"Небесные Воины" Борисова - Беларусь

— Этим ли оружием они нанесли такой урон передовым полкам? Что-то он очень мелкий?

— Это АК — 74, дальность стрельбы из которого составляет по одиночным наземным и воздушным целям пятьсот метров, а по наземным групповым — вся тысяча.

Юродивый усмехнулся увидев, как реагируют на цифры стоявшие вокруг бородатые люди и человек на троне и продолжил.

— Оснащен пулями с термоупрочнённым сердечником повышенной твердости, что позволяет пробить стальной шлем на дистанции девятьсот шестидесяти метров, а бронежилет с титановыми пластинами — на дистанции двести метров.

Человек на троне прокашлялся и спросил, что означают эти все цифры. Юродивый засуетился, но его спас монах — кармелит.

— Ясно вельможный пан, этот доблестный воин хотел сказать вам, что этим оружием можно убить простого холопа за версту, а воина в хороших доспехах за пятьсот шагов.

-Ты кто? — зашевелился человек на троне. — Почему ты не обращается ко мне, как положено?

— Я скромный монах кармелитского монастыря в Беленичах. Научивший этого несчастного юношу вашему языку. И хочу спросить. Что означает этот балаган? Нам же обещали разговор с царём Московии, а не с его слугой.

Юродивый, поняв, что его обманули, завыл от безысходности. Он только теперь заметил, что сидящий на кресле человек одет скромнее, чем все окружающие бояре. И что под ним не позолоченный трон, а простое кресло.

— Чужеземец может навести порчу, — сказал один из бояр, стоявших за самозванцем на кресле. — Кто знает, что у него на уме?

— Но он хочет рассказать о наших врагах, — вступился князь Лобанов — Ростовский. — Об их хитростях и оружии.

— А кому нужны эти бесовские сведения? — поинтересовался сидящий на кресле человек. — Мы здесь собрали такую рать, что даже сам Ксеркс, царь персидский позавидовал бы. И если эти твои пришельцы сумели как то остановить наши передовые полки, то теперь нас ведёт молодой Александр. (Придворные в порыве лести часто называли Алексея Михайловича молодым Александром. Подразумевая Македонского. Прим. Автора.) А он не проиграл ещё ни одного сражения.

— Не надо всем вместе! — закричал Юродивый.

По дороге в ставку царя он собирал каждый, даже самый нелепый слух о том, что произошло около Борисова и уже знал, что Генерал сумел отбиться не использовав мощностей Вертушки.

— Они только этого и ждут! Как вы не понимаете? Родина в опасности! Предатели хотят поменять ход истории.

Юродивый оглянулся вокруг и не увидел ни одного сочувственного лица. Но надежда, из-за которой он двинулся в такой путь, не позволила ему сдаться.

— У тех людей, которые пришли со мной, есть оружие и посильнее пушек или автоматов Калашникова. Генерал Чернецкий только и ждёт, что бы вы собрались на одном месте. Нельзя этого делать.

Монах — кармелит, не вставая с колен, вдруг повернулся к одному из бояр и учтиво поклонился.

— Извините за мою дерзость, но если гонец, приносящий весть, не имеет доверия, вокруг него будет беда.

— Но мир будет вокруг того, кому доверяют, — ответил тот.

— Позор и бедность ждут того, кто не учится на своих ошибках, — продолжил монах.

— Но если он слушает порицание, то извлекает ползу.

Монах даже не скрыл своего удивления. И сразу перешёл на незнакомый для юродивого язык, явно о чём-то спрашивая.

Боярин погладил свою бороду и ответил. Они беседовали по иностранному несколько минут, никто их не прерывал и Юродивый наконец понял.

— 'Монах говорит с самим царём! Обо мне! Предатель!'

— Цари всегда хотят слушать правду, им нравятся люди, которые не лгут, — закончил разговор на понятном ему языке боярин.

— Царь во гневе может убить, но мудрый человек постарается, что бы царь был счастлив, — ответил монах и продолжил.

— Молва о вашей начитанности, оказалась права. Я рад, что встретил на своём пути такого государя.

