5 - Линия жизни

— Вот! Так бы сразу!..

* * *

Я сидел на жёсткой каменной скамье небольшого амфитеатра. Тёмный сводчатый потолок, нависающий сверху, был освещён ровным светом расположенных по его периметру пластин. В центре возвыщалась белокаменная статуя женщины, чьё лицо было скрыто семиглазой маской — три глаза слева, четыре справа, вписанные в перевёрнутый равнобедренный трегольник. Просторный ниспадающий до земли балахон, правая рука протянута к сидящим в зале. Левая держит замысловатое оружие — массивное листовидное лезвие. насаженное на древко, состоящее из двух закрученных спиралью пластин.

Вокруг меня сидели другие люди — мужчины и женщины. Разного возраста и внешности, одетые в свободные белые мантии с чёрной окантовкой.

— Её сиятельство — Первая Жрица! — провозгласил хрипловатый голос, идущий, казалось, сразу со всех сторон.

Высокие деревянные двери, украшенные затейливой резьбой, расположенные справа от центральной площадки амфитеатра, распахнулись.

На посыпанную чистым белым песком площадку ступила невысокая стройная девушка, тоже одетая в бело-чёрную мантию. С бледной кожей, красными глазами и короткими пепельно-серыми волосами. Девушка казалось молодой, но одновременно — не имеющей возраста вовсе.

Она прошла в центре, остановилась, повернувшись лицом к залу, и приложила сжатый кулак правой руки к груди.

Все сидящие в амфитеатре поднялись на ноги, включая меня, повторяя жест девушки.

— Да пребудет с нами милость Лилит, — негромко, но твёрдо произнесла Первая.

Остальные моментально подхватили и начали хором произносить давным-давно заученные слова:

Тебе, Владычица, я возношу свою молитву.

Я рождён, чтобы служить Тебе.

Моя жизнь — служение Тебе.

Моя жизнь — борьба с врагами твоими, и врагами лилим.

Наполни мои руки твёрдостью, взор — ясностью, сердце — отвагой, разум — чистотой, а душу — спокойствием.

Дай храбрость говорить правду, дай силу помочь слабым.

Направь меня и не оставь в радости и горести.

Позволь служить Тебе и лилим до последнего вздоха моего или моих врагов.

Защити от Тьмы внешней и от дурных помыслов внутренних.

От века и до скончания времён — да будет так!

Первая села на высокий каменный трон, положила руки на массивные подлокотники и обвела взглядом садящихся обратно людей.

— Братья и сёстры, — негромко произнесла жрица. — Ситуация на фронтах борьбы с неверными по-прежнему тяжела.

В центре амфитеатра повис полупрозрачный объёмный шар, изображающий нашу планету. Россыпи зелёных и алых огоньков и линий обозначали текущую расстановку сил в Вечной войне.

— Доблестный Татенен с божественной помощью Владычицы и собранного местного ополчения смог задержать наступающих с Равнинной Земли неверных. Однако угроза нашим южным рубежам всё ещё остаётся — Красная Земля перебрасывает подкрепления и готовит новые атаки.

Объёмная карта замедлила своё вращение, усилив перемигивание красного и зелёного в районе Южных островов, которые от Равнинной Земли отделяли только лишь неглубокие проливы.

— Доблестный Хепри! — Первая слегка возвысила голос. — Вы отправитесь на помощь доблестному Татенену вместо со своими легионами. Ваша задача усилить оборону южного побережья Мангараи и воспрепятствовать возможной высадке морского десанта.

— Сиятельная, — со своего места поднялся невысокий мужчина лет тридцати с короткими светлыми волосами. — Мои легионы три цикла не выходили из боёв на Рассветных островах и ещё не закончили переформирование...

— Это мне ведомо, — в голосе жрицы проскользнули нотки металла. — Но ваши войска ближе всего к Мангараи. Мы не можем ослабить другие фронты.

— Как прикажете, сиятельная, — Хепри слегка поклонился и сел на место, но в его голосе отчётливо промелькнуло раздражение.

