Я прямой наводкой, ударил из "Балкана" прямо в лобовое секло "Хамви". Первые два взрыва сработали на поверхности, и повредили защиту, зато остальные гранаты влетели внутрь машины и рванули там. Сразу переведя огонь на пикап, я разрядил в него остаток ленты. Машину рвало в клочья, уцелеть не должен был быть ни кто. Но после всего проделанного, я скомандовал:

— Миха со мной, Рома за пулемет, идем проверять, нет ли живых. Мы вылезли из машины и прикрывая друг друга начали движение вниз. "Хамви" замер на полпути к вершине и чуть развернулся поперек дороги, Миха зашел с лобовой проекции и направил ствол своего АЕКа внутрь салона, я же подошел сбоку и открыл дверь. Заглянул внутрь, и к горлу подошла тошнота. Сплошное кровавое месиво, от пяти разорвавшихся внутри гранат. С этим всё ясно, судя по оружию, в броневике сидело четыре человека. Идем дальше, надо проверить "Додж" . Машина стояла ровно, после взрывов гранат под заднее колесо попал большой камень и не дал скатиться машине вниз. Обходим машину с двух сторон, я чуть впереди, Миха на пять шагов сзади от меня. Смотрю в салон, в кабине два трупа, с изуродованными лицами, но чуть ниже слышу шевеление, поднимаю вверх руку со сжатым кулаком. Миха присаживается на колено и берет машину под прицел. Я медленно двигаюсь вдоль кузова, держа автомат наготове. Слышу опять возня возле заднего борта и тяжелое дыхание. Понятно, раненый, либо пытается перевязаться, либо достать оружие. Остаюсь на месте, и махаю Мишке, чтобы обходил машину с другой стороны. Мишка медленно начинает движение, я присаживаюсь на колено, а потом ложусь на землю, чтобы заглянуть под машину из-за колеса. Ага, спиной к борту сидит человек, в руке которой он упирается в землю, у него, армейский "Кольт".

Привстаю и громко говорю:

— Хай Джон, ты говоришь на фарси?

Парень дернулся от неожиданности, но ответил.

— Да, немного.

— Откинь пушку в сторону, я осмотрю тебя.

Боец послушался, метрах в двух от машины упал пистолет, клацнув железом о камень. Я встал во весь рост, и показал Михе оставаться на месте, а сам пошел к заднему борту. Выйдя из за машины, я слегка удивился. — "Вот ведь парадокс, из всех расстрелянных нами, уцелел только тот самый негр, нелепо одетый в пуштунку".

Я осмотрел его, зацепило парня прилично, он терял много крови, и мы ни чем помочь ему не могли. Но с поганой овцы, хоть шерсти клок, и я решил его допросить.

— Ты понимаешь, что скоро загнешься? При таких ранениях мы тебя не сможем спасти. Ответь на пару вопросов, облегчи душу.

"Смуглый" молча кивнул.

— Вы искали нас на погран-заставе?

-Да.

— Кто дал наводку?

— Один из местных, говорил, что он из Карези-Ильяс. И что точно знает, что группа Волчьего хана постарается пересечь там границу. — раненый тяжело дышал и говорил всё тише.

— А скажи, колонна из Тургунди, пойдет к границе?

— Она уже сейчас должна быть в Молуки.

— А местный вам не говорил про засаду на колонну?

— Нет, ни чего подобного он не говорил, — сказал частник и отключился.

Я осмотрелся, подобрал его "Кольт", проверил патронник, патрон был на месте, вытер его тряпкой и вложил в руку бойцу без сознания. Потом понес его руку с пистолетом к виску и нажал на спуск. Пусть парня считают героем. Не сдался в плен, злым душманам.

— Пойдем Кудря, нам пора ехать дальше. Пока сюда не выслали группу для выяснения происшествия, и беспилотники взрываются сами по себе, и вообще много странного в этой местности.

Пока шли в гору, Миха меня спросил:

— Догадываешься кто на нас стуканул?

— Тут и гадать не надо, если не сказал про засаду, то это один из специально посланных людей Рошана. Не простил он нам резкое обращение с ним, да ещё и перед его бойцами.

Он ведь авторитет потерял в их глазах.

— Вот и я так подумал.

