"Застава" впервые засыпает на новых, настоящих кроватях, что скрипят пружинами под ворочающимися во сне сержантами и старшинами. Вот только офицерам не до сна.
— Слава, что делать будем. Решать надо сейчас.
— В смысле?
— Нельзя всё отдавать начальству. Что-то надо придерживать и для себя на случай черного дня, как говорила моя бабушка.
— Ты про золото?
— Какое золото? Нам надо думать, как выжить, если дыра закроется. Ты только не говори, что об этом не думал, — Маркин закивал и ответил утвердительно.
— Думал.
— И что?
— Ну, и придумал.
— И? Что молчал?
— Так за такую придумку и расстрелять мало будет. Практически измена получается и отрыв от руководящей линии партии.
— А у нас другой вариант есть? Нет, Олег. Не вижу я обходного варианта. Надо нам переходить на собственный план, но по возможности исполнять приказы из-за завесы и использовать все возможности государства, чтоб тут выжить. Народ долго в такой обстановке не протянет. Парни молодые — поймут, что такое свобода — уйдут к татарам. Что предлагаешь?
— Разведку для начала. В этом документе, что нам пришёл по почте правильно написано — исследовать, используя "Ракушку" старателей.
— Тогда полезу завтра к ним договор подписывать.
— На том и порешим, — закончил секретное совещание Маркин. Однако все прослушавший старшина дополнил, тихо соображая про себя.
— Давно пора, а то как дети: всё мамкину титьку сосём. А я б тут такой колхоз построил бы имени Запорожской сечи...— сон утянул старшину в сладкие грёзы о Великой и Незалежной республике татаро-монгол и пограничников от моря до моря. Дежурный с керосинкой обошёл спящих и доложил Маркину, что трезво и упёрто составлял на бумаге план действий и прикидывал основные тезизы для договора о совместных действиях с бригадой имени товарища Лагранжа.
На Ракушке обсуждение свелось к полнометражной фразе Сан Саныча, высказанной в философском ключе.
— Спим. Утро вечера мудренее.
Ночь прошла быстро и без происшествий.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
**
* * *
* * *
* * *
Саныч на предложение пограничников среагировал в стиле товарно-денежного оборота.
— И что? У меня ресурс уйдёт, а что взамен? Ракушка не вечная, ей ремонт нужен. А я пока ничего от ГБ не получил. Ты мне ответь точно — золото брать будут, Зубов? — бригадир не собирался двигать куда-то в интересах пусть соотечественников, но за собственный счёт. Серому нужно было время для профилактики аппарата и необходимом ремонте.
— Будут. Но пока перетащат, пока сделают проверку. Саныч — помоги в кредит?
— Тогда за скорость отдельная плата.
— Сан Саныч, ты в банке случайно не работал? Или комбинатором по найму?
— Не, я на драге вкалывал и мне за полгода ни хрена не заплатили, потом ещё за полгода, а потом был дефолт и наш рубль упал ниже канализации. Так что или деньги, или без стульев. Так своим "Ильфам и Петровым" и доложи Понятно?
— Что просишь?
— Не прошу, а ставлю условие.
— Ну, ставь быстрее, а то наши пока раскачаются, а мне сейчас разведка нужна, а не обещания.
— Тогда пиши старший лейтенант.
— Не, уже не старший.
— Что? Уволили?
— Нет, капитана присвоили.
— А! Ну. Поздравляю. Но всё равно пиши. Паспорта американские, настоящие, а не подделка. Выданные на наши имена, фото и анкетные данные. Плюс страховка. И вя эта радость вашей датой.
— Каким макаром интересно? Вас там нет ещё у нас.
— Это ты своим Остапам Бендерам растолкуй, что иначе полётов не будет — бензин подорожал.
— Саныч, совесть имей, оно и тебе надо. Обстановка вокруг горы неизвестна. Мы даже в лес ещё не заходили.
