Улей. Игра в кошки-мышки

Тронулись.

Сначала наша колонна катила по знакомой дороге, именно с неё меня недавно обманом заставил свернуть Художник. Через три часа покинули её и, проехав пару километров по пыльной разбитой грунтовке, оказались на магистрали с четырьмя полосами на каждом направлении движения. И здесь мы впервые, как выехали из Орешка, столкнулись с тварями.

— Всем внимание! Слева на мосту сидит лотерейщик! — прохрипела рация в кармане Пузыря. Чуть позже приглушённо пророкотала пулемётная очередь. — Чисто!

Пикап действовал перед 'шишигой', выполняя роль дозора. 'Головастик', то ускорялся, уносясь далеко вдаль, то замирал на месте, дожидаясь отряд. Вот и сейчас он заметил мутанта, метрах в четырехстах от головы колонны. Рисковые, всё же, там парни катаются, защиты нет никакой, вся надежда на скорость и меткий глаз пулемётчика.

— Так, Пузырь, ты рулить умеешь? — спросил я соседа.

— Ну, так, более-менее, — ответил тот. — А что?

— За руль садись, а я буду по сторонам посматривать. Если нужно будет тварь пристрелить, то свалю.

— Э-э, не, — замотал он головой, — я и сам неплохо стреляю...

— Неплохо? — перебил я его. — Ты слышал про меня, Пузырь? Недавно я с янычарами конвой внешников расстрелял и так метко укладывал этих уродов, что Янычар мне большое спасибо сказал и к себе в отряд снайпером звал потом. Ты уверен, что стреляешь лучше меня, а? Дар у меня такой — меткая стрельба.

— А-а... блин, ладно, только мне предупредить нужно всех, а то паника начнётся, — после этих слов он нажал тангету на рации, не доставая ту из нагрудного кармашка, и произнёс. — Это Пузырь, мы сейчас на полминуты остановимся для смены мест, я за руль, Сервий за стрелка.

— Рехнулись, что ли?! Никакой остановки! — прокричал кто-то грозным голосом в радиостанции.

— Не разре... ты что делаешь?! — вскрикнул пассажир, когда я остановил УАЗ.

— Торможу, сам не видишь? Давай садись за баранку, и погнали. Только аккуратнее с моим рыжиком.

Радиостанция после нашей остановки не смолкала минуты две. Брань и угрозы сыпались на мою голову и голову побледневшего Пузыря, пока я не выхватит рацию у него из кармашка и не высказался, поймав паузу:

— Это Сервий, хватит эфир засирать, а то из-за тебя дозор не слышно!

В рации что-то хрюкнуло, и наступила тишина.

— Нормально ты его приласкал, — покачал головой Пузырь. — Только зря ты так, он тебе это припомнит.

— Кто?

— Да старший наш, помощник главы Орешка. Петом все зовут, хотя с самого начала, его Петухом окрестили, но потом срезался последний слог. Он сам и срезал, подмазал кого нужно. Борзый он очень, задиристый не по делу. Потому и Петух, хотя поначалу, в это слово и другой смысл вкладывали.

— Попроще можно сказать — говённый. Плевал я на него, мне бы разобраться с этими килдингами и отдохнуть нормально, а то который день, то бегу, то стреляю, то еду, то убегаю, — вздохнул я. — Из-за этого, на всех и срываюсь.

— Тьфу...тьфу...тьфу, — быстро поплевал в левую дверь Пузырь, потом серьёзным тоном произнёс. — Не вспоминай сектантов вне стаба, плохая примета.

В тишине мы катили минут двадцать, пока впереди вновь не затарахтел 'утёс', а в рации не раздались злые голоса дозорных. Через минуту к создаваемому ими шуму присоединился пулемёт с 'шестьдесят шестого'.

Затем в рации затрещали сразу несколько операторов.

— Тут кусач... два!..

— Мля, лотерейщики толпой валят на нас! И Прыгуны!..

— Сука! Сука! На!..

Перебил весь шум и гам голос разведчика из пикапа:

— Это орда! Орда! Мать вашу! Всем назад!

Пузырь от неожиданности нажал на педаль тормоза, заставляя машину пойти юзом и развернуться боком.

