Латинские королевства, часть Ii.

Далее к югу, по берегам Нила возникли графства Асут, Гирга и Луксор (после Фиванского княжества самый богатый лен Верхнего Египта, контролирующий Кус — основной транзитный терминал между Красным и Средиземным морями), примерно на тех же условиях, что и у Лузиньяна, но размером домена значительно меньше и более лояльные власти далекого монарха, как раз опасаясь княжеского агрессивного соседства. Еще южнее, до Элефантины, расположился десяток крупных баронов, обычно владевших одним городом.

В итоге, к середине 1170-х годов, Верхний Египет стал латинским. Прежнюю мусульманскую (арабскую большей частью) элиту франки уничтожили, подавляющее большинство населения тут исповедовало коптскую версию христианства и в основном перемену власти приняло лояльно. Регион славился не только сельским хозяйством, путь по Нилу с древности служил торговой магистралью, так что земли здесь были богатыми, а в отсутствие внешнего врага — мирными. Проблемы возникали лишь при распрях сеньоров.

* * *

Иная ситуация сложилась на западных рубежах. Здесь начиналась территория берберских племен, за которыми лежали владения Альмохадов, второго (кроме багдадских Аббасидов) исламского халифата, из оставшихся после падения Фатимидов. Халиф пребывал в Испании, в описываемые годы перенеся столицу в Севилью, но Северной Африки не забывал, а происходил из берберов, так что те могли рассчитывать на поддержку. Правда, именно в 1163 году скончался Абд аль-Мумин, первый халиф из рода Альмохадов, отчего его сын и наследник Абу Якуб Юсуф сразу оказался занят борьбой за трон с братьями. Затем Юсуфу пришлось заняться подавлением мятежей в африканских владениях, войнами в Андалузии и Валенсии, снова Африкой... так что, до далекого и не угрожающего Египта, руки у него не дошли. Тем не менее, испанские филиалы орденов Тампля и Госпиталя, латинские короли с тех пор спонсировали постоянно и щедро. Папы римские тоже сместили акценты, и по укреплении христианских владений в Леванте и Египте, основным направлением новых крестовых походов и церковной помощи стала Испания.

Все это, впрочем, с берберами Египту никак не помогло.

Кочевники оказались людьми вполне европейского облика, образом жизни почти не отличались от давно знакомых бедуинов, но были куда многочисленнее и, как быстро выяснилось, лучше умели организовываться. Когда-то эти племена исповедовали христианство (бербером по отцу, например, считается выдающаяся фигура в истории христианства — Блаженный Августин), жестоко сопротивлялись арабскому завоеванию, от которого многие бежали в Италию или Галлию, но к XII веку за редким исключением, перешли в ислам. Собственно, Фатимидов именно берберы когда-то привели к власти, но затем с ними рассорились и периодически воевали, отчего одной из главных задач мамлюков являлась защита западной границы. А как только с рубежа исчезли регулярные части и появились новые соседи, племена отправились на них в набег. Особой неприязни к франкам берберы поначалу не испытывали, рассматривая рейды не только как подработку, но и как способ знакомства и познания окружающего мира, важно же понимать, что из себя сосед представляет?

Первое сражение произошло в начале 1164 года, когда отряд рыцарей из Александрии взял быстрым штурмом городок Мерса-Матрух, к западу на побережье, терминал караванной торговли с пустыней. Пока латиняне увлеченно грабили взятый город, из окружающих песков подтянулись кочевники, сбили небрежно выставленные посты и ворвались на улицы. Сопротивления, занятые сбором трофеев франки оказать не смогли, отчего легли там почти все, потеряв около двух тысяч человек, из них до полусотни рыцарей. За все завоевание Египта, сравнимые потери в одном бою европейцы понесли лишь при разгроме Диргама, отчего новость заставила срочно выступить на запад самого короля. Амори I отбил Мерсу и провел на границе почти год, совершив рейды на Саллум (западнее по берегу) и оазис Сиву, но заметных успехов не добившись.

* * *

Внезапно выяснилось, что части мамлюков, содержащиеся на постоянной основе за счет казны, штука весьма полезная. У короля регулярных войск не имелось даже на уровне концепции, а прикрывать рыцарским ополчением границу в пустыне, с огромными перегонами между оазисами, не представлялось возможным. Рыцарь не может служить все время, он вынужден отвлекаться на менеджмент фьефа, с которого кормится. И если фьеф далеко — оставлять место службы. Оазисы в качестве лена спросом не пользовались, разве что на оживленных караванных путях — слишком оторваны от соплеменных доменов.

Опыт обороны границ с бедуинами в княжестве Заиорданском у франков имелся. Расстояния, конечно, не те, трасса вдоль границы дает возможность получать с купцов большему числу народа, но принцип, как казалось, одинаков. Требовался лишь правильно подобранный организатор, и такого быстро вспомнили. Рене де Шатильон с 1161 года отбывал в плену у эмира Мосула, а репутацией обладал как раз подходящей. Его срочно выкупили, женили на очередной вдове с активами и назначили князем Мармарийским. Мармарикой называли область между дельтой Нила и Киренаикой, но Амори I мыслил широко, отчего в княжество включил всю западную границу, от Саллума на побережье Средиземного моря — вглубь страны, включая оазисы Сива, Фарафра, Дахла и Харга. Которые требовалось еще завоевать. Мерса отошла короне, там построили мощную крепость — базу для дальнейшей экспансии. Рене — теперь Мармарийский, доверие оправдал, в течение следующих пяти лет захватив все намеченное княжество.

