Загремела разбивающаяся посуда, фрукты и бутылки покатились по полу. Хуоджин рванулся к Кицунэ напрямик, но та, проскользнув у него под руками, снова увернулась и отскочила на другой край комнаты.
— Хизако! — беготня генералу уже надоела, тон сменился с игривого на злой. — Хватит дурить! А ну, иди сюда!
Надо было немедленно выполнять его приказ, но девчонка вдруг замешкалась. Генерал, сначала рассердившись еще больше, вдруг быстро успокоился и даже ухмыльнулся. Заметила, значит? Для того и положил.
На тумбочке у стены, рядом с устройством радиосвязи, лежало удостоверение личности с золотой каймой.
— Хуоджин-сама, это же... того капитана, лорда Такеджи, да? — Кицунэ взяла книжечку и открыла ее, сразу убедившись, что не ошиблась.
— Да. Очень интересный молодой человек, — сказал генерал, приближаясь к девчонке. — Большая удача, что мы сумели захватить его живым. Человек с большим опытом, успевший познать тяжесть и горькую правду жизни. С ним было очень интересно общаться, я уже предложил ему службу в моих войсках и дал время подумать до утра. Спасибо тебе за работу, Хизако. Он — ценнейшее приобретение за последние две недели. Утром я намерен познакомить вас, и мне кажется, что он очень тебе понравится.
Понравится? Еще бы мог не понравиться гнусной бандитке благородный воин, стоящий на грани падения во тьму! Один из тех, кого паршивые волки уже почти убедили в своей "правде жизни" и почти заставили отречься от собственного имени. Тот, кто уже начал перерождаться в такого же, да пожалуй, и намного более страшного волка, нежели они сами. Нельзя этого допустить! Нельзя отдавать этим чудовищам никого, ни единого человека!
Саму бы не забрали...
Воспользовавшись тем, что девчонка отвлеклась на возвышенные мысли, генерал бандитов подобрался к ней и сцапал, стиснув в объятиях так, что у несчастной оборотницы все косточки захрустели.
— Самые приятные сюрпризы будут утром, — прорычал Хуоджин, дыша на Кицунэ могильным смрадом. — У нас с тобою вся ночь впереди, так как же нам скоротать время, моя красавица?
Кицунэ повернулась к нему лицом, осторожно высвободила руки, положила ладони на плечи генерала и принялась ласково массировать. Хуоджин сразу подобрел и заулыбался.
— Еще чуть-чуть терпения, мой владыка, — проворковала коварная злыдня, подводя генерала к дивану и усаживая доверчивую жертву на подушки. — У меня тоже есть для тебя сюрприз! Подождите пару мгновений, а я сейчас!
Оставив нахмурившегося Хуоджина на диване, Кицунэ ускользнула в ванную и закрылась изнутри. Ох, скорее бы дурман подействовал! Сколько еще удастся протянуть время?
— Хизако, ты переигрываешь! — раздраженно выкрикнул Хуоджин после пяти минут ожидания. — Выходи, живо!
"Ага, сейчас, так и выскочила!"
— Уже иду! — отозвалась Кицунэ, стягивая с себя платье и оборачиваясь полотенцами. Про платье тоже Ао насоветовал, почему-то уверенный, что если Кицунэ из ванной выйдет такой же, как зашла, то генерал обязательно заподозрит подвох. Кицунэ замоталась в полотенца от колен до самой шеи. Так-то лучше! Выглядит, будто она в ванной действительно что-то делала, а не пряталась.
— Овца паршивая, — злобно рычал себе под нос измученный ожиданием бандит. — Тридцать лет, а мозги в черепе так и не завелись. Сверну ей шею, если будет продолжать свои глупые фокусы!
Кицунэ, прекрасно слыша это бормотание, продолжала отсиживаться в убежище. Еще немного! Еще чуть-чуть!
Сыграло роль нервное состояние и повышенный пульс генерала, организм его был чувствительнее к дурману или просто всему виною принятая доза, но если Такеджи после приема напитка бегал еще минут двадцать, то Хуоджин почувствовал неладное всего через десять минут.
