— Племянница герцога? — переспросил Джеми. — И зачем вы ей понадобились?
— Не ей, а герцогу, — ответил дэй. — Я когда-то помог его старшему брату расследовать одно деликатное дело, связанное с расхищением казны. Ореку сказали, что я в Пвилле, и семья Норманов решила обратиться ко мне за помощью.
— М, — промычал Джеми, ещё толком не зная, как к этому отнестись. — И... кто, где, когда?
— Оно приходит в усадьбу герцога каждое полнолуние. Четыре ночи подряд. Служанка заметила его три месяца назад: отражение силуэта в оконном стекле, похожее на сгущённое лунное сияние. Девушка заорала так, что перебудила весь дом. И хорошо, что перебудила... с такой раной она не дотянула бы до утра.
— Призрак её ранил? — Джеми лихорадочно пытался вычислить, с кем предстоит иметь дело.
— Можно и так сказать. Услышав крик, он исчез, а потом девушка услышала в своей голове женский голос и ощутила жуткую боль в висках. Она заметалась, сшибла стоявшие у стены рыцарские доспехи, и те рухнули на неё. К несчастью, доспехи принадлежали прадеду герцога, и для пущей реалистичности в латную перчатку решили вложить его любимый кинжал. Без ножен.
Симптомы, хорошо знакомые по талмудам о нежити и нечисти, Джеми опознал мгновенно.
— Призрак пытался проникнуть в её сознание, — авторитарно заявил он. — Занять её тело.
— Именно.
— А служанка жива? — забеспокоилась Таша.
— Жива, жива, — кивнул Арон. — Заикой только осталась... Следующей ночью герцог и его племянник Леогран решили устроить призраку очную ставку. Тот охотно на неё явился и сходу попытался занять тело герцога, однако почему-то не смог этого сделать. Тогда призрак исчез, напоследок полыхнув такой яркой вспышкой, что оба несколько дней ничего не видели.
Ага, подумал Джеми. Дело проясняется.
— Ты опять кусаешь заусеницы! — возмутился Алексас. — Они не только твои, между прочим!
— Прости, задумался. — Джеми поспешно отнял руки ото рта. — М... на герцоге и его племяннике были кресты?
— Совершенно верно.
— А служанка креста не носила, за что и поплатилась. — Джеми встал: ему всегда легче думалось на ходу. — Хотя ей крупно повезло, что всё закончилось подобным образом. Когда такой призрак покидает временное тело, сломленный разум истинного владельца чаще всего уже не вернуть.
— Такой призрак? — уточнила Таша.
— Задержавшаяся душа. Визуальная стадия развития, — уверенно ответил Джеми, припоминая читанное ещё в детстве 'Слово о неупокоенных'. — Главный признак — видимость исключительно в отражениях и в свете полной луны, а также проявление сил только в полнолуние. И пока сила у него одна: занимать чужие тела.
— Зачем?
— На визуальной стадии призраки бесплотны и бесшумны. Они не могут высказать живым, что задержало их на этом свете, разве что чужими устами. Вот и приходится выкручиваться.
— А есть и другие стадии?
— Конечно! Первая — сенсорная. Присутствие духа выдают лишь ощущения и запахи. Вторая — визуальная, её я уже описал. Третья — коммуникативная: стоны, голоса и всё такое. А четвёртая — физическая, когда призрак обретает видимость и может управлять материальными предметами. — Джеми беспокойно прошёлся по комнате. — И что было дальше, святой отец?
— На лунный месяц призрак исчез. Норманы решили, что их оставили в покое, но в следующее полнолуние дух опять заявился в особняк. Встречаться с ним герцог и его домочадцы не рискнули: навешали крестов на двери и отсиживались в своих покоях. Местный пастырь провёл обряд изгнания нечистых сил, однако безрезультатно. Тогда дэй встретился с призраком лицом к лицу, но в пылу отчитки неосторожно отступил к лестнице, а когда дух повторил ослепляющий манёвр, отшатнулся и...
Джеми поморщился, вообразив картину.
— Но он жив?
— Жив, Таша, жив. Хотя прихрамывать, наверное, до конца жизни будет... в общем, герцогу больше не на кого надеяться.
