— Орочимару... Он все же предал... А я еще после выборов говорила Минато... — тихо пробормотала, оборачиваясь. Несколько мгновений рассматривала открывшуюся картину, затем вдруг схватила меня за руку и потащила прямо к Шинигами. — Пошли! У нас есть уникальная возможность!
— Подожди... Какая возможность? Это не опасно?
— Не останавливайся, неизвестно, сколько еще мы здесь пробудем. Сейчас мы находимся в домене Шинигами в материальном мире. В тех свитках, что я читала, это называлось "местом между временем" и оно не для людей. Но, раз мы с тобой тут свободно разговариваем, то души вполне нормально себя здесь чувствуют. А вот эту технику, — кивнула на белого духа, — я узнала. Шики Фуджин, Печать Бога Смерти. С ее помощью твой отец разделил Лиса. Я и не знала, что Минато рассказал о ней Сарутоби, да и с чего бы он применил подобное против своего ученика? Техник попроще у Бога Шиноби не нашлось?..
— Наверное, потому, что Орочимару воскресил Первого и Второго Хокаге и заставил их сражаться за себя, — я едва успел перехватить мамин взгляд, искоса брошенный на меня, и разобрать едва слышный шепот: "Так вот почему он пустил тебя сюда... скорее всего..."...
— Ладно, неважно. А идем мы туда потому, что у нас есть возможность поговорить с Третьим. Видишь голубой силуэт? Это его душа, уже захваченная Шинигами. По достижении цели контракта ее поглотят. Пока время в мире стоит — мы попытаемся кое-что выяснить...
— А почему тогда у наших с тобой душ темно— синий цвет? — ну вот понимаю, что совсем не об этом стоит говорить со своей мамой, которую вижу в первый и, возможно, в последний раз, но ничего не могу поделать, интересно...
— Особенная чакра — родовое наследие. Раз уж ты попал сюда, то, наверное, заметил в себе талант к печатям? — Будто угадав мои мысли, она обернулась и улыбнулась мне. — А ты очень похож на своего отца, такой же любознательный. Не переживай, что мы слишком о многом не успели поговорить, слова — это не главное. Теперь ты знаешь, кто ты есть, и я навсегда останусь с тобой в твоем сердце. Это самое лучшее, чего могут желать любые родители.
Тем временем мы дошли до сражающихся. Я украдкой потыкал в силуэты — рука свободно проходила насквозь, только внутри змееглазого за что-то неприятно цепляясь. Фигура Шинигами, насколько я понял, его проекция, никак на нас не отреагировала, только следила глазами. Биджу, а эта зверская рожа вблизи еще страшнее...
Голубой силуэт, распятый на проекции, вблизи выглядел отчетливей. Гораздо менее подробно, чем мы с мамой, но черты лица вполне можно было различить. И правда, Третий Хокаге... Сарутоби висел неподвижно, с закрытыми глазами . Пряди волос Шинигами захлестывали его руки, одна — сдавливала горло.
— Третий! Эй, Хирузен! Очнись! — Нет, эта девушка не боится совершенно ничего, ни бога, ни демона... Орать прямо в лиц... морду Шинигами... Я уверен, когда Девятихвостый был в ней, он прятался в самый дальний угол сдерживающей печати и молился, если Звери-Из-Чакры, конечно, умеют это делать, чтобы о нем подольше не вспоминали.
Между тем Сандайме медленно открыл глаза:
— Кушина... Как? — Прядь волос проекции Бога Смерти тут же крепче обмоталась вокруг его горла. — Кха... Кха... И Айдо-кун здесь... Ты все же смог ее вернуть... Кха... Добился правды... Дойдя сразу до Бога... Понятно... Я всегда знал... Что ты... Очень талантливый... И превзойдешь Минато... Он на огонек к Шинигами не заглядывал... Между делом... Кха... Кха...
— Уважаемый Шинигами, пожалуйста, позволь поговорить с ним, если это не нарушит твоих планов. Это не очередное желание, просто просьба, — произношу, глядя прямо в глаза духа. Ответа я, естественно, не дождался, но хватка на горле Сарутоби чуть подразжалась. Эй, ну и чего вы так на меня смотрите? Я просто вежливый...
