Свою лошадь она оставила на соседней улице у коновязи харчевни, ничем не отличавшейся от той, где она только что сидела. Там ей пришлось дать служке медную монету за присмотр, а то даже в этом чистом и порядочном городе, можно было вернуться к пустой коновязи.
Прикинув направление, куда поехал отряд, она подумала про старые ворота из города. 'Плохо, что я не магичка, сейчас бы уже знала, куда они направляются'. Быстро, едва удерживаясь, чтобы не сорваться на бег, она прошла мимо тюремных ворот. Все-таки привлекать к себе внимание в её положении было бы совсем глупо.
Алмаз легонько хлестнула застоявшуюся кобылу, и та с места пошла в галоп. Догнать отряд вряд ли удаться, но попробовать все равно надо. Теперь на душе стало легче — амазонки ехали одни, без охраны. Не считать же конвоем одного офицера. Значит, произошло что-то такое, из-за чего их отпустили. Понимая, что можно придумать тысячу версий, и все равно ни одна из них не будет правильной, она отбросила мысли об этом. 'Встретимся, расскажут'. То, что они обязательно встретятся, сомнений не вызывало. Все полуэльфки, прошедшие Черную Сотню, долг ставят превыше всего. Даже своей жизни.
Теперь можно было ехать, догонять Хазимай — главное поручение Веды надо выполнять в любом случае. 'Поеду к Старым Воротам, они, похоже, туда направились, — решила Алмаз. — Если не встречу, все равно сразу уеду на реку. Они догонят'. С утра, перед походом к тюрьме, она оставила на постоялом дворе весточку для своих. Вдруг появятся, когда её не будет.
Это её решение, спасло её от многих трудностей, через час после того, как она выехала из города, караул на всех воротах усилили армейцами. Пришел приказ на несение службы в режиме военного времени. Чем это было вызвано, точно знали только высокопоставленные чины, но в городе вовсю поползли слухи, что ночью орки начали переправу. Так что проехать через ворота так просто уже бы не удалось. Тем более, после исчезновения из тюрьмы пятерых эльфиниток.
Медведица все-таки высадила дверь, но все равно не успела — ни Радана, ни мага со шрамом на щеке, в лавке уже не было. Вместо них, Лесная, превратившаяся обратно в хрупкую девушку, нашла только четыре трупа. Двое в торговом зале и двое в тамбуре заднего выхода. На хозяйственном дворе пахло как после ударившей рядом молнии и ясно чувствовался остаточный след недавно закрывшегося портала. Девушка вернулась в зал, и через минуту обнаружила, что черноволосый субъект с ножевым ранением в живот еще жив, хотя и без сознания.
Хазимай, не обращая внимания на шум и крики на улице, занялась раненным. Приложив руки к животу, она быстро остановила кровотечение и активировала все защитные силы организма. Надпочечники выбросили в кровь гигантскую дозу адреналина. Через минуту мужчина застонал и открыл глаза.
Лесная усмехнулась — все что было живым легко поддавалось её первородной истинной магии, в этом она была даже сильней титулованных магов — но вот неживое... Даже чтобы вскрыть дверь ей пришлось стать зверем.
— Рассказывай! — тоном, не терпящим возражений, приказала она.
Чернявый подавил стон и испуганно взглянул на Хазимай. Казалось, такая хрупкая девушка не несет никакой опасности, но её глаза говорили об обратном. Человек уже не первый раз сталкивался с магами, поэтому сразу все понял и только спросил:
— С самого начала?
— Нет, — отрезала собеседница. — Только, что случилось здесь. Куда делся парень с саблей и колдун. Главное — про парня.
— Прости, госпожа, — опять испугался тот. — Как раз этого, я не видел.
— Вспоминай, а то я сейчас уберу руки.
— Нет, нет, госпожа, не губите! Я вспомнил! Парень убежал в ту комнату.
— А колдун?
— Он был на улице, — по лицу раненного было видно, что он лихорадочно пытается вспомнить что-нибудь. — Нет, все... дальше ничего не помню.