— Кроме как на тебя, известного целителя и чудотворца?
— Разве что в очень узком кругу.
— Прямо-таки очень?
— Ладно, просто узком. Джеми?..
— Призрак должен быть тесно связан с герцогом. Или с его домочадцами. Такие духи не привязаны к дому, они всюду следуют за тем, из-за кого не смогли упокоиться с миром. — Джеми вопросительно взглянул на дэя. — Я могу поговорить с герцогом?
— Конечно, поговорите. Вчера призрак опять объявился в особняке, а завтра герцог ждёт всех нас к ужину. Мы погостим у Норманов, пока не укажем их беспокойному гостю на дверь... вернее, на тот свет. А заодно выждем время и попытаемся понять, чего теперь ждать от 'хозяина'.
Таша внимательно посмотрела на дэя:
— Есть вести от наших чёрных друзей?
Арон кивнул, и Джеми заметил, как девушка вздрогнула.
— Кэны бродят по лесу вокруг Пвилла, — добавил дэй.
— Но почему они не нападают?
— Видимо, пока 'хозяина' устраивает, что мы здесь.
— И мы играем по его правилам? — спросил Алексас, и Джеми почти видел, как он хмурится. — Может, нашего злого гения это и устраивает, зато совсем не устраивает меня.
— Меня тоже, поверьте, — спокойно ответил дэй, когда Джеми высказал слова брата вслух. — Но мы пока живы, и это главное.
— Слово 'пока' не особо обнадёживает, — бесстрастно заметила Таша, выщипывая шерсть с одеяла.
Арон устало пригладил волосы. Джеми не помнил, какой была причёска дэя в день их встречи, но ему казалось, что её нынешняя взъерошенность не особо подобает служителю Пресветлой.
К тому же такому, как он.
— Нам дают передышку, — негромко сказал дэй. — И я знаю, что за ней последует. Стоит нам выехать из Пвилла...
— А кто сказал, что мы будем выезжать? — Джеми поймал себя на самодовольной улыбке. — Я могу перенести нас с Ташей куда угодно, а поскольку охотятся за ней, а не за вами...
— То найдут вас, куда бы вы ни перенеслись, — оборвал его Арон. — Поймите, Джеми. Тот, с кем мы имеем дело, не отступится.
Джеми досадливо пощёлкал пальцами.
Досадовал он сразу по двум причинам. С одной стороны, не до конца верил в серьёзность ситуации. С другой — был не слишком доволен тем, что им ничего не рассказали о враге.
Конечно, дэй мог и сам ничего не знать... но в это, если честно, верилось слабо.
— Близятся решающие ходы, — продолжил Арон. — Нашим будет выезд из Пвилла. Его ответ настигнет нас по дороге... куда бы то ни было.
— Вы думаете?
— Знаю. И чем скорее мы сыграем по его правилам, тем скорее всё закончится. Так или иначе.
— Не будет никаких 'иначе', святой отец! — Джеми задорно вскинул подбородок. — Мы победим!
Мужчина взглянул на него неожиданно пристально.
Неожиданно печально.
— Наш враг очень силён. Вы уже могли это понять. И я не берусь обещать, что все мы выживем, — тихо и очень просто сказал дэй. — Но рано или поздно мы должны будем принять этот бой, и лучше вступить в него по собственной воле, а не потому, что у нас нет иного выбора.
— Как будто он сейчас есть. — Таша стиснула краешек одеяла в кулаке. — Хорош выбор: умереть сейчас или пробегав ещё пару шестидневок.
— Даже иллюзия выбора значит очень много, — серьёзно ответил Арон. — Во всяком случае, для морального настроя. А от настроя зависит куда больше, чем вы думаете.
— Бла-бла, — мрачно отозвался Алексас.
Беседу прервала Кира, радостно пропрыгавшая в детскую на одной ножке.
— Буся говолит, мне пола спать, — заявила она, — а дядя Джеми и святой папа пусть идут пить вечелний чай!
