Вика снова обернулась к кастору. В этот раз снежинка успела окраситься на половину, прежде чем очередной ик, испорти все дело.
Зал наполнился дружным смехом. Вика не удержалась и прыснула, даже Александр улыбался, наблюдая за потугами приятеля.
Вот балбес! Виктория опять повернулась в сторону подруги, чтобы позвать ее к себе и вместе посмотреть шоу, но остановилась, ощутив, как волосы начинают шевелиться на затылке. Ольга улыбалась, но в глазах ни тени улыбки, только напряженное ожидание чего-то. Этот взгляд Вика знала отлично.
Внутри все перевернулось, а потом сжалось от ужаса. Виктория стремительно обернулась к Хромову:
-Саша!— позвала она его, старая перекричать всеобщий гогот. Кастор доплел заклинание уже на две трети, краснея от напряжения и обливаясь потом. Теперь все в зале делали ставки, получится у него в этот раз закончить начатое или нет.
-Чего тебе?— спросил он, оглянувшись через плечо.
Вика поманила его пальцем. Хромов нехотя оторвался от развлечения и нагнулся к ней, вопросительно выгнул бровь
— Саш, ты ведь шутил, когда говорил про отрубание рук и выжигание глаз у воров?
-Нет,— спокойно ответил он,— а что?
Вика промолчала, лишь выразительно посмотрев на него.
Несколько секунд он в недоумении смотрел на нее, потом лицо вытянулось, и он резко обернулся в поисках Ольги. Она по-прежнему сидела возле стойки, глядя в одну точку перед собой.
-Да, твою ж мать,— прорычал Хромов, вскакивая из-за столика.
— Вот и я о том же, — испуганно прошептала Вика, глядя ему вслед.
Александр стремительно бросился в сторону Ольги, на ходу, не глядя и не прилагая никаких усилий, сломал почти окрашенную снежинку Кастора, вызвал у того вопль, достойный разъяренного буйвола.
Так, похоже, я опять влипла. Тоскливо рассматриваю стоящий передо мной стакан с зеленоватой жижей, которой меня угостил седеющий ловелас за соседним столиком.
Толстяк бушевал, пытаясь сотворить в воздухе какой-то розовый бантик, все вокруг шумели, гоготали, айлюлюкали, а я сидела и обливалась холодным потом. Ну, вот почему я сначала делаю, поступая так, как велят дурные инстинкты и желания, а потом только голову включаю? Дурища!
В этот момент, я почувствовала, как меня с силой хватают за талию, стаскивают со стула и разворачивают. Прежде чем успеваю отреагировать, оказываюсь нос к носу с разъяренным Александром. В этот раз ледяные глаза полыхают так, что хочется сбежать подальше.
— Какого...-начинаю возмущаться, но сделать мне этого не дают.
Саша притягивает меня к себе и обнимает так сильно, что становится тяжело дышать. Со стороны, наверное, смотрелось как проявление безудержной страсти, вот только никто не слышал, как он, зарывшись лицом в мои волосы, прошептал на ухо:
— Что ж ты, зараза, творишь, а?
-Я...
— Стой и не дергайся, пока я тебя не придушил к чертям собачьим,— его рука бесцеремонно скользнула мне под рубашку. Горячая ладонь прошлась по животу, заставляя дрожать. Попытка отстраниться не имела успеха, он держал меня железной хваткой. Рука тем временем поднялась еще выше, добралась до груди, скользнула под белье и вытащила оттуда пригревшийся медальон. Я задыхалась от действий, от его тепла его рук, от его дыхания на моей коже, от жара его тела.
Зажав находку в кулак, Хромов немного отстранился от меня, но из медвежьей хватки не выпустил. Посмотрел мне в глаза и тихо, мрачно пообещал:
— Убью.
После этого повернулся к дебоширу и с радостной улыбкой позвал его:
-Кастор, дружище, иди-ка сюда!
Толстяк сфокусировал осоловевший взгляд на Александре, по-прежнему обнимавшему меня, и нетрезвой походкой направился в нашу сторону.
Саша, еще сильнее прижал меня к себе, и, склонившись, прошептал:
— Только попробуй что-нибудь ляпнуть!