Генерал помассировал немеющие пальцы, удивленно нахмурился и попытался подняться, но головокружение заставило его упасть обратно на подушки.
— Хизако! Ты чем меня напоила? Проклятье!
"Род Хуоджина очень стар, и его дзюцу уже больше четырех сотен лет, — вспомнила Кицунэ слова Ао. — Оно безнадежно устарело, но по-прежнему смертоносно. Яд, вырабатываемый специальными железами в его теле, может быть выпущен в воздух и, заполнив комнату, убьет тебя за пару секунд. Одно касание его ядовитого тумана, и ты будешь обречена. Если генерал что-либо заподозрит и активирует свою силу, беги не раздумывая!"
Приняв крайне обеспокоенный вид, Кицунэ выбежала из ванной и склонилась к ядовитому чудовищу.
— Вы в порядке, мой господин?
— Й-а в порь-ядке? — Хуоджин был взбешен, но язык его начал неметь и заплетаться, выдавая вместо слов потешное бурчание. — Да фы... ота-аравила мениа!
Кицунэ, суетясь с паническим видом, спешно подобрала бутыль понюхала ее и упала ниц перед пучащим глаза и собирающим силы для крика главой бандитов.
— Мой господин, простите! Я не виновата, это глупая служанка перепутала бутыли! Вы выпили... тот дурман, которым я поила охрану караванов! Пожалуйста, простите! Но не беспокойтесь, он совершенно безвреден! Это снотворное, ничего более!
— Хиса-а-ако... ты... ты... тупа-а-айа оф-фца! — так и не нашедший в себе сил позвать охрану, генерал поник и начал терять сознание. Ничего, он с Хизако еще разберется. Вот только очнется от действия дурмана...
Кицунэ, увидев, что глаза генерала закрылись, выждала еще минуту и настороженно оглянулась по сторонам.
Все тихо. Окружившие дом телохранители Хуоджина оставались спокойны. Сенсоров, опасаясь подглядывания с их стороны и последующего обсуждения среди подчиненных его любовных подвигов, генерал отослал. Отлично! А теперь...
Идея вырубить генерала, принять его облик и отдавать приказы бандитам от его имени приходила в голову Кицунэ и раньше. Ради спасения жизни многих людей она была готова на время приять даже такой отвратительный образ, но воплотить подобную идею в жизнь было невозможно — рядом с Хуоджином всегда были телохранители. При превращении, требующем полной трансформы тела, Кицунэ излучала такое количество Ци, что на этот маяк сбежалась бы не только стража этого дома, но и половина бандитов со всего лагеря.
Ао подсказал, как обойти эти проблемы. Во-первых, Хуоджин, как и любой нормальный человек, предпочитал обниматься и целоваться со своей возлюбленной наедине. А во-вторых, превращаться в него было вовсе не обязательно.
Способность к перевоплощению Кицунэ было подарком матери и отца, смешение генов которых дало столь необычный эффект. Но был у нее еще один подарок, полученный от деда, о котором не знал никто, кроме пары шиноби из селения Ветра, и просеявшего память пленницы сенсора-злодея.
Оборотница, стараясь излучать из ладоней как можно меньше лишней Ци, принялась плести псевдодуши и, одну за другой вселять их в лишенное сознания тело генерала. Оборотница нервничала и ошибалась, умения удержать контроль над свитой в клубок энергией Ци не хватало, и псевдодуши развеивались бесследно. Лишь с шестой попытки "Захват" сработал, и Хуоджин, продолжая безмятежно спать, шевельнулся. Слабая, нестабильная псевдодуша расплеталась, вливаясь в биотоки чужого тела и захватывая его под контроль. Кицунэ улыбнулась, чувствуя успех. Да, в легендах есть рассказы об одержимых духом лисы. Чем же "Захват" не похож на подобную магию? А что слабый, так это потому, что она пока еще совсем маленький лисенок!
Капитан стражи вошел, услышав громкий выкрик генерала и увидел того удобно расположившимся на диване, закутанным в покрывало и непринужденно пьющим вино из бокала. Девушки не было. Куда та подевалась, было легко догадаться, ведь из ванной слышался плеск льющейся воды. Небольшой перерыв в развлечениях, что тут непонятного?
