Бочка порядка, ложка хаоса

Бочка порядка, ложка хаоса

Часть 1

Маленький камешек в сложный механизм.

Включить блондинку и ждать пока кто-то поможет

Собравшаяся толпа с интересом проследила, как незнакомый Максиму здоровяк сползает по стене, а потом в едином порыве уставилась на самого Максима. Ну, да, несколько неожиданно. По всем законам этой вселенной сползать по стенке должен был тот, кто меньше и легче. Только ведь десять лет проведенных между тайским боксом, дзюдо и неисчислимым множеством банальных драк тоже что-то да значат. Отец Максима был не склонен полагаться на доброту судьбы, поэтому гонял своих детей так, словно готовил их для спецназа, как минимум. Сын в этот деле был с ним полностью согласен. Мир, по его глубокому убеждению, только притворялся стабильным, неизменным и скучным, а на самом деле во всей этой стабильности и упорядоченности присутствовала изрядная доля хаоса, способная преподнести любой сюрприз, порушить сколько угодно продуманные планы, или наоборот вытянуть там, где казалось бы никаких шансов нет. Второе, правда, случается очень редко и надеяться на него не надо. Поэтому Максим старался ничему не удивляться, ко всему быть готовым и не полагаться на ветреную дамочку фортуну, которая частенько только притворяется доброй и ласковой.

Наверное, из-за этой убежденности к нему и прилипла кличка Дао, непонятным образом сумевшая перекочевать из школы в универ. На весь факультет ни одного знакомого лица, зато кличка тут как тут. Конечно, если поискать, то знакомых в университете найти можно, на третьем курсе точно кто-то есть, но из тех, с кем Максим близко общался, нет никого. Неужели он в школе был настолько популярной личностью?

Слабо верится. Скорее, кому-то очень нравилось звучание непонятного слова.

Максим потер переносицу и заглянул в темное окно, отражавшее в это время не хуже зеркала. Ничего особенного. Растрепанные волосы, скорее темные, чем светлые, хотя летом выгорали до соломенного цвета. Лицо как лицо, симпатичное, пожалуй, но не больше. Глаза, то, что на этом лице Максиму всегда нравилось, синие такие глаза, как у мамы, миндалевидной формы, кажется. А все остальное так себе. Нос вообще кривой, два раза ломали. Один раз в драке, второй раз хоккейной клюшкой, нечаяно. Над левой бровью маленький шрам, из-за чего она задирается ближе к виску. Откуда этот шрам взялся Максим не помнил, а спрашивать у родителей не рисковал. Они бы с удовольствием рассказали, но попутно пришлось бы выслушать лекцию о том, почему так делать нельзя. Подбородок явно не волевой, обыкновенный подбородок. Уголки губ приподняты, словно он вот-вот улыбнется, учитывая бровь, улыбнется насмешливо. Парень как парень.

Интересно, почему разнообразные громилы считают своим долгом найти повод для того, чтобы этого парня ударить? Толкаются, задевают, к девушкам лезут... Хоть бы один, прежде чем размахивать кулаками, поинтересовался, способен ли Максим дать сдачи? Ну, да, фигурой не вышел. Так это смотря куда выходить. Если на пляж, то фигура очень даже ничего. Без излишеств. Мышцы Максима умело прятались даже под футболкой, зато силы и скорости у них было достаточно для того, чтобы ставить на место всяких перекачанных здоровяков. Главное не позволить себя ударить, а там дело техники.

А вот если позволишь... Пожалеешь там, испугаешься сделать слишком больно, отвлечешься. В общем, именно так Максиму впервые нос и сломали. Дурак был, благородство проявил. За что и получил в итоге ботинком в лицо. Если бы дело происходило в не родном дворе, если бы не выбежала орущая как фурия старшая сестра с огнетушителем наперевес и радостной вестью о том, что она уже вызвала милицию, которая тут, прямо за углом, черт знает, что бы ему еще отбили или сломали. А так, можно сказать, что обошлось малой кровью. И урок Максим выучил. Больше подобных глупостей он не делал. Хотя предпочел бы вообще в такие приключения не ввязываться. Только, то ли судьба, то ли тот самый хаос, о котором вычитал в книге о синтоизме, его мнением на этот счет поинтересоваться забыли.

— Ну почему ты все время сбоишь? Чего тебе не хватает? — возмущенно произнесли вверху, и Максим осторожно туда посмотрел, заранее зная, что увидит.

Девчонка. Коротко стриженая блондинка, увлеченно трясущая какой-то прибор. При этом ее ничуть не смущало, что она сидит на потолке вверх ногами. Эту девчонку Максим встречал уже три раза. До нее ему на глаза попадался парень, бредущий по небу. Рыжий длинноволосый идиот, увлеченно объедавший пыльную шелковицу стоя в воздухе. Группа неизвестных лиц бегущих по стене с очень серьезными физиономиями. Парочка избивавшая друг друга чем-то похожим на алебарды. Художник, сидевший на стене с мольбертом на коленях. И темноволосая стервозного вида женщина, которую какая-то нелегкая семь раз заносила на балкон Максима. Всех этих личностей объединяло одно — никто кроме Максима их не видел. Впору было усомниться в собственном душевном здоровье, что парень и сделал.

Впрочем, за два года до того, как он увидел любителя ходить по небу, Максим успел засомневаться в том, что нормален его отец, и как-то очень быстро пришел к выводу, что не очень. Так что собственное сумасшествие его особо не тронуло. Папе же оно не мешало жить. А то, что он старательно готовил своих детей бороться с неведомым злом, с самого раннего детства заставлял зубрить какие-то стишки на несуществующем языке, рисовал непонятные схемы и время от времени с тоской взирал на нарисованные мамой пейзажи — дело такое... В общем, у всех свои тараканы в голове, у некоторых они просто крупнее. А "физическое развитие" и "растяжка ума" Максиму больше помогали в жизни, чем мешали. Собственно, память у него была почти совершенна, то ли от рождения, то ли из-за того, что ее чуть ли не с пеленок развивали. Учиться ему было легко. Люди вокруг подобрались приятные. И если бы из его жизни куда-то исчезли разнообразные тупые громилы, он был бы этой жизнью доволен.

— Вот где здесь сильный источник? — продолжала возмущаться блондинка. — Толпа людей, какой-то потерпевший стенку подпирает и ни одного даже самого завалящего демона. Где здесь сильный источник, я хочу знать? В каком месте? В туалете скрывается? В унитазе? Или в женскую сумочку залез и потерялся? Вон у той девицы сумочка габаритная. Может там поискать? Гадская техника. Четвертый раз сбоит. Как мне работать с таким радаром, а? Все исправно, никаких нарушений не выявлено, — явно передразнила мужчину. — Сюда бы этих техников, я бы показала им никаких нарушений... Опа, еще один сигнал. Если и на этот раз пустышка — разобью. Или потеряю. Надежно. Чтобы никто не нашел.

Высказавшись, девчонка резво вскочила на ноги и помчалась по потолку в сторону выхода, ловко перепрыгивая через лампы.

Максим потряс головой, посмотрел на своего противника, все еще пытавшегося понять на каком свете он находится, и пошел за блондинкой. По полу, как положено людям. Искренне надеясь, что больше никаких людей плюющих на законы физики по дороге домой не встретит. Двуликая удача гаденько улыбнулась и решила в очередной раз вильнуть хвостом. Чтобы один синеглазый симпатяга не задирал слишком высоко свой кривой нос.

Максим без приключений доехал до своей остановки и уже почти дошел до дома, когда опять увидел девчонку со сбоящим радаром. Он бы прошел мимо, делая вид, что никого там нет, если бы к блондинке трясущей прибор не подкрадывалось нечто почти не отличимое от темноты вокруг. Только какое-то более плотное, заставлявшее мурашек бегать по затылку.

Парень остановился, сам не зная зачем.

Вот не мог он бросить знакомую девчонку в беде, да и незнакомую не мог. Сказывалось отцовское воспитание. И то, что блондинка может оказаться всего лишь плодом его нездорового мозга, не помогало развернуться и уйти.

А вдруг настоящая?

А вдруг, это не галлюцинация, а какая-то другая форма жизни? Инопланетянка там. Или иномирянка из параллельной вселенной.

Да и если выбирать между галлюцинациями...

Блондинка как-то приятнее, чем крадущаяся к ней темнота.

— Да чтоб вас всех разорвало и прихлопнуло, — тоскливо сказал парень, кожей чувствуя гору неприятностей, зависшую над головой, и решительно рванул к девчонке.

Что нужно делать в этой ситуации он знал. Такие существа частенько пугали его в детстве, пока Максим не понял, что они материальны и их можно банально стукнуть чем-то тяжелым, столкнуть с балкона, или, если ни первое, ни второе не получилось, прогнать с помощью энергии накопленной в организме. Она всегда накапливалась, если приходилось долго сидеть без движения, и ее легко было стряхнуть, как капли воды. Ни на людей, ни на находящиеся вокруг предметы эти капли не производили никакого впечатления. Они их, похоже, даже не замечали, сами время от времени сбрасывая излишки, не осознавая этого. А вот кошки беспокоились, шарахались и шипели. На нечто сливающееся с темнотой капли действовали как серная кислота. Даже хуже, они мгновенно прожигали в нем дыры и, похоже выбрасывали туда, откуда оно пришло. Чем такие существа могут навредить, Максим не знал, просто чувствовал что они опасны.

А может ему все это только казалось.

— Эй! — заорал парень.

Девчонка начала оборачиваться, явно не успевая отреагировать на то, что находилось у нее за спиной.

— Присядь!

На удивление блондинка послушалась и капельки, сорвавшись с пальцев, пролетели у нее над головой.

Существо исчезло без звука. Колыхнулось, шарахнулось и испарилось. Мгновенно. Словно его и не было.

Несостоявшаяся жертва, как ни в чем не бывало, тряхнула свой прибор, обернулась, а потом недоверчиво уставилась на Максима.

— Ты же человек, местный, — сказала так, словно ожидала увидеть нечто более впечатляющее.

— И что? — ощетинился парень, подозревая, что сейчас его будут критиковать за то, кто он есть.

— Ты мэг? — пристально уставилась девчонка, еще и прибор поднесла поближе.

— Кто? — вытаращился Максим, отступив от этой ненормальной на шаг.

— Материя. Энергия. Граница. Три составляющих истинной силы.

— Какой силы?

Разговор получался ну очень странным.

— Что я несу? — сама у себя спросила блондинка. — Они же давно ушли. На них гонения начались, и они решили не затевать войну.

— Какую войну? — зачем-то спросил парень. Меньше всего его интересовала эта война.

— Не имеет значения, — равнодушно отмахнулась блондинка. — Это было очень давно. Но ведь ты человек, — прозвучало как обвинение в смертном грехе.

— Неа, я кролик рождественский, — вспылил Максим. Вот так, спасай тут всяких, а тебе даже спасибо не скажут.

— На тебя радар реагирует, — тряхнула своим прибором девчонка.

— И что?

— Твой уровень накопления энергии превышает обычный человеческий. Собственно он выше моего уровня. Но ведь это невозможно. Местные люди не способны удержать в себе миллионной доли энергии необходимой для того, чтобы хоть как-то повлиять на материю и границу. А у тебя параметры, как у очень сильного демона или настоящего сати. Из местных людей так умели только мэги, но они давно покинули эту границу. Хотя есть варианты. Может ты какой-то неучтенный потомок?

И уставилась, как на трехголовое чудовище.

— Что такое сати? — непонятно почему заинтересовался Максим, решив игнорировать мэгов, зачисленных в его предки.

— Я сати, — торжественно представилась блондинка. Оценила выражение лица собеседника и решила немножко добавить информации. — Я... Как бы тебе объяснить... Вот ты сущность материальная почти на сто процентов, точнее не ты, обычные люди. У тебя материи столько же, просто еще есть огромный резерв и процентов двенадцать связи с границей. На этом фоне твоя материя как-то теряется. Да и связь с границей можно нарастить банальным обучением. А во мне материи не больше половины от твоей, резерв, правда, меньше, а связь с границей развита до семидесяти трех, только не с этой границей, а с той, что в моей плоскости. В общем, где-то так.

Из всего сказанного Максим понял, что девчонка не человек. И, возможно, не галлюцинация. Границы, резервы и плоскости могли оказаться чем угодно.

— И?

— Что и? — во взгляде девчонки поселилась растерянность и непонимание.

— Что теперь?

— Не знаю, — пожала плечами. — Ничего, скорее всего. Просто придется учитывать то, что на тебя реагируют радары. Ты не мог бы постоянно сообщать, где именно находишься? Я не могу целыми днями метаться по городу за тобой. Этот город не такой и маленький. А я одна.

— Сообщать? — удивился Максим. Этого ему еще не хватало. — Каким образом? По трамвайным рельсам стучать? Азбукой Морзе?

— Я что-нибудь придумаю, — оптимистично пообещала блондинка, тряхнув прической, как лошадка гривой. — Ну, все, мне пора. Здесь недалеко кто-то границу прорвал. Наверняка демон. Нужно его уничтожить, пока он не начал увеличивать свою силу за счет человеческой материи.

— Что?! — вытаращился на нее Максим, подозревая, что сведения о демонах лишними не будут.

Девчонка его проигнорировала, она кивнула сама себе и скоренько убежала. По воздуху. Отвечать на бессмысленные вопросы она не собиралась. Странная какая-то. Ни тебе здравствуйте, ни до свидания, а о благодарности эта особа, похоже, вообще никогда не слышала. Лишь бы опять не появилась.

Только почему проснувшееся предчувствие вопит во всю мощь, что это была не последняя встреча, а впереди ничего хорошего вообще не предвидится?

Спасибо папочке за воспитание, а неведомому мэгу за то, что затесался среди предков. И почему все эти резервы и связи с границами вздумали проснуться именно в Максиме Чужом, а? Лучше бы папочкин мужественный облик унаследовать или мамину красоту. Все больше пользы. Хоть какой-то.

С другой стороны, а с чего это уважаемый и местами даже любимый отец ведет себя как параноик, готовящийся к нападению инопланетян? Может, в нем тоже что-то от мэгов не спит? А может он даже знает, что с этим делать?

Максим печально улыбнулся и медленно побрел домой. Расспрашивать отца бесполезно, он крайне редко снисходил к объяснениям своих поступков. Чтобы заставить его что-то объяснить, сначала нужно было самому покаяться во всем, о чем так долго не заговаривал. И почему-то казалось, что эта скрытность папаше не понравится. Очень сильно не понравится. Вплоть до отвешивания подзатыльников и лишения карманных денег, в которых всякий уважающий себя студент нуждается ежедневно. И отец будет прав. Так казалось.

Предчувствие редко обманывало Максима и, похоже, именно сейчас делать это не собиралось. Почему-то так казалось.

— Блондинки — зло, — сказал парень.

Решиться на что-то и понять, как жить дальше так и не получилось.

Дома дорогой и временами обожаемый отец устроил вселенский скандал на пустом месте, окончательно убедив сына, что с этим миром что-то сильно не так. Потом за каким-то чертом приперлась соседка и стала доставать маму. Чтобы от нее избавиться пришлось изображать нынешнюю невоспитанную молодежь. Максиму пришлось, если кто не понял. Потому, что у сестер репутация и им еще замуж выходить, брат послал всех открытым текстом, так как в это время мочил каких-то монстров, а Максиму терять нечего, его и так считают не самым воспитанным парнем в округе.

Очередное явление блондинки стало прекрасным завершением великолепного дня. Каким образом она просочилась к Максиму в комнату, он так и не понял. Девчонка твердила что-то о полярности и распределении. Ее хотелось придушить. А потом прикопать где-то в парке от греха подальше. Только парень не был уверен, что это чем-то поможет. Воскреснет еще, или прибежит в роли зомбяка...

В общем, помогать ей он точно не собирался. Честное слово не собирался. Даже когда она разрыдалась и стала обвинять его во всех вселенских грехах. Он клялся самому себе, что никуда не пойдет. Пускай ее голодные демоны сожрут хоть все население города.

Ах, потом они попрутся в тот мир, откуда приходят невидимые сати увеличивать свою силу уже за их счет? Так почему эти сати вообще позволяют всяким демонам бегать по мирам, а на отлов особо обнаглевших посылают мелких блондинок? Ах, равновесие...

Максим отнекивался, отнекивался. Блондинка уговаривала и уговаривала. Время близилось к полуночи. Папаша, как назло, не спешил появляться с продолжением скандала. Соседки тоже как вымерли. Невезение по полной программе. Даже сестрам, чью репутацию он совсем недавно в очередной раз спас, на обнаглевшую галлюцинацию не пожалуешься. Не поймут наверняка. И беспокоиться будут.

А потом, в какой-то момент, Максиму все окончательно надоело, и он сдался. Сначала, как последний идиот, полез по балконам вниз, искренне надеясь, что его примут за вора и вызовут милицию. Не вызвали, а может милиция приехать не успела. Нужно было спускаться медленнее.

Потом потащился на какой-то пляж, красочно представляя, как его смывает волной в холоднющее море и бьет по голове вовремя подплывшей доской. Ага, размечтался. Море вконец обленилось и волны могли смыть разве что нерасторопную муху, которые, как известно зимой не летают. Досок не было видно вовсе. Зато посреди пляжа сидело нечто огромное, бесформенное и задумчиво жрало несвежего утопленника. Максим попятился от долетевшего запаха, тряхнул головой и посмотрел на блондинку именно так, как она того заслуживала. Как на ненормальную, если кто не понял. Девица в ответ радостно улыбнулась.

— Это оно, — сказала доверительно.

— И?

— Убей его.

Максим внимательно осмотрел любителя утопленников.

— Идиотка, — уверенно поставил диагноз. — Я тебе что, Леон-киллер? Или черепашка-ниндзя какая-то? За кого ты меня вообще принимаешь?

Девчонка возмущенно фыркнула.

— Ты, похоже, не понимаешь, — зашипела, как разозленная кошка. — Нам очень повезло, что он наткнулся на этого мертвяка. Иначе бы он уже кого-то живого жрал.

Максима не впечатлило.

— Я тут причем?! — взвыл парень. Знал же что не нужно никуда идти.

— Моего резерва на такого большого демона не хватит. Я же больше половины трачу на то, чтобы удержаться за местную границу. Тут материя плотнее! А у тебя резерв большой...

— И я не умею им пользоваться, — попытался воззвать к разуму блондинки Максим. Получилось даже как-то излишне жизнерадостно.

Ага, счас. Взял разум и отозвался. Блондинка во всех смыслах!

— Так я тебя научу, — радостно пообещала девчонка.

— Что?!!

— Прямо сейчас научу. Это много времени не займет.

— А это? — Максим указал пальцем на демона.

— Он нам поможет. Его присутствие немного размывает границу. Поэтому будет проще докричаться до резерва.

— Чего?

— Просто поверь мне на слово.

— С какой радости? — возмутился парень.

— Ты мне надоел, — сказала девчонка и стукнула куаком в лоб, к сожалению не себя.

Мир мигнул, как лампочка, побледнел, а потом опять наполнился темнотой.

Максим тряхнул головой и внимательно огляделся. То, что девчонка и любитель утопленников загадочно испарились, его только порадовало. К сожалению, вместе с ними куда-то пропали море, пляж, да и город тоже, не говоря уже о деревьях и прочих мелочах. Замена всему этому была явно неравноценна. Нагромождение камней, нечто напоминающее перекошенную Эйфелеву башню и густой белый туман вокруг. А еще был нескладный белобрысый подросток. Он сидел на самом большом булыжнике, болтал ногой и смотрел на Максима, как смотрят поднадоевший фильм. Вроде раньше было интересно, но сейчас хочется отвлечься и заняться чем-то полезным.

— И? — спросил парень.

Подросток громко хмыкнул.

— Что за фигня? — решил уточнить Максим.

— Я это ты, ты это я-я-я-я... — немелодично пропел пацан.

— Умом тронуться, как смешно, — оценил Максим.

Захотелось подойти к камням и хорошенько по ним врезать кулаком, просто чтобы убедиться в их материальности.

— Это же надо, — сварливо сказал подросток. — Великолепная память. Даже не помнит, как выглядел несколько лет назад.

— Ага, — не стал спорить Максим, полюбовавшись подозрительно прямым носом собеседника. Такого носа он у себя точно не помнил. С одиннадцати лет. А пацан явно старше.

— Ладно, чего пришел? — спросил подросток.

— А я знаю? — пожал плечами парень. — Какая-то ненормальная пытается заставить меня убить бесформенную гору, жрущую труп...

— И? — решил его подогнать собеседник.

— Сказала, что у меня резерв, что научит им пользоваться, и треснула кулаком в лоб. И кажется, он светился.

— Лоб?

— Кулак.

— Понятно, — оценил рассказ пацан. — Ладно, лезь сюда. Это рано или поздно должно было случиться. Сколько бы мама не выстраивала между нами стену, мы все равно смешивались, и чем дальше, тем больше.

— Чего? — спросил Максим.

— Лезь сюда, говорю, будем будить родовую память.

— Какую еще память?!

— Сложно объяснить... Ты веришь в ДНК?

— Я про него в школе узнал, — растерянно признался Максим.

— Вот! — поднял палец вверх пацан. — ДНК это такая вещь, в которой хранится куча физических особенностей твоих предков. В общем, благодаря им ты знаешь, как нужно прямо ходить...

— И что?

— Не перебивай. Я, можно так сказать, твой второй набор, духовный, если опустить некоторые подробности. Благодаря мне ты будешь знать, как нужно летать.

— В смысле?

— Ну, образно говоря. Хотя в своем излишне материальном мире с этим проблем наверняка не будет, вот в мирах пожиже, воздух менее надежная опора.

— Ты вообще о чем? — спросил Максим, подозревая, что над ним издеваются.

— А, не важно, — отмахнулся подросток. — Лови меня!

— Какого?! — успел спросить у судьбы Максим, и ему на голову рухнуло тяжелое тело, обладающее не меньше, чем десятком локтей и коленей. Ими оно успело проехаться и по лицу, и по ребрам прежде чем куда-то пропало.

Мир опять мигнул и исчез.

— Что за фигня? — спросил у темноты Максим.

— Ничего особенного, нас тут трое, — отозвалась темнота голосом подростка.

— И кто третий?

— Оружие, — торжественно произнес подросток.

— И что теперь делать?

— Возьми его и пошли отсюда.

Максим пожал плечами, пошарил в темноте рукой и когда на что-то наткнулся, крепко это что-то сжал.

Мир еще раз мигнул.

— Задолбало, — высказал наболевшее парень морю.

Волна прошелестела что-то успокаивающее осколками ракушек.

Парень опять стоял на пляже. Рядом нетерпеливо приплясывала блондинка. Чуть дальше доедал труп демон. И все бы ничего, но теперь Максим знал, точнее видел.

Он видел синеватый ореол вокруг фигурки девушки. Граница, которая отделяет ее личное пространство от внешнего, сейчас особенно плотная, потому что она в чужом мире и чем-то этому миру не нравится.

Видел исчерканный ледяными полосками разрыв, через который пришел демон. Если туда попадет человек, его материя мгновенно рассеется по вселенной, еще и не по одной, и будет очередной пропавший без вести. Хорошо, что этот разрыв висит в трех метрах над морем.

Видел, как поглощаемая демоном мертвая плоть превращается в теплые языки энергии и растекается по его телу. Причем, он от этого становится горячее и сжимается. И, кажется, если он сожрет достаточно много, то превратится в этакую черную дыру.

— Задолбало, — повторил парень.

— Убей его! — радостно отозвалась блондинка.

— Как? — спросил Максим.

— А как хочешь, — великодушно разрешила девушка. — Ты ведь видишь? Видишь? Присмотрись, он неоднороден. И если его разделить на части, дальше он развалится сам. Будет распадаться, и втягиваться в разрыв. Нужно просто нарушить его границу. Он ведь здесь чужой.

— И кто из нас спятил? — спросил у вселенной парень.

Вселенная равнодушно промолчала.

Пришлось медитировать на демона. Следить за светлыми языками, вглядываться в темноту, пока не понял, что там тоже что-то шевелится. А потом, неожиданно для самого себя найти глазами место, в котором шевелиться было нечему. Просто пустота. Спокойствие. Чем-то похоже на воздушный шарик, по ощущениям. И если этот шарик проколоть, будет громкий "бабах".

— Эй, ты, — обернулся к блондинке Максим.

— Я страж и...

— Неважно, нужно было раньше представиться. Чем ты их прокалываешь?

— Их?

— Вот таких, вот, — указал парень на демона.

— Дома мечом. А тут энергией. Концентрированной. Только на его шкуру моей энергии не хватит.

— Концентрированной, — задумчиво повторил Максим.

Если предположить, что те капельки, которыми он бросался во всякую подозрительную темноту и есть концентрированная энергия, то все просто. А больше предполагать нечего. И тогда...

Руки словно обожгло, а потом обволокло льдом. Капельки, зависшие на кончиках пальцев, светились густой синевой и казались тяжелыми, плотными. С ними определенно было что-то не так.

Демон подозрительно зашевелился, словно унюхал что-то гораздо вкуснее практически доеденного тела и Максим больше не размышляя тряхнул ладонями.

— Болван! — взвыла блондинка. — Что за идиотская форма?! Как таким целиться?! Сейчас он слижет...

Кто и что должен был слизать, осталось невыясненным. Потому что большая часть капель растеклась по демону как разбитые яйца, а меньшая куда-то попала и без прицеливания. "Бабах" получился громкий.

Максим удивленно отметил, что песок излишне бодро скакнул навстречу и пропахал в этом песке носом борозду. Высказаться по этому поводу помешала волна, лизнувшая щеку и напомнившая, что на дворе не лето. Пришлось отползать от нее подальше, а потом слушать тишину и любоваться обтянутыми штанами женскими ножками, маршировавшими у лица. Сначала туда, потом сюда, потом опять туда и снова сюда. Налюбовавшись вдоволь, парень перевернулся на спину и подмигнул бледным звездам.

Что-то с этим миром сильно не так.

Или что-то не так с одним конкретным человеком.

Или даже не с одним.

Максим вздохнул и понял, что все равно ничего у отца не спросит. Просто вспомнил слова подростка о том, что мама выстраивала какую-то стену. Где-то. И заподозрил, что мама была его собственная.

Следовало разобраться, что происходит. Хотя бы примерно.

А задавать вопросы?

Может ведь и не ответить. Или не знать. Или...

Или отвесить подзатыльник и потребовать не лезть не свое дело. Они, взрослые и умные, разберутся и все ему расскажут, когда сочтут нужным.

Почему-то Максим был уверен, что все произойдет именно так. Привычка у них, он для них до сих пор ребенок.

Ну, или правильной была самая первая догадка, и папа просто сошел с ума, а за ним и мама, а потом и Максим. Веселая семейка сумасшедших. Вроде бы не буйных. А там кто знает?

А еще Максиму очень хотелось бы узнать, зачем он поперся помогать собственной блондинистой галлюцинации? И даже если она не галлюцинация, вопрос не терял актуальности. Тяги к бессмысленному героизму он до сих пор за собой не замечал.

"Включить блондинку и ждать пока кто-нибудь поможет" — дубль второй.

Максим отстраненно наблюдал за тенями на потолке и размышлял. Подумать ему было о чем. Папаша на него уже два дня как-то странновато косися. Один раз даже спросил, не желает ли сын что-то ему рассказать? Максим честно признался, что не желает, но внимание отца все равно напрягало.

Мама очень вовремя куда-то уехала. Хотя даже ей жаловаться совершенно не хотелось. Ни на что не хотелось, ни на галлюцинации, ни на легкую, какую-то похмельную, головную боль, усиливающуюся к вечеру, видимо в ответ на становящиеся интенсивными цвета ореолов вокруг домов, людей, да и вообще всего на свете. Впрочем, что оно такое, Максим уже понял. Просто излучавшееся тепло. А ночью температура воздуха ниже, поэтому и краски ярче. Парень очень рассчитывал на то, что скоро привыкнет и головная боль исчезнет.

Что со всем этим делать и как его применять он слабо представлял. Точнее, не представлял совершенно. Блондинка загадочно испарилась. Демоны по дороге не попадались. Даже непонятные тени куда-то делись, словно начали бояться и попрятались.

— Нэ мала баба клопоту, купыла порося, — проворчал Максим, вспомнив группу "От винта" и перевернулся на живот.

Кончики пальцев изредка покалывало, словно энергия из загадочного резерва-подростка просила как-то ее применить, потому что ей скучно. Да и вообще, без применения она скоро через край переливаться начнет и тогда будет такое... На счет "такое" парень почему-то совсем не сомневался. Излишки энергии нужно было как-то сбросить, избавиться от них. Только теперь этих излишков было многовато и что произойдет после того, как он привычно тряхнет руками, Максим даже представлять боялся. Наверняка какие-то разрушения.

— И в кого я такой дурак? — спросил парень у стены.

Лежать и притворяться то ли больным, то ли ленивым ему уже откровенно надоело. Папаша вроде ушел, кто-то там дверью недавно хлопал. Остальные родственники еще раньше разошлись. Можно было смело отправляться следом, никто не станет останавливать и задавать вопросы вроде: ты куда? а зачем? а надолго?

Впрочем, Максим и сам понятия не имел куда он. Подальше от людей, точно, а потом, кто знает?

Пляж. Пустынный. Чьи-то дачи, или что оно такое, довольно далеко. Колючий сухой бурьян за спиной, через который пришлось прорываться с боем лишь для того, чтобы в конце пути обнаружить, что каким-то странным образом вышел на довольно широкую утоптанную тропу. А перед глазами море, которое светится, как в августе, но не из-за водорослей, а из-за того, что вода теплее воздуха. Очень красиво, особенно когда волны лениво разбиваются о здоровенные куски ракушечника с облизанными, как у леденцов краями и разбрасывают веером гаснущие на ветру брызги. А вот ветер Максиму не нравился, влажный и холодный.

Где он сейчас находится, парень представлял смутно. Он сел на маршрутку, уехал за пределы города и вышел возле какой-то пустующей базы отдыха. А потом куда-то брел, подальше от домов, поближе к морю.

— И что нам теперь делать? — спросил сам у себя Максим.

Если честно, то в глубине души он надеялся, что на этот вопрос отзовется наглый любитель прыгать на голову. Не свезло. Единственным, что он услышал, был шорох волн по песку.

— Хоть бы кто подсказал.

Парень, размышляя, немного прошелся вдоль кромки моря.

Просто взять и сбросить лишнюю энергию ему почему-то казалось неправильным. Что-то он упустил.

— Ага, девчонка орала, что форма для атаки неподходящая, — вспомнил Максим. — Знать бы еще, какая ей подойдет и как эту форму придавать.

Пришлось походить еще немного.

— Если предположить, что папа не просто так на меня косится, что он не чокнутый и, самое главное, он знает, что делать со всякими резервами, то... — сказал Максим глядя на море.

А что "то"? Идти пытать папашу? Как-то оно не вписывается в картину мира, скорее отец будет пытать и морально избивать. Воспитывать, так сказать, развивать чувство ответственности и инстинкт самосохранения.

С другой стороны, если предположить, что родители знали о мэгах и опасались, что однажды в ком-то из их детей проснутся соответствующие таланты, то они должны были как-то к этому подготовиться. И будущих одаренных подготовить. Чтобы не начинать с нуля, когда припечет. Максим так бы и сделал и, зная отца, можно смело утверждать, что он был бы в этом вопросе с сыном целиком и полностью согласен.

— Следовательно, готовили...

Пришлось походить еще немного, размышляя о нелепых стишках, цветочках из разноцветных карандашных линий, слепленных в детстве пластилиновых фигурках, дыхательной гимнастике и прочих странноватых занятиях так любимых отцом.

Если предположить, что это оно и есть — та самая подготовка на всякий пожарный — то среди всей этой мешанины должно быть что-то подходящее для того, чтобы поменять форму капель на что-то другое. На что-то острое, способное помочь пробить шкуру всяким трупоедам.

— Угу, — сказал Максим, порывшись в воспоминаниях. — Мыльные пузыри нужно растягивать очень осторожно, иначе они сразу лопаются. Приклеить к ладоням и тянуть... Правда, мыло у мамы было какое-то необычное и пузыри получались особо стойкие.

Парень потер переносицу и решил, что попробовать стоит. Ничего более подходящего в голову не приходило.

Как сделать пузырь из капель он представлял смутно, пришлось экспериментировать. Сначала дотронулся кончиками пальцев к ладоням, пытаясь размазать по ним стремящуюся наружу энергию. Ладони защипало и обожгло, словно за крапиву схватился. Каким либо другим способом капельки себя проявлять отказались.

Парень подошел к воде, позволил набежавшей волне лизнуть зудящие ладони и опять задумался.

Либо он ничего не понимает в этой жизни, либо родители просто так вот развлекали своих отпрысков, либо он все усложняет. Последнее было самым вероятным. Тягу к огораживанию огорода там, где просто надо нащипать ромашковых цветков и бросить их в чай, Максим заметил за собой давно. Откуда взялась вера в то, что стоящие вещи простыми не бывают, он не знал, и умудрялся постоянно наступать на эти грабли. После чего мозги обычно прочищались и переставали искать сложные пути, игнорируя простой.

И если подумать, то соединить капельки на пальцах обеих рук гораздо проще, чем пытаться надуть из энергии пузырь. Наверное. Попробовать стоило.

Чувствуя себя малость неумным, да и вообще начинающим самоубийцей, Максим осторожно соединил пальцы, по очереди, начиная с больших и закончив мизинцами. Взрыва не последовало. Подышав холодным воздухом и постаравшись сосредоточиться на чем-то неведомом, парень начал разводить руки, очень аккуратно и плавно, стараясь не разорвать ниточки энергии протянувшейся от пальца к пальцу. Потратив на это нехитрое дело, довольно много времени парень полюбовался результатом, который откровенно не впечатлял. На мыльные пузыри оно не было похоже совершенно. Скорее на сопли, такие себе немного провисшие светящиеся синие сопли, которые хотелось стряхнуть и вымыть руки.

— Я определенно чего-то не понимаю, — сказал Максим.

Излишки энергии подтверждающе качнулись, и те, что были натянуты между средними и безымянными пальцами слились воедино.

— Ага, — задумчиво одобрил их парень.

Слепив энергию в целое, парень разочарованно выдохнул. Приятнее она выглядеть от этого не стала, хотя теперь напоминала подтаявшую на солнце жвачку.

— Ладно, — решил смириться с неизбежным экспериментатор. — Допустим, я держу в руках такую вот глину, из которой нужно что-то слепить. Задача усложняется тем, что отпускать концы нельзя, иначе она шлепнется на пол, соберет на себя кучу мусора, и ее можно будет смело выбрасывать.

На глину энергия, к сожалению, не была похожа совершенно. А растаявшая жвачка вряд ли станет держать заданную форму. Нет, конечно, если ее мгновенно остудить, а лучше заморозить, то станет, никуда не денется. Но вот как что-то подобное проделать с энергией, если даже не знаешь каким образом из нее что-то лепить?

— Вернемся к мыльным пузырям, — решил Максим. — Пузыри надуваются, лопаются и вообще нестабильная штука. А еще они просто оболочка с воздухом внутри. С другой стороны, воздушные шарики те же самые пузыри, только их оболочка прочнее, а воздушные шары, на которых летают — это мегапузыри. С третьей стороны, какой-то части воздуха внутри любого пузыря временно задана форма, очерченная границами. С ума спятить. И что мы в итоге имеем? А имеем мы какой-то бред, который нам ничем в данной ситуации не поможет. Потому что если энергия тот самый воздух, то оболочки у нас нет и как ее делать, мы не знаем. Угу. А еще я царского рода, раз говорю о себе во множественном числе.

Держать руки на весу было неудобно, тем более, скоро они устанут и до того момента лучше бы что-то придумать.

— Пузырь, сопля, жвачка, шарик, — пробормотал Максим, надеясь на озарение. — Пузырь выдувают, жвачку заморозить, чтобы не липла, о соплях я думать лучше не буду, шарики лопаются, если налетают на что-то острое или горячее. И что мы имеем? Врожденную дурость, судя по всему и тягу к суициду. Пузырь, жвачка, шарик...

Потом парню пришло в голову, что он думает о чем-то совершенно не том, лучше подумать о папаше. Чему-то способному помочь в данной ситуации он должен же был научить. Знать бы еще чему.

— Ладно, остановимся на жвачке. Ее нужно заморозить или заставить еще каким-то способом временно застыть... Застыть, идиот! Сделать гуще, как тесто, сделать оболочку из теста для крема... Девчачья работа.

Помнится, отец долго и нудно рассказывал об эклерах и пончиках с начинкой. А еще утверждал, что дырка в этих мучных изделиях должна быть обязательно и умный человек, прежде чем есть, эту дырку найдет. При нажиме из нее вытекает крем. Если ее не будет, то он может потечь где угодно, найдет самую тонкую стенку и как брызнет в лицо.

— Эклер, так эклер, — решил Максим.

Ведь он, вроде бы, отлично чувствует разницу между теми каплями, что были до появления блондинки, и теми, во что они превратились после прыжка подростка-резерва на голову. Капли стали гуще.

А если попробовать сделать для них оболочку еще гуще? Что получится? Собрать, например энергию только на мизинцах и попытаться выпустить по самому краю.

Парень пошевелил пальцами, заставив подтаявшую жвачку колыхнуться и еще немного провиснуть.

Эксперимент с мизинцами удался, только ничего не дал, потому что более темные и густые полоски почти сразу начали расплываться и смешиваться с тем, что было выпущено из организма раньше. Пожав плечами и опять немного подумав, Максим собрал пальцы в щепоть, немного их развел и повторил попытку, на этот раз не только с мизинцами. К его безмерному удивлению что-то даже получилось. Темная синь окутала светлую, все вместе стало похоже на заизолированную проволоку, то бишь провод.

— Ага, — обрадовался парень своим успехам.

Дальше он попытался сделать оболочку еще гуще, а потом еще, а потом даже догадался сомкнуть пальцы с одной стороны полностью, а с другой оставив зазор. В итоге получилось что-то похожее на стрелу, только заостренную с двух сторон. Щели в острие, как он подозревал, были и там и там, просто одна менее заметна, чем вторая.

— Нарекаю тебя началом, — произнес Максим, глядя на менее замкнутое острие и недолго думая, швырнул результат своих усилий в море.

Ну, как швырнул. Тряхнул руками, задавая первичный импульс. Левой ладонью тряхнул чуть сильнее, чем правой, и тут же понял, что не подумал об очень важной вещи. Целиться ведь тоже как-то надо. Потому, что завертевшаяся в воздухе стрела может попасть в следующего демона, какой угодно стороной. А может он и вовсе не прав, и менее густая энергия нужна для того, чтобы придавать ускорение, а более густая и есть боезапас. У кого бы спросить?

Мысли в голове промелькнули очень быстро. Стрела тем временем плюхнулась в воду, на мгновенье видимо задумалась о том, как на это реагировать, а потом взорвалась, или проделала что-то очень на взрыв похожее.

Парень ошарашено понаблюдал за тем, как из воды бесшумно вырастает гриб, подозрительно похожий на радиоактивный. Потом догадливо шлепнулся на пузо, накрыл голову руками и стал ждать своей незавидной участи, обзывая себя любимого идиотом, тупицей и еще более обидными, но менее цензурными словами. Участь долго себя ждать не заставила. Для начала со свистом пронесся ветер, засыпав Максима песком. Потом сверху шумно хлюпнулась вода, заставив почувствовать себя лягушкой попавшей под пресс. На этом к счастью все и закончилось.

Экспериментатор немного полежал, привыкая к своему мокрому состоянию. Пошевелил руками и ногами, убеждаясь, что хруст костей ему почудился, не без труда сел и осмотрелся.

Обновленный пейзаж впечатлял. Часть песка изображала из себя бархан на месте бывших сорняков, другая часть выглядела так, словно по ней проехались танком, а потом полученный результат заполировали цунами. Сами сорняки собрались в еще один бархан немного дальше песчаного и обвесились каплями воды, радостно сверкавшими в лучах выглянувшего солнца. Но больше всего Максиму понравилась здоровенная лужа посреди испоганенного пляжа. В общем, местные жители жутко обрадуются и обязательно отблагодарят.

— Пора делать ноги, — понял парень.

Этим он и занялся, решив, что искать людей нежадных настолько, что поделятся сухой одеждой, в его случае будет непозволительной глупостью.

О том, как в таком виде ехать домой даже думать не хотелось.

Домой Максим в итоге добрался без особых проблем. Очень повезло с продавщицей магазинчика, на который он набрел. Добродушная толстушка усадила перед камином и велела сохнуть. Продать ему водку для согрева она отказалась, потребовав показать паспорт и обругав мужиков гробящих свое здоровье. Зато сделала кофе, поделилась круглыми желтыми витаминами и величественно сообщила, что мокрый парень ей не мешает. Все равно покупатели появляются только тогда, когда тут останавливается очередная машина или автобус, да и тем чаще всего ничего кроме кофе не надо. Не сезон.

Под тихое бурчание о том, что современная молодежь даже утопиться толком не может, Максим едва не уснул.

А еще он думал. Размышлял о том, чему учил папа и о том, кто учил его самого. Вот смешно окажется, если отец самый натуральный мэг, который просто почему-то не пользуется своими умениями. Может, он по какой-то причине вернулся, прячется тут от кого-то, или еще что. В таком случае внимание к себе привлекать наверняка не очень умно.

С другой стороны, делать вид, что ничего не произошло, а кардинальные изменения пляжа приснились, тоже неправильно. Вот только, что в этой ситуации будет правильным?

Требовать у отца продолжения обучения? Знать бы еще как он отреагирует. Характер у папы сложный.

Найти блондинку и попросить ее научить хоть чему-то? А где ее искать? Да и мало ли. У нее ведь наверняка есть начальство, которое может совершенно случайно заинтересоваться учеником. Черт их знает, что от этих сати ждать. Может мэги вовсе и не ушли никуда, может их в свое время уничтожили злобные пришельцы. Из зависти к излишкам материи, наверное.

— Бредятина, — произнес парень и понял, что лучше отправляться домой пока никто не хватился.

С продавщицей он тепло попрощался и пообещал заглянуть летом на шашлык, который делает ее муж для кафешки под зонтиками. Она образуется ежегодно в двух шагах от магазина.

