Ja - Zivoi!/mi - Zivee Zivix!

— Вы правы, Константин, — кивнул Отто так же осматриваясь. — Судя по всему, активная деятельность на территории американского посольства привлекает их внимание.

— Но при всём при этом, Стая топчется здесь, — заметил Кузьмич.

— И это очень плохо.

— Думаете, мы спровоцируем штурм? — Кузьмич глянул на финского учёного, похожего на адскую ёлку и поморщился, добавив: — Снимите с себя маскхалат, Отто. Здесь он не поможет.

— Вполне возможно, — предположил Отто, с откровенным нежеланием избавляясь от маскировки. В отличие от Кузьмича, стянув маскхалат, Отто, даже как-то заботливо, положил его на один из столов.

— Устоят, — не без лёгкого отвращения наблюдая за действиями финна, отозвался Кузьмич: — В Стае около пятиста голов. Не так уж и страшно. — Потом указал на неприметную дверь в дальнем, левом углу вестибюля: — Вон шахта аварийной лестницы. Но сначала проверим само здание... Что бы не заработать бонусом сюрпризика.

— Хорошо, — согласился Отто и выжидающе посматрел на Кузьмича, который отчего-то привычно не сдинулся с места. — Что такое, Константин?

— Пистолет в ручечки, Отто.

— Зачем тогда вам ваш? — откровенно съязвил учёный, однако приказ выполнил, под пристальным взглядом Кузьмича, вытащив из кобуры новенький "глок". С совсем недавних времён, этот молодой человек сильно изменился и Отто всё тяжелее и тяжелее было с ним общаться.

— Вперёд! — не удостоив финна ответом, приказал Кузьмич и бесшумно, по кошачи плавными шагами заскользил по полу, усыпанному запылившимися бумажными листами и разной концелярской утварью.

Всего два этажа. Ни подвала, ни чердака. Здание было выполнено из разноцветного стекла и стального каркаса. Внутри неведомый дизайнер придержался более строгого стиля, никаких "кричащих палитр", но стекла было полным полно и теперь, приемущественно битого.

И пусто. Только в одном кабинете обнаружился порядком иссохший успокоенный мертвяк. Молодая женщина лет тридцати. Как обычно в нелепой позе, на полу, с широко распахнутыми, высохшими стекляшками светло-серых глаз. Её почти не обгрызли, небольшой укус на левом предплечье, кое-как замотанный шелковым платком, зачерствевшим от крови; и усыпили точным попаданием в лоб.

Присев на корточки возле трупа, Кузьмич внимательно осматрел выходное отверстие в районе затылка и произнёс: — Амеры. Они были здесь. Д-далеко забрались. Не сидиться им на месте. Очень точно сработано... — пошарил взглядом вокруг и, откинув ногу женщины, поднял с пола потемневшую гильзу. — А вот и гильза! Двести двадцать третий ремингтон... Точно они... Парой зашли. Видимо срикошетила от напарника, а то улетела бы подальше. За пальму.

— Стая пришла сюда, как мы и предпологали, Константин, — так и оставшись в коридоре, отозвался Отто. — Поспешим. Времени мало.

Перед тем как распрямить колени, Кузьмич накинул на лицо женщины валявшуюся рядом розовую кофточку и выскользнул в коридор, подвинув плечём финна, не успевшего вовремя уступить ему дорогу.

Косая крыша послужила неплохим укрытием, а с высоты пятнадцати метров открывался хороший вид на Стаю, походившую на рой сонных мух. Бродячие практически не двигались. Стояли истуканами и пялились кто чем и кто куда.

Кузьмич зыркнул на часы и приник к монокуляру со словами: — Время!

Отто тоже приложил к левому глазу монокуляр и оба человека разом повернули головы в юго-западном направлении.

Стая оживилась за минуты две до появления Вожака. По толпне прокатилась волна тихого сипа, больше похожего на шипение. А тот ковылял к Стае, всё с тем же молотком в руке. Разжать пальцы ему так и не удалось, а отсекать руку Отто строго настрого запретил.

