Связанные

— Привет, дроу. А где Дарелин? — выпалил вывалившийся из телепорта Ингр.

Оглядев товарища, я отметил, что выглядит он просто неприлично бодрым! Живучий, гад...

— Свадебные хлопоты у него. И пока он занят, мы с тобой исполняем роли правой и левой руки при абсолютно пьяной и безмозглой башке! — выдал я накипевшее.

— А я все слышал. Вернусь — заставлю храмов, посвященных тебе настроить, чтоб днем и ночью молитвы слушал, — весело из пустоты отозвался голос Дарелина.

— Ну и слушай. Все равно нескоро вернешься, — вяло огрызнулся я, уже прикидывая степень наказания. (Ой-ой-ой, странный обмен странными репликами, особенно то, что выделено красным шрифтом. Я даже не уловила смысла. Надо переделать)

Да что он мне сделает? У него все мысли только о свадьбе, потом медовый месяц, а потом и забудет. Так что все нормально.

Если только Женька опознает в этом кудрявом золотоволосом чуде своего возлюбленного. Проклятье Демиурга исчерпало себя, и к Дарелину вернулся природный цвет волос, что вызвало у всех жесточайший приступ болезни 'ступор и столбняк'. Хотя посмеяться посмели только близкие.

Ну где еще можно найти Темного Лорда с золотыми кудрями?!

Ингр

Все наладилось. Я поправился. Стал помощником нового Демиурга, Дарелина. Старейшины переговорили со Старшим, и он торжественно пообещал, что уже совсем скоро Женька вернется в этот мир, а значит, и у нас наконец появятся дети. Домой мы, к сожалению, вернуться не можем, так как там уже нет для нас места. Но теперь с нами будет наместница Старшего, а со временем и ее отпрыски, которые также дадут нам необходимую энергию. Вымирание больше не грозит моему народу.

Единственный недостаток — придется переселиться поближе к замку Дарелина, но с этим можно смириться.

Женька

Утром я проснулась в таком состоянии, будто пила неделю, не просыхая. А все из-за чего? Из-за того, что ко мне вернулась память! Вспомнила я все: мерзкую сволочь Кеса, 'дочурку' Клинею, Энувиэля с его странной клятвой, заботливого Шеса и его женушку владычицу, дракона Ингра и, конечно же, этого вздорного, вредного, нежного, любящего гада. Я про Дарика. Надо же! Кто бы мог подумать, что он будет так трогательно за мной ухаживать, пытаясь вновь влюбить меня в себя.

Но сейчас самое главное то, что он обещал на мне жениться! И никуда теперь не денется. Я подговорю 'братиков' провести с ним воспитательную беседу, если вдруг заупрямится.

Вывалившись из кровати, я занялась решением более насущных проблем. Зверски хотелось попить водички. И проглотить пару таблеток аспирина. Но вот вопрос — как добраться до кухни? В смысле, ползком или на карачках? Пытаться заниматься прямохождением лучше не стоит — рухну, новых шишек наставлю.

Выбирая между остатками самоуважения и проблесками здравого смысла, настаивавших на пластунском способе, я не заметила, как в комнату вошел Гавриил. Все содеянные им пакости я тоже вспомнила! Ну ничего, потом отомщу, времени достаточно.

— Женечка, с тобой все в порядке? Что произошло? — заботливо проворковал он, снова укладывая меня в постель.

— Вспомнила я, вот что произошло. Будь ангелом, сгоняй за водой и обезболивающим, а?

Сочувствующе погладив меня по голове, архангел поспешил на кухню, прекрасно понимая, что в таком мерзопакостном состоянии я своими жалобами доведу всех до икоты. Плавали — знаем.

— И какие планы у тебя теперь, когда ты все помнишь? — уже на выходе спросил он меня.

— Замуж.

Что делает нормальная девушка, когда знает, что скоро получит предложение руки и сердца, дополненное колечком и признанием в вечной любви? Правильно, готовится к свадьбе. То есть продумывает, какие подарки выклянчить у родственников, где отпраздновать, какой лимузин заказать, кого позвать на торжественное событие и, конечно же, какое выбрать платье. Мне вообще кажется, что девушки выходят замуж только для того, чтобы почувствовать себя принцессой в красивом платье на балу.