— Наибольший приоритет Капитул сейчас отдаёт продолжению наступления на Чёрной Земле, — продолжила тем временем Первая. — Мы будем вести его до тех пор, пока не падёт главный оплот неверных в этом регионе — Колыбель.

Теперь шар-карта показывал, как зелёные стрелки, переправившись через Узкое море, глубоко врезались в территорию неверных в северной части Чёрной Земли. Одна стрелка повернула на юг, двигаясь к истокам Великой Реки, а две другие продолжали идти по равнинам.

— Доблестная Мафдет! Вы со своими Степными всадниками должны будете подкрепить силы доблестного Себека и доблестного Мина.

— Как прикажете, сиятельная, — со своего места поднялась высокая девушка лет двадцати с заплетёнными в косу иссиня-чёрными волосами, прикладывая сжатый кулак правой руки к груди. — Клянусь Лилит, мы войдём в Колыбель до того, как на деревьях упадут листья!

— Также Капитул по просьбе Летописцев считает нужным провести разведку боем на дальнем севере, — продолжила свою речь Первая. — Активизация деятельности неверных в данном секторе внушает опасения возможностью подготовки удара в район Внутреннего моря. Доблестный Сет!

Помимо собственной воли я поднялся на ноги и приложил сжатый кулак к груди.

— Возьмёте с собой не более двух когорт, — пристальный взгляд алых глаз изучал меня. — Остальные свои войска на время операции передадите под командование доблестной Нефертари.

— Слушаю и повинуюсь, сиятельная, — отчеканил я.

* * *

...Я перевернулся на бок, пробурчал что-то маловразумительное и решил досмотреть сон. Увы, но это у меня не вышло.

Глава 7. Имаго

— ...Щепоточку этого... — напевала Лэнгли, засыпая разнообразные порошки в аппетитно шкворчащее на сковороде нечто. — Щепоточку вот этого... И ещё щепоточку этого...

— Слушай, Аска, в прошлый раз эти щепоточки вышли всем боком, — мрачно произнёс я, натирая на тёрке редьку для салата. — Ты уверена, что в жаркое нужно класть все эти приправы?

— Обожаю острое, — заявила девушка. — Обожаю острое, жареное и солёное.

— Это вредно.

— Подумаешь.

— Вредно для фигуры, — пустил я вход безжалостный довод.

— Неправда, — не слишком уверенно произнесла немка. — Для фигуры вредно только сладкое и мучное, а я это как раз и не ем. И вообще, я растущий организм! Мне нужно хорошо питаться!

— Слышь, организм, смотри вширь только не начни расти, а то в контактную капсулу перестанешь помещаться.

— Знаешь, Синдзи, — задушевным голосом сказала Аска, беря в руки нож. — Очень неразумно говорить такое девушке, у которой в руках острый нож...

— А у меня в руках тёрка, — не испугался я. — Ею можно бить, а можно и тереть. Для друзей — редьку и морковку, для врагов — их же лица.

— Маньяк. Заканчивай уже болтать и иди накрывать на стол.

— Уже бегу, майн фюрерин! — весело ответил я и добавил уже без лишнего веселья. — Как нога?

— В порядке, — Аска крутанулась на подвёрнутой ноге вокруг своей оси, мотнув шикарной рыжей гривой. — Танцевать могу хоть сейчас, а завтра и пинаться смогу.

— Вот бы завтра не наступило...

— Давай, давай, пошевеливайся! — Лэнгли скорее наметила, чем на самом деле отвесила мне пинка.

— Слушай, а давай на балконе поужинаем? Дома сегодня что-то душновато, а там сейчас — самое то...

— Хммм... Хорошо! Тащи туда столик и стулья, а я сейчас еду нам принесу.

Сегодня вечером мы с Аской были одни дома. Рей была на дежурстве, Мисато тоже пропадала где-то в штаб-квартире, и сегодня её уже можно было не ждать. Вот и пришлось маяться дурью совместно с Лэнгли — играть в карты, играть в файтинги, ну а под конец решили замутить ужин. Пошло в счёт уплаты долгов рыжей по кухне.