Максим поймал попутку и без приключений доехал почти до родной улицы. С отцом удалось счастливо разминуться, дома его не оказалось. Вообще никого не было, что не могло не радовать. Без свидетелей удалось постирать просоленную одежду, почистить куртку и отмыть кроссовки. А вот дальше удача изменила. Нет, родственники не вернулись. Когда Максим в очередной раз зашел в свою комнату, небольшую, с половиной окна, служившего выходом на балкон, зато отгороженную от брата силикатными кирпичами и слоем штукатурки, на столе, рядом с ноутбуком обнаружилась поминаемая блондинка. Она сидела, свесив ножки, изображала печаль и смотрела на парня, как на последнюю надежду в своей жизни.

— Что? — спросил он, решив, что интересовать, как она сюда попала, не будет. Мало ли? Может она через стены ходит. Или замки умеет вскрывать.

— Мне нужна твоя помощь. Очень, — звенящим голоском произнесла девушка.

Точно как Наташка, самая младшая сестра, готовая вот-вот разрыдаться.

— Так я и знал, — сказал парень.

И чего все эти спасенные девы норовят в качестве благодарности влезть на голову? Где логика?

— Понимаешь, — бесцветным голосом говорила девчонка, глядя сквозь Максима. — Я должна была попробовать. Вдруг у этих радаров есть какие-то настройки, о которых мне просто неизвестно. Это бы решило нашу проблему.

Он слушал. И все бы ничего, но эти объяснения пошли уже на четвертый круг, и начали надоедать.

— Я понял, ты пошла допрашивать своих техников. Что они тебе такое сказали? — попытался подтолкнуть собеседницу парень.

— Ничего, — широко махнула рукой девушка. — Я до них не дошла...

Улыбнулась ласково-ласково и вывалила на голову информацию.

Оказывается, она отправилась в свой мир, прошла сквозь несуществующее и оказалась на одной из приемных площадок. Все как полагается по инструкции — жителям города почему-то не нравятся люди, появляющиеся посреди улиц. Девушка немного на этой площадке постояла, репетируя гневную речь, и счастливая отправилась к техникам. А дальше, то ли, к сожалению, то ли к счастью, она к ним не дошла. Потому, что услышала разговор. Точнее — РАЗГОВОР!

Нельзя сказать, что Максим понял абсолютно все — блондинка буквально забросала его незнакомыми названиями, странными именами и цитатами из родного закона. Но основное не понять было сложно.

Девушку подставили.

Кто-то видимо сбегал на Землю, которая, как известно, планета не маленькая, зацепил на себя то ли ее запах, то ли отпечаток, вернулся домой, убил какого-то старика и украл хранящийся у него могущественный артефакт. И все бы ничего, блондинку поймали бы, убедились, что опасной игрушки у девушки нет, и отпустили под честное слово ее дяди. Но, к сожалению, похититель успел украденное применить, разрушив два каких-то храма, а остатки силы артефакта поглотить, после чего выбросил уже бесполезную вещь посреди площади. И теперь ловить блондинку будут как особо опасного преступника, а они чаще всего в процессе поимки умирают.

Собственно, именно убить ее и требовал кто-то завернутый в черную тряпку с ног до головы у троицы, завернутой в синие тряпки. А остальные подробности она узнала, подслушав выдачу инструкций поисковому отряду. После чего и поспешила сбежать обратно на Землю, пока никто не заметил, что она вернулась. Идти к родственникам просить защиты и справедливости девушка даже не пыталась. Была уверенна, что там ее ждут в первую очередь и что-либо попросить она не успеет.

— Дела, — задумчиво произнес Максим. — А подожди-ка... Почему они решили из-за каких-то следов, что это была ты. На Земле уйма городов...

— Тонкая грань сейчас находится здесь, — сказала блондинка и даже ногой притопнула, словно эта грань скрывалась под ковром. — Поэтому и демоны будут лезть сюда, пока она не переместится. Так что можешь не надеяться, других стражей в твоем мире нет. А так же нет исследователей и праздношатающихся. У первых сейчас полно других дел, а вторым временно вход перекрыт после того, как один придурок протащил котенка и эта тварь сожрала любимую птичку жены второго советника.

— Понятно, — вздохнул парень. Получалось, круг подозреваемых действительно небольшой. А искать кого-то, кого здесь быть не должно, вряд ли станут. — От меня ты чего хочешь?

— Я у тебя буду прятаться! — безапелляционно заявила девушка.

— С чего вдруг? — неподдельно удивился Максим.

— На твоем фоне я буду менее заметна. Вот они придут, увидят какого-то аномального местного и отправятся искать еще где-то.

— Гениально! — рявкнул парень, полюбовавшись торжествующей улыбкой. — А если не уйдут?

— Уйдут, я их знаю.

Говорила она твердо и уверенно.

— Ладно, — вздохнул Максим. — Но при одном условии. Ты научишь меня пользоваться моим резервом.

— Договорились! — жизнерадостно согласилась блондинка, и парень понял, что продешевил. Очень сильно продешевил. — Я Тайрин, — представилась девушка, прижав ладонь к сердцу.

— Я Максим, — отозвался парень, задумавшись о том, во что же он вляпался.

Может, поговорить с отцом было бы правильнее?

Первый же день обучения показал, что Максим не шибко умный и болеет склерозом. Над рассказом о том, как парень глушил рыбу и уничтожал пляж, Тайрин смеялась до слез. А потом еще долго хихикала, услышав слова "вода" и "резерв".

Все оказалось гораздо проще и, как и подозревал парень, папа основам взаимодействия с силой научить успел. Первых два дня пришлось повторять одну из дыхательных гимнастик, когда на выдохе чувствуешь, что ладони на мгновение становятся невесомыми. Оказалось, это упражнение здорово помогает чувствовать энергию резерва, надо только запомнить ощущение. Потом, когда сумел ощутить легкость в руках без предварительного вдохов-выдохов, потребовалось подключить воображение. И начавшая растворяться в пространстве энергия скрутилась жгутом, пойманная хозяином за хвост, перетекла сама в себя, повинуясь движению пальцев и сформировалась в плотный шарик. Опасный, как сказала бледноватая блондинка, способный снести половину дома. А может быть и весь.

То, как парень ехал с этим шариком неплотно сжатым в ладони за город и выбрасывал его в море, отдельная история. А Тайрин все это время притворялась пустым местом, на которое почему-то не желали ступать пассажиры, и читала лекции о времени и месте, о соизмерении сил, и о глупых мужчинах, которые долго не живут.

Повторно вымокнув и полюбовавшись перевернутым вверх тормашками огромным камнем, Максим поинтересовался у недовольной учительницы, не умеет ли она сушить одежду, и нельзя ли было поставить какой-то щит?

Первое девушка проделала с удовольствием, сбив Максима с ног порывом теплого ветра. О втором долго говорила, пока до парня не дошло, что папа тоже о чем-то подобном рассказывал.

— Ага, — сказал парень. — Вот мой кусок мира, — крутанулся на пятке, очертив вокруг себя круг ладонью в воздухе. — Мое личное пространство. Если кто-то ступает сюда без разрешения, то да, мне неприятно. И если в эту невесомую стеночку добавить энергии и желания вытолкнуть, то она становится прочнее металла.

— Да, — сказала Тайрин. — А еще ее можно раздвинуть. Это даже дети умеют, только дети слабенькие и любой взрослый сможет сквозь их защиту пройти. А дальше уже все зависит от личной силы. Чем больше у тебя резерв и способность к накапливанию, тем прочнее будет граница.

— Я понял, — отмахнулся Максим. — Пошли отсюда, а то мало ли, еще кто-то заинтересуется тем, что тут такое бамкнуло.

Девушка хмыкнула и послушно пошла.

Они спокойно доехали до города. Тайрин хоть и сидела, но никто почему-то на пустое вроде бы место внимания не обращал. А потом блондинка забеспокоилась, как пес, которому приспичило выгуляться, завертела головой, вскочила на сиденье с ногами.

— Демон, — выдохнула она и, открыв окно, сиганула на улицу.

— Вот дура! — взвыл парень, бросаясь к водителю.

Пока протиснулся, пока уговорил остановить "вот здеся", девушки и след простыл. Пришлось прислушиваться к пространству и идти в сторону показавшуюся чем-то подозрительной.

Демона Максим нашел до странности легко. Он сидел посреди крошечного сквера и не особо стремился искать жертву, которую каждый порядочный демон обязан жрать. А может, он там лежал. Или вообще был дохлый, серая дымка, устремляющаяся от него в небеса на это намекала. Если парень ничего не путал и это не родич джина.

Блондинку тоже обнаружил почти сразу. Ее методично загоняли в угол два смешливых здоровяка, а эта дура что-то рассказывала им просительным тоном. Правда, здоровяки были не самым худшим в ее жизни. Закутанная в синюю хламиду с капюшоном фигура, торжественно идущая к троице, вымахивая на ходу чем-то похожим на копье, скрещенное с двузубой вилкой, Максиму не понравилась гораздо больше. Настолько, что он, не раздумывая, швырнул в нее парочку опасных шариков. Первый благополучно оторвал вилку и растаял вместе с ней. Второй умудрился попасть в капюшон, на что фигура отреагировала воплем, громким хлопком и исчезновением. Здоровяки оглянулись, и парень одарил их еще двумя шариками, только поменьше и не такими опасными, если верить ощущениям. Ребята последовали примеру любителя одежд синего цвета.

Демон продолжал дымить и было похоже, что он медленно тает.

Тайрин уселась на землю и равнодушно на него смотрела. На подошедшего Максима она не отреагировала.

— Что теперь? — раздраженно спросил парень, убедившись, что вниманием его не одарят, пока сам не потребует. — Я их убил?

— Нет, — мотнула головой девушка. — Активировал защиту стражей. Она реагирует на неожиданное нападение в чужом мире, выбрасывает домой. Они там сейчас осмотрятся, поругаются, отключат ее и вернутся.

— Так чего ты дура сидишь?! — рявкнул парень. — Пошли отсюда!

— Все равно найдут, не сразу, но найдут, — тоскливо отозвалась блондинка. — Они мне не поверили, даже слушать не захотели. Сказали, что старшие разберутся. Я пыталась убедить, что меня убьют раньше, чем старшие придут, а они...

— Идем!

Схватить девушку за шкирку и потащить за собой получилось неожиданно легко. А вот отогнать мысль, твердившую, что он лезет, куда не следует, так и не удалось до самого дома. И прятать блондинку у себя не лучшая идея.

— Короче, — сказал парень, заперев квартиру и затолкав гостью в свою комнату. — Сейчас мы сядем и дружно придумаем, куда в такой ситуации можно сбежать. Ибо есть у меня подозрение, что эти перекачанные придурки меня увидели и запомнили. Ясно?! Сели и думаем. Причем быстро думаем!

Блондинка в ответ печально вздохнула, и Максиму захотелось ее придушить.

Если хочешь что-то хорошо спрятать — прячь на самом видном месте.

Блондинка своих соотечественников знала хорошо. Долго думать над тем, что делать дальше никому позволять они не собирались. Впрочем, это ничего не меняло. Мысли Максима тупо носились кругами и дружно поминали героических идиотов вкупе с любопытными кошками и прочими персонажами, погибшими из-за собственной глупости. Думать о том, как теперь выпутываться, почему-то не получалось. Поэтому, когда Тайрин, тоскливо сообщила, что теперь все, их нашли и скоро будут тут — она чувствует направленное внимание, причем близко — парень не удивился и не огорчился. Он просто спросил, есть ли где-то место, где их найдут не настолько быстро?

— Нас везде найдут, — еще тоскливее ответила она и уставилась на потолок. — Глупо так. Обиднее всего, что того, кто на самом деле украл артефакт, возможно, вообще никогда не станут искать. И у дяди неприятности будут...

— К черту твоего дядю, со своими неприятностями он сам разберется, — прервал горестный рассказ Максим. — Как они вообще нас ищут? Не прохожих же расспрашивают.

— Мы светимся. И я и ты... Я же тебе говорила, когда мэги ушли, в этом мире осталось очень мало людей, чей резерв вообще можно рассмотреть. А твой большой, да и мой не меньше. Просто я большую часть энергии трачу на свою границу, так оно безопаснее...

— Я это уже понял, не отвлекайся. Значит, нас так легко нашли из-за того, что мы здесь как два костра ночью в степи, так?

— Примерно, — не стала спорить с поэтичным определением парня Тайрин.

— Ага, — Максим потер переносицу, потом потеребил мочку уха и вздохнул. — В таком случае нам либо нужно срочно как-то экранироваться, либо искать людей с резервами, среди которых можно затеряться.

— Экранироваться не поучится. Для этого нужно быть сильнее и опытнее, чем мы вместе взятые, — отмахнулась Тайрин. — А затеряться... Где здесь затеряешься? Я же сказала, людей с резервом в этом мире очень мало. Возможно, ты вообще единственный, а остальные так, слухи. Так что мы не затеряемся. Разве что толпа демонов заглянет, и мы попремся прятаться среди них.

— Только демонов нам и не хватает, — пробормотал Максим. Парню и одного хватило, чтобы решить: больше он ни на что подобное любоваться не собирается. — Поставим вопрос по-другому. А где можно найти подходящих для маскировки личностей? Где их много?

— У меня дома! — рявкнула девушка. — Я же тебе сказала, у нас меньше материи, но больше энергии изначально. И...

— А я к тебе домой, как попаду? — раздраженно спросил парень. Еле удержавшись от того, чтобы обозвать собеседницу тупой блондинкой. Сестры на такое определение обижались. Очень. Дня четыре могли дуться.

Тайрин несколько раз моргнула, а потом улыбнулась. Многообещающе. Точнее, очень многообещающе.

— Действительно, такого они от меня не ждут, — сказала, глядя в неведомые дали. — И если ты будешь рядом, меня не обнаружат. Я спрячусь на твоем фоне. А фон у тебя должен получиться большой...

— Ты о чем? — подозрительно спросил Максим.

— О том, что материю в энергию превратить проще, чем наоборот. Правда, ею можно будет воспользоваться только как привязью соединяющей с чуждой границей, но у тебя и так резерв глубокий.

— Материю в энергию? — переспросил парень. Что-то данное заявление ему не нравилось. Совсем.

— Да! Я же тебе говорила, ты существо более материальное, чем я.

— И что?

— Поэтому тебе проще попасть в мой мир, чем мне в твой!

Девчонка жизнерадостно улыбнулась и шагнула к Максиму.

Парень попятился.

— Что я забыл в твоем мире?!

— Мы там спрячемся! Сам же говорил, что тебя тоже могли рассмотреть и запомнить. Или ты надеешься, что если меня рядом не будет, то никто и не заинтересуется, зачем ты швырялся в ловцов энергией?

Вопрос прозвучал настолько ядовито, что захотелось выругаться.

Нет, Максим ни на что подобное не надеялся, да и никого не винил. Сам же влез, сделал глупость, смысл искать виноватых. Просто, отправиться в чужой мир, жители которого менее материальны? В голове оно как-то не укладывалось. И было, откровенно говоря, страшно, себе-то он признаться мог.

— А обратно как? — задал парень совсем уж глупый вопрос. Словно других проблем не было. Лучше бы спросил, как попадет туда и каким образом превратится в призрака похожего на Тайрин.

— Если все будет хорошо, дядя тебя вернет! — оптимистично пообещала девушка.

Ей хотелось верить, только у Максима не получалось. До того "хорошо" еще дожить надо, не говоря уже про дядю.

— Тайрин, а твои ловцы, они вообще кто? — спросил парень, решив уточнить, куда и как сильно вляпался.

— Стражи, как и я. Только они стражи внутреннего периметра. Как бы тебе объяснить? — блондинка качнулась с пятки на носок, изобразила на мордашке задумчивость, а потом просияла. — О! Меня можно считать солдатом, точнее офицером из вашей армии, если отбросить некоторые моменты. А они ближе к тем полицейским из фильма, что мы смотрели. Их даже точно так же в наказание могут отправить регулировать движение. Только не машин на улице, а потоков на срезках. В некоторых городах оно разрешено.

— Что такое срезки? — уныло спросил Максим, понимая, что попал он конкретно.

— Что-то вроде телепортации. Сквознячок такой на стыке миров. Его можно направлять и использовать для того, чтобы почти мгновенно переместиться на довольно большое расстояние.

— Ага, понятно...

Не то, чтобы он на самом деле что-то понял. Просто решил, что лучше увидеть своими глазами, чем расспрашивать о чем-то неведомом девушку, не умеющую толком объяснять.

Лучше бы расспросил. Обо всем и заранее.

Переноситься в "мир иной", как метко выразился Максим, из квартиры, а так же из родного двора парень отказался наотрез. Во-первых, мало ли как оно повлияет на окружающую действительность? Участи ни в чем неповинного пляжа родному дому Максим не желал. Во-вторых, а вдруг эти стражи, внутренние, или какие они там, заинтересуются жильцами места, из которого был совершен перенос, и наткнутся на папу с его подозрительными знаниями? Мало ли откуда они у него. Так что лучше уйти как можно дальше и не привлекать лишнего внимания к родственникам. Про папу парень блондинке конечно не рассказывал, но с тем, что семьей странного парня ее соотечественники могут заинтересоваться спорить она не стала.

Тайрин обругала паранойю Максима, его же родичей и себя заодно. После чего послушно пошла выбирать место, предупредив, что далеко от дома уйти они попросту не успеют.

К счастью далеко ходить и не понадобилось. Через квартал от родной улицы был расположен парк, в котором можно было найти сколько угодно безлюдных мест даже днем, а ночью и искать их долго не придется.

Парк девушка одобрила. Выбрала пятачок на перекрестке аллей, потерла ладони друг о друга, печально вздохнула.

— Что еще? — подозрительно спросил Максим.

— Понимаешь, я не специалист, — сказала девушка, тряхнув блондинистой прической. — Теоретически, тебе даже ничего делать не надо. Это при переходе в мир с более плотной материей приходится направлять энергию на свою границу, чтобы обмануть реальность, чтобы миру казаться плотнее, чем ты есть. Иначе он ведь добавит материи, не спросив, а на это может всего резерва не хватить...

— И?

— Этого давно никто не делал.

— Чего этого? — раздраженно уточнил парень. Она своими загадками и недомолвками кого угодно до белого каления доведет.

— Не переходил из более плотного в менее.

— Почему?

— Ну, мэги же куда-то ушли. Миров менее плотных, чем мой, мы пока не находили. Все примерно такие же. А жители более плотных не находили нас. И вряд ли найдут. Они нас просто не видят. Не мэги же.

— Отлично, — сказал парень. — От меня ты чего хочешь? Что я должен понять?

— Ну, теоретически, лишняя материя станет энергией и сама вольется в границу, — замялась Тайрин. — В твою границу.

— А практически?

— Практически тоже вольется, — горячо пообещала девушка. — Только я не знаю, как это будет выглядеть, и что ты будешь при этом чувствовать.

— Я хоть выживу? — мрачно спросил парень, задавив в зародыше желание выругаться. Не до того. Преследователи наверняка на дурацкие разговоры и запугивание друг друга время не тратят.

— Выживешь. О смертях ничего не говорилось в учебнике. Просто, для облегчения перехода из материи в энергию нужно как-то ее сдерживать, но я не знаю как.

— Тогда и говорить не о чем! — отрезал парень. — Где там твои преследователи?

Тайрин оглянулась, словно рассчитывала увидеть кого-то за спиной, пожала плечами и бледновато улыбнулась.

— Близко, — сказала она. — Говорить действительно не о чем, просто времени не хватит. О том, куда мы идем, я тебе расскажу потом, ладно?

— После того как дойдем? Хорошо, я не против. Какая разница?

Блондинка кивнула, опять потерла ладошки друг о друга.

— Идем, — тихонько сказала девушка и как-то странно перебрала пальцами в воздухе, словно по струнам музыкального инструмента. — Точнее, падаем, — зачем-то уточнила, и Максим послушно упал. В пустоту.

Желудок тут же попытался выпрыгнуть через рот, видимо решил, что вдали от такого хозяина ему будет лучше. Пока парень с ним боролся, куда-то делся свет, а на кончиках пальцев поселились кусючие муравьи. Должно ли так быть, спросить парень не успел, потому что к нему мягко подошел великан и с размаха отвесил подзатыльник, заставив вокруг головы заплясать звездочки. На счет великана Максим был почти уверен, он всем телом почувствовал вибрацию от тяжелых шагов, а звездочки счел глюком.

Подумать о том, что с этим глюком теперь делать так и не получилось.

Великан протяжно вздохнул, обдав теплым воздухом, и сжал парня в ладонях, крепко-крепко, до хруста костей. Пока Максим пытался заорать или вытолкнуть из себя хоть какой-то звук, пусть даже писк или стон, давить его передумали. Зато захотели разорвать и потянули сразу во все стороны. А парень, как ни странно, почувствовал, что его тело растягивается, будто резиновое, деформируется, начинает таять по краям. Ощущения были, мягко говоря, непривычные, он понятия не имел, как на них реагировать. И, наверное, поэтому пришедшей им на смену боли обрадовался, как родной. Даже улыбнулся ей. После чего перестал существовать.

— Эй! — кто-то потряс за плечо и немного потоптался рядом. — Э-эй!

Открывать глаза не хотелось. Совершенно. Максим был уверен, что сегодня выходной, спешить ему некуда, а уснуть опять, если встанешь, не получится.

— Да, вернись ты! — воскликнул ломкий мальчишеский голос и кто-то пнул Максима по ребрам.

Это было слишком. Мало того, что какая-то зараза с ногами залезла на кровать, так еще и дерется. Вот сейчас этот будильник ходячий как полетит!

Парень попытался вскочить, отбрасывая одеяло в сторону. И повис в пустоте. Никакого мальчишки, никакой кровати, да и вообще ничего рядом не было.

— Полный капец! — возмущенно произнес Максим, убедившись, что себя тоже не видит и потрогать не может, хотя каким-то странным образом ощущает. — Что за фигня?

— Ты куда делся?! — не менее возмущенно откликнулся ломкий голос. — Сейчас же вернись!

— Куда?! — заорал Максим. — Если бы я знал, то давно бы вернулся, понял, идиот?!

— Ага, раз кричит, значит целый, — чему-то обрадовался собеседник.

— Целый? — переспросил Максим.

— Ну, да. Могло ведь и на части разорвать, собирай тебя потом. С этими переходами без наращенной защиты никогда нельзя быть уверенным в том, чем оно все закончится.

— Та-а-а-ак, — мрачно потянул парень, неожиданно для самого себя, вспомнив, как блондинка обещала, что все закончится хорошо. — И что теперь?

— Ждем, — оптимистично сказал собеседник. — Когда твоя материя стабилизируется, ты должен всплыть наружу.

— Должен? — переспросил Максим.

— Не беспокойся, всплывешь, никуда не денешься. Сознание в принципе не может надолго задерживаться в чаше резерва. Сознание слишком привыкло к телу.

— Ладно, сделаем вид, что я тебе верю, — пробурчал Максим. Выбора у него все равно не было. — И что мне делать?

— Ничего. Можешь даже поспать. Ты же, вроде, просыпаться не хотел.

— И как я здесь должен спать?! — вспылил парень.

— А как хочешь, — добродушно отмахнулись от него.

— Приехали, — констатировал Максим и его опять кто-то пнул. Ботинком, в лицо. Точно как тогда, когда впервые сломали нос.

Сознание поплыло, и парень попытался инстинктивно отползти и заслониться руками. А потом куда-то упал.

— Это не может работать! — громко доказывал отец так, словно несчастная фэнтезийная книга была учебником, а не развлекательной литературой. — Просто не может! Это все равно, что упрямо долбить мечом об меч, или об щит, надеясь, что у противника эти вещи окажутся хуже качеством, вместо того, чтобы пытаться прирезать человека.

— Да, я понял, — тоскливо отозвался Максим, подозревая, что папа за что-то его, таким образом, наказывает. Учит на будущее. Всякое действие может повлечь расплату, или что-то в этом роде.

Книгу парень уже читать и не пытался. Если честно, то он начинал жалеть, что вообще взял ее в руки. Кто же знал, что любимый родитель так отреагирует?

— Нет, магия сама по себе годится только для защиты, — уверенно говорил взрослый и вроде бы разумный человек. — Даже для защиты от стрелкового оружия, будь то лук или пистолет. Без разницы. На то, что не держат человеческие руки очень легко воздействовать на самом деле. Сам по себе предмет через защиту не пробьется, разве что его начинят энергией под завязку, превратив в артефакт. Но какой идиот будет швыряться артефактом?

Максим громко вздохнул, намекая, что ему неинтересно.

Папа сделал вид, что намека не понял. А может, не понял на самом деле. Кто его знает?

— Но ведь рановато впадать в маразм, — тихонечко прошептал парень.

— Да, магия годится только для защиты, если дело касается других магов. Эта защита будет тем прочнее, чем сильнее маг и больше его резерв. Еще в этом деле может помочь привязка к границе, но тут надо тренироваться и усиливать связь... Правда, некоторым оно не дано в принципе, — продолжал разоряться отец, старательно не замечая уныния на лице сына. — Ну, а если противник не маг, то его этими заклинаниями, конечно, убьешь, — слово "заклинания" прозвучало как ругательство. — Только в чем тут доблесть? Это все равно, что ребенка прирезать. Маленького, лет пяти, не больше.

Максим тихонько хмыкнул. Почему-то сравнение не мага с ребенком ему не понравилось. Он не смог бы объяснить почему. Только начало казаться, что в этом пункте отец прав.

— Доблесть! — презрительно произнес папаша, словно гвоздь в чей-то гроб забил. Одним ударом. Умел он так говорить, а дети дружно надеялись, что тоже научатся. — Позорище! О чем это я?

Отец неодобрительно посмотрел на сидевшего с ногами в кресле сына. Перевел взгляд на яркую книгу и мрачно прищурился, как хищник высматривающий добычу.

— О магах, — вспомнил тему лекции. — Чтобы пробить чью-то защиту, нужна основа. Всегда нужна основа, через которую можно проводить энергию. Материальная основа, а не та же энергия, только слегка уплотненная.

Максим понял, что начинает ненавидеть слово "основа".

— Эта основа должна быть сама по себе достаточно прочная, чтобы минимальное воздействие энергии сделало ее почти идеальным оружием. Поэтому дурацкие деревянные резные палки с камнями в навершии не годятся. Разве что кто-то найдет дерево способное пережить встречу с топором. Оружие должно быть оружием! У этих магов должны были быть мечи!

— Да, да, должны, — решил согласиться Максим, в надежде, что папа со своим бредом от него отстанет.

— Запомни, магия для защиты. Оружие для нападения. Да, а еще бывает материал прочнее титана.

— Запомню, — пообещал парень. Ему хотелось встать и уйти, но это было чревато тем, что папа прочтет еще одну лекцию, которая будет бредовее, длиннее и зануднее.

— Запомнишь, — многозначительно улыбнулся отец.

— Вспомнил! — заорал Максим и попытался вскочить на ноги.

Мир зашатался и накренился влево. В глаза ударил яркий свет.

Парень попытался за что-то схватиться и, замахав руками, куда-то поехал, будто с горки на санках. Скольжение закончилось быстро, точнее сменилось на банальное падение, заставив удивиться тому, как часто в последнее время это происходит. А закончилось все довольно шумным приземлением на что-то не шибко мягкое и устойчивое.

Парень немного полежал, пережидая звон в голове и давая зрению привыкнуть к яркому свету. Потом осмотрелся и старательно проморгался, заподозрив, что его либо обманывает зрение, либо окончательно поехала крыша.

Находился Максим в банальном сарае. Большую его часть занимала громадная кипа сена. Свеженького, серо-зеленого, пахнущего терпкой травой и пылью. Парень задрал голову, полюбовался задорно торчащими из стога беленькими цветочками. Прикинул, откуда примерно он падал и тяжко вздохнул. Получалось, высоковато. Место, которым ушибся, наверняка еще разболится. С другой стороны — если бы летел головой вниз, было бы гораздо хуже.

То, на что Максим упал, оказалось не менее банальным для такого сарая хламом. Куски досок, что-то подозрительно похожее на якорную цепь, пара железных гнутых ведер, какая-то непонятная сельскохозяйственная ерунда. Хорошо хоть коса не валялась и вилы.

— И где это я? — спросил сам у себя парень.

Под крышей сарая была куча маленьких окон, через которые солнце освещало вершину стога. Ворота на полстены были открыты, позволяя осветить его снизу до середины.

— Людей, что ли, поискать?

Кого-то разыскивать особо не хотелось, мало ли, как местные жители отреагируют на парня в странной одежде. Но сидеть в одиночестве возле сена, ждать с моря погоды и ничего не делать было как-то неудобно, что ли? Так можно досидеться до чего угодно, попутно напридумывав себе кошмаров, монстров и конец света. Чужой же мир ведь.

С другой стороны, а вдруг ничего не вышло и его забросило не в мир Тайрин, а в какое-то село. Сено правда смущало, такое сено бывает только летом, но Земля планета большая... Или все тупо приснилось, даже успевшая прийти поздняя осень.

Максим представил, как выходит из сарая и начинает голосить: "Ау! Люди!". Нервно хихикнул и попытался аккуратно встать на ноги. Доскам его движения явно не нравились. Они шатались, скрипели, хлопали друг о друга, трещали и всячески намекали, что лучше бы парень упал в другом месте. Или вообще тихо и мирно сидел на сене, там мягко и довольно уютно.

— Ага, мягко, — пробормотал Максим, потыкав пальцем в намечающийся синяк. — Можно подумать я этого сена никогда не видел. То штурпаки, то колючки...

Выбраться из залежей хлама удалось без потерь. Парень доковылял до ворот, выглянул наружу и несколько долгих мгновений тупо пялился на круглое, похожее на зеркало, озеро, находившееся через дорогу от сарая.

Дорога, кстати, тоже была обыкновенная. Две пыльных утоптанных колеи в траве, иногда прямых, иногда виляющих. Земля, правда, не черная, а красноватая, но это не доказывало ее иномирское происхождение. Земля — она разная бывает.

— Ой, ты проснулся! — радостно завопила блондинка, появившись из-за сарая, и бросилась Максиму на шею.

Он еле удержался от того, чтобы шарахнуться. Терпеливо пережил попытку задушить, поцелуи в щеки и щебет о том, как долго он спал, и с каким трудом его заталкивали на сено с помощью магии.

— Мы где? — наконец смог вставить слово парень.

Девушка отцепилась, окинула его недоверчивым взглядом.

— У меня дома, — сказала так, словно он сморозил какую-то глупость. — Точнее не у меня. Мы довольно далеко от города и от дядиных земель. Зато шансов, что кто-то поймает колебания границы и догадается, что ее кто-то пересек, почти нет. Кому мы тут нужны?

— Ага, — глубокомысленно согласился Максим.

— К городу мы завтра к вечеру дойдем, если отправимся прямо сейчас. Я даже знаю, как в него попасть, минуя ворота. Штук семь способов, не считая подземелий. Вот только не уверена, что это стоит делать. Так хочется с кем-то посоветоваться... Даже с учителем Нитьей. Не представляю, что теперь делать. Нельзя же вечно прятаться. А искать того, кто украл артефакт на самом деле... А как его искать? Я даже со знакомыми поговорить не могу, а подходить к мастерам и видунам вообще не рискну.

— Ага, — опять сказал Максим. Что-то такое он и предполагал.

— А ты ничего не чувствуешь? — переключилась со своих проблем на его Тайрин.

И уставилась. Пристально. Как кошка на моль, в ожидании, что та сейчас полетит и можно будет за ней побегать, весело прыгая на занавески, кидаясь на дверь и роняя книги с полок.

— Чувствую? — переспросил парень.

Он, конечно, чувствовал. Забитый локоть болел. Садиться в ближайшем будущем придется осторожно. Солнце припекало макушку, намекая, что не помешала бы кепка. Ветерок дул, теплый, сухой, пахнущий какими-то цветами. И пить хотелось. Но девушку ведь интересовали не эти ощущения.

— Что я должен чувствовать? — решил уточнить Максим. А то мало ли, может что-то важное упускает.

— Не знаю. Я когда впервые попала в твой мир, мне казалось, что все вокруг тяжелое, даже воздух, а я сама легкая-легкая. Странно так, противоречиво.

Парень улыбнулся и попытался понять, что он чувствует.

Определенно никакой тяжести. Воздух как воздух. И легкости никакой.

Максим прищурившись, посмотрел на небо, убедился, что оно тоже обыкновенное, да и солнце на своем месте.

— Хм, — высказался парень.

Должно же быть что-то не так, или нет?

Дышится нормально, болит ожидаемо. А если?

Максим поднес руку к лицу, глубоко вдохнул и попытался направить к кончикам пальцев капельки энергии. И, наконец, почувствовал. От них больше не хотелось избавиться, они казались воздушными шариками или невесомыми бабочками, севшими на человеческую ладонь. Если сжать кулак, они смешаются, сомнутся, а потом опять расправятся, как пружины. Потому что они стали более живыми и уместными. Как-то так.

— Эй, — обеспокоено позвала Тайрин.

Парень дернул плечом, мол, не мешай, мужик думает.

— Ты что делаешь? — возмутилась девчонка. Будто это не она спрашивала чувствует он что-то или нет?

Чувства не обманули. Энергия сжалась, потом расправилась. Потом, повинуясь движениям пальцев, сплелась в крошечную воронку и мгновенно раскрыла крылья, зависнув в воздухе над ладонью. Нет, это не бабочки крылья, скорее какого-то локатора. А мир стал другим. Воздух завибрировал от движений находящихся довольно далеко людей, ветер стал колючим, жадно отбирающим влагу. А еще у этого ветра появился брат, вечный, старший и мудрый. Такой себе Гольфстрим в воздухе, широченный, наверное, занимающий все доступное пространство, текущий медленно, но неотвратимо, как само время.

— Эй! — голос блондинки прозвучал где-то очень далеко.

Максим чувствовал себя островом. Одним из великого множества островов, которые лениво и нехотя обходит течение. А если потянуться и зачерпнуть...

— Ты!

Вопль вывел из транса, или что оно было, и парень удивленно уставился на светлую полоску в своей руке. На джедайский меч походе. И на лампу тоже немного, жалко, что не гудит.

— Ты что творишь?!

— Не знаю, — честно признался Максим. — А на что оно похоже?

— На что? — почему-то удивилась Тайрин.

— Ага, на что? — переспросил парень.

Течение он продолжал чувствовать. Какая-то дурацкая мысль твердила, что о чем-то подобном папа тоже рассказывал, правда, вспомнить эти рассказы почему-то не удавалось.

— Джедайский меч, — улыбнулся парень, удобнее перехватил полоску и широко ею махнул.

Она такого обращения не пережила — размазалась веером и начала таять.

— Закрепить результат, — произнес то ли Максим, то ли папа в воспоминаниях.

Вторая рука, словно самостоятельно зачерпнула еще немного непонятно чего из течения. Крылья энергии пружиной оплелись вокруг новой световой полосы, повинуясь скорее желанию, чем движению, и джедайский меч начал превращаться в обычный металлический. Точнее, не превращаться, он просто обрастал оболочкой, не теряя своих непонятных свойств.

— Энергия может превратиться в материю, довольно нестабильную. Она будет существовать, пока не закончится сама энергия. С другой стороны, любая жизнь существует, пока есть энергия, просто тратить ее на поддержание чего-то другого глупо, — наконец всплыло воспоминание. — Но если энергию заякорить на изначальное. На тот хаос, из которого сплетается неживое, из которого состоит основа мира, и который способен породить жизнь очень редко. И жизнь эта будет немного другая, вывернутая на изнанку. У нее будет изменчива материя и неизменна энергия. Да, если эту силу поймать в тиски своей энергии, можно получить и оружие, и доспех, самые прочные из существующих.

Меч послушно взлетел, скосил травинки и легко, словно не заметив препятствия, вгрызся в ворота сарая, пролетев их до половины и остановившись, повинуясь человеческой руке.

А потом перед глазами Максима жизнерадостно заплясали алые точки, и мир опять исчез.

Особенности национального подполья.

— Сбежала?! — вопль разнесся по помещению, отразился от стен и вернулся многоголосым эхом. — Как эта глупая девчонка смогла от вас сбежать?! Да она без одобрения родственников и шага ступить не смела! Более неуверенного в себе и своих поступках стража найти невозможно! Как она могла сбежать?! Куда?

— Не знаю, — виновато произнес мужской голос, и темная фигура в плаще с капюшоном отошла от стены, на фоне которой ее видно не было, вышла на середину пустого зала. — Ее нет в том мире, она ушла. Или у нее есть экранирующий амулет. В чем я сильно сомневаюсь, эту игрушку при переходе почуяли бы стражи границы. В обоих случаях искать бесполезно. Лучше подождать, пока сама вернется. Должна же она к своему могущественному дяде прийти, рано или поздно обязательно придет. Там ее мы и будем ждать и перехватим. Если конечно она не сможет попасть из того мира прямо в его дом.

— Не сможет! — рявкнул невидимый собеседник. — Защита против проникновения не делит людей на своих и чужих, тупица! Там даже через окно никто не залезет, только в дверь!

— Да, я понял.

— Ничего ты не понял, эту малолетнюю дурочку должны искать. Все. И те, кому дорог был артефакт, и желающие ей помочь родственнички и стражи. Все! Понимаешь, все должны быть увлечены поисками. Тогда они не обратят внимания на мелкие ничего не значащие происшествия. Маленькое легко прятать за большим.

— Знаю, — без намека на эмоции сказал человек стоящий в центре помещения.

— А раз знаешь, действуй. Поиски будут длиться, пока девчонку не найдут. И лучше для нас, если ее не найдут никогда.

— Но...

— И не смей мне рассказывать о своих сложностях, тупица! Думаешь, мне легко было эту слабачку отправить в качестве стража в бывший мир мэгов?!

— Не такая она и слабачка, раз смогла подстроить ловушку на охотников.

— По сравнению с тобой слабачка! Да по сравнению с большей частью стражей стоящих на воротах, тоже слабачка! Или ты желаешь поспорить со мной?! — тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросил невидимка.

— Ей не хватает опыта... — упрямо произнес его собеседник.

— Желаешь, чтобы она его набралась?!

— Нет.

— Тогда действуй, и не отвлекай меня от дел из-за пустяков. Мне есть чем заняться.

— Верю, верю, — недовольно пробормотал человек в центре зала, прислушиваясь к шорохам, сопутствующим уходу его собеседника. — Идиот. Можно подумать, я не знаю кто ты.

— Держи свои знания при себе, тупица! — рявкнули напоследок и шорохи стихли.

— Заигравшийся болван! Зачем усложнять такое простое дело?! — возмутился человек в плаще и тоже ушел.

Максим печально вздохнул, обнаружив себя в знакомой темноте. Как там говорил тот бестелесный голос? Чаша резерва?

— Ты его упустил! — тут же прозвучал мальчишеский голос, стоило его вспомнить.

— Кого? — спросил Максим, решив пока не уточнять, что и этот голос, и новый мир, и блондинка успели его достать. Рекорд, кстати, обычно для этого требовалось гораздо больше времени и усилий.

— Оружие!

— Какое нафиг оружие?

— Свое! Если берешь оружие в руки, не забывай его держать! Ты представляешь, что бы произошло, если бы я не затянут тебя сюда?

— Я его держал, — не согласился Максим.

Точно ведь держал. Даже энергии добавил, чтобы на время превратить в живую материю, что ли?

— Подожди! — вскинулся парень, сообразив, что делал что-то совсем уж странное. — Я же начал превращать его в упорядоченную материю. Точнее, заполнил пустоты энергией, чтобы придать ему вид упорядоченности. Как картинку, в которой пазлов не хватает... В общем, без разницы. Как я смог это сделать?! Я же никогда...

— Уверен? — насмешливо спросил голос. — Дурак! С твоей мамой вообще ни в чем нельзя быть уверенным, чтоб ты знал. Сначала научила, потом загнала все, что касалось этой науки, в темное местечко памяти и навесила замочек с паролем. Ну, или с набором происшествий, после которых этот замочек должен открыться.

— Да?

— Да! Не бойся, вспомнишь. Знания адаптируются и память вернется. Ерунда все это. И обижаться бессмысленно. Как еще заставить детей не болтать о том, о чем болтать нельзя?

Максим громко фыркнул. Обидеться хотелось. Очень.

А еще хотелось злобно орать и что-то разломать.

— Но сейчас мы не о маме говорим, — вкрадчиво произнес мальчишеский голос. — Сейчас мы о тебе, придурок! Ты зачем его упустил?!

— Кого?!

— Оружие, я же сказал! Ты что, еще и глухой?!

— Я его держал! — упрямо возразил Максим, даже рукой махнул, что у него, как ни странно получилось. Казалось, кисть на мгновенье появилась, а потом опять растворилась в темноте.

— В одной руке держал, идиот, — слово "идиот" прозвучало как диагноз. Проверенный и перепроверенный, в котором сомневаться бессмысленно. — А то, что держал во второй, отпустил. Не отправил обратно, не позволил раствориться в мире, а просто отпустил, как есть, всей горстью. Никогда так не делай, оно же когда отдельно от целого совершенно неразумно. Оно может принять какую угодно форму и натворить таких дел, что все демоны, за которыми охотятся сослуживцы твоей подружки, будут рыдать от зависти.

— Никого я не отпускал, — растерянно произнес Максим.

Не отпускал же, кажется.

— Наверное, наша мама перестаралась. У тебя провалы в памяти и без ее участия случаются, — ядовито сказал голос. — Попробуй подумать, вспомнить, что ты делал.

Максим хмыкнул, но решил попробовать. Ничего же не теряет, вроде бы.

Сначала он вспомнил, как пытался понять чувствует ли разницу между мирами. Это он помнил хорошо. А потом его повело, он каким-то странным образом сотворил локатор, почувствовал искомую разницу. Или не разницу? Или это было что-то другое, имеющее к этому миру не большее отношение, чем к родному? Почему-то казалось, что верно второе предположение. Оружие ведь, судя по всему, то самое, до которого он дотянулся там, на пляже с демоном. Значит, он почувствовал что-то принадлежащее ему. Или что-то, что есть в обоих мирах. Не так оно и важно в данный момент. Потом разберется.

А пока, что было дальше?

Джедайский меч, превратившийся потом в веер, в правой руке. Еще один в левой, который начал становиться материальным.

— Ну-у-у... — протяжно провыл мальчишеский голос, словно подслушивал мысли, а Максим, наконец, додумался до чего-то стоящего.

Парень дернул головой и попытался понять, до чего же додумался. Он держал в левой руке что-то подозрительно похожее на джедайский меч и добавлял в него энергию. Вплетал, как будто детальки вгонял. Даже щелчки слышал, точнее чувствовал.

Вставить, защелкнуть, подтянуть...

