Сейчас она, на примере узилища, из спаянной сути Аргнака и Оркривы чувствовала, что в его основе присутствует что-то неправильное. То, что никогда не было у орков. Это не было болезнью, или начинающимся разрушением от излишней работы со стихиями, слишком оно было упорядочено и чуждо. Теперь ей стало понятно, почему он с самого начала не глянулся, всматриваясь в это, чувствовала, как желание уничтожить Аргнака всё растёт. Удивительно, как он вообще сумел пройти инициацию, судьба марионетки или окончательная потеря себя сейчас её не страшили, лишь бы только найти способ уничтожить шамана, пока он не набрал больше сил. Надо вырваться, остальные её поймут и помогут, не смогут не помочь! Притвориться покорной? — Пусть! Она перешагнёт свою гордость, оставшееся до вечера время стоит отрепетировать слова и интонации к его визиту. Она знает, что придётся ему по вкусу.
* * *
Принимаю поступающие от духа жизни образы, сейчас моё тело выглядит как тотем, но основная сила Хенкечи сконцентрирована в моей голове. Вырываться, наконец, перестала, уменьшив колющую боль. Силы и концентрация для того, чтобы удержать её было много, но мозг устал и требовал отдыха, а мысли путались от двойственности положения. Дух жизни ничего плохого в моей энергетике не видел, но может, это было выше его компетенции, или просто последствия пока не проявились?
Что с ней делать? Поглядев в угол, увидел возможный вариант решения проблемы, ещё одна стёртая шаманка может пополнить мою коллекцию, но тогда духовным наставником Дувейли будет неизвестная мне душа. Обратиться за помощью к учителю даже не рассматриваю, привлекать внимание прочих душ не хочу, а сам шаман вряд ли сможет мне помочь. Накрыл жука плошкой, чтобы не убежал, а сам выхожу проветриться, глядишь обилие свежего воздуха и смена обстановки принесут идеи как это разгрести. Прогулка за пределы стойбища вернула мне душевное равновесие, даже голова стала меньше болеть, а ужин в компании красивых девушек позволил отвлечься от проблем, вернувшись в палатку начинаю готовиться к сеансу связи.
Не люблю дым, но мне теперь пригодится любая помощь, а потому смешав нужные травы, разжигаю их в плошке и погружаюсь в транс, медленно и осторожно, концентрируясь на священной пещере.
Проявляется коридор и сидящая в углу клетки орчанка, теперь немного доверия с моей стороны — прутья отгибаются, открывая целую стенку, но она не спешит выходить.
— Время вышло, Хенкеча. Надеюсь, ты знаешь, как нам помочь.
Подняв на меня спокойный взгляд, поднимается, выходя из клетки.
— Способ есть, но боюсь, он тебе не подойдёт.
— Почему?
— Ты не доверяешь мне, а я не доверяла тебе, обманывая и пытаясь навредить. Развеять этот ужас — махнула в сторону обелиска — можно, но ты воспримешь это как покушение на свои силы.
— И всё же скажи, а там уж решу, что делать.
Посмотрев мне в глаза, продолжает:
— Для этого надо прекратить твои практики, все практики, и проводить ритуалы очищения. Зелье пустых снов позволит расслабиться тебе ночью, а днём позволит не напрягать магическое ядро, и через неделю-другую от него не останется и следа.
Действительно, звучит слишком просто, но почему она не предлагала этот способ раньше? Озвучиваю свои сомнения:
— В прошлый раз ты говорила, что не знаешь, как мне помочь, а теперь у тебя готовый план, ритуалы тоже под твоим присмотром надо проводить?
— Нет. А в прошлый раз я лгала, чтобы всё зашло слишком далеко и ты погиб, потому что в прямом противостоянии ничего не могла тебе сделать.
— А теперь ты желаешь мне только добра, простила все обиды и заботишься о моём здоровье?
Грустная улыбка тронула её губы.
— Верно говорили предки, что лгать нельзя. Начав, нельзя остановиться, если бы я объяснила тебе всё как есть с нашей первой встречи — в голосе её горечь и раскаяние — но я поторопилась. Теперь я в твоей власти, и проверка подтвердит искренность моих слов, или даст тебе повод стереть меня окончательно.