— Ладно, всё это позади, прыгай в машину, Рома, заводи, уезжаем.

"Ленровер" заурчал мотором, и мы стали скатываться с перевала, в нужном нам направлении, в русло старой пересохшей реки. Чтобы добраться до одноименного с перевалом кишлака Нехольшани, и встретится там со своими друзьями. Ехать по руслу было приятно, как по хорошей бетонке, ведь каждую зиму течение так укладывает и обтачивает камешки, как будто специально подгоняет один к другому.

Пятнадцать минут и мы уже в кишлаке, он заброшен давно, ещё со времен присутствия Советских войск, но видно, что здесь часто делали стоянки. Не удивительно, здесь единственный в округе родник, с чистой и пресной водой. И все это благодаря старому огромному дереву Чинар, которое своими корнями поднимало воду на поверхность. Благодаря этому образовался небольшой родник , который вытекал из под основания дерева. Караванщики, проходящие и делающие здесь стоянку, облагородили родник, углубили яму и обложили его плотно подогнанными камнями. Мы остановили машину у самого родника, и вышли размять ноги и поправить снаряжение.

Вдруг, из-за одного из домов, раздался незнакомый нам, голос:

— Эй солдат, не шевелись, брось оружие , и подними руки вверх.

Мы просто опешили, кто это так шутит, и где наши парни? Голос решил нас поторопить:

— Быстро бросайте оружие иначе буду ст ..хр ..хр , — послышалась какая-то возня.

— Всё в порядке Шабах, — это уже кричал Батур, — можете расслабиться.

— Батур, что это за чудо такое, решившее пленить нас?

— Их тут четверо, пришли после того как мы замаскировалась. Нам не мешали, мы их и не трогали, наблюдали за ними. А когда они услышали вашу машину, то взялись за оружие и поспешили к роднику, наверное, ограбить решили.

— Понятно, пойдем, посмотрим на несостоявшихся грабителей. — сказал я, и мы все вместе стали подниматься к домам расположенным на склоне холма.

— Батур , а где вы с вою машину спрятали?

— Проезжаете налево, вон по той улочке, четвертый двор справа, он весь с навесов, и там места на вторую машину хватит.

— Ром, слышал? Отгони туда наш вездеход, зачем светить его на дороге.

— Понял, отгоню.

Мы с Михой уже подняли к тому месту, откуда кричал незнакомец, там стоял Батур, с уже связанным воякой, который был придушен и находился без сознания. По виду молодой парнишка, с едва оперившимися усами.

— Шабах, идем в дом где мы расположились, сказал Батур, и ухватив за шкирку пленного поволок его как мешок с картошкой. На земле осталась лежать старая британская винтовка "Ли Энфилд", я подобрал ее и последовал за ним.

Домик они выбрали не плохой, хорошие стены, обзор на все стороны, окна хоть и были маленькие, но позволяли вести наблюдение вкруговую. Дом стоял на склоне и не имел двора. Хозяива были не богачами. Прежде чем зайти туда и прикрыл глаза, так быстрее адаптируешься к темному помещению. Домик оказался довольно большой с очагом посередине и куполообразной крышей с круглой дырой вверху. В дальнем углу лежало ещё трое связанных афганцев, с кляпами во рту. Оружие их было сложено в другой части дома, туда я поставил и винтовку. И с изумлением стал рассматривать их вооружение. Старый "Калашников", замотанный изолениой разных цветов, плюс трехлинейка Мосина. Но, самое интересное, пистолет пулемет Судаева. Вот он как здесь оказался не понятно, наши вроде, ими не снабжали афганцев, ППШ это обычное явление, а Судаев, это редкость. Батур тем временем кинул пленника к остальным, похлопал его по щекам, тот открыл глаза и хотел что-то сказать. Как только он открыл рот, Батур сунул ему кляп, и вместо слов послышалось мычание.

Пленники, все были в чувствах, и следили злыми взглядами за тем как я хожу по помещению из угла в угол и думаю с чего начать. Допросить их конечно надо, но с чего начать, и как получить правдивые ответы. Я оглядел пленников, все они были разного возраста, самый старший с густой с проседью бородой. Ещё один бородач лет под сорок, третий был лишь при усах, и выглядел лет на тридцать, а последний которого притащил Батур совсем молодой, около двадцати лет. "Что всех их объединяет?" — задал я себе вопрос, — "Общие черты лица, одинаковые манеры держаться, блин да они родственники, скорей всего семья, бородатый старик их папаша, а это его сыновья" — осенило меня.

