Нарушитель клятвы(закончено)

Вартаз казался ей суровым. Эдаким скалистым мысом, нависшим над морем. Точно так как на картине отца в гостиной. Угрюмое лицо, на котором всё же иногда проскальзывала улыбка, покрывали морщины. Волосы черные, перемешанные с сединой, как на том же утёсе, где волны превращались в белую пену, врезаясь в скалу. А глаз. Эта впадина место глаза, напоминала грот, который открывался в скале при отливе. Сейчас она не замечала уродства, но, когда он поворачивался к ней, солнечный свет, срывал занавес.

— А я уже привык, — Вартаз словно прочитал её мысли.

Горец рассказал где потерял глаз. Темные подземелья ордена. Горячее железо храмовников. Долгие пытки и издевательства. Такого бы Брава не выдержала. Отец всегда говорил, что, если её возьмут в плен — лучше поклонится. Браву он считал красивой и навряд ли её станут бить, но в крайнем случае, всегда должна быть способность убить себя.

Брава коснулась, полированной поверхности шлема. Там под сталью ужасный шрам, ничем не уступающий уродству горца. Возможна она строга к Вартазу. Он её обещал, что ведьма, которая сейчас рядом с Нарушителем, обязательно вернёт прежнее лицо. Брава не верила, но внутри всё же был посажен росток надежды.

— А почему эта ведьма не вернёт тебе глаз? — поинтересовалась Брава. Она не очень любила разговаривать — болтала лишь с Бруном, и то редко. Но к горцу почему-то тянуло. Ни как к Бруну, за его схожесть с отцом, а как к мужчине, с которым хотелось поговорить. Может её единило с ним уродство.

— Ей я нравлюсь таким, — ответил Вартаз.

— У неё к тебе какие-то чувства? — у Бравы проснулось девичье любопытство.

Горец рассмеялся.

— О нет. Она тяготеет к Анару, — сказал Вартаз с улыбкой на лице. — Ты когда-нибудь видела его? Нет. Бьюсь о заклад, если бы увидела, тоже бы потекла, — он снова залился смехом.

— Неужто он такой красивый? И как ты можешь судить о красоте другого мужчины? Может ты тоже тяготеешь к нему?

Любовь мужеложцев не была секретом, даже среди Вистфоркцев, особенно живущих близ границ с империей. Хотя Брава лично и не видела таких.

— Смотри, — Вартаз указал на валун меж деревьев. Одиноко стоящий и отбрасывающий тень, в которой могли укрыться от яркого солнца пять взрослых мужчин. — Как он тебе? Красив или уродлив? И его нужно столкнуть вниз по склону, чтоб он не отбрасывал ужасную тень?

— Он интересной формы, — ответила Брава и нашла на другой стороне ещё один валун, чуть меньше. — Спроси тот камень, что он думает о своём сородиче, напротив.

— Он ничего не ответит — он же камень, — Вартаз недоуменно посмотрел на Браву.

— Вот видишь, он не может ничего ответить, — сказала Брава. — Так и мужчина не может сказать ничего путного.

— Женская логика — главная тайна тысячелетий, — ухмыльнулся Вартаз. — А вот ты когда-нибудь видела принцессу Илену? Она красивая?

— Да... очень.

— Вот видишь, — Вартаз поднял указательный палец.

И правда. Она могла оценить принцессу. Брава считала её красивой.

— Вы вроде бы горцы, а за границами Вистфорка, вас вообще считают дикарями. Откуда у тебя разум мыслителя, словно ты прожил сотни жизней и все в большом городе?

Отец никогда не говорил, что горцы умны. Что они могут рассуждать и предлагать темы, у которых нет конца и можно спорить бесконечно.

— Все вы там, — Вартаз показал пальцем вниз, — думаете, что мы без грамотные дураки. Но мы ни такие. У нас есть мудрецы, которые передают знания из поколения в поколения. И не важно есть ли у тебя в кармане золотой, тебя всегда обучат всему бесплатно. Главное, чтобы было желание.

— Вы никогда с нами не хотели жить мирно. Вы всё время устраивали набеги на наши границы, — возмущено ответила Брава.

— Ты не веришь, что вы — Вистфоркцы, одной крови с нами. Просто презираете нас, — горец говорил размерено, будто шагал не вверх по склону, а по ровному полю. — Вы гоните нас в горы, не давая жить у подножия. Вы разграбили и разрушили единственный город, который был у сводного народа. По твоей выправке, сразу видно, что тебя обучал не простой солдат, а целый вождь. Отец был генералом?

