— Пофигисты, молодой человек, пофигисты... Правильно вы нас обозвали, — Ахинеев в своем репертуаре.
— А полковник Смирнов? — морпехи полны решимости выяснить обстановку до конца.
— Наш начальник обороны.
— Он живой? — поразительно, как мало надо некоторым людям для восстановления душевного равновесия. Точно выяснить своё место в стае и текущую "табель о рангах". Видно, как складывается "вертикаль власти"...
— Мальчики, — вмешивается Елена, — что вас так удивляет? Мы все, пока — с ударением на слове, — живы.
— Серега говорил — "Если сейчас не оплошаем, то и здесь сможем жить... как бояре в старые времена. На хрен нам тогда сдался президент и тем более — какой-то царь..." — не впопад отвечает Андрей, — Это возможно? — вот так "псы режима"... Публичная демонстрация лояльности новой власти. А всего-то, покормили и обогрели после пары дней "лесного сидения".
Опять повисла звенящая тишина. Только свист ветра, разгулявшегося к ночи и скрип растяжек штабного "модуля".
— Точно? — в помещении Роберт Николаевич плевать на пол не стал, но выражение лица сделалось на редкость гадливое, — А где наш будущий "боярин" раздобудет себе холопов, он тоже уже придумал? Может и с нами мыслями поделится?
— Дело не в холопах! — похоже, Сергея взяло за живое, его речь стала отрывистой, но связной, — Ясен пень, здесь людей мало. Сколько мы проплыли — ни одного на берегу не видели. Я вообще "про жизнь" говорил!
— Ну, и как мы представляем боярскую жизнь без челяди? — "научник" полон скепсиса и желчи. Быть скандалу...
— Как она есть! — морпех явно что-то для себя решил и теперь рубит правду-матку, — Вы, сидя на месте, ни фига не поняли! Вдоль реки, сколько видно, по обе стороны — ни домика, ни огонька... Мы два дня сырые орехи в лесу жрали! А у вас — ночью свет горит... Музыка играет... Мы домой вернулись!
— Оазис культуры? — "научник", снизу вверх, разглядывает собеседника, — Кусочек цивилизации?
— Можно сказать и так... — парень чуть стушевался, — Вы не думайте... Я по металлу работать могу, сварку знаю, мотор починю...
— Ты им лучше про Ибрагимова расскажи! — от слов Андрея говорящий натурально столбенеет.
— Что рассказать?!
— Зачем он нам, при отплытии, приказал всех "шакалов" обратно на берег выгнать... — ого!
— А разве можно? — Володя, кстати, мне никаких подробностей не объяснял.
— Не только мона, но и нуна! — Ахинеев опять жжет цитатой, на чей раз из бородатого анекдота про врача-логопеда...
— Это, — оказывается, смутить наглого морпеха всё же можно, надо только знать, как, — Ибрагимов при мне проговорился, что пока здесь народа много, "дыра" нипочем не откроется. Какой-то научный эффект... И надо бы толпу сократить.
От неожиданно раздавшихся хлопков в ладоши я буквально на месте подпрыгнула. Ахинеев аплодирует стоя... Ленка, по-моему, перепугалась больше нас всех, вместе взятых. Что на него нашло?
— Замечательно, молодой человек! — рядом тяжело вздыхает Соколов, — Я же вам говорил, Вячеслав, что у этого типа каждое лыко в строку? — Соколов снова выдыхает, почти рычит, с самой ругательной интонацией.
— Вы о чем? — "научник" с солдатом поворачиваются к говорящему. Елена недоуменно разинула глаза...
— Да мы тут спорили, какая нелегкая понесла неформального начальника проекта, его фактического отца-основателя в настолько очевидную авантюру? Теперь понятно, что это был тонкий и трезвый расчет. Понимаете?
— Профессор Радек, — Соколов цедит слова крайне неохотно, — когда на него хорошо надавили — сознался. Прошлый раз, 17 лет назад, "аномалия" тоже открывалась и закрывалась сначала ритмично, а потом — странно. И полностью открылась заново, когда погибли все, кто успел перейти из 1991 года на "нашу" сторону. Понять, как связано существование природного объекта с поведением людей можно, только если предположить, что в каждом случае от наличия людей в чужом времени что-то зависело. Есть вероятность развития новой "линии мировой истории" — она закрывается. Когда вероятность пропала — выходит на свой обычный ритм пульсаций...