— Блин! — заорал Максим.

— Я же говорю — идиот! — жизнерадостно поддержал его мальчишка.

— Я эту энергию второй рукой вплетал!

— Ага! — еще больше обрадовался собеседник. — А третьей руки у тебя случайно не было?

— Нет, я точно помню, — отозвался Максим.

— Отлично. А хвоста подвижного как у обезьяны? Чем-то же ты держал первую попытку получить оружие.

— Нет у меня никакого хвоста! — заорал парень. — Отстань!

Обе руки у него были заняты. Вопрос: куда делся первый джедайский меч, он же веер?

— Вот именно! — припечатал собеседник. — Куда он делся?

Максим попытался понять, но момента, когда эта вещь, или что оно там, исчезла, так и не уловил.

— Ты его упустил! Просто выпустил из руки! Разжал ладонь и он полетел как воздушный шарик!

— Ага, — не стал спорить Максим, наверное, так оно и было. Везет ему в последнее время на воздушные шарики.

— Больше так не делай, — проникновенно прошептал голос. — Я еле успел тебя затащить к себе. Иначе я бы его не поймал. Понимаешь?

— Понимаю, — сказа Максим, решив не выяснять, какая взаимосвязь между улетающими воздушными шариками и чашей резерва. И так голова перегружена дальше некуда, а во многих вещах не зная теорию все равно не разберешься.

— Тогда исчезни, — велел мальчишка и пнул, задавая направление движения и начальное ускорение.

— Задолбало! — успел сказать парень на прощанье.

Мир трясло. Что-то у самого уха поскрипывало в такт. Еще что-то где-то внизу тарахтело, отбивая одному ему ведомый ритм.

Максим открыл глаза, и некоторое время тупо смотрел на растрепанную сухую веточку полыни, качавшуюся у самого лица. Пахла эта веточка той же полынью, старой и пропыленной. Кроме веточки вверху было небо. Синее-синее, летнее, украшенное пухлым белым облаком.

Полюбовавшись видом, парень приподнялся на локтях и осмотрел остальное пространство.

— Опять сено, — сказал тихонько, обнаружив, что лежит на телеге до половины засыпанной сухой травой.

Кроме сена на телеге обнаружился широкоплечий мужик в полотняной рубахе с оторванными рукавами, задумчиво жевавший веточку. Худенькая рыжеватая девочка, с коротенькими косичками над ушами, плетущая венок. И мелкая блондинка-страж что-то рассматривавшая на своих коленях. На облучке, или как оно там называется, сидел еще один мужик. Его рубаха была с рукавами. А еще у него была шикарная соломенная шляпа, похожая на сомбреро. Тащила все это добро серая лошадь, пятнистая как какой-то гепард.

— О, очнулся, — тоненько сказала девочка, отвлекшись от своего венка.

Блондинка неловко дернулась, недоверчиво посмотрела, а потом со счастливым писком бросилась на Максима. Он даже возразить ничего не успел, как был вдавлен в телегу рухнувшим сверху телом, зацелован и двинут головой о какую-то доску.

— Дура! — придушено зарычал парень.

— Сам такой, — зашипела Тайрин рассерженной кошкой. — Я сказала, что ты мой брат. Тренировался управлять энергией, перестарался и потерял сознание.

— Ага, — прохрипел совсем уж придушенный Максим. — Куда мы едем?

— Поближе к городу. Там есть такое небольшое селенье. Лошадей к скачкам готовят, — объяснила девушка. — Давай, вставай.

— Как?!

— Ах, да, — блондинка сползла с поверженного парня и села рядом. — Хорошо, что у меня внешность обыкновенная. А я еще дура мечтала вырасти в красавицу. Красавицу бы в лицо узнавали не только в родном городе и окрестных селениях, но и в других городах, — зашептала на ухо.

Прозвучало почему-то не очень довольно. Так что в радость по поводу того, что она не выросла в красавицу не смог бы поверить даже парень, не общавшийся ежедневно с двумя сестрами.

Максим критически осмотрел девушку. Мелкая, худенькая, грудь еще поискать надо, особенно под такой широкой одеждой, зато вторые девяносто обтянутые штанами очень даже ничего. Личико тоже симпатичное. Ямочка еще на правой щеке. Глаза синие, в цвет неба, и настороженные.

— Ты хорошенькая, — вынес вердикт парень, вспомнив, как мама называла соседских девчонок.

Она в ответ фыркнула. Наверное, это слово слышала не впервые.

— А ты странный, — ткнула пальцем Максиму в живот.

— Какой есть.

— Вот смотри. Ты почти всегда возмутительно спокоен, словно какой-то носящий доспехи одного из великих домов. Только их с детства учат быть такими, а потом еще в процессе обучения отсеивают, а у тебя получается само по себе. Когда ты не спокоен, ты впадаешь в другую крайность, ты показываешь столько чувств, словно пытаешься выпустить все неиспользованные раньше.

— Хм, — сказал парень. Ничего странного он в этом не видел.

— Но это ладно, люди разные, — поддержала его скепсис Тайрин. — Только то, что ты, не зная элементарных вещей, умудряешься делать сложные — совершенно ненормально.

— Сложные? — переспросил Максим.

— Я же видела. Я не очень поняла, что ты пытался сделать, но ты сплетал разнополярную энергию.

— Разнополярную?

— Вроде бы. Не совсем похоже, но у меня нет другого объяснения. Проблема не в этом. Проблема в том, что полярность одного потока сначала надо изменить. Заставить ее течь в другую сторону...

— Поменять плюс на минус, — улыбнулся парень. — С другой стороны, эти плюсы и минусы всего лишь условность.

— Мой учитель говорил так же. Еще он говорил, что энергия может, как излучаться, так и поглощаться.

— Ага, вещи остывают потому, что излучают тепло и греются тогда, когда рядом есть что-то теплее, чем они. Если смотреть с этой стороны, то вообще ничего сложного. Капли, они холодные, значит должны греться на воздухе. А чтобы мгновенно сделать что-то теплым, это что-то нужно сжать. Ну, знаешь, как шляпка гвоздя нагревающаяся от удара молотком.

— И? — заинтересовалась девушка.

— Я теоретизирую, — признался Максим.

— На самом деле нужно второй поток не отпустить от себя, а пропустить через свое тело. В общем, один так, а второй так. Просто нужно научиться чувствовать одновременно и то и то. А оно сложно.

— И что с этими потоками потом делать? — спросил парень.

— Сплетать, — удивленно на него посмотрела блондинка. — Так и защита прочнее и оружие можно усилить.

— Ага, — сказал Максим. — Надеюсь, оно мне не пригодится. Никогда.

Как-то ему не хотелось сплетать неведомо что. Эксперименты они штука такая — могут получиться, а могут и нет.

Селение лошадиных тренеров оказалось громадным полем с выстроенными кое-где сарайчиками и загороженными площадями. Еще там были длинные двухскатные крыши, подпертые несерьезными с виду палками. И лошади, очень много лошадей, большей частью пятнистых — серых или рыжих, меньшей белых с серыми носами или черных, без пятнышек.

Тренеры, конюхи и прочие жители этого селения обитали в белых небольших домиках, похожих на грибочки, выросшие с двух сторон поля. Тайрин подъезжать близко к этим домикам не захотела. Сердечно распрощалась с людьми согласившимися подвести ее с придурковатым братиком и потащила этого братика в неизвестность.

Максим не сопротивлялся. Брел следом, не задавая вопросов. Размышлял о жизни, о своей в частности и вообще. И старательно отгонял мысли о том, что мама промывала мозги, а папа не тихий сумасшедший, он либо местный преступник, либо недобитый мэг. Ни то, ни другое не радовало и сулило черт их знает какие неприятности. Семье. А Максим в это время бродит по чужому миру.

А может все совсем не так, может папе с мамой просто понравилось жить на Земле. Они туда сбежали на медовый месяц и решили оттуда не возвращаться.

В общем, сведения лучше получать из первых рук. А то до такого додумаешься...

Любоваться вокруг было нечем. Проплешины скошенной травы, довольно хилые кусты, обвешанные зелеными ягодами. Заросшие овраги.

Блондинка перла вперед как паровоз, видимо решив куда-то дойти.

— Здесь, — наконец остановилась у очередного оврага.

— Что здесь? — спросил Максим, на всякий случай подозрительно осмотревшись.

Место вроде бы ничем не отличалось от других таких же. Разве что желтеньких мелких цветочков было много.

— Пройдем через поток, здесь точно никого нет поблизости, — безапелляционно сказала Тайрин.

— Через что? — успел удивиться парень.

После чего был схвачен за руку и неслабо для такой хиленькой девчонки дернут. Даже сделать шаг пришлось, чтобы удержать равновесие.

И мир в очередной раз изменился. Он стал ярким до рези в глазах и расплывчатым, словно кто-то его обработал в фотошопе.

— Быстрей, пока нас не заметили, — велела Тайрин и потащила Максима за собой.

Мир из-за движения стал еще более смазанным, куда-то пропал желтый цвет, заменившись ярко-синим и красным. А зеленое потекло вверх, постепенно примешивая к себе коричневое разных оттенков и черное, темнея и густея.

— Все, стой! — рявкнула девушка и остановилась так неожиданно, что он на нее налетел и чуть не сбил с ног. — Шаг назад! — приказала, словно этого не заметила.

Максим послушно шагнул, и мир опять стал привычным, четким и ясным. Но пейзаж успел измениться кардинально. С поля куда-то исчезли желтые цветочки, оно стало темнее, и пестрело синими васильками и алыми большими маками. А по левую руку, буквально в нескольких шагах начинался сосновый лес. Невысокие деревья карабкались вверх по каменистому склону.

— Идем, там есть домик, — продолжила командовать Тайрин. — В нем запас нужных вещей, на всякий случай. Мой дядя тут раньше прятался от жены, иногда с любовницей. Пока первая не ушла в хранительницы, а вторая не стала женой. А потом тут же мой двоюродный брат прятался, сын тети, когда его обвинили в превышении полномочий и убийстве мастера. Долго прятался, полгода, пока не разобрались, что там произошло на самом деле, и он не смог вернуться. Как ты понимаешь, его тут не нашли.

— Так у вас это семейное, — улыбнулся Максим.

— Не семейное, — недовольно мотнула головой девушка. — Я не собираюсь сидеть тут и сходить с ума от неизвестности и тоски!

— Ты собираешься пойти в город, где тебя рано или поздно узнают и поймают, — без труда догадался парень.

— Не узнают, — фыркнула девушка и, окинув Максима мрачным взглядом, пошла к соснам.

Пришлось идти за ней, размышляя о том, что анекдоты о блондинках появились не на ровном месте.

С другой стороны, он тоже как бы не брюнет, особенно летом. И это, вероятно, объясняет его странноватые поступки.

— Бредятина, — сказал Максим.

Тайрин попетляла среди сосенок. Зачем-то потыкала пальцами в торчащие на склоне камни. Причем, если Максиму не показалось, в разные булыжники тыкала разными пальцами. Потом вместе с песком и мелким щебнем соскользнула в ложбинку, все так же ведущую вверх. Наверное, во время дождей по ней стекала вода, но сейчас было сухо, даже трава по краям успела превратиться в подобие сена. Идти по песку и россыпи разновеликих камней было неудобно. То, что секунду назад казалось надежной опорой, норовило разъехаться в стороны, весело покатиться вниз, к макам поближе, или просто и незатейливо проваливалось, увлекая за собой ногу.

Парень смотрел, на что наступает, сохранял равновесие и тихо ругался, стараясь не выпускать из виду спутницу. Мало ли, вдруг споткнется, упадет? Поэтому тот факт, что ложбинка закончилась практически отвесной стеной из песчаника, стал для него сюрпризом.

— Пришли, — выдохнула девушка.

— Куда? — спросил Максим, скептически посмотрев на преграду.

Тайрин загадочно улыбнулась. Быстро-быстро отстучала по камню какой-то ритм. У Максима повторить бы его не получилось при всем желании. Мало того, что песчаник глушил звуки, так девушка параллельно еще и ногой его пару раз пнула.

— И? — задал следующий глубокомысленный вопрос парень, так и не дождавшись открытия потайной двери.

— Идем, — махнула рукой блондинка и шагнула вперед.

Камень повел себя странно. Он не стал сопротивляться, не стал отпрыгивать в сторону и даже туманом не развеялся. Он просто позволил девушке пройти сквозь себя.

Максим пожал плечами и поспешил следом. Со всеми предосторожностями, выставив перед собой руку, как таран. Голову все-таки было жальче.

На ощупь камень оказался, как камень, но под рукой он раздвинулся, пропуская в свои глубины. Идти туда было жутковато, казалось, он в любой момент может застыть, оставив человека навеки в себя вмурованным.

— Муха в янтаре, чтоб его, — пробормотал парень, заставляя себя идти дальше.

Песчаник так и не застыл и через четыре шага Максим оказался в довольно уютной пещере. Кто-то выстелил пол и обшил стены досками, а на своде нарисовал целую кучу светящихся волнистых линий, заменивших лампочки. Под стенами стояло пять шкафов, две кровати, стол, сундуки какие-то. В центре была неглубокая, но широкая выемка с водой, а рядом с ней вырастало из пола что-то подозрительно похожее на кран с насосом. Чтобы из такого получить воду, нужно поднимать и опускать ручку-рычаг.

— Кухни не хватает, — сказал парень, осмотревшись. — Холодильника там, плиты, запасов продовольствия.

— Они там, в нише, — указала девушка на одну из стен.

Присмотревшись, Максим заметил дверь, маскирующуюся под доски на стенах.

Тайрин носилась по комнате-пещере, что-то разыскивая в шкафах и сундуках. Максим посмотрел на свое отражение в воде, потом сел на сундук и стал ждать, чем оно все закончится. Вмешиваться в сборы он не счел нужным, девчонке виднее, что может пригодиться в ее родном городе. Разговаривать не хотелось. Есть почему-то тоже, хотя по идее пора бы.

Закончилось тем, что ему были торжественно вручены полотняные штаны цвета детской неприятности и зеленая широкая рубашка. Девушка торопливо рассказала, что джинсы, майки, свитера и даже куртки какие-то контрабандисты годик назад умудрились протащить, но это не значит, что такая одежда привычна для окружающих. Где потерялась куртка, и куда делся свитер, которые были на Максиме, когда он отправился в этот мир, блондинка либо не вспомнила, либо сочла ненужным вспоминать. Оставшиеся вещи пообещала закрыть в сундуке, в котором они могут храниться целую вечность. После чего схватила пакетик, перевязанный кокетливой розовой ленточкой, и скрылась за дверью, ведущей в кухню.

Пришлось переодеться. Выделяться из толпы, если таковая где-то обнаружится, совершенно не хотелось.

Когда девушка вышла из-за двери, Максим чуть с сундука не сверзился. Тайрин и так была бледненькой, но с черными волосами казалась тяжело больной. Или вампиром. Ну, или готом, в крайнем случае.

— Э-э-э, — неуверенно сказал парень.

— Маскируюсь, — коротко объяснила бывшая блондинка.

— Ага, — оценил Максим, решив не говорить, что теперь ее внешностью только пугать слабонервных. Еще обидится. Девушки часто обижаются на подобную ерунду, хотя между собой в выражениях могут и не стесняться.

Пока Максим привыкал к преображившейся внешности Тайрин, девушка шустро собрала котомку. Пожаловалась, что денег мало. А потом командирским тоном велела выходить наружу. Им, видите ли, до вечера надо к городу дойти. Впрочем, парень не спорил. Надо так надо.

На выходе их ждал сюрприз. Полосатый и крылатый, с громким мявом кинувшийся на девушку.

Пока Максим ошарашено пялился на крылатую кошку величиной с овчарку, Тайрин успела ее погладить, поцеловать в нос, подергать за уши и усы, после чего с победным видом извлекла из-под ошейника крошечную бумажку и начала что-то над ней шептать.

— Это что? — наконец отмер парень. Еще и сообразил, что по идее должен был броситься на защиту спутницы, мало ли откуда это существо взялось и с какими намерениями прилетело. А вместо этого стоял как памятник самому себе. Ешь, мол, киска девушку, она вкуснее.

— Это Шаса, — отозвалась Тайрин, помахивая бумажкой в воздухе.

— Э-э-э, — глубокомысленно высказался Максим. — А она что такое? Мантикора какая-то?

— Она кошка, — уверенно ответила девушка.

— Крылатая?

— Да. Их у нас больше чем маленьких и бескрылых. Зато ворон в городах почти нет.

— Понятно, — сказал парень. — Оригинальное средство борьбы с наглыми птицами.

Тайрин только фыркнула.

Бумажка тем временем выросла до размера приличного листа, и девушка поднесла ее к лицу. Зачем-то дунула и начала что-то там высматривать. Или читать.

— Письмо? — спросил Максим.

— Ага, — отозвалась. — Я была права, нам нужно в город и как можно быстрее. Потому что через два дня мои параметры введут на запрет в охранную систему. Дольше дядя не сможет никого сдерживать.

— И?

— И тогда город меня не пустит. А это плохо.

— Почему?

— Потому что у моего дяди есть подозрение, что либо в следующий раз кража, якобы в моем исполнении, случится где-то далеко от города и это будет хорошо. Потому что мое присутствие в его стенах практически докажет, что и в первый раз меня подставили. Либо кто-то попытается выманить из города как можно больше стражей на мою поимку, к этому все идет. А стражу просто так не выманивают. И значит, мне придется продемонстрировать всем, что я у них под носом. Как ты понимаешь, это плохо. Дядя очень просит не попасться, пока не станет ясно чего и кто добивается. Может просто хотят занять его чем-то, пока решается что-то важное. Или попытаются обвинить в моем укрывательстве. Шантажировать там, еще что-то.

— Понятно. Мы успеем дойти до твоего города и попасть в него?

— Конечно, — уверенно кивнула Тайрин. — Идем. Тут уже недалеко.

— А кошка? — спросил парень, заметив, что крылатая Муркина родичка выписывает круги в небесах у них над головами.

— Думаю, с нами пойдет. Она умная.

Максим посмотрел на полосатую тварь, как раз решившую снизиться и от досады сплюнул.

Вот только этого для полного счастья и не хватало. Подпольщики, чтоб его. Скрывается пара идиотов, бегает из тени в тень, пережидает что-то неведомое в подвалах и на чердаках. А над ними гордо реет крылатая кошка, повиливая недовольно длинным хвостом. И тупые поисковики-любители видимо на нее смотрят и думают: "А что это там такое летает? Белье или птичка?". Полный пипец, в общем.

— Ты уверенна, что это хорошая идея? — осторожно спросил парень. А то мало ли? Вдруг эта габаритная киска для девушки что-то вроде кроличьей лапки приносящей счастье.

— Не переживай, — улыбнулась Тайрин. — На нее никто не обратит внимания. Она беспородная, расцветка у нее самая обыкновенная, даже крылья серые и глаза зеленые. Таких кошек в городе больше чем людей.

— Да? А как она нас нашла?

— Ее дядя сюда послал. Он умеет делать так, чтобы животные отправлялись, куда ему надо. Я же говорю, на кошку никто внимания не обратит. Такие ежеминутно через стену перелетают, мышей на поле половить, птичек каких-то, траву погрызть.

— Ладно, ладно, — сдался парень. Может, до крылатых кошек жителям загадочного города есть не больше дела, чем самому Максиму до разноцветных кошаков, оккупировавших мусорные контейнеры во дворе. Просто для него зрелище летящей Мурки непривычно, вот он и дергается. — С нами, так с нами.

Вдруг пригодится? Записочку там кому-то отнести. Или на голову неприятелю нагадить. Отвлечь внимание, так сказать.

Вот ты какой — город большой.

Почему-то Максиму казалось, что города, которые нужно оборонять, обносить каменной стеной, вокруг которых одни энтузиасты роют рвы, а другие энтузиасты копают под ними тайные ходы, должны находиться на возвышении, хотя бы какой-то частью. Ну, или на ровном месте. Но никак не в низине.

Город, который Тайрин торжественно представила Снежным Долом, в эти правила не вписывался. Он уютно устроился в овальной впадине, в его центре словно зеркало поблескивало круглое озеро, а дома, находящиеся за самой новой крепостной стеной, или как оно правильно называется, едва-едва выглядывали из низины. Да и было тех домов на удивление мало.

Захотелось спросить — в чем смысл? Но девушка, полюбовавшись открывшимся с холма видом, целеустремленно зашагала к буйно разросшемуся кустарнику. Пришлось идти следом, искренне надеясь, что эти кусты никаких тайных ходов не скрывают, слишком оно в глаза бросается. Как волосатая родинка на молодом лице.

Ходов они действительно не скрывали. Они скрывали большой камень, весь изрисованный какими-то загадочными знаками, больше всего напоминавшими каляки-маляки маленького ребенка. Тайрин походила немного вокруг этого камня, поводила по нему пальцем, потом упала перед ним на колени и начала беззвучно шевелить губами. Максиму даже показалось, что девушка молится.

— Ага! — наконец радостно заорала, вскочила на ноги и рванула сквозь кустарник, как олень через подлесок.

Максим проводил ее ошарашенным взглядом, пожал плечами и побежал следом. Нехорошо оно — бросать девушку в одиночестве в какой-то дикой местности. Даже если эта девушка взяла и окончательно спятила.

Кошка, почему-то решившая, что рядом с Максимом интереснее, чем с хозяйкой, лениво помахивала крыльями и парила то слева, то справа, то над головой. Избавиться от ожидания того, что в один далеко не прекрасный момент эта туша рухнет ему на голову, парень не мог, как ни старался. Хорошо хоть удавалось удерживать себя от слишком частых взглядов в ее сторону. Под ноги смотреть важнее.

Покинув кустарники и выбежав в чистое поле, девушка помчалась так, словно на олимпиаде ввели соревнования по бегу по пересеченной местности, и проходила эта олимпиада прямо здесь и сейчас.

— Быстрей! — завопила она, на мгновение обернувшись. — Нужно успеть пока стража не сменилась!

Максим попытался ускориться.

Девчонка резко свернула и понеслась вниз, к городу. В этом месте даже никаких домов перед городской стеной не было и парню показалось, что сейчас умалишенная бывшая блондинка расквасит о серый камень свое личико, разобьет голову и переломает все, что только сможет. Он попытался срезать путь, чтобы ее перехватить, обо что-то споткнулся и едва не полетел кубарем. Тайрин тем временем добежала, благополучно успев снизить скорость, и замерла, прижавшись к стене лбом. Максим кое-как до нее доковылял, подозревая, что умудрился заработать растяжение и оперся о камень рядом.

— Что дальше? — спросил отдышавшись.

— Идем, тут недалеко, — умирающим голосом отозвалась девушка.

И пошла, опираясь левой рукой об стену. Парень поковылял следом.

Кошке, видимо, летать надоело, и она, крадучись, шла за Максимом, иногда пытаясь ловить его ноги. Он на нее шикал. Киска делала вид, что она вообще не при делах и почти сразу опять начинала подкрадываться.

Так они и добрели до впечатляющей кучи ржавого металлолома.

— Это что? — спросил Максим, рассмотрев, что состоит эта куча большей частью из доспехов, сломанных мечей и непонятных, напоминавших рыбий скелет конструкций.

— Памятник, — отмахнулась Тайрин, увлеченно постукивая кулаком по стене.

— Кому?! — вытаращился парень.

— Не кому, а чему, — многозначительно поправила девушка. — Безалаберному отношению к службе стражей городской стены. Это было давно, город тогда был гораздо меньше, а в первой стене защитка была слабее. А они думали, что если есть носящие доспехи в великих домах, то им можно расслабиться. Доспешники в случае чего нападение отобьют. А их дело маленькое, собирать пошлину и позволять провозить контрабанду за взятки. Дошло до того, что стену в некоторых местах на камни для стройки домов разобрали. Вот. А потом Старшим Сильнейших стал Лейх, которому такое отношение к службе очень не нравилось. Первым своим указом он велел разогнать стражей, сломать их оружие, доспехи и усиливающие конструкты, и бросить гнить под стеной. После этого почти сто лет стражей городской стены вообще не было. Потом их вернули. А эту древнюю рухлядь всегда перетаскивают за пределы города и поближе к баракам. Чтобы напоминала.

— Понятно. А ты что делаешь?

— Калитку для провинившихся ищу, их заставляют охранять этот хлам, иногда по несколько суток подряд. Она тут, но я ее не вижу. И времени мало. Если стражи сменятся, придется идти к другому входу, а там пробраться сложнее, я смотрела отзывы о степени опасности попасться. На общем камне смотрела. Ну, или полезем в кусты и будем ждать следующей смены, а она только завтра утром.

Изображать бомжа в кустах Максиму откровенно не хотелось. Идти в неведомые дали, где Тайрин тоже может не найти калитку, у которой еще и риск больше, хотелось еще меньше. Вариант постучаться, вдруг откроют, пришлось признать несостоятельным. Поэтому парень пнул здоровой ногой молодую лебеду и поковылял поближе к спутнице. Не то, чтобы он рассчитывал что-то там рассмотреть, но надежда, как известно, умирает последней.

— Еще два шага! — велел кто-то, то ли в воспоминаниях, то ли в голове, когда парень остановился.

И Максим послушно пошел, едва не упершись носом в камень.

— Смотри, — сказал отец, после того, как пятнадцать минут наблюдал за попытками Максима замаскировать неуместную фломастерную полосу на рисунке.

Полосу эту нарисовала Аленка, младшая сестра. Ругаться с ней было бесполезно, малявка же совсем, не поймет, за что ругают, еще и расплачется. Перерисовывать ненавистный рисунок — схему фотосинтеза — за каким-то чертом понадобившуюся учительнице биологии, совершенно не хотелось. В итоге нарисованный куст разросся до неприличных размеров, а лишняя полоска начала казаться проволокой вставленной в одну из веток. Не куст в вазоне, а электроприбор какой-то.

Папа, подозрительно улыбчивый и несерьезный, взял черный карандаш и начал быстро-быстро рисовать косые штрихи, складывающиеся в тени. Спустя две минуты фломастерная полоса стала всего лишь частью такой тени на ветке и перестала привлекать к себе внимание.

— Вот. Если что-то не лезет в тайник или не желает прятаться, просто добавь чего-то похожего, и оно перестанет привлекать внимание.

— Спасибо, — сказал Максим, бережно пряча рисунок, пока на нем опять не появились какие-то лишние детали. — Я запомню.

Отец кивнул, вид при этом у него был довольный.

— Блин, — сказал Максим, сообразив, что умудрился опять провалиться в собственные воспоминания. — И что бы это значило?

— Смотри, — тихонько прошелестел отцовский голос, заставив сына подпрыгнуть на месте и диковато осмотреть все доступное взгляду пространство в поисках чего-то способного привлечь внимание.

— Так же умом можно тронуться, — пробормотал, ничего полезного не высмотрев.

— Отойди, я тут еще не проверяла, — Тайрин пихнулась бедром и принялась что-то выстукивать у Максима перед носом.

— Точно, дверь! — осенило парня.

Если предположить, что это дурацкое воспоминание было подсказкой, тогда... А что тогда?

Максим присмотрелся к стене. Камень как камень. Серый. Местами темнее, местами светлее. Если моргнуть и позволить себе видеть в первую очередь ореолы энергии, на которые научился не обращать внимания, то видно, что царапины светятся ярче, нагретые солнцем места еще ярче, а стыки большущих булыжников этакие неровные темные линии, словно родные сестры той фломастерной, нарисованной младшей сестрой.

— Ага, — сказал Максим, сообразив, на что ему намекали.

Дверь ведь должна быть обведенной такой же темной линией. Следовательно, ее замаскировали. Никаких темных теней-штрихов не видно, поэтому можно предположить, что щель там сравнительно велика и пропускает теплый сквознячок. А значит, она светлая, как царапинки. Знать бы еще, с какой радости эти отметины светлее самого камня.

Впрочем, неважно, главное найти замаскированную дверь, пока кто-то там не сменился.

Максим отошел на шаг, прищурился и стал следить за, казалось бы, бессистемно разбросанными по камню светлыми линиями, пока не заметил чуть более светлую и непрерывную. Боясь моргнуть, чтобы не потерять ее взглядом, парень шагнул к стене и положил на находку ладонь.

— Вот шов, дверь либо слева, либо справа. Что дальше? — спросил у пыхтящей от недовольства спутницы.

— Сейчас я ее открою, — мрачно пообещала Тайрин, и шлепнула засветившимися ярче ладонями по обеим сторонам от шва.

Максима чуть не снесло замаскированной под камень створкой. Девушка видимо знала, как на ее шлепок отреагируют, поэтому успела отскочить.

— А раньше нельзя было это сделать? Или хлопать можно только по избранному месту? — раздраженно поинтересовался парень.

— Если бы я била по всему подряд, только последний идиот бы не заметил всплески свободной энергии, — в тон ему ответила Тайрин. — Идем, у нас мало времени. Скоро смена придет отсыпаться.

Пришлось идти, едва не споткнувшись об кошку, решившую, видимо, считать Максима лучшим другом. Или главным хозяином. За дверью оказался узкий коридор, довольно темный и пыльный. По нему шли медленно, прислушиваясь к шорохам и стараясь не шуметь. Потом вломились в чью-то пустующую комнату. Не запертую, видимо, из-за того, что воровать кроме постельного белья, не первой свежести, и битой молью коричневой шубы, висевшей на гвоздике, было нечего. Там даже стула не было.

Комнату покинули через открытое настежь окно и перебежками поспешили к буйным зарослям высоченного бурьяна и раскидистых кустов. Максим еле успел проползти вслед за бывшей блондинкой под колючей ветвью, когда за спиной сработала сигнализация. Может и не она, но звук был очень похож.

— Меняются, — тихонько сказала Тайрин и бодренько поползла дальше, виляя попой и умудряясь не цепляться за колючки.

Ее бы в пограничники. Хоть польза бы была. Сомнительная, правда.

Кошка пробиралась через кустарник следом за парнем, изредка оглашая округу недовольным мявом. Наверное, пыталась показать всем заинтересованным, что людей здесь нет, тут киска охотится, а злые птички чирикают и разлетаются.

Ползанье по зарослям закончилось тем, что дружная компания наткнулась на забор, сбитый из толстых и широких досок. Тайрин немного шепотом поругалась и начала ползать вдоль него туда, сюда, в поисках подкопа обещанного надписями на камне. Максим как раз успел заподозрить, что про подкоп сообщили хозяева этого забора, чтобы ловить разных наивных девчонок, но высказаться по этому поводу он не успел.

— Тут, — обрадовано сообщила бывшая блондинка, чуть ли не уткнувшись носом в землю, подковырнула что-то и с писком исчезла из виду.

Кошка удивленно мяукнула, ломанулась разыскивать пропавшую хозяйку и тоже загадочно испарилась.

— Странно, — сказал Максим и пополз туда же. Сидеть в одиночестве в этих кустах, в незнакомом городе населенном полоумными магами было неуютно. Доказывай им в случае чего, что ты не жираф.

Далеко уползти не получилось. Земля под руками резко наклонилась, и он заскользил в темноту.

Случившееся Максим принял с поразившим его самого спокойствием. Он даже не удивился. Терпеливо дождался, когда скольжение закончится, встал, отряхнул собранные на одежду по дороге сухие травинки, после чего внимательно осмотрелся, подозревая, что прямым рейсом прибыл в местную тюрьму.

На тюрьму место где он оказался похоже не было, гораздо больше оно напоминало заброшенную штольню. Такую, с подозрительно потемневшими балками, осыпями возле стен и белыми корешками тут и там свисавшими с потолка. Не вписывался в общую картину только пол, на котором была выложена тропинка из плоских камней.

— Ага, — сказал Максим.

— Идем, — беспечно махнула рукой Тайрин, обнаружившаяся рядом. — Если я ничего не путаю, то метров через пятьсот должна быть лестница, ведущая в заброшенную башню Малой Школы Вельтеи. Там можно будет отдохнуть и подумать о том, что делать дальше.

Тайрин не ошиблась. Лестница нашлась. Старая и скрипучая, сбитая каким-то умельцем из всего, что под руку попало. Поколдовав над люком над лестницей, девушка провела спутников — Максима и кошку — в помещение напоминавшее чердак, переполненный хламом. Она нашла среди этого хлама диванчик, уселась на него и застыла, изобразив на лице задумчивость.

Парень осмотрелся, пробрался к оконному проему, который не только стекла давно лишился, но и части рамы, и выглянул на улицу. Пейзаж за окном впечатлял. Во-первых, там был холм, чего быть не могло, если верить тому, что Максим видел, глядя на город при подходе к нему. Зеленый такой холм, с похожими на застывшую пену цветущими белыми кустами, разбросанными по нему без какой-либо системы. Во-вторых, на этом холме был дом.

Странный дом, если честно. Больше всего это строение напоминало всем известную распальцовку с оттопыренным средним пальцем. Что показалось Максиму весьма символичным. Роль оттопыренного пальца исполняла высоченная белая башня, роль остальных пальцев строения поменьше. Даже количество совпадало. Интересно, из других ракурсов это здание смотрится столь же впечатляюще?

— Тайрин, — сказал парень. — С этим городом что-то не так.

Девушка в ответ громко фыркнула, заставив дремавшую кошку открыть глаза и дернуть ухом.

— Я же видел. Он был в низине, и не было этого холма. Как этот холм можно было не заметить в таком маленьком городе?

— Он не маленький, больше твоего точно, — буркнула Тайрин. — Тут живут более тринадцати миллионов человек. И он не в низине. Просто искаженное пространство обманывает зрение и прочие чувства.

— Искаженное пространство?

— Ну, не совсем. Скорее пространство встроенное в другое пространство. Многоменое. Вот смотри, тот кусок земли, на котором когда-то давно изначально построили крошечное селение, ставшее основой города, был условно плоским. Потом была построена первая стена, к которой привязали отражающий щит. Тогда пространство исказилось в первый раз. Щит как бы выгнул это селение линзой, сам оставаясь при этом плоским. Это дало возможность встроить внутри линзы несколько дополнительных плоскостей. С помощью энергии и натасканных с округи камней и грунта. Потом та же история повторилась со второй городской стеной, потом с третьей. Самая новая уже пятая на самом деле. А снимать старые щиты нельзя, потому что на них держатся встроенные плоскости. В общем, на самом деле этот город многомерный лабиринт, просто находясь на одной плоскости, ты не сможешь увидеть другие.

— Можешь считать, что я что-то понял, — великодушно разрешил Максим. — А что там за дом?

— Там не дом. Там дворец третьего каман-динье Серых Туманов. Точнее третьей. У них сейчас главная женщина, причем она арака. Заместитель, или правильнее — держатель регалий. И будет держателем пока не появятся доказательства что каман Ижен умер, или пока не пройдет полсотни лет после его исчезновения. Дольше ждать не принято.

— Ага, — сказал парень. Что такое каман-динье он естественно не знал. Также он не знал, чем от них отличаются просто каманы и какие регалии кто-то там должен держать пятьдесят лет. — Это местный правитель такой?

Тайрин громко вздохнула.

— Один из семи высших советников, — сказала она. — В общем, если хотя бы пятеро из них между собой договорятся, то с их решением будет вынужден согласиться даже каман-шай. Вот он правитель, самый главный. Правитель этого города. Но и он должен будет подчиниться решению Владыки, если конечно не договорится поспорить с ним с каман-шаями других двадцати семи больших городов. Как раз получится нужные шестьдесят процентов перевеса. Такое, правда, случалось только однажды, но тогда Владыка был старый, видимо начал впадать в маразм и из-за этого принял совсем уж странное решение.

— Ага, — повторился Максим, удивляясь больше тому факту, что ни разу не задумался о наличии других городов и даже стран в этом мире, чем системе местной власти. — А еще наверняка есть низший совет.

— Есть, — согласилась девушка. — И не один. Есть военный совет, есть совет маленьких селений связанных с городом, есть торговый, ремесленный. Их вообще много и если они не могут самостоятельно перестать о чем-то спорить, то идут просить принять решение у кого-то из семи высшего совета. Это бывает примерно раз в полгода, обычно они высших в свои дела не впутывают.

— С ума спятить, — сказал парень. Он с трудом представлял, как что-то подобное вообще может работать.

— Да. А еще высшие вмешиваются, если споры идут не внутри допустим ремесленного совета, а спорят тот же ремесленный с военным, или с торговым. И тогда спорщики либо поспешно принимают решение, либо вынуждены смириться с тем, что решит высший. А они, как ты понимаешь, предпочитают не дожидаться пока он что-то там решит.

— Я бы тоже не дожидался, — одобрил спорщиков Максим. Свои проблемы лучше решать без чужого вмешательства. Хотя система власти тут очень странная.

А еще у него появилось ощущение, что он упускает из виду что-то важное.

Парень еще раз посмотрел на дворец говорящей формы, перевел взгляд на Тайрин и мрачно улыбнулся.

— Ага, — сказал как можно многозначительнее. — Не сходится. Ты говорила, что тебя заподозрили потому, что ты единственная ходила в мой мир. Но, как можно быть в этом уверенной, если городов здесь много. Или попасть отсюда в мой мир можно только из Снежного Дола?

— Не только, — кивнула девушка. — Но если бы артефакт взял кто-то, не проживший в этом городе хотя бы два года, это было бы очень заметно.

— А если кто-то живущий здесь отправился в какой-то другой город, оттуда в мой мир, а уже из него вернулся сюда?

— Тоже не получится. Никто в здравом уме не позволит чужаку ходить через свой разрыв в чужие миры. Настройки сбиваются. Потом проще заново ходить туда-сюда через тонкую грань, пока не получишь стабильный разрыв, чем пытаться настроить тот, что уже был. Если бы что-то такое произошло, на следующий день наш каман-шай получил бы приказ Владыки явиться пред его очи и объяснить, кто и почему полез в чужой разрыв.

— Ладно, — не стал спорить Максим. — Но представь, что кто-то в чужом городе намеренно пропустил амулетного вора, поэтому и не пожаловался Владыке. Такое возможно?

— Вряд ли, — грустно вздохнула Тайрин. — Там ведь не одного человека нужно уговорить, там весь ученый совет и всех каман-динье, а потом еще понадеяться, что никто из стражей не заинтересуется фактом создания нового разрыва. А они обязательно заинтересуются, это создание идет дня три-четыре, незаметно ничего не сделаешь.

— Понятно, — сказал Максим. — Теперь еще одно. Я ведь через ваш разрыв прошел, правильно? Значит, настройки тоже сбились и о моем присутствии, как минимум, подозревают.

— Неа, — девушка даже улыбнулась, светло и снисходительно, словно он сморозил какую-то забавную глупость. — У тебя изначально не было привязки к нашей границе, а теперь ты минимально привязан к ближайшему городу. А это Снежный Дол. Поэтому тебя даже за чужака никто не примет.

— Как все сложно, — вздохнул парень.

А для нее ведь все это само собой разумеющееся. И для любого жителя этого мира, наверняка, тоже. Наверное, придется вспомнить, что молчание золото, чтобы не прослыть идиотом. И в худшем случае не вызвать у собеседника подозрений.

— Собеседники! — подскочил парень.

— Что еще?

— Тайрин, собеседники!

— Что собеседники?

— Как же я буду с кем-то разговаривать? Они же наверняка не знают ни русского языка, ни английского...

— Со мной ведь ты разговариваешь как-то, — равнодушно произнесла девушка. — И тоже не на русском и не на английском.

— А на каком? — опешил Максим.

— На верхнем диалекте Четырехзвенья. Уверена, тебе его хватит, на нижнем сейчас только на окраинах говорят, но и они верхний знают.

— Ага, — только и смог сказать парень, не уточняя, что такое окраины. Это же надо — столько времени говорить на каком-то странном языке и не заметить.

А с другой стороны, чему удивляться? Если его смогли незаметно научить доставать откуда-то джедайские мечи и превращать их в обычные, то заодно, почему бы не научить верхнему диалекту? Знать бы еще для чего. Родители все-таки.

Не могли же они знать, что однажды их сын вляпается в непойми что и отправится в параллельную вселенную, или что оно такое, вместе с малознакомой блондинкой? Или могли? Или мама вообще какая-то пророчица?

А папа тогда Мерлин.

Лучше об этом пока не думать. Вот появятся какие-то факты, тогда и начинать, а то на пустом месте до такого можно додуматься, жить не захочется.

— Тайрин, — позвал парень девушку, высматривавшую что-то за окном. — А тебя не удивило, что какой-то парень из чужого мира изъясняется на твоем родном языке?

Она повернулась, несколько раз моргнула и выдала:

— Э-э-э-э...

— Вот тебе и "э-э-э", — вздохнув, сказал Максим. — Блондинка!

Сидеть в заброшенной башне было скучно. Тайрин о чем-то старательно думала, иногда даже лоб морщила. Кошка самым наглым образом спала. Максим умудрился не вовремя вспомнить о воде и теперь боролся с жаждой. Тут пить вроде нечего, а куда-то посылать за водой девчонку — не по-мужски. Вообще странный у них побег получился. Ни еды, ни воды, ни запасной одежды с собой не взяли. И денег, судя по всему, тоже нету. Придется обворовывать сады, если они в этом городе есть, и просить у жалостливых старушек попить.

В наличии в этом городе таких нужных старушек Максим тоже почему-то сомневался. Предчувствие у него было нехорошее на этот счет.

Солнце, как ему и положено, переползло за день на запад и начало садиться, окрасив небо золотыми и красными полосами. Никаких других изменений в окружающей обстановке так и не произошло и видимо не произойдет. Логично было бы отправиться искать артефактного вора. Это с одной стороны. С другой, Максим слабо представлял, как два человека, один из которых не местный, могут неизвестно кого найти в тринадцатимиллионном городе. С третьей стороны, сидеть на месте бессмысленно. Самостоятельно этот вор точно не придет в башню сдаваться.

— Тайрин, — наконец решил отвлечь девушку от ее дум парень. А то еще врастет в диванчик, сама того не заметив. — Допустим, я ничего не понимающий дурак. Но ты мне о своем городе говорила так, что у меня сложилось впечатление, будто он один на весь этот мир.

Бывшая блондинка фыркнула.

— Тебе это зачем-то было нужно? — решил все-таки прояснить этот вопрос Максим.

— Так проще, — отозвалась она. — Другие города на данный момент не имеют ни малейшего значения.

— Почему? А вдруг эта кража как-то с политикой связана?

— Не связана. Слишком много шума. И если вора найдут, если окажется, что он как-то связан с каким-то другим городом, это даст право нашему каман-шаю требовать компенсацию. И Владыка его поддержит.

— Какую компенсацию?

