоянии и безопасности. Заниматься развитием торговли с соседями. Строить корабли, заниматься наукой, в общем, всесторонне развивать государство.
Тут я спохватился и вновь наклонился к Сяомин.
— Слушай, а как насчёт нового города? Как с министерством образования?
— Я уже дала задание создателю. Пока что в полной мере заняться этим вопросом не получается. Магов не хватает. А те, что есть, очень плохи. Генриетта утверждает, что вряд ли они смогут выжить. Разве что скульптор имеет некоторую надежду.
— Так. Значит, сразу после собрания идём в медицинский центр. Кстати, его надо переименовать в министерство здравоохранения. Генриетту пока что ставить главврачом, но освободить от бюрократической волокиты. Пусть лечит людей. Кстати, там к ней подмогу прислали. Хирурга.
— Да. Хороший, между прочим, хирург. И человек, по всей видимости, не плохой.
В этот момент в зал вошёл человек. Он быстро направился к нам.
— А вот и неприятности идут. — Сказала Сяомин.
Человек подошёл и, стараясь не шуметь сильно, заговорил. Я махнул рукой, останавливая его. Потом создал зону тишины и уже нормальным голосом сказал:
— Давай сначала, и не пугайся. Тебя никто кроме нас не услышит.
Парень недоумённо оглянулся, но спорить не стал. И тут мы узнали, что за чертой северо-западной башни собралось около пятидесяти тысяч людей. Одеты кто во что. В набедренных повязках из листьев, травяных ковриков, кое-кто в лаптях. Очень много детей. Все практически голые. Во всяком случае, кого видел гонец. Жгут костры, очень худые и грязные. Ведут себя мирно, машут руками, таким образом пытаются привлечь к себе внимание. Явно что-то хотят сказать или передать.
От таких новостей волосы у меня на голове дыбом стали.
— Пятьдесят тысяч?! Это же почти в два раза больше, чем наше население в данный момент!!! Они нас количеством раздавят!..
— Ты правитель, тебе решать, что с этим делать. — Заметила Сяомин.
— Понятно. Как жаренным запахло, так правитель виноват. — Обиженно заметил я, и обратился к гонцу: — Сейчас отправляйтесь обратно. Никаких действий не предпринимать. К черте не подходить. Ясно?
— Так точно. — Ответил гонец.
— Тогда отправляйся, и ни с кем данной информацией пока что не делись.
— Так точно. — Повторил гонец и покинул зал.
— Ну, вот. Пришло моё время. — Сказал я и поднялся.
Марианна на трибуне оборвала себя на полуслове. Я, ведомый Линой, поднялся на сцену и заговорил:
— Господа! Я вынужден прервать заседание. Всем приступить к своим обязанностям. Не прекращать работу ни на минуту. Служба эмиграции, военный совет, врач, остаются. Все прочие пока что свободны. Генерал-полковник, Вас это тоже касается.
Народ зашумел, но недовольства в голосах не было. Было лишь понимание возможной опасности, или неопределённости.
Зал опустел. И тут я выложил всё, что только что сообщил гонец. Сказать, что тишина была мёртвой, значит, ничего не сказать.
— Значится так. — Снова заговорил я. — Кичиро Кумагаи, Матвей Иванович, Николай Никанорович, Элина Сигизмундовна, Генриетта Рудольфовна, Марианна Склончкевич — пять минут на сборы и жду вас всех у главного портала. Сяомин остаётся здесь за правителя, Виктор Петрович обеспечивает безопасность.
— Может всё-таки взять пару сотен всадников? — Робко предложила Сяомин.
— Никаких всадников. Они нас просто раздавят, если убрать черту. Хотя... Чёрт его знает, какую нагрузку может вынести эта граничная черта. Одна надежда на то, что ведут они себя мирно. Значит, есть шанс договориться. Всё, дебаты в сторону, время пошло.
На башне я сразу почувствовал напряжение. Сначала мне показалось, что это моё внутреннее ощущение. Однако через мгновение всё стало на свои места. Правда, толпа за чертой не приближалась к ней, и, тем не менее, напряжение было осязаемым. Отсюда с высоты можно было хорошо разглядеть тех, кто чего-то ждал там, за граничной чертой.
— Такую толпу нам не то, что не прокормить, даже за один раз всех не накормить. Не хватит. — Сказала Лина, разглядывая людей внизу.
— А одеть? — Сказала Марианна. — А лечить? И где такую толпу разместить? Куда отправлять?
Матвей и Кожемякин, молча, созерцали окружающий ландшафт. Что они искали, знали только они.
— Так. — Заговорил я. — Со мной спускаются Лина, Кичиро Кумагаи и Николай Никанорович. Остальные ждут здесь.
— И сколько здесь остаётся? Какая разница? — Вмешалась Марианна. — А врач может понадобиться очень быстро.