— Наше присутствие изменило местный ход времени? — "научник" уже что-то понял. Я — пока не особенно, — Выход экспедиции в автономный режим существования означает, что "аномалия" закрылась навсегда?
— Изменит, если выживем, — радует его Ахинеев, — Если помрем или впадем в первобытную дикость — нет.
— Короче, обратная дорога в XXI век для нас навсегда закрыта? — "научник" убийственно конкретен.
— Полковник Ибрагимов считал, что имеется шанс, — мамочка, как о таком можно говорить спокойно? — Он заложил в коллектив экспедиции внутренний "механизм самоликвидации" — Ахинеев смотрит прямо в лицо Соколову, — Кроме штатного начальника Смирнова, организовал наличие формального и неформального лидеров — нас. А кроме того, буквально в последний момент — из ничего создал "группу конфликта". По его расчетам, немедленно после отплытия, здесь должна была вспыхнуть кровавая резня "всех против всех". А он — появился бы через некоторое время, как "герой" и спас случайно уцелевших от самих себя, "естественным образом" их возглавив. Так делают карьеры в ФСБ...
— А что я с вами сумею поладить мирно, Ибрагимов не ожидал? — Соколов выглядит озадаченным...
— Уже не спросишь, — меня передергивает, — Обратите внимание, сколько случайностей нам помогли. Вот не окажись здесь, например, Галины Олеговны — и всё могло обернуться совершенно иначе... Просто повезло! Больше оптимизма, товарищи... Случившегося — не переменить. Попробуем выжить.
Глава 16.
Орехи для диктатуры пролетариата.
Отношение с высшими силами у меня сложное. Сказалась бы язычницей, но окрестили в детстве. Володя — точно был крещеный. О религии мы с ним всерьез не разговаривали никогда. И тем не менее... Третий день — это третий день. Сразу после подъема, чуть забрезжил рассвет, проскользнула окружной тропинкой к могиле.
Ни обрядов, ни молитв, ни ритуальных предметов. Два пластмассовых стаканчика, пара грибных хлебцов и Володина фляга. Отыскала в вещах, тщательно перерывая сумки. Маленькая, плоская, на две стопки. Коньяк. Наш последний коньяк из прошлой жизни. Совместно нажитое имущество, да... Наверное, я эгоистка... Рядом, в братской могиле, кое-как свалена куча народа, а я — пришла к своему единственному. А — плевать! Я так хочу.
Вспомнила примерный ритуал. От мысли соорудить лампадку отказалась сразу — ветер, туман и мелкое противное накрапывание (скорее всего, сбиваемая ветром с веток роса). Взамен живого огня воткнула в ещё рыхлую землю, у подножия памятного кола (надо хоть табличку на пленке отпечатать, пока тонер в лазерных принтерах не закончился), включенный электрический фонарик. Рядом вдавила в грунт стаканчик. Щедро туда плеснула и накрыла половинкой хлебца. Остаток содержимого фляжки слила в собственную посуду. Выдохнула и, как учили, одним глотком втянула в себя чуть вязковатую пахучую жидкость... Хрустнула остатком лепешки... До настоящего хлеба этому творению местных кулинаров, как до Луны на четвереньках. Но, прогресс налицо... Съедобно и сытно.
Поймала себя на мысли, что пью без слов и пожеланий. Что желать? Кому? Человек служил власти. Ради власти рискнул всем что у него было и жизнями нескольких сотен посторонних людей. Власть его поманила, свела с ума... и убила.... Чужими руками, но так же неотвратимо, как мотылька летящего на огонь... А сколько таких мотыльков уже было и ещё будет? Жуткая всё же штука карьеризм. После вчерашнего ток-шоу — долго ворочалась без сна. Вспоминала. Заново проигрывала в голове свою жизнь и наши недавние планы. Забылась только под утро. И сразу, как поднялась на ноги — сюда. Думайте что хотите. Поминать или не поминать мужа — моё личное дело!
