Забытый

— Нет. Это здесь. И я предупреждал, что вам не понравиться, — беспрекословный тон друга лишал всякой надежды на спасение.

— Не понравиться? — Лин медленно перевела мечущий молнии взгляд на парня, а голос шипел от едва сдерживаемого негодования. — Дар, это же БОРДЕЛЬ!

— Между прочим, лучший в городе!

Если это была попытка подбодрить, то, надо признать, крайне неудачная.

— Не могу поверить, что ты заставишь нас пойти туда, — да простит меня Родина, но вид голой бабы на подвиги не вдохновлял. Попробовать, что ли, слезу пустить на публику?

Но Дар был стреляным воробушком и на женские хитрости не поддался.

— Во-первых, в связи со спецификой деятельности этого места охранная система настроена так, что ни один мужчина не сможет проникнуть внутрь здания незамеченным. Но на девушек она не распространяется, — он задумался, — что, в общем-то, и неудивительно: какая нормальная в своём уме захочет добровольно попасть в бордель? Вас это не касается, вы по делу, — быстро поправился, выставив перед собой ладони в примирительном жесте. — Во-вторых, операцию нужно провести тихо и не вызвав подозрений, поэтому мы с Ларсом здесь не годимся. Зато вы вдвоём в самый раз.

Повисла тяжелая пауза.

Я спрятала руки в карманах куртки и в безнадёжной попытке восстановить внутреннюю гармонию уставилась невидящим взором в ровный ряд навешанных вдоль центральной улицы фонарей. Создаваемое ими искусственное зарево окутывало всё вокруг, вместе с кислородом проникало в лёгкие, опьяняя и маня обманчиво тёплым светом, послабляя оковы приличий и обещая всем гостям нескончаемые развлечения. Одурманенные атмосферой вечного праздника многочисленные гуляки слетались на этот свет, как мотыльки на огонь, разрывая вечернюю тишину сотнями возбуждённых голосов.

С приближением ночи квартал Красных Фонарей кипел своей, особенной жизнью.

Тряхнув головой, словно сбрасывая наваждение, я откинулась на стену одного из двух образующих проулок домов и обречённо вздохнула. Как бы сильно ни претила мне сложившаяся ситуация, но стоило признать правоту друга — у нас с Лин было гораздо больше шансов добраться до развлекающегося в борделе информатора, не подняв при этом шумихи.

— Говори уже, — наконец хмуро буркнула подруга, очевидно придя к тем же выводам, что и я. Но всё же непреминула выразить своё отношение, угрюмо скрестив руки на груди.

Видя, что мы готовы к сотрудничеству, Дар облегчённо перевёл дыхание.

— Итак, план следующий, — он стал предельно серьёзен, — вы заходите, прикидываетесь... эээ... кхем... ну вы поняли кем, и охмуряете наших бандитов. Насколько я успел понять из подслушанного разговора, Тиран падок на блондинок, так что пока Кэт отвлекает Койота, Лин уводит первого в уголок поукромней и заговором дознания вытягивает из него нужную информацию. А потом ударная доза сонных чар, — хлопок кулака о ладонь должен был фигурально изобразить ожидаемый эффект, — для обеспечения похмельного синдрома и провалов в памяти на утро и вы сматываетесь. Всё просто.

— Ты с ума сошел! — от переизбытка чувств я даже оторвалась от каменной кладки и сделала шаг в сторону зарвавшегося стратега. — Как ты себе это представляешь?! — но не давая ему и рта раскрыть, тут же развернулась к молчаливо подпирающему противоположную стену вампиру. Пусть не думает, что может безнаказанно тут отмалчиваться. И вообще, на фоне общего истеризма его безучастность и расслабленность как-то бесили. — Сэй Носфер, а разве вы ничего не хотите сказать нам по данному вопросу? — тоном "где опять зарплату проворонил, ушлёпок?!" вежливо поинтересовалась я.

Сложно сказать, какой реакции я от него добивалась этим спонтанным выкидоном, но явно не той, что последовала.

