Бочка порядка, ложка хаоса

Говорить о своих сомнениях парень не стал. Парни местные, им виднее и о качестве товаров они знают больше. Может эти веревки замагичены на прочность. Или сделаны из каких-то особенных волокон.

Дальше был поход к провалу. Сначала влезли в какую-то веретенообразную штуку, на них там посветили синими лампочками и разрешили идти через срезки. Здоровье позволяло.

Потом были те самые срезки. В целом оно было похоже на поток, только с остановками. Остановками на долю секунды, чтобы оттолкнуться и откорректировать направление. На дальние расстояния иначе по потоку двигаться нельзя.

Пока прыгали, Итишь весело рассказывал, что некоторые умудряются менять направление. Не предупредив. А потом их ловят и пытаются вправить мозги. Ибо опасно, причем, не только для них.

Максим его слушал и мысленно желал провалиться вместе с придурками менявшими направление. Ему было плохо. Хотелось лечь и притвориться мертвым. Болтало так, как, наверное, на корабле в десятибалльном шторме. А этим сволочам хоть бы хны. Привыкли, наверное. Или вестибулярный аппарат лучше.

Когда прыжки наконец-то закончились, Максим, счастливо улыбаясь, рухнул в траву и понял, что встанет не скоро. Ученики Коярена тоже что-то такое поняли, поэтому ловко его подняли и, придерживая под руки, повели в сторону двух желтых холмов, похожих на верблюжьи горбы. Максим послушно переставлял ноги, наблюдал за насекомыми и ни о чем не думал. Ему даже нравилось, что здесь и сейчас все решают за него не задавая дурацких вопросов. А объяснения? Они никуда не денутся. Скорее всего.

Скоро компания вышла на тропинку, виляющую так, словно ее прокладывали нетрезвые люди, или вывалившиеся из потока в таком же состоянии, как Максим. Тропинка вывела к холмам и уверенно устремилась дальше между ними. Видно не одному Максиму не хотелось лезть вверх. Пусть даже по пологому склону, укрытому сплошным ковром ползучего растения усыпанного меленькими желтыми звездочками цветов.

Пока шли между холмами, Максиму успело полегчать. Да и тропинка выровнялась. Парень приободрился, попытался собраться с мыслями, но именно в этот момент закончились холмы, и тропинка, и земля в целом. Словно кто-то взял и рубанул громадным топором раскаленным докрасна. Срез на левом холме, на который Максим с интересом уставился, был ровный, в потеках чего-то расплавившегося, а потом застывшего. На краю тропы стоял внушительный черный камень с нарисованным на нем черепом, как предупреждение о том, что дальше пути нет. А пропасть казалась бесконечной, тем самым краем мира. Если где-то там и был другой край, то он прекрасно маскировался в туманной дымке, легкой, как кисея. Ветер эту дымку взбивал и перемешивал, заставлял идти волнами и закручиваться в небольшие вихри.

Вниз смотреть не хотелось. Из-за уверенности, что ничего хорошего там не увидишь.

Максим и не увидел, когда заглянул. Дна у пропасти не было. Там был космос. Иссиня-черный с редкими проблесками крохотных звездочек.

— Обалдеть, — только и смог сказать парень. — Оно что, планету насквозь пробило?

Что такое "оно" парень и представить боялся.

— Нет, — широко улыбнулся Итишь. — Там вода.

Максим зачем-то кивнул, как ученый слон.

Итишь кивнул в ответ и начал распутывать веревки. Улыбался он все так же широко и беззаботно, а до Максима, наконец, дошло, что с помощью этих веревок придется спускаться в пропасть.

— А она глубокая? — осторожно уточнил, глядя в пропасть.

— Глубокая, — не стал его успокаивать равновесник. — Но тебе на дно не нужно. Примерно на пять твоих ростов спустим. Этого хватит. Там чем ближе ко дну, тем хуже воздух. А еще жарко.

— Утешил, — пробормотал Максим.

