Хогвартс. Альтернативная история. 7

Колдун напротив уже вовсю сражался с Пожирателями. Если на него нападут те, кого я сейчас пытался сдерживать, вряд ли он устоит. На спрятавшихся в классе можно было выпустить патронуса, однако я решил приберечь его на крайний случай, если мне понадобится вторая пара рук — а лучше сказать, эффективные челюсти.

На секунду я пожалел, что рядом нет Джинни — вместе мы обязательно придумали бы что-нибудь такое, что позволяло одновременно защищаться и нападать, — но после каникул Джинни не вернулась в школу, а сейчас если и присоединилась к семье, то была наверху.

Иглы продолжали лететь, втыкаясь в стены и пол, но я не собирался сидеть и ждать, пока на меня нападут. Начертив в воздухе узор разрывающего заклятья, я отправил его вперед по коридору, остановив неподалеку от места сражения пожилого волшебника. Лишившись осознанного контроля, иглы снизили активность и стали вылетать все реже, а когда я наколдовал следующее заклинание, стихийная магия прекратила свое действие.

Как только иглы исчезли, засевшие в классе начали меня обстреливать, но успели сделать лишь пару-тройку залпов. Сверкающий узор Гнева Шивы влетел в дверное отверстие, а я поскорее закрылся Протего. Через миг внутри раздался низкий гул, и из открытых проемов вырвались огромные языки темного, почти черного пламени. Спустя секунду огонь погас, а я, на всякий случай прикрывшись щитом, осторожно заглянул в помещение.

В разрушенных классах стоял невероятный жар. Я не смог переступить порог, рискуя обжечься, однако успел увидеть все, что требовалось. Нас продолжали обстреливать огненными шарами, но теперь гораздо реже. В их ярком свете я заметил, как к брешам в стене направляются новые фигуры, до сих пор ожидавшие сигнала товарищей, но дождавшиеся только моего тибетского заклятья. Несмотря на жар, пройти через эти комнаты было все-таки можно, и я отошел к стене тупика, бросив взгляд на разрывающее заклинание, мирно висевшее в коридоре в ожидании того, кто случайно его заденет или попытается снять. Колдун по ту сторону продолжал сражаться, и, судя по всему, не нуждался в помощи.

Еще несколько раз я посылал Гнев Шивы в дверные проломы, но Пожиратели быстро сообразили, что здесь им не пройти, и начали пробираться в замок через соседние кабинеты. Я двинулся следом, отправив разрывающее заклятье назад к опаленным помещениям. Впрочем, сейчас там вряд ли можно было находиться: Гнев Шивы плавил камни, и после нескольких заклинаний температура в пострадавших классах стала чересчур высокой.

Теперь пространства для маневров стало меньше. Я не стал пользоваться разрушительной тибетской магией, рискуя ранить как пожилого колдуна, так и самого себя. Однажды я попробовал сразить противника Замораживающим заклятьем, но тот даже не стал выставлять щит, а просто отвел мою молнию в стену, и больше я с простой магией не экспериментировал. Пожиратели и присоединившиеся к ним авроры не тратили сил понапрасну и начали методично прорываться в глубь замка.

Нас теснили к Большому залу, и вскоре мы с пожилым волшебником уже дрались рядом, бок о бок. В коридоре, который казался мне достаточно широким, места для двоих было маловато, однако пожилой колдун умел сражаться в паре не хуже Джинни. Он взял на себя оборону и контролировал общую обстановку, указывая мне направления, в которых следовало бить.

Я совершенно позабыл о тибетском заклятье, висевшем у выжженных Гневом Шивы комнат, и когда с той стороны вдруг раздался сильный взрыв, в первую секунду подумал, что в окно влетел один из огненных шаров. Весь коридор погрузился во мрак; факелы и лампы потухли, обрушились несущие опоры, в том числе и в соседних классах, откуда по нам стреляли. Воспользовавшись хаосом, пожилой колдун схватил меня за плечо и толкнул в направлении Большого зала.

