Нет, его Спутник определенно побледнел, вот бы не никогда не подумал, что он такой впечатлительный.
Барон Радгар равнодушно пожал плечами:
— Что ж, такое часто случается с людьми, которые из всего курса права усвоили только право частной собственности.
— А вы, значит, готовы раздать все свое имущество убогим и обездоленным?
— Три четверти дохода от торговли анклавов с внешними мирами и так оседает в карманах совершено чужих нам людей. Не знаю, насколько они обездолены, но насчет их убожества у меня давно сложилось вполне определенное мнение.
"А ведь это преднамеренное оскорбление, — испуганно подумал Лео. — И не только Роумата, главы княжеских банкиров, но и самого верховного князя".
Даниас чуть приоткрыл рот и подслеповато замигал, казалось, он не может сфокусировать взгляд на бароне. На какой-то миг Лео почудилась, будто самоуверенность старшего Роумата наигранная, словно есть какая-то глубокая трещина в самой ее основе. Но со следующим ударом сердца богатейший человек планеты насмешливо взглянул на краснолицего барона, ответив ему лишь презрительным фырканьем.
"Не стоит нам все это слушать, — решил Лео, протягивая руку к плечу Ормата, — лучше убраться по-тихому".
— Сожалею, но мое время ограничено, — сказал Роумат, снова посмотрев на Лео. — Я должен навесить детей.
Быстро поклонившись, рыжий банкир поспешил покинуть зал. Глядя ему вслед, исп усмехнулся, кончики изжелта-красных пальцев коснулись журчащих струй фонтана.
— Если позволите, нам тоже пора... — начал было Лео.
— Кто я такой, чтобы препятствовать благородному князю, — улыбнулся барон. — Конечно, ты можешь идти. Только ступай осторожно. И не забывай о том, что многие подарки имеют второе дно. Особенно если они происходят из Седой гавани.
Замолчав, Радгар отвернулся к фонтану. Смущенные молодые люди отошли прочь.
— Интересно, что он имел в виду? — пробормотал Лео. — Ну, насчет подарков из Гавани.
— Понятия не имею. Не могу поверить, что они вот так запросто ходят по дворцу.
— Они такие же граждане планеты, как и мы, — рассудительно сказал Лео. — По крайней мере, формально.
Помолчав, князь передернул плечами.
— Осматривал достопримечательности, как же. Никогда не поверю, что испа могут заинтересовать красоты дворца сильвидов.
— А что, много высокородных съедется на праздник? — Лео показалось, что голос его Спутника звучит немного напряженно.
— Из самых важных почти все. А что?
— Да так, просто интересно стало. Например, вот тот князь Сабан, о котором они говорили, он тоже приедет?
— М-м-м... так его владения далеко на западе... — Леомир на миг нахмурился. — Нет. По крайней мере, я за все годы никогда его здесь не видел.
Интересно — Ормат, кажется, повеселел.
Они вошли в высокую сводчатую галерею. Налетевший из распахнутых ставень пахнущий зеленью ветер растрепал одежду. Верхушки растущих за окнами деревьев тихо шуршали.
— Ты дорогу запоминаешь? — спросил Лео. — Если хочешь пройти от дворца до Палестры, это самый короткий путь. Я всегда по нему хожу.
— Не волнуйся, — усмехнулся Ормат, — я не заблужусь.
— Многие до тебя говорили то же самое, теперь их всеми забытые кости пылятся в темных безлюдных углах.
— А ты меня испытай, — весело откликнулся Ормат. — Берусь выбраться из любой здешней загогулины. Хотя нет, нехорошо спорить с собственным князем. Лучше пусть ставки делают твои враги, увидишь — я смогу разорить их всех.
Багровые лучи заходящего солнца алыми ручейками стекали со стен на пушистый ковер. Новый порыв необычно холодного ветра, заставил Лео поежиться.
— Может, лучше накинешь? — Ормат попытался снять одолженный пиджак.
— Нет-нет, — замахал руками Лео. — Это все из-за окон. Не пойму, кто их открыл. Солнце уже садится, а зимой ночи у нас холодные. Даже в таком году, как этот. Все-таки Гнездо очень высоко над уровнем моря.