— Ты сдурел?! — заорал я на него. — Дебил, что творишь? Кто тебя учил водить машину?!

Разумеется, 'уазик' после таких выходки заглох и перестал заводиться. Пузырь бессмысленно щёлкал ключом.

— Стой! Хватит! Да стой же! — я от души приложился ладонью по его руке, которая давила на ключ. — Сломаешь же!

— Пузырь, что там у вас? Почему встали? Мы разворачиваемся и уходим на грунтовку вправо в пяти километрах от этого места, мы её проезжали несколько минут назад, — в рации прозвучал голос Пета.

— Машина заглохла, не заводится! — чуть ли не плача ответил мой напарник.

— Выходите, вас подберут!

— А вот щас, — оскалился я. — Прикрой меня!

— Что? Ты что задумал? Пошли наружу, пересядем к парням.

— Да иди ты... к этим парням, — с трудом сдержался я и выскочил наружу. На этой старой модели капот открывался с помощью двух кнопок на 'морде' с улицы. Откинув на лобовое стекло капот, я первом делом посмотрел на аккумулятор.

— Так и знал, — прошипел я. — Вот урод.

Последнее слово было адресовано Пузырю, из-за которого батарея соскочила со своего места и сорвала клемник. Хорошо, что массу. Замкни тут 'плюс' и пришлось бы в самом деле перебираться в чужую машину, бросая своего 'рыжика'.

— Ты чего возишься? — крикнул водитель из 'шишиги' притормозив рядом. — Запрыгивай в кунг, пока мутанты за жопу не взяли!

— Клемма соскочила. Я за полминуты всё исправлю, — ответил я и вернул на место тяжёлый аккумулятор, нештатный и потому с трудом уместившийся на заводском месте. Из-за размера и штатное крепление пришлось снимать, прихватив батарею тросиком. да только не помогло. Ну, кулибины, нашаманили мне тут. Когда вернусь в Орешек, то непременно всем там вставлю пи... волосатой штуки.

Уазик завёлся с полуоборота, стоило крутануть ключом в замке зажигания.

В колонну я вошёл последним и с огромным отставанием. Когда машины уже скатились на грунтовку, которая шла сразу за большой заправкой, я только к ней подъезжал. И провозился-то всего минуты две с машиной, но пока разгонялся (УАЗ — далеко не гоночный болид с Формулы-1) колонна успела умчать далеко. И даже про меня совсем забыли, даром, что я чужак, а мой напарник уже успел давным-давно смазать салом пятки.

А ещё этот урод рацию забрал, а моя 'телефункен' спрятана в мешке, в который мне не забраться на ходу никак.

— Урод, — вслух наградил я своего недавнего товарища неприятным эпитетом.

Меня, всё же, не бросили.

Где-то через три километра от трассы я увидел 'шишигу' на дороге.

— Ну, ты и псих, — проворчал водитель, который недавно предлагал забираться в кунг. — А если бы мутанты тебя схарчили?

— Как видишь сам — я жив. Но спасибо за заботу. Что стоишь?

— Тебя жду, чего же ещё. Забирай своего напарника, и покатили.

— Пузыря? Пошёл он в жопу, — почти тактично отказал я. — Лучше скажи, куда мы сейчас?

— Километров семь до шоссейки, потом по ней ещё пятнадцать и опять выскочим на трассу, а там крюк кэмэ в сорок и, считай, на месте. Часа за полтора управимся. Главное, чтобы орда не свернула или не остановилась. Поехали!

— Он сказал 'поехали, он взмахнул рукой', — негромко произнёс я. — Поехали, космонавт!

— Это откуда, про кого? — заинтересовался собеседник.

— Гагарин. Ты чего, первого советского космонавта забыл?

— Первого? — хмыкнул он. — У нас Швыдко был первым, кто полетел в космос, за ним какая-то тётка, а потом только американцы. И на Луне мы их опередили, правда, те такую бучу подняли, мол, всё это постановка, невозможно так быстро всё...

— Эй, да погнали уже! — прервал водителя чей-то злой голос из кабины. — Наболтаетесь, когда в Парадиз прикатим. Наши уже километров пять, наверное, отмахали!