Джеми только вздохнул. Он честно пытался объяснить девочке, что надо говорить 'святой отец', но все его попытки ни к чему не привели: Кира хлопала ресницами, делала большие глаза и спрашивала — почему? Она же папу зовёт папой, а Арон тоже её папа, только святой...
— Да, Таше как раз тоже пора спать, — неумолимо сказал дэй. — Джеми, идёмте.
— Я с этой... с нейчай пить не буду! — в панике отрезал он.
К стыду своему, прекрасно осознавая всю некрасивость собственного поведения.
— Никто и не заставляет. Но вам пора перебираться на террасу.
Джеми выдохнул. Пожелав притихшей Таше спокойной ночи, послушно шмыгнул за дверь. Короткими перебежками пробравшись через кухню, смежную с террасой, которую выделили ему для ночлега — мимо хозяйки дома, следившей за ним с какой-то насмешливой улыбкой, — добрался до своего тюфячка. Лёг, уставившись в потолок, пересчитывая трещины на балках.
Широкая застеклённая терраса почти пустовала, лишь в углу стоял круглый стол и стулья, сейчас составленные один на другой. Уютно и тепло пахло нагревшееся за день дерево.
— Как думаешь, — прошептал Джеми, — всё действительно так серьёзно?
Алексас помедлил с ответом.
— Пока мы не знаем противника, судить не берусь, — откликнулся брат потом. — Но если он боится, это о чём-то говорит.
Джеми не сразу решился задать вопрос, логично вытекавший из этого ответа.
— А враг... может быть... таким же, как он? — всё-таки спросил он.
— Мне это представляется наиболее вероятным.
Слова были ожидаемыми.
Но веселее от этого не становилось.
Джеми с силой провёл рукой по волосам, ото лба до затылка, запуская пальцы в каштановые пряди, рассеянно задержав ладонь на макушке.
Умудрилась же ты, принцесса, из всех жителей королевства выбрать себе недруга...
— Но если это так, мы обречены, — сказал Джеми. Не испуганно, просто констатируя факт.
— Кто знает. Может, врагу не нужна наша смерть.
— А что тогда?
— Думаю, скоро мы это узнаем.
Джеми мрачно вздохнул.
Невольно прислушался, как в наступившей тишине кто-то на кухне с мелодичным позвякиванием размешивает чай.
— А симпатичные у тебя дети, — госпожа Ингран говорила тихо, но из-за приоткрытого окна слышно было хорошо. — Особенно Таша.
— Да. — Арон звякнул о стол опущенной чашкой.
Должно быть, уверены, что Джеми уже спит.
Или их просто не особо волнует, услышит он это или нет.
— Смотрю, ты к ней очень привязан.
— Она ведь моя дочь. — Скрип. Похоже, дэй качнулся на стуле. — У тебя тоже замечательная семья.
— Да, Лир и Мэл отличная пара. И Кира замечательная. — Звук сдвинутого табурета. — Иногда мне жаль, что они не оборотни.
— Люди — неплохие существа.
— Да, но... когда-нибудь я их потеряю.
— И будешь жить дальше. Помнить счастливую жизнь, которую провела с ними, и воспитывать уже правнуков.
Хозяйка дома ответила не сразу.
— Не умею я выбирать тех, кого любить. Не умела и не умею, — вымолвила она наконец, приправив слова невесёлым смешком. — Любить смертных... помимо сладости — невыносимая мука.
— И ты не бессмертна.
— Но живу уже в два раза дольше того, с кем когда-то шла под венец. Двадцать лет вдовой. А ведь по нашим меркам цветущий возраст. — Вздох. — И как твои дети к тебе попали?
— Встретились во время странствий.
— Давно ты их... приютил?
— Достаточно.
— Скрытен, как всегда. — Слова сопроводила дробь, выбитая чьими-то пальцами, пробежавшимися по столу. — Я думала, когда-нибудь ты будешь мне доверять.
— Я доверяю.
— Но не так, как мне хотелось бы.
— Наши желания не всегда можно соизмерить с возможностями.
Тихий перестук оборвался.
— Твоя логика невыносима. Ты можешь хоть раз поступить так, как велит тебе сердце?
— Я поступаю так изо дня в день.
— Ты прекрасно знаешь, о чём я.