На поиски платья я отправилась, прихватив с собой Мишку вместо подружки. Мы обошли уже около двадцати салонов, когда случилось непредвиденное: в очередной бутик ворвался золотоволосый красавец. И что-то было в нем до боли знакомое. Может, имя? Дарелин. Но почему у него золотистые волосы? Мне не нравится! Верните брюнета!

— Женя... Женечка моя, ты вспомнила... — задыхаясь, выдал он, пробудив во мне пакостницу.

— Мы разве с вами знакомы? Я этого не помню, — принимая ангельский вид, прощебетала я.

Дарелин опешил и, кажется, совсем забыл, что вроде как должен дышать. Зато удивил нас Мишутка. Не говоря ни слова, он отвесил мне такую затрещину, что я споткнулась и, запутавшись в кринолине, упала-таки в объятия подоспевшего Дарика.

Взглянув в его полные вселенской скорби глаза, я почувствовала себя сволочью, посмевшей пнуть котенка.

— Женя...

Я — Вселенское Зло. Надо сказать ему что-нибудь приятное.

— Дарик, какая редиска покрасила тебя в золотистый цвет и сделала блондином? Ты мне нравился брюнетом. Нет, ради счастливой семейной жизни я потерплю, но учти, дразнить буду немилосердно.

М-да... сказанула. А что я могу поделать? Мне как-то неловко рядом с ним. Давно не виделись, да и расстались не очень хорошо. Мне хочется обнять его, зацеловать, рассказать, что больше жизни его люблю, но... не знаю, как. А вдруг оттолкнет? Вдруг он меня уже разлюбил? Может, у него другая, а я тут как дура наивная платья свадебные меряю.

А все равно я без боя не сдамся. Сейчас скажу ему, что беременна от него. Хотя, стоп, я ведь не эльфийка по полтора года детей вынашивать.

— Э... Дарик? Ты ведь меня все равно любишь, да? Потому что я тебя люблю. Сильно-сильно. Я даже готова попытаться быть паинькой и этой, как там ее... леди. Вот.

Неожиданно объект моих мучений прижал меня к себе еще крепче и поцеловал. Потеряв дар связанной речи, я стояла и потерянно хлопала глазами.

— Конечно, я тебя люблю, — ласково сказал Дарик. — И в нашей семейной жизни, дорогая, тебе будет позволено почти все. Даже дразнить меня, мучить всех моих советников, терроризировать мир, капризничать, ругаться, бить посуду, крушить замки и тому подобное. Все, что только захочешь.

Я прикинула перспективы: все можно, а братцев и Старшего рядом не будет, чтобы наказывать и сыпать упреками... Вот она, свобода! Стоп, он же сказал 'почти'.

— А что мне будет нельзя? — подозрительно уточнила я.

— Заводить любовников и требовать развода.

А, ну эти запреты я как-нибудь переживу.

— Кстати, милая, а когда у нас свадьба? — уточнил Дарелин.

Черт! А я-то думала, какой момент я упустила?! Забыла назначить день!

— Женечка, ласточка моя, успокойся, — увещевал меня Михаил, отбирая свадебный букет. Весь помятый, растерзанный, он все же сохранил остатки своего былого великолепия. А что я сделаю, если во время приступов нервозности мне нужно что-то теребить в руках?

— А если ты порвешь платье, то нам придется отменить свадьбу, — флегматично заверил меня 'братец'.

— Да щас прям. Никуда он от меня не денется, — зло огрызнулась я.

— Ты про Дарелина?

Дурацкий вопрос! А о ком я еще могу думать в самый важный для меня день?

— Пусть только попробует сбежать! Догоню, ноги переломаю и все равно женю на себе, — поделилась я кровожадными планами.

Михаил ужаснулся и... накапал мне что-то в бокал с водой.

— Ты это... выпей, успокойся.

И я выпила. А зря. Следовало сразу вспомнить, что у этого раздолбая всегда было плохо с дозировками лекарств.