Неожиданно Ормат застыл, как вкопанный, глядя на колышущиеся за окнами зеленые волны сада. Нахмурившись, Лео коснулся плеча Спутника, и тут Ормата как-то повело в сторону. Широко взмахнув руками, он рухнул на плечи молодого князя, пригибая того к полу.
— Что... что с тобой? — крикнул побледневший Лео.
— Голова... кружится, — простонал Ормат. — Помоги мне отсюда выбраться.
Не выпуская шею аристократа из тяжелого захвата, Спутник буквально потащил Лео обратно к входу в галерею. Тяжело дыша, согнутый в три погибели князь, пытался хоть как-то помочь своему оруженосцу.
— Эти окна — можно их как-нибудь закрыть? — неожиданно спросил Ормат, когда они переступили порог небольшого зала.
— Конечно, — удивленно ответил Лео. — Вон та панель у входа.
— Покажи мне как.
Пожав плечами, он выполнил странную просьбу. Тяжелые ставни глухо клацнули, отрезая дворец от сада.
— Может, тебе лекарю показаться? — спросил Лео, беспокойно заглядывая в лицо Спутника.
Ормат замотал головой:
— Не надо, это все нервы, перелет... уже все прошло.
— Да... ну, тогда я все же провожу тебя в комнаты, — все еще неуверенно сказал Лео.
Ормат кивнул, тряхнув соломенными волосами. Больным Спутник больше не выглядел. Может, действительно нервы. Он бы тоже разволновался, если б на годы отправился в совершенно незнакомое место.
Молодые люди молча вернулись в галерею, затопленную теперь латунными лучами автоматически включившихся световых шаров.
Лео то и дело беспокойно вглядывался в лицо своего нового друга. Тот казался совсем оправившимся от внезапной слабости. Разве что чуть напряженным. Леомир не заметил, как сильные пальцы Ормата быстро коснулись появившегося в стене небольшого отверстия с блестящими оплавленными краями.
Клыкастая черная глыба бешенства и длинной спутанной шерсти яростно ломилась сквозь заросли мятника. Оборванные листья клубящимся шлейфом летели за мускулистой горбатой спиной. Четыре когтистые лапы разом выдирали целые пласты влажной блестящей земли. Со страшных желтоватых клыков летели мелкие капельки слюны. Налитые кровью бусины глаз нацелились на человека безучастно стоящего на краю поляны. Из могучей глотки вырвался низкий дрожащий вой. Склонив тяжеленную тупорылую голову, зверь ринулся на жертву.
Выплюнув изо рта тонкую соломинку человек медленно, будто нехотя вскинул длинную мощную винтовку. Земля испуганно вздрагивала от тяжелого галопа чудовища. Твари оставалось сделать не больше пяти прыжков, когда винтовка, зарычав, полыхнула злым огнем.
Из толстого черепа зверя вырывался фонтанчик тяжелой крови перемешенной с острыми белыми осколками и какими-то темными сгустками. Лапы чудовища подломились, смешно взвизгнув, оно смешно взвизгнуло и, сминая кусты, покатилось к ногам убийцы.
Могучие бока в последний раз дернулись в бесполезной судороге дыхания и все замерло. Только покрывшиеся черными пятнами резные листья мелко дрожали. Над изломанной поляной висел морозный запах мятника, приправленный чем-то горьким, тревожным.
Человек равнодушно посмотрел на лежащую у ног тушу. На лице стрелка застыла маска царственной скуки.
— Вы подпустили его очень близко, господин, — негромко сказал Волемир.
Князь Медовир Сабан дернул плечом, бросил на землю тяжелую винтовку, и не глядя потянулся к первому кнуту. Жестоко страдая от унижения, Волемир вложил в руку господина кубок, наполненный крепким вином. Он уже не помнил, когда в последний раз выполнял работу простого слуги.
— Мне нравится, как пахнет их кровь. Когда она свежая, только что выбитая из мозга, — беспокойные серые глаза задумчиво сузились. В который раз Валидору показалось, что князь видит его насквозь. — Человеческая и вполовину не так хороша.
