Квартал первый. Боец Круга Поединков

Вроде бы всё это можно переварить и жить дальше?

Горячая вода наконец попала на укус, и я взвыла от боли.

Почему Лал сказала, что спасёт меня?

Кто помог мне возле Эрны?

И майор, и Водянка спрашивали, не видела ли я чего-то странного, пока вампир пил мою кровь. Раньше я была абсолютно уверена, что ничего подобного не случилось, но теперь у меня возникли сомнения.

Что вообще должны означать видения?

Выключив воду, я набросила на голову полотенце и голышом пошлёпала в свою комнату. Вредная половица едва не защемила мне кожу на ступне, но я успела вовремя отдёрнуть ногу.

Интересно, за что лучше взяться: конспекты по Осеневу или книги? Я что-то вообще не сориентируюсь, где лучше искать, потому что вряд ли я упустила этот момент на занятиях: меня бы тогда на экзамене завалили.

На постели я обнаружила рубашку, которую ночью отдала Элен вместо платья — аккуратно выстирана и даже выглажена. Вот те на, неужели Люси заходила? Может, она предупредила Киару, что я утопала к Ким и задержусь? Если да, то надо сказать ей спасибо.

Так, что-то мне холодно.

Торопливо одевшись, я выдвинула ящики стола и нашла нужные тетради и книги. Том основ социологии инаковости, который надо сдать в библиотеку, раскрылся аккурат на странице с гравюрой Альгатури, датированной 1764-м годом: Наблюдатель Мрака, выслеживающий на кладбище гуля. Форма Наблюдателя почти идентична современной, разве что плащ с пелериной, а капюшон остроугольный. Вместо маски лицо закрывал шарф, а руки сжимали заряженный арбалет. Наблюдатель прятался под гротескным деревом, на ветвях которого сидели ангелоподобные призраки погибших детей — тело одного из них на втором плане как раз пожирал гуль. Работы Альгатури всегда нравились мне своей детальностью и реалистичностью: он никогда не изображал не-мертвецов и нежить в карикатурной форме. Ну, он и сам принадлежал Иллюзиону, поэтому был знаком со всеми экспонатами лично. Впрочем, я зря говорю о нём в прошедшем времени: Альгатури — вампир и работает до сих пор, другое дело что теперь он отдаёт предпочтение холсту и краскам. Старые его работы можно увидеть в замке барона Арквиля, который превращён в музей, а новые размещаются в галереях на улице Моари, ведущей к Сердцевине Кварталов, и где-то в Старом Городе.

Но причина, по которой книга раскрылась именно на гравюре, в другом.

"Мы хотим вступить в Круг Поединков, научи нас драться".

Всё началось с этих слов.

Я взяла в руки фотографию Саноте — бледной узкоглазой девушки с короткими чёрными волосами. До сих пор не могу определиться, стала она для нас после Холдер кем-то вроде матери или старшей сестры. Когда мы попали в число претендентов на пополнение рядов Круга, Судья избрала её нашим вергилием — бойцом, который должен подготовить нас ко вступлению в сообщество. Саноте всегда помогала нам с домашним заданием, учила драться, жить с собой в гармонии, объясняла различные тонкости в функционировании женского организма — в общем, безболезненно провела нас почти по всем виткам подросткового ада и в итоге ввела в Круг. И пусть жизненные уроки Проказы я вспоминаю гораздо чаще, именно Саноте за три года наставничества создала в нас с сестрой некий базис. А потом ушла из приюта.

И больше мы её никогда не видели.

Торопливо положив фотографию на страницу, я захлопнула книгу и сунула её обратно в ящик вместе с тетрадями. В прихожей раздавались радостные голоса, и громче всех вопил Майк, который нашёл на полу мою одежду, увидел ванную с включённым светом, но меня внутри не застал.

— Знаешь, если бы Люси не зашла предупредить, что ты задержишься, я бы сняла с тебя кожу, — в комнату вошла Киара, держа в руках мои вещи. — Что там случилось?

Мокрые волосы и полотенце надёжно скрывали шею от её взгляда.

— У Ким было что-то в Общине, поэтому она пропала с горизонта, — ответила я и не солгала.