— Вот так им и скажи. Для твоего ведомства три паспорта это пшик. А для нас возможность вернуться домой другими людьми, и отремонтировать Ракушку.
— Ну, мы ж и так золото у тебя берём.
— Пока, только обещали, твои начальники, взять. Хотя про Брежнева я им выдал то, что никто ещё не знает. Хочешь скажу, что они следующее спросят?
— Ну?
— Подковы гну! Кто Адропова менять будет и самое главное — когда. Ты, Олежа, и пацаны твои мне не чужие, а вот государство меня уже и весь народ поимело не раз. И ещё раз я им такую возможность не дам сотворить. Так, что или пусть платят, слуги народа, или пусть мучаются неизвестностью. Мля, конец двадцатого века и детям жрать нечего было. Довели, мля, страну до карточек. Перестройщики хреновы, — вспоминая прошлое, которое для нас ещё не наступило, Саныч не на шутку разозлился и готов был высказаться по полной программе, матеря, обвиняя и приговаривая одновременно к расплате за ещё не случившееся будущее. Видать здорово нашим потомкам там досталось, если не верят даже соотечественникам, думает Зуб и извиняется за не совершённые поступки руководства.
— Саныч — мы запрос пошлём немедленно, но ты хоть примерно скажи — когда можем рассчитывать на вашу птичку?
— А вот как с золотом расчёт получим так и полетим, — не уступил ни миллиметра своей позиции по арендной плате за полёты над Тейей артельщик. Пришлось надавить на Москву и выложить ультиматум старателей с их бизнес-планом. Столица ответила положительно. На следующий день Света вместо боеприпасов, инструментов и материалов таскала через проход объёмные кули с американской валютой, которые поднимали потом на выступ с помощью лебёдки. Ещё день бригада считала и проверяла полученные деньги. С учетом отсутствия инфляции и цены доллара к рублю в шестьдесят три копейки, на борту Рукушки уютно расположилось почти девяносто миллионов настоящих зелёных долларов наличными баксами, в пачках.
— Начальник, когда летим? — напомнил Зуб, после того, как "ракушечники" обрадовали всех, что баксы всамделишные и в этот раз их никто не собирался дурить. Хотя может и собирался, но не решился.
— Вообще-то был ещё договор про счета в банке и паспорта америкосские, — не уступал ни пяди от своего, кровного советского прошлого Сан Саныч.
— Саныч, ты понимаешь, что баксы можно привезти из запаса, а паспорта и счета они за бугром делаются им прикрытие надо оперативное. А это, извини, время. Обмен сделали, золото купили, деньги передали — отработай. Если вы через всю эклиптику гнали на Тейю, то тебе над планетой летать — шелуха. И потом нам обоим спокойнее будет знать, что вокруг, как минимум — безопасно, — теперь разгорячился Зуб, которого достала непривычная ещё для советского офицера повышенная "шкурность" требований гостей из будущего.
— Лады. Завтра по утру и полетаем. План прикинь — куда вначале двинем.
— Что тут прикидывать? Первым делом над горой подняться повыше и вокруг оглядеться. После видно будет куда перво наперво, а что и обождать может. Согласен?
— Принято. Только учти, Ракушка не резиновая — двоих возьму и всё. И без оружия. Я проверю. Ты меня знаешь Олежа, — грозит работой с металлоискателем бригадир.
— Тогда я и мой разведчик. А старшина на хозяйстве. По рукам, бизнесмен? — колет таки Зуб Сан Саныча за любовь к иностранной валюте
— Я посмотрю, что вы через пятнадцать лет запоёте про бизнесменов, — не остаётся в долгу артельщик. И уточняет параметры, — Взлёт после восхода солнца. Это в шесть. Всё — по рукам. До завтра капитан, — напоминает про новое звание, шоб пограничник не принимал близко к сердцу отпор данный на деловую хватку старателя.
