Лорд-канцлер отвечает не сразу, с каким-то колебанием:
— Я здесь не ради него, а ради вас.
Он протягивает Мире конверт.
* * *
Хозяйка гостиного двора "Дом с плющом" сползла по лестнице в общий зал. Там царила пустота и холод: камин зажгут только вечером, в людный час. А сейчас — утро, будь оно проклято.
Хозяйка прошла между столов, ведя пальцами по столешницам, чувствуя, как растет в душе привычное, ежедневное омерзение. Столы темнели пятнами — и старыми, и свежими. Марта вчера не вытерла их, хотя должна была. В дальнем углу смердело кислятиной — кажется, там кого-то вывернуло. Или Марта пролила дешевое пиво — его запах не особо отличается от блевотины. К одному столу присохли огарки вчерашних свечей. Какой тьмы лепить их к столешнице? Какой тьмы Марта дала одним гостям целых четыре свечи? Одна свечка на двух человек — неужели сложно запомнить?..
Утро — чудовищное время суток. Тело не видит ни единой причины просыпаться, вылезать из постели. Нет в жизни того, ради чего стоило бы. Каждое утро хозяйка продирает веки, вытаскивает себя из-под одеял, волочит вниз по лестнице, в зал с заплеванными столами и смрадом кислятины... Здесь холод и отвращение разрывают пелену сна. Презрение к собственной жизни бодрит лучше, чем любое умывание.
Хозяйка зашла за стойку, сняла с крючка и накинула на плечи свою знаменитую шубу. Она — из меха чернобурки. Местные пьянчуги считают, что шуба выглядит очень царственно. Они даже притихают, увидев чернобурку на плечах хозяйки... Шубе двадцать лет, она едена молью, стирана, подрана, подпалена. С тем же успехом хозяйка могла носить на плечах несвежий собачий труп. Она укуталась в мех, и гадливость сдула остатки дремоты. Достала из-под стойки нюхательный табак, растерла щепотку меж пальцев, затянулась. Утро...
На стойке хозяйка увидела передник и пыльные, в разводах, стаканы. Марта не протерла их вечером, только помыла — точнее, смочила наспех. Вот и кадка с водой: за ночь грязь осела на дно, а засаленная губка на плаву показывает спину, как тюлень.
— Марта, — с тоскливой злобой буркнула хозяйка.
В прежние годы дочь была тем мотивом, что заставлял хозяйку вставать по утрам. Полсотни эфесов стоит обучение в дешевом пансионе, двести-триста — в терпимом. Нужно откладывать два золотых в месяц, и за десять лет соберется достаточная сумма... Просыпайся, сползай вниз, протирай стаканы, наливай пойло, пинай лентяйку-повариху, торгуйся на базарах, грызись с постояльцами, развлекай пьянчуг, экономь дрова и свечи, носи дохлую чернобурку — неделю за неделей, год за годом — и складывай монеты в сундучок в подвале. Когда-нибудь придет время, и...
Теперь сундучок служил не целью, а только частью ежедневной рутины. Хозяйка и сама уже не помнила, когда перестала верить. В то, что хоть когда-нибудь сможет скопить двести эфесов. В то, что двести золотых или тысяча, или все богатства Фаунтерры смогут переделать дочку.
Хозяйка взяла со стойки стакан и передник, принялась протирать один другим. Пить с утра нельзя: от этого снова потянет в сон, к тому же, не хочется радовать Хенка. Старый осел приповадился являться каждое утро, пропускать стакан самого мерзкого вина, жрать глазами хозяйку и петь соловьем о старых добрых временах. Приходил спозаранку, чтобы застать ее одну, и все говорил про "встарь", уверенный, что это доставит ей удовольствие. Ухажер выискался.
— Никакого вина с утра, — сказала себе хозяйка.
Нашла кувшин с черной бурдой, которая вчера являлась чаем, налила в чашку. Выпила. Желчная горечь, зато бодрит. И можно вообразить себе, будто это — кофе. Когда-то хозяйка развлекалась такими глупостями...
В дверь постучали. Рано он приперся сегодня. Послать к чертям?.. Или вылить на голову чайную бурду, а тогда уж послать?..