— Уходим! — крикнул он. — Нам вдвоем их не удержать!

Я не спорил — в коридоре было тесно. Однако у входа в замок обстановка казалась не лучше: в холле, на лестницах и в Большом зале сражалось слишком много людей, чтобы я мог вызвать плеть и свободно драться.

Мой напарник исчез в общей суете, а я, оставшись один, решил караулить тех Пожирателей, кто начнет появляться из правого крыла, оставленного нами почти в руинах.

У войск Волдеморта наблюдался явный перевес и по числу, и по качеству подготовки. Те Пожиратели, что проникли сразу на верхние этажи, сгоняли распределенных Бруствером бойцов вниз и побеждали простой численностью, не особо рискуя. Глядя на то, как школьники и жители Хогсмида дерутся с Пожирателями, я понимал — потери с нашей стороны окажутся гораздо выше, чем у Волдеморта.

Стараясь сдерживать противников из правого крыла, я в конце концов вызвал плеть — единственное заклинание, с которым чувствовал себя уверенно и которое досконально знал. Внезапно первый этаж наполнился низким гулом. Стены вновь затряслись; постаменты, на которых прежде стояли доспехи, задрожали; некоторые картины начали раскачиваться так, что их обитатели не смогли устоять на ногах. Бой приутих: все пытались понять, в чем дело. Держа плеть наготове, я обернулся, и в ту же секунду с невидимой отсюда лестницы на первый этаж хлынула целая толпа — и Пожиратели, и защитники школы, все вперемешку.

Люди разбегались кто куда, сражение почти прекратилось. Из Большого зала, чьи двери сейчас были распахнуты, выскочил Бруствер. Кажется, он понял, в чем дело, поскольку, воспользовавшись всеобщим замешательством, начал затаскивать в зал ближайших к нему школьников. Через несколько мгновений Пожиратели возобновили бой, также решив прорываться внутрь, и в эти краткие секунды я, наконец, увидел источник гула — то, от чего пытались убежать обе стороны.

С лестницы в холл спустился самый настоящий смерч — плотный, темно-серый, метров пяти высотой. Слегка покачиваясь, смерч завернул к Большому залу, где Бруствер и несколько взрослых колдунов отбивались от Пожирателей, а потом вдруг сменил свою изящную неторопливость на смертоносную стремительность.

Его верхняя часть изогнулась, нависнув над кучей сражавшихся и, словно гигантский пылесос, начала одного за другим втягивать в себя Пожирателей. На всякий случай я отошел к закрытым входным дверям, полагая, что центробежная сила просто разорвет затянутых туда людей, однако ничего похожего не случилось. Те, кто исчезал в смерче, так и оставались внутри — вихрь становился темнее, толще, но наружу ничего не выпускал. Пожиратели, у которых был шанс удрать, рванули к правому крылу, и я, зачарованный зрелищем голодной стихии, успел сбить с ног лишь двух последних беглецов.

Однако такое колдовство было слишком мощным и не могло длиться долго. Прошло не более минуты, как звук смерча изменился, скорость вращения ослабла. В конце концов смерч распался на темно-серые клочки, которые начали медленно падать на пол, словно куски ткани или листья сгоревшей бумаги.

Десяток секунд ничего не происходило, а потом случилось сразу две вещи. Пожиратели выскочили из своих укрытий, а входные двери потряс настолько мощный удар, что несколько огромных болтов, державших скобы, вылетели наружу и, словно гигантские пули, врезались в противоположную стену, лишь чудом никого не убив.

Сражение разгорелось вновь. Входные двери методично сотрясались, словно по ним били тараном; огромные доски трещали, и все, кто находился поблизости, предпочли изменить свою позицию: бой переместился в коридоры, на лестницу и в Большой зал. В момент, когда они, наконец, открылись, разбросав по холлу крупные щепки и куски камней, я уже находился на углу, где некогда стоял пожилой колдун. Плеть оказалась достаточно грозным оружием: никто не рисковал попадать в пределы ее досягаемости и держался на расстоянии. В правом крыле было жарче, чем в холле — Гнев Шивы раскалил стены, которые не могли остыть до сих пор.