— Ладно. Спи.
Хазимай отпустила рану и поднялась. Посмотрела на спящего мужчину и скривилась. Врачуя его рану, она случайно коснулась того, что люди называют душа. То, что там было ей очень не понравилось. Не надо было его лечить, но теперь уже поздно, пусть живет.
Команды военных раздавались уже у самой двери. Хазимай направилась в заднюю комнату, на ходу уменьшаясь и превращаясь, во что-то совсем небольшое.
В то время, когда в разломанные двери лавки ворвался первый солдат, из дверей на заднем дворе, выскользнула необычайно крупная, рыжая кошка. Она потянулась, словно расправляя косточки после долгого сна, и спокойно направилась к дыре под воротами.
Корад понимал, что времени на то, чтобы вывести амазонок из города у него в обрез, судейские в любой момент могли прийти в тюрьму, чтобы объявить приговор. Когда обнаружится пропажа заключенных, до перекрытия всех выходов из города останется совсем немного — только время то, чтобы посыльному доскакать до караулки. И хотя никто из охраны тюрьмы не вспомнит, что выводил амазонок именно он, на всякий случай ему лучше тоже исчезнуть из города. То, что он раскопал, занявшись этой непонятной историей со старым пергаментом, делало сейчас самым срочным — найти парня у которого в рукаве зашит артефакт.
Даже то, что с минуты на минуту полчища орков переправятся через Белую и хлынут на земли Срединного Королевства, стояло в списке тревог только вторым. Хотя он понимал, что совсем скоро эта проблема перекроет все другие — война есть война. В, любом случае, надо срочно найти Соболя. То, что и полуэльфки из Черной Сотни, и какой-то неизвестный маг тоже ищут его, говорило о многом. Он еще не знал кто послал полукровок, но в любом случае артефакт уже перерос ту роль, которую ему отводил Корад ранее, и поднялся в цене многократно.
Поэтому надо было ехать из города прямо сейчас, однако пришлось задержаться. Ему необходимо было забрать чистильщиков, которые еще ничего не знали, а полуэльфка Крис — старшая у его новых спутниц — ни в какую не хотела уезжать, не заехав на постоялый двор, где они остановились. Корад уже хотел было проявить твердость и не делать этот крюк, отнимающий драгоценное время. Но тут Крис созналась, что там возможно находятся еще их люди. И та молодая волшебница, о которой он уже слышал от чистильщиков.
— Только быстро! Заскочили, забрали своих и дальше.
На этом спор закончился. Его же люди находились в гостинице недалеко от старых ворот и забрать их можно было по дороге. Пока ехали по городу, разговаривать было невозможно, поэтому все расспросы Славуд оставил на вечер.
Все получилось даже лучше, чем он рассчитывал. На постоялом дворе полукровки задержались лишь на несколько минут. Он успел только слезть с коня и размять ноги, а Крис уже вернулась. Хотя с ней никто не пришел, но по лицу инспектор сразу понял, что все в порядке. Он лишь спросил:
— Никого нет?
— Нет. Но они живы.
— Хорошо. Поехали.
Пополнившийся отряд Корада без проблем проехал через городские ворота. А через пару часов, когда городскую стражу на воротах, вдруг приехали менять армейцы, и лейтенант из тяжелой пехоты, начал расспрашивать о подозрительных, выехавших за последние часы, обиженный бывший начальник караула ничего ему не сказал. 'Пошел ты в задницу, — злорадно подумал он, собирая вещи. — Иди сам узнавай, кто тут проезжал'.
Вечером, после того как все перекусили, Корад присел у костра рядом со старшей полукровкой.
— Ну что ж, Крис, пришло время все рассказать. Как видишь — я честен перед вами и выполнил все, что обещал.
— Да, — подтвердила она. — Ты сдержал обещания.
Потом поправила палочкой угли в костре и продолжила.
— Слушай. Мы из охраны Хранительницы Веды...