Снова раздался стук, и она крикнула:
— Входи уже, олух старый!
Дверь открылась. Вошел отнюдь не Хенк. До такой степени не Хенк, что хозяйке захотелось протереть глаза. На пороге возник высоченный парень в гвардейском шлеме и синем плаще, отороченном мехом, под плащом была пластинчатая броня. На поясе парня висели два клинка; короткий, судя по рукояти, — искровый. Воин пригнулся, чтобы миновать притолоку. Следом вошел еще один.
— Господа, простите, — сказала хозяйка, — кухня еще не работает, а моя выпивка вряд ли вас удовлетворит.
— Мне по вкусу очень разная выпивка, — ответил девичий голос, — но я здесь не ради нее.
Воины расступились, давая проход барышне. Большеглазая, белокожая, одновременно холеная и измученная.
— А я тебя помню, — сказала хозяйка.
И тут лицо гостьи, когда-то прежде виденное, сопоставилось в уме с другим лицом — со страниц "Голоса Короны". Хозяйка моргнула:
— Простите, ва...
Гостья вскинула руку, прервав извинения. Один из воинов запер дверь, а девушка подошла ближе.
— Леди Лейла, я хочу с вами поговорить.
— О чем?..
Хозяйка спросила — и тут же озлилась на себя за бестактность. Следом пришла злость на гостью: зачем она явилась? Что ей делать в этой дыре?!
— Что вы пьете? — спросила гостья.
— Премерзкую дрянь, — ответила хозяйка.
— Позвольте попробовать.
— Вам?..
— Мне.
Хозяйка налила девице полстакана бурды. Та выпила, не скривившись.
— Я думала, оно крепче.
— Крепкого с утра не нужно.
— Вероятно, вы правы.
Гостья помедлила.
— В прошлый раз вы приезжали, чтобы уличить Айдена Альмера, — сказала хозяйка. — Похоже, вам это удалось. Что привело вас теперь?
— Предлагаю вам место моей фрейлины.
Хозяйка моргнула несколько раз, машинально вытерла руки передником.
— Простите?..
— Я хочу, чтобы вы стали моей фрейлиной.
— Я?..
— Вы.
Отвращение к себе вдруг стало невыносимо острым, вгрызлось в кожу, как тысяча червей. Какой тьмы ты это делаешь, янмэйское отродие?! По-твоему, это смешно??!
— Имею право отказаться? — хрипло спросила хозяйка.
— Да, миледи.
— Могу ли все обдумать?
— Да, миледи. Но... — голос гостьи затвердел. — Мы с вами знаем, чем окончится размышление. Вы будете колебаться до тех пор, пока ожидание не станет для меня унизительным. Тогда я уеду, а вы останетесь. В дороге я пожалею о том, что вы отказались. Вы же будете жалеть об этом сегодня и завтра, и все остальные дни, что проведете... — девица сделала красноречивую паузу, — здесь.
— Быть может, — медленно произнесла хозяйка.
— Предлагаю избежать этого. Ответьте сразу, не раздумывая.
— Вы знали меня около десяти минут, ваше величество.
— Я узнала довольно. Вы потеряли семью, дом, любимого, собственное имя, после чего смогли выжить и сохранить душу. Я хочу обладать таким умением.
Хозяйка покачала головой:
— Вам следует знать меня лучше. Прошло двадцать лет с тех пор, как я была похожа на леди. Я пью горькую, нюхаю табак, не стыжусь крепких слов. Не имею за душою ни гроша, по дворцовым меркам. Презираю манерность, интриги, царедворцев. Ненавижу феодалов, в особенности — лордов Великих Домов. Какая из меня фрейлина?
Гостья улыбнулась, ямочки на щеках выдали янмэйскую породу.
— Именно такая, как мне нужна.
— Что ж, коль вы уверены... Благодарю за честь, ваше величество. Когда мне прибыть ко двору?
— Поедете сейчас со мною. Собирайтесь, я подожду.
* * *
В карете они оказались наедине. Дорога до столицы занимала почти два часа.