— Разную. Иногда каким-то мастерам приходится работать в чужом городе, а платят им в родном. Иногда артефакты требуют. Иногда земли, особенно если там есть что-то ценное, или линии силы пересекаются.

— Понятно, значит не выгодно. Но только в том случае, если докажут вину. Правильно?

— Ее докажут, — вздохнула Тайрин. — Через полгода примерно будет сезон штормов. Как бы тебе объяснить? Силы больше становится, там, где проходят линии даже материя начинает плавиться. Ее в первые три дня будет столько, что можно будет оживить зрительные и звуковые отпечатки в месте хранения артефакта. И пройти за вором, даже если его убили к любому из тех, с кем он встречался за все время до предыдущего шторма. А от них еще дальше и еще. Подслушать о чем они говорили. Это сложно, конечно, но это сделают, обязательно. Мой дядя потребует. Особенно если меня убьют.

— Ага, — сказал Максим. — Следовательно, для чего бы ни крали артефакт, оно должно произойти раньше, чем придет твой шторм.

— Если уже не произошло, — мрачно сказала девушка.

— Вряд ли. Знаешь ли, любой теракт планируют для чего-то. Пусть даже это "чего-то" всего лишь громкое заявление во имя борьбы непонятно за что.

— Он поглотил силу артефакта. Наверное, просто всю не мог, вот и применил лишнее.

— Ерунда. Тогда бы скорее оставил все лишнее на потом. И вообще, разрушенные храмы привлекли внимание, мог бы применить ее как-то иначе. А значит, привлечь внимание наш вор хотел. Понять бы еще зачем. Или у него личные счеты с этими храмами?

— Не знаю, — уныло произнесла Тайрин.

— Ладно, зайдем с другой стороны. Кто твой дядя?

— Один из каман-динье.

— Еще лучше. Скажи мне, милая девушка, а много ли в вашей семье значат такие понятия как: своя кровь, честь, гордость и тому подобное.

— Много. Я же сказала, дядя потребует найти настоящего вора, что бы не случилось. Даже если кто-то сможет как-то доказать, что украла я, он все равно не отступится. Потому что должен защищать свою семью, даже рискуя перестать быть каман-динье. Он не потребует только в одном случае, если я приду сама и признаюсь в содеянном.

— А если шторм докажет, что это была ты?

— Если докажет, я больше не буду частью семьи.

— Странно, — сказал Максим. — Вор ведь не может всего этого не знать. В чем тогда смысл? Его же по любому найдут именно из-за того, что подозревают тебя. Не понимаю.

— Я тоже, — призналась девушка.

— Есть такая пословица, про ловлю рыбки в мутной воде...

Что-то заскрипело. Кошка открыла глаза, повела ухом, но вскакивать не стала. Тайрин вжалась в диванчик. А Максим инстинктивно попытался слиться со стеной. Так, на всякий случай, чтобы стать для кого-то неприятной неожиданностью.

Этот кто-то с топотом пробежался по чему-то гулкому, опять чем-то заскрипел, а потом пнул пыльную дверь по левую руку от Максима. До сих пор она прекрасно маскировалась на фоне облезшей штукатурки. На пинок дверь отреагировала очередным скрипом и подозрительным шорохом, словно раздумывала, не развалиться ли на куски.

— Эй! — завопил любитель пинать двери мужским голосом. — Это я! Атьян! У вас там что-то мешает войти! А я поесть принес и сок! Вишневый! Тетушкин! Эй!

Тайрин сорвалась с места и помчалась открывать, каким-то чудом ни обо что не споткнувшись и ни во что не врезавшись.

Кошка лениво встала на ноги, потянулась, выпустив когти, и коснувшись крыльями друг о друга, а потом вальяжно пошла следом за хозяйкой.

Максим почувствовал себя глупо. Почему-то ему казалось, что до сих пор они никого в гости не ждали. Тем более с запасом еды и вишневым соком.

— Так вот ты какой, Дедушка Мороз, — пробормотал парень, когда Тайрин наконец убрала от двери весь хлам и открыла ее во всю ширь.

Гость, откровенно говоря, не впечатлял. Худой, невысокий. Обряженный в широченные шорты и растянутую боксерку с веселым слоненком, изображавшим фонтан, на груди. Ко всему хорошему, любитель детских рисунков на одежде был рыжим, растрепанным, конопатым и умел широко улыбаться. В левой руке это странное существо держало раздутый рюкзак. Правой нежно прижимало к себе оплетенную разноцветными веревочками бутыль. К повисшей на шее девушке отнесся рыжий парень с неподражаемым пофигизмом. Мол, повисит немного, потом надоест и сама отвалится.

— Так вот, — сказал гость, словно продолжая прерванный разговор. — Тебе нужно срочно замаскировать свою границу. Потому что пока тебя можем найти только я, Мираш и Ятика. Остальные родственники даже пытаться не станут, сама понимаешь почему. Но пройдет не так много времени и на твои параметры настроится последний начинающий страж. Оно тебе надо?

Тайрин отчаянно затрясла головой.

Денег много не бывает.

Раздолбай обыкновенный, одна штука.

Почему-то именно эти слова вертелись в голове, пока Максим жевал принесенные рыжим Атьяном бутерброды. Этот излишне веселый тип его раздражал. Максиму не нравилось, как он смеется, запрокинув голову, словно рисуется перед кем-то. Не нравилось, как он говорит, быстро, уверенно и четко, словно долго репетировал. Спорить с ним было совершенно невозможно, даже если бы захотелось, он бы попросту не отреагировал на то, что у него появился оппонент. Максиму так казалось. Раздражал слоненок и растрепанная рыжая прическа. А больше всего бесило, что Тайрин смотрела на этого типа, как на спасителя, любимую экранную звезду и идеального мужика одновременно. Словно с его приходом у девушки исчезли все проблемы. Или перестали иметь значение. Потому что он с ними справится одной левой, стоит только у негопопросить.

Девушка этого типа восторженно слушала. Другого слова не подберешь. А он нес какую-то чушь. Рассказывал студенческие байки, изредка примешивая к ним новости о беременных родственницах и окончательно впавших с маразм стариках.

О присутствии Максима эта парочка, похоже, вообще забыла. Вот и приходилось жевать бутерброды и молча злиться.

Наконец парочка вспомнила обо всех родственниках, у рыжего видимо закончились свежие байки и Тайрин, скорчив глупую рожицу начала расспросы о том, насколько надежно прятаться в этой башне и будет ли Атьян и дальше кормить двух несчастных потерпельцев.

— Эй, — вмешался Максим, когда монолог бывшей блондинки пошел по третьему кругу.

— Что? — недовольно спросила Тайрин.

Рыжий одарил снисходительным взглядом.

Максим глубоко вдохнул, задержал дыхание, пытаясь успокоиться и не выставить себя совсем уж идиотом. Но высказаться хотелось. Очень. Как-то слишком легко все у них получается на словах.

— Ты уверена, что какой-то студент на самом деле знает, что творится в этом учебном заведении?

Называть школой место, где учатся управлять стихиями люди от шестнадцати и до двадцати двух лет, для Максима было малость непривычно. Школа в его понимании несколько иное.

— Я преподаватель, — сказал Атьян.

— Он глава отделения стихии Ветер, — гордо добавила Тайрин.

— Ага, — только и смог сказать Максим.

Для преподавателя рыжий выглядел очень странно. Слишком юно и чересчур расхлябано. Опять же — боксерка со слоном... Да ни один уважающий себя студент подобное существо уважать не станет. Атьяна, в смысле, а не слона.

— Так вот, два ближайших десятидневья вы можете спокойно сидеть в этой башне, бродить по подземельям и возвращаться. У огневиков экзамен, так что в свистопляске энергий и границ даже Владыка ничего найти не сможет. Следить за мной не будут. Бесполезно, даже если бы кому-то это пришло в голову. Я пространственник. Шагну через скол или, минуя плоскость, и следящего по всему городу тонким слоем размажет. А допрашивать меня уже допрашивали, утром. И я честно сказал, что Тайрин не видел четыре десятидневья, почти всю синюю луну. Сомневаюсь, что расспрашивать меня по новой начнут раньше, чем опросят всех членов нашего большого семейства. До которых смогут и рискнут дотянуться.

— Ага, — опять сказал Максим. — А если следить станет другой пространственник?

Расспрашивать что оно такое, парень не стал. Потом бывшая блондинка расскажет, если оно важно. А если не важно, то и незачем голову забивать. И так понятно, что это какое-то особое умение перемещаться в пространстве. Название намекает.

— Пускай, — широко улыбнулся Атьян. — Давно не играл в кошки-мышки. Заведу куда-нибудь к демону в пасть и устрою ураган в миниатюре. Пускай сидит, ждет, пока стихия успокоится. А если спросят, почему я так с беднягой обошелся, намекну на женщину. Мне не впервой.

— А если он незаметно следить будет?

— Не получится, — убежденно сказал Тайрин. — Наша семья живет в Снежном Доле с самого его основания. Тут нет ни одной плоскости без наших колокольчиков.

Максим опять глубоко вдохнул.

— Что такое колокольчики?

— Что-то вроде невидимой паутины. Когда кто-то на нее настроенный проходит рядом, она звенит, если на него направлено внимание, подкрепленное энергией и чужой границей.

— И обмануть ее никак?

На Максима посмотрели дружно и устало. Как на маленького ребенка, выстреливающего по семьдесят вопросов в минуту.

— Можно. Одну, две, но не все. Нужно просто пройтись мимо хотя бы пяти и любой следящий попадется, — объяснил Атьян. И улыбнулся, так насмешливо, с вызовом.

Похоже, спутник родственницы ему тоже не сильно нравился.

— Ладно, считайте, что вы меня убедили.

Все-таки спасителем блондинок быть приятнее, чем ничерта не знающим парнем, которому приходится объяснять прописные истины.

Молчание золото, да? Будешь молчать, никто не догадается, что ты чего-то не знаешь?

Тупое оправдание. Особенно если учитывать, что расспросы во все времена были самым простым способом узнать необходимое здесь и сейчас. Это всякие умники легких путей не ищут, изобретают изобретенное и лезут в справочник, когда можно спросить у сидящего рядом одногруппника.

И плевать, кто и что там будет думать.

Рука болела так, словно успел схватиться ею за какой-то электроприбор, шарахнувший током. Правый бок ныл, намекая, что скоро там появится красивый такой синяк. А еще чесался нос, именно в тот момент, когда реагировать на это было бы большой глупостью.

Самое странное, что Максим отлично помнил, что это сон. Помнил, как мрачно пил сок прямо из бутыли, потому, что рыжий преподаватель не догадался принести чашки. А Тайрин и Атьян обсуждали какие-то понятные им и непонятные парню с Земли вещи. Спорили о том, стоит ли искать следы. Смеялись над какими-то шутками.

Помнил, как разгребал завалы мусора, освобождая древние продавленные диваны, чтобы было на чем спать. А девушка проклинала пыль и аккуратно стелила на грязную мебель чистые покрывала.

Помнил, как долго ворочался, мысленно ругаясь на слишком яркую луну. Синюю, в полном соответствии с названием отрезка времени, который Максим привычно окрестил месяцем.

И вот на тебе, уснул.

Лучше бы вообще не спал.

— Не правильно! — рявкнул в который раз отцовский голос, хотя самого отца Максим не видел. Только меч выныривал из пустоты и сразу же исчезал. Точнее, даже не меч. Такая деревянная штука на меч похожая. Бокен, кажется. Или бокен обязательно должен быть изогнутым? — Не отвлекайся!

Меч вынырнул и в этот раз атаковал, чуть опять не двинув по ребрам. Максим только каким-то чудом успел отскочить.

— Не так, так тебя слишком легко поймать. Ты всегда должен знать, что делаешь, куда ведешь противника. Увидеть его ходы и просчитать свои. Как в шахматах.

Меч пролетел в каком-то миллиметре от лица и тут же опять исчез. Со своей попыткой ответить ударом на удар Максим безнадежно опоздал. Да и глупо оно, лупить по мечу. Задеть нужно мечника.

— Мальчишка! — словно выплюнул отцовский голос, и меч опять на секунду стал видимым. — Никогда так не делай! Импульс, демоны с тобой в хороводе! Ты должен отвести чужое оружие, заставить его скользнуть по своему, погасить силу удара, а не тупо подставить меч под меч. Если противник сильнее тебя, или его оружие прочнее, то после первой же такой глупости ты рискуешь остаться без оружия, не говоря уже о том, что рука онемеет. Я даже однажды видел, как таким вот образом руку сломали. Тебе оно надо?!

Максиму оно было не надо, рука и так болела, поэтому он тряхнул головой и поморщил чесавшийся нос.

— В крайнем случае, используй границу как щит, хотя это тоже не очень умно, особенно если у противника большой резерв. Отступи, в конце концов, и пока противник будет делать шаг к тебе, попытайся просчитать свои действия. Но не беги, не поможет. Ты должен контролировать того, с кем сражаешься, и сбегать только после того, как удалось противника чем-то занять. Занять на достаточное для бегства время. Защищайся!

Каким чудом Максим успел среагировать, шагнуть в сторону и подставить свою деревяшку таким образом, чтобы вынырнувшее из пустоты оружие скользнуло влево, он понять не смог. Но ведь получилось.

— Не безнадежен, — облегченно выдохнул отцовский голос, и сон резко поменялся. Наполнился аплодисментами и леденцами, как град падающими с небес и бьющими по голове.

— Гадство! — заорал парень и проснулся.

Левая рука, в которой во сне держал деревянный меч, по-прежнему ныла, а пальцы мелко подрагивали. Нос чесался. Один бок разумно решил, что ему до снов нет никакого дела и, наверное, поэтому не болел.

Парень сел, осмотрелся, убедившись, что все еще находится в напоминавшей чердак башне. Луна больше не заглядывала в окно, зато успешно окрасила синим облака, странно смотревшиеся на черном небе. Звезды там тоже были. Мелкие и яркие. Казалось, их кто-то рассыпал горстями, там больше, там меньше, а вон там вообще ничего, не хватило, наверное.

Максим широко зевнул, натянул обувь и пошел к окну, стараясь ничего не задеть. Не хватает еще Тайрин разбудить.

Пейзаж за окном впечатлял. Откуда-то взялись узкие улочки, яркие фонари, деревья в синей пене то ли цветов, то ли листьев. Дома казались разноцветными. Они были живыми, наполненными энергией, оплетенные тоненькой паутиной то ли каких-то магических коммуникаций, то ли защиты от грабителей. Если долго присматриваться, то начинает казаться, что все эти дома кто-то украсил мигающими гирляндами к Новому году.

Холм непонятным образом стал ниже и шире, а еще у его подножья появились тоненькие башенки, с огоньками на вершинах, похожие на маяки. Правее холма с дворцом-распальцовкой появился еще один холм. Похоже с памятником какому-то мужику с мечом. Хотя кто их знает, может это еще один дворец оригинальной формы. А над этим холмом небеса рассекала то ли трещина, то ли застывшая молния. Такая же синяя как луна.

— Баланс сместился, — хрипло и заспано сказала Тайрин за спиной.

Максим даже подскочил. Он как-то с этими пейзажами успел забыть о присутствии спящей девушки. Точнее, уже не спящей.

— Баланс? — переспросил парень.

— Ага. Я же говорила, все эти плоскости держатся на старых городских стенах. А через сами стены проходят линии энергии из резерва планеты. Из резервов. Их много, они разные и энергия из большинства только и подходит, чтобы держать неживое и убивать живое. Из некоторых черпают силу стихийники. И совсем мало могут помочь при лечении, или выращивании деревьев, например. Вот. А еще количество энергии эти резервы излучают неодинаковое, один может быть сильнее сегодня, второй сильнее через два дня. Баланс между плоскостями меняется и одни как бы наплывают на другие. Люди это видят, некоторые даже расписание составляют. С верхней плоскости всегда легче перейти на нижнюю, чем наоборот. С верхней ты вообще можешь соскользнуть, как мы когда только в город пришли. А с нижней приходится идти, словно на гору. Иногда даже по ступенькам. Увидишь еще.

— Понятно, — сказал Максим. Очень странный город. — А катастроф с этими плоскостями у вас никогда не случалось?

— Когда-то давно случались. Но сейчас любая плоскость привязана более чем к десяти источникам, поэтому баланс колеблется постоянно, но сильных перекосов не бывает.

— Угу, — сказал парень. — Все равно не понимаю, почему плоскости, которые не наплыли, не видно.

— Потому, что ты находишься не на них, — пожала плечами девушка. — Ложись спать. Нам нужно с утра побывать возле храма, пока строители и реставраторы не придут. Там сейчас зевак много бродит, так что на нас, скорее всего, внимания не обратят. И границу мою не заметят. Там сейчас буря похуже, чем здесь благодаря экзаменам. Несколько плоскостей ведь задето. А потом вернемся, дождемся Атьяна, и вы мне поможете замаскироваться. Ладно?

— Ладно, — согласился Максим. Хотя и не помнил, чтобы его до сих пор кто-то просил помочь что-то замаскировать. — Вроде ты говорила, что на моем фоне тебя не видно.

— Ага, не видно. Если не присматриваться или не настроиться специально.

— Ясно. Считай, что уже сплю.

Максим еще раз окинул взглядом изменившийся пейзаж и пошел к своему дивану. Как там говорится в сказках? Утро вечера мудренее?

Вот и проверит теорию на практике. Кому еще такой шанс выпадет и когда?

Поход к разрушенным храмам был той еще глупостью. Это Максим понял почти сразу. Наверное, понял бы и раньше, если бы сначала не таращился на светящуюся мозаику на стенах очередного подземелья. Бессистемный набор разноцветных пятен, которые казалось, перемещаются, а иногда подмигивают. Парень и сам не понимал, почему так пристально их рассматривал, даже споткнулся пару раз. Почему-то казалось, что стены живые и несут в себе угрозу.

Потом он столь же бездумно следил за тем, как при переходе с одной плоскости на другую прямо под ногами появляются ступеньки, тут же тая за спиной. От этого зрелища довольно быстро начало мутить, чему поспособствовала колышущаяся на ветру трава, веселенького поля, которое все время было в шаге впереди и до которого никак не получалось дойти. Впрочем, так и не получилось, когда растаяла последняя ступенька Максим обнаружил, что находится на большой площади выложенной красными и серыми гранитными квадратами. Этакая гигантская шахматная доска. Ни памятника, ни какой-то клумбы или фонтана на этой площади не было. Как не было и привычных по родному миру торговцев сувенирами. Видимо тут о туризме и просто втюхивании приезжим всякого мелкого хлама ничего не знают.

По углам шахматной доски стояли четыре величественных здания. Точнее, одно величественное и прекрасное, два пошарпанных, с обвалившимися декоративными элементами и отсутствующими крышами и одно выглядевшее так, словно его долго бомбили, а оно сопротивлялось назло врагам.

— Храмы, — сказала Тайрин, проследив за взглядом Максима. — Когда-то давно, они были центром силы привязанной к земле. А сейчас город разросся настолько, что их энергию с подпитки внешнего защитного контура перевели на больницы. Энергия, собранная от солнца, пропущенная через камень и сад-кольцо, растущий вокруг этой площади, очень помогает при лечении, даже регенерацию запускает, если ждать долгого заживления нельзя. Правда после этого человеку придется долго восстанавливаться, ресурсы организма регенерация тоже жрет, как пожар.

— Ага, — сказал Максим. Еще раз окинул взглядом храмы, почесал кончик носа и пристально уставился на девушку. — Люди, значит. А как же твои вопли о том, что ты сати? Или ты какая-то особенная?

— А причем тут это? — искренне удивилась девушка.

— Ну, если я человек, а ты сати...

— Тьфу! — высказалась Тайрин и посмотрела как на умалишенного. — То, что я сати, не мешает мне быть человеком. И то, что ты, возможно, потомок мэгов, тебе тоже не мешает. Есть люди, которые рождаются вообще без резерва или с таким маленьким резервом, что его лучше и не пытаться использовать. Помнишь, нас подвозили? Вот у них резерва не было. Только старшая дочка родилась с ним, и возница, пока ты спал, долго мне рассказывал, как хорошо она учится в какой-то из верхних школ. Так иногда бывает, что у людей без резерва рождаются сати.

— А наоборот? — заинтересовался Максим.

— Наоборот не бывает. Вообще у сати дети рождаются реже, чем у просто людей.

— И живут они дольше?

— Причем тут срок жизни? Живут дольше те, кто вовремя лечится и омолаживает организм. А фанатики, верящие, что таким образом мы губим посмертие, живут недолго.

— Кажется начинаю понимать... И дорого ваше омоложение стоит?

— Неа. Можно вообще бесплатно омолодиться, если стать посреди этой площади и простоять дней пять, не сходя с места. Правда, площадь попутно не лечит всякие язвы, не сводит шрамы и не выгоняет из тела вредные бактерии. Так что лучше заплатить.

— Ясно. А чем отличаются сати и мэги, если и у тех и у тех есть резерв?

— Ну, у мэгов не получалось работать с пространством, их мир более материален, поэтому сопротивлялся.

— Еще лучше, — сказал Максим. — Значит, если мэги в свое время переселились сюда, они автоматически стали сати?

Тайрин только плечами пожала.

— Идем, лучше следы поищем, — сказала она, — Пока ремонтировать храмы не пришли. Потом заставят всех уйти с площади, чтобы не мешали.

— Идем, — не стал спорить Максим. Было интересно, как девушка собирается искать какие-то следы спустя столько времени на площади, где ходят люди. Да и вообще на камне.

И как эти следы выглядят тоже интересно.

Оказалось, лучше бы сначала расспросил о процедуре и потребовал придумать что-то новое. Потому что тощенькая девчонка, пускай и уже не блондинка, на коленях ползающая по тому месту, которое она вычислила как центр ударившей по храмам волны энергии, не могла не привлечь внимание. А когда она начала водить ладошками по приглянувшемуся красному куску гранита, в ответ на что он засветился, и ковырять шов между камнями захваченной с собой трезубой вилкой, внимание отдельных личностей стало пристальным и нехорошим. Видимо следы, разные энтузиасты пытались искать и раньше, вот только не находили.

— Тайрин, — тихонько позвал Максим, заметив, что два мужика о чем-то поговорив, направились в их сторону.

— Сейчас, почти достала... — пропыхтела девчонка.

К мужикам присоединилась еще пара, а потом еще. Потом они почему-то остановились и стали переглядываться между собой.

— Тайрин, идем отсюда. Только тихо и осторожно. Можешь даже поползать еще немного, не одна ты такая дура...

— Все, достала! — радостно пискнула девушка, умудрившись подпрыгнуть, не вставая с коленей.

Хорошо видимо подпрыгнула — зашипела от боли и тихонько ругнулась, помянув каких-то нетрезвых каменщиков.

Максим шагнул к ней поближе, еще раз обвел взглядом переглядывавшихся мужиков, зачем-то посмотрел на самый пострадавший храм и замер. Перед зданием стоял еще один мужчина, молодой с виду, а там кто знает с местной системой здравоохранения. Светловолосый, расслабленно опирающийся то ли на лопату, то ли на какое-то оружие. Максим точно не рассмотрел, потому что если светлое дерево выделялось на фоне одежды незнакомца, то металл прекрасно маскировался. Но почему-то казалось, что лопату этот человек держать не будет, не подойдет она ему.

— Тайрин, — позвал Максим тихо-тихо. — Почему-то мне кажется, что нам пора делать ноги.

— Какие ноги? — полюбопытствовала девушка, вытирая что-то похожее на монетку об штаны.

Мужчина выпрямился, повел плечами, оглянулся на кого-то, а потом уставился на Максима. В упор. Словно пытался просветить его взглядомкак рентгеном.

Стало очень неуютно, как перед глазами разозленного отца. Нос опять зачесался, а воздух стал густым и холодным.

— Он нас прощупывает! — недовольно воскликнул на грани слуха голос подростка.

— Что? — спросил Максим.

— Нас прощупывают, словно пытаются узнать, дурень! Мы его заинтересовали, но он не узнает.

— Нас? — удивился парень. — Это хорошо, — он даже не понял, что хорошего, просто чувствовал. А потом перевел взгляд на ошарашено таращившуюся на блондина девушку, и сразу же дошло. — Хорошо, что не Тайрин. Ее он узнает.

Мужчина словно услышал и перевел взгляд на спутницу заинтересовавшего парня.

И Максим понял — все. Теперь либо сбежишь, либо поймают. После чего подхватил пребывавшую в ступоре девушку подмышки и поволок за собой. Вроде бы в ту сторону, с которой они пришли.

— Стойте! — рявкнул кто-то сзади.

Максим в ответ ускорился, а Тайрин наконец очнулась и побежала самостоятельно.

— Левее, — испуганно прошептала она.

Парень послушно повернул, хотя там были кусты, буйно разросшиеся на фоне кирпичной стены.

— Еще левее! Теперь прыгай!

И Максим прыгнул.

Мир, в который раз мигнул, на мгновение расплылся, как пейзаж за мокрым окном и опять стал четким. После этого опора под ногами пропала, и беглецы куда-то свалились. Приземление получилось жестким. Максим обо что-то стукнулся локтем, едва успел выставить руку перед собой, спасая физиономию от встречи с полом. Девушка рядом придушенно пискнула.

— Вставай, надо успеть пройти. Отсечь, — потребовала она неизвестно что, и парень послушно встал.

Сейчас точно не до расспросов. Почему-то тот блондин казался опасным. Гораздо опаснее высоченных шестерых мужиков вместе взятых. И если поймает он, а не они, будет по-настоящему плохо.

Тайрин потянула куда-то в темноту. За спиной что-то зашуршало. Потом еще раз и еще.

— Лабиринт, — сказала девушка. — Перегородки меняются местами, задавая новое направление. Я включила. Стражи так контрабандистов ловят, неудачливых. Удачливые лабиринт знают, и управлять им умеют.

— Зачем? — спросил Максим.

Тайрин его поняла.

— Система защиты, на случай нападения и прорыва врагов в подземелья. Устаревшая. А отрезать энергию нельзя, баланс можно нарушить.

За спиной опять зашуршала очередная перегородка.

— Нас, конечно, выследят, но будет поздно. Мы поднимемся наверх, перейдем с плоскости на плоскость несколько раз, а потом спустимся. Наши следы по всему городу размажутся. Тем более у них нет ни одной материальной вещи, чтобы к нам привязаться.

— Хорошо, — сказал парень, хотя понятия не имел, что же в этой ситуации можно найти такого хорошего.

Ко всему хорошему непонятно, почему никому неизвестным землянином так заинтересовался тот блондин. Мало ли парней по городу бродит? На Тайрин он потом посмотрел, хотя вела себя странно именно она. Привлекать внимание подобного человека совершенно не хотелось. Слишком он отца напоминал. Не внешне. Ощущения были похожи, а своим ощущениям Максим привык верить. Собственно, папа и приучил.

— Вот за этим мы ходили?! — возмущенно ткнул пальцем в находку Тайрин Максим.

До башни они добрались без приключений. Внутри нашли запас еды, новую бутыль с соком и здоровенную деревянную лохань с набором бутылочек, которой девушка обрадовалась больше всего.

Первым делом пришлось тащить приобретение в угол, в котором бывшая блондинка откопала за хламом изогнутую трубу, торчащую из стены. Как парень и догадался, это был кран, и в нем даже была вода. Любой температуры. Достаточно было положить на трубу ладонь и подождать, пока она нагреется, после чего потребовать воду. Пить ее было можно. Просто оказалось, что девушка больше любит сок, от которого у Максима уже зубы сводило.

Потом Тайрин захотела соорудить ширму и припахала к этому делу единственную доступную особь мужского пола. А сама мудро руководила. К моменту когда с "банным комплексом" было закончено, парень был очень зол. Монетка на ладошке стала последней каплей.

— Это советские десять копеек, — раздраженно объяснил он сияющей девушке. — Такие деньги даже в моем мире мало кому нужны. Тебе оно зачем? Ты уверенна, что ее обронил твой вор?

— Это талисман "на удачу", дурень, — не менее раздраженно отозвалась Тайрин. — У меня тоже монетка из твоего мира есть. Так принято. Обязательно нужно взять монету чужого мира.

— Чтобы вернуться туда! — рявкнул Максим.

— Чтобы деньги всегда были. Считается, что они ревнуют к иномирской монете, поэтому держатся за хозяина.

— Ну и бред, — восхитился парень полетом фантазии местного населения. — Теперь твой вор обеднеет, да?

— Максим, это же редкость. Можно узнать, у кого такая была и пропала. Понимаешь? Я уверена, что ее там потерял вовсе не тот, кто принес из твоего мира. Просто ее материя плотнее, на нее можно навесить больше энергии, сделать защиту сильнее. Понимаешь? Тот, кто украл артефакт — слабак. Его граница и щиты сами по себе не выдержали бы освобожденной силы. А еще он наверняка знал хозяина монеты. Такую вещь украсть не просто. Она же иномирская. Хозяин должен был разрешить хотя бы раз ее подержать, иначе сразу бы почувствовал, что его вещь в чужих руках. Понимаешь?

— Понимаю, — вздохнул парень. — Как же у вас все сложно. Уверен, этих десятикопеечных монеток в городе много, а хозяина нашей либо нет дома, либо он ее кому-то подарил.

— Посмотрим, — сказала девушка. — Больше я там ничего не нашла. Кто-то затер следы. Кто-то гораздо сильнее, чем я.

— Угу, как тот мужик, — вспомнил Максим блондина.

— Мужик, — эхом отозвалась девушка. — Интересно, что каману Дамии там понадобилось? Решил перепроверить выводы подчиненных?

— Он вообще кто?

— Командир внутренней стражи. Самый главный страж города. Он обычно подчиненных выслушивает, а не сам полюбоваться разрушениями ходит. Не могу понять, это плохо или хорошо?

Следствие ведут Колобки.

— И что вам помешало? — человек, закутанный с головы до ног, словно в кокон, в кусок темной тяжелой и немного пыльной ткани, на этот раз не кричал и не пытался показать, что он неуравновешенная истеричная личность. Он говорил тихо и спокойно. И именно из-за этого от его голоса веяло такой угрозой, что хотелось закопаться в ближайшем леске и сделать вид, что никогда не рождался.

Темноволосый мужчина повел плечами, словно пытался избавиться от наваждения, кривовато улыбнулся и подчеркнуто равнодушно ответил:

— Каман Дамия.

— Что? Как он мог вам помешать? Внешняя стража не подчиняется командиру внутренней.

— Ребята решили, что лучше не привлекать лишний раз его внимания. Одно дело, когда стража хватает кого-то на месте преступления, мало ли какие причины. И другое, когда внешняя делает это на глазах главы внутренней. Тем более, они не были уверенны, что девчонка та самая. Мелкая, конечно, но волосы черные, лица они не рассмотрели.

— Поменяла цвет волос, олухи. Женщинам это не сложно.

— Остаточной энергии не было. Ятин клялся. У него жена все время пользуется сеточками для легкой смены облика, поэтому он знает, как оно должно выглядеть.

— Ладно. Значит, не пользовалась сеточками. Как-то иначе поменяла. Но что там делал Дамия?

— Он ведь друг Коярена, а тот принадлежит к этой семейке. Может, попросил? Сами они делают вид, что дела этой девчонки их не касаются...

— Попросил, — прозвучало издевательски. — А тот пришел сам вместо того, чтобы отправить своих следопытов. Не доверяет им? Не поверю... Тем более, там успели сделать все возможные и невозможные замеры. И нашли только оболочки от накопителей, которые этот дурень выбросил прямо там. Теперь изучают. Долго будут изучать... Что было дальше?

— Пока ребята думали, стоит ли рисковать, девчонку схватил какой-то мальчишка и куда-то поволок.

— Поволок?

— Да. Она не то чтобы сопротивлялась, но и не помогала. Мальчишка совершенно незнакомый, а сведений о том, что в город пришел чужак, его возраста и внешности, нет. Мы специально проверили.

— Точно незнакомый? В городе очень много этих мальчишек.

— Среди жителей он не значится, с таким резервом остаться незамеченным нереально, а никому из моих подчиненных на глаза он не попадался. Расспрашивать внутреннюю стражу мы не рискнули, Дамия и без того этим мальчишкой заинтересовался.

— А он почему?

— Не знаю. Хотите, сами у него спросите.

Человек, закутанный в ткань, тихонько ругнулся, помянул богов, которые вечно подбрасывают камешки, куда не надо и велел заниматься своими делами.

— Что-то я вообще ничего не понимаю, — сказал Максим, подбрасывая найденную Тайрин монетку в воздух и ловя на тыльную сторону ладони. Вопреки всяким теориям она падала то одной стороной вверх, то другой. — У меня значит, пришлось превратить часть материи в энергию, а у копейки — нет.

— Она не живая, — объяснила девушка, не поднимая головы от мешка набитого тряпками. — Ага, это тебе, — протянула банальные семейные трусы, брезгливо держа их двумя пальцами. Хорошо хоть новые, по крайней мере, с виду.

Парень неожиданно для себя покраснел, но нужную в хозяйстве вещь взял.

На этот раз он приход рыжего преподавателя умудрился проспать. Правда, заходил тот на минутку. Принес одежду, мочалки и зубные щетки, больше похожие на кисточки для девчачьей туши. И вместо зубной пасты был порошок вонявший эвкалиптом и больницей. Что тоже как-то не радовало.

С вопросом, куда девать использованную воду, Тайрин разобралась быстро, вручив Максиму протекающее ведро и велев черпать, а потом нести выливать в подземелье. Там меньше внимания привлечет и быстро просочится сквозь камень на нижние уровни. После пятой ходки захотелось треснуть девчонку этим ведром по голове, но в итоге сошлись на том, что отныне она будет наливать не больше половины лохани, причем раз в три дня. В остальные дни обойдется обливанием из ковшика.

— Ладно, не живая и не живая, — монетка в очередной раз свалилась решкой вверх. — А ты уверенна, что она вообще имеет какое-то отношение к твоему вору? Почему-то мне кажется, что до нас там побывали профессионалы, собиравшие улики на месте преступления. Странно, что они монету из чужого мира пропустили.

— Этому есть объяснение, — Тайрин даже от своего мешка оторвалась. — Гранит, он вообще мешает проникновению энергии, а монета застряла между гранитными плитами. Если предположить, что на монете было навешено что-то делавшее ее практически невидимой, и оно как раз к нашему приходу окончательно выдохлось...

— Вовремя как, — пробормотал Максим.

— А ты думаешь, почему стражи каждый вечер возвращаются к этим храмам и ведут поиски заново? Некоторые оболочки невидимости, особенно на маленьких вещах могут продержаться до десяти дней. Нам просто повезло, что мы нашли ее первыми. Очень повезло. Почему-то мне кажется, что упущенное и оброненное там ищет не только внутренняя стража.

— Ладно, и что мы теперь с монетой будем делать?

— Искать хозяина.

— Еще лучше. Исправь меня, если я ошибаюсь. Этой монете много лет, за это время в моем родном мире успели побывать толпы и толпы людей из твоего. И любой из них мог притащить монетку. Я прав?

— Прав, — признала девушка.

— Ну вот. И как ты среди них найдешь того, у кого талисман пропал? Пойдешь по домам и будешь спрашивать?

Тайрин задумалась.

— Да, это глупо, — признала. — С другой стороны, на самом деле нужно искать не хозяина, а того, на кого была настроена защита. А это все-таки проще. Атьян сможет вычислить, у него доступ есть к спискам и границам.

— И привлечь к себе чье-то внимание, на свою рыжую голову, — произнес Максим, поддавшись уговорам паранойи.

— Ну, или мы можем попробовать проложить дорожку, ниточку протянуть, — предложила еще один вариант девушка. — Только сначала нужно замаскировать мою границу. Потому что за ниточку можно потянуть с обеих сторон и если тот, кто создавал защиту, будет рядом с человеком, потерявшим монету, он меня узнает. На самом деле, много кто узнает, достаточно просто заметить...

— Я понял, это опасная затея. Ждем рыжего преподавателя, — вздохнул парень.

Никуда ведь не денешься.

Максим засунул находку в карман, чтобы не потерять, лег на диван, закинув ноги на спинку, и стал пристально смотреть на потолок. Серый от пыли, в непонятных разводах, словно в помещении этажом выше был потоп, с отслоившейся местами штукатуркой. Банальнейший потолок давно не ремонтированного помещения.

Тогда какого черта он спустя какое-то время начал подмигивать, а потом и вовсе превратился в звездное небо?

— Здорово, правда? — весело спросил белобрысый подросток-резерв. — Это не звезды, это воспоминания закрытые нашей мамой. А пустота вокруг — твое "я" отделенное от моего. Точнее, это меня отделили. Еще и рост притормозили, чтобы я перегородку не разрушил.

Он вздохнул, лег на спину прямо так, ни на что не опираясь, в этом месте похожем на космос. Поболтал ногой и улыбнулся. Хорошо улыбнулся, открыто и светло. Мама так улыбаться умела, а отец нет.

— Знаешь, сначала я на них очень злился, на наших родителей. А потом понял, что они правы. Ни я, ни вон те знания не были нужны в том мире. Они бы там только помешали, здорово бы тебе жизнь подпортили.

— И что? — спросил Максим, схватившись за собеседника и, наконец, ощутив себя не бестелесным голосом, а человеком в воде. Даже волны почувствовал.

— Теперь тебе знания нужны. Но нельзя отпереть сразу все шкатулки. Твой разум погребет под их содержимым, как лыжника под лавиной. Чтобы хорошо их усвоить, знания нужно получать маленькими порциями. И тебе решать, что важнее знать здесь и сейчас, а что может подождать.

— И если я решу, что мне что-то знать необходимо...

— Просто протяни руку и поймай на небе звезду. Попытайся поймать. Если такая звездочка здесь существует, у тебя получится. Если нет, придется искать еще где-то.

— Понятно, — кивнул Максим. — Спасибо.

— Пожалуйста, — улыбнулся подросток все той же похожей на мамину улыбкой. — Держи, это тебе нужно будет, когда проснешься. Ты об этом уже думал, но вскользь. Когда задумаешься всерьез — вспомнишь.

На подставленную ладонь упала крошечная звездочка. И застыла. Как десятикопеечная монета.

Парень сжал кулак и проснулся.

— Лифты, — прозвучал где-то далеко-далеко голос подростка.

Максим поднес руку к лицу, раскрыл ладонь, но никакой искорки там не нашел, хотя ощущения говорили, что в кулаке что-то было.

— Лифты, — сказал сам себе. — Лифты между плоскостями бы не помешали. Неужели они до них не додумались? Любители ступенек и здорового образа жизни.

— Что ты там бормочешь? — раздраженно спросила Тайрин, раскладывавшая принесенные рыжим тряпки на диване.

— Да так, думаю.

Парень потянулся, зевнул и еле успел закрыть рот, когда на лицо упал пушистый хвост.

— Муав? — вопросительно произнесла обладательница этого хвоста.

— Ага, именно твоего хвоста мне для полного счастья и не хватало, — подтвердил Максим, погладив жесткие перья на крыльях. — Где тебя носило, скотина полосатая?

Кошка прижала уши и громко замурлыкала. То ли оправдывалась, то ли пыталась перевести разговор на другую тему.

— Вся в хозяйку.

Тайрин возмущенно фыркнула, как норовистая лошадка и запустила в Максима извлеченной из мешка тряпкой. Парень ее поймал, рассмотрел и понял, что штаны из плотной ткани ему не помешают. Главное, чтобы размер подошел.

А вообще, нужно было что-то делать с финансами, которых не было вовсе. Парень даже не знал, как местные деньги выглядят. Узнать, конечно, было не сложно. Атьян наверняка с удовольствием продемонстрирует. Но где их потом искать? На дороге они вряд ли валяются. А способ быстрого заработка в этом мире воображение придумать отказывалось, ссылаясь на то, что парень понятия не имеет, какие должности ценятся на рынке местного труда и что нужно уметь, чтобы на них претендовать.

— Да хоть бы грузчиком, — пробормотал Максим и опять поставил ноги на спинку дивана, заставив подвинуться кошку. Вдруг что-то дельное приснится?

Атьян явился ближе к вечеру. На этот раз без сока, зато с бульоном в местном аналоге термоса и с пирожками. Пока Тайрин старательно запихивалась пирожками с каким-то вареньем, Максим узнал таки как выглядит местная валюта. Ничем оно ему, правда, не помогло. То, что местные маги не придумали оружия лучше, чем меч, не помешало им додуматься до банковских карточек. Называлось оно иначе, и было надежнее в силу того, что параллельно считывались данные о наличии денег на счету и параметры того, что Максим решил считать аурой. Да и выглядело как крошечная спираль, которую Атьян повесил на браслет, а большинство населения заказывает вплавленными в кольцо.

Наличные тоже были. Тоненькие, легко гнущиеся овальные монетки из непонятного металла. Цифр и надписей на них не было. Только какие-то цветочки.

Накормив всех присутствующих, включительно с кошкой, Атьян решил, что пора приступать к тому, для чего он собственно и пришел. А пришел он сюда сегодня для того, чтобы помочь замаскироваться одной глупой родственнице, не способной тихонько сидеть в башне, ожидая, когда те, кто старше и умнее разберутся в том, что происходит. Максим даже заслушался. Очень оно лекции отца напоминало.

Тайрин терпеливо выслушала родича, немного покивала, признала свою глупость и уселась на диван рядом с Максимом. Рыжий только вздохнул, видимо решив, что перевоспитывать девушку поздно.

— Ладно, приступаем, — решил он. — Возьмитесь за руки, будем подделывать ваше родство.

— В смысле? — синхронно спросили Максим и Тайрин, после чего переглянулись.

— Это проще всего. Сниму матрицу с парня, подгоню немного под твои параметры, а потом замещу этой матрицей верхний слой твоей границы. Продержится оно в таком виде довольно долго, если конечно не будешь эмоциями пылать и искрить. Горячие чувства прожгут в твоей маскировке дыры.

— Но зачем матрицу снимать с него? — девушка указала пальцем на Максима.

— Чтобы ты была похожа на его родственницу. Ищут ведь одинокую девушку, а не девушку, гуляющую по городу с братом, — терпеливо объяснил Атьян. — Видишь, на то, что ты будешь сидеть, где тебе скажут, я даже не рассчитываю.

— Ладно, — мрачно согласилась Тайрин.

— От меня что требуется? — спросил Максим. Получилось так же мрачно, как и у бывшей блондинки. Почему-то казалось, что в нормальной ситуации уважающий себя человек на нечто подобное соглашаться не должен.