— Нет. Обычным командиром пограничного отряда, — Брава говорила с гордостью. У неё вспыхнуло желание ещё больше доказать своё превосходство. — Он прославился при Халапе, — добавила она, так и не получив удовольствия.

— Ха. Прославился при Халапе, — усмехнулся Вартаз. — Где там слава? Вам открыли ворота — ищейки Далая. Вы ворвались и начали резню. Вот она вся слава. Дети, женщины и старики, которые ещё могли стоять на стенах. Вот вся твоя гордость за отца, — глаза горца расширились. — А ты посмотри на себя... ты же не чистокровная северянка, да? Мать не из местных?

Брава не выдержала упрёков. Она отбросила копьё и обнажила меч. Кончик клинка уткнулся в жилистую шею горца. Рядом идущие гвардейцы моментально последовали её примеру, а кто-то развернулся к деревьям в ожидании засады. Вокруг шеи Вартаза выстроилось шесть клинков, готовых напиться кровью.

— Как ты смеешь, так говорить о моём отце?

— Как было, так и говорю. Если он там был, значит он насиловал, убивал и осквернял. Этим все занимаются, даже храмовники, которые считают себя рукой всевышнего или как там его ещё, — ровным голосом ответил Вартаз.

— Только не мой отец, — возразила Брава и продолжала сжимать вспотевшей ладонью, рукоять меча.

— Не мне судить, но то что когда-то Халап разнесли на камушки... в этом вина Вистфорка.

Отец не рассказывал о крепости горцев. Точнее рассказывал, но только вскользь, будто там он был на прогулке.

— Госпожа, — к Браве обратился Берот, который уже убрал меч в ножны, — нам нужно идти, не стоит ввязываться с дикарём в спор. Ваш отец истинный герой наших земель и все это знают. Каждый защищает свою правду.

Примеру Берота последовали и остальные. Теперь только Брава держала дрожащий кончик меча у подбородка Вартаза.

— И в правду. Спорить можем до бесконечности, — сказал Вартаз и как ни в чем небывало отправился дальше, оставив Браву наедине с собой.

Брава проводила взглядом горца и следующих за ним гвардейцев. Она опустила меч и набрала воздуха в грудь. Задержав на немного дыхание, она выдохнула его, сильно закашляв. Меч выпал, а потом и сама Брава опустилась на колени. К ней хотел подойти один из горцев, но она отогнала его.

Отец. Он всегда говорил... Нет, он рассказывал о убийствах, о неминуемых смертях. Но только не о бесчестных резнях детей и женщин. 'Мать не из местных' — слова, которые словно холодный кинжал проткнули сердце. Отец бывал за рекой. Там и родина её матери, неужто... Брава не хотела об этом думать. Она вспомнила, как приказала казнить храмовников. Нет, она не такая...

— Госпожа! — в её голову ворвался чей-то крик. — Госпожа! Брун вернулся.

Браву, словно за шкирку вытащили из болота и встряхнули, будто пытаясь сбросить прилипшую тину. Она вскочила на ноги. По местам каменистому склону спускался Брун. Неуклюже, ругаясь и падая на задницу, он торопился обратно к своим. Брун махал рукой, привлекая к себе внимания и улыбался, будто ребёнок нашедший игрушку, которую давно потерял.

— Госпожа! — закричал Брун. — Я нашёл! Я нашёл их!

Брава встрепенулась и побежала на встречу. Зашевелился и горец, пытаясь пробраться сквозь окружавших его гвардейцев.

— Там, — Брун махнул в сторону.

Брава растолкала подчинённых в стороны и остановила Бруна, схватив за плечи.

— Кто?

— Его друзья, — Брун кивнул в сторону, подошедшего горца. — Они там, чуть выше...

— Сколько их?

Брун тяжело дышал и заглатывал слова, пытаясь сказать.

— Восемь...

— Восемь? Там точно они? — вмешался Вартаз.

— Да, точно, — Брун посмотрел на горца и кивнул. — Только с ними какие-то люди в чёрном.

— В черных балахонах, до пят? — Вартаз провёл руками по своему телу.

— Да, такие, в чёрном, — закивал Брун, — и с капюшонами на головах.

— Тёмные плащи, — добавил Вартаз.

— Тёмные плащи? Ты уверен? Не только они могут носить чёрную одежду, — спросила Брава, повернувшись к Вартазу.