— Прямиком к своим идёт. Почему не пошёл за нашими?

— Верно подмечено, Константин, — одобрительным тоном произнёс Отто.

— Именно поэтому вы настояли на том, что бы Лёха с Дарьей притащили его сюда собственноручно?

— Отчасти.

— Хм! — Кузьмич дёрнул краешком губ в подобии улыбки и продолжил наблюдение.

Прошло минут пятнадцать, прежде чем Вожак, достигнив Стаи, вклинился в её шипящую массу и продолжил движение, словно плуг.

Остальные бродячие кто раскачиваясь с ноги на ногу, кто подтягиваясь на руках, последовали за ним.

Тридцать две минуты и большая площадка автостоянки опустела, словно и не было здесь никого и ничего последние два дня!

— Вот это номер! — перевернувшись на спину и подстовляя вспотевшее лицо горячим солнечным лучам выдохнул Кузьмич.

— Номер, — последовав его примеру, Отто поддержал высказывание Кузьмича.

— Знать бы куда он их теперь повёл!

— Я думаю, что пока без цели, Константин. Он идёт они за ним.

— Но почему именно за ним? Из-за молотка? В жизни не поверю!

— Анализы всевозможные я собрал, — ответил Отто: — Теперь необходимо обородование для заключения... Оно нам понадобилось бы в любом случае, Константин.

— Где же я его вам достану, Отто? — немного наигранно мечтательно задал вопрос Кузьмич.

Отто не спешил с ответом, хорошо зная, что причиной подобного тона может быть только глубокая задумчивость молодого человека.

Кузьмич уже знал где можно было раздобыть необходимое оборудование. Вопрос остовался в том, как это сделать? Подключать к действу посторонних, Кузьмич не хотел, а своими силами реализовать такую операцию — это было на грани фола.

...Любопытство, — вот одна из тех человеческих черт, которая осталась в гниющих мозгах двухногих тварей. И она, эта черта, порой была совсем не кстати. Вот к примеру, что "потеряла" та парочка зомби по ту сторону Периметра? Стоят, топчаться, бошками обглоданными вращают. В шаге перед ними глубокая яма с ледяной водой. Бродячие непереносят воду. (Тонут, как кирпич. Под водой мертвяки захлебываются и погибают, как и от огня или пули. Хоть бродячие и не дышат в прямом смысле этого слова, но их кровотоку так же необходим кислород, как и человеку живому, пусть и в мизерных количествах. Доказанно одним, наглядным эксперементом Отто). Нет, что бы развернуться и пойти обратно в лес или потопать бы вдоль рва, как обычно. Нет, эти чего-то словно вынюхивают и ждут.

А ждать они могут ой как долго! Практически вечно. В умеренной климатической зоне. Слишком холодно, — силы кровотока недостаточно и они буквально замерзают (проверенно в холодильнике), однако не погибают: разрушение на клеточном уровне у бродячих начинается, по предположениям Отто, только при ультра низких температурах. Слишком жарко, — растёт давление, влагоотдача и бродячий самомунифицируеться с малой вероятностью восстоновления функционирования портального сердца. (Это уже голая теория, возможностей для её подтверждения или опровержения у Отто не имелось, а Кузьмич такую возможность предоставить не мог).

— Неужели есть желание оказаться в патологоанатомной Отто? — засунув в рот спичку, поинтересовался Кузьмич у зомби. Но они не услышали его. Четверть километра — солидное расстояние даже для острого слуха бродячего.

Учуять людей твари тоже были не в состоянии. Сразу за рвом возвышался сетчатый забор на котором нашли последнее пристанище множество усыплённых зомби. Такой периметр, может и не выглядел особо эстетично, однако, по мнению Кузьмича, довал хорошую защиту от непрошенных и вечно голодных гостей.

Но при этом при всём, Кузьмич всё чаще был склонен согласиться с неутешительными выводами, озвученными финном на днях о том, что твари развиваются.