Если честно, я перепугалась как заяц. Действия Александра не укладывались у меня в голове. Не стал бы он просто так, прилюдно со мной обжиматься. Значит дело плохо.
Тем временем Портос-Кастор добрался до нас и теперь стоял рядом, пошатываясь и благоухая винными парами:
— Вижу, вы тут времени не теряете,— промычал он, кивнув на Сашину руку, крепко прижимающую меня к нему.
— Так жизнь штука короткая, надо наслаждаться пока есть возможность,— со смехом ответил Саша. Вот только я прекрасно чувствовала, что ни черта ему не смешно. Он был зол, и не просто зол, а разъярен, и виной этому была естественно моя скромная персона.
— Эх, а я надеялся, что до этой красавицы ты своими ручонками не дотянулся,— хмыкнул Кастор, а я залилась краской. Еще как, блин, дотянулся, даже вспоминать не хочется.
— Ты лучше посмотри, что она нашла под стойкой,— все с таким же наигранным весельем продолжал Саша и протянул на открытой ладони переливающийся разноцветными бликами медальон.
-О-о-о-о, спасительница, ты моя,— проревел пьяный мужик, и, не долго думая, сгреб меня в охапку, чуть ли оттолкнул Александра в сторону, а потом облобызал мое чело троекратным социалистическим поцелуем, заставляя морщиться от слишком крепкой хватки и умопомрачительного запаха перегара.
Я болталась как кукла в его медвежьих объятьях, боясь даже пошевелиться. Наконец он меня отпустил, и я смогла облегченно вздохнуть, правда, не надолго, потому что Хромов опять сгреб меня в охапку, не позволяя даже шага ступить.
— Везунчик ты Алекс, такое сокровище нашел.
— Ага, та еще находка, прям мешок с брильянтами, а не девушка,— с мрачной иронией ответил Саша.
Кастор успокоился и побрел куда-то вглубь зала, бережно поглаживая свое сокровище, а мы вернулись к нашему столику. Вернее Александр туда шел как ледокол, а меня за собой просто тащил на буксире, стиснув мою талию так, что вздохнуть нельзя было.
Подойдя к столу, он усадил меня на стул, просто надавив на плечи. Со стороны его действия казались заботливыми и нежными, на самом деле, он сжимал меня так, что казалось еще чуть-чуть и глаза лопнут.
Сел рядом со мной и взял за руку, сдавив ее, аж слезы на глазах выступили.
Слова дались ему не сразу. Залпом опрокинул в себя содержимое стакана, несколько раз тяжело вздохнул, пытаясь взять себя в руки, и только потом заговорил, вперив в меня колючий взгляд ледяных глаз:
— Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, что он мой приятель, и поверил мне на слово? Любой другой на его месте, довел бы ритуал до конца, чтобы удостовериться в том, что драгоценности никто не крал! И сидела бы ты сейчас без своей беленькой ручки,— он сжал мою многострадальную руку с такой силой, что искры из глаз посыпались,— и своего карего глаза!
Я попыталась вырвать свою несчастную конечность из его хватки, но все бесполезно. Саша держал крепко, прижимая к столу, не заботясь о том, что мне больно.
— Чем ты вообще думала, когда делала это?
-Пусти меня,— прошипела я.
— Не мечтай! Я тебя вообще свяжу, чтобы не влезла куда-нибудь! Я же рассказывал, про то, как поступают с ворами в этом мире. Ты мне не поверила или решила, что ради твоих прекрасных глаз сделают исключение? Так, спешу тебя разочаровать. Это непреложный закон, его обойти нельзя, будь ты хоть нищий, хоть король. Результат один. Хочешь, я расскажу, чего ты только что избежала?
Я отрицательно замотала головой, а он, не обращая на это никакого внимания, продолжил:
— Если бы он смог доплести заклинание поиска и наполнить его силой, то Печать Правосудия указала бы на тебя. Затем она раскололась бы на две части. Одна из них приняла бы форму меча, а другая форму факела. Дальше можешь догадаться сама, что бы произошло. Тебе прилюдно, прямо здесь ампутировали бы некоторые части тела, и никто не стал бы защищать. Потому что, во-первых, это бесполезно, а, во-вторых, если помогать вору, то можно самому попасть под наказание.