— Чувствую себя дешёвой неквалифицированной рабсилой, — пожаловался я, перетаскивая второе лёгкое плетённое кресло на балкон.

— Работай, лентяй, работай, — Аска принесла тарелки и начала расставлять их на низком столике. Аккуратно расставлять. Очень аккуратно расставлять. — Солнце ещё высоко!

— В другом полушарии разве что, — саркастически улыбнулся я, указывая подбородком на тёмное вечернее небо на Токио-3. Из-за множества городских огней звёзды были почти не видны.

— Ну, вот что ты к мелочам придираешься, Синдзи? — укоризненно произнесла немка, всё так же аккуратно выкладывая рядом с тарелками столовые приборы. Ложка, вилка...

— Аска.

— Чего?

— Я отродясь столовым ножом не пользовался — ты зачем его кладёшь?

— Варвар! Так едят культурные люди!

— Ты им тоже не пользуешься, если что. Давай уже жрать — у меня живот скоро к позвоночнику прилипнет.

— Варвар! — Лэнгли показала мне язык и ушла на кухню за ужином собственного приготовления.

Ничего сверхъестественного: жаркое из картофеля с говядиной под довольно острым соусом, ну а острую редьку я готовил на завтра — ей надо было ночь настояться в холодильнике.

Разложились, расположились.

— Приятного аппетита, — вежливо произнёс я и решительно попробовал предложенные яства.

— Приятного. Ну как? — Аска с переменным успехом пыталась скрыть волнение. — Как тебе?

Я выдержал театральную паузу, с непроницаемым выражением пережёвывая еду. Проглотил, слегка прищурился под напряжённым взглядом голубых глаз...

— Да вкусно, вкусно, — хмыкнул я. — Немного островато на мой взгляд, но вкусно.

— Ха, кто бы сомневался! — тут же надулась от важности Аска, правда, не забыв перед этим с облегчением вздохнуть. — Да я просто великолепно готовлю!

— А чего тогда не радовала нас своей стряпнёй?

— Синдзи, ты не путай — я великолепно готовлю, но готовить в принципе не люблю.

— Такая же фигня. Только у меня выхода нет. Хмм... А как же вы тут питались в моё отсутствие?

— Ужасно, — девушку передёрнуло от страшных воспоминаний. — В первый день я совершила набег на запасы полуфабрикатов Мисато... Но есть эту пластмассу так и не смогла.

— Запаривать или разогревать не пробовала?

— Очень смешно. После подобных манипуляций эта пластмасса просто становилась либо размякшей, либо подогретой. Без потери своих "замечательных" вкусовых свойств.

— Блииин... Рей ведь тоже досталось... — запоздало спохватился я. — Она же без меня сразу же к таким же бомж-пакетам возвращается, а сама готовить не умеет...

— Ты за кого меня держишь? — со смехом воскликнула Лэнгли. — Ничего, раз уж мир не мог выстоять без Аски Великолепной, пришлось самой встать за плиту и спасти от голода себя и Пай-девочку. Мог бы, кстати, научить сестру готовить.

— Думаешь, я не пробовал? Но это что-то из разряда высших сил — у Рей феноменальный антиталант к готовке. Никогда и нигде за ней такого безобразия не наблюдалось, а тут — запросто. Может без особых проблем пересолить или спалить любую еду. Просто проклятье какое-то.

— Мда... Ситуация...

Вот так за такими вот разговорами ни о чём и скоротали ужин.

— Мадмуазэль, позвольте немного за вами поухаживать, — галанто изрёк я, наливая в стакан Лэнгли газировку.

— Каких мы слов-то нахватались, — насмешливо фыркнула немка. — У французов научился?

— У них, у пожирателей лягушек, у родимых. Прозит, фройляйн!

— Прозит!

Мы чокнулись стаканами и, попивая газировку, развалились в креслах, смотря на ночное небо и наслаждаясь хоть и городским, но таким свежим и столь восхитительно прохладным воздухом.