Захотелось отговориться срочным делом и сбежать.

С другой стороны, жизненно необходимо было посмотреть, что же там растет под маминым забором.

С третьей, вряд ли его решили убить таким экзотическим способом. А то, что веревки выглядят не особо прочными и равновесник связывает из них совсем уж непонятную конструкцию... он должен знать, что делает. Местный житель. И парень. Возможно, в детстве к этой колоссальной яме бегал ежедневно. Нервы щекотал. Родителям.

— Готово!

Максим вздрогнул и удивленно посмотрел на Итиша. Потом на авоську в его руках. Потом печально вздохнул. Сбежать захотелось еще больше.

Не сбежал.

То, как на него натягивали сплетенную из веревок конструкцию, Максим предпочел бы никогда не вспоминать. Он попадал руками и ногами не в те дыры. Итишь что-то перетягивал, потом недотягивал, потом запутывал. Зрители смотрели с неподдельным интересом, изредка хихикая.

Максим старательно гнал от себя мысли о том, зачем на него натягивают эту сбрую. А они, сволочи, не уходили. Воображение красочно рисовало, как рвется веревка и он летит то ли к воде, то ли к звездам. Долго летит, целую вечность, успевая не по одному разу вспомнить обо всех своих глупостях. Начиная со спасения блондинок и заканчивая охотой на каманов.

Наконец все наделось и затянулось. К сетке каким-то хитрым узлом привязали веревку. Ребята дружно в нее вцепились, выстроились справа от камня и велели Максиму спускаться в пропасть слева.

— На какую глубину? — мрачно спросил парень.

— Все рассчитано, — жизнерадостно улыбнулся непробиваемый равновесник. — Как раз длины веревки хватит.

— Ладно, — покладисто сказал Максим. — Что я там должен буду делать?

— Почувствуй движение энергии, найди источник и дотянись до него. Это и будет канал. Когда прицепишься к нему, станешь как бы его частью и сможешь увидеть свой резерв со стороны.

— Ладно, — повторился Максим.

И полез. Сначала сел рядом с камнем на краю пропасти, спустив ноги вниз. Убедился, что ему не кажется, пропасть не просто отвесная, она еще и с отрицательным уклоном. Небольшим, но все таки. Помянул нехорошим словом братьев Птица и глубоко вдохнув съехал вниз. Веревка натянулась, завибрировала, но, как ни странно, выдержала.

А дальше начался спуск. Медленный, с рывками. Максим почувствовал себя маятником. В скалу он то ударялся спиной, то поворачивался к ней лицом и успевал выставить перед собой руку. Почувствовать, что камень гладкий как зеркало. А все трещины, разноцветные волны-переходы, вкрапления какой-то другой породы покрыты толстым слоем чего-то прозрачного, как стекло. Словно кто-то решил защитить этот провал от осыпания. Думать над этим не хотелось. Вниз смотреть тем более.

От бесконечного раскачивания и пляшущих по скале отблесков начало мутить. Максим начал задумываться о том, чтобы попросить его вытащить обратно, но не успел. Движение вниз прекратилось, раскачивание стихло, и парень повис обдуваемый влажным сквознячком.

— Приехали, — понял он.

Голос затерялся и растаял, слился с ветром. Наверное, орать и требовать вытащить тут бесполезно. Вся надежда на то, что парни догадаются сами сделать это спустя некоторое время. Не будут же они сутками тут стоять. Вроде не настолько чокнутые.

— Ищем энергию, — сказал Максим.

Собственный голос его успокаивал и помогал настроиться. Да и вряд ли тут кто-то услышит, что он разговаривает с самим собой.

Как искать энергию Максим имел весьма смутное представление. Как-то не догадался об этом спросить. Пришлось экспериментировать.

Сначала парень пытался высмотреть канал привычно расфокусировав взгляд, но очень быстро потерялся в разноцветье царившем в этом провале. Тут воздух просто кипел от дармовой энергии. Она поднималась откуда-то снизу большими пузырями. Пузыри перетекали друг в друга, иногда лопались, иногда делились или соединялись и постепенно растворялись в небесах.