Моя сестра выглядела такой беззаботной, что открыть укус казалось мне преступлением.

— Вот она!!! — выпалил с порога Майк и ткнул в меня пальцем. — Где ты шлялась?! Мы сегодня ночью жарили на костре цыплят!

При мысли о курином мясе я ощутила тошноту.

Нет, Майки, не говори про цыплят после того, как я использовала такое сравнение с жертвами ритуала.

— Не, Вэмпи, в натуре, чё тя не было? — Тур поглядел на меня с негодованием. Я пожала здоровым плечом и ответила:

— Так никто не говорил, что жрачка будет.

— Я думала устроить тебе сюрприз. Надеялась, что ты догадаешься пойти следом, — вздохнула Киара, — а тебя куда в итоге понесло?

— На кладбище, — честно ответила я и только тут вспомнила. — О, кстати, Джо здесь?

— Конечно.

Аккуратно вытащив из рюкзака обрезанную баклагу, я направилась на кухню, где Джо открывал и закрывал настенные шкафчики.

— Слушай, Пума, а где у тебя мука? — задумчиво спросил он.

— Там же, где и у тебя, — пожала плечами Киара, входя следом за мной, — то есть, нигде. Кейн, мы решили напечь блинчиков, пошли с нами. В нашем холодильнике мыши устроили казнь через повешенье.

Это так заманчиво, но...

— Вообще-то я хотела поспать, — призналась я.

Сестра показала язык.

— Говорю тебе, это был петух-оборотень, он его за жопу тяпнул, — с этими словами Майк зашёл в комнату.

— Подожди, я вспомнил, это же было в какой-то серии "Охотников за приведениями" *18, там этот цыплёнок Игона клюнул! — осенило Никиту. — Только я не помню, как он в итоге снял проклятье.

— Ну, у нас проклятья всегда снимались либо сожжением на костре, либо ковеном ведьм, — хохотнул Тур, разделяя руками один способ и другой. — Кстати, а чё мы вообще про петухов-оборотней после того, как я курей обожрался? А если я их переварить не смогу и потом всю ночь спать не буду?

— Вообще-то, ты первый начал, — Ник открыл холодильник, а потом с задумчивым кивком закрыл. Видимо, посторонних попросили удалиться с места казни.

— Она хочет остаться дома и похрапеть, — Киара указала на меня, а потом сунула в рот кусок печенья, вытащенный из кармана.

— Пусть остаётся, — Тигр по моему лицу понял, что мне действительно надо вздремнуть. Но Майк, который обычно смотрел в лицо только если собирался по нему врезать, бурно запротестовал:

— Чёрта с два! Цыплят без неё жрали, так теперь пусть блины готовит!

— Ты помнишь, что я сделала с вашей кухней в последний раз?

— Я помню, — с содроганием отозвался Джо, отсыпая сахар в миску, — потому что я всё отмывал. Как можно было уронить миксер в жидкое тесто и устроить короткое замыкание?

— Ловкость рук. И не гунди, ты смеялся вместе со всеми, — хмыкнула я, протягивая Туру баклагу. — А тебе, Золушка, пиво с водкой в одной бутылке, и чтоб на рассвете всё было по разным стаканам.

Шляпки некоторых грибов помялись и лопнули, так что на дне образовалось подобие клубничного джема с омерзительным запахом.

— Слышь, Белый, тут Вэмпи мухоморов припёрла, — Майк был бы не Майком, если бы не попробовал содержимое на вкус.

— Я их примяла, когда шлёпнулась.

— Ерунда, пересчитаю ножки грибов. Ну всё, сахар, изюм есть, за мукой сходим в столовку, — подытожил Джо. — Итак, Вэмпи ты...

Он осёкся, потому что в этот момент на улице захрипели старые громкоговорители.

— Внимание! Сегодня в восемнадцать ноль-ноль во внутреннем дворе приюта состоится сбор всех групп, с первой по седьмую. Явка обязательна. Повторяю...

Майк дождался, пока речь не смолкнет, а затем поинтересовался:

— Кто-то опять убил Лору Палмер?

Нет, Майки, не Лору.