Чем больше информации накапливалось в самоподшитых папках "активного архива" Отто, тем точнее становились его предположения касающиеся природы поведения бродячих.

Это не понравилось никому. Даже тем, кто категорически не верил в правдоподобность умозаключений Отто, а таких в "Нове" было немало и Совет в том числе, за исключением самого Кузьмича, разумееться.

Ведь он прекрасно осозновал, что не поняв природу поведения бродячих, противостоять им будет очень и очень сложно. Ни рвы, ни высокие стены, обмотанные колючей проволкой, ни оружие не спасут пару десятков человек от десятитысячной Стаи.

К слову и к счастью, последняя Стая, которую отслеживала группа Кузьмича, была в несколько раз меньше указанного числа. Но кто смеет утверждать, что пара сотен пустых желудков — это предел?

Пока у Стай не было целей. Бродячие из-за этого самого, пресловутого чувства любопытства, увязывались друг за дружкой и мерзкой тучей перемещались по районам и их окрестностям. Частенько Стаи встречались и из двух-трёх образовывалась одна. И этот процесс имел тенденцию роста в сторого геометрической прогрессии.

Всю прошедшую неделю, группа Кузьмича, поэтапно превращающаяся из марадёрской в научную, пыталась выявить Вожака, который по мнению упёртого финна, просто обязан был быть! И они нашли его. На вид им оказался простой бродячий. Мужик в синей рабочей спецовке с молотком в руках. Однако, именно наличие молотка заинтриговало Кузьмича и заинтересовало Отто. Бродячих, с какими либо предметами в руках, наблюдалось очень мало. Пара процентов из ста.

Отсечь Вожака от Стаи удалось ценой огромного труда и человеческимих жертв. Погибли Макс и Вера.

А Кузьмича, и без того сникшего от катастрофической утраты, буквально морально распяли на Совете. Был бы в зале заседаний крест, распяли бы физически.

Но, ни Кузьмич, ни Отто не отступились, хоть их команде и пришлось стать в некоторой степени изгоями, заняв место на Локаторной Станции, вместе с немногочисленными единомышленниками. Зато теперь у группы появилась некоторая свобода действий.

В самой "Нове", за последнее время, прибавилось достаточно народу, что бы из народных масс вышли новые лидеры и активисты. Среди них, по мнению Кузьмича, было немало хороших ребят. Ребят способных, в недалёком будущем, полноценно заменить и его группу и его самого.

Вот к примеру Игнат с сыновьями очень даже неплохо начинал справляться с марадёркой, а Алвис и Компания с разведкой. Благо и Один и Второй лидеры понимали важность действий группы Кузьмича, поэтому "людям с Локаторной" пока не горозила гуманитарная изоляция. Но только пока...

Достав спичку изо рта, Кузьмич вглянул на её изгрызанный кончик и засунул обратно целой стороной.

...И такое количество сложностей возникало только с простыми бродячими. Про быстропалых и суперов, Отто и говорить пока не хотел. Лишь бормотал что-то невразумительное в ответ. Что-то на подобии этого: "...люди, занятые процессом выживания, пока не способны осознать, что они начали жить в новой экосистеме, в которой им пока что не предусмотрено место".

А поговорить было о чём.

Что бы не уничтожило человечество, — а за это, предположительно, был ответственен неведомый вирус, — Это не столько уничтожало, сколько перестраивало и реарганизовывало, сохраняя всю "глубинную память" "строительного материала", коим и был выбран хомо-сапиенс в массе своей безмозглый, неверящий, неподготовленный и неудачный. Смерть являлась лишь побочным эффектом и необходимым звеном: Вирус пока не знал, как распространить себя воздушным путём, однако этот недостаток с лихвой компенсировало первородное чувство Голода носителя.

И бродячие настолько же сильно отличались от суперов, как суперы от быстропалых. И не только в биологическом и физическом смыле, но и социально — экологическом... Или что-то в этом духе... Иногда Отто понять очень сложно. Особенно когда в запале, он начинает говорить на трёх языках сразу.