Когда Максим понял, что уже не соображает где верх, а где низ, он поспешил крепко зажмуриться и вернуться к обычному зрению. Обнаружить себя все так же висящим в авоське над пропастью стало для него настоящим счастьем.

Следующая попытка была глупее первой. Максим начал ощупывать скалу. И в какой-то момент даже показалось, что нащупал теплый ручеек. Правда, быстро в этом разуверился.

Боднув дважды холодный камень, чтобы мозги на место стали, парень, наконец, вспомнил о своей бабочке-локаторе. Осторожно ее раскрыл и в шоке некоторое время наблюдал, как она превращается в огромного монстра.

— Зараза, — ругнулся парень, сообразив, что бабочка каким-то образом поглощает пузыри энергии. — Шоб меня покрасили. Что за нафиг?

Каким-то чудом удалось от локатора избавиться.

Максим немного подумал, боднул скалу еще раз и вспомнил об отце.

— Может, я тоже не ищу легких путей? — спросил сам у себя.

Зачем что-то искать, если парни наверху утверждали, что опустят как можно ближе к каналу? А если предположить, что он здесь, то ли за слоем камня, то ли на его поверхности, то смысл пытаться его рассмотреть. Нужно просто подключиться. Выпустить ручеек из своей чаши и водить по скале пока он не вольется в искомую реку.

Вроде логично.

Приняв решение, парень сцепил руки, настраиваясь, осторожно прикоснулся к скале, чувствуя на кончиках пальцев набухающие капельки энергии и успел почувствовать себя полным идиотом. Канал оказался именно каналом, а не тоненькой ниточкой. Он был шириной метров пять, и пролегал по скале параллельно краю обрыва. Точнее, он и в глубину уходил и за пределы камня выходил. Да Максим все это время сидел в канале, даже не подозревая об этом.

Обрадоваться открытию парень не успел. В глазах потемнело, и он в очередной раз провалился в какую-то преисподнюю.

Как вырастить фасоль?

— Что за нафиг? — спросил у вселенной Максим, когда падение закончилось.

Он висел в пустоте, а вокруг были звезды. Только не такие, как те, что прятали отрезанные мамой воспоминания. Эти звезды были пушистые и ощутимо теплые. А еще они двигались, прятались друг за друга, куда-то исчезали, а потом появлялись.

Максим удивленно за ними наблюдал. Убедился, что звезды есть и слева и справа. Потом зачем-то оглянулся и увидел солнце. Косматое и ярко-рыжее. Похожее на свернувшегося в клубок кота. Солнце грело, но не жгло и его хотелось погладить.

Парень хмыкнул, протянул руку и опасливо прикоснулся кончиком пальца пушистому солнышку. Вселенная вздохнула, толкнула Максима в спину, и солнце стало больше. Или он стал меньше. А может, оно приблизилось?

Парень пожал плечами, изучил инстинктивно отдернутый палец и не найдя на нем повреждений прикоснулся к странному светилу ладонью. Оно выросло почти мгновенно. Заполнило собой весь мир и затянуло Максима в свои глубины. И он увидел странноватый пейзаж. Высушенная летним солнцем и отсутствием дождей степь. Трещины в земле, ковыль изображает застывшие морские волны украшенные пенными шапками. Серая полынь и жизнерадостные колючки с ярко-розовыми головками цветов. Еще желтые ромашки и меленькие фиолетовые топорики. А если поискать, то можно найти и мышиный горошек, и более редкие цветы, и кучу разнообразных колосков.

Хорошая такая степь. Настоящая. Именно поэтому высоченная стена из желтого ракушечника окружившая довольно большой участок выглядела совершенно неуместной.

— Чудеса, — сказал Максим, сообразив, что это за стена. — Интересно, какое из растений тут лишнее.