— "Не очередное желание", значит? Из тебя получится настоящий глава клана Узумаки, Айдо! Уверена, отец тоже бы тобой гордился... — на мгновение мама грустно улыбнулась, но тут же посерьезнела. — А с тобой, старик... С тех пор, как я здесь, меня все время волнует один вопрос, и я рассчитываю получить на него внятный ответ. Какого проклятого биджу мои дети, которых я доверила вашей долбаной деревне, на последних остатках жизни удерживая хренова Лиса, не успев дать имя собственному ребенку, ВЫРОСЛИ В ПРИЮТЕ, ДА ЕЩЕ НИЧЕГО НЕ ЗНАЯ ДРУГ О ДРУГЕ?!! — Последнюю фразу она просто проорала в лицо Сарутоби. Мам, а ничего, что ты кричишь оскорбления по факту в морду Богу Смерти, хоть и проекции? Мда, думаю, если б ты была жива, я никогда бы не задерживался на улице после десяти и всегда— всегда мыл руки перед едой...
— В твоих интересах быть поубедительнее, оправдывая это интересами своей хреновой Воли Огня, потому что, если ты меня не убедишь, твое будущее на данный момент покажется тебе счастьем. У нас есть способы этого добиться, как ты мог слышать, — вот ей-ей, не стой я чуть позади нее, руку за спиной со скрещенными пальцами никогда бы не заметил. И кому здесь тринадцать лет? Ну просто смех... сквозь слезы.
— Кушина, не нужно. Ты не сможешь меня наказать страшнее, чем это делаю я сам. С момента вашей смерти не было дня, чтобы я не просил прощения за судьбу ваших детей. Не прошу простить, это невозможно, но постарайся понять. Вспомни, какой была деревня и что происходило в ней. Вспомни, кто рвался к власти буквально по головам.
— Орочимару...
— Не только и не столько он. Мой несчастный ученик — сошедшая с ума фишка на доске для шоги, в безумной попытке стать игроком отбросившая остатки человеческого естества. Если бы я тогда знал о, о чем догадался только сейчас, все было бы совершенно по-другому. Но я слишком поздно понял, что компромиссы — это слабость, а благими намерениями вымощен путь в желудок Шинигами. У трагедии твоих детей, у трагедии Учих есть общее имя — Шимура Данзо. Моей вины это не умаляет, я, как Хокаге, должен был разглядеть угрозу от него гораздо раньше. К сожалению, я понял, что он способен на все, даже организовать нападение на собственную деревню, ради власти, слишком поздно...
— Шимура Данзо... — от звука этого имени мама явственно вздрогнула, а в ее шепоте, повторившим его, ощутимо повеяло страхом.
— Айдо-кун, подойди, пожалуйста. Я понимаю, что ты не сможешь меня простить, ведь ты страдал от одиночества гораздо больше, чем Наруто, хоть и старался этого не показать. Но я все еще Хокаге, — распятый старик бледно усмехнулся, — поэтому выслушай мою просьбу, пожалуйста. Уж не знаю, как и чем ты вырвал душу Куши— чан у смерти чтобы узнать правду, но, прошу тебя, не говори о том, что узнал, никому в деревне, особенно Наруто. — Я отшатнулся в недоумении. Старик, да ты в своем уме вообще? Я наконец нашел брата, мы можем обрести семью, а ты... А каково ему?!
— Подожди, дослушай, а потом уж решай, спятил ли я на пороге того, что хуже смерти, или нет. Сейчас, с моей смертью, вся реальная сила остается в руках Данзо. Он создал особенную организацию в рамках АНБУ, Корень, куда набирает детей— шиноби с малолетства, воспитывая из в полной покорности и послушании. В свое время я думал, что такое разделение обязанностей позволит эффективнее решать задачи по разведке и контрразведке, но... Для тебя сейчас важны две вещи. Первая — после того, что ты показал на экзамене, тебе наверняка поступит от них предложение на вступление. Не соглашайся ни за что, всем членам Корня ставится печать верности, а наказание там только одно — смерть, — да уж. Контракт с дьяволом — и то выгоднее, там хотя бы он работает на тебя...
