— Это... какое-то волшебство!
— Это сотворил Ликбер. — Арон коснулся ладонью шершавой коры ближайшего дуба, тёплой, как кожа. — И его не зря называли Чудотворцем.
Мастер сощурился:
— Мне мерещится, или вы ностальгируете?
Амадэй в ответ чуть улыбнулся.
— Я так понимаю, нас ждёт Совет Шестерых?..
— Да. Вас — ждёт. — Волшебник взметнул мантией, устремившись вперёд по белой дорожке. — А вы, юная лэн, проведёте ближайшее время в приятной компании своих сверстниц.
— Меня не возьмут на Совет?! — вскинулась Лив, вприпрыжку торопясь следом. — Почему?
— Пусть неприятный гость, посещающий твою голову, не может проникнуть сюда, но рано или поздно ты отсюда выйдешь. Нам не хотелось бы, чтобы он узнал, о чём мы говорили.
— Я бы вообще не брал тебя в Школу, — тихо заметил Арон, успокаивающе касаясь её макушки. — Но тогда бы он... разозлился. И не знаю, что бы он сделал с тобой... с твоим телом.
Лив горестно вздохнула.
— Ладно, если это поможет спасти Ташу...
Увидев то, что ждало их впереди, осеклась — и выскочила из рощи, восторженно озираясь.
Сама Школа не особо впечатляла. Если, конечно, ничем не примечательное здание в три этажа, белевшее в конце цветущей липовой аллеи, было Школой. Даже высокая скала позади неё, поросшая раскидистыми соснами, заслуживала больше внимания.
А вот деревья слева, усыпанные цветами и усыпавшие землю разноцветьем лепестков, и сугробы, искрившиеся рассветными красками справа, подле ледяного ручья с резным деревянным мостом-коромыслом, который явно использовали как горку — действительно производили впечатление.
— Как здорово! И здесь целая деревня может поместиться! — Лив пыталась задержать разбегающийся взгляд на чём-то одном, но получалось не очень. — Ваша Школа такая большая?
— Её территория велика. — Иллюзионист, щурясь, высматривал кого-то вдали. — А, вот и они.
Проследив за его взглядом, Лив увидела двух девчонок, бежавших по алее по направлению к ним. Приблизившись, они синхронно согнулись в поклоне: как заподозрила Лив, не только в знак почтения, но и от колик в боку.
— Доброе утро, Мастер, — выдохнули девочки хором.
— Доброе. — Иллюзионист радушно улыбнулся. — Лив, знакомься — Полетт и Дариана. Девочки, это Лив. На сегодняшнее утро она целиком в вашем распоряжении. Полагаю, вы не заставите нашу гостью скучать?
— Нет, Мастер, — выпрямившись, ответили те: снова в один голос, вызвав у Лив серьёзные сомнения в том, умеют ли они говорить по отдельности.
Девочки были немногим старше неё. Близняшки, похожие настолько, будто одну просто взяли и отразили в зеркале. Темнокудрые, зеленоглазые, с вострыми лисьими носиками, и даже наряды одинаковые — простенькие платья чуть ниже колена, из жатого светлого хлопка.
— Не скучай, — с искренним добродушием пожелал Иллюзионист — и, жестом велев остальным следовать за ним, направился к Школе.
— Мы скоро, — мельком обернувшись, добавил Арон.
— И, мхм, не натвори ничего, — важно бросил через плечо господин Гирен.
Лив смотрела, как троица удаляется по липовой аллее. Дождавшись, пока за ними закроются высокие двери резного дерева, повернулась к своим экскурсоводам, следившим за ней безо всякого выражения на одинаковых лицах.
Широко улыбнулась.
— У меня только один вопрос, — сказала она.
— Да? — ответили два голоса, слитые в один.
— Ничего, если я не буду называть вас по именам?