— Или будем жечь на костре стрёмного петуха? Чур мне ножки.

— Да ну тебя, хватит уже про цыплят! — Киара со смехом хлопнула его по плечу. — Пошли уже!

Я глядела на веселящихся друзей и думала: имею ли я право сказать, что Сью этой ночью как цыплёнка пустили под нож?

— Эй, ты чего? — Киара обернулась.

Если я скажу: "Ребят, на самом деле, Сьюзен убили, а Марти пропал без вести"?

Ощущая, как растёт в груди тяжесть, я медленно покачала головой:

— Нет, ничего.

Должна ли я сказать: "Меня чуть не убил вампир, а в городе сегодня..."

— Просто я хотела отоспаться, а меня обломали этим сбором, — промямлила я, пытаясь подыскать более вескую причину.

— Идём, — Джо вручил моей сестре миску с сахаром. — Ты же знаешь, что сонная Вэмпи хуже всякого вэмпа.

— Особенно не евши курей! — подал Майк голос уже с улицы.

— Я принесу блинов и разбужу тебя, — Киара помахала на прощанье рукой. — А ещё мы с Баркер идём сегодня в "Сизарр", ты же помнишь, да?

— Да.

Я захлопнула дверь.

Никуда мы не пойдём, а я встану по будильнику раньше, чтобы успеть спрятать укус. Хотя чёрт его знает, как можно закрыть такой огромный синяк. Если бы не этот сбор, я бы попробовала сделать себе небольшую инъекцию живчика, но теперь об этом можно только мечтать.

Вернувшись в комнату, я отложила поиски информации и, настроив будильник, забралась под одеяло. Как только голова коснулась подушки, мне стало ясно, что заснуть я не смогу. Пришлось встать и выпить болеутоляющее, поскольку следующее время приёма анксиолитика наступало только перед сбором групп.

Вернувшись в постель, я обняла край одеяла и прижалась к нему щекой. Впервые в жизни на меня сваливалось столько дерьма и впервые в жизни я не была уверена в том, что могу им с кем-то поделиться. Внутренний голос твердил, что это мои заботы, потому что во всём виновата я и только я.

В самом деле, я же могла просто отправиться к Джо и ребятам вслед за сестрой... ну хорошо, я могла после Площади Сибиллы вернуться в приют и не слушать чужих разговоров.

Я была так близко к тому, чтобы ничего этого не случилось.

Так близко.

И всё испортила.

Рука поползла к шее и обвела пальцами ранки, вызвав боль.

Я всегда очень гордилась тем, что меня не кусал вампир. И никогда в жизни не собиралась позволить кому-то себя укусить.

Значит, поэтому я ощущаю себя так, будто об меня вытерли ноги?

Я уткнулась носом в подушку и заплакала. Ночь навалилась на меня холодной, липкой и вязкой массой, и как бы тщательно я ни отскребла тело мочалкой, я всё равно ощущала себя грязной. Это ощущение рождало физическую тошноту, омерзение, которое я испытывала к себе только во время критических дней. Я плакала, потому что мне стало жалко себя — вообще, за всю жизнь и все беды. Я плакала, потому что Элен заставила меня вспомнить прошлое и чувствовать себя виноватой. Я плакала, потому что Ким втянута во вражду Общин, и я могла однажды потерять её, как потеряла мистера и миссис Холдер. Я плакала, потому что стоило закрыть глаза, как труп Энн Форшоу слабо шевелил руками и поднимал голову, сверкая глазами в свете фонарика. Я плакала, вспоминая, как страшно было во мраке кричать, зная, что никто тебя не услышит. Я плакала, потому что ничего не смогла поделать, когда Лал напала на меня. Потому что человек, чьё лицо хранилось в коробке всю мою жизнь, оказался никем. Потому что этот никто отдал мне сэндвичи и пакет с дорогим лекарством по одной-единственной причине: я в этом нуждалась. Я ревела, закрыв ладонью глаза, ведь это — та самая бескорыстная доброта, в которую я заставляла себя не верить.

Но громче и судорожнее всего я всхлипывала, вспоминая Сьюзен. Плакала ли я потому, что её настигла такая смерть? Или потому что тех, кто относится ко мне хорошо, стало меньше на одного человека?

