— Товарищ диввоенинженер, тридцатый командование специальным звеном сдал!
— Командование специальным звеном, до выхода в район атаки, принял.
— Это тридцатый. Бортам перейти на готовность номер один!
— Борт девять. Есть перейти на готовность номер один!
— Борт пятнадцать. Есть перейти на готовность номер один!
— Бортам доложить о времени готовности к запуску 'Сарганов'!
— Борт пятнадцать оба к пуску готовы. Время готовности к пуску две минуты.
— Борт девять оба к пуску готовы. Время готовности к пуску две минуты.
— Здесь тридцатый. Расчетам управления проверить предохранители, и с первого по четвертый отработать процедуру учебного пуска. Интервал между пусками полминуты. Отсчет пуска первого по готовности.
Пока возвращались доклады о ходе тренировки, Королев напряженно слушал. Но вот перекличка закончилась, и он перевел борта и расчеты обратно в готовность к пуску номер два. Затем окинул взглядом сосредоточенное лицо Валка, и решил снизить официоз с временным подчиненным.
— Соломон Федорович, вы уж, пожалуйста, не сердитесь и не ревнуйте. Я отлично понимаю, что этот проект целиком ваш, и на награды и почести в нем я не претендую. Моя роль в основном наблюдать, учиться, и при необходимости своим опытом делиться.
— Бросьте, Сергей Павлович, ну какие тут могут быть обиды. В запусках румынских ракет ваша скрипка была первая, а мы только на подхвате были. Там не поссорились, и тут договоримся. Кстати об опыте! Пока в район не вышли, может, расскажите как там ваши 'огнелетчики' финские штурмовики сбивали?
— Да, ради бога! Там куда больше просто повезло, что потолка нашим 'керогазам' хватило. Финны-то с тяжелыми бомбами шли, и высоко не поднимались. А шли бы они тысячах на трех, мы бы и не достали их. И как назло, наше истребительное прикрытие еще взлететь не успело. А ракет— перехватчиков там всего пара звеньев была, я как раз капитану Шиянову дал задание проверку боеготовности провести. И тут эти расписные целой дюжиной подлетают. Зенитчики их перед тем потрепали, но половина группы прет и прет себе прямо на наши расчеты, и бомбить готовится. А мы как раз за день до этого новые не опробованные ракетные ускорители установили. Команду на взлет отдаю, а сам думаю, ну как сейчас один за другим нахрен повзрываются мальчишки. Мне тогда, как командиру, всю жизнь перед своей совестью отвечать. Но нет, нормально взлетели, и даже чуть повыше тех финнов забрались. А потом, залп ракетами. Другой залп. Глядь, а финнов и нету никого, еще двоих чуть дальше зенитчики ссадили, и только один, теряя портки, удирает.
— То есть не было у вас отказов моторов?
— Ускорители все нормально отработали, а отказали только несколько ракетных снарядов. Даже случайные ранения двое пилотов получили. Я потом сразу подумал, что правильнее по радио управляемыми те ракетопланы делать. Вот, как у вас. Операторы наводят, и они же стреляют.
— Увы, наша система тоже не шибко далеко берет. Километров десять гарантированно сигнал держим. Вдвое больше, уже под большим вопросом. Радиометрист на двадцать километров крейсер видит, а ракеты на него не навести. На испытаниях каждый шестой планер теряли, поэтому систему наведения с тройным дублированием на разных частотах сделали. А то, сейчас забили бы нам финны ключом частоту, да и рухнули бы наши 'Сарганы' прямо к финским инженерам на изучение.
— Сплюньте через плечо, товарищ военинженер 1-го ранга, и принимайте обратно командование звеном. А то мне, вон, штурман уже сигналит, минут пять осталось до выхода в район.
— Есть, принять командование звеном, товарищ диввоенинженер!
Вся группа подходила к цели со стороны Ботнического залива. Правда, самыми первыми на траверз Турку, через воздушное пространство нейтральной Швеции, должны были подойти четыре носитепля ТБ-3 из группы Стефановского. Эту четверку СПБ прикрывали шесть дальних истребителей И-40 конструкции Поликарпова. Пикировщики И-16 должны были отцепиться с расстояния сорока километров. Одновременно с ними был черед атаки крылатых ракет звена Валка. Следом удар должны нанести телеуправляемые брандеры. А последние вооруженные бомбами И-16, оставшихся незадействованными СПБ, должны были добить "подраненные" цели, или уничтожить невзорвавшиеся ракеты и брандеры. После этих ударов, со стороны Талина должны были подойти еще две девятки ДБ-3.