— Сейчас сюда подойдут ещё несколько человек, в том числе и хирург. — Сказал я наставительно. — Тем более что здесь остаётся Матвей Иванович, а у него глаз намётан. Он сам знает, когда и что надо делать. Поэтому ещё раз предупреждаю, мои приказы не обсуждаются.
Мы спустились вниз и направились к черте.
— Как будешь вести переговоры? — Спросила Лина.
— Представления не имею. Думаю отдать право вести генерал-полковнику.
— Не стоит. — Сказал Кожемякин. — Тут нельзя нахрапом. Тут надо дипломатично.
— Нашёл мне дипломата!.. Я и двух слов толком связать не могу. Ладно. За черту не заходим. Держимся вдоль, а лучше чуть позади меня.
Подойдя к границе, я протянул руку и слегка коснулся черты. Она явно была напряжена. Пальцем ткни, лопнет. На всякий случай сделал шаг назад, чтоб ненароком не пробить её. С той стороны подошли три женщины и двое мужчин. Мужики были в возрасте. Лет под пятьдесят. Женщинам около тридцати. Хотя!.. Первым заговорил мужчина.
— Меня зовут Прокоп. Прокоп Егорович Егоров. Я привёл людей сюда, потому что в горах очень холодно. Нет еды. И вообще, мы не знаем, что с нами произошло, и как быть дальше?
— Почему вы шли именно сюда? — Спросил я.
— Мы шли на юг. — Ответил Прокоп. — К теплу.
— Дальше.
— Что, дальше?
— Дальше? Вы наткнулись на непреодолимое препятствие.
— А! Да. Мы наткнулись на невидимую стену. Точнее, наши разведчики наткнулись. Остановились, и решили, что тут надо подумать. Нельзя лезть на рожон. Тем более что у нас ни оружия, ни даже одежды нет. Еду только для детей собираем. Сами уж как придётся.
Днём наткнулись?
— Нет. Ночью. Вернее, поздно вечером. Темно было. Мы даже не поняли сразу, что это такое. Просто отошли, решили дождаться утра. А утром увидели башню. Тут и к гадалке не ходи, ясное дело, люди есть. Значит, помогут.
— Откуда вас так много собралось?
— Ну, во-первых, мы не первый день идём. Во-вторых, по пути присоединялись.
— Среди вас есть маг?
— Кто? — Не понял Прокоп.
— Дайте немного еды. — Заговорила женщина. Детей накормить.
— Возраст детей? — Спросил я.
— От пяти до двенадцати. — Ответил второй мужчина.
— Тогда делаем так. Вы сейчас собираете всех детей и матерей, выстраиваете их в колонну, и мы пропускаем их сюда. Здесь наши врачи и повара немедленно займутся ими. А с вами мы продолжим беседу после того, как дети будут здесь.
— Берёте заложников? — Невесело усмехнулся третий.
— Нет. — Резко ответил я. — Нам ведь тоже надо думать о безопасности. Кто вы и откуда? Какую угрозу несёте? Почему я должен вам верить? А дети, они не виноваты. Их надо накормить. Они будут у всех на виду. Вот здесь! — Я махнул рукой в сторону башни. — Поставим палатки, пока будем лясы точить с вами. Заметьте, я сказал детей с матерями. Отцы остаются пока что за чертой.
— Хорошо. Согласился Прокоп. — Нам ничего не остаётся, как верить Вам.
Оба мужика и две женщины бросились к толпе. Там началось движение. Николай Никанорович махнул рукой Матвею и тот исчез. Они явно догадывались о направлении переговоров и даже предугадали моё поведение. Плохо, я стал прогнозируемый.
— Нам, между прочим, тоже. — Сказал я. — Вы проходите сюда, присаживайтесь. Рассказывайте подробнее.
Тут же появились столик и несколько стульев. Прокоп удивился. Это было видно не только по его лицу, но и по возгласу, вырвавшемуся случайно.
— Не пугайтесь. — Сказал я, усаживаясь за столик. — Даму возьмите с собой.
Мужик подошёл к черте и упёрся в неё.
— Лина, помоги.
Девушка вышла за черту, взяла за руку женщину с мужчиной и вернулась назад.
— Присаживайтесь. — Предложил я. — Угощать не стану, ведь люди там (я кивнул за черту) голодные. Им будет неприятно видеть это. Согласны?
— Разумеется. — Ответила женщина охрипшим голосом.
— И так. Кто-нибудь из вас помнит, как вы тут оказались? В каком месте?
— Лично я ничего не помню. — Сказал Прокоп. — Открыл глаза, лежу под камнем. Точнее, около. Очень холодно. Сам голый, как младенец.
— Не пытались представить себе одежду?
— Пытался? Это как?
— Закройте глаза. А теперь вспомните, как выглядят трусы мужские, обыкновенные, семейные. Теперь откройте глаза.
изумление мужика, держащего в руках самые обыкновенные трусы, было столь неподдельным, что некоторое время он тупо пялился на них не зная, верить или нет.