Рысь покрутилась возле остывшего костровища, поковыряла лапой объеденные рыбные кости. От них, попискивая, в страхе разбежались мыши. Прошла, принюхиваясь по следам, ведущим к воде, потом развернулась и крупными прыжками помчалась вдоль реки дальше.
Хорузар смотрел на молодого орка, стоявшего перед и думал — вот один из тех, кто сделает этот мир миром Орды. То, что придумал Борезга никогда не придумали бы военачальники из старой гвардии. В ночь перед переправой разведчики, возвращавшиеся с того берега, захватили баржу. Хорузар не зря приказал отправлять в разведку только самых сообразительных. И в этот раз у орков хватило ума на то, чтобы не просто вырезать экипаж и пассажиров, а судно разграбить и сжечь. Вместо этого они заставили людей пристать к левому берегу, где буйствовал огромный табор. Впервые за всю историю в руках орков оказался корабль, и впервые они нашли ему применение.
Первой мыслью у всех было одно — использовать баржу на переправе. Но капитан судна, хоть и едва говорил от страха, смог объяснить, что мель с той стороны не даст подойти близко к берегу. Все равно придется плыть какое-то время, пока воины и лошади доберутся до мелководья. Орки, которых и так раздражала будущая мокрая процедура, при мысли о плаванье сразу отказались от использования судна.
Зато Борезга явившийся посмотреть трофей в свите Разрушителя, с ходу предложил свое. Он уже настроился на выполнение приказа о захвате детей и был в предвкушении рейда по человеческой территории. Но, не зря Хорузар выделил его — молодой орк понимал, что даже на лошадях, все будет не так быстро, как того требовал предводитель Орды. Люди, как бы они не боялись орков, все равно будут сопротивляться, а в случае встречи с регулярными войсками, можно застрять, вообще, надолго.
Посмотрев на корабль с высоты берега, Борезга сорвался с лошади, взбежал по сходням и минут пять кружился по судну, что-то высматривая. Потом вернулся и горящими глазами глядя на Разрушителя, предложил:
— Великий Вождь, разреши, мы поплывем на этой штуке. Человек, который им управляет, говорит, что до самого моря, мы можем добраться за пять дней. И никто нас не остановит. Я не думаю, что нам надо до самого моря. Мы схватим тех, кто нужны тебе, раньше — они ведь не плывут на такой большой лодке.
На вопрос Хорузара, как он собирается разместить всех воинов на этом судне — пятьсот орков, даже без лошадей туда не войдут, Борезга ответил:
— Я и не хочу брать столько. Я считаю, что полтысячи воинов, для того чтобы поймать детей, это много. Мне хватит сотни. А сотня войдет, я сейчас сам посмотрел.
Разрушитель и сам считал, что пятьсот воинов-орков для того, что приказал сделать колдун — слишком много. Если они обычные дети, тогда хватило бы и троих, а если они колдуны — не хватит и тысячи. Поэтому, он и не разозлился на Борезгу, посмевшего обсуждать его приказы.
Хорузар еще подумал и вынес вердикт — Борезга и его люди отправляются на барже. Колдуны не ошибались, когда выбрали его — он всегда видел дальше, чем самый умный шаман его Орды. И сейчас в его голове уже начал вырисоваться план, что со временем, орки смогут освоить и воду. Тогда даже те страны, что спрятаны сейчас за морем, станут доступны.
Он и догадываться не мог, что это его решение изменит весь ход войны.
Соболь проснулся от того, что почувствовал, как кто-то дергает его за рукав. Он открыл глаза, улыбнулся и спросил:
— Что случилось?
Эльфенок, после двух суток совместного плаванья уже не дичился, и всегда улыбался в ответ. Но сейчас лицо его было серьезным.
— Там за мысом, — Лео показал вперед на лесистый выступ, за которым река делала очередной поворот. — Там кто-то есть.
Радан сразу вскочил с доски, на которой спал и повернулся туда, куда показывал мальчик. Он долго вглядывался в приближающийся берег, но никого так и не увидел. Однако, он еще с детства помнил поговорку — если эльф что-то увидел, значит так оно и есть, даже если десять человек не видят этого. Правда, на эльфийском это звучало куда красивей.