Ларс лишь неопределённо пожал плечами.

— Будьте осторожны.

Как всегда спокоен и невозмутим.

А вот мне, наоборот, страшно захотелось прямо сейчас что-нибудь разбить. Об чью-то голову. Несколько раз.

— Прекрасно представляю! — друг снова перетянул основной огонь на себя, когда я уже всерьёз подумывала прогуляться до вон того приветливо открытого окошечка с цветочным горшком на подоконнике. Но потом отбросила эту идею. Что ж мы, звери какие? Чтоб горшочки о каменные головы зря портить?

— Неужели? И как же я по-твоему должна его отвлекать? Стихи наизусть читать или партийку в картишки предложить перекинуться? Или может на столе станцевать? — ирония пёрла, как пена из забытого на плите казанка с молоком.

— Нет необходимости, — надо отдать ему должное, сегодня Дар был воистину непоколебим. — Главное вам уединиться, а там можешь сразу накаутировать и накладывать чары. Думаю, имея за плечами три года в Академии, с этим ты справишься.

Я вдруг осеклась и, растеряв все мысли, замолчала. Плечи опустились, будто у марионетки, которой оборвали поддерживающие её ниточки. Ещё секунду назад искрящий внутри эмоциональный запал быстро догорал, осыпаясь чёрными хлопьями пепла и оголяя оставшиеся на его месте неуверенность и смятение.

— У меня не полууучится, — на почве безысходности так невовремя проступили девичьи комплексы. Всё-таки сожительство с остроухим эталоном красоты ещё ни для кого не проходило бесследно.

— Получиться. Хватит и средненького разряда, — непоколебим и непонятлив.

— Я не об этом, — я насупилась и отвернулась, уже жалея, что вообще завела эту тему. Спорить больше не было ни сил, ни желания.

Друг несколько секунд непонимающе хлопал глазами, а когда до него дошло -сдавленно рассмеялся. Бестактный хмырь.

— Нашла из-за чего переживать! Губки бантиком, глазки понаивнее, плечиком там голым поводить, — со знанием дела перечислял он и в сердцах воскликнул: — Придумаете что-нибудь! Я верю в силу вашего очарования, — и чуть тише: — или на крайняк в изобретательность, — а потом с новым оптимизмом: — Поверь, если два физически здоровых мужика приходят в место подобное этому, то вряд ли планируют всю ночь ромашковый чай пить. Так что лёгкий флирт — и он сам потащит тебя в ближайшую койку!

По количеству неудачных утешений друг сегодня бил все рекорды.

Я скисла, Дар прикусил язык и поспешил исправить допущенный прокол.

— Думаете, мне самому всё это нравиться? Да была б моя воля, я б вас и на сотню верст сюда не подпустил, — он подошел ближе и совсем по-отцовски положил ладони нам с Лин на предплечье. Ореховые глаза смотрели виновато и очень тоскливо, чем окончательно смели последние крохи сопротивления. — Но, к сожалению, это может быть наш последний шанс выйти на Сидэна. До сделки остался всего день.

Мы это и сами прекрасно знали.

Чего мы не знали, так это какой части тела впоследствии лишить ненавистного контрабандиста в отместку за все наши тяготы и мучения.

Но догадывались.

— Жизнь вынуждает нас многие вещи делать добровольно, так? — сверкнув в алом мареве шкодливой улыбкой, Лин ловко подхватила меня под руку и с энтузиазмом пироманьяка, завидевшего бочку пороха, потянула в сторону арки. — Ладно! Если долг требует, то, так уж и быть, очаруем, соблазним, приласкаем — всё сделаем в лучшем виде! Клиент останется доволен!

Когда хотела, подруга умела напустить страху.