— Сидеть, стараясь не шевелиться. Ощущения будут не то чтобы неприятные, скорее необычные. Если понадобится, пропустишь меня или проведешь.

— Куда пропущу? — решил уточнить подопытный. А то мало ли?

— Увидишь. Объяснять долго и сложно.

— Ладно, уговорили, — сдался Максим. Хотя его вроде и не сильно уговаривали. Скорее поставили перед фактом.

И как он умудрился во все это влипнуть? Всего лишь спас девушку. Подумать только.

Тайрин рядом вздохнула и покорно сжала пальцы Максима своей ладошкой. Похоже, до последнего надеялась, что он будет возражать. Или предполагала, что есть способ маскировки надежнее и проще в исполнении, но не рискнула спорить с рыжим. А то ведь возьмет и вообще откажется помогать.

Атьян осмотрелся. Почесал подбородок кошке. Сходил за расшатанной табуреткой, мирно покрывавшейся не первый год пылью возле окна. Опять осмотрелся. Накрыл табуретку полотенцем не первой свежести и аккуратно на нее сел. После чего пристально уставился на Максима.

— И? — спросил тот, когда взгляд рыжего начал напрягать.

— Откройся, — потребовал Атьян.

— Как? — на удивление спокойно спросил Максим, задавив в зародыше неуместное хихиканье. Очень уж рыжий преподаватель напоминал братца Алибабы требовавшего чтобы пещера его выпустила.

— Что значит как? — возмутился Атьян.

— То и значит. Понятия не имею, чего ты от меня хочешь.

Рядом печально вздохнула Тайрин.

— Как это ты не имеешь понятия? — неподдельно удивился рыжий. — У тебя же щиты. Прочные, поднятые. Не банальный барьер-кокон, а подвижные щиты, взаимозаменяемые. Как ты их выставил, если даже не знаешь, как они открываются?

— Я их не выставлял, — улыбнулся Максим.

— А кто?

— Понятия не имею. Может мама, может папа, может еще кто...

Атьян вылупился на Максима, как на приведение. Почесал затылок. Еще раз осмотрелся, словно надеялся увидеть маму и папу сидящего перед ним парня.

— Кто бы их не ставил, ты должен уметь ими управлять, — наконец сказал тихо и уверенно. — Иначе у тебя были бы все шансы однажды умереть от переутомления, или из-за того, что не смог вовремя избавиться от лишней энергии, всплывшей из резерва. И вообще...

— Может я, и умею, — не стал спорить Максим. Рыжий ведь препод, причем местный и наверняка знает, о чем говорит. — Я просто не понимаю, какие щиты ты имеешь в виду и чего именно от меня хочешь.

— Попробую объяснить, — расплылся в предвкушающей улыбке Атьян. — И продемонстрировать.

Рассказ длился долго и нудно. Начался он с предыстории, плавно перетек в современность и когда Максим уже начал зевать, наконец, добрался до сути проблемы.

Барьер-кокон — природная защита. Та самая аура, ореол вокруг тела. Эту защиту можно усилить, как делала Тайрин на Земле и если противник неразумен, ничего лучше придумывать и выстраивать не нужно. Энергия ведь может пригодиться и в другом месте. Чаще всего этот ореол повторяет очертания личной границы человека. Иногда бывает шире, чем она и никогда — уже.

А вот когда дело касается разумного противника, способного держать в руках оружие — эта защита ничего не стоит. Ее можно пробить чем-то острым и достаточно прочным, будь то игла или наконечник копья.

Дальше Максим наконец узнал, почему сати не додумались до стрелкового оружия. Оказалось, они до него отлично додумались, но применяется оно только на охоте, потому что стрелять в людей бессмысленно. Даже если у человека нет резерва, он вполне способен купить искажающий пространство амулет. А контролировать летящую стрелу или пулю невозможно. В городе она вообще будет лететь как угодно, только не прямо, тут наложение пространств. Человек, да и животное может их игнорировать, идя к намеченной точке. Воля и желание помогут. У летящего предмета своих желаний нет. А рука, которая может его направить здесь и сейчас, уже не держит.

Максим глубокомысленно покивал. Кое-что он даже понял и был вынужден признать, что меч в такой ситуации лучше пистолета. Атьян этим полюбовался и решил рассказать о щитах.

— Понимаешь, пространство между тобой и твоей границей принадлежит только тебе, — сказал он торжественно. — И как в любом пространстве в нем можно натянуть плоскости, было бы чем их питать и к чему крепить. Собственно, они и есть щиты, не отражающие, а искажающие. Например, если кто-то попытается в тебя стрелять в твоем мире, в лучшем случае он не попадет. В худшем — попадет в себя. Надо только позволить щитам выйти за пределы границы.

— Ага, — ошарашено сказал Максим. — А причем тут твоя попытка изучения моей границы. Они же вроде за ней.

— При попытке прикоснуться они разворачиваются перед ней, — объяснил Атьян. — Защищают. Я могу взять в руки оружие и попытаться их пробить, что нам совершенно ни к чему. Да и не факт, что это легко получится, и они не восстановятся спустя мгновение.

— Ладно, понял, а как их убрать?

— Наверное, ты удивишься, — хихикнула Тайрин. — Но нужно просто довериться. Позволить зайти в твое личное пространство.

Максим добросовестно удивился.

А потом попытался довериться.

Вообще, с доверьем у него были проблемы и в лучшие времена. А тут, в чужом мире, человеку, который, мягко говоря, не нравится... Проблемы возросли десятикратно.

Парень пытался себя уговаривать и убеждать. Паранойя бубнила, что не к добру оно и верить отказывалась. С горя Максим даже предложил стукнуть себя по голове, но оказалось, это тоже не выход. Щиты тоже придется стукать. Долго и нудно, пока энергия в резерве не закончится. Это чтобы убить, достаточно мгновения, а чтобы что-то скопировать хотя бы по верхам, может не хватить и всей ночи.

В конце концов, всем все надоело до такой степени, что щиты удалось убрать только из-за того, что пофигизм вяло махнул на них рукой и разрешил делать все что угодно. Даже убивать и превращать в предметы мебели. А хозяин пока подремлет.

Атьян терять времени не стал. Застыл, уставился в одну точку и начал беззвучно шевелить губами.

Максим попытался уснуть, но сон не шел. Вместо него сначала появилось ощущение взгляда в спину. Потом покалывание в кончиках пальцев и щекотка на шее. После этого по груди строем промаршировали мурашки, сначала снизу вверх, потом обратно. Парень терпел. Тайрин рядом несколько раз зевнула. Атьян сидел все так же неподвижно. И, наверное, Максим все же задремал, потому что очнулся после толчка острым локтем в бок и проморгавшись понял, что картина изменилась.

— Получилось? — спросил у потягивающегося рыжего.

— Конечно, — вместо него ответила девушка. Она-то в своем родственнике не сомневалась.

— Да, получилось, — подтвердил Атьян. — Теперь Тайрин похожа на твою двоюродную сестру, не меньше. Кстати, интересная у тебя граница. Где-то я что-то похожее уже видел. Только не помню где.

— Интересная?

— Необычная. Есть лишние связи с чем-то. Или настройки на что-то. Словно признаки рода отличного от других. Но если я такое уже видел, то эти признаки есть у кого-то в городе. Не могу вспомнить у кого.

— Потом вспомнишь, — великодушно пообещала девушка. — А сейчас лучше иди выспись. У тебя завтра занятия.

— Ну, да.

Рыжий задумчиво посмотрел на родственницу, чему-то кивнул и медленно побрел к выходу.

Тайрин провожала его таким взглядом, что если бы он обернулся, сразу бы понял, что его присутствие стало очень нежелательным. И наверняка бы заинтересовался из-за чего именно.

— Что-то случилось? — спросил тихонько Максим, когда дверь за рыжим закрылась.

Девушка улыбнулась, широко и насквозь фальшиво.

— Мы же нить собирались тянуть, — сказала торжественно.

Не заподозрить, что это опасно и Атьян бы подобных действий не одобрил, не получилось бы и у более наивного существа, чем был Максим. Но альтернативы он предложить не мог. Сидеть и ничего не делать вообще считал неразумным. Поэтому молча кивнул и приготовился к худшему.

Монетка лежала на диване между ними. Светлая, на темном фоне. Девушка пристально на нее смотрела, словно ожидала, что десять копеек сейчас подпрыгнут и превратятся в лягушку. Ага, в ту самую, которая после поцелуя становится принцем.

Максим молчал и старательно не привлекал к себе внимания. Просто не хотел утешать, уговаривать и успокаивать испуганную девчонку. А Тайрин боялась, очень. Причем не того, что может обнаружить, а потому, что у нее может не получиться. Почему-то Максим был в этом уверен. Просто чувствовал.

— Ладно, положи на нее кончик пальца, — велела девушка, набравшись решительности.

Парень послушно положил.

— Не так, чтобы и мне место осталось, — потребовала.

Максим переместил палец на самый краешек монеты. Девушка вздохнула и повторила его маневр.

— Что дальше? — спросил парень после минуты торжественного молчания.

— Сейчас, — девушка закрыла глаза, несколько раз медленно вдохнула и резко выдохнула. — Помнишь, ты пробовал смотреть вслепую? Чувствовать энергию, которую излучают предметы.

— Помню.

Так же он помнил, что чуть не врезался в столб, который был слишком холодный, чтобы что-то излучать. Один из немногих проведенных Тайрин уроков. Да и тот пятиминутный.

— Вот, теперь тоже закрой глаза и попробуй рассмотреть монетку. Когда получится, скажешь мне.

На удивление получилось почти сразу. Причем сама монетка казалась темной круглой дыркой окруженной желтоватым ореолом. Похоже на солнечное затмение.

— Дальше, — сказал Максим.

— А теперь мы должны вдвоем добавить в тепло монеты свою энергию. Я поймаю образы и начну тянуть нить к этим образам, а ты будешь нить подпитывать. В результате мы кого-то должны увидеть.

— Понятно.

Вроде бы ничего сложного. И Тайрин наверное этому учили в ее школе для стражи. Или где местную стражу учат. Но ощущение, что они собираются сделать что-то не то, не покидало. Может, неуверенность девушки передалась?

На кончике пальца прижатого к монете собралась капля энергии и медленно впиталась в металл. Момент, когда Тайрин начала выплетать свою нить Максим почувствовал, а потом и увидел, не открывая глаз. Если честно, больше всего было похоже на те самые сопли, из которых он пытался соорудить пузырь на испоганенном пляже.

Кончик ниточки задергался, словно принюхивался, и довольно шустро рванул вперед. Просочился сквозь стену, спугнул какую-то птицу с дерева, на мгновенье завис, а потом нырнул вниз, сквозь брусчатку с проросшей между камнями травой. Секундная темнота сменилась яркой улицей освещенной фонарями и витринами магазинов. Нить пролетела сквозь одну из торговых точек, пропетляла по какой-то улочке, каким-то чудом разминулась с непонятной личностью бредшей навстречу.

До Максима в какой-то момент все-таки дошло, что он в принципе не может всего этого видеть. Картинка подернулась туманом и задрожала. Рядом злобно зашипела Тайрин и потребовала расслабиться и перестать мешать. Пришлось глубоко вдохнуть и отогнать слово "невозможно" как можно дальше, к конце концов возможность оказаться в мире, где меньше материи и больше энергии тоже не самая вероятная вещь на свете.

Пока Максим размышлял и настраивался, ниточка опять успела отыскать освещенную улицу с магазинами и праздношатающимся народом. Свернула в какой-то двор. Пролетела над ступенями и перемахнула через кованый забор. За забором нашелся сад из карликовых деревьев, украшенный белыми статуями, Максим даже залюбовался, заставив нить притормозить, за что получил тычок в бок.

Нить потянулась дальше, проскочила сквозь прутья забора, пролетела над темным пустым местом, нашла какую-то подозрительную речку, вызывавшую ассоциации с канализацией и последовала за ее течением. Когда она нырнула в большую трубу, Максим даже не удивился, еще и хихикнул, вспомнив черепашек-ниндзя. Когда через каких-то сто метров в трубе обнаружилась дыра, ведущая куда-то влево, громко хмыкнул, заподозрив местных преступников в идиотизме. Эти трубы ведь наверняка проверяют и ремонтируют. Кому охота, чтобы из-за какой-то бреши затопило город?

И, наверное, он слишком отвлекся на размышления. Потому что испуганный возглас Тайрин стал сюрпризом. Нить в ответ задергалась. Максим попытался обеих успокоить. Первую, не глядя, прижал к себе, а во вторую добавил энергии и заставил застыть.

Картина, после того, как изображение опять стало четким, открылась нерадостная. Местный преступник был не просто идиотом, он был мертвым идиотом. Причем, мертвым давно, судя по раздувшемуся лицу. И умершим не без чужой помощи, на что намекала развороченная грудная клетка, с торчащими ребрами, и свисавшие из распоротого живота кишки.

— Нифига себе харакири, — ошарашено произнес Максим. — Тайрин, ты его знаешь?

— Фанатик, — дрожащим голосом произнесла девушка. — Одежда их и символ хранителей духа.

Максим заставил себя присмотреться. Одежда была похожа на униформу. Черная, со светлой окантовкой по рукавам воротнику и низу верхней части одежды, не поддававшейся точному определению, чем оно было до того, как его превратили в дырявую тряпку. На коленях штанов светлые круглые латки с какими-то рисунками, напоминавшими рахитичного оленя. Символом парень решил считать круглую штуку, величиной с чайное блюдце, прицепленную на цепь и повешенную на шею. Изображение оленя там тоже было.

С другой стороны, эти особые приметы могли и подкинуть. Заставили беднягу приодеться и провели вскрытие, не дожидаясь смерти.

— Я его не убивала, — пискнула Тайрин. — Честно, я его не убивала. Не так. Не... Его словно в жертву какому-то богу принесли, чтобы он к своему добраться не мог. Понимаешь. Я бы не стала ничего подобного делать. Не то чтобы верю, но он наверняка верил...

— Я тебя и не подозреваю, — сказал Максим, как можно спокойнее. — Что будем делать?

— Не знаю. Надо нить оборвать, пока никто не пошел по ней сюда, или к трупу и подумать.

— Да, подумать будет не лишним, — согласился Максим.

Хотя выбор невелик. Либо никому не говорить о находке и позволить убийце спокойненько заметать следы, если он этого еще не сделал. Либо сказать и стать основными подозреваемыми. Точнее, станет Тайрин, о ее спутнике вроде пока не знают. Ключевое слово — пока.

— Тайрин, а какие-то следы того, кто делал для этого человека защиту, ты видишь? Или того, кто его убил хотя бы.

— Сейчас.

Девушка встрепенулась и напряженно застыла. Ниточка опять начала подергиваться, метаться по помещению.

— Еще немножко... Ага, вот ты где!

Мир в очередной раз мигнул, закружился каруселью и озарился яркой вспышкой. Максим вцепился в Тайрин. Та в ответ возмущенно ругнулась. Но художественного плетения сеть, словно надетую на невидимку прислонившегося к стене увидели оба.

— Это еще что?

— Сигналка на образ! — азартно подпрыгнула девушка. — Кто-то видимо боялся, что фанатик сбежит, и оставил эту ловушку. Эта штука его бы не выпустила...

Сеть начала двигаться. Невидимка медленно повернул голову, поднял руку.

— Дура! — взвыл Максим, дергая нить на себя.

Она такого обращения не выдержала и со звоном оборвалась.

— Ты что сделал?! — возмущенно закричала Тайрин.

— Оно ожило!

— Что?!

— И тянулось к нашей нити! Что случилось бы, если бы дотянулось?

— Проклятье, — устало сказала девушка. — Можешь открывать глаза. Ничего хорошего бы не было. Мне вообще могло мозги выжечь. Но оно не могло ожить. Сработавшая сигналка медленно расплетается и рассеивается.

— Тайрин, оно ожило. Я видел. Может, оно вовсе не фанатика ждало?

— Может. Но что теперь делать?

— Не знаю.

— Не знаешь? А зачем нить порвал, надо было аккуратно отступить, хоть что-то бы узнали. А так, только и успела рассмотреть, что черпали энергию из своего резерва, а не из города. Но чем оно поможет? Кто добровольно согласится позволить сравнить свой резерв с тем, что я увидела? Да и сильных сати в городе много. А границу я так и не увидела. Не мог подождать?

— Не мог.

Папа когда-то говорил, что невидимки опаснее живого человека, они не умеют думать, сомневаться и примериваться. Они сразу бьют. Причем умеют бить со всех сторон одновременно, увернуться не получится, вся надежда, что защита удар выдержит. А разве у нити была защита?

Наверное, именно поэтому Максим ниточку и оборвал. Не успел еще осознать, что оно ему напоминает, но подсознание сразу поняло, что они вляпались и пора бежать. А вспомнил отцовские наставления уже потом.

Интересно, отец откуда это знал? Потому что таких совпадений не бывает. Тоже приходилось отступать, бросая все, увидев эту сигналку? А где именно? В этом городе или в каком-то другом.

Вот будет весело, если окажется, что папочка преступник за голову которого обещана большая сумма. Тот еще способ заработать.

Преступники и сообщники.

После долгих размышлений Тайрин отдала монетку Атьяну. Сама она уже даже не надеялась что-то с ее помощью узнать. Вляпаться в сигналку, которая могла ждать посетителей с распростертыми объятьями, еще раз не хотела. А рыжий мог убрать следы ее и Максимовых прикосновений, а потом довольно достоверно погулять возле храма и найти улику. Хуже ведь не будет. Внутренняя стража сможет хоть частично разобраться в произошедшем. И начнет искать кого-то помимо несчастной, и ни в чем не повинной девушки. В то, что ее перестанут искать, Тайрин не верила. Видимо хорошо своих соотечественников знала.

Атьян, ближе к вечеру принесший кучу сладостей, похожие на уменьшенную копию арбуза фрукты и килограмм копченого мяса, настроение ей не улучшил. Его, конечно же, допросили, пытаясь выведать, почему уважаемый преподаватель бродил возле храма. А после прочувствованного рассказа о том, что хотел хоть чем-то помочь любимой племяннице, даже поделились своими предположениями. Первое и главное гласило, что у сбежавшей блондинки был сообщник, которого тоже скоро найдут в канализации. Мертвого, если кто не понял. Ибо девочка талантливая, молодая и если у нее сорвало резьбу, то одним убитым мужиком она не ограничится. Возможно, она все затеяла именно для того, чтобы побольше мужиков убить. Обидел ее кто-то, или еще что.

Вторая версия предполагала, что искать следует не труп мужика, а труп самой девчонки — глупой и неразумной — умудрившейся вляпаться куда не следовало. Приверженцы такого развития событий даже спросили у Атьяна, хватало ли девушке денег на жизнь. А то вдруг решила подзаработать, помогая контрабандистам, и не рассчитала собственных сил. А те обозлились, случайно убили и теперь шумят, заметая следы. Попутно убивая друг друга и случайных прохожих.

Максим покрутил пальцем у виска и предложил автору этой версии писать сценарии для Голливуда.

Третью выдвинул кто-то сентиментальный и излишне романтичный. Он напирал на роковую любовь, попытки приносить жертвы темному богу и в итоге был изгнан своими коллегами из компании. Точнее изгнана.

Еще кто-то придумал заговор всех против всех. Тайрин обозвали наживкой, кукловодом, пешкой и бедной девочкой, которой сейчас страшно и плохо. Но, к сожалению, большинство все-таки склонялись к маньячке и предпочитали рыскать по канализации в поисках мужских трупов.

Девушка все эти новости выслушала, отрешенно жуя конфеты. Что-то в этом роде она и предполагала.

А вот сообщение о том, что какая-то бабушка Ашата погадала и предрекла, что дома для ее внучки появляться слишком опасно, в тюрьму можно попасть не больше двух раз, на одном месте долго оставаться нельзя и следует больше полагаться на того, кого сама привела, вызвало истерический смех. Еще эта бабушка увидела, что вернется интриган. Помощь придет с неожиданной стороны, причем не с одной и кто-то будет умело отворачиваться. Единственное чего она не разглядела — фигуру в тенях, похожую на паука.

Тайрин еще немного похихикала, зажевала истерику очередной конфетой и, в упор глядя на Максима, потусторонним голосом произнесла:

— А ведь его найдут.

— Кого? — осторожно спросил парень. А то мало ли. Сейчас она смеется, потом рыдать начнет.

— Мужской труп в канализации. Причем это будет тот тип, который убил фанатика. А потом найдут еще один — того, кто убил убийцу убитого. Потом еще один...

— И это будет тот, кто убил третьего, — сказал Максим.

— Да, — жизнерадостно закивала девушка. — И всех их друг на друга натравила я. Представляешь? Есть чем гордиться. Из-за меня убивать начали.

— Роковая ты наша женщина, — вздохнул парень.

На роковую Тайрин, откровенно говоря, не тянула даже в своем блондинистом облике. Да и до женщины пока не доросла, сколько бы лет ей на самом деле не было выглядела она мелкой девчонкой.

Атьян покачал головой. Попросил присутствующих вести себя тихо, скромно и прилично, никуда не ходить и даже в окно пореже выглядывать. Попутно пообещал попытаться еще что-нибудь разузнать по поводу версий и монетки. Персонально Тайрин велел подумать над пророчеством и тем, что она собирается делать дальше. Потому что на пути к дому ее явно ждут, а внутренней страже попадаться бесполезно. Если у них под носом храмы разрушают, то защитить пойманную подозреваемую они могут и не суметь.

Девушка покорно пообещала все выполнить, над всем подумать, чмокнула рыжего в щеку и вытолкала из комнаты. После чего уселась на свой диван и на самом деле задумалась, не прекращая поедать конфеты.

— Сахар для мозга полезен, — пробормотал Максим и попытался подыскать себе занятие.

Правда, ничего интереснее поглаживания кошачьей спины и ленивых размышлений о преступном прошлом собственного отца так и не нашел. Даже хлам в комнате подобрался какой-то неинтересный.

А потом Тайрин встала, гордо промаршировала к Максиму, уселась чуть ли не сверху на Шани и, прежде чем парень успел задать какой-либо вопрос, поцеловала, напористо и старательно. Удивиться столь странной смене поведения уже не удалось. Мир померк, а потом и вовсе исчез.

— Она тебя вырубила, — насмешливо сказал подросток, сидя на том самом камне, на котором Максим его увидел впервые.

— У нее слюна ядовитая? — зачем-то спросил парень.

— Нет, она просто знает, куда и как бить. И правильно вкладывает в удар энергию. Получается не хуже электрошока.

— Ага.

Подросток поболтал ногой, осмотрел Максима с ног до головы и печально вздохнул.

— Чем займемся? — спросил, склонив голову к левому плечу.

— Мне без разницы.

— Отлично, — обрадовался резерв. — Значит, попытаемся применить знания на практике. Будем осознанно усиливать защиту. А то мамины щиты прочные, но управлять ими практически невозможно. Они настроены на необходимость и чувства. Блондинка так и пробилась сквозь них, ты сам открылся. Причем, не в первый раз. Мужик. Любая более-менее симпатичная девушка твоих щитов даже не заметит. Защита, которой управляют не разум, а чувства вообще ненадежная штука. Частенько она еще и запаздывает.

— Учиться ставить щиты? Неплохая идея, — согласился учиться Максим, удивляясь собственному спокойствию.

Он ведь должен злиться.

Должен хотеть свернуть Тайрин шею.

И, наверное, так бы оно и было, если бы не уверенность, что девчонка отправилась сворачивать свою шею самостоятельно. Теперь главное вовремя очнуться и успеть ее если не остановить, то найти и вытащить из той вонючей субстанции, в которую она успеет забрести. Еще бы понять, почему хочется эту дуру спасать. Ответственность, что ли? Вроде взял на себя заботу о ком-то, теперь придется идти до конца. И лучше бы до счастливого.

— И как мы будем учиться ставить твои щиты? — спросил Максим, решив не тратить время на размышлении о Тайрин.

— Не мои, а твои, — недовольно произнес подросток. — Между мной и тобой, а значит и между мной и внешним миром такая стеночка... Любо дорого смотреть. Мне принципиально ничего не грозит. Правда, это усложняет мое взаимодействие с тобой и ничему толковому кроме защиты научиться, пока ее не уберешь, невозможно. Плюхи, слепленные из сырой энергии не в счет, для тонкой работы они не годятся. Но зато стеночка никому не позволит добраться до меня, даже, если ты будешь без сознания. И пока не научишься держать защиту, разрушать ее мы не будем.

— А зачем тогда щиты? — спросил Максим.

— Чтобы защитить тебя, болван. Тебе нужны именно щиты, которые можно поднять или опустить. Стену строить нельзя. Ты или спалишь сам себя или сойдешь с ума.

— Ладно, будем считать, что я все понял, — решил Максим, вспомнив, что время идет, а Тайрин где-то бродит без присмотра.

— Вот, теперь смотри туда! — велел подросток, вцепившись в плечо и развернув на девяносто градусов. — Внимательно смотри!

Парень честно посмотрел и ничего интересного не увидел. Там даже звездочек-воспоминаний не было.

— Не так смотри. Перестань игнорировать отражение энергии. Ты же не на предмет смотришь. Ты смотришь на ту самую энергию, которую считаешь не имеющим значения фоном.

Максим кивнул, моргнул, и попытался заставить себя увидеть радужные ореолы вокруг чего-то, не видя самих предметов. Не увидел. Пришлось еще раз моргнуть и еще. И, наконец, он их рассмотрел. Практически сливающиеся в целое прямоугольники. Везде. И над головой и под ногами и спереди и наверняка сзади. Яркие синие линии на стыках этих прямоугольников. А если прислушаться, то слышно даже тихое гудение, как от трансформаторной будки. А может это гудение плод воображения. Парень решил об этом пока не думать.

— Увидел, что дальше?

— Понимаешь, ты эти щиты можешь убрать, как и каждый по отдельности, так и все сразу. И убираешь, когда хочешь кого-то пустить в свое личное пространство.

— До этого я уже додумался, не зря она целоваться начала. Как-то не привык от девчонок в такой ситуации защищаться.

— Вот! — поднял вверх указательный палец резерв. — В этом и проблема. Личное пространство твоего материального тела эти щиты на самом деле не огораживают. Они мешают влиять на разум и энергетику. Тебе не обязательно было их опускать. Точнее, можешь опустить, как знак доверия и принятия в свой круг, но ощущения на физическом уровне от этого не изменятся. А ты их обрушил, все.

— А мог удержать?

— Эти вряд ли. Они завязаны на чувства, я говорил. Придется создавать новые, подконтрольные разуму. Те, к которым ты сможешь мысленно прикоснуться и отодвинуть, или добавить энергии.

— Как они создаются?

— Постепенно. Нужно напитать энергией барьер, сделать его плотным. Потом наметить линии. Не делай такое удивленное лицо. Ты сможешь, ты ведь создавал стрелы и шаровые молнии. Ты можешь заставить энергию уплотниться или стать реже, вот так и нарисуешь их. Как именно, не важно, если тебе проще уплотнить, то уплотняй, если разреживать, разреживай. Главное, чтобы получились линии, границы, ребра прямоугольников. После этого потяни барьер к себе, сожми его и получишь щиты. Они все еще будут связаны созданной тобой сетью, но каждый из них уже не будет неотъемной частью целого. А так как ты барьер сжимал не из-за того, что испугался, то и подчиняться они будут не страху или радости, а твоему сознательному желанию.

— А барьер?

— Через часик восстановится.

На словах все казалось очень простым. На деле, сеть стекала и размазывалась прежде, чем Максим успевал ее дорисовать. В конце концов он со злости додумался создать в руках этакий футбольный мяч и увеличить его до нужных размеров. После этого сжать барьер оказалось действительно простым делом. Словно он что-то подобное уже делал.

А ведь точно делал.

Воспоминание было смутное и почему-то смешливое. Кажется, они тогда играли с мамой в воздушные шарики. Он и Данка. Младшие брат и сестра были еще слишком маленькими и до таких игр не допускались. А ведь это было очень весело надувать шарик вокруг себя.

— Понял, да? — спросил резерв и его мир куда-то провалился.

А может, это Максим взлетел. Резко, как из катапульты.

Вокруг было светло. Слишком светло.

Максим открыл глаза, убедился, что ему не кажется — успевшее забраться довольно высоко на небо солнце нахально светило в окно. Похоже, ночь он благополучно пропустил, пока создавал щиты, и Тайрин за это время успела затеряться далеко и надежно.

— Вот блин, — сказал парень.

Вставать было нужно по любому, даже если понятия не имеешь, что делать дальше, всю оставшуюся жизнь не пролежишь. Поэтому он сполз с дивана, дотащился до торчащей из стены трубы и плескал в лицо водой, пока окончательно не проснулся. После этого догадался осмотреться и заметил клочок бумаги, прижатый чашкой к столу.

— Ага, записочка, — мрачно произнес Максим. — И что же нам пишут?

Как он и догадывался, ничего хорошего. И решить возникшую проблему парень не смог бы самостоятельно при всем желании. Он плохо ориентировался в городе, точнее, вообще не ориентировался — все эти плоскости, наползающие друг на друга, лестницы в никуда, спуски, ямы, подземелья и прочие прелести напоминали компьютерную бродилку. Только зомби не хватало для полного счастья. И парень был уверен, что человек, по всем параметрам похожий на местного жителя и не знающий где находится Дом Внутренней Стражи будет выглядеть слишком подозрительно. Поэтому спрашивать дорогу не стоило. А если и укажут на этот дом пальцем, как он туда попадет, где будет искать Тайрин и что вообще будет там делать?

Пришлось сесть и настроиться на ожидание. Что-то ведь должно произойти. Либо бывшая блондинка примчится. Либо Атьян с едой придет. Либо появятся бравые стражники и сообщат, что он таки дождался. Арестовывать они придут. За соучастие и помощь беглой преступнице. И их мало будет интересовать, что он не местный и просто пожалел девушку.

Первым, к счастью, пришел Атьян. Выслушал сбивчивый рассказ, сообщил, что только идиот купится на такую уловку, на которую Максима поймала Тайрин, и решил, что они прямо сейчас и немедленно отправятся к внутренней страже. Хотя бы узнают, попалась девчонка или нет?

Потом рыжий начал маскироваться. Провел несколько раз ладонью по лицу, пригладил волосы, потянул себя за нос. И превратился в темноволосого длинноносого мужика, непонятного возраста, но очень похожего на сказочную Бабу Ягу.

— Здорово, — сказал Максим. — А Тайрин так может?

— Может, но не станет. Оно фонит. И если на мужчину внимания не обратят, мало ли, может, он на свидание к замужней любовнице отправился, то мелкая девчонка внимание привлечет.

— Понятно. А если она замаскируется под мальчика?

Атьян коснулся пальцем к кончику своего удлинившегося носа.

— Занятная идея, надо подумать, — сказал, страхолюдно улыбнувшись. — Идем. Тебя маскировать не будем. Тебя и так никто не знает. А двое мужчин с измененной внешностью опять же привлекут внимание.

— А может они на свидании, — широко улыбнулся Максим.

— Это без меня, — гордо дернул подбородком Атьян. — Идем искать нашу блудную девочку.

Дом Внутренней Стражи оказался ничем не привлекательной многоэтажкой. Этажей было то ли пять, то ли шесть. На последнем окна были в два раза меньше, чем на всех остальных и там вполне мог быть чердак. Здание покрашено в веселый светло-зеленый цвет. У входа развевались флажки на копьях, вставленных в этакие кованные подсвечники, и стояли рослые парни, старательно делавшие вид, что они просто проходят мимо и никак не пройдут.

— Охрана, — сказал Максим. — Как мы их обойдем?

— Пока никак, сначала нужно решить, что будем делать дальше.

— Все зависит от того, насколько сейчас свободна Тайрин. Правильно?

Если честно, Максиму было очень неуютно стоять под стеной этого здания и притворяться, что выслушивает инструкции старшего товарища. Атьян уверял, что стоять в сквере напротив, будет гораздо подозрительнее, но все равно, убраться отсюда хотелось как можно быстрее и как можно дальше.

— И как мы выясним, насколько она свободна не входя в здание и не задавая вопросов стражам? — изобразил интерес Атьян.

— Без понятия, — признался Максим, и ему на голову что-то свалилось. К счастью не тяжелое и беленькое, как комок бумаги. — Это еще что? — возмутился он, подняв то, что действительно оказалось бумагой. — Нам намекают, чтобы мы отошли?

Атьян выхватил бумажку, жестом фокусника ее развернул, став так, чтобы Максим его заслонял от рослых парней, и злобным шепотом велел:

— Отвлеки их!

— Кого? — ошарашено спросил Максим.

— Стражей у входа, я знаю, где Тайрин и смогу ее вывести, если войду в дом.

— Как я их отвлеку?

— Как хочешь!

И толкнул, видимо решив, что ответил на все вопросы.

Максим добросовестно споткнулся и нехотя поплелся к большим парням. Он понятия не имел, что им скажет, и чувствовал себя, как приговоренный к казни идущий на эшафот. Вид, наверное, у него был тот еще, потому что ничье внимание привлекать не потребовалось, сердобольные стражники заинтересовались сами.

— Чего тебе, парень? — спросил молодой, синеглазый и улыбчивый баскетболист-качок.

— Это... — промямлил Максим, отчаянно осмотрел пространство перед собой и заметил крылатую киску, намывавшую лапу на заборе. — Кошка пропала, — сказал, чувствуя себя полным идиотом.

— Кошка? — удивленно переспросил синеглазый, видимо его мнение с Максимовым совпало. — Золотая? — уточнил зачем-то.

— Нет. Обычная, живая, полосатая такая, с крыльями, — затараторил отчаянно и, видя недоверие на лицах, добавил: — С розовым бантом на шее. Сестра повязала.

— С бантом, — задумчиво повторил один из стражей.

— Да. Понимаете, это любимая кошка моей сестры. Собственно у нее одна кошка. И она пропала. И теперь сестра мне жить не дает, требует вернуть эту полосатую заразу. А как я ее верну? Где я ее искать буду? Может, она замуж вышла и подалась в бега с каким-то привлекательным котом. Или от моей сестры сбежала, без всякого кота. Я бы тоже сбежал, только не могу. Ответственность мешает.

Стражники переглянулись. Наверное, подобных историй до сих пор не слышали.

Куда делся Атьян, Максим не заметил. А на продолжение истории о кошке фантазии уже не хватало.

— Так вы ее найдете? — спросил с такой надеждой на лучший исход, словно речь шла о любимой бабушке не успевшей написать завещание и передать свои миллиарды внуку.

— Кого найдем? — спросили за спиной, и на плечо парню опустилась тяжелая ладонь.

Максим медленно обернулся и понял, что попал. Вляпался по самую макушку. Этого человека он знал, по крайней мере, видел. Блондин, опасный такой, начальник внутренней стражи.

— Кошку, — выдавил из себя парень, приготовившись к худшему.

— Ту? — блондин указал на чистюлю все еще вылизывавшую лапу.

— Нет, нужна темнее и с бантиком.

— Покрась, — весело предложил командир стражей. — И бантик купи.

— А вдруг сестра ее как-то узнает? — засомневался Максим. — Она же меня потом съест, живьем.

— Грозная сестричка, — одобрил блондин. — Но мы заниматься поиском кошки не будем. Погуляет и сама придет. Иди-ка ты домой.

— Мне бы вашу уверенность, — буркнул Максим, но задерживаться не стал и медленно побрел, куда глаза глядят.

Хорошо хоть отпустили.

Теперь главное не сорваться на бег, бегущий человек привлекает слишком много внимания.

Интересно, Атьян Тайрин нашел? А если нашел, сможет ли вывести? А если нет, то куда податься бедному и несчастному иномирцу? Он здесь никого не знает.

Оглядываться Максим боялся. Казалось, в то же мгновение наткнешься взглядом на крадущихся Атьяна и Тайрин. А кто-то перехватит взгляд и тоже их увидит. Поэтому парень шел вперед. Довольно долго шел. И когда решился обернуться, понял, что наложение плоскостей, или еще какой-то местный архитектурно-пространственный выверт сыграл с ним плохую шутку. Пейзаж за спиной кардинально отличался от того, который он ожидал увидеть. Вместо улицы, площади и зеленого дома там обнаружился парк. Паника, как ни странно, так и не пришла. Мысли работали четко, перебрали возможные варианты и с истинно олимпийским спокойствием выдали, что метаться поздно и пора начинать молиться удаче.

Идти назад Максим не рискнул. Во-первых, там был блондин. Во-вторых, не факт, что окажешься там, где оказаться желаешь. Идти в какую-то другую сторону было тоже бессмысленно. Стоять на месте тем более.

— Монетку бросить, что ли? — спросил у самого себя парень.

Обследование карманов показало, что бросать нечего.

Хоть стань и "Ау!" кричи. Или спрашивай дорогу до Атьяновой школы.

А потом кто-то что-то заподозрит, начнет опрашивать свидетелей и те радостно вспомнят странного парня, не знавшего как эту школу найти.

— Вот влип.

Тайрин прижалась щекой к стеклу и стала ждать. Атьяну главное в здание попасть, а выйти он может и через окно на чердаке. Спрыгнет вниз, раскроет силовые крылья и если повезет с ветром, долетит до ближайшей лестницы, ведущей к школе. Даже с грузом долетит. Если не повезет, придется ждать ночи, потому что днем незаметно для жильцов с крыши того здания, на которое они приземлятся, не спустишься.

В данный момент девушка осознавала, что идея с самого начала была глупой. Одно то, что она была уверена, что Максим не согласится ее сопровождать, да и саму постарается не отпустить, должно было намекнуть, что делать это не стоит. Ничего же не выиграла в итоге. Ну да, влезла в документы и прочитала все существующие версии. Так она и так их знала. Не все, но новые мало что меняли в картине мира. Подслушки развесила, которые вечером автоматически уничтожит система борьбы с вредителями. Не с ее умением пытаться их маскировать. А надеяться на то, что весь день только и будут о беглой блондинке говорить — глупо. Пока она тут сидела, ни разу не заговорили. Болтали о неверных женах, пьяных соседях, непослушных детях, каких-то драках и неимоверно важных событиях, вроде выигрыша бутылки вина в дурацком споре. Словно не дом стражи, а клуб усталых семьянинов. Хоть бы о спорте поговорили, что ли. Или о погоде.

Ко всему хорошему Тайрин еще и записку с мольбой о помощи на голову Атьяну бросила. Или не Атьяну? Впрочем, не важно. Важно то, что эту записку мог заметить, кто угодно и заинтересоваться — кто и откуда бумагой швыряется? Но об этом она подумала после того, как ловить послание было поздно.

Девушка так увлеклась самокопанием, что не услышала шаги за дверью. И когда ручка со щелчком провернулась, она на мгновенье застыла, с ужасом осмотрела комнату и, ни о чем не думая, нырнула под стол. После этого осталось побиться головой об столешницу и идти сдаваться. Лимит глупостей был перевыполнен на десятидневье вперед.

Вошли двое. Один умеющий шагать невесомо, второй чеканящий шаг как на параде. Под стол, к счастью не заглянули. Подошли к окну, довольно долго молчали.

— И что ты намерен делать? — наконец спросил хриплый незнакомый голос.

— То, что должен, — этот голос Тайрин узнала. Каман Дамия. — Буду ловить девчонку.

— Поймаешь?

— Как получится. Надеюсь, она сумеет не попасться. Чем дольше она бегает, тем больше у нас шансов выследить еще кого-то.

— Кого именно ты надеешься выследить? — проворчал хриплоголосый.

— В том-то и проблема, что не знаю. Но этот кто-то должен быть. Фанатик настоящий, из селения Тригоры. При входе в город не зафиксирован. Зато в самом городе каким-то чудом обзавелся разрешением на проживание. Понимаешь? Стражи стены его бы не пустили, у него репутация не очень умного молодого человека, способного на что угодно. Он из тех, кто даже медицинскую помощь принимать отказывался, не говоря о торговле. Разрушить фокус сил для такого действительно великое деяние... В город такого человека бы не пустили, уже из-за того, что не хотят портить отношения с общинами. Никому не хочется из-за одного идиота опять вылавливать десятки и десятки полоумных юнцов примчавшихся восстанавливать справедливость. Причем, им тоже это не нужно.

— И что?

— Документы, Таш, документы. Разрешение на проживание. Девочка бы не смогла его достать.

— Сообщник?

— Вряд ли. Разве что тот, кто с самого начала решил нашуметь и пустить собак по ее следу. А это уже называется по-другому. И обманутая девчонка нашла бы способ указать на обманщика. Да она все бы стены его именем исписала. У нее характер как у бабули Лиян. А значит...

— Что значит?

— Будем надеяться, что бегать приемная племянница Коярена умеет. Потому что ловим ее не только мы. И знаешь, птичку из клетки достать гораздо проще, чем поймать в небе.

— Понял, — довольно произнес Таш. — Если поймаем, к этой клетке муха не подлетит.

— И внешней страже сведений не давай, — велел Дамия.

— Само собой.

— Иди.

Тайрин пригнув голову, понаблюдала за тем, как ноги Таша маршируют к двери и выходят в коридор. Потом начала бороться с желанием вылезти из своего ненадежного укрытия и все рассказать каману Дамии. К счастью, или к несчастью, решить стоит ли это делать, она не успела. Блондин стукнул кулаком по подоконнику, пробормотал что-то вроде — как же мне это не нравится — и тоже ушел.

Девушка так и сидела, скрючившись под столом, когда пришел жутковатого вида мужик, прошептал, что он Атьян и начал открывать шкафы. Под стол он заглянул только после того, как осмотрел все более-менее подходящие места для того, чтобы там могла спрятаться худенькая девчонка. Выволок ее, тряхнул так, что зубы клацнули, и ожидаемо повел к окну.

С ветром не повезло. Они едва долетели до третьего квартала. И только когда Рыжик благополучно приземлился на плоскую крышу школы для малышей, Тайрин сообразила, что кого-то в их компании не хватает.

— А где Максим? — спросила и даже оглянулась. — Я же вас обоих видела там внизу, прямо под окном.

— Не знаю. Он большой мальчик, не потеряется.

— Потеряется, — не согласилась девушка. — Он ведь совсем не умеет ориентироваться в городе.

— Тогда найдем, выследим. У нас есть его вещи. Сиди тихо.

Пришлось глубоко вдохнуть и постараться успокоиться.

Ничего плохого не случится. Он ведь не совсем дурак. Главное, чтобы его никто не задел. А то ведь он ответит. Наверняка ответит.