— Кто осторожен, тот спасёт свою душу, — сказал царь и приказал шуту. — Ивашка, уйди с моих глаз, пока не обезглавил.

Сидевший до этого на кресле человек, сполз на землю, изобразил хрюканье свиньи и уполз в сторонку. Его стул заменили на настоящее кресло, на которого и уселся царь.

— Скорбно, да истинно. Я выслушаю тебя, служивый.

Юродивый хотел по лучше присмотреться к своему царю, но тут на его шею снова опустилось лезвие бердыша.

— Не пялься на него, если жить хочешь, — прошептал кто то сзади.

— Милостивый Царь, владыка, — Юродивый, несмотря на бердыш всё же поднял голову. — Я к вам со всем сердцем, только добра хочу! Только предупредить! Опасность вам грозит большая!

Долго не услышав ответа он начал рвать на себя рубашку и теребить раны. Шанс стать главным советником царя ускользал всё дальше, а тут в мозгу снова послышался голос Серёги Белоусова.

— Будущий советник, твою мать. Обхохочешься тут после смерти. Нет, спасая тебя я совершил идиотскую ошибку. Уже после боя с казаками я понял, на сколько ты гнилой. Но пожалел дурака, с дыбы снял.

-Уйди, уйди, не мешай! — закричал юродивый и закрутился на месте. Скоро он увидел, что его мучитель стоит в толпе мертвецов и хитро улыбается. -Ты уже давно мёртв! Отправляйся в ад!

— Не могу, — рассмеялся Белоусов. — Не пускают меня туда. Велели за тобой присматривать и от ошибок защищать.

— Ты о чём глаголишь, служивы? — пинок в бок заставил исчезнуть видение.

— Это кара за его грехи, государь! — ответил за него монах. — Он предательский убил своего спасителя, вот и мучается бедняга. Теперь душа страдальца умертвием за ним ходит и жить не даёт.

— Он юродивый? — вдруг заголосили вокруг.

— Нет, нет, — Юродивый начал оправдываться. — Я полковник ВДВ Сергеев Виталий. Прибыл к вам с особой миссией. Хочу предупредить вас о смертельной опасности.

— О какой? — заинтересовался царь.

— Вам не надо выступать вместе! Посылайте отряд за отрядом на крепость и скоро у неё защитников кончатся патроны! А у вертолёта горючее!

Царь подошёл к Юродивому, взял за подбородок и посмотрел в глаза.

— Такое уже делал поганец Ксеркс! И возвеличил короля Спарты Леонида. Ты что мне предлагаешь, служивый?

— Я только хочу вас предупредить. Если пойдёте всем войском сразу, предатели при помощи техники будущего убьют вас и уничтожат штаб. А тогда ваше войско останется без руководства!

— Сглазил, сглазил, — послышалось в рядах бояр.

— Оставьте нас! — тихо молвил царь и бояре повинились.

— Расскажи мне всё, что знаешь об этом оружии! — приказал он Юродивому.

— Вот твой шанс, будущий советник! — рассмеялся в голове Белоусов. — Только боюсь, что и его ты профукаешь!

Юродивый чуть не сделал глупости и не начал вновь спорить с ним во слух.

Беседа с царём был долгой и изнурительной. Тот всё время переспрашивал, уточнял данные у монаха и наконец согласился с некоторыми его доводами. Когда разговор закончился, он в знак благодарности снял с показательного пальца золотое кольцо с огромным рубином и подарил его. Юродивый уже обрадовался своей первой победе на пути к статусу первого советника, когда увидел, что царь дарит монаху шубу со своего плеча.

— А дублёнка стоит по дороже нашего кольца. А ты, будущий советник, даже не знаешь, насколько? — в мозгу снова захихикал Белоусов.

— Заткнись, — приказал ему Юродивый.

— Пятьсот или тысяча баксов, мне без разницы. Это только деньги. Главное сейчас — спасти Родину и царя!

Он уже понял, что сделает всё, но монаха уберёт. Тот всё больше и больше становился полезным царю, а такие посредники ему были не нужны.