* * *

Будучи от природы девушками скромными, парадный вход мы благоразумно обошли сторонкой, решив ограничиться для своего вторжения чёрным. Правда, заветная дверка так и не обнаружилась, и пришлось довольствоваться альтернативой в виде неопределённой формы окошка в паре локтей от земли. Это извращение архитектурной мысли стыдливо пряталось за широкими листьями какого-то экзотического кустика (остаётся надеяться, что не ядовитого) и было явно не предназначено для тех целей, в которых мы собирались его использовать. А потому очень нехотя пропускало через себя непозволительно крупных для его скромных пропорций визитёрш, отвечая на их певучий мат вымученным скрипом давно нуждающейся в покраске рамы.

Когда же мы наконец оказались внутри, я отчётливо осознала для себя две вещи: первое — хуже криворукого строителя только криворукий строитель уверенный в своём мастерстве, и второе — либо я выйду отсюда через парадную дверь, либо не выйду вообще.

В темноте раздался щелчок и под потолок взмыл маленький светляк, позволяя рассмотреть, куда же нас, юных взломщиков и путан на полставки, занесло. Кажется, это был чулан.

— Фууу, — Лин демонстративно зажала нос и скривилась. От стоящей в воздухе затхлости и пыли кружилась голова и хотелось поскорее выбраться наружу. Похоже, это место давно не использовалось. — Им бы прибраться здесь не мешало, — прогундосила она, осматриваясь.

— Знали бы, что мы нагрянем — обязательно снарядили бы батальон уборщиц, — одной рукой я прикрывала рот и нос, а другой пыталась нащупать дверь. Среди наваленного грудами хлама и при плохом освещении найти её визуально сразу не получалось.

— Есть! — нечто смахивающее на искомый объект обнаружилось на второй по счёту стене, почти в самом углу. Я подёргала, а затем и покрутила набалдашник ручки, но безрезультатно. Дверь была заперта.

— Дай я! — присев на корточки, подруга подтянула к косяку светляка и, зажмурив один глаз, принялась с умным видом разглядывать что-то через замочную скважину вторым.

— Ну? Чё там? — от волнения у меня даже засосало под ложечкой.

— Да темно как в гробу! — последовало жизнеутверждающее. — В замке с той стороны вроде бы что-то воткнуто, — Лин отстранилась и одним быстрым движением закатала правый рукав. — Будем надеяться, что ключ. А ну ка! — её ладонь легла рядом с замком и так и застыла. В спёртом воздухе чулана завитал резкий запах гари, и уже через минуту на том месте красовалась аккуратненькая сквозная дыра в обрамлении чёрного выжженного кольца.

— Да ты просто кладезь талантов! — похвалила я, наблюдая, как тонкая кисть проскальзывает в свежесделанное отверстие.

Послышался скрежет проворачиваемого в замке ключа и дверь поддалась.

— Внуки будут мной гордиться, — подруга как всегда была верх оптимизма и, довольно крякнув, вытерла испачканные ладони о собственные штаны.

За дверью обнаружился такой же мрачный, как и чулан, коридор. А в его конце ещё один, но значительно более иллюминированный и чистый. Спустя саженей пятнадцать мы вышли к развилке и, недолго думая, свернули влево. Чем дальше, тем богаче и разнообразней становился интерьер, и нам уже стали попадаться картины, панно, гобелены, расписные вазы, скульптуры и прочие элементы декора, правда, все весьма ограниченной тематики. Вот, например, эта статуэтка изображала двух изогнувшихся в сладострастном чувстве любовников. Чувство, видимо, слов нет описать какое сладостное и страстное, потому что так изворотиться не у каждого получится даже в эпилептических конвульсиях. Фигурка девушки на зависть всем гимнастам демонстрировала идеальный шпагат, умудряясь при этом закинуть одну ногу на мужское плечо, а головой упираться самой себе в поясницу. Но самая большая загадка для физиологии — это как рука её партнёра...

Ой.

Или это не рука?

Поставленная в идеологический тупик сюрреалистичесими взглядами скульптора на мир вообще и комплектацию человеческого тела в частности, я отвернулась, решив впредь смотреть исключительно себе под ноги.

Мыслей в голове, в смысле по делу, имелось не больше, чем монет в кошельке студента к концу месяца, поэтому оставалось лишь уповать на находчивость напарницы.