Мимо могил протопал наряд караульных. Почувствовала затылком равнодушные взгляды усталых, замерзших за ночное дежурство солдат. Вот уж кому мои переживания глубоко до фени. Добраться бы до теплой лежанки и горячей еды. Кстати, сегодня в моем "модуле" было ощутимо теплее, чем снаружи. Заработал электрический отопитель. Пар изо рта не шел... Наверное, жильё солдат обогревают лучше. Говорят, там плохо с одеялами. Синтетического тряпья много, только оно холодное.
Последний раз оглядела могилку. Подумав, опрокинула стаканчик с коньяком кверху дном. Хлебец можно оставить, пусть полакомятся бурундуки, а вот открыто стоящее спиртное может привлечь внимание недоброго человека. Наглого и жадного. Не хочу. Оно — для покойника... Фонарик светится совсем слабо. Сели батарейки. Придется забирать с собой. Вот такие мы теперь экономные. Пора прощаться... Впереди новый рабочий день.
К месту отбытия бригады "грибников" я опоздала. Тропинку, по которой ходила на поминки, загородили веревкой, украшенной красными тряпками и табличкой с надписью "Осторожно. Взрывные работы!" Быстро... Впрочем, Фортуна благоволит. Вместо свободной "сбруи", для катания по канату, мне оставлена бумажка — "В санчасть!". Знать бы заранее — путь бы срезала. Плохо жить без привычного мобильника. Что им от меня надо?
Ещё на подходе к "храму медицины" вопрос частично прояснился. Больно характерны позы и выражения лиц у сидящих на бревнышках возле приемного покоя. Очередь страдающих желудком, однозначно... Старые и молодые вперемешку. Сунулась внутрь, а знакомых, что бы спросить — никого... Хотя процесс в разгаре и даже столик "для анализов", при входе, с неизменной табличкой "Пробы кала и мочи", плотно заполнен продуктами жизнедеятельности. Совсем было, собралась пристроиться в общую очередь, но один из сидельцев меня узнал.
— Галина? Вас с противоположной стороны ждут, — похоже, предупредили. Действительно, двое. Один из "космонавтов" и какой-то молодой крепыш в рабочей робе не по росту. Наверное, из вчерашних возвращенцев.
— Здравствуйте! Нас прислали вам помогать. Дарья Витальевна сейчас будет, — ждем...
— А что, собственно случилось? — не могу сказать, что обожаю собирать грибы, но ставить клизмы (если меня мобилизуют в медицинскую бригаду) мечтаю ещё меньше. Хотя — нет, тогда мужики мне не нужны...
— Сказали — срочно обеспечить работу биохимической лаборатории. Вы только покажите, что и где.
— Ага! — главная врачица выросла рядом, как из-под земли, — Все в сборе? Пошли! — что характерно, в лес.
— Моя клетушка в другой стороне... — попыталась я уточнить маршрут, но от меня досадливо отмахнулись.
К счастью, шагали мы недолго. Довольно скоро выбрались на самую высокую точку лагеря. Кряжистая кедровая сосна (это в чаще, они высокие и стройные, а эта всю жизнь боролась с ветрами). Тянущиеся от неё в разные стороны канаты. Судя по истоптанной траве — новый транспортный узел. Место отправки в лес рабочих бригад. Лебедка, катушки, шанцевый инструмент. И великолепный обзор в три стороны сразу. Осенняя природа.
— Никого? — сама себя спросила Дарья Витальевна и повернулась к нам, — Дожила, спрятаться некуда. Даю установку! — ага, докучливые пациенты её с рабочего места выжили, она от них скрывается, — В лагере понос!
— Дизентерия? — с чего бы ей взяться, руки моем регулярно, отхожие места посещаем...
— Непривычная пища! Грядет эпидемия желудочных расстройств.
— И что?
— Кто придумал эту жуткую грибную диету? — а тон-то, тон! Вот ты какая, человеческая благодарность...
— Есть замена? — не оправдываться же, в самом деле. Что бы ты ни делал — всегда найдутся недовольные.
— Нет замены... Есть первые пострадавшие и лабораторные исследования их стула, — деликатная женщина, я бы прямо сказала — говна... — Ещё через сутки-двое, если судить по динамике, половина народа будет маяться животом. Четверть — слягут. Не говоря про серьезные осложнения. Запас активированного угля — почти на нуле
— Активированный уголь можно сделать самим... пусть не в таблетках, но вполне рабочий.