**

— Мы, Ян Казимир, милостью Божьей король Польский, Прусский, Мазовецкий, Самогитский, Ливонский, Смоленский, Северский, Черниговский, а также наследный король шведов, готов и вендов повелеваем.

— Мещане города Познани, ни в коим случае не открывайте ворота своего города самозванцу Каролю Десятому и его разбойникам! Мои войска только что разбили московитов под Борисовым и уже спешат вам на помощь.

Высокий человек в чёрном парике аж скривился от мысли, что она к нему придёт от Радзивила. Увидев упавший волос на манжет левого рукава он небрежно стряхнул его и задумался.

А ведь все его планы казались такими идеальными и хитрыми. Не послать гарнизону Смоленска помощи, что бы после падения твердыни свалить всю беду на литовского гетмана. По всякому осмеивать победы Радзивила над московитами и выпячивать свои. Всё шло по намеченной колее и уже в начале лета, как ему докладывали поверенные люди, в повятовых сеймиках шляхта пила только за его здравие. А литовского гетмана проклинала.

Ян Казимир рассчитывал, что скоро от гетмана отвернутся последние сторонники и Литва преклонится перед ним. Но московские войска оказались на много лучше, чем их считали помня последнею войну за Смоленск. Эти полки нового строя, собранные их царём со всего мира по нитке, били литвинов слишком часто. Московиты вместо того, что бы завязнуть в дали от Минска и Вильно в кровопролитных боях с Радзивилом, вдруг начали хозяйничать у самых границ Польского Королевства. А налоги из Литвы совсем перестали поступать в казну.

Именно тогда его план в первые дал сбой. Деньги на очередной подкуп сенаторов шведского риксрода закончились и эти пройдохи вмиг переметнулись в ряда сторонников Московского царя. Закрома которого казались неиссякаемыми

Ян Казимир подошёл к зеркалу на стене, присмотрелся к своему отражению и поправил прядь на парике. И ещё раз задал себе вопрос, где в своих планах допустил ошибку.

Ему говорили, что шляхтичи Великой Польши и Мазовии один за другим клялись умереть, но не посрамить имя и воинскую славу своих предков. И чем это кончилось? Его сторонники собрали огромное войско только для того, что бы позорно сдаться брату. Без единого выстрела.

Ян Казимир подошёл к висящей на стене коллекции оружия предков, взял от туда огромный двуручный меч и взмахнул им.

— Меч Завишы Чёрного! Я слышал, что на обороне Збаража один жмудзин орудовал похожим и даже отрубил за раз три татарские головы. Не ужели в Польше уже не осталось таких силачей? Не ужели меня окружают одни трусы и предатели?

— Это не так, мой король!

Ответивший ему молодой шляхтич, первый гонец из Борисова, просидел в Краковской темнице почти месяц, пока предостережение, переданное им шесть недель тому назад не подтвердилось. Но выпустили его не по этому. Шляхтич Ян Жемецкий как-никак принадлежал к роду Огинских, а ссориться с ещё одной могущественной семьёй в сложившейся ситуации было верхом безрассудства даже для короля.

— По реляциям из Борисова, такие люди у вашего высочества появились. И я в очередной раз присягну на кресте, что видел их в бою. Это ангелы судного дня в человеческом обличье!

Ян Казимир повесил двурушник на стену и снял от туда толедскую шпагу. Это оружие было легче предшественника и разила точнее,

— Её мне подарил Испанский король по случаю назначения наместником Португалии. Я тогда был молод, полный сил и надежд. Казалось весь мир скоро склонится передо нами и знамя католической церкви будет развиваться даже над странами Магриба. И вы теперь хотите, что бы я склонил голову перед Радзивилом? И его союзниками?

Он взмахнул пару раз клинком, поражая неведомого противника и повесил шпагу на место. Ян Казимир, милостью Божьей король Польский и прочее, ни как не находил выхода из тупика, в который сам себя загнал. Но признать своё поражение перед кальвинистом Радзивилом не хотел.