* * *

А потом я вдруг понял, что со мной больше никто не дерется. Я стоял в коридоре один. Битва шла где-то за спиной, у входных дверей, в холле и на улице; здесь же было пусто. Я замер, зная, кого сейчас увижу. До сих пор я не испытывал никаких трудностей и сейчас понимал, что, оставляя меня на первом этаже, Клайв Пирс руководствовался прагматическими соображениями и не собирался мне льстить. Мы с пожилым магом отступили под давлением численности противника, а не потому, что они были сильнее.

На полу валялись факелы, однако через проломы в стене, с улицы, где горела трава и деревья у озера, пробивался желто-оранжевый свет. Тейлор появился из темноты в том конце коридора, где я начинал свой бой и где висела картина с мрачным колдуном на кладбище. Стоя в этой темноте, он вполне мог попытаться меня убить, однако на уме у коменданта было нечто другое.

Я повел плетью, сосредоточившись, но не испытывая никакого воодушевления от предстоящей схватки. Некоторое время Тейлор молча смотрел на меня, а потом весь мусор, что остался на полу после взрывов — обломки дверей и оконных рам, камни, стекла, даже тела двух колдунов, погибших от моих игл, — начал медленно подниматься в воздух, и у меня не было никаких идей, что со всем этим делать.

Против их совокупной массы не помогло бы ни одно элементарное заклятье. Тейлор не торопился, словно давая мне время принять решение, однако я не знал ни одного безопасного заклинания, способного уничтожить такое количество камней, стекла и органики. Гнев Шивы или Адский огонь могли бы кое-что сжечь, но в небольшом пространстве коридора вызывать их было чересчур рискованно, поэтому, когда поднятые в воздух предметы полетели в мою сторону, я быстро убрал плеть и отскочил с их пути в ближайший разрушенный класс.

Конечно, это было не слишком смело, да к тому же обернулось против меня. Температура в комнате оказалась гораздо выше, чем в коридоре. Если бы через секунду камни и мусор не пронеслись мимо, с грохотом обвалившись у противоположной стены, мне пришлось бы покинуть замок и выйти через пролом на улицу, спасаясь от обжигающего воздуха и раскаленных стен.

Когда я выглянул в коридор, Тейлор был на прежнем месте. Вероятно, теперь наступила моя очередь. Я сделал шаг вперед, однако комендант предупреждающе поднял палочку. "Не хочет ближнего боя", подумал я и решил пока не слишком оригинальничать, прибегнув к магии стихий и вновь послав вперед ледяные иглы.

Тейлор легко закрылся от них щитом, но пока иглы летели, я преодолел несколько метров коридора и остановился почти на середине, желая оказаться как можно ближе к коменданту, чтобы задействовать плеть.

Через секунду после того, как стихийное заклятье исчезло, Тейлор взмахнул палочкой, и из ее конца вылетели две белых нити, изгибающиеся и извивающиеся, словно призрачные змеи. Я понятия не имел, что это такое, и обратился к заклятью, которым несколько часов назад уничтожил веревку Макгонагалл. Огонь не смог их сжечь, зато удерживал на расстоянии, не давая ко мне подобраться.

Такая дуэль мне совсем не нравилась. По сути, ничего еще не началось — мы только обменивались любезностями, — но я понимал, что Тейлор отразит практически все мои заклинания, а вот я на каком-то этапе уже не смогу обороняться.

Когда Тейлор убрал свои нити, и наступила моя очередь, я вызвал плеть и решительно устремился вперед. Комендант вновь направил на меня палочку, указывая, чтобы я оставался на месте, но подобная тактика вела к проигрышу, и я не обратил внимания на предупреждение. В следующую секунду на меня обрушился целый дождь белых стрел. Поняв, что я собираюсь прорываться, Тейлор перешел от любезностей к настоящему бою.