* * *
— И всё же поверить не могу, что ты у нас, оказывается, голубых кровей, — бурчал господин Гирен, отстукивая тростью ритм их шествия по широким, залитым солнцем коридорам Школы. Встречавшиеся им ученики кланялись Мастеру и с любопытством смотрели на его спутников: девочки и мальчики самых разных возрастов, но в одинаковых светлых платьях или робах. За стенами Школы Волшебников царило абсолютное равенство. Говорили, что в Камнестольнской Школе будущих колдунов учат другому — тому, что люди по природе своей неравны, а раз так, то слабому надо помочь упасть; но в Адаманте не делали различий между будущими князьями и детьми простолюдинов из глухих деревенек.
— Считай, уже нет, — пожал плечами Иллюзионист. — При посвящении в Мастера мы отрекаемся от наших семей, ты же знаешь.
— И тебе, мхм, позволили это сделать?
— Почему нет? Я был младшим княжеским сыном. Титул всё равно наследовал мой брат, и ко времени моего посвящения он уже был женат и обеспечил род Морли наследником.
— Но теперь, мхм, вы с Ташей последние представители...
— Она. — Мастер отстранённо смотрел вперёд. — Я не Морли вот уже шестьдесят лет.
Глядя на его лицо, Арон улыбнулся чему-то.
— Ваш учитель умер рано. Гораздо раньше, чем должно, — мягко, будто невзначай заметил амадэй. — И делать Мастером столь молодого волшебника, как вы, действительно было рискованным шагом. Я могу понять тех ваших коллег, что были против этого... но, полагаю, они давно уже убедились: ваш учитель сделала правильный выбор.
Иллюзионист покосился на него с лёгким удивлением.
— А вы и в самом деле недурны в своём деле, как я посмотрю, — констатировал Мастер.
— Моя святая обязанность.
— А тот, кто нам противостоит...
— Нет, он этим даром не владеет.
— Но ведь есть ещё такие, как вы?
— Да. Одна Зрящая ещё жива. Однако она давным-давно спряталась, очень далеко и надёжно... и, как я понимаю, заканчивать одностороннюю игру в прятки пока не намерена.
— Будем надеяться. Если б она выступила против нас, это было бы... печально. — Мастер остановился: коридор упёрся в стену, где на светлом камне барельефом красовался цветок, похожий на лилию с семью лепестками. — А теперь, святой отец, вы ступите туда, где все разговоры остаются в пределах четырёх стен.
— Мхм, — буркнул господин Гирен.
— Фигурально выражаясь, — согласился Иллюзионист. — Вход посторонним на Совет Шестерых разрешён лишь в исключительных случаях.
— Я знаю, — сказал Арон.
— Я знаю, что вы знаете. Но я хочу, чтобы вы поняли...
— Что вы и ваши коллеги прекрасно осознаёте всю исключительность и серьёзность сложившейся ситуации?
На губах Иллюзиониста мелькнул призрак улыбки.
— Да, — сказал он, поднимая руку. Аккуратно постучал костяшками пальцев о белый камень. — Всё же вы демонски хороши в своём деле.
В ответ на стук полукруглая дверь, которой ещё миг назад не было в сплошной стене, дрогнула. Проявившись до конца, беззвучно отворилась.
— Добро пожаловать в Круглую Залу Адамантской Школы. — Иллюзионист отступил в сторону. — После вас.
Арон шагнул вперёд первым. Скользнул взглядом по деревянным стенам, образовывавшим небольшой круглый зал. Задержал этот взгляд на белом, словно кость, стволе дерева, росшего посредине; перевёл выше, на древесную крону, образовавшую потолок — золотые, в форме звёзд листья смыкались так плотно, что во время дождя ни одна капля не упала бы на тех, кто находился под ними. Сделал пару шагов по мягкой траве к мелкому ручейку, пересекавшему зал от одного края до другого.
Чуть склонил голову: перед теми пятью в белом, что сидели у ручья в плетёных креслах, расставленных так, чтобы они образовали собою ровный круг.
— Моё почтение, Хранители Даров Кристали, — молвил амадэй. Вскинул глаза к потолку — серые радужки его заиграли золотыми отблесками, — и улыбнулся. — Давно я здесь не был.