— Точно. — подал голос, сидевший на носу маленький орк. — Я тоже что-то видел. Но, похоже, это просто зверь.
'Дали же боги им глаза! — посетовал про себя Соболь. — Человек как слепой, по сравнению с ними'. Его взгляд скользнул по голове Енек прижавшейся к плечу Марианны, девочки еще спали. Он улыбнулся и подумал, — 'вообще-то есть еще кое-кто, видящий еще хуже людей'. Девчонки в это время заворочались, и Марианна открыла глаза.
— Что уже утро? Будем завтракать?
— Нет, — негромко ответил Радан. — Лео и Горзах кого-то увидели на берегу.
Глаза девочки вмиг потемнели, она приподнялась и встревоженно спросила:
— Кто там?
— Тише, Марианна, — попросил Соболь. — Они пока сами не знают. А я так вообще никого не виж...
Договорить он не успел, лодка подобралась ближе к повороту и взорам открылась маленькая полянка на самом краю мыса. Словно фея из сказок старой няньки Греты, над самой водой стояла девушка в фиолетово-розовом одеянии. 'Как куст цветущего багульника, — мелькнуло в голове юноши. — Кто это?'
— Какая красивая, — прошептала вскочившая Марианна.
Девушка между тем, тоже увидела их, приветственно замахала и позвала:
— Плывите сюда!
Голос был необычный — казалось бы тихий и мелодичный, но он прозвучал так, словно девушка стояла в нескольких метрах. 'Что за наваждение? — удивился горец. — Наверное, потому что утро такое тихое и голос летит над водой'. Он взглянул на ждущих его решение ребят, и совсем тихо спросил эльфенка:
— В кустах никого нет?
Тот не успел ответить, как девушка опять позвала:
— Причаливайте, не бойтесь. Я одна.
'Услышала, что ли?' На его вопросительный взгляд Лео усердно закивал — не врет, действительно никого.
— Давайте заберем её, — пропищала снизу, проснувшаяся Енек. — Она совсем одна там в лесу.
Как бы не был осторожен Радан — за его неполные девятнадцать, жизнь поучила этому — но он все равно оставался полным сил молодым парнем, а девушка на берегу была молода и очень красива. Неожиданно для самого себя, он скомандовал:
— К берегу!
Мальчишки, сразу схватились за весла и дружно опустили их в воду. Сам Соболь, взял загребное и начал помогать им, чтобы не проскочить мимо мыса.
Разогнав прибившиеся к берегу желтые листья, тяжелая долбленка воткнулась в пожухшую траву прямо возле ног девушки. Та только и ждала этого, она схватилась за борт и одним грациозным движением, оказалась в лодке.
— Отталкивайся, Радан! Поплыли! — деловито скомандовала она и, заулыбавшись, скользнула к девочкам. Те застыли с восторгом глядя на новую пассажирку, потом тоже заулыбались и прижались к обнявшей их девушке. Соболь, опешив, глядел на эту сцену. Девушка подняла смеющиеся глаза и прощебетала:
— Ты что, Соболь, уснул? Смотри — лодку уже заворачивает. Давай, поплыли отсюда. Возле берега опасно.
Радан очнулся, уперся веслом в берег и суденышко медленно отвалило от мыса. Пытаясь собраться с мыслями, он молчал и только ожесточенно работал веслом, выворачивая тяжелую долбленку на течение. 'Да что это происходит? Кто это? И почему девочки так с ней? — одни и те же мысли крутились в голове. — И главное — откуда она знает меня?!' Он пытался настроить себя на серьезный лад, но как только его глаза останавливались на гостье, на лице непроизвольно начинала играть улыбка. 'Что это со мной?' — удивлялся Соболь. Надо было расспросить девушку, узнать о ней. Но он никак не мог насмелиться и заговорить. Тогда он сделал равнодушное лицо, всем своим видом показывая, что одинокая красавица среди леса на диком берегу, которая знает, как его зовут — это ерунда, он такое каждый день видит.