Резонно, и полмесяца не такой большой срок, чтобы избавиться от неизвестности, но как всегда есть несколько но.
— Клан не поймёт меня, если я заброшу шаманские практики.
— Я навещу остальных шаманов, и объясню ситуацию. Ты слишком много работал, и тебе нужно восстановиться.
— А где всё это время будешь ты? Ведь я не смогу контролировать, чем же ты занимаешься.
— Обещаю не уходить и быть рядом, ты ведь почувствовал, когда я заглянула в палатку?
Выслушав, обдумываю предложение, невозможность проверить её слова порождала слишком много вариантов действий и ловушек, а предложенный с ритуалами смахивал то ли на отвлекающий манёвр, то ли на попытку лишить меня сил, кто знает, как они сочетаются с зельями.
— Предложи что-то получше обещаний.
— Не могу, это не в моих силах.
— Тогда я подселю тебя в жука, у меня как раз один подходящий в палатке находится.
— Не смей! Я тебе не позволю — закатывает рукава, показывая окровавленные предплечья. Слишком долго я провела здесь, подпитывая решётку своей силой, и теперь она не властна надо мной! Отпусти меня, или я сражусь с тобой, и моя оставшаяся суть сведёт тебя с ума!
Посылаю запрос, через обелиск, её начинает затягивать, но слишком медленно, и как бы не хотя, чувствую, как эта часть пытается вырваться из-под моего контроля, и чем ближе она приближалась к Хенкече, тем сильнее росло сопротивление, вот она стоит в двух шагах от решётки, и, положив на неё руку смеётся,.
— Ты проиграл! Любой исход нашего противостояния мне выгоден! Ты зашёл слишком далеко, и сейчас либо выпустишь меня, и я приведу соседние племена, что потребуют твоей выдачи, или ты убиваешь меня и окончательно сливаешься с этой дрянью, с изрядной долей моей ненависти! А следом за мной придут другие, чтобы поинтересоваться, куда я исчезла!
Вот и поговорили, решётка мне недоступна, но и выпускать её не буду. Осталось подорвать её уверенность и завершить ненужный больше разговор.
— Скажи мне, духовная наставница, почему никто из убитых мной шаманов Кровавого Кулака не пришёл проведать Оркриву? Почему тебя никто за столь долгое время отсутствия не хватился, ты ведь была не одинока в священной горе? Я-то знаю ответ, как и не беспокоюсь о следующих визитёрах.
В глазах её мелькнула тревога, как будто вопросами я задел что-то болезненное.
— Время для нас течёт по другому, что нам года и века?
— Значит, у меня будет много времени, подготовиться к их визиту — решётка меня не слушается, но и ей не подчиняется, разверзаю землю у неё под ногами, вцепившись в прутья, повисает над ямой, земля смыкается чуть ниже колен и начинает её затягивать, сам в это время подбегаю, и, схватившись за прутья, оттаскиваю клетку в сторону. Рука её разжалась, обелиск прекратил взбрыкивать и преобразился в шар, откатываю его подальше в сторону, и смотрю на переставшую сопротивляться Хенкечу.
— Трудно не защищаться, но так я сильнее оставлю свой след.
— Будет так. Я запомню твой триумф — воздействуя напрямую и через обелиск, накрываю её землёй с головой и начинаю перемалывать, воссоздавая ощущения от первой схватки насмерть с духом предков, стараясь разбавить её как можно большим количеством своей силы. Отклик её всё слабей, но продолжаю воздействовать, после чего вынимаю получившийся шар из земли, не дожидаясь утра. Обволакиваю его другим обелиском, и, дав команду никого не выпускать, покидаю грёзы.
Хочется спать, но нельзя пускать на самотёк состояние энергетики, начинаю арканные упражнения по приведению ядра в покой, сегодня мне предстоит бессонная ночь, буду контролировать своё состояние и надеюсь, уменьшу вредные последствия от последней схватки.