* * *
— Значит, вы все живёте в этом крыле? — поинтересовалась Лив, пока её провожатые вели её за собой к скале; стоило Лив вежливо высказать, что скала, возвышавшаяся над Школой, выглядит весьма симпатично, как её тут же поволокли туда — и помимо того, что скала называется Драконьей, успели сообщить кучу всего другого. — А комнат хватает?
— Учеников не слишком много, и в Школе всё устроено так...
— ...что места всегда хватает всем, и в классах тоже...
— ...и все помещения могут увеличиваться или уменьшаться...
— ...а иногда и вовсе появляются новые там, где их раньше не было...
— ...и Большой Зал меняется в зависимости от того, что в нём устраивают...
— ...и вообще, в конце концов, — хором закончили близняшки, — это же Адамантская Школа Волшебников!
Лив не сразу привыкла к интересной манере говорить, присущей её новым знакомым. Но всё же привыкла. Впрочем, она предпочла бы других экскурсоводов: хотя бы потому, что спустя некоторое время общения с близняшками начинало казаться, что на самом деле девочка перед тобой всего одна, — просто у тебя двоится в глазах.
— А почему эта ваша скала называется Драконьей? — спросила Лив, косясь на жилое крыло, мимо которого они шли.
Нет, совсем не так она представляла себе знаменитую Школу Волшебников. Думала, это будет величественный и мрачный замок, а вместо него — белокаменный особняк, не слишком большой, уютный с виду...
— Потому что там...
— ...живёт дракон.
— Дракон?!
— Дракон, — снисходительным хором подтвердили близняшки. — Самый обыкновенный.
Лив во все глаза смотрела на приближавшуюся скалу: к её вершине серпантином вилась узкая тропка, окружённая странным каменным карнизом.
— Но драконы же в Долине больше не живут! Когда-то жили, а сейчас... они ведь давным-давно все в горы улетели!
— А этот живёт! Его историю...
— ...все знают! Её рассказывают...
— ...как только ты приходишь в Школу!
— Да, но я не из Школы, — напомнила Лив.
Шествуя по зелёному травяному ковру — здешняя трава напоминала Лив мятный мармелад, так и тянуло сорвать и попробовать на вкус, — близняшки глубокомысленно переглянулись.
— Точно, — спето признались они.
Лив стоически возвела глаза к небу, но её провожатые уже завели пространный рассказ.
Когда они приблизились к скале, отделённой от Школы кленовой рощицей, начало истории стало Лив более-менее ясно. Когда-то школьный дракон мирно жил в горах со своими сородичами, но лет двадцать назад одному нехорошему волшебнику для его экспериментов понадобилось драконье сердце.
— Но волшебники же хорошие! — изумилась Лив. — Это колдуны злые, а волшебники... они не убивают драконов!
— Это ты так думаешь, — хором заявили близняшки.
Лив, недоверчиво фыркнув, отшвырнула мыском сапога подвернувшийся под ногу камушек; они уже поднимались по тропе, вившейся по скале между невысокими сосенками, тепло пахнущими смолой и хвоей. Слетев с края скалы, камень — к удивлению Лив — не полетел вниз, а завис в воздухе, среди других камней, окруживших обрыв узким карнизом. Опять магия! Должно быть, Мастера понимали, что запрещать ученикам лазать на Драконью Скалу бесполезно, а потому их безопасность — во избежание случайных падений — обеспечили по-другому.
Правда, ещё оставался сам дракон...
— И что было дальше? — поинтересовалась Лив, протягивая руку, чтобы коснуться кончиками пальцев ежистой ветки сосны, нависавшей над самой тропой.
Дальше, как выяснилось, волшебник отправился в горы и разыскал там того самого дракона, который теперь обитал на Скале: он был из Багровых драконов, а те всегда охотнее других шли на контакт с людьми. Иные Багровые драконы даже соглашались принять волшебников как своих всадников, служа им, словно боевые кони... но это было давно, и вообще сейчас не об этом, да!