— Обычное наше хвастовство! Гордыня! Не могли эти тридцать три наёмника и их мнимый генерал Чарнецкий, кем бы они себя не называли, остановить всё московское воинство.

Сказав эти слова во слух, Ян Казимир подошёл к писарю, желая продолжить диктовку послания к защитникам Познани и понял, что не может найти ни подходящих слов и ни доводов, могущих воодушевить его народ.

— Месир, — вошедшая незваной в зал малого совета жена учтиво поклонилась и небрежно бросила. — У меня к вам новости!

— А они не могут подождать?

— Это весть от нашего друга, епископа с Вильно.

— Что на этот раз?

Мария Луиза Гонзага, чьей матерью была сама Катерина де Гиз знала, что во дворе её ненавидят. И почти смирилась с этим. Почти, означало только то, что три года проведённых в заточении, куда её отправил король Франции решивший так помешать её браку с Гастоном Орлеанским, научили её терпению. А о её мудрости и её-же литературном салоне уже сплетничали во всех королевских дворах Европы.

— Он прислал нам певца!

Ян Казимир с недоверием посмотрел на жену. Былая её красота уже давно прошла и все знали, что род бывших императоров Константинополя прервался вместе со смертью её единственного сына. Но он всегда считал её умной собеседницей, по своему любил и слушал её советов. Принесённая ею весть хоть и была необычной, но в очередной раз заинтриговала.

— А как нам это поможет?

— Мессир, сначала послушайте, о чём он поёт.

Вошедший с ней молодой клирик дождался разрешения, настроил свою лютню и выдал первые звуки.

— Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой.

Со Шведской силой тёмною,

С проклятою ордой

Ни музыка, ни напев не были знакомы королю Польши, но даже мало понятная ему литвинская речь смогла передать настрой призвания.

— Ты уже пел эту песню раньше? — спросил он певца.

— Сотни раз, — ответил клирик. — Во всех костёлах и постоялых дворах, где мы останавливались на ночлежку.

— А на польском или немецком такое сможешь спеть?

— Обижаете, мой сир! Небесные посланцы поделились со мной своим знанием и я им за-то очень благодарен. А если я решу, что слова или рифма моим слушателям будет мало понятными, то они разрешили меня петь так, как мне удобнее.

— Мессир, — Мария Луиза прервала клирика. — По рассказам сопровождающих, везде, где он пел, мелкая шляхта бросала свою работу и вступала в ополчение. И я тут подумала. Вечером у бургомистра Кракова будет бал. А что если мы пошлём ему в качестве милости от нас этого певца? Я хочу узнать, как среагируют на эти слова молодые люди из стана наших не таких уж и друзей?

Ян Казимир представил вытянутые лица тайных сторонников шведского самозванца и поклонился жене. Он снял с безымянного пальца кольцо с рубином и подарил его клирику.

— Постарайся вечером удивить сенат и моя награда удвоится. А теперь...

— Погодите мессир, — Мария Луиза подошла к певцу и поцеловала его в щёку. — Этот юноша спел ещё не все песни. Думаю, ещё одна из них так-же заслуживает внимания всех здесь собравшихся.

— О чём она? — спросил король Польши, поняв, что не сможет перенести явного благословения своей жены к молодому клирику. — Мы тут собрались государственные дела обсуждать, а не уличных скоморохов слушать!

— Наш друг пишет, что у наши новые союзники просят только о двух вещах. Но как ревностная католичка я сама не понимаю сути первой.

Клирик повинился её жесту и запел.

— Видишь, там крест на горе! Повиси ка на нём!

Он сравнивал одного из пришельцев с легендарными рыцарями Карла Великого, братьями Макеями или самим царём Спарты Леонидом, но мысль послания была понятна всем. Пришелец, как и все эти древние герои, в одиночку уничтожил лагерь схизматиков. Но враги подослали ему ведьму, которая прикинулась невинной девушкой и заманили его в западню. И теперь, принимая мучительную смерть на кресте, он прощался со своими боевыми товарищами.