Однако и без этих научных тонкостей, Кузьмичу был очевиден тот факт, что Вирус — Разделял и Властвовал.

Быстропалые питались исключительно живой плотью. В отстутствии любимой человеческой, они не брезоговали никакой другой. Это помогало им затёсываться в Стаи и по возможности урывать из цепких, но слабых рук бродячих самые жирные куски, что способствовало их скорейшему трансформированию. При этом быстропалые были скорее гиенами чем гепардами... Наглыми такими гиенами.

Гипардами да ягуарами являлись исключительно Суперы. Характер охоты и манера атаки Суперов зависели исключительно от их физической структуры и были столь же разнообразны и непредсказуемы, как и само физическое воплощение Суперов. ( Откуда бралось такое разнообразие и чем оно было вызвано, Отто пока не озвучил.) Так вот Эти же напротив, жрали всё и всех подряд, включая бродячих, но избегая контакта с быстропалыми или вообще игнорируя их. Но и бродячие с быстропалыми, в свою очередь, очень агрессивно контактировали с суперами.

Кузьмич собственнолично был свидетелем, как одного такого незадачливого супера с неестевственно гибкими конечностями, Стая разорвала в клочья и среди них была замечена парочка быстропалых.

"Такая поведенчиская схема и социальная структура требует тщательнейшего изучения и анализа". Отто.

И это только те, что переродились из человека. А остовались ещё собаки, крысы. Это известный минимум. Так же Наметилась тенденция заражения птиц. В частности ворон и голубей. Но эволюция пернатых сильно отстовала от общей массы из-за того, что обращённые птицы попросту не умели летать и становились лёгкой добычей для тех же суперов. "Побочная и бесперспективная ветвь эволюции". Опять Отто. " Падальщики, наподобии городских ворон и чаек, либо очень скоро исчезнут как вид, либо переориентируються в питании".

" Хоть небо станет чище", ответил тогда учёному Кузьмич.

Мало кого вирус пощадил. В их число, из хищников, входило лишь семейство кошачих. В частности котам были нипочем укусы новосозданных тварей. А кто-то из охотничьего отряда утверждал, что видел, как стая волков гнала супера по лесу! Старая эпоха вот так боролась с Новой?

Почесав Барса за ухом, Кузьмич не менее нежно погладил цевье АКМСа. Здоровенный дымчато-серый котяра ответил утробным урчанием, а автомат молчаливым ощущением надёжности и безопастности.

Но что сказать? Мир стремительно менялся, в категорической для человека форме и одной борьбой и уничтожением тут не обойтись. Никакого боезапаса и человеко-ресурса не хватит.

Просто выживать в Эпохе Мёртвых — больше чем недостаточно, — это Бесперспективно.

— Н-неужели это Кара Божъя? — задал вопрос Кузьмич чистому, голубому небу и не получив ответа, несколько обрадовался. В "Нове" уже полнились ряды тех, кто поддерживал постоянный и конкретный диалог с Небесами и Совет ничего с этим поделать не мог.

— Начальник, у нас соседи, — послышался снизу хрипловатый голос Лёхи Круглого, чья широкая улыбка на его круглом, загорелом лице, всегда была такая же яркая, как и толстая золотая цепочка на его шее.

Группа из пяти мотоциклистов появилась на дороге без надлежащего грохота.

Погладив встевожевщегося Барса по голове и взяв автомат в руки, Кузьмич ловко спрыгнул с крыши вниз. Здоровенный кот выгнулся дугой, потянулся, сонно зевнул, обнажив длинные и сотрые, как пики, клыки, однако за человеком не последовал. Зачем? Мотоциклы ему никогда не нравились. От них резко пахло смертью и с ними в лагерь приходила неуместная суета.

— При-у-ет! У-сем! — лихо затормозив и подняв облако пыли, крикнул юноша, стягивая разноцветный шлем с взмыленной черноволосой головы.