Вот теперь можно было и допросить, на скорую руку, расскажут всё, что знают.

Похожу к самому старшему, демонстративно вытаскиваю нож, а другой рукой выдергиваю кляп и тих вкрадчиво говорю, — Кто такие, что здесь делаете?

Старик зло глянул на меня и повернулся к Харезу, — Вы дети собаки, продались американцам, пусть вас родные проклянут, и плюнул на пол.

Харез усмехнулся и сказал:

— Это не американцы, это наши друзья которые помогают бороться с американцами.

— Врешь! — вскрикнул старик.

— Закрой рот, потом поговоришь о справедливости, а сейчас отвечай на вопросы. — вмешался я.

— Ни чего я вам не скажу.

— Хорошо, может дети твои будут разговорчивей, с кого начать? С младшего? Как думаешь, если ему отрезать пару пальцев на руке, он стрелять сможет? — и я направился к молодому пленнику, положил его на пол и перевернул на живот. Сел ему на спину и пододвинул колени под связанные за спиной руки, так, что они задрались вверх. Ножом разрезал веревку, освободил правую руку, и прижал её к полу. Парень мыча через кляп с силой сжал руку в кулак.

— Ну, ну, успокойся, разожми кулачок, а то все сразу пальцы отрежу, разжимая кулак ножом. Парень, всхлипывая, медленно разжал руку. Я аккуратно расправил его пальцы, теперь на поле была открытая ладонь. Я вставил нож между средним и указательным пальцем и обернулся к старику. Тот побледнел, но пока не решался заговорить, пришлось его подстегнуть вопросом.

— Без указательного пальца, стрелять ещё можно, но вот в носу поковырять уже неудобно, начну с него. И надавил острием ножа на палец, не так чтобы его действительно отрезать, а чтобы порезать кожу до крови и причинить некоторую боль парню.

Старик как увидел капли крови, сразу закричал:

— Остановитесь, я всё расскажу.

— Не верю я тебе дед, лучше я у молодого и спрошу, если соврет, лишится пальца. Выдернув кляп изо рта парнишки, ч спросил.

— Вы кто такие?

— Мы беженцы из кишлака Шарав.

— Что там произошло?

— Американцы провели операцию возмездия, за сбитый нами вертолет. Разбомбили весь кишлак, мы в это время были в горах, гнали отару на зимнюю стоянку. Вернули домой, а там ... сами понимаете, разрушенные дома, и трупы женщин детей и стариков. Мы семьёй откапывали их и хоронили почти два дня. Податься было некуда, вот отец и повел нас сюда, он знал, что здесь заброшенный кишлак. Мы хотели в дальнем конце за холмом устроить кошару, и перегнать овец туда, а сами обосновались бы в одном из домов. Ведь зима скоро, а здесь и вода и жильё, а с отарой и мясо у нас было бы.

— Значит, говоришь вы из кишлака Шарав?

— Да именно оттуда.

— Какой дорогой сюда шли? Через Чакав проходили?

— Да, проходили...., а можно мне сесть, а то руки и ноги онемели.

— Назир, дай веревку, я ему руки свяжу. Назир подал мне кусок веревки, я вернул руку пленника за спину, и снова связал парнишку. Потом поднял его и усадил рядом с остальными.

Посмотрел на старика и спросил:

— Как твое имя старик?

— Зови меня Самир.

— Самир, и стоило из-за такой мелочи как рассказ о ваших бедах, подвергать опасности детей?

Он молчал, глядя в пол. Потом поднял голову и посмотрел мне в глаза:

— А кто вас знает, кто вы такие, форма похожа на американскую. Скажешь, что мы их кишлака Шарав, убьете как свидетелей.

— А почему решили на нас напасть, ведь могли навлечь на себя ещё большую беду, тем более если собирались остаться здесь на зимовку.

— Нам нужна была ваша машина, и оружие.