— Не только они, но только Тёмные плащи ведут нас с самой Илурии, — Вартаз положил на плечо Бруна руку. — Далеко они?

— Нет, можно нагнать, но они уже почти добрались вершины. Нельзя медлить.

— Ты слышала, нам надо идти, — оживлённо сказал Вартаз и пошёл вперёд.

— Эй, я здесь командую, — ответила в спину горцу, Брава. — За мной, — она махнула рукой. — Брун веди.

Отдышавшийся Брун улыбался. Он убежал назад и вернулся с копьём Бравы.

— Теперь можно, — сказал Брун и пошёл следом за Вартазом.

На душе Бравы потеплело. Она уже привыкла, что Брун таскает её пожитки и поэтому всё чаще забывала про них. Брава пропустила всех вперёд и вклинилась в арьергард их маленького отряда. Как бы новость о том, что цель задания совсем близко не грела душу, слова горца тлели угольком где-то внутри.

Постепенно Брава обогнала весь отряд и поравнялась с Вартазом. Впереди шёл Брун, всё время спотыкаясь о камни, а позади плёлся Берот, не спуская глаз с горца. По мере их продвижения, солнце припекало сильнее. Казалось ещё немного и на вершине, они смогут коснутся жёлтого диска рукой.

— Брун, долго ещё? — спросила Брава.

Брун остановился и повернулся, оперевшись о древко копья.

— Нет. Сейчас лес будет редеть, и мы сможем их увидеть, также, как и они нас, — ответил Брун.

Позади заскрипел металл. Гвардейцы остановились и сбились в стаю, как уточки в пересыхающем озере.

— Тогда надо подготовится. Так, всем сбросить всё лишнее. Отдышаться и приготовиться к броску, — чётко сказала Брава, чтобы её все услышали и поняли, кроме тех, кто на верху.

На землю попадали свёртки одежды горцев, снятых у трупов. Потом полетели свои пожитки. Закончили всё копья, когда воткнулись в землю, хотя у некоторых и не с первого раза.

— Всем сесть, — приказала Брава, опустив ладонь вниз. — Берот, Брун... и ты, — она позвала горца.

Они вместе уселись и Брава, вытащив кинжал, отчистила им клочок земли от мелких камней.

— Что ты собралась нам нарисовать? — спросил горец.

— План, — раздражительно ответила Брава. — Мой отец... нам нужен план.

Брава смотрела в глаза горца ещё пару ударов сердца. Не дождавшись ответной реакции, она вернулась к импровизированному холсту и кончик кинжала коснулся земли.

— Обойдём с двух сторон. По центру пойдут десять человек вместе со мной...

— Ты даже не знаешь где именно они, — возразил Браве Вартаз.

— Это не важно. Стандартная тактика. Ты пойдёшь рядом, — Брава нарисовала что-то похожее на трезубец. — Копья берём не все — по пять на отряд. Остальные вооружатся мечами. Главное — должен выжить Анар Корсат. Дальше как получиться.

— Так не пойдет, — опять вмешался горец. — Ты хочешь всех положить?

— Нет. Но если того потребует...

— Ты дочь своего отца, — перебил Браву Вартаз.

— Ты ничего не знаешь про моего отца, — слова вырвались со злостью, так что кинжал погрузился в землю по рукоять.

— Ненужно так рисковать, — спокойно сказал Вартаз. — Дайте мне лук и стрелы, и я убью половину из Тёмных плащей.

— Взгляни на свои руки, — Вартаз посмотрел на сбитые до крови костяшки. — Ты и ложку не сможешь удержать.

Горец потупился. Отвёл взгляд и поднялся.

— Сюда смотри, — Брава схватила Берота за ворот нагрудника и дёрнула на себя. — Всем всё понятно? Действуем быстро. Отдыхаем и в путь. Всё проверьте. Все слышали?

Гвардейцы закивали и попадали на землю. Сама Брава тоже села и скрестила под собой ноги. Напротив, опустился Брун и уже по привычке взял у неё меч. Он прошёлся по клинку тряпочкой, потом камнем ловко убрал мелкие зазубрены, поднёс его к лицу и проверил на глаз. Меч, как всегда в порядке. Видимо Бруну это доставляло удовольствие. Потом аккуратно снял с Бравы шлем. Она цыкнула, но потерпела, пока Брун возился с повязкой. Он открыл-закрыл забрало и поковырялся в нём короткой палочкой. Брун поднялся и обошёл Браву. За спиной у неё он начал дёргать за ремешки, проверяя крепко ли они прицеплены. Брава продолжала сидеть, как кукла, которую одевали. Она наблюдала за горцем, сидящем около сосны. Он подбрасывал шишки, а потом складывал их в кучу.