— Атьян, — прошептала Тайрин, старательно гоня от себя мысли о том, что Максим обязательно во что-то вляпается. — Знаешь, я пока сидела под тем столом, заходил каман Дамия с каким-то Ташем. И знаешь, мне кажется, они знали, что я там. И все что сказали, сказали именно для меня. А я тупая дура, я не понимаю, чем мне эти сведения могут пригодиться. И... И почему Дамия велел не делиться информацией с внешней стражей не понимаю. Кого он там заподозрил?

— Не знаю. Давай подумаем, когда верну тебя в башню.

— Ладно.

На крыше чужого дома лучше сидеть очень тихо и надеяться, что хозяевам ничего здесь не понадобится.

Взаимопонимание бывает разное.

Максим брел. Брел долго упорно и уныло. Иногда даже спотыкался.

Спроси его кто-то, куда и зачем он идет, парень бы пожал плечами и сказал, что так надо. Кому надо, для чего надо — не столь важно. Просто не хотелось останавливаться. Казалось, стоит застыть на месте, и откуда-то полезут местные стражи, начнут ловить, арестовывать и всячески угрожать.

Пейзажи менялись, как в калейдоскопе. Наплывали друг на друга, иногда резко обрывались и заменялись на нечто совсем иное. Как местные жители в этот дурдоме ориентируются, Максим, откровенно говоря, не понимал. Несколько раз он набредал на подъемы-спуски на другие плоскости. Один раз даже спустился, точнее свалился, над чем с готовностью похихикала мелкая девочка.

— Домой хочу, — сказал своей тени парень и пошел дальше. — А еще есть, пить и придушить Тайрин.

Тень в ответ промолчала. Зато сжалилось какое-то божество и вырастило на пути яблоню с симпатичными яблоками — продолговатыми, зелеными с красными бочками.

Максим огляделся, убедился, что никому до него нет дела, и сорвал несколько штук, распихав их по карманам.

— Интересно, куда это меня занесло?

Было похоже, что в чей-то сад. Каменная дорожка, по которой он шел до сих пор, куда-то делась, под ногами появилась тропа, посыпанная мелким гравием. А вокруг были деревья. Разные, но большей частью фруктовые, на что намекали плоды.

— Ладно, надеюсь, собак на меня не спустят.

Пожав плечами и откусив половину яблока Максим пошел по тропинке. В крайнем случае, если встретит хозяев, честно признается, что искал школу, а тут оказался совершенно случайно, виноваты в чем расстроенные чувства и одна блондинистая зараза.

Никого живого в саду так и не нашлось. Нет, какие-то птички летали, но они не стали бы загонять в угол и требовать объяснений, а значит, и каяться-жаловаться перед ними незачем.

Парень опять пожал плечами, сорвал еще одно яблоко, на этот раз красное и сладкое, посидел немного на скамейке, а потом рассмотрел узенькую тропу, петляющую между кустарников, и зачем-то пошел по ней. Шел довольно долго, удивляясь величине сада и любви его владельцев к прогулкам. По дороге начал насвистывать и придумывать казни для Тайрин. Когда вышел к стене сплошь покрытой завитками, рыбками и мозаичными солнышками, как раз сообразил, что фантазии не хватает. Поэтому либо придется распрощаться с этой идеей, либо просить у кого-то помощи.

— И что это? — недовольно спросил Максим у стены, немного постояв перед ней.

Смысл был прокладывать тропинку, которая приводит именно сюда. Выстроили стеночку, где-то метра два с половиной в высоту и метров пять в ширину, насадили кустов, нарисовали на новостройке граффити и разошлись. Может это ловушка для любопытных? Вот сейчас к ней прикоснешься, и как завоет сигнализация...

Парень протянул руку и потрогал указательным пальцем одно из солнц.

Сигнализация не отозвалась, а палец слегка укололо, словно статическим электричеством.

— Я не понимаю местных жителей, — признался Максим.

Стоять перед стеной, таращась на нее, было глупо, но парень стоял и таращился, размышляя над извечным вопросом — куда податься? Наверное, смотрел слишком долго, потому что завитки начали перетекать друг в друга, сливаться, рисуя длинномордых собак, крылатых кошек и существ, подозрительно похожих на тираннозавров. Улыбчивые солнца превращались в глаза, а рыбы каким-то образом становились похожими на оскаленные пасти. Словно на тех картинках, которые рисовал папа, рассказывая сказки.

А еще папа тогда рассказывал о полосатой кошке несущей по небу зеленую рыбу в зубах. И маленький Максим однажды задумался, как эта кошка может там бегать, а отец сказал, что она летает. И если представить, что он на самом деле видел летающих кошек, то...

— Я повторяюсь, — сказал себе парень.

Провел ладонью по морде тираннозавра.

— В небе мчалась кошка, полосатая и усатая, — заучено произнес. Кошка сразу же нашлась, прямо над головой страшного динозавра. — Несла котятам рыбу — зеленую и хищную, щуку, наверное. А тот, кто рыбу отберет, сможет попасть куда пожелает...

Максим погладил кошку по голове и задумался о том, как можно у нарисованной киски отобрать нарисованную же добычу. Получалось, что никак. Парень еще раз пожал плечами и зачем-то попытался дернуть рыбу за хвост. К его удивлению пальцы провалились в рисунок, потом обхватили что-то гладенькое, провернувшееся со щелчком и в нелепой стене появилась ниша, обшитая отполированными досками, подозрительно похожая на лифт, даже с зеркалом.

— Странно, — сказал Максим и, не давая себе времени на подумать и передумать, шагнул в помещение. Выход за его спиной исчез. — И что дальше? — спросил парень у своего отражения.

По идее, надо как-то заставить лифт двигаться, если это конечно он, а не холодильник для фруктов или ловушка для идиотов. Максим осмотрел место, где оказался и ничего напоминающего подпаленные кнопки не нашел. Даже ничего похожего на целые кнопки не было.

— С другой стороны, я должен оказаться там, где хочу. А где я хочу оказаться?

В голову упорно лез светлый образ дворца похожего на распальцовку с поднятым средним пальцем. Но если подумать, он ведь вроде недалеко от школы, так что, почему бы и нет?

— Едем к дворцу.

Лифт отреагировал мгновенно, скакнул как-то вверх и в сторону, за что Максим отблагодарил его гулким стуком лбом об стену, резко остановился и открылся. Парень проникновенно матюгнулся и поспешил выйти, понимая, что местные лифты не полюбит никогда.

Как ни странно, он оказался именно там, где хотел. Дворец возвышался чуть ли не перед носом и пытался подавить парня собственным величием. Вокруг него обнаружился невысокий заборчик из пик, виляющий, как подвыпивший стражник. Цветущие белым кусты воняли одновременно жасмином и ванилью, из-за чего есть захотелось с новой силой.

Максим вздохнул на дворец, развернулся к нему спиной и попытался высмотреть школу, моля всех богов, каких смог вспомнить, чтобы она была именно с той стороны. Наверное, боги его услышали. Школа обнаружилась. И даже нуждавшуюся в ремонте башню он после некоторых сомнений вычислил. А вот дальше появились проблемы. Точнее одна проблема, такая высоченная, тощая и длинноволосая.

— Ты кто такой?! — возмущенно заорала проблема мужским голосом.

Максим обернулся, удивленно осмотрел с ног до головы весьма странного на его взгляд парня и снова пожал плечами. Отвечать типу, одетому в широкий синий комбинезон и с косой, в которую был вплетен ярко-красный бантик, почему-то не хотелось. Тут бы не захихикать. А то ведь еще оскорбится, стражу начнет звать.

— Я спросил, кто ты такой и что делаешь у моего дома?!

— Гуляю, — сказал Максим и поспешно пошел к школе. Ну, их, этих, нетрадиционно одетых.

Хотя кто знает, как тут принято одеваться, вдруг, бантик в косе у парней последний писк моды?

— А ну стоять! — рявкнул нетрадиционно одетый и бросился следом.

Нет, стражу он звать не стал. Схватил за плечо и попытался врезать в ухо.

Максим уклонился, шагнул в сторону и, видя, что от него не отстанут, стукнул преследователя в глаз. Что странно, не попал.

— Да как ты смеешь! — возмутился любитель бантиков. — Влез на чужую территорию и еще и руки распускаешь!

И тоже распустил руки. То, что в итоге они дружно скатились с дворцового холма, было закономерным итогом. Когда этот псих успел врезать по челюсти, Максим не помнил. Сам тоже вроде куда-то попал. И неизвестно чем бы оно закончилось, но тут на подходе к холму соткался из воздуха блондинистый глава внутренней стражи.

— Ох, — сказал любитель красных бантов и стал отползать за ближайший куст. Еще и ногой подергал, чуть не заехав Максиму в нос, наверное, намекал, что за ним ползти не надо, там и для одного места мало.

— Очень надо, — проворчал нарушитель границы и бодренько закатился за другой куст. Встречаться с каманом Дамией ему тоже не шибко хотелось, особенно после поисков сестринской кошки.

Главный стражник, задумчивый, но все равно величественный, дошел до дорожки, карабкающейся на холм, и уверенно зашагал к дворцу. Максим посмотрел на сидевшего в засаде противника и понял, что зря теряет время. Поэтому встал, отряхнул колени, помахал любителю бантиков рукой и рысью помчался к школе. Преследовать его никто не стал, наверное, у всех нашлись дела важнее.

В башне никого не было. Даже кошки.

— И где их носит? — спросил Максим, размышляя о том, что ему делать, если этих аферистов поймали? Идти на поклон к каману Дамии, как к самому знакомому человеку в городе и просить, чтобы тот вернул бедного и несчастного иномирца домой? Ага, вроде затащили обманом и против воли. — Не поверит, — почему-то парень был в этом уверен.

После недолгих поисков Максим нашел два задубевших пирожка и, решив, что лучше такая еда, чем вообще никакой, начал тщательно их пережевывать. За этим занятием его застала киска, великодушно предложившая добавить в рацион питания принесенную лохматую крысу. Даже на колени поставила. Парень вернул добычу охотнице и стал ей рассказывать, что люди такую гадость, особенно в сыром виде не едят. А варить ту не на чем и не в чем.

Запропастившиеся Тайрин и Атьян все не появлялись. Кошка забрала все-таки свою крысу и уснула с ней в обнимку на спинке дивана. Максим бродил по комнате, ощущая себя неупокоенным призраком.

Очень хотелось что-то делать, вот только было непонятно что. С его умением ориентироваться в городе возможность кого-то найти не то, что к нулю стремится, она давно ушла в минус. Чувствовать себя бесполезным парень очень не любил. Вот и оставалось — бродить по комнате и думать, строить планы по разрушению тюрьмы и прочим противоправным действиям.

Солнце спряталось за горизонтом, на небе появились звездочки и на улице зажглись фонари. А еще где-то через час появились Тайрин и Атьян. Грязные, в паутине, с листьями, запутавшимися в волосах, но довольные.

Сволочи!

— Вас где носило?! — рявкнул Максим.

— Пережидали, — сказал рыжий так, словно это слово могло объяснить все на свете. — Ладно, надеясь на ваше благоразумие, я уйду, у меня завтра толпа учеников, которых необходимо чему-то научить. А вы... Очень надеюсь, что мне больше не придется никого ниоткуда выносить.

И ушел, не дав времени подумать и предъявить претензии.

— Ладно, — сказал Максим, решив разговаривать с тем, кто есть. — Идиотка! Ты что творишь?!

— Не кричи на меня.

— Ах, не кричи... Еще один такой фокус и я тебя придушу. Я тебе вообще зачем? Чтобы сидеть как принцесса в башне дожидаясь хоть кого-нибудь? Влезла в мою жизнь, а теперь ведешь себя так, словно это я за тобой увязался. Надоела.

— Ты ничего не понимаешь, — сказала Тайрин.

Обычная женская отговорка. Сестры часто пользовались.

— Объясни!

— Я думала, что -смогу там что-то узнать. И... Ну не могла я тратить время на уговоры.

— Узнала?

— Нет. Только каман Дамия почему-то не доверяет внешней страже, а еще не очень хочет, чтобы меня быстро поймали.

— Я тоже не доверяю твоей внешней страже. Да последний идиот не будет ей доверять! Тебя же отправили на Землю они, неужели не дошло? И ловить кинулись первыми тоже они, причем знали, где ловить и на какую приманку. И если бы кто-то кроме тебя был в моем мире, то мимо твоих сослуживцев незаметно он бы не прошел. Они просто не захотели этого кого-то заметить. Что тут непонятного? И вообще, ты дура и расследуешь по-дурацки. Вот что у тебя вообще есть кроме отданной монетки и мертвого мужика? Кошка и то умнее, притащила крысу, добычу, понимаешь? И сама по себе эта крыса теперь никуда не денется!

— И что? — Тайрин посмотрела как на умалишенного, похоже дохлые лохматые крысы в ее мир не вписывались.

— У-у-у-у, страж... Энергия, дурочка. Куда делась энергия из украденного артефакта, если ее использовали не всю, и у твоего фанатика ее не было. А ведь ее не было, да?

— Не было, — сказала девушка. — Но энергию искать сложнее, чем людей, это все знают...

— Отлично, ты, значит, поняла, кого именно тебе нужно искать.

— Нет, но...

— И не поймешь. Если стража, у которой наверняка есть эксперты по чему угодно, не знает, кого нужно искать кроме тебя, то одной мелкой самоуверенной блондинке вообще ничего не светит, ясно?

— Искать энергию глупо, — упрямо сказала Тайрин.

— Отлично. Тогда сиди в башне, жди с моря погоды и прекращай свои фокусы. У меня нервы не железные и у твоего Атьяна наверняка тоже.

Девушка громко фыркнула и отвернулась к окну.

— Будешь меня бить? — спросила насмешливо?

— Зачем? Просто свяжу, засуну в рот кляп и скажу, что так и было. Как думаешь, рыжий потребует тебя развязать?

Тайрин пожала плечами, потом развернулась и уставилась на Максима, как кошка на мышку.

— Максим, — почти пропела. — А как ты нашел дорогу к школе? У кого спрашивал и кого нам теперь ждать в гости?

— Защита лучшее нападение, да? — раздраженно спросил парень. — Ни у кого. Лифтом воспользовался.

— Лифтом?

— Такой штукой, нишей в стене, которая довезла меня до дворца, украшающего местный пейзаж. А дальше я ножками.

— А, перемещатель, — разочарованно произнесла девушка. — И что, других желающих поехать куда-то кроме тебя не было?

— Нет.

Девушка села на диван, погладила кошку и печально вздохнула.

— Ты даже не представляешь, насколько тебе повезло, — сказала тихонько. — Общественные перемещатели переносят в установленные в маршрутах места. Они, конечно, могут переместиться куда угодно, но другие пассажиры вряд ли это одобрят. Да и на проверяющих можно нарваться. Знаешь, почему я предпочитаю ходить по лестницам? Да потому, что на перемещатели могли поставить сигналки реагирующие на меня. С лестницами не получится, лестницы постоянно меняются, сцепляются друг с другом, расходятся, перемещатели же в каждой точке пространства находятся целиком, там плетение не порвется. Вот. А ты зашел. Задал маршрут, которого ни у одного общественного перемещателя быть не может, и не попался. Тебе очень повезло. Еще повезло с тем, что теперь подумают, что хулиганил очередной нетрезвый ученик школы. С ними бывает. Но больше так не делай. Настолько везет очень редко.

— Ладно, убедила, — сказал Максим. Все равно он этими бешеными лифтами пользоваться не собирался. — А не общественные есть?

— Есть, — кивнула Тайрин. — У моей семьи свои есть, у любого камана есть. Только они настроены либо на семью, либо на конкретного человека и никто больше ими воспользоваться не сможет.

— Проверяют на ДНК? — заинтересовался Максим.

— Что-то вроде того, — кивнула Тайрин.

Парень хмыкнул.

А еще почему-то казалось, что лифт, на котором он приехал, был вовсе не общественным. Хотя кто их знает? Это нужно сравнивать, а если верить Тайрин, то делать этого не стоит. Причин чтобы не верить, в общем-то не было.

Максим махнул рукой и решил не заниматься глупостями. Лучше выспаться, собраться с мыслями и попытаться вправить мозги бывшей блондинке.

И как он в это все вляпался?

— Кстати, — загадочно улыбнулась девушка. — Лицо тебе кто набил?

Максим потрогал синяк на скуле и покривился.

— Какой-то тип с косичкой. Я, видите ли, слишком близко к его дому подошел.

Тайрин фыркнула и отвернулась. Видимо парень умудрился сделать какую-то несусветную глупость. Но объяснять она ничего не собиралась. А Максим решил не спрашивать. Будь оно жизненно важно, уже бы орала и обзывалась.

А утром Тайрин озарило, и она решила искать украденную энергию. А может, ее переклинило. В любом случае излишне бодрая девчонка действовала на нервы и навевала мысли о том, что от прекрасного пола умные мужчины держатся подальше. По этой причине и холостяками на всю жизнь остаются, и наверняка в своем статусе счастливы.

— Ты знаешь, как будешь ее искать? — спросил Максим.

Тайрин расплылась в улыбке и торжественно сказала:

— Аномалии. Где проще всего спрятать энергию как не там, где ее и без того много и всякой?

— Ты у меня спрашиваешь?!

— Нет, я тебе объясняю.

— Ага, — мрачно сказал Максим. — Нанимаем корабль и плывем к местному Бермудскому Треугольнику.

— Какай еще корабль?! — возмущенно рявкнула девушка. — Мы в городе искать будем, болван! Не могли эту энергию незаметно вынести за его стены. И вообще, если что-то не нравится, сиди в башне один. А я иду в Срединное подземелье, к озеру. Самое вероятное место. Никаких запретов на посещение нет, а энергия пляшет так, что сотню артефактов можно спрятать.

— И часто туда устраивают экскурсии? — неожиданно для себя заинтересовался Максим.

— Никто ничего туда не устраивает. Кладоискатели иногда ходят. Еще студенты, заряжают амулеты и тренируются управлять свободной энергией. Но студентов там сейчас точно нет, у них экзамены, времени на всякие глупости не хватает. А кладоискатели чужими делами не интересуются. Лишь бы им не мешали.

— Тишь да гладь, — пробормотал парень.

Что-то ему не нравилось, только он не мог понять, что именно. Чего-то они видимо не учли.

Какими путями окончательно спятившая бывшая блондинка вела Максима к волшебному озеру — отдельная история, полная лишений и достойная воспевания, или семиэтажных матов. Парень по дороге успел узнать, как выглядит местная канализация и чем она пахнет. Полюбовался гигантскими пауками и красноглазыми полосатыми крысами. Поползал по каким-то сомнительным узким норам, долбанулся головой о выступающий с потолка тоннеля камень и даже споткнулся о чей-то скелет, вольготно разлегшийся прямо посреди прохода. И все это под непрекращающееся девичье шипение и требования соблюдать тишину. Причем Максим как раз молчал, поэтому искренне не понимал, чего от него пытаются добиться? Может криков и напутственных пинков? Так бить девушек как-то некрасиво.

К озеру Максим дошел злой и с диким желанием ввязаться в драку, чего за собой давно не замечал. Наверное, пнуть девушку все же стоило, ради сохранения собственного спокойствия.

— Что дальше? — спросил таким тоном, что даже самая глупая особа должна была догадаться, что он недоволен миром, гидом, да и собой тоже.

Тайрин в ответ улыбнулась. Светло и радостно, словно издевалась.

— Смотри, — велела, махнув рукой в сторону громадной пещеры.

Или это уже грот?

Впрочем, не важно.

Максим старательно посмотрел. Полюбовался слабо светящейся дымкой, похожей на туман стелющийся по воде. Уделил немного внимания высоким и тощим силуэтам, торчащим из этой дымки. То ли камни, то ли столбы, то ли какие-то скульптуры. Освещения недостаточно чтобы разглядеть.

— Да не так смотри, — яростно зашипела девушка. — Ты опять не обращаешь внимания на энергию. А она тут главное.

Парень тряхнул головой, несколько раз моргнул, пытаясь перестроить зрение. Почему-то не замечать ореолы, кляксы и прочие спецефекты демонстрируемые энергией получалось легко и как-то незаметно. А вот чтобы их опять увидеть приходилось себя буквально заставлять. Организм защищался, что ли?

Наконец картинка изменилась. Стала яркой, многоцветной и объемной. Туман превратился в радугу. В сотни и сотни радуг, пересекающихся, смешивающихся и опять разбегающихся в разные стороны. Они все время двигались, и казалось, что это такая вода. Кто-то просто взял и раскрасил море, и теперь оно возмущенно вздымает волны, пытаясь очиститься, выбросить краску на берег, не понимая, что сама вода превратилась в цветные полосы.

— Красиво, — сказал парень.

— Сколько цветов видишь? — с неподдельным любопытством спросила Тайрин.

— Семь, — пожал он плечами. — У радуги всегда семь цветов.

— Ого, — только и сказала девушка, но опять ничего не стала объяснять.

Видимо семь это много, но не настолько много чтобы тратить время на разговоры. Придется, когда они благополучно вернутся в башню, все-таки ее расспросить и узнать, что эти цвета означают. А то мало ли. Потом прибежит какой-то дядька в черных доспехах и начнет расписывать прелести темной стороны силы.

— Что дальше? — спросил Максим.

— Я сейчас попробую поискать. А ты пока последи за окружающим пространством. Потому что одновременно перебирать нити энергии и смотреть, что происходит в материальной части мира несколько затруднительно.

— Понятно, — сказал парень.

Логично же, чтоб ее. Пошла на примирение, можно сказать, даже святую невинность состроила. И все лишь потому, что на этот раз у нее не было шансов справиться самостоятельно. А Атьян бы на провокацию наверняка не поддался. Умный, сволочь.

В следующий раз, прежде чем куда-то идти, нужно устраивать допрос с пристрастием. Иначе от ощущения собственного невеликого ума и того, что разрешает себя использовать вслепую, причем бесплатно, избавиться не удастся.

Так и женоненавистником стать недолго. Мама не оценит, маме хочется внуков.

Тайрин закрыла глаза и тихонечко начала что-то говорить. Стихи, скорее всего, ритм напоминал. Потом стала раскачиваться в такт и перебирать пальцами что-то невидимое в воздухе.

Максим некоторое время скептически на нее смотрел, пока не вспомнил о своей миссии телохранителя впавшей в транс девушки. Столь же скептически, как охраняемое тело, осмотрел пространство. Отфутболил мешавшийся под ногами камень и удивленно прислушался к раздавшемуся в ответ из тумана высказыванию, тут же прерванному шлепком, наверняка по голове.

— А мы тут не одни, — жизнерадостно сообщил парень.

Тайрин не отреагировала.

Слева что-то металлическое звякнуло, посыпались камешки.

И тут до Максима дошло, с запозданием, как к тому жирафу из анекдота.

Какой же болван! Если об этом озере Тайрин подумала в первую очередь, то и остальные решат так же. Все заинтересованные в поисках украденной энергии решат! И все заинтересованные в поисках пропавшей блондинки тоже. Логично ведь.

— Тайрин, — тихонечко позвал парень, тряхнув спутницу за плечо. Она в ответ качнулась и, резко выбросив перед собой руку, сжала что-то в кулаке, потом разочарованно вздохнула и разжала ладонь.

— Не то, — сказала и повела по воздуху рукой, словно кошку гладила.

— Идем отсюда. Нет здесь ничего. Только полный идиот что-то спрячет в месте, куда из-за его общедоступности сбегутся все желающие и нежелающие при первой же возможности.

— Какой умный мальчик, — промурлыкал женский голос из тумана.

И Максим побежал, вроде к выходу, потащив за собой осоловело трясущую головой девчонку.

— Куда же ты?! — разочарованно заорали вслед несколько мужских голосов.

— Поймать их! — благополучно всех переорала женщина.

А потом и ее заглушил звук падения кучи металла на что-то твердое.

Тайрин наконец очнулась и прибавила хода, потащив Максима в боковой тоннель, мимо которого он чуть не проскочил. Они благополучно пробежали в полной темноте метров сто, не больше, а потом впереди появился свет и широко улыбающийся мужик, выставивший перед собой то ли меч, странно расширяющийся ближе к концу, то ли такой сюрреалистичный топор. Думать и любоваться необычным оружием, было некогда. Назад не вернешься. Там кто-то вдохновенно матерился, громко топал и грохотал железом. Максим на мгновенье зажмурился, мотнул головой, прогоняя неуместный смех, рвущийся наружу, и вспомнил про джедаев.

— Гарев, — выдохнула Тайрин, видимо решившая представить возникшую на пути преграду.

— Начхать! — жизнерадостно заорал Максим и как-то слишком легко и просто, словно долго тренировался это делать, выхватил из непонятного пространства световую полосу тут же обросшую металлом. А может и не металлом. — Неважно! — рявкнул парень. — Бежим!

И понесся к улыбчивому мужику.

Тот, видимо, не ожидал, что загнанная в ловушку дичь сумеет вооружиться. Отреагировал он забавно. Сначала почему-то отступил на шаг. Потом вспомнил, что держит в руках топоро-меч, и помахал им в воздухе. Запугивал, что ли? Даже когда парочка подбежала к нему почти вплотную, попыток убить, он делать не стал, замахнулся на полуторник, который законная добыча держала перед собой как таран. Максим ему ответил тем же. Нервно хихикнул, когда экзотическое оружие развалилось на две неравные половины. Увернулся от бронированного кулака, протолкнул вперед застывшую статуей девушку, обо что-то споткнулся, чуть не протаранив головой стену, и каким-то чудом двинул мужика в живот не лезвием, а рукоятью. Мужик в ответ умудрился одновременно сложиться пополам и замахнуться свободной рукой, попав Максиму по спине и придав ему ускорение.

— Летим! — не теряя оптимизма, парень прогалопировал в неизвестные дали, едва не сбив Тайрин с ног.

Она тихонько ругнулась и побежала следом, требуя повернуть налево. Сама при этом, догнав и отвесив подзатыльник, потащила вправо. В кромешную темноту. В которой Максим спотыкался, цеплялся мечом за что попало, пока не догадался его отправить туда, откуда вытащил, и, в конце концов, куда-то провалился. Став легким и невесомым.

— Ты что, сознание теряешь?! — возмущенно зашипела темнота почему-то знакомым голосом.

А потом и она исчезла.

— Кажется, умираю, — то ли прошептал, то ли хотел прошептать парень.

Подросток-резерв так и не появился, хотя Максим очень на это рассчитывал.

Спасатели, вперед!

— Ну почему ты такой тяжелый? — раз наверное в двадцатый спрашивала Тайрин у бессознательного тела, которое пыталась тянуть домой.

Нет, этот гад не умер, что бы он там себе не думал. С одной стороны это было хорошо, зато с другой... Труп бы она давно бросила. Что ей с трупом делать? Даже холодильника нет. А преследователи бы его нашли и позаботились. Скорее всего.

Приходить в себя парень отказывался. Не реагировал ни на уговоры, ни на пощечины, ни на пинки по ребрам. Лежал и блаженно улыбался.

Скотина!

А он подумал, каково девушке тащить мужчину? Пускай даже такого небольшого с виду. Веса в нем было более чем достаточно для того, чтобы захотеть его загрызть. Или самой убиться.

— Максим, может, ты встанешь? — с лаской и заботой, которых до сих пор за собой не замечала, спросила Тайрин.

Ей естественно не ответили.

— Я же тебя до завтра не дотащу, — отчаянно призналась девушка.

Реакция была точно такая же.

— Гад! — вынесла вердикт Тайрин, в который раз подхватила парня подмышки, решив, что пока недостаточно зла для того, чтобы тянуть за ноги и попыталась сдвинуть с места.

— Маленькой аядэ помочь? — участливо спросил мужской голос за спиной.

Девушка выронила с трудом приподнятое тело, отскочила от него и лишь после этого оглянулась.

Приятный с виду мужчина, которому очень идет синий повседневный вариант формы внутренней стражи. Хорошо хоть не внешней. Стоит, улыбается. Обойти никак, даже без Максима. И назад не вернешься, там до ближайшей развилки довольно далеко, преследователи запросто могли до нее дойти, даже по затертому следу. За этим мужчиной еще трое, чуть менее приятных, в черной форме. Так что о варианте "стукнуть и сбежать" можно сразу забыть.

— Помогайте, — отчаянно махнула рукой Тайрин. — В какую из тюрем пойдем?

— В центральную, возле нашего дома. Там и больница есть. Если я правильно рассмотрел вашего спутника, он умудрился применить изменяющее действие, до которого пока не дорос ни физически, ни энергетически. Талантливый парень, но без помощи медиков ему сейчас не обойтись.

— Тогда идем, — вздохнула девушка.

Убивать ее явно не собирались. А там может помощник камана Дамии обещанную стражу приставит и от убийц спасет. Отдохнуть можно будет, почти в человеческих условиях.

Знать бы еще, как потом из этой тюрьмы выбираться и где искать Максима.

Сидеть и ждать пока все решится само собой, Тайрин не собиралась.

— Что тебе на этот раз помешало? — устало, словно разговаривал с любимым, но бестолковым учеником, спросил человек, закутанный в привычную черную тряпку.

Гарев старательно задавил улыбку, норовившую продемонстрировать, как он на самом деле относится к маскировке давнего друга отца. Мысленно пожалел, что согласился на казавшуюся такой простой в исполнении авантюру. И впервые задал себе вопрос, зачем же этому человеку понадобился старый артефакт и для чего он собирает энергию? Казалось, у него и так есть все и даже немножко больше. Чего ему может настолько не хватать, чтобы рискнуть рассориться с целым семейством патриотично настроенных оголтелых фанатиков? А ведь он обязательно рассорится, за своих, невинно пострадавших, они порвут кого угодно на тряпочки, не глядя на чины и былые заслуги. Это смерть виновных они могут простить.

— Мальчишка, — наконец сказал молодой страж, когда недовольство собеседника ожиданием стало выражаться в похлопывании ладонью по плечу. — Этот щенок откуда-то достал меч, хотя я мог бы поклясться, что его у него не было, и отрубил кусок от моего башта. Хорошо хоть служебного. Если бы он угробил семейный, дядя меня бы из дома выгнал и был бы прав.

— Тебя это настолько огорчило? — с фальшивым сочувствием, спросил отцовский друг.

— Нет, — отмахнулся Гарев. — Они просто сбежали раньше, чем я достал сеть. А потом еще внешняя стража откуда-то набежала. Пришлось прятаться.

Стражник мысленно утешил себя тем, что к нему в любом случае никаких претензий у семейки девчонки не будет. Он наемник, да еще и наемник, чей отец задолжал этому человеку часть жизни. Такой долг нельзя не отдать, даже если подозреваешь, что тебя впутывают во что-то нехорошее.

Слабое утешение. Еще мальчишка откуда-то вылез. Мало ли чей он родственник и какие традиции у его семейки. Наверное, где-то на уровне подсознания эта мысль пришла еще в пещерах. Поэтому у добычи и получилось настолько легко сбежать.

А сейчас необходимо подумать, что же делать дальше. Как бы и отца не опозорить, и врагов не нажить. Но ведь, как раз подумать не дадут. Ни те, ни другие. И почему этой девчонке не сидится там, где ее вся внешняя и внутренняя стража найти не могут? Обязательно нужно лезть именно туда где ее ждут.

Дура малолетняя. Позор семьи.

— Ладно, — сказал человек в черной тряпке, тоже видимо о чем-то поразмышлявший. — Сбежали, так сбежали. Внутренняя стража их поймала или нет?

— Говорят что нет, — улыбнулся уголком рта Гарев. — Но кто их знает? Они частенько прячут преступников от нас, пока не выяснят о них все, что желают выяснить. Могут и на этот раз лгать.

— Так узнай точно! — рявкнул собеседник и резко развернувшись, рванул к двери. Словно вспомнил о чем-то важном.

— Я над этим работаю, — раздраженно пробормотал молодой стражник.

Ведь на самом деле работает. Вся проблема в том, что приятель, обычно радостно соглашавшийся распить бутылочку и в процессе способный выболтать любые секреты своего командира, куда-то запропастился. То ли в больницу попал. То ли наказан и сидит в тюрьме в качестве бесплатного охранника. То ли встретил очередную любовь своей жизни, и после работы сразу рысит к ней. Хоть бери и пытайся кого-то подкупить. Знать бы еще к кому можно с этим подойти.

— Эй, просыпайся.

Максима кто-то потормошил за плечо и приятный сон о крылатых девушках и огромных кошках, на которых они ездили, медленно истаял, словно был миражом. Парень еще немного полежал, потом смирился со своей участью и сел.

— Уже лучше, — одобрил знакомый голос мальчика-подростка. — Глаза тоже можешь открыть.

Максим послушно открыл, широко зевнул и осмотрелся. Место было знакомое. Только куча камней стала меньше. И подросток выглядел чуть старше.

— И? — спросил парень, сам не зная о чем.

— Ты болван, — весело сообщил резерв. — Но везучий болван. Мог ведь и не выжить после такого фокуса.

— Какого фокуса?

— Ты в стене отгораживающей меня от тебя пробил дыру, большую. Я еле заткнул, но не полностью. Пригодится оно.

— Какую еще дыру? Мне меч нужен был!

— Ага, меч, — широко улыбнулся подросток. — Стабильный, прочный, материальный.

— Он самый, — подтвердил Максим.

— Вот, — поднял указательный палец вверх резерв. — В том и проблема. Ты вытащил оружие из хаоса, и придал ему форму, используя свою энергию. Очень много энергии. Ты столько никогда не использовал. Тебе оно не нужно было. Твое тело попросту не привыкло столько сквозь себя пропускать. А еще стена мешала...

— И что?

— Ты перенапрягся. Нужно было срочно подгонять твои параметры под требуемые в такой ситуации. А потом настраивать. Пришлось тебя вырубить.

Максим моргнул. Потом хмыкнул. Потом зачем-то посмотрел на свои руки. Вздохнул.

— Знаешь, мне это уже надоело, — сказал тихо-тихо. — Вы все время меня вырубаете, словно я вам электроприбор какой-то. То ты, то эта ненормальная. Я ведь и обидеться могу.

— Обижайся, — великодушно разрешил подросток. — Выбора у меня все равно не было. Ты бы в любом случае от боли сознание потерял, когда твое тело начало корежить из-за перенапряжения. Каждая мышца бы болела. И давление поднялось, температура. И кости бы наверняка болели. Тебе этого хотелось?

— Нет, — честно признался парень.

— Тогда не делай больше глупостей. Расти постепенно. Стену разбирай по кирпичику. Привыкай к изменениям. На срочную перестройку организма столько энергии уходит... Хорошо хоть тебя отнесли в больницу и лекари поделились своей.

— Так я в больнице?

— Да.

— А Тайрин?

— Не знаю, — равнодушно пожал плечами резерв.

В принципе, какое ему может быть дело до девчонки, живущей во внешнем мире? Максим даже не понимал, что им самим движет в желании помогать и защищать.

— Ладно. Последний вопрос. Почему ты выглядишь взрослее, чем в прошлый раз?

— Я теперь ближе к тебе, точнее, ты ко мне. Я ведь не стал замуровывать дыру целиком.

— Ничего не понял, — признался Максим.

— Когда исчезнет выстроенная нашей мамой стена, мы станем целым. Одним "я", а не двумя.

— И у меня больше не будет раздвоения личности, — улыбнулся Максим. — Ясно. Значит, чем больше дыра, тем ближе ты ко мне по возрасту.

Резерв кивнул.

— А как отсюда выйти?

— Просто шагни. Куда угодно, даже сквозь камни можешь. Ты теперь вообще много чего можешь.

Максим кивнул, встал на ноги, отметив, что совсем не удивляется тому, что стоит на пустоте окруженной каменистой землей. Все было правильно, именно так, как нужно.

— Спасибо, — сказал своему резерву и, подпрыгнув, провалился.

Чтобы в следующее мгновение услышать голоса. Один знакомый, принадлежавший белобрысому начальнику внутренней стражи, второй женский, властный и совершенно незнакомый.

— И как долго нам ждать придется? — спросил каман Дамия.

— Дня три, — недовольно отозвалась женщина. Похоже, ее об этом спрашивали не впервые. — Вы ведь должны понимать. Мальчишка вообще мог не выжить. Я не знаю, что он сотворил, но это было намного больше, чем он мог себе позволить сотворить. Ему еще повезло с организмом, вместо того чтобы сломаться, он начал расширяться и изменяться. Вы же понимаете, насколько редко такое бывает и что даже в таких случаях мгновенного выздоровления не будет.

— Понимаю, — вздохнул Дамия. — Но мне необходимо выяснить кто он такой, прежде, чем принимать какие-то решения. А эта девчонка молчит и нагло улыбается. Не могу же я ее пытать.

— Внебрачный потомок Тигровой Лилии, — торжественно произнесла женщина.

— Уверена? — недоверчиво спросил Дамия.

— Нет, но другого объяснения я тебе дать не могу. Зато могу поклясться своим резервом, что этот малыш из их семейки. Правда, как оно получилось, я тебе не скажу, обычно они своих детей не теряют ни при каких условиях.

— Понятно. Как думаешь, если я расскажу Серой Кошке о мальчике, она обрадуется?

— Кто ее знает? Может и обрадуется, только этого никто не заметит.

Дамия тихо хохотнул.

— Ладно, пойду еще раз поговорю с девочкой, — сказал устало. — Хотя бесполезно оно все. Либо она ничего сама не понимает, либо ничего и никому не собирается рассказывать. Не могу решить, что хуже. Ах, да, кто у тебя спрашивал о том, когда очнется мальчишка?

— Кроме тебя? — насмешливо переспросила женщина. — Какие-то невоспитанные болваны из внешней стражи. Я попросила охрану их вывести наружу и по возможности ушибить, чтобы надолго запомнили, что лекарям угрожать нельзя.

— Понятно.

Максим прислушался к шагам. Сначала тяжелым и усталым — мужским. Потом к легким и быстрым — женским. Немного полежал, шевеля пальцами левой руки.

Вставать и куда-то идти было откровенно лень. Но лежать тут и ждать, пока приведут какую-то Серую Кошку на опознание родственника — глупо. Еще и Тайрин как-то найти надо. Главное не застать рядом с ней камана Дамию, не поймет же.

Парень зевнул, открыл глаза и немного попялился на потолок. Зелененький такой, по-весеннему радостный. Потом потянулся, сполз с кровати, полюбовался широкой пижамой, в которую его кто-то обрядил и задумался о том, где взять вещи. Идею с оглушить санитаров и ограбить пришлось сразу же отбросить. Мало ли какие тут санитары. Изучение узких изящных шкафов ничем не помогло. Они были пустые. Там даже пыли не было. Пришлось отложить этот вопрос до лучших времен.

Следующим, что заинтересовало Максима, было окно. Точнее пейзаж за ним. Хороший такой пейзаж. Дерево, которому пришлось спилить концы веток, чтобы оно не упиралось ими в стену и не лезло в окно. И каман Дамия как раз входящий в низенькое серое здание.

— Наверное, там Тайрин, — пробормотал Максим. — Теперь нужно дождаться пока главный стражник оттуда выйдет и надеяться, что врачиха за это время не вернется. Ее наверняка мое быстрое выздоровление заинтересует. Фиг после этого сбежишь.

Парень сел на пол у окна и стал ждать, не забывая прислушиваться к звукам за дверью. Сон понятливо не стал о себе напоминать. Больница словно вымерла. А Дамия будто поселился в низеньком здании. Вышел он оттуда, когда Максим потерял всякую надежду. Злой и раздраженный. Еще и в окно палаты не забыл посмотреть, парень еле успел пригнуться. А может, и не успел, только его приняли за кого-то другого. Что там можно было рассмотреть снизу кроме макушки?

Думать, что враги... или ладно, пусть не враги, пусть противники. В общем, думать, что они столь наивны, чтобы оставить пациента, у которого, как минимум, хотят что-то выяснить, без присмотра и с открытой дверью было глупо.

Присмотра, правда, скорее всего не было. Максим минут пятнадцать простоял прижавшись ухом к двери, но ничего так и не услышал. Выйти и проверить не получилось. Закрыто было. Непонятно как. Замков парень не обнаружил.

К дереву, уже назначенному на роль лестницы тоже подобраться не получилось. Окно мало того что не открывалось, оно еще и не разбивалось.

— Ладно, — сказал Максим сам себе. — Попробуем мыслить логически. В коридоре в больничной пижаме мне делать точно нечего. Наверняка какая-то сволочь заинтересуется, по праву я там брожу или должен тихонько лежать на кровати и кушать таблетки. Значит нужно открыть окно. Весь вопрос в том, как это сделать?

Парень походил туда-сюда. Вспомнил о стеклорезе, на котором вроде бы есть алмазное напыление. Потом вспомнил, что ни алмазов ни стеклорезов в палате нет. Полюбовался хорошей погодой на улице и десятком одетых в серую униформу парней, бодрой рысью выбегавших из здания, в котором наверняка томится Тайрин.

— Где найти замену стеклорезу? — спросил Максим у дерева.

— Меч! — раздраженно сказал голос подростка-резерва на грани слуха.

— А? — переспросил Максим и задумался о галлюцинациях.

— Вспомни, болван. Тебе папа говорил.

Максим почесал затылок, потом потер переносицу. Память это не простимулировало. Пришлось усесться на кровать и задуматься.

Почему-то отец вспоминаться не хотел ни в какую. Вместо этого всплывали нудные лекции бывшей блондинки о том, что больше материи лучше, чем меньше. Во-первых, излишки могут спокойно превратиться в энергию и влиться в природный защитный контур. Во-вторых, если им не позволить это сделать, то больше материи всегда тяжелее, прочнее, да и для навешивания магических действий лучше.

— А в этом что-то есть, — задумчиво произнес парень. — Найти бы что-то более материальное, чем окно и никакой стеклорез не нужен.

— Правильно мыслишь, — одобрил резерв.

— Но где мне эту материю искать?

— Меч, болван. Тот самый меч. Ты же не просто его вытащил и придал форму. Ты знал, как это делать. Значит, ты этому учился, — злобно высказался собеседник и замолчал, словно отрезало.

— Учился, значит, — неправильным эхом отозвался Максим.

А если учился, то учили родители. И тут опять возникает тот же вопрос. Что такого рассказывал папа?

Да и вообще, как получилось меч создать? Максим этого не помнил. Все произошло слишком быстро. Следить за собственными действиями и запоминать было некогда.

— Я его откуда-то вытащил, — сказал парень. — Точно вытащил. И не откуда-то, а из течения!