— А что с нами бы сделали? Ведь если бы мы были американцы, то наверняка нас стали бы искать.

— Да есть тут не далеко, крепость Дашак, там талибы засели, продали бы вас им и все дела.

— Знакомая крепость, там даже не крепость, а целый укреп— район. И много там талибов?

— Да сабель триста будет.

— Ладно, теперь меня интересует Чакав, что там?

— Там тоже талибы, но не много, человек двадцать, засели в главном здании. На крыше наблюдательные посты, внутри крепости две машины пикапы. Они звали нас присоединиться к ним, но мы отговорились, сказав, что должны найти пропавших родственников.

— А за пределами крепости у них посты есть?

— Мы не видели, там ведь раньше шурави стояли, база больше была, но когда уходили все постройки разобрали или взорвали, кроме этой маленькой крепости, ни чего не осталось. Так зачем им посты снаружи, если с крыши крепости всё видно вокруг.

— Сколько у них наблюдателей наверху?

— Мы шли днем, видели двоих, они ходят по периметру, а ночью, наверное, человека четыре будут.

— Хорошо, вы пока посидите связанными, мы сделаем свои дела, запасемся водой, и когда будем уезжать, отпустим вас. И вот ещё что, старайтесь не попадаться ни кому на глаза, не пытайтесь ни кого захватить, если хотите здесь мирно перезимовать. Найдутся желающие и завладеть вашей отарой, так что, кошару делайте с навесом, чтобы сверху не было видно кто и что там. Да, и не суйтесь к талибам, американцы готовят большую операцию здесь, и вы можете попасть под раздачу. Но самое главное вы нас не видели, и не знаете о нашем существовании. Это понятно?

— Понятно, а кто вы на самом деле?

— Слышали о Гург-Хане? — вмешался Харез.

— Так, краем уха, говорят отчаянный командир.

— Так вот, мы его люди и едем со специальным заданием.

— Может вам помочь чем? — сразу изменился голос старика, — Вы в дороге давно? Развяжите нас, клянусь аллахом, мы не будем мешать вам и пытаться убежать, у нас есть мясо. Пока вы готовитесь, мы сварим обед и угостим вас.

Харез посмотрел на меня:

— Собери все патроны от их оружия, ... все, и те которые у них в сумках, и разряди автоматы, вот тогда и развязывай. Я пойду, гляну, что там Рома делает.

Рома ни чего не делал, валялся на остатках достархана, положив руки за голову и жуя соломинку.

— Ром, машина в полном порядке?

— Да, работает как часика, а с новым радиатором даже и не греется. Жидкости не текут, все на ходу.

Тут пришел Кудря, и уселся в машину, подключив компьютер. Понятно, парни устали, и двигаться дальше не желают, наверное, хотят переночевать здесь, но фиг им. Ночевать будем в Чакаве, а для этого придется поработать, и уничтожить гарнизон талибов находящийся там. Миху пока не буду трогать, может обстановку разведает, а вот Родного придется припахать.

— Роман, сливай воду с обеих машин, зальём свежей, пресной, потом надо наполнить все канистры. Далее мы воды нигде не встретим, до самого Герируруда.

— Вован, дай отдохнуть, вон пусть тебе Назир с Харезом помогут.

— Родной, не тупи, у них другая задача, на них весят пленники, и ко всему они готовят пожрать.

— Весь кайф обломал, — сказал Роман и медленно поднялся на ноги. — я полез под машины, а ты иди за водой, канистры сзади в багажнике.

АЕК пришлось оставить в машине, Кипарис оставил висеть на месте, он не мешал. А вот набедренную кобуру отстегнул, и вместе с ГШ положил в салон. Открыл заднюю дверь "Лендровера" достал четыре канистры, и поставил их на землю. Потом взял две и отправился к роднику. Ходить пришлось несколько раз, пока не сменили воду в радиаторах, и не наполнили все канистры в обеих машинах. Потом я взял мягкое ведерко, и спросил Ромку, не желает ли он освежиться. Рома согласился, и мы опять ушли к роднику. Там раздевшись по пояс и поливая друг другу из ведерка, смыли с себя дорожную пыль. Вода была ледяная и мы разогнали кровь во всех сосудах, какое облегчение испытываешь от такого душа, это не передаваемо.