— Я ехала сюда одна, чтобы иметь время подумать. Обратно — с вами, чтобы поговорить. Что вы знаете о событиях при дворе, леди Лейла?
— Только то, что пишет "Голос Короны".
— Стало быть, ничего. Тогда начнем с рассказа.
Мира изложила все, что случилось после коронации, сглаживая некоторые углы, но ничего не скрывая. Окончила театром и опознанием тела Адриана.
— Сочувствую, ваше величество.
— Я не прошу о сочувствии, а описываю положение дел. Лорд-канцлер нашел весьма эффективный способ уничтожить меня — выставил слепой и безмозглой дурой. Он сделал ключевые назначения и взял под контроль все финансы Империи, попутно добившись того, чтобы я об этом не знала. В нужный момент он использовал бедолагу Шелье, чтобы показать всему двору мое неведение. Всякому теперь очевидно: владычица Минерва не только не управляет ничем в государстве, но даже ни о чем не знает. Без ее ведома совершаются назначения, расходуется казна. Минерва — младенчик: играет в песочнице, построенной лордом-канцлером, и не выглядывает за ее края.
Лейла Тальмир ждала продолжения.
— Вы спросите: как же верховный суд? — сказала Мира, хотя собеседница ни о чем не спрашивала. — Назначения, сделанные без подписи владычицы, можно оспорить в суде и отменить, разве нет? Да, вот только суд дискредитирован: он вынес ошибочный приговор действующей императрице и до сих пор не отменил. Именно потому лорд-канцлер, решив вопросы с казначеем и налогами, не стал ничего менять в верховном суде: опороченный суд его устраивает! Едва судьи вынесут любое решение, неугодное Ориджину, он вытащит на свет дурацкий смертный приговор, поднимет судей на смех и вынудит уйти в отставку.
Леди Лейла внимательно слушала. Минерва продолжала:
— Скажете: есть еще полиция и тайная стража, есть лазурная гвардия, наконец. Нет никого. Полиция подчинена шерифу Фаунтерры, а тот — бургомистру, коим является с недавних пор леди Аланис Альмера — любовница Ориджина. Тайная стража лишилась головы, и я, при всем желании, не имею понятия, как ею управлять. Лазурная гвардия сжалась до одной роты, большинство вахт во дворце несут кайры. Их целый батальон на острове, и еще десять — за рекой. Армия и полиция в руках лорда-канцлера. Финансы Империи — в руках его кузена Роберта. Симпатии Великих Домов — также на стороне Ориджина: ведь он консерватор, как и они. К тому же, тьма сожри, он выиграл войну!
Леди Лейла кивнула в знак понимания. Мира сказала:
— Спросите, что есть у меня? Возможно, меня любит народ. По крайней мере, народ Земель Короны. Но простой люд никак мне не поможет, пока им управляют мои враги. Еще мне преданы пять батальонов искровой пехоты. Порою я думаю: самое безопасное, что можно с ними сделать, — это уволить всех до одного. Распустить полки, отправить солдат по домам. В противном случае лорд-канцлер будет видеть в них угрозу и при случае зашлет на край света, либо просто перебьет. Таково мое положение, леди Лейла. Возможно, следовало описать его прежде, чем звать вас на службу.
— Возможно, — согласилась Лейла Тальмир. — Расскажите, ваше величество, что представляет собою этот лорд-канцлер?
— Феодал, агатовец, герцог Великого Дома. Все, как вы любите. Представьте себе, леди Лейла, что из сотни первородных индюков выжали сок. Слили в одну бочку все гадкое, что в них было: высокомерие, подлость, самодовольство, властолюбие, праздность... Этой смесью наполнили одного-единственного человека — получился Эрвин Ориджин.
— Прелестная картинка.
— Вполне исчерпывающе его характеризует это письмо.
Мира извлекла конверт и подала Лейле. В письме значилось следующее:
"Ваше величество,
Прошу простить мне нежданную нарочитость происшествия в театре. Я имел целью представить Вашему взору ряд неприятных Вам фактов, но не собирался делать это при посторонних свидетелях. Всеобщую огласку событие приобрело случайно, о чем я весьма сожалею. Но лишь об этом.