Итак, волшебник приманил дракона, и вожделенное сердце было почти уже у него в руках, однако он не учёл одного: того, что дракон не особо горел желанием с этим сердцем расставаться.
— Ещё бы, — фыркнула Лив, мельком оглядываясь через плечо; Школа расстилалась прямо под ними, и её удивило лиственное пятно, золотившееся посреди красной черепичной крыши основного корпуса. — Он самоубийца был, тот волшебник! Разве непонятно, что дракона не победить?
— Победить можно, если ты...
— ...очень сильный! Драконов убивали, и не раз, а этот волшебник...
— ...был совсем не слабым, и жертву выбрал правильно: Кес ведь...
— ...ещё молодой дракон, неопытный...
— ...по драконьим меркам — подросток...
— Кес? — уточнила Лив.
— Его зовут Кестрель, но все сокращают его имя до Кеса...
— ...хотя на самом деле у Кеса нет имени.
— Как... пуф... нет имени? У всех должно быть имя!
У Лив не сразу получилось задать этот вопрос: хоть они не прошли ещё и половины пути, но она уже немного запыхалась.
— У него есть имя, но оно драконье...
— ...а драконьи имена никому не известны, потому что...
— ...тот, кто узнает имя дракона, получит над ним власть...
— ...и имя дракона узнаёт лишь тот...
— ...кто становится его человеком!
— Что значит 'его человеком'? — не поняла Лив.
— Как альвы предназначаются друг другу...
— ...так некоторые драконы предназначены человеку...
— ...а эти человеки, ой, люди — ему, и тогда дракон...
— ...как раз и позволяет им себя оседлать! Но это бывает...
— ...очень-очень редко: один дракон был предназначен Ликберу, а до этого...
— ...ещё только пара колдунов и волшебников удостаивались такого...
— ...и вообще, ты дальше слушать будешь...
— ...или так и будешь перебивать?
— Слушаю внимательно и чутко, — вздохнула Лив, позаимствовав излюбленное выражение Алексаса.
Оказывается, хоть Кес и одолел посягателя на своё сердце — тот выжил, но, если верить близняшкам, был обречён на всю жизнь спрятать лицо под маску, — однако волшебник тоже оказался не промах. На память об их встрече дракону остались израненные крылья, и раны были столь серьёзны, что Кес знал — они не заживут. Ему пришлось бы навсегда проститься с небом, а для дракона жизнь без полёта — не жизнь. Но когда он уже в отчаянии собрался уснуть и обратиться в скалу...
— Обратиться в скалу? — не выдержав, всё же снова спросила Лив.
— Каких-то драконы убивают колдуны...
— ...или другие драконы, но остальным...
— ...гарантирована вечность, которая рано или поздно...
— ...надоедает. И драконы, которые хотят умереть...
— ...садятся на какой-нибудь утёс, засыпают там навеки...
— ...и вскоре превращаются в скалу, и тогда дух их покидает тело...
— ...и отправляется к звёздам. Так ты дашь нам договорить...
— ...или нет?
— Молчу, молчу, — мрачно кивнула Лив: про себя отметив, что до вершины, слава Богине, осталось совсем чуть-чуть.
...и когда Кес уже собрался обратиться в скалу, его обнаружил другой волшебник. Вернее, колдун. Казалось бы, бери драконье сердце тёпленьким, но колдун нашёл дракону применение получше, чем оказаться пущенным на опыты. Он предложил Кесу сделку: колдун поможет ему исцелить крылья, если дракон покинет горы, отправится с ним в Долину и станет служить людям. Тот согласился, и колдун помог ему добраться до Адаманта. Там Кеса излечили Мастера — в обмен на клятву верности; а потом Его Величество приказал поселить дракона на территории Школы, и...
— А при чём тут Его Величество? — удивилась Лив.
— Потому что Шейлиреар показал ему Кеса и сказал...
— ...что дракон может сослужить хорошую службу короне...
— ...только Кес в Кровеснежную ночь даже из пещеры своей не вылез...
— ...потому что поклялся служить людям, а не конкретному королю!