Вытерев рот, Медовир вернул пустую чашу.
— Выпускать следующего? — поклонился первый кнут, безуспешно стараясь спрятаться от пронизывающего взгляда хозяина.
— Нет. Надоело, — князь дернул уголком губ. — Мой садок с кроликами уже наполнили?
— Да, господин.
— Ну, хоть что-то ты еще можешь. Хватит на сегодня стрельбы. Пойдем.
Они зашагали к большому темно-вишневому шатру из дорогой саудовой ткни, вокруг которого муравьями суетились запыхавшиеся слуги. Рядом с шатром за тонкой сетчатой загородкой виднелись съежившиеся на земле тени.
На сырой траве сидело пятеро растрепанных, перепуганных девушек. Завидев приближающегося князя, они разом мелко задрожали. Но плача не было.
Волемир довольно кивнул. Видно, насчет соплей этих куриц уже предупредили.
Склонив голову, Медовир пристально рассматривал девчонок. Дурочки жались друг к дружке, словно надеялись так защититься. У некоторых на глаза все же навернулись слезы, но здесь Волемир их винить не мог. Уж он-то хорошо знал, как тяжел взгляд князя.
На тонких запястьях темнели похожие на браслеты татуировки. Первый кнут поморщился — ясно, парни ходили во владения Гакласа. Опять будут осложнения...
— Почему они такие оборванные? Я же предупредил, чтобы работали аккуратно, — процедил князь.
Волемир напрягся, почуяв в голосе господина отзвуки гнева, внезапного, как зимний шквал в Хрустальных скалах, и такого же страшного.
— Да это они сами, должно быть, через желтоколючник удирали, — сказал Волемир, вытаскивая из дырявого рукава жалко пискнувшей девчонки длинный изогнутый шип.
— Наперед думать надо. Еще раз такое повторится — пущу на дистанцию вместо клыкозуба.
Первый кнут незаметно выдохнул, похоже, шквал прошел мимо.
— Прикажи подготовить этих, — князь небрежно ткнул пальцем в двух девчонок: желтоволосую малышку с влажными оленьими глазами и крепкую смуглянку с задорно вздернутым носиком.
Волемир быстро поклонился, вглядываясь в лица задрожавших девушек, чтоб не дай Всеблагой не перепутать. Чем они приглянулись господину? Зачем ему вообще все это надо? Князь может позволить себе самых дорогих женщин, которым эти простушки и в подметки не годятся. И что-то часто в последнее время он стал устраивать такие охоты, может его разум... — перехватив, острый взгляд князя, Волемир задушил опасную мысль, всерьез испугавшись, что ее могут подслушать.
— Как быстро мы сможем собрать наших людей? — неожиданно спросил Медовир, остановившись перед входом в шатер.
— Думаете, Гаклас пойдет дальше обычных воплей? — удивился первый кнут. — Дайте мне сотню парней и мы его самого в садок посадим.
— Скажи, Волемир, ты хочешь умереть своей смертью? — прищурился князь.
— Есть у меня такая надежда, — очень осторожно отозвался шеф карателей.
— Тогда не пытайся узнать больше, чем тебе положено. Просто ответь на вопрос.
— Если основной костяк, то час. Если всех, то сутки.
— Собери всех, — приказал князь, поднимая шуршащий полог. На миг он замер у темного провала, на границе света и тьмы. — Что-то неспокойно мне.
Глава 3
— "Хм"?! Все, что ты мне можешь сказать, это "хм"? — вскинулся закипающий Ормат.
— А ты хотел, чтобы я тебе спел походный марш шестнадцатой бригады гражданской стражи? — усмехнулся Петр, разглаживая складки на темно-синем глянцевом халате. — Извини, с утра я не в голосе.
От возмущения Ормат даже вскочил на ноги, едва не опрокинув легкий стул, сплетенный из тонкой лозы. Звенящие нервы требовали движения, но комната для гостей и так была маленькой, а устроившийся за уютным столиком Петр, казалось, занял добрую ее треть.