Максим вспомнил и как падал с сена и как создавал джедайские мечи и как заставил один из них стать материальным, переплетая его со своей энергией. Хаос, из которого рождается неживое. Хотя нет, не так, живое там тоже изредка рождается, когда часть неоформленной материи превращается в неправильную энергию. Энергию не умеющую меняться.

— Ага, — сказал Максим, чувствуя себя не то умственно отсталым, не то болеющим склерозом.

Он же тогда и локатор умудрился создать и за каких-то две минуты знал, где и сколько находится людей в округе. А сейчас сидит, рефлексирует и надеется, что Тайрин в том здании, в которое ходил Дамия. А вдруг не там?

— Защитная реакция организма, что ли? — пробормотал парень в надежде, что отзовется резерв и что-то объяснит.

Не отозвался. То ли Максим таки додумался до чего-то правильного, то ли ему в голову упорно лезет полнейшая чушь.

— Терять все равно нечего, — решил парень и уселся на пол.

Сначала нужно было услышать мир, как тогда. Позволить капелькам собраться на кончиках пальцев, заставить их расправить крылья и...

И Тайрин нашлась без особого труда. Оказывается, знакомые люди горят ярче, да и их особенности на каком-то подсознательном уровне запоминаются. Еще Максим нашел камана Дамию, судя по ощущениям кого-то не то поучавшего, не то отчитывающего. Что не могло не радовать — находился сейчас главный стражник довольно далеко и помешать бы не смог.

В больнице было не больше десятка человек и трое из них спали. На улице бродили еще двое. В здании, где находилась Тайрин, людей было много. Максим насчитал пятьдесят два. И долго думал, что с ними всеми делать, пока не сообразил, что тридцать семь из них, включая бывшую блондинку, находятся в маленьких помещениях и вряд ли смогут их покинуть при всем желании. Остальных, имея локатор, можно было обойти.

— Подозрительное везение, — сказал парень, но решил, что не воспользоваться им нельзя. Фортуна вообще не любит тех, кто игнорирует ее подарки, она дама обидчивая и второго шанса может и не дать. — Ладно, уговорили.

Максим встал, как-то даже привычно вытащил в этот мир очередной джедайский меч и вплел в него энергию крыльев-локатора. Получилась сабля, хотя в прошлые разы выходило создать что-то более внушительное. Наверное, резерв не дает черпать лишней энергии. Или подсознание шутит. Хорошо хоть не кинжальчик в стразах.

К окну Максим примерялся минут пять. Потом сплюнул через левое плечо, глубоко вдохнул и ткнул в неразбиваемое стекло кончиком меча. И даже сопротивления не почувствовал. Постояв немного, подумав и послушав пространство, парень начал вырезать в стекле овал. Почти дорезав до конца, сообразил, что стекло может выпасть наружу. Потоптавшись немного и безнадежно поискав взглядом присоски, понял, что опять не ищет легких путей. Можно ведь просто вырезать щель для пальцев и придерживать кусок, а потом аккуратно его затащить в комнату. От идеи спрятать его под кровать Максим сразу же отказался. Смысл, если пациента не будет, а в окне появится незапланированная дыра. Не настолько же местные жители тупы, чтобы не сложить вместе два этих факта.

— Ну вот, спасательная миссия начинается, — сказал Максим, пристроив вырезанный кусок стекла под стеной.

Резерв опять не отозвался.

Парень вздохнул и полез в окно. Поймают, так поймают. Не попробовать он все равно не мог. Даже не ради Тайрин. Ради себя.

Папа бы не одобрил, если бы он сразу же сдался, не сделав ни единой попытки как-то изменить ситуацию.

А Тигровые Лилии и Серые Кошки? Никуда они не денутся. Бывшая блондинка наверняка тоже о них знает. Или сможет что-то предположить. Вдруг от них лучше держаться как можно дальше?

Забраться в серое здание было несложно. Максим вырезал какое-то окошко в подвал, вместе с довольно толстой решеткой и почувствовал себя почти профессиональным взломщиком. Таким мечом наверняка и сейфы можно резать.

Осмотрев заросшую паутиной комнатку, в которой оказался, парень попытался составить план действий. Причем, чего он совсем уж от себя не ожидал, в голову пришло воспоминание о том, что местные жители могут друг друга узнавать по ауре, или как оно у них тут называется. А, следовательно, вовсе не факт, что спрятавшегося в темном углу коридора посетителя не заметят. Еще и может оказаться, что местные охранники абсолютно точно знают, как выглядят ауры их коллег и подопечных. Лишнего человека в таких условиях обнаружат сразу. Знать бы еще, на каком расстоянии получается рассмотреть все подробности, а на каком находиться безопасно.

— Эй, резерв, — позвал Максим, чувствуя себя окончательно спятившим. — Я могу как-то стать невидимкой, в смысле, духовно.

В ответ раздалось гнусненькое хихиканье.

— Замаскируйся под кого-то, — посоветовал нахальный подросток, отсмеявшись и неуважительно добавил. — И переоденься, придурок.

— Да, это идея, — был вынужден согласиться парень и, создав новые крылья-локатор, начал высматривать жертву, у которой можно будет одолжить одежду и образ.

Добрый человек, который наверняка поделится и тем и другим, нашелся почти сразу. Он тихо и одиноко спал в помещении почти по соседству с Максимом. Конечно, могло оказаться, что это запертый преступник, но пойти и проверить стоило. Слишком уж далеко находился этот человек от всех остальных. Вряд ли местной охране захочется ежедневно заради его персоны бегать на два этажа вниз, причем по несколько раз на день. Подниматься потом придется.

— Рискнем, — решил парень и пошел открывать дверь.

Точнее взламывать, вырезая замок. Двери в этом доме привыкли запирать, даже если за ними ничего ценнее вековой давности паутины не было.

Комнатка, в которой спал отбившийся от коллектива охранник в серой форме, не шибко чистой и украшенной какими-то медальками, встретила Максима богатырским храпом, крепким перегаром и неубедительно проведенной уборкой. Еще в этом помещении было несколько больших сумок, одна раскрытая, с вывалившимися на пол тряпками, и гора матрасов, на которых спал человек.

— Жена его, что ли выгнала? — спросил у самого себя Максим. — Или тут комнаты недорого сдают? Надеюсь, этот парень действительно охранник, а не замаскированный под охранника бедный студент, которому не хватило места в общаге.

Выбирать собственно не из кого было. Идею подкрасться к кому-то со спины, оглушить и затащить в темный угол, пришлось забыть, как несостоятельную. Пока будешь волочить одного, прибегут еще трое.

Максим вздохнул, заглянул в открытую сумку, убедившись, что тряпки — одежда. Обыскал закрытые и нашел к своему восторгу чистую форму, правда, без медалек. Старательно и вдумчиво переоделся, попутно пытаясь вспомнить, как Атьян маскировал Тайрин. Получалось что-то похожее на надувание шарика-защиты. Создать похожий шарик, только цельный и неплотный и раскрасить его как мыльный пузырь. Не красками, энергией. Там чуть плотнее, вон, у головы стражника синее пятно. В другом месте слегка, светлыми разводами, просто чтобы совсем пусто не было. А вон там что-то среднее. Знать бы еще, что все эти пятна означают. Может просто особенности? Как отпечатки пальцев или сетчатка глаз?

Наверное, если бы так маскироваться было опасно, Атьян бы сказал.

Работа по маскировке на удивление много времени не заняла. Защиту и то было сложнее сделать. Правда пятна энергии тут же начали расплываться и наезжать друг на друга, пришлось потратить еще некоторое время, чтобы разграничить их линиями, как пластинки защитного барьера. Возможно та еще глупость, но Максим надеялся, что никто особо приглядываться не станет. Все равно он не знает другого способа держать эти кляксы на нужном месте и за короткое время вряд ли до него додумается.

— Постараемся не подходить близко к временным коллегам, — решил парень. — Кстати, где они сейчас?

Охрана оказалась там же где находилась раньше. Шесть человек в комнатке, веселые почему-то. Может у них там местный аналог телевизора стоит? Или они по-тихому что-то празднуют, пока начальства нет? Остальные бродили по двум верхним этажам из трех, игнорируя то, что Максим ясно видел на улице, что здание одноэтажное. Обойти этих ребят можно было. Главное вовремя пропустить одного и не попасться на глаза другому. В комнату какую-то зайти, или за угол завернуть и старательно сделать вид, что спешишь куда-то по делам. В общем, на месте можно разобраться. И если что, убежать никогда не поздно. В подвал, к знакомому вырезанному окошку. Еще бы Тайрин успеть с собой прихватить.

— И где наша томящаяся в башне принцесса? — спросил у спящего стражника Максим.

Тот не ответил.

Зато локатор показал, что бывшая блондинка крадется по коридору второго этажа, напрочь игнорируя то, что должна сидеть в своей камере и скромно ждать помощи.

Как эта дура умудрилась выйти? Тут что замки даже дети вскрывать могут? Чудесная тюрьма, в таком случае. Преступники в ней сидят по доброй воле, а по выходным бегают в магазины, обедают дома и возвращаются к понедельнику...

— Блин! — высказался парень и помчался ловить девчонку, пока она на охранника не наткнулась.

Вот чего ей не сиделось на месте?

Как Максим и подозревал, благодаря одной перекрашенной блондинке тихо уйти не удалось. Сначала она наткнулась на какого-то парня, сбила с ног, потопталась по нему, видимо, чтобы сильнее разозлить, и умчалась по коридору вдаль, забыв спросить, где тут выход. Потом эта кретинка что-то уронила, причем так, что грохот Максим услышал этажом ниже. Когда он ее, наконец, перехватил, за Тайрин бегала уже половина охраны и подтягивалась к месту событий вторая. С одной стороны, именно это помогло парню не столкнуться с ними. С другой — подобное сопровождение за спиной как-то не вдохновляло. Еще и девушка попыталась набить лицо и стукнуть коленом между ног. Неблагодарная.

— Сюда, — шепотом велел Максим и потянул это ходячее несчастье в пустую комнату.

Нет, не прятаться. Спрячешься тут, когда следом с топотом мчится стадо слонов. Вряд ли охранники настолько тупы, чтобы не поинтересоваться, что за люди сидят там, где им сидеть не положено. Идея у него было более дурацкая, поэтому, как он надеялся, более надежная.

Пол резался просто отлично. Правда свалился вниз очень громко, и спускаться пришлось, не глядя куда, рискуя переломать руки, ноги и свернуть шею. Впрочем, им повезло, мебели в помещении не было, а вырезанный кусок упал ровно и на куски не разлетелся.

Дальше, выскочить в коридор, едва опередив бравых молодцев спускающихся с верхнего этажа, скатиться по лестнице и бодро добежать до подвала.

Ограбленный охранник все так же спал. Зияющим пустотой окном никто заинтересоваться не успел, видимо разлапистый лопух его неплохо маскировал. А потом пришлось положиться на благополучно спасенную девчонку и позволить себя увести в очередное подземелье, которое обязательно выведет к школе.

Максим понял, что начинает эти подземелья тихо ненавидеть. А сил злиться на Тайрин уже не было. Как она вообще со своей безумной невезучестью до сих пор нигде не свернула голову? И какой идиот отпустил ее в одиночку воевать с демонами?

Проблемы нужно решать по мере их поступления.

Благодарности от Тайрин Максим так и не дождался. Не то, чтобы очень хотелось, но должна же она была догадаться, что ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы попасть в тюрьму. Да и вообще, на самом деле он ей ничем не обязан, это она его втравила в неприятности и продолжает в том же духе. Причем, чем дальше, тем неприятностей больше. Могла бы уже почувствовать себя виноватой, что ли? Вместо этого она пьет воду. Вдумчиво так, что хочется отобрать чашку и вылить содержимое девчонке на голову.

— И что теперь? — не выдержал парень и задал самый дурацкий вопрос, из тех, на которые был способен.

Бывшая блондинка медленно, со вкусом, допила третью чашку воды. Вытряхнула из посудины капельки. Аккуратно положила ее на подоконник. А потом мрачно улыбнулась.

— Они все подстроили, — сказала таким тоном, каким было бы уместно сообщать о приближающемся конце света.

— Кто они и что именно подстроили? — раздраженно спросил Максим. Загадки и недомолвки его уже достали.

— Они все, — не стала мелочиться Тайрин. — Все!

А чего ей мелочиться. Жить нескучно, рядом идиот, который полезет куда угодно и освободит. Атьян еще где-то бродит, кормилец и поилец.

— Тайрин, ты меня достала. Может, хоть раз объяснишь что-то по-человечески? Или я не достоин?

— Пф, — сказала девушка и отвернулась к окну.

— Глубокомысленный ответ, — оценил Максим.

Ему захотелось встать, подойти к вздорной девчонке, схватить ее за лодыжки и вытолкнуть в окно. Может хоть так сговорчивее станет. Главное не упустить, а то еще убьется. Объясняйся потом с родственниками.

Кстати, о родственниках...

— Ладно, — изображая спокойствие и полный самоконтроль, сказал парень. — Зайдем с другой стороны. Ты случайно не в курсе кто такие Тигровые Лилии? Только не говори, что цветы, меня люди интересуют.

— Хм, — отозвалась бывшая блондинка. — Вон твои Тигровые Лилии, — указала пальцем на дворец, украшавший успевший стать привычным пейзаж. — Они же Серые Туманы. Как бы тебе объяснить... Символика у них такая. Печати, большая часть герба, даже вышивка на платьях невест и плащах женихов. Понимаешь, схематически изобразить туман, чтобы было понятно, что это именно он, наверное, непросто. Вот они и пошли по более легкому пути. Тут весной на этом холме цветы расцветают. Рыжие лилии в крапинку. Чем не символ семьи?

— Понятно, — сказал Максим.

Логично вроде бы.

Спрашивать о Серой Кошке он не стал. И без того ясно, что это какая-то немолодая и, видимо, обладающая властью женщина, живущая в дворце-распальцовке. А разобраться насколько папа и мама учтенные, и юридически оформленные члены этой семейки, Тайрин вряд ли поможет. Да и какая разница? Может у них, как у истинных аристократов бывают изгнанники, которым дома лучше не появляться. Поэтому родители и сбежали в соседний мир.

Девушка взяла свою чашку, набрала в нее воды и стала задумчиво пить, громко прихлебывая. Максим от нечего делать почесал за ухом мирно спящую на диване кошку.

Ситуация дурацкая. Они ищут непонятно что. Тайрин не делится информацией. Складывается впечатление, что он либо, узнав ее тайны, должен немедленно сбежать, либо изначально все не так, как казалось, и девушка вовсе не жертва обстоятельств. Понять бы еще, зачем он ей понадобился. Особой пользы вроде нет. А о том, что он сообразит создать крылья-локатор и полезет ее спасать, знать с самого начала блондинка не могла. Даже он не знал. Не пифия ведь она.

Да и не тянет Тайрин на интриганку. Как-то у нее все путано, дергано и неожиданно для нее самой. Теперь вон водичку пьет. Словно горе ею заливает в отсутствии спиртных напитков.

— Тайрин, может, ты объяснишь, что случилось?

Девушка хихикнула в чашку, закашлялась. Потом все-таки ее отложила и посмотрела на Максима с жалостью.

— Они меня все использовали и обманывали с самого начала, — сказала торжественно. — Абсолютно все. Кто меньше, кто больше. Одни намеренно, другие просто позволили залезть по самые уши в такое дерьмо... А я дура, только сейчас это поняла. И что мне делать дальше? Спрятаться и поплакать? Пользы не будет никакой, ни мне, ни другим. А так, если буду и дальше изображать идиотку, хоть кому-то помогу. Только ведь не оценят, наверное. Что взять с маленькой девочки, которой позволили влезть в каку, чтобы она, если выживет, наконец, повзрослела?

— Как все запущенно, — сказал парень. Вот тебе и объяснение, почему ее отпустили к демонам. Понять бы еще кого Тайрин имеет в виду, и кто ей там что позволял. — С самого начала рассказать не хочешь?

Девушка пожала плечами.

— Не получится. Я даже не знаю, для чего оно все делается. Я еле поняла, что именно делается и то только после того, как каман Дамия своими намеками практически ткнул меня носом в подсказки. И... Ты знаешь... Тебе не кажется, что мы слишком легко сбежали?

— Считаешь, нам позволили сбежать?

— Не знаю. Не уверенна. Я даже не уверенна, что сбегать стоило. Просто не люблю, когда от меня вообще ничего не зависит. Я же не фарфоровая кукла, которую можно поставить на любую полочку, а если надоест, то и разбить.

Дальнейшие вопросы ситуацию так и не прояснили. Тайрин твердила, что ее все предали, что никому она доверять отныне не может, и вообще жизнь кончена, так что можно смело себя приносить в жертву во благо общества. Наверное, она бы немедленно отправилась жертвовать, только не смогла определиться со злодеем, который ее убьет. Проблема была в том, что со злодеем пока даже каман Дамия не определился, поэтому бывшая блондинка в качестве наживки его вполне устраивала.

Слово за слово, потом еще слово и еще несколько. И Тайрин перешла к поиску личных врагов, не мелочась, записала в таковые весь город. После этого она немного позлобствовала на тему того, как возьмет, утопится и оставит всех с носом.

Максим, откровенно говоря, не знал, что делать и как ее успокаивать. Казалось, произнесешь слово и получишь в ответ лавину, которую уже не остановишь. И Тайрин на самом деле утопится, или помчится воевать со всем городом сразу, или еще какую-то несусветную глупость сделает. Поэтому переход к слезам и банальной истерике, с ее несвязными обещаниями убить неизвестно кого, парню даже понравился. Ненадолго. Оказалось, находиться в одном помещении с завывающей фурией пинающей мебель и сыплющей проклятьями очень некомфортно. Еще захочет отомстить всему роду мужскому в его лице, что с ней делать? Не бить же.

Парень на всякий случай осмотрел помещение в поисках веревок. Потом ощупал покрывало на одном из диванов, убедился, что порвать его непросто. Примерился к простыне. Попытался отойти, заметив, что девушка направилась в его сторону, и едва удержался от того, чтобы отпрыгнуть, когда она на него накинулась с объятьями.

А потом пришлось утешать. Бормотать какой-то бред. Гладить по голове.

А вот целовать ее, наверное, не стоило.

Только на размышления и сомнения не осталось ни сил, ни желания.

И будь что будет.

— Это все усложняет. Это всегда все усложняет, — бормотала Тайрин.

Максиму даже показалось, что он так и не проснулся, и бредовый сон о говорящей лошади с указкой в зубах и жизнерадостном, почему-то одноногом, как пират, отце, обещающем вбить ума через задние ворота, раз без таких мер сынок мозги вовремя не включает, все еще продолжается. Просто вышел на новый уровень, и теперь поучать будет сама жертва временного ступора мозга. Хотя это еще вопрос, кто именно тут жертва.

— Что? — туповато спросил парень, прикрыв глаза ладонью.

Картинка, после того, как он убрал руку, не изменилось. Комнатка в башне, следы женской истерики в виде перевернутой мебели и осколков чашки. Диванчик, коротковатый и совсем не тот, на котором привык спать парень. И как умудрились тут вдвоем поместиться? Кошка свернулась клубком на подоконнике. И растрепанная девушка со скорбным выражением на лице.

Права лошадь из сна, женщины подобного способа снятия стресса не ценят и начинают психовать уже по другому поводу.

Бывшая блондинка была похожа на взъерошенного, надутого воробья. Милого такого воробья. Мрачного, правда, очень. Закуталась в одеяло и сидит, поджав ноги, на полу. Как сиротка, обманутая злодеем.

Роль злодея для Максима была новой, неожиданной и явно неподходящей. Только кому и что тут докажешь?

— Все! — рявкнула девушка, тряхнув головой. — Все усложняет!

— Тебя заело? — зачем-то поинтересовался парень, шкурой чувствуя, что говорит что-то совсем не то.

Правда попытки что-то объяснить и утешить прозвучали бы еще хуже. Он был в этом уверен. Да и не похоже, что девушка сильно в утешении нуждается.

Тайрин хихикнула. Потом вспомнила о своей роли оскорбленного достоинства, или что она там изображала, и стала еще мрачнее.

— Ты не понимаешь, — с драматичным надрывом сказала она. — У нас и так куча проблем, зачем добавлять еще одну? И вообще, я старше тебя!

Последнее, похоже, волновало ее больше всего. Хотя бы прозвучало искренне.

А Максима это почему-то разозлило.

— Намного? — вкрадчиво поинтересовался он, вставая на ноги. Разговаривать лежа все-таки неудобно.

— Может, ты сначала оденешься? — как-то совсем неуверенно спросила девчонка.

— Нет, сначала ты ответишь.

Тайрин опустила глаза в пол, как невинная девица, покраснеть, правда, забыла. Что-то невнятно пробормотала, вряд ли восхищалась фигурой Максима. А потом обреченно созналась:

— Мне двадцать два года.

— Спятить, — растерянно сказал парень. Нашла из-за чего переживать. — Бешеная разница. Целых три года, скорее даже меньше. Ты издеваешься?

— Нет, — отозвалась девчонка. — Просто ты не понимаешь. Теперь все еще больше не так, чем с самого начала. И я вообще не знаю что делать, — сказала тихо-тихо.

Даже захотелось ее утешить, но Максим сдержался, может и зря.

Девушки вечно придумывают какие-то дурацкие проблемы.

— А еще, — она посмотрела, как на личного врага. — В следующий раз держи свои руки при себе! Мне, учитывая все, только в отношениях разбираться не хватает. Мне и так не скучно!

— Мои руки?! — опешил Максим. — Ты первая мне под рубашку полезла!

Тайрин прикусила губу, немного подумала и выдала:

— И что? Мне просто было интересно.

Что именно ей было там настолько интересно, уточнять она не стала, а Максим решил не допытываться. Ну, ее, истеричку. Издевается же, потерпевшая. Раздражение на своих соотечественников и начальников вымещает. Кому она вообще такая нужна?

Максим досчитал до десяти. Посмотрел на девчонку.

Сидит, запрокинула голову и ждет. Симпатичная.

Ну, поругаешься с ней, пытаясь доказать свою правоту, и что потом?

А если не ругаться, тоже непонятно, что будет дальше. И нужно ли какое-то дальше.

В общем, в чем-то она даже права. Все стало сложнее. Просто из-за того, что невозможно плюнуть и уйти в ответ на любые претензии.

— Ты бы встала, — сказал парень, решив отложить личные отношения на потом. — Пол каменный, простудишься.

— Я на подушке сижу, — флегматично отозвалась бывшая блондинка. — А ты странный. Ты обязан чувствовать себя виноватым.

— С какой радости?

— Ну... хм... если бы ты что-то планировал...

— Ничего я не планировал.

— Все равно. Я девушка — существо хрупкое, нежное, любопытное, поддающееся соблазнам.

— Соблазнам? — заинтересовался Максим.

— Тьфу на тебя, — со вздохом сказала Тайрин, видимо устав доносить до него известные ей прописные истины. Плавно поднялась на ноги и потопала к спрятанной за ширмой ванне, волоча одеяло по полу.

— Вот и поговорили, — тихонько сказал парень.

Он подобрал подушку, зашвырнул ее на диван. Собрал свою одежду. Полюбовался на след от ботинка на спине рубашки. Попытался его оттереть, но лучше не стало, а стирать не тянуло. Пришлось искать другую рубашку. И поймал себя на мысли, что точно так же отец ищет что-то по утрам, ленясь заглянуть в шкаф. Ведь рано или поздно жена не выдержит и все найдет сама.

— Только этого мне и не хватало.

После помывки и наблюдения за тем, как Максим бурча и тихо матерясь, таскает воду, Тайрин стала собранной и деловой. Для начала она довольно вежливо попросила парня вытереть голову и не капать на стол. Потом разложила собственноручно нарезанные бутерброды, разлила по чашкам очередную порцию непонятно когда и как появившегося вишневого сока. А когда сочла, что мужик поел и подобрел, приступила к изложению своего очередного гениального плана.

Оказалось, она передумала топиться и решила послужить во благо родины. И что Максим тоже послужит, была уверена. Впрочем, он не возражал. Ему тоже хотелось что-то делать. Попробовать опять оружие достать. Хоть каким-то способом вытащить из памяти запрятанные мамой знания. Экстремальные ситуации, по идее, должны этому поспособствовать.

План бывшей блондинки оказался простым и незамысловатым, поэтому и был признан годным.

Тайрин решила быть очень активной приманкой. Появляться как там, где ее наверняка ждут, так и там где для явления народу нет, и не предвидится никаких внятных причин. Для начала она решила таки побывать рядом с городскими энергетическими аномалиями. Попутно навестить места, где энергия хранится по праву и под контролем. Еще ей хотелось сходить на праздник. Навестить поздно ночью одного школьного учителя и довести его до кондрашки. Прогуляться по какому-то парку. Искупаться в Срединном Озере. И обязательно наесться сладостей так, чтобы тошнить начинало от одного их вида.

— Неплохой план, — одобрил парень, решительно загнав мысли об охране и охотниках на блондинку как можно дальше. Все равно ведь ничего полезного не надумаешь. Просто нужно успевать вовремя смываться и все сложится удачно. Скорее всего.

Первая городская аномалия из попавшихся на пути, Тайрин не подвела. Девушка успела громко и безумно похохотать, опасно нависая над ямой, в которой находилась сама аномалия и охранявшие ее ребята. Максим держал чокнутую девицу за талию, красочно представляя, как они сейчас дружно рухнут вниз. Ребята в яме сначала азартно резались в карты, потом стали столь же азартно выкрикивать угрозы, на что Тайрин показала им язык и помахала ручкой. На этом первое представление и закончилось. Сбросить бедолагам на головы камень Максим не позволил. Жалко стало в сущности ни в чем не повинных парней.

Посчитав, что эта миссия выполнена, бывшая блондинка поплутала немного по каким-то замусоренным катакомбам, вывела парня на поверхность и даже накормила пирожным с чаем в маленькой кафешке под тентом.

Второе явление народу Тайрин запланировала на послеобеденное время, возможно, надеялась, что охранники аномалий хорошо поедят, из-за чего будут плохо бегать. Вдаваться в подробности Максим не стал. Он и без того чувствовал себя малость ненормальным. Сидеть на плетенном стуле за резным деревянным столиком и уплетать пирожные в тот момент, когда тебя наверняка ищет вся внутренняя стража города... В этом есть что-то глубоко пофигистичное и даже философское. А люди, которые настолько равнодушно относятся к своей безопасности, долго не живут. Если они конечно не любимцы фортуны, которая каждый раз их вытаскивает на свет божий, отряхивает и пинком направляет на путь истинный. С которого они спустя некоторое время благополучно сбиваются. То ли память короткая. То ли дорога длинная. То ли ноги кривые и глаза косят. Черт их знает.

Впрочем, везунчиком Максим себя не считал. Поэтому в его случае такое поведение выглядело еще запущеннее и непонятнее. Причем, для него самого.

Может в этом мире в воздухе что-то такое есть, что отключает у людей инстинкт самосохранения?

— Куда дальше пойдем? — спросил парень, лениво щурясь на солнце.

Пирожные оказались вкусными, в меру сладкими, с горчинкой, как тирамису. Погода хорошая. В такую погоду нужно сидеть на балконе и читать книгу. Чтобы ветер приносил запах моря, и какие-то наглые птицы на дереве перекликались с соседской канарейкой. Да, а в книге обезбашенный герой толпами крошил врагов и соблазнял благородных девиц. Тоже толпами. Хорошо таким героям, думать в принципе некогда.

Благородная девица, сидящая напротив Максима, зевнула, прикрыв рот ладошкой. Выпила еще чая и покачала чашечкой. На разговоры ее, похоже, не тянуло.

— Так куда? — решил проявить настойчивость парень. А то опять очнешься и обнаружишь себя в очередной больнице при тюрьме. Вот сюрприз будет.

— Пауков считать, — наконец соизволила отозваться девушка.

— Кого? — не поверил своим ушам Максим.

— Пауков. Знаешь, такие черные, мохнатые, величиной с твой кулак. Они еще птичьи яйца воруют. А вообще плетут паутину и на ней, потом, оседает напитанная зимней энергией влага. Хорошая вещь. Полезная. Раньше ее использовали в холодильниках. А сейчас с ее помощью головную боль снимают. Ни одно лекарство не помогает так быстро и настолько хорошо. А тут достаточно виски увлажнить.

— Ага, — ошарашено сказал парень.

Они еще и лечебных пауков выращивают. Странные люди.

— Нам эти пауки очень нужны? — спросил Максим.

Нет, всяких членистоногих, или к кому там пауки относятся, он вовсе не боялся. Просто в памяти были еще свежи воспоминания о том, как он соскребал паутину с волос и одежды, а она липла на руки. А еще там были дохлые мухи и свежие отходы жизнедеятельности какой-то особо меткой птицы. Ну их, такие приключения.

— Нужны! — решительно сказала Тайрин. — Там нас точно ждут.

— Понятно, — улыбнулся Максим. — Я бы тоже заподозрил, что одной мелкой девчонке нужно голову полечить и ждал рядом с соответствующей больницей.

Тайрин злобно фыркнула в чашку.

Потом неторопливо и с чувством собственного достоинства доела пирожное. Загадочно похмыкала, довольно долго смотрела на что-то за спиной спутника. После чего решительно встала, бросила на стол овальную пластинку-монету и, махнув рукой — пошли мол, хватит рассиживаться — бодро зашагала в неизвестном направлении. Пока Максим вставал, пока подымал перевернутый из-за поспешности стул, пока искал упавшую денюжку, девчонка успела отойти довольно далеко и ждать, видимо, никого не собиралась. Пришлось догонять ее рысью, спиной чувствуя недовольные взгляды двух женщин выгуливавших детей. Наверное, он их чадам плохой пример подает.

— Ты куда? — почти зарычал Максим, догнав девушку.

— К паукам, — недовольно отозвалась она. — Пока прямо.

— Потом под землю...

— Зачем под землю? — поддельно удивилась Тайрин. — Эти пауки под землей не живут.

— А где они живут?

— На холме. Там древние развалины, заросшие мохом и роща.

— Офигеть, — оценил Максим. В случае чего, даже по подземным лабиринтам не сбежишь. Хорошо хоть тут стрелковым оружием пользоваться нельзя. С другой стороны, не факт, что местные маги не умеют сбивать с ног бегущих людей каким-то другим способом. — Еще сюрпризы будут?

— Мне откуда знать?

— Ну да, как-то я не подумал. Ты у нас барышня не местная. Бродишь в потемках без компаса, об черных кошек спотыкаешься.

Тайрин хихикнула, наверное, представила этих кошек, больших и крылатых, и поскакала дальше. Что-либо объяснять она не собиралась. И Максим решил, что разберется на месте. Хотя заранее узнать о путях отступления все же стоило, о чем он подумал, когда расспрашивать было уже поздно.

Пейзаж впечатлял.

Такое просто не могло быть сотворено природой, потому, что придумать что-то подобное способен только полный псих. Ну, или художник абстракционист, которому тоже бы пришлось доказывать Максиму свою вменяемость и нелюбовь к галлюциногенам. Нет, холм там был. И обещанную рощу после некоторых усилий парень опознал. Просто все вместе слишком уж напоминало вкопанное в землю яйцо, раскрашенное цветными пятнами, такими яркими, что смотреть больно, и украшенное где оленьими рогами, где непонятными спиралями, а где загадочными черными дырами, кажущимися бездонными колодцами, поставленными за каким-то чертом параллельно к земле. Как Максим не пытался себя убедить, что тогда это уже не колодцы, а пещеры, ничего у него не получилось. Казалось, подойди к ним поближе, загляни в неведомые глубины и вопреки всем законам физики свалишься в дыру. И лететь будешь бесконечно долго. В черных дырах время течет медленно. Так говорят ученые.

Когда Тайрин все так же бодро довела спутника до этого монументального сооружения, он понял, что абстрактный пейзаж не самое худшее. Запашочек от этого пейзажа шел еще тот. Сначала еле заметный, ненавязчивый, но постепенно то ли накапливающийся, то ли подбирающийся к человеку и начинающий напоминать ароматы давно не мытого, несколько раз потекшего и с кучей забытых в доисторические времена продуктов холодильника. Парень даже понял, почему блестящая мыльной пленкой влага на стенках паутинного яйца считается целебной. Головную боль она одним только ароматом излечит, наверняка и на всю оставшуюся жизнь. Просто потому, что повторять подобный опыт никто не захочет.

— Тайрин, нам лезть туда? — спросил парень, брезгливо махнув рукой в направлении одной из темных дыр.

— Нет, — помотала головой девчонка. — Мы лучше обойдем по кругу и найдем проход побольше, недавно расчищенный местными смотрителями. А то в этих узких можно сознание потерять из-за концетрации влаги в воздухе.

— Ага, — сказал Максим, размышляя о том, как спутница воспримет предложение плюнуть на пауков и отправиться домой. Вряд ли хорошо. Тяга у нее такая — лезть во все, что дурно пахнет.

Свежерасчищенный проход они нашли почти сразу. Заодно нашли и смотрителей, и нескольких хмурых типов в знакомой форме, и еще одного улыбчивого, как маньяк встретивший жертву, одетого в белое, с обнаженным мечом в левой руке и бутербродом в правой.

— Каман Коярен? — робко спросила Тайрин, словно не верила своему счастью.

Тип в белом улыбнулся еще шире. Пихнул свой бутерброд в руки печального бородатого дядечки, вероятно смотрителя и качнул мечом в воздухе, как маятником.

— Ой, — сказала бывшая блондинка и робко улыбнулась в ответ.

— Добегалась, — удовлетворенно сказал тип в белом.

Максиму захотелось с ним согласиться. Именно добегалась. Если каман Дамия выглядел уверенным в себе, немного грозным, но в душе добрым, то каман Коярен почему-то упорно ассоциировался с буйным психом, отпущенным по непонятной причине из больнички. Причем не каким-то там, а успевшим убить человек сто, не меньше. И сомневаться убить ли еще кого-то, причем, вроде как преступника, за которого даже не поругают, он не станет.

А вообще, инстинкты замечательная вещь. Не проснись они, Максим так бы и стоял, рассматривая впечатляющего человека, пока тот бы не подошел и порубил бывшую блондинку на мелкие кусочки. А так, схватил девчонку за шиворот, зашвырнул себе за спину и зачем-то улыбнулся. Получилось, наверное, очень похоже на типа в белом, потому что половина присутствующих добросовестно шарахнулась.

— А это у нас кто? — задумчиво спросил каман Коярен.

И шагнул вперед, точнее перетек, словно состоял из воды на все сто процентов.

За спиной тихонько пискнула Тайрин и, схватившись за рубашку, попыталась куда-то оттащить. Наверное, предлагала бежать, но парень дернул плечом и тоже шагнул. Меч в руке появился сразу, наверное, с перепуга получилось сплести световой луч с твердой энергией в процессе вытаскивания. Думать об этом было некогда, просто хотелось, чтобы в руке было оружие, тяжелое, безумно материальное.

А каман Коярен не удивился и не остановился, только глаза прищурил, словно силился рассмотреть какую-то мелкую незнакомую зверушку.

Или таракана нагло влезшего на стол.

— Да чтоб вас, — пожелал кому-то неведомому парень, и в следующее мгновение почувствовал себя как в том сне, где отец кричал, требуя защищаться и молотил по мечу, пока рука болеть не начала.

Вот только противник был настоящим, и разговаривать не собирался. А еще его оружие не желало распадаться на куски, встретившись с мечом Максима. Пришлось заставлять его скользить. Отступать, надеясь, что девушка за спиной сообразит убежать и думать. О каких-то совсем уж несусветных глупостях, которым здесь и сейчас не время и не место.

Противник явно сильнее, опытнее, старше да и...

В общем, честно его не победишь.

Вот только зачем честно? Не на ринге же. Судья не засчитает поражение из-за неспортивного поведения и...

И долго так продолжаться не будет. Папа, наверное, учил сражаться на мечах, иначе непонятно откуда оно вылезло — это знание, как нужно парировать и почему в данный момент противник пытается обмануть, а в следующее мгновение изменит направление движения. Да, учил. Только неизвестно долго ли и вряд ли достаточно. А каман просто обязан быть очень крут. Иначе, какой он каман? А значит, честно его не победить и долго против него не продержишься. Но как схитрить?

Или... неспортивное поведение, оно самое. Дурь еще та. Как бы воплотить ее в жизнь?

Инстинкты опять сработали быстрее буксующего разума. Рука с мечом подставила клинок. Вторая нащупала что-то в кармане и попыталась швырнуть каману Коярену в лицо. Тот только отмахнулся, как от мухи. Но самое ценное прикрыть не догадался, за что и поплатился. Любоваться тем, как грозный воин отреагирует на подлый удар, Максим не стал. Схватил за руку стоявшую в ступоре девушку и потащил в неведомые дали, лишь бы подальше от безумных пауков и не менее безумных маньяков.

— Теперь он тебя убьет, теперь он точно тебя убьет, — подозрительно жизнерадостно бормотала Тайрин, шустро перебирая ногами.

Максим зачем-то оглянулся и увидел, что никто их не преследует. Главному маньяку пока не до того, остальные пытаются его утешить. Вроде как. Или не попасться под горячую руку, что было бы с их стороны гораздо умнее. Попытаться поймать беглецов, тоже было бы неглупо, но ребята видимо растерялись. Неспортивное поведение, да.

— Теперь он тебя убьет, — продолжала разоряться девчонка. — Нельзя же так...

— Он и без того пытался меня убить! — рявкнул Максим.

— Он пугал, а теперь точно убьет. Он всегда пугает, нравится ему, когда наглые и юные начинают оглядываться в поисках норы, в которую можно зарыться. Но тебя он убьет. Точно убьет. Ты его оскорбил.

— Раньше нужно было предупреждать!

Дальше побежали молча. Причем, успевшая стать параноиком девчонка была уверена, что их отпустили специально, и теперь будут пытаться выследить, в надежде, что это приведет к остаткам украденной энергии. В связи с этим по городу она плутала часа три, заходила в какие-то храмы, бегала по лестницам, прыгала в подозрительные ямы и время от времени хихикала. К концу забега Максиму уже хотелось вызвать скорую и отправить девчонку к психиатрам.

Старой башне он обрадовался, как родной. Дал себе зарок расспросить Тайрин о безумном камане с его маньячной улыбочкой. Сел подождать пока девчонка наревется в свое удовольствие в отгороженном закутке, умоется и соизволит выйти, но пригревшись рядом с кошкой, умудрился задремать.

Снилось ему, что он зеленый мячик, которым хохоча играют в теннис любимый папочка и каман Коярен. Летал Максим туда-сюда, молча злился, потому что мячики разговаривать не умеют и думал. Много думал. И даже до чего-то додумался.

Только бы не забыть до чего, когда проснется. Но сначала все равно нужно расспросить Тайрин, кого он заимел в качестве личного врага. Оно нужнее. Точнее, важнее. Свои проблемы всегда ближе к телу. А Тайрин до решения своих и сама бы додумалась, если бы не искала сложных путей, а решила сначала проверить простые.

— А я ведь уже не сплю, — понял парень и улыбнулся басовито мурлычущей кошке.

Вопросы, впрочем, пришлось отложить. Девчонка, видимо выплакавшись и обматерив всех о ком смогла вспомнить решила немного полежать и успокоиться. И теперь благополучно заменяла Максима в мире сновидений. Не будить же ее. Вопросы подождут. И разные злобные каманы тоже.

Простые пути со сложными поворотами.

— И, — голос резерва прозвучал как гром среди ясного неба. Максим даже подскочил и чуть не спихнул кошку с коленей. — Ты хоть что-то понял?

Создавалось впечатление, что совсем рядом сидит невидимка и издевается. А раньше голос подростка звучал в отдалении и вроде бы в голове. Интересно, что опять изменилось? Или это дыра в маминой стене так повлияла?

— Чего тебе? — тихонько спросил Максим, представляя, как отреагирует Тайрин, если прямо сейчас возьмет и проснется. Разговаривать с собственной шизой не каждому дано и не все окружающие поймут.

— Ох, дурак, — вздохнул резерв. — Сделал, но не понял, это же надо. Скажи кому, не поверят.

— Что я сделал?

— Материализовал часть своего хаоса. Полностью материализовал, мгновенно и устойчиво. В меч. Понимаешь?

— Нет, — честно признался Максим.

— Ладно, видимо ты так и не вспомнил, внешне не вспомнил, а вот внутренне уже... Ты достал оружие. На этот раз в твоем мече не было энергии. Точнее, она была, но другая. Тоже из потока, понимаешь?

— Нет, — опять сказал Максим.

— Считается, что если что-то состоит из одного только хаоса, оно не может быть живым. Оно упорядочивается в материю, но не оживает, понимаешь. Жизнь, это и есть энергия. Возможно какая-то особенная. Просто непонятно откуда она берется и куда однажды исчезает. При этом ее можно пополнять энергией изменений, только понемногу и осторожно, так работают омолаживающие площади, да и умеющие исцелять тоже.

— Угу, — сказал Максим. — Хаос превращается в материю, а энергия в жизнь.

— Примерно, но не всегда и не обязательно. Бывают исключения. Знаешь, материя способна стать энергией, из материи энергию можно извлечь, как пример — обычный костер. А еще, довольно редко, но хаос тоже способен стать жизнью. Наделить какую-то часть новосозданной материи разумом и способностью меняться. Как твое оружие. В общем, получается живое существо, с особой энергией, нуждающееся в напарнике, привязке к материальному миру. Если не будет напарника, оно не сможет удерживать форму, какую-то линию поведения, не сможет развивать свой разум. Чтобы что-то выучить и чем-то стать, нужно научиться быть чем-то, обрести лицо, осознать себя именно этим существом, этой личностью, иначе череда безсистемных изменений довольно скоро приведет обратно в хаос.

— Кажется, понял, — сказал Максим. — И откуда у меня взялось это оружие? Заразился где-то как вирусом?

— Ты особый случай, ты с ним появился на свет. Так тоже бывает.

— Да? И при каких условиях?

Резерв хмыкнул и, по ощущениям, широко и насмешливо улыбнулся.

— А ты подумай, — предложил великодушно. — Ответ лежит на поверхности. Генетика, знаешь ли. Ни из чего что-то не берется. Даже мутации не происходят сами по себе, нужен толчок. Просто... тебе полезно будет знать, что твой меч никогда не станет самостоятельной личностью, он изначально часть тебя. Не то чтобы часть тела, и вовсе не вещь которую можно взять, а потом положить на место. Вы просто обитаете в одном пространстве одновременно. Вас нельзя разделить, и нельзя полностью сплавить воедино. Вот такая ерунда получается. Привыкай.