Тишина.
Такая звонкая, что, казалось, Джеми мог слышать их дыхание.
— Таль, — тихо сказал дэй, — я не могу дать тебе того, что ты ищешь.
Джеми почти следил за её губами, кривящимися в горькой усмешке.
— Почему? Ты не связан обетом безбрачия.
— Нет. Но я давно отдал другой всё, что у меня было.
Её молчание хлестнуло отчаянием, как плетью.
— Ты не должна больше заговаривать об этом. Ты не должна думать об этом. — Его слова словно высекались на невидимых скрижалях. И пытаться не стоило что-то опровергнуть или изменить. — Эти мысли причиняют тебе боль, а я не хочу ранить тебя одним моим присутствием.
— Не будешь, — едва слышно ответила Тальрин. — Не буду.
— Хорошо. — Арон встал. — Спасибо за чай.
— Не стоит благодарности.
— Стоит. Хороших снов.
— Доброй ночи, святой отец.
Быстрые шаги. Хлопок дверью.
Спустя какое-то время Джеми услышал, как ложится дэй, устраиваясь в углу на кухне, на предназначенном ему тюфяке — и дом объяла сонная тишина.
— Роковой мужчина, — едва слышно произнёс Алексас.
— И ничего смешного, — буркнул Джеми. — На себя посмотри.
— Я не флиртую с девочками, которые моложе меня на о-очень много лет.
— А кто тут флиртует?!
— Никто, никто. Спи давай.
А в детской, где горела на тумбочке цветная лампадка, тоже кто-то не спал — и, разметав светлые волосы по подушке, широко открытыми глазами смотрел в потолок.
И тоже всё слышал.
* * *
— Даже интересно, почему Тальрин никто не трогает. — Джеми оживлённо оглядывался по сторонам. — Вряд ли соседи не замечают, что она не стареет.
— Она давным-давно отреклась от своего дара и поклялась не перекидываться. За неё поручился муж. А ещё в Пвилле оказались удивительно добрые люди и здравомыслящий пастырь. — Таша пнула мыском башмачка подвернувшийся камешек — Кто-то косится неодобрительно, конечно, но в общем и целом просто не обращают внимания.
— А ты откуда знаешь? Поболтали разок о своём, об оборотническом?
— Догадайся с трёх раз, а... естественно, Арон рассказал.
Пвилл представлял собой небольшой симпатичный городок, примыкавший к сосновому лесу, выкрашенный мягким золотым светом вечернего солнца. Невысокие дома кругами расходились от центральной площади, где жались друг к другу рыночные лотки.
Площади, по которой сейчас и вышагивали Таша с Джеми.
'Таша, мне не нравится видеть вас такой печальной, — заявил Алексас пару часов назад, ближе к обеду. — Хочу вас развлечь'.
'Скорее уж себя, а меня так, подкупить во избежание доноса. — Таша нахмурилась, не особо одобряя, что старший из братьев всё же решился отобрать у Джеми контроль; впрочем, в детской на тот момент они были одни. — И как же вы намерены... развлекаться?'
'Посмотреть город'.
'Арон велел нам не выходить из дому. Ждать его здесь'.
'Пока сам он неплохо проводит время, прогуливаясь по Пвиллу. — Алексас зевнул. — Бросьте, вас тоже не устраивает роль затворницы. Я же вижу'.
'Ну, вечером мы пройдёмся до особняка...'
'О да, и следующие дни проведём затворниками там. Ну же, Таша! Арон сам говорил, что в Пвилле нам ничего не грозит. А я буду хорошо себя вести, обещаю. — Заметив, что она колеблется, Алексас молитвенно сложил ладони. — Умоляю, позвольте мне встать на путь исправления, доставив вам хоть пару приятных минут'.
Таша подавила улыбку.
Потерю одной из своих ипостасей она заметила почти сразу после возвращения с того света. Вначале осознала странное чувство пустоты, того, что чего-то не хватает. Наверное, так же чувствуют себя люди, которым ампутировали руку: спросонья, ещё не разобравшись в ощущениях, но уже понимая — что-то не так.
Потом разобралась, чего именно не хватает.