Все это время он провел в практически непрекращающихся боях с берберами, не стесняясь в методах и подтвердив жутковатую репутацию. Берберы, как и немалая часть сограждан, искренне считали Рене демоном "пьющим кровь в пустыне, где нет воды", что сделало князя уже в XIX веке героем отдельного направления "готических романов", а в XX — фильмов ужаса.

Первые годы дружина князя существовала как наемное войско короля, полностью финансируемое из казны. А срок жизни княжеского бойца (что интересно — кроме самого Рене, тот прожил долго, активно воюя в тех же условиях) составлял в среднем не более полугода.

Нормальных рыцарей, желающих сделаться вассалом князя, находилось не много. Военные ордены регулярно посылали небольшие отряды, но основная часть тамплиеров занималась границей с Мосулом, а госпитальеры, о чем мы еще поговорим, красноморским побережьем.

Бойцов не хватало всегда и в Мармарике с радостью принимали любого. В Европе для рыцарей и прочего военного люда существовал особый вид наказания — служба в Святой Земле на определенный срок, и высланные, не вступившие в рыцарский орден, попадали к Рене. Встречались и редкие фанаты крестоносной идеи, рвущиеся в пустыню на подвиги. Но кроме указанных, под рукой князя Мармарийского воевали разыскиваемые преступники, вероотступники, мусульманские перебежчики, копты из крестьян, дезертиры из византийской армии, нубийцы, негры и еще черт знает кто. Здесь не отказывали никому, даже если объясняться приходилось жестами, а за кандидатом гнался отряд стражи.

Местный контингент переменного состава слыл сборищем полных отбросов, с которыми, однако, лучше не связываться даже опытному рыцарю.

В рыцарское же достоинство тут возводили без разбора, требуя лишь двух условий: участие в боях и христианское исповедание (желающих иноверцев крестили тут же, знания основ и символов отнюдь не спрашивая). По некоторым источникам, рыцарем становился чуть не каждый дружинник, выживший в течение полугода... погибая в этом статусе в течении следующих нескольких месяцев. К 1250 году выяснилось, что дворянских родов, ведущих происхождение из Мармарийского княжества с XII века, насчитывается ровно три, остальные не выжили.

Отдельным фактором оставалась высокая лояльность княжества трону. В Мармарике все прекрасно знали, кто снабжает и посылает пополнения, и что случится, прервись эта связь. Продукция самих оазисов не всегда позволяла прокормить даже их население, не говоря о дружине. Князь собирал пошлины с караванов из западной и центральной Африки, но их количество резко сократилось. Трофеи при победах над берберами больших денег тоже не приносили, ценились, разве что, кони и верблюды. Оттого регулярные субсидии и обозы с провиантом из столицы, оставались важнейшей статьей дохода, а обычная ранее в Иерусалимском королевстве норма о прямом оммаже каждого рыцаря монарху, здесь соблюдалась строго и с воодушевлением, ведь вассалитет штука обоюдная, сюзерен обязан заботиться о вассале.

Активные боевые действия продолжались на западе десять лет, и еще столько же набеги из пустыни следовали постоянно. Берберы считали оазисы княжества своими, власть Фатимидов признавая там лишь условно, а латинян не признав поначалу вообще. Но франки свои силы пополняли, а кочевники могли только воспроизводить за счет рождаемости, отчего итог вышел в пользу королевства. Граница устояла, оазисы покрылись сетью крепостей, но о продвижении на запад в Каире еще долгие годы даже мыслей не возникало.

* * *

И к самому интересному району — берегам Красного моря.

Города в полосе побережья, отделенные от Нила пустыней с редкими нитками караванных трасс, вели оживленную торговлю с Африкой и Азией. Индийский океан "в широком смысле" — включая прилегающие моря, служил огромным "исламским озером" и зоной богатейшей активной торговли. Экономически регион напоминал Средиземноморье, но увеличенное на порядки, как территориально, так и в объеме переваливаемых грузов и денежном выражении. Причем Красное море было заметным, но далеко не самым важным терминалом в этом глобальном обмене.

Амори I был человеком начитанным и любопытным, отчего о далеких сказочных землях знал много больше среднего франка своего времени. Он знал, что провозимые купцами через его земли перец, шелк, фарфор и прочие "чудеса востока" идут из очень далеких краев, слышал или читал о Китае, Индии и островах Пряностей, странах черных людей в Африке (негры особой диковиной в Леванте не являлись), но знание было теоретическим и отвлеченным, а сведения больше походили на сказки. Прямая восточная торговля даже у купцов Дамаска почти всегда ограничивалась Багдадом, Каиром, Аденом, в редких случаях Самаркандом или Ормузом.