— Сладких снов, Сан Саныч, — доброжелательно желает офицер. Внизу и вверху занялись подготовкой к завтрашнему полёту
* * *
* * *
* * *
**
Маркин не смог скрыть своего удивления гигантским, по меркам Крепости, размером тарелки старателей. Он даже не обращает внимания на манипуляции Сан Саныча с магнитометром вокруг его организма, рассматривая корабль с запрокинутой вверх головой. Сан Саныч млеет от такого внимания к его имуществу и спрашивает, ухмыляясь довольно.
— Что, нравится? — разведчик реагирует, сразу перестроившись на капиталистическую схему работы с объектом.
— Сан Саныч, я тебя официально от имени руководства спрашиваю: " Сколько ты за неё хочешь?" — артельщик от прямоты майора обескураживается на секунду, но заметку в голове оставляет. Ответ не задерживает.
— У вас столько нету. Но мы подумаем над этим предложением, — обнадёживает Маркина и указывает рукой на спущенный металлический трап. Маркин старается запомнить каждую мелочь, двигаясь по сходням внутрь "Ракушки". Он даже пытается включить видеокамеру, что прихватил с собой, но бдительный бригадир тут же пресекает неуёмное любопытство контрразведчика.
— Слава, выключи игрушку, а то разобью в гневе и отменю полёт. Договорились же? — упрекает офицера старатель за нарушение принятых обязательств, — в кабине обзор будешь снимать, а пока — нечего батареи на заклёпки и лестницы садить, — примирительно заявляет командир корабля.
В рубке управления огромные плоские экраны кругового визуального обзора, что установили при подготовке к полёту Серёга и Семёныч — включены и показывают картинки во всю ширь тач-мониторов. Сан Cаныч распределяет народ быстро и со знанием дела.
— Каждый контролирует свой экран. Я — вперёд. Зуб — ты влево и назад. Семёныч — вправо и назад. Слава — твой низ под "Ракушкой". Серёга следит за локатором и ведёт корабль. Серёга — запись включи, не забудь! Вопросы есть? — вопросов нет. Пощупать хочется огромные и невесомые экраны, но офицеры сдерживают это своё желание.
— Саныч, на камеру работать можно? На вперёдсмотрящий? — тут Серёга открывает защитные панели и в рубку, через бронестекло заглядывает настоящее солнце. От неожиданности офицеры немного тревожатся, но рассматривают ухмыляющиеся физиономии старателей, и понимают, что те просто хвастаются изделием и чудесами будущих технологий. Камеру не только включили на треноге, но и подсоединили к электросети, чтоб не снижать заряд батареи. Обзор в кабине Ракушке — круговой. Зачем надо смотреть в экраны непонятно. Но объяснение и на это есть.
— Если надо приблизить изображение — ударь вот так дважды пальцем по месту, что заинтересовало и камера автоматически увеличит изображение, и переведёт фокус на точку запроса. Поняли? — судя по выражениям наших лиц надо потренироваться, — сами попробуйте. Если надо перспективу — соберите двумя руками или пальцами экран в точку и картинка — уменьшится, — наглядно продемонстрировал возможности телевизоров Саныч. Офицеры осторожно пробуют чудеса двадцать первого века и одобрительно кивают, признавая верховенство старателей в техническом оснащении.
— Саныч, что ж ты её не продал там у себя? Вам бы на правнуков хватило бы с твоими ухватками к торговле? — не удержался от вопроса Маркин, намекая на цену аппарата в мире главенства капитала и товарооборота.
— Ага, продашь, как же. Там, на Земле, твои коллеги тоже считать научились. Взять подешевле, и продать подороже. А лучше нас грохнуть, забрать и монополию сотворить, как Билл Гейтс или его последователь Джопс, — специально исковеркал фамилию основателя "Эппл" и радетеля Айфонов бригадир, напоминая разведчику об основном принципе конкуренции — отсутствии джентльменов.
— Я смотрю, вас там тоже американцы достали? — забросил удочку в океан информации, что бушевал воспоминаниями в голове Сан Саныча опытный последователь Артузова.