— Хизако напомнила мне об одном важном деле, — сказал Хуоджин охраннику. — До смены стражей на постах в главных башнях осталось полчаса?
— Сорок минут, мой господин.
— Сорок минут, — генерал кивнул. — Меня беспокоит присутствие сил дайме в наших землях, и я опасаюсь, что утром мы можем подвергнуться нападению. Хизако по моему приказу принесла с собой три бутыли со стимулятором, который должен обострить зрение и слух наших воинов, а также помочь им бороться с дремотой. Бутыли в доме Хизако. Когда наши солдаты заступят на посты, пусть выпьют по кружке этого стимулятора и будут предельно внимательны, наблюдая за подступами к лагерю! Чтобы ни одного шиноби-разведчика не пропустили, ясно? Или казню всех виновных! Так им и передай.
— Да, господин. Привести в повышенную боеготовность войска?
— Не помешает. Но пусть держатся в тени. И еще... я подозреваю, что среди захваченных нами пленников могут быть лазутчики и шпионы дайме. Выдайте стимуляторы и охране загона. Но только после того, как раздадите напиток стражам в башнях, чтобы хватило всем. Приказ понятен?
— Да, господин.
Получив необходимые наставления, капитан вышел и принялся отдавать приказы подчиненным, а Кицунэ, настороженно выглянув из ванной, выключила воду и вернулась в комнату. Враг ничего не заподозрил. Да и с чего бы ему подозревать неладное, если фон Ци в комнате на нормальном уровне, а генерал выглядит не вырубленным, а с довольным видом отдыхающим?
— Будете потом всем рассказывать, как ловко вас обманула хитрая лиса! — Кицунэ, понимая что необходимо выждать время, подошла к зеркалу, поправила прическу и хотела заняться самолюбованием, но слезы хлынули из ее глаз и сопли потекли из носа. — А... а генерал у вас дурной совсем! Такой страшный, а все обними да поцелуй его! Был бы он хорошим и умным, пошел бы к мико, они ему живо вывели бы все токсины из организма и раны залечили. Стал бы нормальным человеком, тогда и любви добиваться можно было бы. А злодея, видимо, мико лечить отказались, и стал он страшным, как... как... как мертвец ходячий, вот! Лучше бы он раньше подумал над своим поведением, не творил зла, дружил с мико и вылечился, а уж потом надеялся поцеловаться с такой милой девочкой, как я! Нет, я понимаю, что "красавица и чудовище" — классический сюжет, но не до такой же степени! Это... это же ужас! — Кицунэ потерла ладони, которые после прикосновений к Хуоджину уже несколько раз вымыла с мылом, но до сих пор ощущала их грязными. — Любое чудовище можно принять, но только если лицо его не является отражением демонической души! — несчастная девчонка обернулась к безмятежно спящему генералу. — Может быть, ты и одинок, но ты сам во всем виноват, и поэтому мне тебя совершенно не жалко! Понял, гад?
Кицунэ была в истерике, слова лились из нее потоком все тридцать минут ожидания, а генерал в ответ на эти тирады, полные возмущения и обиды, только храпел, широко раскинув руки и пуская пузыри слюны.
Время ушло, и Кицунэ, с трудом овладев собой, спешно привела свой внешний вид в порядок. Надо идти. Пусть страшно, пусть не хочется, но идти надо. Кто еще спасет тех, кто впал в отчаяние, если не волшебная лиса?
Стражи у дверей взглянули на вышедшую оборотницу с удивлением.
— Быстро вы сегодня, — буркнул один из бандитов.
— Долгое воздержание никому на пользу не идет, — с ухмылкой и пренебрежительным взмахом руки произнесла Кицунэ странную фразу, смысла которой не понимала, но сказала точно так, как научил Ао. — Господин генерал утомился и уснул. Я пойду, пожалуй. Если проснется и позовет, вы знаете, где меня искать.