* * *
Начинаю день с зарядки, больше половины пришедших орчат щеголяют похожими на моих доспехами, усиленными в соответствующих местах деревянными вставками, оружие тоже не поленились сделать. Бегу в середине строя, командуя повороты, раз от раза круги становятся всё шире, чтобы захватить целинные сугробы, вот первая группа завершает пробежку, и веду их на отработку копейных ударов. Легкий перекус сменяет завтрак, и, вернувшись к ребятне, приношу новинку — защитные полумаски, объявив, что получат их на время игр только те, кто имеет шлемы. Раздав защиту, слежу за играми, дополнившимися метанием учебных дротиков. Сами игры представляли из себя схватку между отрядами, пока походившими на беспорядочную толкотню, но первый шаг сделан, постепенно введу призы за победы в схватках, и правила, по которым нужно будет соревноваться.
Кружок рукоделия для девочек дополнился ещё парой палаток с ремеслом для мальчишек, это, конечно, отнимало время с утра у моих подопечных, но если постараются — успеют освоить прялки, а не додумаются — сам назначу, чтобы сменяли друг друга. Обойдя шатры с ветеранами, послушал новые рассказы о былых сражениях, новая тактика и щиты большинством воспринимались как баловство, и упор в аргументах шёл не только на то, что так раньше не делали, но и что переучивать орчат новой тактике будет долго, а есть ли от неё толк — неизвестно, на что отвечал, что именно так воевал на прошедшей войне, против чего даже заслуженным охотникам нечего было возразить. Навестил и учителя, пара его наложниц была на сносях, почувствовал это по биению жизни, и судя по сроку — одна из них — от старого клана, но таких детей считали своими, как и приёмных.
Завершив лекарский обход, провёл арканную зарядку, мне она теперь нужна ничуть не меньше, чем Дувейли, и стал ждать посетителей. Пришла только Зуллута, передав отчёт моим жёнам, и перекинувшись парой фраз с дочерью, ушла по своим делам. Раз никто не идёт, отправляю сообщение, что завтра перекочёвываем на новое место, и, встав со стопки шкур, иду наводить порядок в своём внутреннем мире.
Летняя поляна, круглый обелиск, разделяю первый, освобождая из-под него второй, допускать такое варварство, как в первый раз не буду, а потому раскрываю его на две половинки. Теперь зову Хенкечу, наблюдая, как потусторонний свет охватывает внутренности второго обелиска, и стягивается в фигуру орчанки. Интересно, Оркрива выпала из моих жерновов, а вторая шаманка не смогла улететь, ведь я дал запрет на перемещение. Кроме потухшего взгляда и потускневшего сияния никаких отличий от вчерашней встречи не было. Сосредоточившись, посылаю запрос в обелиск на движение, идёт вперёд и не падает, что удивительно. Видимо, в этот раз не затёр её так сильно, или моторика у неё сохранилась лучше? Непонятно, тогда передаю команду на бег вокруг обелиска — опять не падает. Подведя к себе, начинаю стягивать с неё одежду, но её апатия не проходит. Значит, не притворяется, это хорошо, и избавляет меня от необходимости провести повторную чистку. Теперь, чтобы не напрягала мою энергетику своим присутствием, нужно сделать для неё якорь, думаю, пучок моих волос, и плошка с кровью подойдут, как-никак, мы теперь связаны.
Выталкиваю её из своего видения и сам прерываю транс, ощущаю её рядом по своей связи, и принимаюсь за привязку. Нацедив с руки крови, укупориваю плошку и, обмотав срезанным пучком волос, ставлю в угол, велев Хенкече находиться рядом, по наитию наполняю получившийся якорь своей маной, и чувствую, как Хенкеча подходит к нему ближе.
57
Теперь, когда все незваные гости покинули мою голову, займусь более детальным обследованием своей энергетики, и сделать это будет лучше в несколько этапов. Активировав связь с духом жизни, перехожу на аурный спектр, вот две бывших шаманки сидят рядом в углу, глядя пустыми глазами на держащие их якоря, и не шевелятся. Не знаю, сколько их сути перемешалось со мной, а сколько рассеялось в пространстве, таких экспериментов я ещё не строил, а потому приглядываюсь к себе. В отличие от наблюдаемой ранее картины сейчас в моей магической системе явный дисбаланс, слишком ярко светится область в районе головы, причём ясно видно два источника, отличных от общего фона. Вряд ли это само рассосётся, до весны уже близко, а с таким маяком мною точно заинтересуются в священной горе. Выход, предложенный Хенкечей, может и сработать, а может и нет — слишком сильно мы перемешались, а вырывать куски энергетики я не умею и боюсь.