— Ты не отвлекайся, — утихомирил служебный порыв майора Сан Саныч, — У вас всё впереди: и развал Союза, и черный вторник с пятницей, и Боря с Чечнёй, и "Курск" с "Чернобылем", и Медведев с Путиным, — "обнадёжил" любопытство офицера и "закрыл" тему бригадир артели имени товарища Лагранжа, — Серый поднимай ласточку, — нежно обозвал корабль командир и отдал приказ капитану-лётчику. У Ракушки что-то загудело внутри и глубине корпуса, а затем она легко и медленно оторвалась от площадки, на которой стояла прежде. Вертикальная скорость подъёма постепенно увеличилась и вскоре на экранах запестрела незнакомая до этого местность. Позади горы — на север сначала бушевал зелёной листвой лес, переходящий в степь, а далее перспектива терялась в линии горизонта. Слева и справа гора соединялась с другими возвышенностями в горную тройную цепь. На юге речка уходила, петляя в лесных дебрях и принимая в себя мелкие речушки с соседних вершин. На востоке толком разглядеть что-то не получалось из-за солнца слепящего и наблюдателей и камеры. Фронтальные объективы автоматически прикрылись лепестками диафрагм, улучшая яркость до читабельной. Самое интересное открылось с верхотуры пяти тысяч метров на западе. По видимому, гора находилась в точке двух уклонов тектонической плиты и ещё один ручей, стекавший с ледника на вершине, направлял свои воды не на юг, а на запад. Вот там, в далёком западном направлении и извивалось нечто огромное, длинное и высокое, пересекая видимый горизонт от края до края.
— Это что там за змея по лесу раскинулась? — оценил схожесть строения с обводами гигантского пресмыкающегося Серёга.
— Щас, погоди, давай вокруг осмотримся, — не спешит бригадир, направляя присутствующих на внимательный осмотр прилегающей к горе местности. Маркин с удовлетворением отмечает, что с севера гора всё же неприступна, но никаких признаков Туркмении за возвышенностью нет, что ещё раз подтверждает правоту старателей о Тейе и места, откуда они прилетели. Зубов осторожно бьёт дважды указательным пальцем по точке на непонятной "змее" среди лесного разнообразия изображения. Увеличение срабатывает, конкретизирует кусок объекта приближения, и команда Ракушки понимает, что вначале они полетят на разведку именно в этом направлении. На экране видеокамеры отчетливо упирается зубцами в небо фрагмент Великой Китайской Стены, за которым мерцает призывной синевой морская гладь горизонта, окаймлённая горами.
— Море! Мужики! — объявляет видимое на картинке Серёга, — Ну что, Саныч? Рулить туда, или как? — Саныч медлит с ответом, быстро смотрит на каждого стоящего в рубке у своего кресла. Команда согласна с Серёгой. Самое интересное там, на западе. Маркин отрицательно вертит головой, его больше интересуют окрестности вокруг крепости и стойбище Урагхбека с пленным командиром американской группы, что уничтожили кочевники. Но большинство не на его стороне.
— Давай к морю. Только выше возьми. Вдруг что, чтоб не достали, — бережётся от неизвестного артельщик. Все в рубке чувствуют, как тарелка начинает набирать скорость и на экранах плывёт и движется изображение окружающей местности, — всем сесть, и пристегнуться, — командует командир корабля. Зрелище впереди стоит любого ограничения свободы. Корабль зависает над стеной и теперь точно можно определить, что сооружение дугой отделяет огромный кусок континента, упираясь своими окончаниями в море. А посреди выделенного пространства, вершиной и центром инженерного излишества сверкает волнами и песком пляжа огромная бухта с коротким перпендикуляром поперёк синего торжества океанской воды, что врезалась в сушу.
— Это что это за торчок среди волн? — правильная геометрия предмета говорит, что явление отнюдь не природное, на островок не похоже. И за него сразу цепляется глаз даже не опытного наблюдателя. Саныч бьёт пальцами по экрану четырежды, приближая искомый объект.