— И второе, но гораздо более важное... Данзо полностью контролирует окружение и развитие твоего брата. Он джинчуурики Лиса, как ты наверняка уже знаешь, — я рефлекторно кивнул. — Ну вот. Сейчас Корень не вмешивается, потому что жизнь Наруто их полностью устраивает. Но стоит только хоть кому-то перехватить влияние на него, родственными отношениями, например, то сразу же будут приняты меры. От простых, устранение неожиданно возникшей помехи, до кардинальных. В подвалах Корня постоянно живут двое детей, в любой момент готовых принять в себя Лиса. Они не Узумаки, конечно, их жизнь будет недолгой и мучительной, но зато будут послушны и полностью управляемы. А джинчуурики после извлечение биджу умирает со стопроцентной вероятностью. Так что решай сам.
— В этом мире я гость непрошенный,
Отовсюду здесь веет холодом.
Непотерянный, но заброшенный,
Я один на один с городом.
Бездумно бормочу вдруг всплывшее из глубин памяти четверостишие. Вырвать маму у смерти и отпустить ее обратно... Найти брата и тут же его потерять... Детство как-то быстро и внезапно закончилось, Айдо. Детство закончилось...
— Сарутоби... Я знала, что политика — грязное дело... но какая же ты все-таки сволочь!
— Я совершил множество ошибок, но не тебе меня судить, Кушина. Как бы там ни было, Деревня, Скрытая в Листве, доверенная мне моим учителем и Волей Огня, стоит и процветает. Меня рассудит время. Но, если сможете — простите за все, что я вам причинил. Айдо-кун, еще одна просьба. Я завещал пост Хокаге... Одному человеку. Как бы Данзо не старался, одобрения Совета Джонинов для себя он не получит, но, исходя из последних событий, сделает все, чтобы место Хокаге оставалось свободно до того, как он сможет с комфортом в нем устроиться. У тебя уже есть силы и возможности, постарайся защитить нового Хокаге, а она, в свою очередь, защитит тебя от Корня. И тогда... Хрр... Хрр.., — Хирузен внезапно задергался, дух вновь сдавил его горло.
— Айдо, меня тянет обратно на Грань! — фигура Кушины Узумаки стала стремительно выцветать и уменьшаться. — Не бойся ничего! Постарайся найти знания нашего клана, ты сможешь ими воспользоваться! Я буду ждать вас с Наруто, главное — не торопитесь ко мне! — улыбнулась. — И, главное, всегда помните — я люблю вас больше, чем вы можете представить!
С последней фразой на меня обрушился сокрушительный удар. От дикой боли во всем теле из глаз брызнули слезы, а ногти заскребли по разломанной черепице. Я рассматривал крышу перед носом и не мог пошевелиться. Как сквозь вату, к сознанию добрался чей-то голос и ощущение, что меня тормошат:
— Айдо-кун! Айдо! Ой, беда-беда-огорченье! Как вы, люди, ругаетесь-то, говорят, помогает! Айдо, куда делась вся твоя чакра?! Вставай, быстрее, тут Шинигами призывают! Я не смогу тебя от него прикрыть! Да Айдо же! Не смей умирать, Оджи— сама мне голову оторвет и в скалу вмурует!
Я по-прежнему не мог пошевелиться. В глазах было подозрительно влажно, и, кажется, не только от боли. Внезапно вспомнилось продолжение четверостишия:
Среди подлости и предательства
И суда на расправу скорого
Есть приятное обстоятельство
Я люблю тебя — это здорово.
Надеюсь, это про меня. Ведь мне есть теперь, кого любить. Ведь есть, правда?..
Глава 49
Внезапно все звуки вокруг перекрыл громкий крик возмущения. Так могла бы кричать большая змея, если бы у нее была такая возможность:
— Мои руки! Мерзкий старикашка, что ты сделал?!
С другой стороны сразу последовала реакция:
— Орочимару— сама, вы в порядке?!
— ...мать! Тупорылые ..., сами не видите, что он не в порядке?! Такая простая мысль в ваши ... головы не помещается?
Ты глянь, а я таких слов и не слышал раньше. В сочетании с девчоночьим голосом — эффект поразительный...