Глава 19

Нас прихватили на середине шоссейки, поймав в классическую ловушку в партизанской войне 'федеральная колонна vs террористы'.

В этом месте, где мы попали в засаду, дорога проходила между двух огромных, как по высоте, так и по протяжённости, холмов, огороженных старым ржавым сетчатым забором, от проезжей части.

Вылетевшие из-за холмов два боевых беспилотника накрыли пулемётно-ракетным огнём головной пикап, потом прошлись по 'шишиге' и в довершении задели самым краешком меня. 'Буханка' каким-то чудом умудрилась уцелеть и даже попыталась проскочить мимо полыхающего пикапа, но нарвалась через двести метров на пулемётную очередь.

На 'рыжике' осколками от рядом взорвавшейся небольшой ракеты (примерно точно такую же я уже видел, неразорвавшуюся, и с отказавшим самоликвидатором, в груди у отрицателя-сектанта) посекло колёса с правого борта, выбило стёкла и продырявило двери. Повезло, что все влетевшие в салон кусочки металла уже потеряли свою убойную мощь и большей частью попали в сиденье. Кустарная броня спасла, остановив мелкие осколки и почти полностью забрав энергию у тех, что побольше.

Схватив мешок и оружие, я открыл дверь и почти 'рыбкой' выпрыгнул из машины.

Где ползком, где перебежками пригибаясь как можно сильнее к земле, я побежал вдоль забора по кювету, включив Дар. Опасался не внешников — понять, кто нам устроил горячий приём, помогли летательные аппараты — случайных пуль и осколков, щедро летавших вокруг.

Из разбитой техники вылезли мои спутники по автоколонне, которых уцелело, к моему удивлению, очень много. Вслепую застучали их автоматы. Иммунные не видели врага, но страх и адреналин не давал сидеть тихо, пока над головой летает смерть. Кто-то садил рожок за рожком в небо, пытаясь сбить дронов, пара человек, поливали вершину левого холма, заросшую кустарником, где так удобно сесть в засаду.

Помогать им я не собирался. Слишком неравные силы, поэтому и шансов нет на спасение, никаких. Человека три с моими способностями, могли бы переломить ход боя и вытащить зажатых у разбитых машин людей, один же я ничего не мог сделать, только отомстить... потом. Как мстят бойцы Янычара.

Я прополз уже почти весь холм в кювете, когда в трескотню автоматов вплелись негромкие, почти неслышимые хлопки.

Выглянув из своего укрытия, я увидел, как на дороге быстро распускаются фонтаны непрозрачного серо-белого дыма.

Или газа.

На моих глазах Пузырь согнулся пополам, уронив оружие и прижав к лицу руки, когда его задело самым краем газового облака.

'Суки! Как тараканов... дихлофосом...', — в голове мелькнула мысль и тут же вылетела от сильнейшего удара по голове, уже почти потеряв сознание, я успел увидеть проскочившую надо мной стремительную крестообразную тень боевого аппарата. Взрыва от ракеты, осколок которой приласкал меня, я не увидел и не услышал... вот так, избирательно, поступил организм, в состоянии стресса.

Пришёл в себя от острой боли в колене.

-...е слишком ты его?

— Да плевать, очухается зато быстрей.

Чужие голоса звучали прямо надо мной, но казалось, будто нас разделяет стена, уж очень они казались каким-то глухими.

— Урод, вставай и вали дальше сам или я сломаю тебе сейчас коленную чашечку на хрен! Не притворяйся, что спишь, после моего коронного в колено только мёртвые ещё не вставали, — хохотнул незнакомец. — Учись, Санёк, пока я жив, когда бьёшь вот в эту косточку, то кажется, словно, тебе в колено раскалённый гвоздь резко вбили.

И вновь мою многострадальную ногу пронзила острая боль, заставив выдавить из себя стон.

— О-о, очнулся. Не повезло, Сань, а я уж хотел тебе предложить потренироваться на нём.

Открыв глаза, я увидел рядом с собой две мощные фигуры, похожие друг на друга, как близнецы. Такое сходство им придавало одинаковое снаряжение и оружие. Про себя я назвал их Правым и Левым, выделял лишь тем, что и Правого был обычный штык-нож с чёрной эргономичной рукоятью, а у Левого какой-то кинжал с латунной гардой и деревянной рукоятью.