— Уже делают! — тогда в чем проблема? — Полумеры! Людям требуется нормальное трехразовое питание.
— Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным... — Где же я им, посреди Сибири XVII века, раздобуду грамотно сбалансированный рацион?
— Сделайте! — это она серьезно? — Выбора-то нет, — как будто я сама не понимаю, — Или — мы, или — никто...
— А из чего? — простите, развитая пищевая промышленность в окружающем нас пейзаже отсутствует.
— Из того, что видим, — хоть тон сбавила, — Лаборатория в порядке?
— Несколько дней не заглядывала...
— Срочно начинай работать. Мужики помогут. Подключат коммуникации, обеспечат теплом и светом...
— Какой смысл? Если чего-то в рационе нет, то его просто нет. Негде взять! Вы же видите, что творится.
— Для начала — надо знать, чего именно нет. Сколько его надо. Это первый шаг. Потом, можно прикинуть, где может оказаться недостающее. Или, чем его можно заменить... — чего она меня учит?
— Я и так скажу, чего не хватает. Проще перечислить, что есть... Нужны жиры. Нужны сахара... Клетчатка, для формирования пищевых комков... Незаменимые аминокислоты... Микроэлементы. Полный набор витаминов...
— Вот и займись, — оп-паньки, — Начало-то хорошее, — батюшки, меня похвалили? — Надо закреплять успех.
— Мы здесь собрались, что бы попусту воздух сотрясать? Какой успех, здесь работы целому институту!
— Я тебя сюда притащила, что бы не подорвать зачатки авторитета единственного химика-пищевика. Кто лучше разбирается в вопросе? Вот и действуй, — мужики слушают перебранку с делано равнодушным видом, — Нужен институт? Создавай.
— Да я вообще не представляю, где взять всё необходимое и с чего начать!
— И не надо, — вмешивается в беседу "космонавт", — "Пусть каждый несет свой чемодан" Если что-то можно сделать — сделаем. Если это возможно добыть (украсть, отнять, поймать) — достанем. Вон, Игорь подтвердит...
— Точно! — серьезно отзывается морпех, — Если оно есть — притащим. Только опишите и скажите — где искать.
— Всё! — врачиха нас озадачила и собирается смыться, — Дальше разбирайтесь сами. Вечером доложите первые результаты. Отчет — мне. Ежедневно. Первая задача — срочно исправить рецептуру вашего, гм, "хлеба"...
— Да что не делай, мучным он от этого не станет! — как можно объяснить очевидные вещи?
— И не надо... Достаточно сходного химического состава, — изволила улыбнуться, — Это же суррогат!
— Не сомневайтесь, Дарья Витальевна, сделаем! — мужик, ты хоть знаешь, что несешь? — Это она маленько растерялась.
— Учтите, никаких публичных дебатов, что именно и сколько пихаете в наш рацион! Важен конечный результат.
— Мы сами первые пробовать будем, — пытается храбриться морской пехотинец. Да? Ну, тогда держитесь... И запасайтесь пипифаксом.
Когда я уходила из лаборатории последний раз — мысли, что туда придется возвращаться, не было вообще. Однако, идеи "нагадить на прощанье" — тоже не возникло. Зачем? У каждого — своя судьба. Если мои пробирки и химикаты кому-то пригодятся — да пускай. Казенное не жалко... Я даже приманки от грызунов обновила. Мало ли, когда дойдут руки разбирать чужие припасы? Теперь руки дошли. Мои... Странное ощущение. Как будто вернулась прошлое... Всё как прежде, Володя скоро придет... Прямо наваждение... И ничего-то не изменилось. И чисто. Пыли, почему-то, здесь нет совершенно... То ли трава собирает, то ли влажный воздух. Чуть было не взвыла, от невозвратности старой мирной жизни, но перетерпела. Вредно оно, при посторонних, слабость показывать. Щелкнула выключателем — света нет. Покрутила краники мойки — вода не течет. Там где стоял полевой телефон — болтаются два зачищенных проводка. Обернулась...