— Прокоп?! — Вздохнула его спутница. — Это же надо?! Так просто!!!
— Нет, мадам, — охладил я её пыл. — Это очень не просто. А тем более сейчас. Он сильно измождён, потерял много сил, и для него это очень трудно. Некоторые вещи вообще могут оказаться смертельными. Поэтому не советую больше экспериментировать в этом направлении.
Мужик, доселе сидевший как каменная статуя, протянул трусы женщине, а сам бухнулся на колени.
— Спаситель Вы наш! Защитник!.. — крупные слёзы потекли по его небритым, прямо скажем заросшим, щекам. — Возьмите всё, только спасите детей. Мы теперь как-нибудь проживём.
— Зачем ты ей трусы отдал? — Спросил я. — Это же мужские.
— Я сейчас, я сейчас... — Засуетился мужик.
— Стой! Я же сказал, не делай этого. Сейчас для тебя это смерти подобно. Я просто показал тебе, как можно было действовать. Но напрягаться в подобных случаях, крайне опасно. Понял?
— Да. — Ответил Прокоп, стоя на коленях.
К черте подошло человек сто, если не больше. Они во все глаза смотрели на трусы в руках женщины.
— Блин, женщина, верните ему трусы. — Приказал я.
Та, как сомнамбула, протянула трусы Прокопу.
— Надень трусы, предводитель Команча. — Улыбнулся я.
Прокоп взял трусы, но одевать не стал. Он всё так же стоял на коленях и явно не собирался подниматься.
— Ты что-то ещё хочешь мне сказать? — Спросил я.
— Да. Сквозь слёзы выговорил тот. — У меня там (он махнул в сторону толпы) остались вещи, предназначение которых мне непонятно. Может, возьмёте? Я вижу, Вы человек деловой. Всё сразу ухватили. А я!.. Я просто бывший полицейский.
— Кто? Не поверил я своим ушам.
— Полицейский. — Удивлённо ответил Прокоп.
Ну-ну! Иди, принеси свои вещи. Посмотрим, что с ними можно сделать.
Прокоп поднялся, продолжая держать трусы перед собой, и направился к толпе. Те расступились, пропуская предводителя. Но сомкнуться не успели. Появились две женщины с мужиками.
— Господин, — обратилась одна из них. — Мы готовы провести детей.
— Пусть толпа отойдёт как можно дальше. Детей и матерей постройте в колонну.
— Они уже построены. — Сказала женщина, и тут же Лина сообщила об этом.
На башне творилось столпотворение. Народ то появлялся, то исчезал в недрах порталов. Внизу носились военные, устанавливая палатки. Другие выносили коробы. Явно с едой.
— Так. Отошли дальше. — Скомандовал я.
Люди, молча, повиновались.
— Лина, стань одной ногой там, другой здесь и начни переводить детей. Просто бери за руку, они и пройдут.
Подбежала Марианна.
— Я помогу! — Сказала она, запыхавшись.
— Назад. Скомандовал я. Не лезь.
Подошёл Матвей и отвёл девушку от черты. Появился Прокоп. Он шёл не спеша, выпрямившись во весь свой немалый рост. В руках он нёс какую-то шкатулку, или свёрток. К черте он подошёл одновременно с первой парой детей и остановился, пропуская их.
— Прокоп, — позвал я. — Не задерживай движение. Проходи. Они за тобой.
Тот посмотрел вдоль длиннющей колонны и решительно взял Лину за руку. Оказавшись рядом, он сначала положил свёрток на стол, и лишь после этого сел сам.
— Разверни.
Он развернул. На столе оказалась книга. Я взял её в руки. Она была тощая, и сквозь бумажную обложку прощупывался ключ.
— Ты что? Книг раньше не видел? Поинтересовался я, протягивая ему книгу. — Возьми. А теперь послушай внимательно. Ты знаешь, что это за книга?
— Теперь да.
— Раньше не знал?
— Нет. Я вообще её не понимаю.
— Тогда смотри. Если ты в здравом уме и здравой памяти делаешь это, то делать надо немного не так. — Я поднялся, и отошёл на несколько шагов в сторону. — Если ты готов сделать это, то стань передо мной на колени и произнеси клятву верности. После чего протяни мне книгу, потом ключ. Не перепутай последовательность. Я не завоеватель, ты сам это делаешь по доброй воле, а не по принуждению. Если ты передумал, то опять же, я помогу твоим людям и в первую очередь детям, но в остальном ты должен будешь взять на себя ответственность за своих людей, которых привёл сюда. Однако, я буду иметь право спросить у них, желают ли они перейти ко мне или остаться с тобой. Теперь не торопись, подумай.
Прокоп посмотрел на женщину, сидящую за столом и явно всё слышавшую. Затем на детей, бегущих к столам с едой, и кивнул. Дальше повторилось то, что уже неоднократно повторялось. Я принял клятву, принял книгу и ключ. После чего вернулся за столик и предложил Прокопу присесть рядом.