По захвату Египта, внезапно выяснилось, что сказочные страны понятие вовсе не отвлеченное. Что купцы из новых подданных имеют там филиалы, а индийцы и африканцы давно обжили порты Египта. И ситуация срочно требует от нового владыки Каира разъяснений и решений, ведь торговля такого уровня не может ждать, она найдет иные пути, конкуренция за грузопоток велика.

Красноморские города после падения Фатимидов управлялись купцами, но на них точили зубы и эмиры Верхнего Египта, и соседи с противоположного берега Аравии. Каир держал здесь небольшой флот для борьбы с пиратами, традиционно охотившимися в Баб-эль-Мандебском проливе и архипелаге Дахлак (больше сотни островков у побережья Эфиопии), и флотские командиры, начавшие теперь рассматривать порты как собственный феод, тоже внушали опасения. Регион Индийского океана вообще-то отличался мирными побережьями и высокой безопасностью портов. В прибрежных странах регулярно бушевали войны, но уже несколько веков они почти не затрагивали торговцев. Естественно, в морях водились пираты, но редко встречался военный флот береговых держав. Первые обоснованно считались меньшим риском, чем вторые, отличаясь меньшими силами, организованностью и ресурсами. Купцы предпочли пригласить твердую и наиболее сильную из окружающих власть в порт, прекрасно понимая, что в противном случае, через какое-то время она придет сама, но уже с осадой.

* * *

Для короля, несмотря на его образованность, новые горизонты стали определенным шоком. Все же, когда к простому, по сути, франкскому феодалу, приходит персонаж из "Тысячи и одной ночи"... впрочем, Синбад-мореход в сравнении с египетскими купцами, явно проигрывал. Тут водились люди покруче, такие как хозяева семейного торгового дома Аббасов аль-Хиджази, основатель которого сорок лет сам провел в Китае и вернулся в Египет оставив на сыновей филиалы в Индии, Китае, Индонезии, Цейлоне и Эфиопии. Вот кого не попадалось, это самих египтян. Восточную торговлю вели арабы и персы, западноафриканскую — арабы и евреи, вытесняемые со Средиземного моря итальянцами (и это тоже стало заботой короля), а кроме того существовали мощные торговые корпорации вроде Тансави (льноторговля) и каремитов (с центрами в Каире и Кусе, мусульманская ФПГ — финансово-промышленная группа, занимавшаяся и банкингом в традиционных для времени и места формах, о которых упоминалось ранее).

На прием к Амори I повалили именно такого уровня личности. И не с целью подарить диковину и рассказать фантастическую историю, а требуя срочно определить сугубо приземленные вещи, вроде налоговых ставок и гарантий защиты, льгот своим подданным и запретов итальянцам, визового режима с языческой Индией и христианской Эфиопией.

Сказки ожили, и король быстро осознал, что может получить доступ к более глобальной чем Средиземноморье торговой зоне. Опыт с Дамаском многому научил монархов Иерусалима, так что первые решения принимать оказалось легко, просто повторив действия Балдуина I. Купцам, связанным с Красным морем, объявили нулевые налоги и пошлины на год со дня перехода базового порта под власть короны. Разумеется, о каких-либо долгах перед прошлым правительством, речь вообще не шла. На будущее сохранялись традиционные ставки, города становились коронными владениями, в них вводилось самоуправление "по типу Дамаска", ставшего эталоном. Европейцам запрещалось торговать южнее Каира, а восточным гостям — севернее Куса. Единственным исключением стал орден Госпитальеров.

* * *

В 1165 году, оставив запад на Рене де Шатильона, Амори I с экспедиционным корпусом, немалую часть которого составлял отряд госпитальеров, погрузился в Сувайсе (Суэц) на купеческие корабли и отплыл на юг. Подготовленные соглашениями с купеческой верхушкой, портовые города встречали франков лояльно. В крупных центрах — Айдабе, Кусейре, Марса-Аламе, Шалатине и Беренике, остались виконты и небольшие гарнизоны, а заодно заложили замки.

Столицей нового коронного домена и главной военной базой, стал не самый большой и богатый (но и самый южный) Айдаб, а небольшой городок Марса-Алама, рядом с которым имелись обедневшие, но работающие золотые копи. После покорения Верхнего Египта, города красноморского побережья вернули себе роль торгового узла, возобновив транзитную торговлю между западом и востоком, с перевалкой грузов по Нилу через Кус или Элефантину, где сходились сразу три трассы — с севера по Нилу западные товары, из Айдаба — восточные, а с юга грузы Нубии и Эфиопии.

Госпитальеры тоже остались. В очередной раз внезапно, выяснилось, что на Красном море нужен флот — гонять пиратов. Денег в казне на столь дорогую затею не имелось. Золото уходило на замки западной границы, Элефантины и берегов Красного моря, укрепление Каира, оплату гарнизонов... да и старый, иерусалимский домен, тоже требовал затрат. Трофеи от завоевания разошлись быстро, а поступления росли медленнее. Но и передача генерирующего денежный поток актива в лен, короля не привлекала, отчего он договорился с орденом иоаннитов.