Церемония для меня прошла как в тумане. Помню, вышла я, спокойная, как танк, улыбающаяся, как профессиональная фотомодель. И мир мне показался таким прекрасным! Птички поют, травка зеленеет, гости, рассевшиеся по украшенным цветами скамеечкам, улыбаются, как дауны. А небо-то какое синее! Как глаза у жениха и у Старшего, решившего сыграть роль священника. И пахнет землей, нагревшейся на солнце. Как же хорошо, что решили сыграть свадьбу на природе.

Плохо только то, что я чувствую себя укурившимся в хлам наркоманом. Не хватает только розовых слоников и зеленых чертиков. Ну или кто там должен являться?

Старший что-то вдохновенно рассказывал о долге супругов друг перед другом, а я разглядывала своего жениха. Красив все-таки. Даже дурацкие золотистые кудряшки его не портят, а лишь придают задорный и невинный вид. И главное — весь в белом. Жаль, жители мира, демиургом которого он теперь является, его не видят, — серьезная бы ломка мировоззрения произошла.

— Со мной что-то не так? — сквозь зубы спросил меня Дарик, сохраняя улыбку, но уже начиная паниковать.

— Все хорошо. Когда будем ссориться и я решу оттаскать тебя за волосы, мне будет за что ухватиться, — безмятежно проворковала я в ответ.

Улыбка исчезла с лица жениха, да и весь он как-то странно дернулся, будто сбежать собрался. Ага, как же, от меня так просто не сбежишь. У меня семеро 'братцев', готовых на все, лишь бы сбагрить 'непослушную занозу' в чужие руки. Намучались уже со мной, бедненькие. А Дарика я особо мучить не буду. Честно-честно.

Дарелин, оценив расстановку сил, покорно вздохнул и твердо встретил мой взгляд.

— Я постараюсь до подобного не доводить. Я буду тебя беречь, как самое дорогое сокровище, — торжественно поклялся он.

— Уверен?

— Как никогда раньше.

Ну что ж, он прошел проверку. И с радостным визгом, едва дождавшись, когда Старший произнесет нужные слова, я кинулась целовать того, кто готов на такие жертвы.

Впервые в своей жизни, наверное, я проснулась с ощущением безграничного счастья. В своей собственной постели (плевать я хотела, что еще вчера эта кровать принадлежала только Дарику), дома! Сладко потянувшись, попыталась выбраться из этого обиталища порока и разврата, чтобы добраться до мест не столь отдаленных, но весьма необходимых. До санузла, короче. Но оказалось, не судьба. Моя большая грелка, к которой я всю ночь с удовольствием прижималась, вцепилась в меня так, что фиг отдерешь.

— Хорошо, — блаженно выдавил Дарелин.

— Ага, — поддержала я.

— Слушай, может, сгоняешь на кухню и приготовишь что-нибудь вкусненькое? Блинчики, например.

Нет, я ему поражаюсь! Есть ли предел мужской наглости? Чтоб я после первой брачной ночи пошла печь блинчики? Да это он мне должен кофе в постель принести!

— Я не поняла, ты что, из тех мужчин, которые считают, что жена должна быть беременная, босая и на кухне?! — справедливо возмутилась я в ответ на произвол.

— М-м-м... красивая картинка. Ты, моя любимая жена, на кухне, беременная и голая, — невнятно пробормотал он, пытаясь подмять меня под себя.

— Я сказала 'босая', а не 'голая'! И что это за фраза 'любимая жена'? Ты что, собираешься еще несколько завести?

— Нет, мне пока и тебя хватает! Ну не злись, любимая. Хочешь, я пойду и попробую что-нибудь нам приготовить?

Я прямо растаяла от его слов. Мужчина, согласный пойти попробовать что-то приготовить первый раз в жизни ради жены — это нечто. Но от пикировки я не смогла отказаться.

— Пока? То есть ты подозреваешь, что в будущем меня хватать перестанет? — поддела я его, полностью уверенная в ответе.

— Вряд ли. Ты... ты... слушай, а может, пока без еды обойдемся? Я так соскучился по тебе...

И у меня не нашлось слов, чтобы возразить ему.