* * *
Долгая зимняя ночь степенно покидала западный берег Соуми. На рассвете со стороны Швеции появились несколько небольших одномоторных самолетов. Зенитчики дружно приняли всех за шведские подкрепления. И, ни один финский наблюдатель не заметил у четырех из них отсутствие воздушных винтов. А вот, нарезавший в это же время круги над Турку советский высотный разведчик РДД сумел не только увидеть подход ракет и пикировщиков, но и сфотографировать сам момент атаки броненосца 'Вяйнямейнен' и последующие взрывы и пожары. Три ракетных планера 'Сарган-1' конструкции Соломона Валка при полном отсутствии зенитного огня, поочередно били своими тупыми носами в борт броненосца, и взрывались. Ракеты попадали в борта и надстройки с интервалом в пару секунд, как раз достаточным, чтобы догоняющие не попали под ударную волну своих предшественниц. Четвертый аппарат проскочил цель чуть выше, и врезался в берег. И сразу же, без паузы, по двум кораблям отработали бомбами истребители-пикировщики. Броненосец уже сильно дымил пожарами. Его универсальные и зенитные орудия, не успев начать, почти полностью прекратили стрельбу по воздушному противнику. Тут же завыл сигнал воздушной тревоги. Однако пока длилась неразбериха, два начиненных взрывчаткой ТБ-3 со старыми, но тщательно отрегулированными на земле моторами М-17 неуклюже свалились на выкрашенный в белый цвет второй броненосец. Получивший перед этим лишь два попадания четвертьтонных фугасок, 'Ильмаринен', до атаки брандеров выглядел куда бодрей своего собрата. Но после удара брандеров и он был охвачен пожаром. Взрывались детонирующие 10,5 см снаряды универсалок. Горели танки с дизельным топливом. Просыпающиеся зенитчики береговых орудий сосредоточили свой огонь на подходящих с Востока на высоте восьми тысяч метров русских дальних бомбардировщиках. Однако куда большая опасность пришла со стороны побережья Ботнического залива. Каждый из подошедших последними восьми гофрированных ТБ-3 доставил в район атаки, еще по два И-16 с парой 250-ти килограммовых полубронебойных бомб под крыльями.
Через несколько часов борьбы с пожарами и собственными взрывающимися арсеналами оба зажатых во льду финских броненосца были оставлены командами. Потом они еще долго горели. Но портовым службам было уже не до них, ведь русские дальние бомбардировщики ДБ-3 выборочно бомбили порт совсем недавно тылового города Турку. И, несмотря на то, что русский десант, которого так боялось финское командование, так и не был в этот раз высажен, боевое значение военно-морской базы было потеряно почти полностью. А четырехмоторные самолеты в четком строю возвратились от Турку на ледовые аэродромы близ Талина, без потерь, хоть и с двумя заглохшими на морозе моторами, и с нервничающим из-за этого начальством на борту пары летающих штабов.
* * *
Наркомат вооружений без задержки получил вполне благожелательные отзывы о боевом применении нового оружия. А прошедшие в Москве совещания вскоре утвердили планы опытных и серийных производств ракет, бомб и начинки для брандеров. Однако не только ракетчики готовились к войне. Создатели авиационных автоматических систем также вносили свою лепту. И их работа также не была усыпана цветами. Случались и аварии, порой очень досадные.
— Товарищ Таубин! Через два часа Ворошилов приедет!
— Один?
— Нет, с вооруженцами. Ванников и Ветошкин точно будут, остальные как повезет.
— Принесла же их нелегкая! Так, соратники! Все сюда ко мне!
— Проект авиапулемета будем показывать Яков Григорьевич?
— Нет! С этим не торопимся. Что там с финским 'мини-бофорсом'?!
— Только успели заменить ствол и патронник. В сборе отстрела еще не проводили.
— А новый ствол к нему из двух 'французских' свинтили? Мда-а, уж...
— Не переживайте Яков Григорьевич, сам ствол парой снарядов на стенде проверили.
— Хорошо, что там с переделкой автоматики под новые снаряды?