Стражи кивнули и проводили уходящую девушку взглядами, а затем один из бандитов вошел в дом и проверил истинность сказанного. Беспокойство было напрасным. Генерал действительно спал, сотрясая громким храпом стены комнаты, разгромленной в любовных утехах. Все хорошо.
Страж спешно ретировался, вспоминая истории о том, что иногда Хуоджин во сне непроизвольно активировал свое родовое дзюцу и выпускал в воздух страшный яд. Ему то что, только проснется, а прислуге и страже — смерть. Потому-то Хизако и сбежала так спешно. Да и охране лучше побыть снаружи.
Торговый караван, везший в соседний регион награбленные бандитами ценности из Агемацу, остановился на ночь в небольшой заснеженной долине, которой приходилось часто служить пристанищем подобным гостям. Ириэ Масакадзу проследил за тем, чтобы стражи хорошенько подлатали старые каменные стены, вместе с начальником охраны обошел расставленные посты и только после этого расположился на отдых сам. Человек привычный к опасности и несущий в себе измененный геном, он мог обходиться без сна несколько суток, поэтому, когда его потревожили, главный торговец каравана не выказал ни тени слабости и поспешил следом за позвавшим его капитаном.
— По склону полз к дороге, — сказал один из патрульных самураев, что должны были ходить вокруг стоянки и высматривать бандитских шпионов. Места были еще свои, и нападений на караван ожидать было глупо, но служба есть служба и порядок должен соблюдаться.
У стены сидел, слабо вздрагивая и тяжело дыша, искалеченный человек. Даже беглого взгляда на него было достаточно, чтобы понять, как близок он был к смерти. Ноги раздроблены, левая рука отсечена у самого плеча. Ранения не свежие, обработаны и перебинтованы основательно. Бедолаге кто-то помог после получения увечий.
— Приведите его в чувство. Он был один?
— Да. Мы проверили по следам, его укрытие выше по склону. Он лежал там с радиомаяком и несколькими печатями-сигналками, но бумага отсырела, и схемы не сработали. Поэтому пополз сам. Потерял сознание при нашем приближении, видимо, действие обезболивающего давно прошло и держался он на одном адреналине.
Медик вколол раненому болеутоляющего, а затем щедро излил на него целебную энергию Ци. Когда бедолага шевельнулся, главный торговец поднес к губам полузамерзшего калеки флягу с горячим тонизирующим напитком, и калека с трудом открыл глаза.
Несколько минут ушло на знакомство и объяснения.
— Я из группы специальных агентов клана Томинага, — говорил искалеченный шиноби. — Моя группа преследовала особо опасного преступника, укрывающегося в этом регионе, но три дня назад мы столкнулись с патрулем... солдат лорда Хуоджина. Нам удалось скрыться от них, но я был серьезно ранен в бою и... мои товарищи продолжили выполнение задание без меня. Они должны были вернуться... день назад. Но... но судя по всему, что-то им помешало. Вынужден просить вас о помощи, или... или мое имя тоже будет внесено в списки погибших...
— Вы преследовали опасного преступника? — задумчиво произнес Масакадзу. — Не о Томинага Такеджи ли идет речь?
— Вы встречались с ним? — глаза шиноби немного расширились. — Где? И... он был один?
— Мы пересеклись ненадолго в придорожном поселении недалеко от Агемацу. С ним была молодая леди, Сайто Мицуми.
— Значит, перехватить его наш отряд не успел... — шиноби закашлялся и, тяжело дыша, закрыл глаза. — Но странно, что девушка все еще была с ним. Видимо, сообщница... проклятье...
— Что натворили эти двое?
— Прошу простить меня, господа, но... — сознание покидало раненого шпиона. — Огласка может повредить чести клана Томинага. Могу сказать лишь что этот человек... крайне опасен... особенно для... женщин.
Ао указал Кицунэ последовательность смены постов в башнях, и потому оборотница подходила как раз ко времени, как начинало действовать зелье. Стражи принимали ее за подругу генерала и не удивлялись тому, что хозяйка "стимуляторов" пришла проверить действие препаратов, а когда начинали чувствовать неладное и пытались поднять тревогу, Кицунэ быстро и без шума обезвреживала их.