— Хорошо-то как... — блаженно вытянулся я. — Вечер... Тишина... Звёздное небо... Романтика...

— Романтика, ага, — иронично подхватила Лэнгли. — Ужин на двоих — только свечей и шампанского и не хватает.

— Вместо шампанского у нас "спрайт", — рассмеялся я. — Тоже с пузыриками. Хотя я бы ещё добавил для антуража романтичную музыку.

— Наверняка опять свои любимые свиные вопли под аккомпанемент звуков отбойного молотка и циркулярной пилы, — скорчила гримасу отвращения девушка.

— Ну, что ж ты меня вообще каким-то психом-то считаешь? — даже слегка обиделся я. — Лично я бы выбрал балладу Келли Кларксон "Because of You". По-моему очень красивая и романтичная песня, хотя и ни разу не рок.

— Хм, первый раз слышу... Можешь напеть?

Непростое это дело... Я действительно предпочитаю музыку потяжелее и... поэпичнее, что ли. Но были в моей прошлой жизни моменты, когда...

— Попробую, конечно... Но певец из меня аховый, сразу предупреждаю.

— Да ладно тебе прибедняться... Говорят, ты тут даже с гастролями колесил.

— Врут, — улыбнулся я.

— Ну, пой уже! Или, может, стесняешься?

— Ну, получите, фройляйн, гранату в таком случае:

...I lose my way

And it's not too long before you point it out

I cannot cry

Because I know that's weakness in your eyes

I'm forced to fake, a smile, a laugh

Every day of my life

My heart can't possibly break

When it wasn't even whole to start with

Because of you

I never stray too far from the sidewalk

Because of you

I learned to play on the safe side

So I don't get hurt

Because of you

I find it hard to trust

Not only me, but everyone around me

Because of you

I am afraid

Because of you

I never stray too far from the sidewalk

Because of you

I learned to play on the safe side

So I don't get hurt

Because of you

I tried my hardest just to forget everything

Because of you

I don't know how to let anyone else in

Because of you

I'm ashamed of my life because it's empty

Because of you

I am afraid

— Ну, как-то так, — прокашлявлишь, слегка смущённо закончил я и повернул голову в сторону Лэнгли... Лэнгли?

Аска лежала в кресле смотря куда-то в небо, а её лицо было непривычно серьёзно, хоть и расслабленно. На секунду мне даже показалось... Хотя нет, всё-таки показалось.

— В принципе, в этом есть... — странным голосом произнесла девушка. — Скажи, Синдзи...

— Да?

Неожиданно где-то вдалеке родился и начал стремительно нарастать какой-то странный полурёв, полугрохот... Небо засветлело, будто подсвеченное каким-то громадным прожектором. Послышался рокот мощного взрыва. Мы с Лэнгли начали крутить головами по сторонам, пока не уставились в небо.

Мрак тёплой октябрьской ночи разорвал пролетевший над нами огненный шар, оставлявший за собой след дыма и огня.

Мозг ещё даже ничего не успел сообразить, как в нём появилась страшная картина — падающие из фиолетового неба стратосферы боеголовки, начинённые мегатоннами термоядерной смерти.

— Вспышка по фронту! — рявкнул я, схватил Аску за руку, рывком дёрнул её внутрь квартиры и оперативно ткнул носом в пол, рухнув рядом и крепко зажмурившись.

Глупо, но хоть какие-то дополнительные доли процента на выживание.

Мгновения текли, но ни ослепительной вспышки, ни налетающей ударной волны не было... Нет, есть грохот где-то вдалеке. Небольшое сотрясение земли. Лёгкое дребезжание стёкол. Далёкий вой автомобильной сигнализации.

Пришла запоздалая мысль, что кроме ядерной атаки это могло быть и падение крупного метеорита...

Осторожно открыл один глаз. Затем второй. Поймал взгляд Лэнгли.

В её голубых глазах сейчас полыхал просто океан бешенства.

— Какого... — немка даже задохнулась от возмущение, но затем заорала во всё горло. — КАКОГО ЧЁРТА?!