Теперь каждый шаг давался мне с огромным трудом. Тейлор посылал в меня самые разные заклятья, словно проверяя, на что способна плеть, однако ни разу не пытался ударить Авадой. Пока что плеть отбивала или меняла курс всех его заклинаний, но с каждым разом мне становилось все труднее, и если я хотел ближнего боя, то должен был отвоевать свое право в него вступить.

И вот настал момент, когда очередная молния преодолела вращение огненной плети. Часть силы заклинания все же удалось погасить, но отдельные его фрагменты прошли сквозь огненный барьер. Заклятье сбило меня с ног и отбросило к пролому в стене. Плеть погасла, однако палочку в руке я удержал. Действие заклинания чем-то напоминало Круцио, вызвав боль во всем теле, но ее можно было терпеть. Тейлор не снижал напора: я лишь успел закрыться Протего и поскорее отполз в разрушенный класс.

Это было ошибкой. Температура здесь оказалась гораздо выше, чем в классе, где я прятался от летящих камней. Я начал подниматься, чтобы не обжечь руки и спину, но в ту же секунду в проломе возник Тейлор. Он буквально пригвоздил меня к полу своими молниями, не оставив ни единого шанса сменить Протего на иное заклятье. Я держал перед собой щит, понимая, что если не выберусь из этой печи, то скоро потеряю сознание от ожогов и раскаленного воздуха.

Внезапно из палочки Тейлора вырвался целый клубок черных нитей. В мгновение ока они смяли мою защиту, словно на их пути не было никакого Протего, вырвали палочку и начали оборачиваться вокруг шеи, рук и грудной клетки. Сопротивляться было бессмысленно, к тому же, нити оказались не круглыми, и их режущие края впивались в кожу. Все так же молча Тейлор смотрел на меня, и на его лице я заметил разочарование, словно он ожидал от нашей дуэли гораздо большего.

Не знаю, что он собирался со мной сделать — убить или доставить Волдеморту, — но это разочарование ненадолго вывело меня из эмоциональной летаргии.

Черные нити могли разрезать меня на кусочки, однако боль, жара и особенно выражение лица коменданта придали мне второе дыхание. Я не испытывал к Тейлору ненависти, и победил он меня в честном бою — но разочаровываться не имел права!

Я поймал его взгляд. Легилименция являлась не только средством узнать мысли — с ее помощью можно было воздействовать на работу мозга. Я никогда не проделывал ничего подобного, однако читал об этом и в целом представлял, как следует соединяться с сознанием, чтобы на него влиять. Некоторые мысли вызывают приятные ощущения, другие — неприятные, а третьи могут ввергнуть человека в панику. Вряд ли Тейлор поддавался панике, однако я надеялся нарушить его концентрацию, освободиться от черных нитей и добраться до палочки.

Я не собирался скрывать свое вторжение. Наоборот, внедрившись в сознание Тейлора, я старался подавить его и помешать сосредоточению на заклинании. Мое последнее оружие, о котором не знал ни один из Пожирателей, не подвело: в первую же секунду я почувствовал, что нити ослабли. Тейлор утратил концентрацию, шагнул назад, и я, не теряя с ним связи, начал подниматься с пола. Через несколько секунд, освободившись от нитей, которые уже стали исчезать, я прервал контакт, схватил с пола палочку и, не обращая внимания на то, что сейчас делал Тейлор, вызвал патронуса.

* * *

Лекарь из меня был скверный. Черные нити оставили на теле множество порезов, но они беспокоили меня меньше, чем ожоги, хотя после всех лечебных заклинаний, останавливающих кровь, заживляющих раны и уменьшающих боль, кровь шла, кожа оставалась красной, а боль хоть и поутихла, но не исчезла.