Кого я жалела больше?

Теперь я вспомнила, когда мне приходилось плакать последний раз: на похоронах мистера и миссис Холдер. В тот день мне казалось, что я осталась в одиночестве и больше никто не будет любить меня.

Шмыгнув, я вытерла слёзы и перевернулась на спину. Внутри царила болезненная пустота, но в то же время расслабленность и даже бессилие.

Впрочем, если подумать, этой ночью всё-таки случилось кое-что хорошее.

Я сжала запястье, которое ещё помнило пальцы майора.

А потом, держась за собственную руку, повернулась на бок и уснула.

40.

Тело Сьюзен лежало в закрытом гробу, и даже последний дурак в приюте понимал, что это значит.

Выточенный из кипариса, непривычно маленький гроб покрывали ритуальные венки, которые заказал мистер Джоунз. Он отлично знал, с кем мы сегодня прощались: не было ни роз, ни лилий — все цветы как будто сошли с нелепых платьиц Сью. Всё ей под стать.

Младшие группы одну за другой медленно провели мимо гроба и отправили в игровые комнаты. Дети вели себя тихо, но вряд ли кто-то из них понимал, что на самом деле случилось. Наверное, они просто видели заваленный цветами ящик, на котором стояла фотография всем знакомой девочки в забавных платьях. Ребятам от десяти до тринадцати тоже разрешили покинуть площадку, но большая их часть так и осталась стоять на месте. Все, кто жил в коттеджах, ожидали разговора с администрацией.

Я бы сказала, что смертью здесь никого не удивишь, но это неправда, потому что мы никогда ещё не хоронили такого человека, как Сьюзен.

Пелена туч расползлась подобно лоскутному одеялу, и ветер тащил её обрывки на запад. В такое время хорошо устраивать пикники на зелёных лужайках у ограды: оттуда можно наблюдать, как облака проплывают над Роман-Сити и растворяются в туманах линии горизонта. Как наступает закат, и стены домов обретают нежно-розовый оттенок, тени становятся гуще, а глянцевые пирамиды зеркал Нового Центра вспыхивают, отражая ослепительные потоки света. И облака, уже совсем другие, сбежавшие с полотен Ренессанса, тучными боками выстраивают руины многоцветного колизея над городом, который утопает в лавандовой пенке смога. А потом наступает ночь, и несуществующий фонарщик зажигает медовые соты городских огней. За спиной душистая зелень, тишина и стрекот кузнечиков — мир и покой. В учебные дни, когда не получалось выбраться в Кварталы, это было лучшим развлечением.

Но больше не будет никогда.

На зажатую меж серых корпусов площадку не проникало ни одного луча солнца, здесь оставалось холодно и неуютно. Тень от зданий давила на плечи и пригибала к асфальту, а вокруг слышались всхлипы — где громче, где тише. Сьюзен нравилась если не всем, то многим, и уж, в любом случае, редко кого оставляла равнодушным. Даже Мэж, Рут, Лили и прочий бестиарий смотрел на гроб опухшими от слёз глазами. "Один из нас" становилось очевидным, только когда кто-нибудь умирал, и это напоминало, насколько каждый здесь беззащитен перед миром за пределами Киндервуда.

Иногда я думаю, что смерть позволяет прозреть в той же мере, что и ослепнуть.

Киара неподвижно стояла рядом, опустив голову и закрыв ладонями лицо. Она собиралась после сбора пригласить Баркер на чай, а потом всей толпой отправиться в "Сизарр". Но теперь перед нами стоял закрытый гроб, а Марти объявлен пропавшим без вести вместе со своими друзьями. Вряд ли я должна что-то говорить: Джо обнимал мою сестру за плечи, и это лучше любых слов. К тому же, я не уверена, что могу выдать что-то толковое. После того, как увели младшие группы, Джоунз самолично рассказал, что случилось в городе и почему умерла Сьюзен. Я узнала о случившемся раньше и не могла понять, что творилась на душе у остальных. Кроме того, я знала о многом другом и чувствовала себя сейчас... одиноко. Мне не с кем было поговорить.