— Встал! — рявкнул Левый и махнул рукой мне за спину. — Пошёл туда!

На ноги я поднялся с трудом из-за навалившейся тошноты и головокружения, да ещё ногу пробивало огнём от каждого неловкого движения.

— Врубай, Стас.

Только услышав эти слова, я в один миг понял, что ничего хорошего они мне не сулят. Так и оказалось: вокруг шеи полыхнула волна холодного огня... даже описать сложно те ощущения, которые я испытал. Дыхание перебило, челюсти свело так, что захрустела эмаль, в глазах вспыхнули сотни искр.

Застонав, я рухнул на землю, как подкошенный, под весёлый ржач внешников.

— Почему ещё мясо не в клетке?

Третий голос, похожий своей 'глуховатостью', которую придавали герметичные дыхательные маски, на голоса левого и Правого, мигом остановил веселье бойцов.

— Тащ лейтенант, вот мы тут... это... регулируем мощность ошейника, — торопливо произнёс Левый. — Уже почти всё.

— Заканчивайте. Живо.

Как только офицер ушёл, меня в две пары рук рывком подняли с земли и как мешок картошки потащили к большому трёхосному грузовику с бронированной капсулой, выкрашенную в российскую 'пиксельку'.

Каждые несколько секунд шею сводила судорога, не дававшая сосредоточиться на своём Даре.

Внутри, грузовик был разделён на несколько отсеков без окон, обитых металлом со всех сторон, словно, разделочный цех на мясокомбинате. Сердце на мгновение тронула холодная костлявая рука страха, когда я представил, что меня вот-вот начнут пластать на куски и органы. К счастью (никогда бы не подумал, но это было так), здесь всего лишь был аналог автозака. В дверцах даже имелись наблюдательные окошки для надзирателей. Каморка, была размером два на два метра.

Ни скамеек, ни седушки-лопуха не было и помине. Пришлось сесть на ледяной пол, обхватить колени руками и задуматься, содрогаясь через разные интервалы от электроразряда, посылаемого толстым ошейником, одетым мне на шею.

Прямо бешеный пёс со строгим ошейником в вольере, да и только. Ни оружия, ни ремня, все карманы вывернуты, а вот шнурки из одежды вытаскивать не стали, наверное, поленились. Или им плевать, если я решу с собой покончить?

Через несколько минут ко мне впихнули ещё двоих — пожилого мужчину лет пятидесяти и молодого парня, годов двадцати двух или трёх.

— Салам общий, — оскалился тот, что помоложе. — За старшего?

— Я тут первый, — скривился я. — А хотелось бы вообще не попадать.

— А ты по жизни кто?

— Да хватит уже тут язык ломать, говори по-человечьи, — произнёс пожилой, потом посмотрел на меня. — Я Дед Мазай, или Мазай, если проще, но не Дед — таких много, а я один.

— Сервий, — пожал я ему руку, потом протянул ладонь молодому.

— Шприц, — ответил тот, а вот на мою руку никак не отреагировал.

— Не обращай внимания, — посоветовал мне Мазай, — у него свои понятия о жизни, блатные. Для него Улей — это большая зона с вертухаями, мужиками, ворами и так далее.

— Мазай, ты бы тут не мёл языком попусту. — Скажешь, внешники тут не мусора? Вон как замели нас на кластере...

Тут машина дёрнулась и парень едва не упал, спасло его лишь то, что камера узкая и он просто упёрся руками в стену.

-... суки! — потом левой рукой подёргал себя за шею и повторил с ещё большей ненавистью. — Суки!!!

На каждом из моих соседей висело точно такое же украшение, как на мне — чёрный матовый ошейник шириной в два пальца и толщиной в один. Никаких следов замка, места крепления видно не было, словно, нам надели неведомым образом монолитное кольцо.

— На кластере нас взяли. Моих товарищей и вот его друзей. Хороший кластер, богатый, одно плохо — внешники часто бывают там. Вот нам и не повезло с ними. Если бы не волна миграции мутантов, то нас бы уже разделали на запчасти.