— Ты вообще понял, что я тебе сказал? В меня стреляли, или, скорее, не в меня, а в Лео, — встретив насмешливый взгляд тигриных глаз, Ормат заставил себя сесть.
— Мне как раз в саду что-то не понравилось. Потом вспышка, как от солнечного зайчика, я еле увернуться успел. Ну, что я еще должен сказать, чтобы ты мне поверил?!
— Однако, что за клад у меня на службе. От зарядов энергетического оружия он уворачивается. Может, ты их еще руками ловишь? Скажи, не стесняйся.
— Да я же тебе предлагал, — парень снова вскочил на ноги, — пойдем в тот коридор, там дырка до сих пор осталась. Сам все увидишь.
— Знаю, осталась, — спокойно ответил великан, Ормат шлепнулся на стул, хлопая глазами, — ты просто немного неверно понимаешь ситуацию. Никакого стрелка за окном не было. Была только система типа "Молоток", уж не знаю, кого ты там почуял. А под ногами у вас был датчик, реагирующий на запах. Вот этот.
Петр выудил откуда-то небольшую прозрачную пластинку. Она негромко стукнулась о столешницу и исчезала. Взглянув на оторопевшего подопечного, Петр жестом ловкого циркача провел по гладкой поверхности ногтем, и пластинка снова возникла между его пальцами.
— Хемо-оптическая система наведения. Датчик указывает на мишень, оптика осуществляет прицеливание. Ты говорил, Лео одолжил тебе куртку?
Ормат чуть заторможено кивнул.
— Человека бы это, конечно, не обмануло, а вот у робота случился конфликт приказов. Оттого он и попытался подстрелить две мишени одним выстрелом, чем подтвердил правдивость известной поговорки. Остальные одиннадцать зарядов с большим рассеиванием попали в наружную стену.
— Остальные одиннадцать? — дрогнувшим голосом повторил Ормат.
— А ты думал, — улыбнулся Петр. — После стрельбы робот с чувством выполненного долга самоликвидировался.
По столешнице звякнула оплавленная чешуйка красноватого металла.
— Из случившегося можно сделать два вывода. Первый, — великан строго поднял палец, — убийца хочет поразить только определенную цель. Иначе к этому датчику добавился бы заряд взрывчатки.
От этих слов Ормат передернуло, улыбка гиганта стала до отвращения ласковой.
— Второй — наш убийца в отчаянии.
— Ормат, ты слушаешь меня? — толчок в бок выдернул его из воспоминаний.
— Да, конечно, ты что-то говорил насчет денег.
— Можно и так сказать, — сдерживая смех, произнёс Лео. — Я говорил тебе, что эти знамена — из перьев гигантского радужника. Даже когда их делали, каждое перо стоило десять империалов, а уж сейчас, когда радужников не видели несколько тысячелетий, им и вовсе нет цены.
Выпятив губу, Ормат многозначительно кивнул. Он с удовольствием заперся бы в своей комнате, но Петр, бину его побери со всеми потрохами, приказал вести себя, как обычно. Вот и пришлось идти любоваться красотами.
Они стояли перед величественным фасадом одного из главных зданий дворца. В обычные дни здесь было почти безлюдно, но сегодня все кипело предпраздничной суетой. Две огромные статуи воинов, высеченные из желтоватого камня, блестели на солнце, как глыбы подтаявшего масла.
В руки каменных исполинов вложили титанические древка, с которых свисали огромные знамена, сочно блестевшие выложенными из разноцветных перьев символами древних аристократов. Под ветром полотнища мягко шуршали, поглаживая каменные узоры старинной брони.
"Действительно красиво, — мимоходом подумал Ормат, — никогда в жизни не видел таких глубоких цветов, и знаки кажутся объемными и даже шевелятся, хотя никаких проекторов и в помине нет. Как там сказал Леомир — десять империалов за перо?"
Он потер бровь, ткань подаренных Лео перчаток холодила кожу. Ормат уже устал удивляться богатству дворца. Петр говорил, что на четыре империала можно шиковать полгода. Сколько тут перьев? Тысячи?