— Удлиненные 33х147 по кинематике погоняли. Вроде нормально подаются.
— Вот чеpт! Комиссия! Могут ведь сегодня демонстрацию стрельб потребовать, а у нас не готово, ни рожна.
— Так может наш вариант зенитки им...
— У 'мини-бофорса' вся динамика наведения в разы лучше! Угловые скорости, усилия на маховиках. Он на голову лучше нашей системы! Весь смысл именно в зенитном станке был!
— Так может, не показывать пока? Там ведь еще и силу отдачи... Может, пусть еще раз...
— Нет уж! Бегом настраивайте установку, и через полтора часа на рубеж отстрела ее!
— А если понадобиться стрелять, кому доверить?
— Я сам и отстреляю! Уж пару снарядов-то, я как-нибудь... Даст... Гм. В общем, там видно будет. Может, заболтаем начальство, так и не придется сегодня стрелять...
Сталин как обычно работал в своем кабинете, когда секретарь перевел на него звонок взволнованного наркома обороны. Не особо склонный к панике Клим, нервно сообщил о случившемся, и тут же получил приказ срочно расследовать происшествие, и следующим утром собрать раннее совещание. Совещание началось на час раньше обычного времени. Яростный голос генерального секретаря плескал ядовитым сарказмом, заставляя ежиться присутствующих.
— Как так получилось, что главный конструктор Таубин погиб?! Кто подписал разрешение на проведение стрельб?!
— Товарищ Сталин...
— Куда глядел НКВД?! Куда глядел народный комиссар вооружений?! Почему не запретили Таубину проводить отстрел?!
— Товарищ Сталин...
— Вы помолчите пока! Что вы можете ответить, товарищ Ванников.
— Товарищ Сталин. Вчера в ОКБ-15 приехала комиссия из двух наркоматов. Сам Таубин захотел продемонстрировать комиссии легкую шведскую зенитную установку с французским стволом. Дело в том, что установки зенитных пушек КБ Таубина, Кондакова и Шпитального по многим параметрам уступают тем же лицензионным "бофорсам". Хотя они легче и экономичней последних, адаптированных под наши патроны 37мм и 45мм. А тут в КБ Таубина доставили захваченную под Выборгом установку 'мини-бофорса' под снаряды 25мм, с очень интересным набором свойств. Таубин тут же загорелся сделать новое зенитное орудие на базе новых 33мм патронов, серийно выпускаемых заводом запущенным французами в Горьком.
— Товарищ Ворошилов, а зачем вообще нужна такая система?
— Товарищ Сталин. Такая система сравнительно легка по весу, при сопоставимой огневой мощи с зенитным автоматом калибра 37мм. Ее предположительно просто смонтировать, и на шасси бронемашин, и на шасси легких танков, и в кузове грузовика. Как раз такой системы очень не хватает армии для защиты колонн на марше...
— Это, понятно. Но почему Таубин не захотел показать уже проверенную систему? Он что пьяный был? Что вы скажете, товарищ Ветошкин?
— Таубин ждал решение комиссии по текущим проектам КБ. У комиссии был к нему ряд вопросов по срокам доработок. В первую очередь 35мм гранатомета АГТМ, и 23мм самолетной авиапушки МП-3. Слишком уж это КБ затянуло доработки. Вдобавок, Таубин давно предлагал поручить ему еще и создание нового крупнокалиберного пулемета. Видимо, поэтому он сильно спешил, так сказать, 'показать товар лицом'. А, та собранная из разных частей установка оказалась еще не готовой к стрельбам. Вот и...
— Что ж 'товар лицом' он всем нам 'показал'. Непонятно одно. Почему из этой 'пушечной химеры' стреляли боевыми снарядами?! Что показало расследование, товарищ Ванников?
— Товарищ Сталин. Мы опросили сотрудников ОКБ-15. Тут скорее стечение обстоятельств. Весь запас инертных снарядов, как раз перед этим был расстрелян из другого орудия, вот Таубин и попросил соседей из ЛИЦ дать его КБ сотню полигонных снарядов с самоликвидаторами. Наверное, очень боялся потерять время, и оргвыводов комиссии тоже опасался...
— Время потерять он боялся?! Он свое время теперь совсем потерял! А 'оргвыводы' его глупость ему лучше любой комиссии вынесла. И без права обжалования! Кто еще пострадал при взрывах?