Подозвав духа поближе, вглядываюсь в новообразования, одно из них спокойное, приливы света совпадают с циркуляцией моей жизненной силы, а второе пульсирует, сбивая гармонию дерганым ритмом. Пропорции их тоже отличаются, нестабильное сильней, и в нём чувствуется угроза. Посмертная воля Хенкечи, её яд ненависти, что призван отравить и разрушить мой разум, но преодолев запрет Оркривы, надеюсь, справлюсь и с этим. Распотрошив неприкосновенные запасы тотемов жизни, расставляю их вокруг себя, получившийся частокол вызвал ассоциации с клеткой, в которой я держал свою пленницу, прогнав это чувство, вновь погружаюсь в транс, на этот раз не используя для этого обелиски, и, активировав все тотемы, подхожу к камню Хенкечи. Подпор жизненными силами со всех сторон наполнил ощущением всемогущества, положив руку на камень, напитываю его своей магией, мысленно тянусь к наполняющему его негативу, и, оперевшись на нейтральную составляющую, пытаюсь в нём разобраться. Сейчас, когда я по макушку накачан маной, лучше чувствую структуру связи, сила просвечивает обелиск насквозь, он пульсирует как второе сердце, постепенно обволакивая мою руку. Сжимаю руку в кулак, впиваясь когтями в ладонь, чувствую струящуюся кровь, что стремительно впитывается в ставший вязким камень. Перед своей последней атакой Хенкеча показала, как лучше воздействовать на энергетику оппонента, была ли эта обычная практика при общении с духами, или её импровизацией, но это работало. Силы всё время утекали через порезы, но усталости я не чувствовал, постоянно восполняя их из внешнего источника, наконец критическая масса была набрана и камень перестал сопротивляться.
Вчувствываясь в нашу общность, различаю своё и чужое, более того, по отголоскам и отражениям сил вижу себя, как в духовном зеркале, тени чужих мыслей и чувств подсвечивают двойственность моей сути, дополненные свежими вставками, несмотря на мешанину связей, понимаю сродственность и чуждость переплетённых сил. Три из них были практически идентичны, по крайней мере, их можно было принять за дальних родственников, четвёртая была другой, вызывая одновременно чувство узнавания и гадливости. Как будто прорвало плотину, но в отличие от моего подселения на мои воспоминания наслоились не последовательные воспоминания Хенкечи, а драные лоскуты из всей её богатой на события жизни, к счастью они не успели прикипеть, отринутые мной в сторону, но сумбур в голове вызвали знатный. Вырываю руку из монолита, перед глазами полустёртыми тенями мелькает мешанина картинок, какофония звуков звучит в ушах, хорошо хоть никаких других ощущений не воспринимаю. Прочистив голову улавливаю, что же её так во мне расстраивало, она подспудно чувствовало мою инаковость, чуждость этому миру.
Повторяю контакт, булыжник отзывается лучше, ко всему прочему чувствую нити, связавшие его с первым монолитом, теперь становиться понятно, почему Хенкеча сохранила больше навыков после истирания — много её сути было в другом камне, помогая восстановиться после схватки. Как я сглупил, стало понятно только теперь — запереть её в самом центре своих ментальных сил, над которыми у неё было не намного меньше власти, чем у меня. Спасло меня скорее всего то, что я не вырубился после ритуала и всю ночь наблюдал за своим состоянием, корректируя отклонения и успокаивая магические потоки. Получая от нашей связи подпитку, она рано или поздно восстановится, и нет гарантии, что не перехватит контроль над телом. Избавиться от опасности можно тем, что не дать пробудиться её старому разуму, или зародиться новому, либо попытаться отсечь её окончательно. Не один из вариантов мне не нравится, хотя первый выглядит более предпочтительным. Прерываю транс, духи жизни ещё не до конца выполнили работу, продолжая подпирать меня со всех сторон, начинаю выравнивать пульсацию источника и стараться вобрать как можно больше окружающих сил, стабилизируя свою энергетику. Завершив положенные процедуры и дождавшись, пока остаточный магический фон рассеется, вновь взглянул на себя со стороны и выругался — свет от последнего подарка Хенкечи стал только ярче.