Несколько чесов спустя

— Дарелин, я тебя очень сильно люблю, но кушать все-таки хочется, — страдальчески выдавила я из себя.

— Угу.

— Не 'угу', а пойдем поедим!

Мой желудок меня поддержал, яростно борясь за свои права.

— Ну пойдем. Кто знает, может, ты уже беременна, а мой малыш нуждается в здоровом питании.

Тьфу, блин. Невозможный тип! И почему я вышла за него замуж? Ребенок, который, наверное, еще даже не зачат, для него важнее меня!

— Ну и конечно, моя дражайшая жена ни в чем не должна нуждаться. Она же самая замечательная, неповторимая, очаровательная...

Не так уж он и плох. Да и желудок мой может потерпеть полчасика.

Когда мы все-таки спустились вниз за едой, нас уже ждали. Меня — драконы с кучей восхваляющих речей, сводящихся к одной просьбе: проводить в их новом месте обитания хотя бы месяц в году. А Дарелина — целая очередь просителей. Мой муж скривился так, будто залпом выпил стакан уксуса и закусил чесночком.

— Милый, за все надо платить. И за удовольствия — особенно, — пропела я ему, злорадно усмехаясь.

Нет, я его люблю, это без сомнений. Но моему организму нужно несколько часов отдыха.

— Бессердечная. И зачем я женился? Нужно было просто взять тебя в гарем, — притворно рассердился он.

Ага, как же, размечтался. Пусть только попробует завести кого-то еще — убью. Причем не факт, что только соперницу.

— Ты иди-иди, разгребай свои дела. А твоя бессердечная жена пока пойдет наделает блинчиков и съест их в компании Шеса, Ингра и Клинеи.

Дарелин так жалостливо вздохнул, что я чуть не растаяла. Фигушки. Муж должен работать и зарабатывать!

Дарик удалился, окруженный своими просителями, а на меня тут же набросились Шес и Ингр.

— Ты бы не обижала его, малышка. Он ведь действительно любит тебя, как это не удивительно, — попытался устыдить меня дракон.

— Я знаю, что он меня любит. И я его люблю. Мы просто дурачимся, подначивая друг друга. Должна же быть в пресной семейной жизни какая-то перчинка.

Мужчины неодобрительно покачали головами, явно не понимая, что мы с Дариком действительно наслаждаемся спорами. Конечно, когда те не переходят в ссоры.

— Он так мучился, когда ты страдала амнезией. Ходил мрачнее тучи, — поддержал друга Шес.

— Я знаю. Мне тоже было непросто. Я чувствовала, что потеряла что-то важное. Бесилась и мстила миру за то, что никак не могу вспомнить свою жизнь. Досталось архангелам от меня, беднягам, — ностальгически улыбнулась я. — Но теперь все будет иначе. Мальчики, я обещаю, что Дарелин будет счастлив. И скучать ему не придется.

Они лишь вздохнули, уверенные, что всем теперь скучать очень даже не придется. А что? Амнезия — хороший способ забыть о многих страхах и комплексах.

Постскриптум

Лежа на кровати, я пыталась пособлазнительнее изогнуться, чтобы у Дарелина проснулась совесть. Ну или, на худой конец, инстинкты. Но мой мучитель был неумолим.

— Женя, ты должна заняться душами, которым пришло время воплотиться в физическом мире! Мы договорились, что ты будешь решать, какими талантами одарить новорожденных!

Я надулась, осознавая справедливость упрека.

— Ну милый, это так скучно, — проныла я, уже понимая, что все равно придется заняться вверенными мне делами.

— Любимая, я бы хотел тебе помочь, но ты же знаешь...

Конечно, знаю. Еще бы не знать, что мой супруг — самый занятой муж в мире.

— Ну так помоги мне. Давай поиграем в 'фанты'! — предложила я.

С этой игрой Дарелин уже познакомился год назад, во время нашего медового месяца, поэтому покорно материализовал шапку, наполненную бусинами, символизирующими души будущих новорожденных. Да, безответственно, но что поделаешь. Вся жизнь — лишь игра в лотерею. Кому-то повезло, кому-то не очень.