— Товарищ Бабурин получил ранение лица, и вероятно, частично потеряет зрение. Еще двое рабочих получили мелкие ранения.
— Из-за одного слишком умного дурака столько несчастий! Целое КБ нужно заново реорганизовывать! Кто из КБ смог бы заменить Таубина и Бабурина?
— Инженер Нудельман является ведущим конструктором по двум проектам автоматов. Вероятно, он потянет эту задачу. Заместителем к нему либо Рихтера, либо Суранова. Либо другого инженера.
— Хорошо, готовьте приказ по наркомату. Ладно, с этим 'самоубийцей' Таубиным все ясно. Товарищ Ванников, а что там у вас с новым березинским автоматом?
— Березин свой образец орудия представил еще в декабре, под специальный патрон 23х115, полученный в октябре на базе патрона 14,5х114 от малосерийного ПТР Рукавишникова.
Про этот патрон Сталин читал еще летом. Сейчас он слушал и вспоминал тот доклад разведки о выявленных в Гавре 'франко-британских хотелках' по приостановлению перспективных конструкторских направлений в СССР. Именно сейчас становилось ясно, что слишком многое в СССР, действительно, делалось 'на авось'. А порою делалось в уродливо избыточном виде, просто, чтобы отрапортовать, что вот, у нас уже появилось, а у заграницы такого еще нет. Очень обидно, когда приходится останавливать налаженное производство устаревших боеприпасов, просто потому, что кто-то из конструкторов когда-то поторопился пропихнуть в серию быстроустаревающее оружие. А конструкторы эти через одного интриганы! Взять к примеру того же Шпитального. Умный инженер. Советские автоматические авиапушки ШВАК он ведь первым создал. Видит перспективу, и старается своими разработками быть впереди всех(прямо как покойник Таубин!). Хотя его новая Ш-37, наверное, самая тяжелая и неудобная авиапушка в мире (почти вдвое тяжелее американской М4). Вон недавно этот Шпитальный предлагал совсем новые пушки калибра 45мм, а гильзу предложил взять хорошо освоенную от 37мм снаряда. И все вроде бы все правильно советует. И, наверное, он бы вскоре убедил дать ему это задание. Да точно убедил бы! Если бы из Бельгии недавно не пришел доклад разведки, что в Британии уже тестировали 40-мм авиапушки с патронами 'Виккерса' 40х145. Так вот британцы пришли к выводу, что отдача столь мощного орудия, или деформирует крыло самолета, или выведет из строя мотор, в развале которого ее поставят. Да и при стрельбе с крыльев гарантировано рысканье на курсе и плохое прицеливание, если только сам самолет не будет избыточно инертным и неманевренным. В итоге малую серию для пушечных противотанковых 'Хариккейнов' они там вроде готовят. Интересно против кого им такие самолеты нужны? Но этот калибр 40мм сами они считают для авиапушек предельным. А ведь Шпитальный-то про высокую отдачу своих пушек калибра 37-мм и выше даже не вспоминал! Как, кстати, и покойный Таубин! А, ту его пушку Ш-37 на ВИТ-2 ставили, так летчики ругались, и после сравнительных испытаний французской 33-мм пушки обеими руками были за 'француженку' даже со старой автоматикой. Да и таубинские пушки МП-3 под патрон 23х152В, которые недавно ставили на воюющие в Карелии 'Девуатины' И-39Ф, тоже далеко не фонтан оказались. Отдача довольно большая оказалась, а темп стрельбы низкий. Правда, сам Таубин давал слово довести с 300 до 550 выстрелов в минуту. Но ведь при повышенной скорострельности и отдача должна возрасти! И опять про это никто не думает! Да и где теперь этот Таубин?! Прожектер! Хороший инженер, а дальше своего носа не видел. Умная голова, да дураку дана! Сам погиб и людей покалечил, мерзавец! Ладно, про покойников вслух плохо не говорят. Нет, все-таки не нужны стране такие 'Царь-пушки', а нужны эффективные системы. Нужны хорошие самолеты с пушкой, а также зенитки на шасси и станках приспособленных для боя, а не только для полигонов. Не годится, когда отдельно самолет хороший и пушка хорошая, а все вместе ерунда получается.