— Брун, прекращай, — устало сказала Брава.

— Сейчас госпожа, ещё немного, — отозвался он и ещё несколько раз дёрнул за ремешки. — Готово.

Брун вернулся на место и взялся за вещевые мешки. Он словно жена солдата, копающаяся в пожитках и раскладывая всё по местам. Брун подвязал мешки и поставил рядом с собой.

— Теперь мы можем отправляться, — вздохнул солдат.

— Всем приготовится, — поднялась Брава. — Вещи оставляем здесь, вместе с пятью раненными или плохо себя чувствующими. Поделится на три отряда, по десять человек. На отряд пять копий. Остальным мечи на изготовку.

Брава встала к гвардейцам спиной. Брун помог ей надеть шлем и закрепил на поясе меч, так, что она почувствовала его прикосновения, когда он не нарочно обнял её. Даже через доспехи касания были приятными. Брун оглядел её, поправил всё, что не так смотрелось и встал рядом.

— Брун, не надо со мной, как с маленькой, особенно на виду у всех, — прошептала Брава, чтоб услышал только он. — Вперёд, — она махнула рукой и отряд гвардейцев побежал, единым целым, как собака, взявшая след.

Брава след в след шагала за Бруном, стараясь не оступиться и не подвернуть ногу, на коварной каменистой почве. За ней тянулась длинная змейка гвардейцев. Лишь Вартаз, как дикий кот, бежал отдельно, не обращая внимание, на острые камни и скользкую траву, которая островками встречалась на пути. Отряд миновал деревья, плутая между ними, как собаки обнюхивая каждую сосну. Они пригибались, при каждом шорохе и вновь бежали до следующего укрытия. Хотя и понимали: низкорослые горные сосны, навряд ли спрячут от чужих глаз.

Брава каждый раз приседала, как только впереди бегущий Брун, замирал. Потом оглядывалась назад и после того, как убеждалась, что отряд по пятам следует за ней, вновь догоняла Бруна, касаясь его напряжённой спины. Так продолжалось, пока солдат не повернулся и не приложил палей к потрескавшимся губам. Он шикнул и указал на землю, а сам лёг на живот и как ящерица пополз вперёд. Вскоре их нагнал и горец, бежавший отдельно. Он всё время останавливался на изучения всяких кустиков и следов на траве.

— Куда он? — тихо спросил Вартаз, будто знал, что Брун наказал не шуметь.

— Поглядеть, что там впереди, — прошептала Брава.

— Зря, они знают, что мы идём. Близ тех деревьев свежие следы, — горец махнул в сторону рукой.

— Ну ты и... Мечи! — злостно закричала Брава и обнажила клинок.

— Мечи! — её команду подхватили остальные, и зазвенела сталь.

Брава поднялась на ноги и побежала вверх по крутому склону. Ноги на каменистой земле проскальзывали, но она хваталась одной рукой за торчащие камни. Брава прыжками обогнула дерево, стараясь на ступать на открытые участки земли. Один неправильный шаг, и она со сломанной ногой покатиться вниз. Вскоре перед ней открылась небольшая поляна, находившаяся на самой возвышенности. Поляну окружили. Строго по плану — гвардейцы взяли незнакомцев в клещи. В центре поляны стояли пять человек в чёрном, один из которых держал Бруна на коленях, приставив к его горлу кривой кинжал. Позади незнакомцев стояли ещё трое. Беловолосый мужчина, одетый как простой крестьянин и, если бы не его белые, как снег брови с кисточками и волевое лицо, формой напоминающие глиняный кирпич, то можно сказать, что он просто раб или слуга. Но это не так, в нём чувствовалась сила и высоко родство. Рядом стоял юноша с кудрявыми волосами. Его редкая борода говорила, что он лишь ненамного младше Бравы. Замыкала троицу — темноволосая женщина, в перчатках. Одежда горцев, как бы она не выглядела ужасно, сидела на женщине хорошо и подчёркивало её стройность. Вид портило только испачканное лицо и засаленные волосы, блестевшие на солнце, но аккуратно убранные в хвост. Единственное что насторожило Браву — желтоватые перчатки у женщины, никак не вписывающиеся в её внешность.