По-прежнему лежу без движения, не могу даже моргать. Судя по словам Намакэмоно, это чакроистощение. Если и так, то какое-то необычное, усталости не чувствую совершенно. Ну, надеюсь, ленивец прикроет. А не прикроет, что ж... На той стороне меня любят и ждут.
— Так, Айдо... Прости меня, если что, но другого выхода нет... Мне все равно, по какой причине моя голова окажется прибита к стенке пещеры Старейшины — за то, что я не сделал, или за то, что сделал, а тут хоть шанс есть... Если что — все равно будем вместе, из тебя получится симпатичная статуя...
Одновременно с последними словами лапы Нама— куна снова обхватили меня поперек туловища, неаккуратно протиснувшись под лежащее на крыше тело. Ну вот, еще и одежку порвал. Призыв, тоже мне. Никакого уважения...
По спине пробежали мурашки и меня будто окунули в крутой кипяток. Я заорал от боли и неожиданности и подскочил метра на два, прямо как лежал. Неловко перекувыркнувшись, плюхнулся чуть в стороне и скорчился от нестерпимого жжения в очаге чакры. В тело со спины вливалась какая-то странная энергия. От этого чувства хотелось куда-то бежать, что-то делать. Но сильнее всего, несмотря на боль, хотелось спать. Спать...
Болезненный укус за ухо выдернул меня из сна. Снова начал жечь очаг...
— Айдо, быстро снова заори!
— Чт-то, Нама? Отстань... Больно... и спать хочу... Ай! Хватит!
— Оглянись!
Оборачиваюсь и вижу на месте, где я только что лежал, двухметровую дыру в крыше.
— Понял, идиот?! Заорал, БЫСТРО!!
— Понял только, что ленивец и быстро — несочета... Биджу! Ладно, сейчас!
Открыв рот, выдаю самый громкий вопль, на который способен. Странно, а звука совсем не слышно... Вместо звука изо рта вырвалась какая-то волна. Она полетела вперед, топорща на своем пути черепицу, снеся несколько деревьев, пока не врезалась в скат крыши, разнеся в труху солидных размеров кусок.
От неожиданности упал на пятую точку. Вот черт, тело-то как затекло... Боль в очаге уже почти не чувствуется.
— Сволочь, ты пытался причинить вред Орочимару-сама! Сдохни! — О, один не утерпел, сбежал от барьера, бросился защищать... Как и говорил ленивец, барьер стоит... У меня помутнение рассудка или у него правда две головы? Впрочем, на фоне воскрешения мутанты не пляшут, Орочимару, точно тебе говорю, пусть у них хоть по десять голов будет...
— Стойте, Сакон, Укон, у нас нет времени на это. Наша миссия провалилась. А ты... Значит, вот как... почти тогда же, как и я... Такого призыва я раньше не видел. Кто это?
— А тебе какое дело, предатель? С отцом не получилось, решил убить старика? Впрочем, мне нет до вас обоих дела, важно только то, что ты напал на деревню, где я вырос. Лучше тебе сбежать, пока я не поднялся. А то не только руки потеряешь, — спасибо тебе, мама, но, знаешь, хамить существу, способному раскатать меня в мелкую пыль, я все же больше не буду. Не нравится мне эта мысль.
Орочимару отшатнулся и прошипел:
— Интересно, где же ты все это узнал за за такое короткое время? Впрочем, думаю, мы еще увидимся и все выясним, — обернулся к своим шестеркам. — Мы уходим!
Уронив барьер, к нему метнулись остальные. Девчонка— матершинница перед тем, как взвалить на плечи безрукое туловище хозяина, одарила меня долгим внимательным взглядом. Смотри-смотри, за это денег не берут. О боже, как же я за сегодня устал... Устал ждать, устал бояться, устал надеяться, устал разочаровываться. Какой бесконечный день... Как же теперь далеко от меня тот Айдо, который хотел немного пошалить на арене Чунин Шикен. Встретил бы — дал в ухо. А Канкуро можно было победить, просто развалив куклу и влепив ему в челюсть даже без печати. Глупый-глупый Айдо... Комура? Или все же Узумаки? У кого бы теперь прояснить это вопрос, сразу к Ками за ответом или для начала Рикудо-сеннином ограничиться?