Он с подозрением посмотрел на раскидистый лопух с цветущими ежиками незрелых семян. Потер переносицу и решительно пошел к стене. Если что-то искать, то лучше поближе к ней. Возможно это что-то настолько неуместное, что он сразу поймет.

Вокруг забора Максим брел по ощущениям очень долго. Слишком долго. Отсутствующее в этом пейзаже солнце каким-то образом все время слепило глаза. Ракушечник на ощупь оказался теплым, да и живым. Показалось, что он даже дышит.

Максим шел, думал обо всех этих странностях и едва не пропустил искомое неуместное растение. Большая золотистая фасоль с фиолетовыми стручками. Сначала она показалась рисунком на камне. Желтым на желтом и стручки, повисшие в воздухе.

— Ага, — сказал Максим.

Что делать с находкой он понятия не имел. Поэтому сел на сухую траву и довольно долго фасолью любовался. Никакой внятной идеи в голову так и не пришло. Потом он вспомнил, что в заборе должны быть дыры и отправился на их поиски.

Дыра нашлась через пятьдесят два шага. Небольшая, человек не пролезет. Зато пейзаж с черными камнями был виден отлично.

— Эй, резерв! — позвал Максим. — Это я, выходи! Эй!

Подождал немного, потом опять покричал. Еще подождал и покричал. Белобрысый мальчишка так и не появился. То ли спал, то ли был неспособен услышать кого-то стоящего с другой стороны забора.

Вообще странный забор. Если предположить, что эта степь — чаша. То получается, что мама заперла резерв в какой-то ее части. Части, которая почему-то непохожа на остальной пейзаж. У кого бы спросить об этих странностях?

Размышления на эту тему тоже ничего не дали. Родители далеко, задавать вопросы знакомым и родственникам кажется глупостью. Мало ли какие выводы сделают. В местных законах Максим все еще разбирался плохо.

Книги — лучшие друзья.

Парень понял, что ничего нового тут больше не увидит и вряд ли что-то поймет. Поэтому встал, потянулся и решительно отвернулся от стены. С какой стороны пришел, Максим не представлял, как-то не догадался пометить то место, возле которого подошел к забору. Что делать теперь, тоже не знал. Спросить у учеников Коярена, как от канала отсоединиться он не сообразил. Поэтому сделал единственное, что пришло ему в голову — пошел прочь от стены.

Брел долго, цепляясь ногами за траву и высматривая насекомых. Никаких пчел, жучков и бабочек так и не увидел. И далеко отойти от желтого забора почему-то не получалось.

Максим упрямо шел.

Забор не отставал.

Парню хотелось ругаться и пить. Но воды нигде не было, и слушать ругань было некому.

Потому он просто шел, пока его что-то не дернуло влево и вверх. Ощутив себя пойманной рыбой, парень замахал руками, и степь исчезла, сменившись темнотой, пушистыми звездами, опять темнотой и, наконец, знакомой пропастью.

Стукнувшись плечом об скалу, Максим, наконец, сообразил, что его вытаскивают, хмыкнул и решительно потерял сознание.

Над головой жужжали голоса. Что-то обожгло щеку, потом еще раз. На голову полилась холодная вода. А Максим лежал в какой-то полутьме, прислушивался к своему состоянию и пытался понять, когда же, наконец, его стошнит. После этого легче станет, наверняка.

Еще было интересно, что же он такое съел или выпил? И в каких количествах? Память на эти вопросы отвечать отказывалась. Она вообще была восхитительно пустой, до звона и эха.

— Как же с тобой сложно, — огорченно произнес знакомый голос прямо в голове.

Максим задумался о том, как обладатель голоса сумел миновать слух. А потом что-то щелкнуло, ярко вспыхнуло и его все-таки стошнило. Голоса над головой беспокойно завопили, кто-то поспешно перевернул лицом вниз и приподнял.

— Зараза, — простонал Максим сообразив где и почему находится.

Похоже его вытащили.

— Получилось? — хором спросили несколько голосов.