С этими словами он откинул от себя мою руку.
Я закусила губы до крови, пытаясь не разреветься. Хуже всего было осознание того, что он прав. Я ни о чем не думала, когда тихой тенью подошла к Кастору и легко сняла с него медальон. Просто мне так захотелось и все.
— Как ты вообще умудряешься вытворять такие глупости?— уже спокойнее поинтересовался он.
— Я этим вопросом уже много лет задаюсь,— меланхолично подала голос Вика,— поверь мне, ответа не существует. Она просто мастер по необдуманным поступкам! Сенсей!
Саша хмыкнул, а я вызверилась:
— Я не поняла, ты на его стороне что ли?
— Я на стороне здравого смысла,— невозмутимо ответила подруга,— ты делаешь сначала что-то, а потом приходится расхлебывать, оказываясь в очередной клоаке. Например, в чужом мире, в не очень приятной компании.
Хромов смерил ее ледяным взглядом, однако Виктория не прониклась. В отличие от меня, она не теряла дар речи и способность мыслить разумно в его присутствии.
— Знаете, что! А почему бы вам не взять за руки и не отправиться дружным строем в задницу со своими нравоучениями,— рявкнула я, поднимаясь из-за стола.
Все, не могу больше! Надоели. Все. Без исключения.
Решительно разворачиваюсь в сторону выхода, делаю несколько шагов и испуганно замираю, услышав громогласный вопль:
— Ольга!
Осторожно оборачиваюсь и вижу как ко мне пьяным, но чрезвычайно решительным шагом направляется Кастор.
Сердце ухнуло вниз со скоростью экспресса. Вот сейчас точно доигралась. Похоже, мне теперь на маникюр и макияж глаз в два раза меньше времени будет требоваться.
Я, распахнув от ужаса глаза, наблюдала за его стремительным приближением, краем глаза отметив, что Хромов тоже поднимается со своего места и направляется к нам.
Большой, пьяный в дудку, человек остановился прямо передо мной, и я приготовилась к самому худшему.
— Знаешь,— пробасил он,— я каждый раз теряю эту побрякушку. И всегда был уверен, что рано или поздно кто-нибудь попытается ее у меня украсть.
Нервно сглотнула, тоскливо глядя по сторонам, пытаясь найти хоть какой-то путь для отступления.
— Но до сегодняшнего дня никто не смел на нее покуситься.
— Что поменялось сегодня?— напряженно спрашиваю у него, а у самой голова от страха кругом идет.
— Да, ничего не поменялось. Ик. Надоело мне до чертиков искать это добро, поэтому,— он стащил с себя медальон, сделал неуверенный шаг ко мне, мотнулся, чуть не повалив меня на пол, но все-таки торжественно повесил его мне на шею,— вот. Дарю.
Хромов, подошедший к нам, как раз в этот момент, в недоумении замер:
— Это же ваши фамильные драгоценности,— попытался он вразумить Кастора, но бесполезно. Щедрость пьяного безгранична.
— Этот кусок,— Кастор, ткнул пальцем в подарок,— стоит столько, что если ты его продашь, то хватит и тебе, и твоим правнукам.
— Это конечно очень приятно, — наконец смогла придти в себя и обрести дар речи,— но такой дорогой подарок я принять не могу.
Попыталась стащить тяжелый медальон, висевший на моей тонкой шейке как хомут, но он опять взревел, словно мамонт во время брачных игр:
— Отказ не принимаю! Считай это выражением моей искренней симпатии. А вообще, бросай этого самовлюбленного индюка, и приезжай ко мне в Красные Земли. Я на тебе женюсь.
— Ты женат,— напомнил Александр.
— Ах, ну да. Когда соберешься приезжать, дай знать заранее, чтоб я успел свою старую каргу утопить или отравить,— опять сгреб меня в охапку.
Блин, да что ж меня все как куклу тискают! Вырваться и не пытаюсь, это все равно, что с гризли бороться.