Некоторые действия Вашего величества — вряд ли стоит приводить конкретные примеры — ясно указывают, что Вы не приемлете и отрицаете одну очевидную истину. Она такова: Династия Янмэй проиграла войну, Великий Дом Ориджин — выиграл. Сила и власть сосредоточены в моих руках. При всем моем нежелании огорчать Вас, факт остается фактом. Любая власть, какая есть у Вас ныне либо появится завтра, — дана мною, или еще будет дана. Вы можете получить власть лишь из моих рук. Попытки сделать это как-либо иначе неизбежно приведут к конфликтам, все более острым с каждою следующей пробой.
Теперь же я предлагаю начать наше взаимодействие с чистого листа, используя удачный для этого повод. Пришло время созыва Законодательной Палаты. Ваш предшественник распустил Палату, установив свою тиранию. Найденное тело Адриана подводит окончательную черту под его деяниями. Созвав Палату, мы с Вами обозначим возврат к верховенству закона над произволом владыки. Данный акт крайне важен для государства, и я предлагаю Вам совершить его. Если Вы своею рукой составите и разошлете Великим Домам приглашения на заседание Палаты, то Династия тем самым сделает огромный шаг навстречу лордам, раскол между Короной и дворянством пойдет на убыль. Прошу Ваше величество обратить особое внимание на западные графства: Рейс, Мельницы, Холливел, Закатный Берег. Численность наших армий дает возможность силой задавить мятеж Запада, утопив шаванов в крови. Но дадим же им возможность сесть за стол переговоров и решить конфликт миром.
Буду безмерно благодарен Вашему величеству за участие в данном деле. Либо — в любом другом, какое будет по вкусу Вашем величеству.
Искренне ваш,
Эрвин София Джессика рода Агаты".
— Я прочла, ваше величество, — сказала леди Лейла.
— Понимаете, что это значит? Ориджин предлагает мне вассалитет. Он поделится со мною толикой власти, чтобы я могла выполнять его задания. И чем лучше я стану ему служить, тем большей властью буду награждена. Он хочет видеть меня своим вассалом!
— И что же?
— Видите ли, это письмо очень многозначно. Я имела время обдумать его и нашла по меньшей мере четыре смысла. Самый сладкий и соблазнительный среди них таков: сдайся, Минерва. Просто признай поражение, сложи оружие — и твоя жизнь станет сказкой. Лорд-канцлер даст тебе столько власти, сколько пожелаешь. Получишь роскошь, почет, обожание, славу. Леди Иона будет тебе вместо сестры, а леди София — вместо матери. Кайры станут твоим мечом, имперская казна — кошельком. Великодушный Дом Ориджин примет тебя в свои объятия... И нужно-то немного: всего лишь капитуляция.
— О, как это грустно!..
Мира нахмурилась:
— Я услышала иронию в ваших словах. Не ошиблась ли?..
— Ваше величество, навещая утром "Дом с плющом", хорошо ли вы осмотрелись по сторонам? Оценили ли изысканность декора, богатство интерьеров, обилие прислуги?.. Быть может, сей факт ускользнул от внимания: я — хозяйка грязной лачуги. А вы — императрица! Мне бы очень хотелось пожалеть вас, но, увы, никак не выходит. Прошу, наймите для этого дела другую фрейлину, а меня увольте. Я умею жалеть лишь одного человека — себя. К вам я питаю зависть.
— Я не просила жалости, леди Лейла.
— А чего просили?
— Совета.
— Я не была при дворе уже двадцать лет, и не знаю там никого, кроме самых старых слуг.
— Но вы знаете жизнь! Помогите с нею.
Леди Лейла промолчала.
— И еще — помогите мне поверить в себя.
— Зачем?
— Простите?
— Я спрашиваю: зачем верить в себя, ваше величество?
— Чтобы достичь успеха, нужно верить в свои силы.
— Вы полагаете?.. Мой Джон верил, что дослужится до полковника. Айден Альмера верил, что наденет корону на голову дочери. Владыка Адриан верил, что подавит мятеж северян. Кладбища полны людей, веривших в свои силы. Хотите выжить — реально смотрите на вещи. Любая другая вера — самообман.