— У тебя есть какие-нибудь идеи, что нам делать дальше?

"Войдёте, прикинетесь, охмурите"... Это только на словах всё было просто. На деле же я б не отказалась от пошаговой инструкции.

— Понятия не имею, — честно призналась Лин, со стыдливым интересом разглядывая сцены бурной оргии на гобелене, — пробраться-то пробрались, но вот как теперь этих двоих найти?

Впрочем, очередной поворот избавил нас от необходимости поиска решения данной проблемы.

— СТОЯЯЯТЬ! — ударивший в спину грозный вопль прибавил ранней седины, и только закаляемая годами сила воли помогла не сделать всё наоборот, пустившись наутёк сию же секунду.

Попались! — позорно струхнулось мне, глядя на приближающуюся с другого конца коридора крайне разгневанную личность.

Женщина остановилась в паре шагов от нас, но продолжала вопить, как с дальней дистанции.

— Что вы тут делаете?!

Глаза на круглом лице опасно сверкали. На вид ей было немного за тридцать, невысокая, чуть полноватая, с собранными на затылке изящной заколкой тёмными волосами и в красивом бордовом платье из тафты с открытыми плечами и драпированным подолом. Фурия взирала на нас снизу вверх, но под этим взглядом я чувствовала себя маленькой птичкой рядом с притаившейся змеёй.

Пухлые губы женщины пренебрежительно искривились.

— Кипятка ему в штаны! Левий вас что, под телегой подобрал? — не дожидаясь ответа, она бесцеремонно ухватила обоих за подбородки и начала крутить так, что аж шея захрустела. — Грязный прохвост! Вечно всяких замарашек тянет, — раздраженно цедила, придирчиво разглядывая новые лица со всех ракурсов. Хотя про замарашек, это она загнула. Всего-то в пыли малость испачкались, когда в чулан пробирались. Но спорить не стали. По правде говоря, мы с Лин были так ошарашены, что не то что спорить — моргать опасались. И даже не знаю, чем больше: хозяйскими замашками вознамерившейся вывихнуть нам нижние челюсти тётеньки, или тем, что нас так до обидного запросто приняли за местных работниц. Оскорблённая честь тут же списала это недоразумение на специфику обстоятельств и прочих факторов земного и космического происхождения, но никак ни внешнего вида, с чем и успокоилась. — Чтоб у него всё отсохло! — от души пожелала дамочка неизвестному Левию по окончании осмотра, а нам коротко, но очень властно скомандовала: — Идите за мной!

Так и не проронив ни звука, мы покорно поплелись следом. Встречающиеся на нашем пути люди и нелюди, едва завидев суровую мадам, разлетались в разные стороны с прытью почуявших воду блох, а те несчастные, кто не успевал уйти с линии огня, склоняли головы в низких поклонах и отчаянно пытались прикинуться мебелью. Но к их радости, мысли фурии крутились где-то в другом месте, и на этот раз гроза прошла стороной.

Остановившись напротив одной из множества одинаковых дверей в длинном узком коридоре, женщина с силой распахнула её и втолкнула нас внутрь.

— Велла! — похоже, командный голос — единственный, который она использует для общения.

Сидевшая в комнате девушка прервала своё занятие и, отложив незаконченное шитьё в сторону, подняла глаза на вошедших.

— Возьми несколько девочек, я хочу, чтоб эти двое были готовы уже сегодня, — тут круглое лицо скривила кислая гримаса. — Только ради неба, не перестарайтесь, пустые ваши головы. Эти гости не терпят вульгарщины. Когда закончите — отправьте их в розовую залу, дожидаться вместе с остальными.

Пепельная чёлка качнулась в смиренном кивке и, встав с тахты, девушка рыбкой ускользнула в боковую дверь.

— А вы! — пухлый палец с аккуратным красным ногтем угрожающе уткнулся в нашу сторону. — Ещё раз замечу слоняющимися, где не следует — и отправитесь в портовые отели матросню ублажать. ВСЁ ЯСНО?!