Кастор осчастливил меня еще одним слюнявым поцелуем и отпустил. Кто-то позвал его с другого конца зала, и он тот час забыл и о медальоне, и обо мне.
Это вообще что сейчас было? В недоумении почесала голову, потом пожала плечами и снова направилась к выходу.
— Ты же понимаешь, что надо вернуть медальон,— раздался за спиной напряженный голос Хромова.
— Ага, бегу уже,— не оборачиваясь, обронила я и покинула ресторан.
Придя к себе в комнату, я скинула одежду, бросила на стол внезапно обретенное богатство, и забралась в кровать, завесив ее тяжелыми шторами. Хотелось отгородиться от всего мира, и просто побыть наедине с собой, своими мыслями.
Единение не удалось. День выдался волнительным во всех смыслах, поэтому стоило моей голове коснуться подушки, как я провалилась в царство снов, даже не услышав прихода Виктории.
Проснулась я ни свет, ни заря, чуть не завопив от неожиданности, когда обнаружила себя на кровати, завешенной темно-зелеными шторами. Где я? Мозг, с опозданием подкинул картинки со вчерашнего вечера. Ах, да, мы в Южанеле, в гостинице. Я в номере с Викой, а Хромов разместился в соседнем. Все нормально, на сколько это может быть в сложившейся ситуации.
Тихонько отодвигаю балдахин и выглядываю в комнату. Так и есть, подруга спит на соседней кровати. В отличие от меня, она не завешивалась на ночь, стараясь отгородиться от всего мира.
И, вообще, я с ней не разговариваю. И с Александром тоже. Надо же нашлись тут два поклонника здравого смысла. Вот пусть друг друга нравоучениями и почуют, а я как-нибудь обойдусь.
Решив, что сегодня буду гордой, молчаливой и холодной, как снежная королева, я выбралась из-под одеяла и потопала в ванну.
Сделала себе воду с легким цветочным ароматом и с удовольствием погрузилась в нее целиком, вместе с головой. Блаженство.
После водных процедур, воровато оглядываясь, покинула номер и, на цыпочках преодолев коридор, спустилась вниз, сжимая в руках заветную пачку сигарет.
Надо же, чувствую себя сопливой школьницей, бегающей за гаражи на переменке папироску выкурить. Эх, никакой свободы, одни ограничения.
Подымила на заднем дворе, задумчиво прислушиваясь к звукам просыпающегося городка, а затем направилась в ресторан, где провели вчерашний вечер.
Конечно там никого не было, это я ранняя птичка, как всегда с первыми петухами просыпаюсь. За стойкой сидел официант, подперев рукой голову и стараясь не заснуть. Мое появление он сначала не заметил, продолжая пребывать в царстве поверхностной дремы. Пришлось кашлянуть, чтобы привлечь его внимание к моей скромной персоне.
-Чего желаете?— учтиво спросил юноша, а в голосе явно прозвучал еле сдерживаемый зевок. Эх, шел бы ты спать, болезненный. Кроме меня в такую рань вряд ли еще сумасшедшие найдутся:
— Мне чего-нибудь бодрящего и легкий завтрак.
— Бодрящего?
— Да. Ну, там чай кофе.
— Что за кофе?
Тьфу, блин, деревня, кофе не знает. Или его тут вообще нет? На секунду задумалась над печальной перспективой, а потом обреченно махнула рукой:
— Давай чай.
— С травами?
— Нет, от трав я, пожалуй, воздержусь,— рассеяно мотнула головой. Не буду рисковать, а то сейчас опять влезу куда-нибудь, наемся вершков и корешков, от которых хвостик поросячий вырастет, а Хромов опять жизни учить будет.
С кружкой ароматного чая и тарелкой с чем-то смахивающим на пшенную кашу, только зеленую с редкими ярко-оранжевыми вкраплениями, я устроилась за столиком возле окна.
Наблюдая за тем, как город постепенно приходит в себя после ночи, и задумчиво ковыряясь в тарелке, так и не набравшись смелости попробовать ее содержимое, я услышала тяжелые шаги, направляющиеся в мою сторону. Обернувшись, обнаружила Кастора, бредущего с кружкой янтарного напитка к моему столику.