— Ясно, теперь у меня растроение личности. Сущности множатся, а докторов что-то не видно.

— Раздвоение, — мягко поправил резерв. — Я оторван искусственно и временно. Разберем стеночку, и я к тебе вернусь полностью, вместе с запертой памятью.

— Это я как раз понял.

— Рад за тебя. А еще, делай то, что захочется, каким бы глупым оно не казалось. Твое подсознание сейчас видит и умеет больше, чем ты.

— Это меня и пугает, — признался Максим. Мало ли какие навыки подсознание вспомнит. Зная характер папочки, ожидать можно чего угодно, точнее неугодно, просто из человеколюбия.

Отвечать на эту реплику резерв не стал.

Парень еще немного подождал, потом потянулся и пошел к окну — пейзажем полюбоваться, а заодно посмотреть, не идет ли там Атьян с очередной порцией еды. Пирожные как-то слишком быстро переварились. Наверное, вызов меча и беготня от каманов лучше всякого фитнеса сжигает калории. Кому бы эту методику предложить?

Атьяна за окном не оказалось. Очередной наплыв добавил в пейзаж заросшие бурьяном развалины, а личная инициатива — двух подростков шалопаистого вида. Они что-то увлеченно выплетали из сухой травы, то ли венки, то ли корзины, по очереди что-то чертили в пыли и подозрительно оглядывались на дорогу. Наверное, ловушку кому-то готовят. Лишь бы не родственнику Тайрин. А то еще попадет, кто тогда кормить будет? Кафешки о прочие общепиты не выход из ситуации, даже если у бывшей блондинки куча денег, которые ей девать больше некуда. Мало ли кто туда пообедать или поужинать припрется. Пусть даже не очередной каман, а какой-то его подчиненный. Поесть ведь не даст. Борцы за справедливость и охотники на блондинок, они такие. Далась им эта девчонка, неужели других версий нет?

Мальчишки, закончив переводить траву на помесь венков с корзинами, бодренько куда-то ускакали. Атьян так и не появился. Наверное, у него есть дела важнее.

Максим вздохнул о еде и обернулся.

Тайрин сидела на диване, поджав ноги, и смотрела. Очень странно смотрела. На Максима. Скорее даже любовалась.

— Что? — спросил парень. Мало ли в какую сторону ее переклинило на этот раз. Сейчас еще как набросится.

Хотя он был бы не против.

Девушка пожала плечами и отвернулась.

— Ладно, — сказал Максим, потерев переносицу. — Начнем с другой стороны. Тебе что-нибудь известно о такой полезной вещи, как инстинкт самосохранения?

— Известно, — буркнула девчонка.

— Отлично. Он у тебя вообще есть?

— Есть.

— Еще лучше. Так почему ты им не пользуешься? Какого ты ждала, чем закончится моя эпическая битва с тем чокнутым каманом? Ты должна была сбежать и спрятаться, понятно?

— Нет, — упрямо сказала Тайрин, и посмотрела так, словно он ей предложил убить родного и любимого папу. Ее папу. Или принести в жертву младенца.

Девушка с принципами, не бросающая в беде своих. Оказывается, это хуже чем девчонки, разбегающиеся с визгом и не догадывающиеся позвать кого-то на помощь своему защитнику. Странное открытие.

— Почему нет?! — рявкнул Максим, отлично понимая, что ничего не докажет. — Было интересно, чем оно закончится? Так не хочу тебя огорчать, но мне тупо повезло. Там гораздо больше было шансов на то, что прибьют сначала меня, а следом и тебя.

— Дурак! — припечатала девушка. — Это тебе нужно было убежать, никто бы тебя преследовать не стал. Зачем ты им? И вообще, ты бы сам дорогу сюда не нашел. И в этот мир тебя привела я. А я не имела права рисковать ничьей жизнью. Нельзя так. Просто я не думала, что все получится так вот. Точнее совсем ничего не получится. Понимаешь?! А сейчас я не могу тебя даже домой отправить и это хуже всего. Неправильно.

— Как же с тобой сложно, — сказал Максим. — Упертая блондинка.

— Ты упрямее, — раздраженно фыркнула девушка.

Вот и поговорили. Выяснили все и сразу. Еще бы кто-то поесть принес.

И нужно что-то делать.

Собеседника Гарев в конце концов нашел. Сначала показалось, что не самого лучшего — что может знать худенькая девчонка, помощник третьего секретаря, еще и неравнодушная к мало-мальски симпатичным мужчинам? Правильно, только о наличии в тех или иных местах тех самых мужчин. Но выбирать было не из кого, внутренняя стража вообще люди подозрительные, а в последнее время к представителям внешней подозрительны вдвойне. Видимо все идет вовсе не так ровно и гладко, как кажется неуважаемому заказчику. И если самого Гареева, помня о его заслугах и репутации никто в темных подворотнях поджидать не станет, то некоторых непрошенных помощников поймают с большим удовольствием. За что лично Гарев скажет внутренней страже спасибо. Люди готовые ввязаться в такую авантюру ради призрачной прибыли слишком глупы для того, чтобы носить форму. Гарев в прибыль не верил. Вообще не понимал, зачем оно все нужно. Просто исполнял, искупая долг, и пытался искать пути для того, чтобы и от долга избавиться, и заказчику помешать. Не нравился он ему. Причем никогда не нравился, даже в детстве вызывал желание тихонько исчезнуть из дома и гулять, пока тот не уйдет.

Вино помощница секретаря хлестала, как воду в жаркий день. Вдохновенно рассказывала о дурах подружках, и пыталась описывать достоинства сидевшего перед ней мужчины, безбожно их преувеличивая. Заставить ее говорить о том, что интересовало Гарева, оказалось нелегким делом. Но вот когда заставил и продрался сквозь хитросплетения пьяных жалоб на начальников...

Да, жизнь оказалась вовсе не такой плохой штукой, как казалось. Любые долги имеют свои пределы. И жизнь одного человека может оказаться ничего не стоящей дешевкой, за которую запросили непомерную цену.

Сказано же кем-то мудрым — соизмеряйте и не пытайтесь положить на весы больше, чем положили до вас. Чаша перевернется и положенное раньше перестанет вам принадлежать.

Слишком большую цену можно отказаться платить. Это уже не урон для чести, это победа над мошенником.

Да, а дотащить нетрезвую даму до дома оказалось сложнее, чем пьяного приятеля. Тот хотя бы не повисал на шее и не требовал романтической прогулки под луной вокруг города. Интересно, как она себе это представляла? Ковыляет парочка по зарослям бурьяна, переругивается с юными стражниками стены, об грызунов и кошек спотыкается. Романтика, кто ж спорит?

Атьян с едой все еще не появлялся. Тайрин утверждала, что это не страшно. Либо у него экзамены, либо опять кто-то пришел с расспросами и он не может прийти к башне, пока тот не отправится восвояси. Пришлось отвлекать себя разговорами.

— Тайрин, а этот злобный каман, он вообще кто? Тоже глава какой-то стражи?

— А? — девушка сонно моргнула, сфокусировала взгляд на Максиме и несколько секунд подумала, осмысливая вопрос. — Каман Коярен? Нет, он не из стражи. Он что-то вроде судьи в конфликтах торговцев. Еще контрабандные товары ищет. Он умный.

— Судья и следователь значит, — сказал парень.

В роли судьи злобный мужик смотрелся очень даже неплохо. Один раз на таком суде побываешь, сразу же научишься свои конфликты решать самостоятельно или вообще их не затевать. А вот как каман Коярен ищет контрабанду, воображение представлять отказывалось. Там же мало того, что найти нужно, тоже та еще кропотливая работа, но и доказать, что товар контрабандный. Или у них все проверяется волшебным взмахом руки?

— Тайрин, а почему он за тобой бегать начал? Не его ведь профиль.

Девушка пожала плечами.

— Кто его знает? Может, просто скучно стало. Каман Коярен странный.

— Это я заметил. Надеюсь, больше за тобой никто не погонится.

— Я бы не надеялась. Чем дольше меня ловят, тем больший интерес я вызываю.

— Отлично, — сказал Максим.

Вот так сюрприз. Похоже, через пару деньков эти каманы размножатся почкованием, и будут выскакивать из-за всех углов десятками. Прав был папа, когда говорил, что не стоит ввязываться в то, чего совсем не понимаешь. Изучить бы для начала обстановку. План какой-то выработать, учитывая все обстоятельства. Хотя какой тут план? Лучшее, что можно было с самого начала сделать — спрятаться и сидеть тихо-тихо, дожидаясь шторма, который все расставит по местам. Но ведь Тайрин не захотела. Почему-то. Не может же она быть настолько дурой и так сильно любить приключения.

— Тайрин, зачем оно тебе?

— Что?

— Эти дурацкие поиски. Ты ведь должна понимать, что вряд ли что-то найдешь. А если и найдешь, то, что будешь делать дальше? Так для чего?

— Не знаю, — печально призналась девчонка. — Но так правильно. Ты ведь сам тогда сказал. Все случится до шторма, иначе бессмысленно было затевать. А я не хочу, чтобы случилось. Понимаешь, тот, кто все затеял, почему-то даже мою семью не побоялся. Значит, либо он совершеннейший глупец без чувства самосохранения, либо, после того, как у него все получится, моя семья уже ничего ему сделать не сможет. А я не представляю, что должно случиться, чтобы дядя не потребовал справедливости. Меня это пугает. И я пытаюсь сделать. Хоть что-то.

— Глупости ты делаешь, и я с тобой заодно.

— Ну, каман Дамия одобрил. Кажется, — неуверенно сказала девушка.

— Ага, одобрил. Так и сказал, побегай девочка, собери хвост из маньяков, а мы под шумок попытаемся выловить крупную рыбку в этой мутной водичке.

— Не совсем так.

— Я иносказательно.

И что с ней делать? Дать идею для очередного странного похода, или подождать пока она сама его спланирует. Может здесь светящиеся в темноте летучие мыши где-то живут. Они какают не просто удобрениями, а удобрениями вперемешку с алмазами, а по четным числам поют детскими голосами оперу. Или премудрый змей где-то валяется, которого нужно раз в месяц кормить слоном, а он за это предсказывает будущее.

— Тайрин, а твоих аномалий еще много? — спросил Максим.

— Сильных еще пять. А слабых больше сотни. Но возле слабых вряд ли имеет смысл что-то прятать, заметно будет.

— Угу, значит, еще в пяти местах нас поджидают веселые мужики с мечами.

— Наверное, — равнодушно отозвалась девушка.

— Ладно, поделюсь с тобой мыслями, вроде умными, — решил парень. Все равно ведь идти куда-то придется. А дополнительные препятствия на пути вроде ни к чему. — Давай для начала предположим, что каман Дамия действительно белый и пушистый.

— Что?

— Он ни в чем не виноват, — терпеливо расшифровал Максим. — Тем более уж он то мог уже десять раз тебя убить, хотя бы при попытке к бегству. Если конечно ему именно вся эта беготня не нужна.

— Нет, — тряхнула головой Тайрин. — Меня еще в твоем мире хотели убить. Там ведь не только стражники были.

— Тип в синем?

— Да, безликий. Наемник, причем рискнувший прийти в какой-то город и воспользоваться переходом. Ему должно быть очень много заплатили.

— Ясно. Значит каман Дамия практически вне подозрений. Этот чокнутый с мечом, наверняка, тоже. Он бы сам пришел и прирезал, мне так кажется.

— И что?

— Да так, размышляю, кого стоит попробовать привести за собой.

— Куда?

— А вот это самое интересное, — улыбнулся Максим. — Знаешь, я почти уверен, что ходить к аномалиям бесполезно. Это первое, что пришло в голову даже тебе. Значит что-то там прятать попросту глупо. Ребята с мечами не просто же так там сидели, наверняка успели обыскать все, на что хватило их воображения. И никто бы не дал гарантии, что если бы там что-то было, то они бы не нашли. Я ведь прав?

— И да, и нет, — задумчиво произнесла Тайрин. — Но найти могли. Или случайно наткнуться. Как энергию не маскируй, для нее нужно вместилище. А каман Коярен даже мелкие камни, валяющиеся под ногами, приказал бы проверить. Все, до единого. А потом бы еще и результат подчиненных перепроверил.

— Точно маньяк, — кивнул парень. — Понятно, почему он решил поучаствовать в твоей ловле. Где еще можно так весело поизмываться над подчиненными.

Девушка фыркнула, но улыбнулась. Наверное, тоже представила как несчастные стражники, и прочие неудачники пересчитывают камешки, ползая по земле, и что-то там замеряют. Может еще, и как-то помечают проверенные.

— Ладно, и где нам тогда искать? — спросила Тайрин, подперев ладошкой щеку. Приготовилась слушать.

— Там, где энергию хранят и куда не пускают чужих. Даже парней в форме пускают со скрипом и кипой разрешающих бумажек. Такие места ведь есть?

— Есть, но мы туда вряд ли попадем.

— А нам и не нужно. Просто продолжим изображать наживку, на этот раз более качественную. Но сначала нужно как-то предупредить об этом рыбака, то есть камана Дамию. А то прибьют нас, а он появится только через пару дней. Обидно будет.

— Предупредить? — переспросила Тайрин.

— Да. Составить расписание. Сообщить, где и когда мы будем. В общем, нужно где-то его найти и совершенно случайно наткнуться. И как-то это расписание передать. А еще надеяться, что главный злодей не рискнет ошиваться рядом с ним.

— Каман Дамия знает кто он, просто не может схватить за руку, — подскочила Тайрин.

— С чего ты взяла?

— Отношение. Всего лишь отношение. Я ведь для него ребенок. Я потому не захотела идти во внутреннюю стражу, он бы меня опекал, а это унижает. А тут вдруг позволяет сбежать, зная, что я продолжу подвергать свою драгоценную жизнь опасности. Он не стал бы так делать, если бы у него был выбор.

— Уверенна?

— Да!

Она была уверенна. Абсолютно. И Максим решил поверить. Выбора ведь особого нет. В одиночку сражаться с армией не умно. Пойти и попроситься домой вообще не выбор. Мало ли на кого там наткнешься. Да и как сказала Тайрин — неправильно оно будет.

— Хорошо, — согласился парень. — Тогда, ты думай над списком, а мне нужно потренироваться... Если я тут создам свой меч или еще что, заметить могут?

— Вряд ли, тут и без тебя тренирующихся хватает, но лучше спустись в подвал.

— Ладно, когда придет Атьян, зови. Есть хочется.

В подвал так в подвал. Там тихо и безлюдно, никто не помешает и не заинтересуется разговорами с резервом, если таковые состоятся.

Тренировка сразу не пошла, точнее, пошла, но совсем не в ту сторону, куда хотелось Максиму. Меч удалось то ли вызвать, то ли создать на удивление легко. Он просто сплелся, практически мгновенно, и принял ту форму, о которой думал парень. На этот раз мысли почему-то упорно соскальзывали в сторону Японии, всяческих тати и катана.

Рассмотрев получившийся в итоге не то коротковатый тати, не то длинноватый катана Максим сел под стеночкой и решил подумать. По всему выходило, что извлекает в свою реальность он вовсе не меч, а что-то способное принять заданную форму. Причем, если верить интуиции, ощущениям и намекам резерва изначально это именно оружие. Такое себе бесформенное оружие.

— Интересно, а автомат из него получится? — спросил парень в пространство.

Резерв в ответ протяжно вздохнул, видимо сожалея об умственных способностях одного начинающего мага и мечника. Правильно, не получится. Потому что автомат стреляет пулями, а делить себя на части, отрывать кусочки, живое и даже местами разумное существо не захочет. Оно приходит, точнее, выныривает в этот мир, а потом уходит обратно. И его наверняка можно ранить, каким-то совсем уж странным способом.

Интересное открытие.

И что будет, если позвать, а форму не задать?

— Я бы не стал это делать, — недовольно отозвался резерв. — Тем более, ты уже пробовал, я еле успел тебя остановить.

— А? Когда?

— Болван! — припечатал резерв.

А, правда, когда?

Пришлось еще немного подумать, порыться в своей дырявой памяти и вспомнить, как ехал на подводе, после того как чуть не упустил световую полосу.

— Вспомнил, — удовлетворенно сказал резерв.

— Значит, нельзя, — резюмировал Максим.

— Смотря какой противник, — задумчиво сказал резерв.

— Противник?

— Ага, если противник выдержит удар и сможет погасить силу, город останется цел и невредим. А если не сможет, энергия пойдет гулять дальше.

— Интересно, — улыбнулся Максим. — А каманы выдержат?

— Эти выдержат. Потреплет их, если сразу защиту не сообразят поставить, но не убьет. Они и не с таким сталкивались.

— Еще интереснее, — парень встал на ноги, походил туда, сюда. — Но это должно быть сработает всего один раз. При следующей встрече они защиту выставят заранее.

— Наверняка, — не стал спорить резерв.

— Ладно, уточним еще один момент. Направить его в сторону каманов я смогу?

— Сможешь. Просто толкнешь.

— Как?

— Руками. А как ты обычно толкаешь?

— Очень смешно, — оценил Максим и опять присел под стеной, чтобы еще немного подумать.

Вот так его тренировка и превратилась в попытки толкнуть перед собой что-то неведомое поначалу и сгусток рассеянной энергии после того, как воображение окончательно отказалось видеть перед собой хаос бесформенный.

Закончилось все закономерно — куском обвалившегося полтолка и рассерженной фурией Тайрин, потребовавшей перестать разносить город. Тем более Атьян соизволил таки появиться и принести начиненную яблоками утку.

Еще он принес новости и очередное пророчество блондинкиной родственницы. Первые заключались в том, что сегодня бедного и ни в чем не повинного преподавателя решили расспросить внешние стражники, собственные ученики и какой-то брызжущий слюной полоумный пророк незнакомого Атьяну божества. Причем последний утверждал, что мир может измениться, и нельзя позволить этому случиться. Представитель от внутренней стражи сначала спас Атьяна от окончательно обнаглевшего и начавшего угрожать внешнего стражника. Потом рассказал какую-то забавную историю, подозрительно осматривая потолки. Задал стандартные вопросы о "видел?", "знаешь?", "будешь сотрудничать?". После чего раскланялся, передал записку для семейной пророчицы и попросил беречь девочку, не уточняя какую. Ушел он, так и не соизволив ответить ни на один вопрос Атьяна. Записку препод передал и получил собственно пророчество. Если опустить иносказания и загадочные слова о маятнике, судьбе и ком-то достойном, то все сводилось к тому, что на этот раз Тайрин следует послушаться спутника и тогда все получится. Знания ведь можно передать по-разному. А вместе с сильным ударом можно подбросить и образ.

Максим заподозрил, что сходит с ума. Сразу заподозрил. Слова о том, что уважаемая пророчица, к сожалению сама не знает, о чем говорит, просто из нескольких путей выбрала лучший, только укрепили в этом подозрении.

И почему-то захотелось домой.

Сильно захотелось.

Вместо этого пришлось отправиться в подвал и приступить к новым тренировкам. Атьян взялся учить создавать образ и толкать его к адресату. Потому что Тайрин это делать нельзя — засекут. На нее наверняка настроились и ждут именно такой глупости.

Еще и порадовался гад, что вторая часть у Максима неплохо получается. А вот с первой были проблемы. Долго были. Пока Максим не получил удар стеной в лоб и не прозрел. А может, от сотрясения какая-то часть спрятанной мамой памяти вернулась, или его осенило. Защиту ведь создавал. Сеть рисовал. А чем хуже текст? Подумаешь, немного сложнее. Так пускай Тайрин напишет, а он просто скопирует, все равно писать по-местному пока даже не пробовал, хотя был уверен, что умеет.

— Атьян, тебе ничего не кажется странным? — спросил Максим, пока они поднимались к скучающей девушке и недоеденной утке. Должен же он был хоть чем-то заинтересоваться и сообразить, что люди из родного мира невольного помощника его полоумной родственницы не должны знать и уметь то, что этот помощник знает и умеет. Какой-то он слишком нелюбопытный.

— Хм, — отозвался преподаватель.

— Тебя ничего не удивляет?

— Нет, — загадочно улыбнулся Атьян. — А ты знаешь, как зовут твоего отца?

И взгляд такой, наглый и хитрый. Как у кота сожравшего колбасу и уверенного что никто ничего не докажет.

— Игорь, — сказал Максим.

— Угу, похоже.

— На что похоже? — споткнулся об ступеньку Максим.

— Имя похоже, не по звукам, по ощущению, запомнить легко и начать откликаться.

— Какое еще имя?

— У отца спросишь, когда увидишь, — совсем уж нагло улыбнулся Атьян. — Я в чужие семейные отношения не лезу, и разбираться в чьих-то нелепых поступках не собираюсь.

— У отца? — туповато переспросил Максим.

— Да. Знаешь, в твоей семье не принято отпускать детей в опасные места без присмотра.

— И что?

— Значит, пока ты неплохо справляешься.

— С чем справляюсь?

Атьян вздохнул.

— Не знаю. Об этом тоже спросишь у своего отца. И я бы на твоем месте не рассчитывал, что он тебя не найдет. И на похвалу бы не надеялся. Хотя с другой стороны, с отцом тебе очень повезло.

Максим печально вздохнул. Ему изредка тоже так казалось. Но в большинстве случаев он бы с Атьяном не согласился.

— А с мамой мне тоже повезло? — решил попробовать вытянуть из преподавателя хоть какие-то сведения.

— Понятия не имею, кто твоя мама, — равнодушно отозвался Атьян и бодренько поскакал дальше, перешагивая через две ступеньки.

— Вот и поговорили, — пробормотал Максим.

Похоже, над ним тут все издеваются. Кто больше, кто меньше. Даже интересно стало, а каман Дамия действительно случайно проговорился про Тигровые Лилии? Или он отлично знал, что парень пришел в себя и подслушивает? Как бы этот вопрос прояснить?

А еще становится понятно, откуда у папы паранойя. Мир такой, паранойя тут передается, как вирус, а окружающие ее питают и трепетно растят. Чтобы жизнь скучной не показалась, наверное.

Окно открылось тихо-тихо, если бы рама вначале привычно не щелкнула, человек, сидевший за столом, ничего бы не заметил.

— Шете Гарев, — удивленно произнес, когда темная фигура спрыгнула на пол и стянула с головы капюшон. — Что вас привело ко мне домой в таком виде и в такое время?

Ну, да, молодые, подающие надежды офицеры, пускай даже стражи, а не защитных рядов, редко позволяют себе вспоминать о старой профессии, особенно если из-за этой самой профессии в свое время три года просидели в тюрьме и были выпущены только после согласия стать стражником, и начать ловить своих бывших товарищей и коллег.

— Каман Дамия, — молодой и талантливый склонил голову, насмешливо улыбнулся мечу, направленному ему в живот, и окинул взглядом комнату, словно пытался убедиться, что попал именно туда, куда собирался. — Знаете, мой отец был не самым лучшим человеком. Он меня научил не лучшему ремеслу и остался должником не очень приятных людей. Но он всегда придерживался одного простого убеждения. Всему есть предел. И если кто-то пытается эти пределы перешагнуть, его необходимо остановить.

— Интересная мысль, — согласился Дамия и направил меч острием в пол. Угрожать мальчишке, решившему влезть в чужой дом, чтобы пофилософствовать, как-то нелепо.

— А у меня потребовал отдать отцовский долг человек, который не просто переступить желает. Он хочет пределы уничтожить. Все и сразу. В этом городе. Мне это не нравится, я рассчитывал здесь растить своих детей, даже почти женился.

— Еще интереснее, — сказал каман Дамия. — Садись, — указал на гостевое кресло. — И рассказывай. Посмотрим, что можно с этим сделать.

Цыплят по осени считают.

— Нехорошее у меня предчувствие, — сказал Максим.

Тайрин сделала вид, что не услышала. Она была очень увлечена тысяча первым вариантом списка из четырех пунктов, который художественно изобразила на куске чего-то гладкого и тонкого, совершенно не похожего на бумагу . Парень эту штуку пощупал, обнюхал и даже попробовал откусить кусочек. И с удивлением обнаружил, что состоит она из тоненьких ниточек. В общем, это оказалась ткань очень плотного плетения, покрытая какой-то гадостью с примесью смолы. А местные на ней пишут, на шпаргалки рвут, и оно их ни капельки не смущает.

Пункты накануне вечером сочиняли долго и нудно. Изначально в списке их было то ли пятнадцать, то ли семнадцать, но девять Атьян вычеркнул сразу. Три из этих девяти были хранилищами наикрутейших семейств города. Причем, что с точки зрения Максима было несколько странно, хранилища были общими, то есть одновременно принадлежали четырем-пяти семьям. Поделиться с ними энергией мог любой житель города, и его имя вписывалось в какие-то таблички. Да и использовать эти хранилища предполагалось в случае каких-то катастроф. Оттуда же черпали силу целители, если у них был завал, погром и собственных запасов не хватало. А самое главное, рано или поздно такие хранилища переполнялись и тогда энергию использовали для создания очередной плоскости. И вот плоскости уже частично попадали под управление семей, которым хранилище принадлежало, семьи же имели право продавать территорию, дарить ее, разрешать строить школы, храмы и прочие культурные центры. С другой стороны, люди, которые были вписаны в таблички, могли там селиться, не спрашивая разрешения и ничего не заплатив, просто сообщив об этом одной из семей. Ну, или потомки этих людей. Так же могли смело открывать там магазинчики, садить сады и разводить огороды, если было на то их желание.

Еще два хранилища принадлежали храмам, а Атьян был почему-то уверен, что именно эти храмы в подобную историю впутываться бы не стали.

Четыре принадлежали старейшим и самым большим больницам города. С тем, что доктора вряд ли станут воровать артефакты лишь для того, чтобы через неделю их вычерпать при лечении партии пострадавших из-за собственной дурости подростков, согласился даже Максим. Как-то оно нелогично.

Остальные пункты Тайрин с Атьяном обсуждали долго и бурно, упоминая чьи-то имена, какие-то термины и адреса. Максим немного их послушал и отправился в подвал, решив, что лучше потратит это время на изучение мира с помощью бабочки-радара. А потом увлекся запутанными лабиринтами подземелий, мелкими животными, похожими на лохматых крыс и странными личностями, что-то таскавшими по запутанному участку тоннелей. Тайрин позвала его кушать и спать как раз в тот момент, когда к странным личностям добавилось еще несколько человек, и они дружно начали поднимать таскаемое куда-то наверх. Наверное, это и были любимые бывшей блондинкой контрабандисты.

А с утра Тайрин взялась за творчество. Оставшиеся четыре пункта она сначала шифровала зачем-то. Потом долго сокрушалась, что каман Дамия может и не понять. Максиму пришлось убеждать ее, что в чужие руки список все равно не попадет, поэтому шифрование не имеет смысла. После этого появилась следующая проблема. Девчонке, как оказалось, не нравился ее почерк, и она не собиралась с его помощью позориться перед великим человеком. Из-за этого она пыталась изображать каллиграфа часа два, не меньше и достала своими стенаниями даже кошку, сиганувшую в окно и скрывшуюся в кустах. Максим улететь и спрятаться не мог, поэтому был вынужден терпеть, постепенно понимая, что ненормальные каманы не худшее, что может с ним случиться в этой жизни.

Когда Тайрин наконец одобрила собственное творчество, парень ушам своим не поверил. На всякий случай переспросил и, получив утвердительный ответ с воплем "Алилуйя!" закружил девушку по комнате. Столь бурного выявления эмоций она не поняла, немного пообижалась, а потом тяжко вздохнула и спросила, почему-то у Максима:

— Где мы будем камана Дамию ловить?

Парень опешил. До этого момента ему казалось, что с этим вопросом девушка разобралась в первую очередь, придумала очередной идиотский план и только и ждет подходящего момента, чтобы обрадовать Максима.

— А где его вообще можно поймать? — осторожно спросил парень.

Девушка излишне жизнерадостно улыбнулась.

— Дома, или на работе. Любимого места попойки у него нет, внебрачных детей и любовниц до сих пор никто не находил. У него даже никакого увлечения вроде скачек и рыбной ловли нет. А тренируется он на работе вместе с подчиненными, там же гоняет учеников. Изредка приходит в школы в качестве учителя-законника, но вряд ли станет это делать в ближайшем будущем. Не до того ему.

— Угу, — глубокомысленно сказал Максим.

Звучало все очень разумно, не поспоришь.

— А если его подстеречь, когда он будет идти на работу или домой? — спросил, ни на что особо не надеясь. Тайрин наверняка бы упомянула, если бы это имело какой-то смысл.

— Любимой дороги у него тоже нет, — флегматично отозвалась девушка. — Вообще он не любит терять время, поэтому чаще всего пользуется либо семейным, либо личным переместителем. Ждать камана Дамию возле них неразумно. Там вечно кто-то бродит, особенно возле семейного, а личный могут у стандартных пусковых точек охранять.

— Ясно, — вздохнул Максим, вспомнив парня с косой и синей ленточкой. Попробуй сосредоточься на образе который нужно бросить, когда рядом орет и размахивает кулаками нечто подобное. — Вообще его реально где-нибудь застать в одиночестве?

— Реально. В кабинете. Но там охрана, мало чем уступающая каманам.

— Блин, — сказал Максим.

Приехали, как говорится. И так не подойдешь и этак не подберешься. Попросить бы у кого-то совета. Даже у отца. Хотя он бы посоветовал действовать по обстоятельствам, скорее всего. Или сидеть тихо и никуда не лезть.

В итоге решили пойти в тюрьму. Проверить, как там дела с полом, заделали ли дыры. Кто знает, может и Дамию туда принесет какая-то нелегкая. Вот захочется ему полюбоваться качеством восстановительных работ. Или с каким-то преступником пообщаться в тишине.

Если честно, Максим считал этот, так сказать, план самой большой дуростью из тех, что они уже успели совершить. Правда альтернативы придумать не смог, поэтому шел молча и старательно не думал о собственной глупости.

То, что Тайрин вспомнила слова семейной пророчицы о том, что в тюрьме можно побывать дважды, его совсем не убедило. Мало ли что там имелось в виду. Может, первым разом считалась смелая и не шибко умная вылазка девчонки с целью что-то подслушать. Не совсем тюрьма конечно, но заведение стоит по соседству, и сбежать без чужой помощи она оттуда не смогла.

В общем и целом, Максим был морально готов к тому, что их поймают.

Тайрин старательно изображала радость и уверенность в завтрашнем дне.

Кошка, зачем-то увязавшаяся, следом обнюхивала стены подземелья и недовольно размахивала хвостом. Наверное, они своим топотом ей всех мышей распугали.

— Нехорошее у меня предчувствие, — весело произнесла девушка, похлопывая ладонью по ступеньке древней деревянной лестницы.

— Думаешь развалится? — спросил Максим, сообразив, что именно по этому сооружению они будут подниматься наверх.

А наверху, если верить глазам, ничего похожего на люк нет. Каменная кладка, заросшая пылью и паутиной. Причем залежи и того и другого были столь же древние, как и лестница.

— Раньше выдерживала, — загадочно улыбнулась девушка.

— Раньше?

— Угу, три года назад. Мы тогда брата похищали.

— Зачем?

— Ну, ему в тюрьме было неуютно.

— Угу, — сказал Максим. — Значит, любой умеющий думать сообразит, что ты можешь попытаться воспользоваться этим потайным ходом.

— Может. А может, решит, что как раз им я пользоваться не стану.

Беззаботная такая. Словно не ее тут непонятно кто убить желает.

Максим глубоко вдохнул, досчитал до десяти, выдохнул. Желание схватить спутницу за шею и хорошенько встряхнуть никуда не делось, как и желание что-нибудь разломать. Например, эту древнюю лестницу.

— Идем, — сказала девушка и, не дав высказаться о ее уме и прочих достоинствах начала подъем.

Лестнице это не понравилось. Она протестующее заскрипела, осыпала стоявшего внизу парня мусором, дважды пошатнулась.

— Вот блин, — выдохнул Максим, вспомнив, что выше бывшей блондинки на полторы головы и тяжелее.

Падать в принципе невысоко. Но получить доской по голове почему-то не хотелось. Инстинкт самосохранения проснулся, что ли?

— Ты идешь? — спросила девушка, упершись ладонью в грязный потолок.

— А куда я денусь?

Поднимался он осторожно-осторожно. Смотрел вперед, не забывал оглядываться назад, чтобы убедиться, что медленное расползание основания лестницы существует только в его воображении. Основание, как ни странно разваливаться не спешило. Зато кошка смотрела так, что Максим почувствовал себя канатоходцем, решившим пройти от крыши одного небоскреба к крыше другого по тоненькому тросу без страховки, проигнорировав ураганный ветер.

— Зато теперь я знаю, кто в нашей компании самый умный, — утешил себя парень.

Лестница подтвердила пронзительным скрипом.

— Что ты там бормочешь, давай быстрее, не могу же я его держать вечно, — потребовала девушка.

— Да так, мир познаю, — отозвался Максим.

Тайрин возмущенно фыркнула, дождалась, пока парень приблизится вплотную и хлопнула второй ладонью слева от первой, вызвав дождь из дохлых пауков и пыли.

— Твою ж...

— Заткнись, — разъяренно оборвала протесты девушка. — И давай бегом, оно открывается ненадолго.

Ненадолго.

Максим перешагнул две ступени, подтянулся, пропихивая себя вслед за девушкой, и заметил, что дыра, в которую он лезет начала уменьшаться. Неторопливо так, как в кошмарном сне. А в следующее мгновение он почувствовал себя пробкой от бутылки с шампанским. Даже взлететь получилось. И долбануться головой о низкий потолок тоже.

— Ползем, — велела невидимая в темноте Тайрин и, судя по звукам, куда-то поползла.

Особого выбора у Максима не было, поэтому он тоже пополз. Чувствовал он себя при этом очень странно. Глупо чувствовал. Лучше уж с ненормальным каманом сражаться, чем ползать по какой-то трубе, время от времени врезаясь головой в попу девушки. И что странно, ее ноги как-то умудрялся обходить. Загадка, чтоб ее.

Предчувствие Максима не обмануло, чему он сначала удивился, а потом даже умудрился обрадоваться. Хотя радоваться как раз было нечему.

Труба закончилась неожиданно. Тайрин чем-то прошуршала, зачем-то постучала по стене перекрывшей, или обрезавшей трубу, высказалась о чьих-то предках и сбылась давняя мечта Максима. Он почувствовал свободное падение. Правда, длилось оно недолго и закончилось болезненным приземлением на какую-то огромную железяку.

— Это еще что? — горестно спросил у вселенной, потирая ушибленное место.

— Музей. Точнее, почти музей. Раньше тут была пыточная, а потом война закончилась, пытки отменили, и совет начал подыскивать помещение для оборудования, чтобы пугать посетителей. До сих пор ищут, — жизнерадостно рассказала Тайрин, сумевшая приземлиться на ноги, на ровное место и чувствовавшая себя хорошо.

— Ага, музей, — пробормотал парень.

Он оперся ладонями об пол, поднялся на ноги, попытался стряхнуть с коленей пыль, собранную в трубе. Потом решил, что пришла пора высказать Тайрин все, что успело накопиться. А то стоит, улыбается.

И высказал бы, если бы не обвел взглядом захламленное оборудованием помещение, пытаясь подобрать слова повыразительнее.

— Тайрин, а мы тут не одни, — сказал так же жизнерадостно, как Тайрин рассказывала про музей.

— Я знаю, — ни капли не расстроилась девушка.

— Что будем делать?

Бывшая блондинка пожала плечами. Мол, ты мужик, попробуй сам придумать что-нибудь.

Максим вздохнул. Ни одной разумной мысли в голову не приходило. Зато роем носились неразумные.

С одной стороны, им вроде даже повезло. Каман Дамия нашелся сразу, они даже к поискам приступить не успели. Сидит себе за столом, накрытым белой скатертью и уставленным бутылками, и какой-то снедью. Натюрморт на фоне орудий для пыток выглядел совершенно неуместным, но никого это не волновало. Максим тоже решил, не обращать на него внимания. У каждого свои причуды. Вон, говорят, некоторые работники морга обедают, любуясь покойниками, а тут всего лишь старые железяки. Да и помимо стола было на что посмотреть. Точнее на кого.

В общем, каман Дамия сидел, откинувшись на спинку стула, и смотрел с неподражаемым любопытством. Словно именно такой глупости от Тайрин ждал изначально, и теперь хотел узнать, что она будет делать дальше. И был блондин меньшим из зол, не по габаритам, конечно, а по характеру и привычкам.

Каман Коярен улыбался. Предвкушающе так. Возможно, именно так улыбался волк, пришедший пообедать глупыми козлятами, неспособными узнать материнский голос. И рукоять меча поглаживал. И смотрел исключительно на Максима. Или ему так только казалось?

Третий, как догадался парень тоже каман, был помельче первых двух. Физиономия у него была равнодушная и даже скучающая. Тонкие пальцы поглаживали откупоренную бутылку, словно их хозяин размышлял — выпить прямо сейчас, или отложить на потом, сначала посмотрев, чем закончится явление парочки малолеток. Но это было не самое плохое в нем. Хуже было то, что Максим не мог отвязаться от ощущения, что где-то уже этого коротышку видел. Причем не раз и не два.

— Сбылась мечта идиотки, — сказал Максим, когда всеобщее молчание начало надоедать.

Тайрин хихикнула.

— Ох, простите, у нас гости, а мы сидим, — добродушно протянул каман Дамия и резво встал.

Собутыльники последовали его примеру.

Максим едва не шарахнулся.

— Каман Дамия Белых Лилий, — церемонно представился блондин, коротко кивнув.

Тайрин почему-то печально вздохнула.

— Каман Коярен, — сказал любитель помахать мечом и широко улыбнулся, Максим даже догадался, что этой улыбочкой предлагали спросить, почему имя такое короткое. Но решил, что спрашивать не станет. Ну, его, может, у него просто нет могучих родичей, и он своего титула добивался сам, без семейной поддержки и опоры, чем теперь очень гордится. Или его за что-то из семьи выгнали.

— Каман Лакья Серых Туманов, — представился коротышка.

Максим ошарашено моргнул. До него неожиданно дошло, почему этот мужчина кажется знакомым. Ему бы цвет волос посветлее, не такую бледную кожу и чуть менее тонкокостную фигуру и любой идиот заподозрил бы, что Максим именно его сын.

Тайрин опять вздохнула.

— Тайрин Желтой Горы, — сказала четко и звонко.

Каманы дружно кивнули и перевели взгляды на Максима.

— Максим, — представился парень, старательно изображая на лице пофигизм и незаинтересованность происходящим.

Мужчины переглянулись.

— И что мы будем делать с залетевшими к нам птенчиками? — лениво спросил каман Коярен.

— Зависит от их поведения, — улыбнулся каман Лакья.

— Сами прилетели, что уж тут сделаешь. Не можем же мы нарушить закон, — печально произнес каман Дамия.

Максим заподозрил, что эти великие и могучие пытаются над ним и Тайрин поиздеваться, намекают на что-то, только не мог сообразить на что. Наверное, не хватает знаний о местных законах и реалиях этого мира.

С другой стороны, нужно же как-то передать блондину заготовленное девчонкой послание. Вот только нападать сразу на троих каманов казалось форменным самоубийством.

— А если мы сейчас уйдем? — храбро спросила Тайрин, видимо пыталась тянуть время, надеясь что-нибудь придумать. Слишком уж глупый вопрос.

— Не получится, — пугающе улыбнулся каман Коярен. — Ты преступница. А к твоему спутнику у меня личные счеты.

Максим в ответ фыркнул. Счеты у него. Парню начало казаться, что убивать страшный каман и на этот раз никого не собирается. Опять пугает. Ждет какой-то реакции, забавной на его взгляд. Тоже еще, любитель реалити шоу.

Почему-то такое отношение злило.

И мозги прочистило, пробудило память и заставило соображать.

А почему бы и не напасть на троих каманов сразу? Один раз обязательно получится, да и тюрьма имеет все шансы устоять. Главное, чтобы бывшая блондинка не растерялась и сразу помчалась к очередному тайному ходу. В противном случае придется убегать через парадную дверь, а там кто-то может бежать навстречу, целой толпой.

— Невоспитанные дети, — поставил диагноз каман Коярен.

Нападать он не спешил. Остальные каманы тоже стояли себе, видимо ждали, что птенчики передумают.

Молчание затягивалось. Максим старательно настраивал свое послание, одновременно пытаясь сообразить, как толкнуть ленивое течение в нужную сторону. А еще его нужно было как-то извлечь. Или уговорить? А каким образом? Световые полосы просто доставал, словно ладонью воду черпал. Меч вообще появлялся, словно сам собой. А тут нужно было толкнуть энергию, всю эту реку, а потом вовремя ее остановить.

Или достаточно ее отпустить? Она ведь течет, довольно быстро. И если ей позволить вытечь в мир сати... По ощущениям это должно быть как... Как что?

Черпнуть, извлечь, отпустить.

Почему, когда не понимал что делаешь, получилось легко и с первой попытки? А когда понимаешь, что это нечто совсем иное, чужое в этом мире, появляются сложности? Разницы ведь на самом деле никакой. Вот оно течение, плеснуть по нему ладонью, попытаться подогнать и отойти в сторону. Нет, не то, скорее пропустить сквозь себя.

Если человек и есть тот шлюз, не дающий выплеснуться потоку в этот мир, то он не только может перекрывать, он может пропустить. Не важно, немного, или всю реку сразу.

— Ага, — сказал Максим и улыбнулся.

— Они не понимают, — сказал каман Дамия. — Девочка, мы обязаны. Мы не можем тебя отпустить, даже если бы захотели. У нас могут спросить, кто-то умудрился уговорить Совет задать этот вопрос, и мы не сможем солгать, ты же понимаешь.

Словно намекал, что стоять не стоит. Пытайтесь бежать, если посмеете и считаете себя вправе. А мы будем ловить.

Это злило. Уж они-то будут правы в любом случае. А птенчики сами виноваты, что угодили в сети. Могли ведь и не приходить. Просто спрятаться, как поступили бы все разумные люди. Только где они тут увидели разумных? Сидеть и ждать пока все само, так или иначе, решится? Тайрин права, это худшее из решений. Попытки что-то сделать, как-то повлиять лучше, чем ничегонеделанье. В первом случае хоть какие-то шансы есть. Во втором, полагаться стоит только на судьбу или удачу и надеяться, что происходящее пройдет мимо.

— Значит так? — неизвестно у кого и о чем спросил Максим. Где-то глубоко внутри поднималась волна. Нет, не то, не волна. Это было цунами. Огромное, спокойное и безжалостное. Инстинкты радостно потирали ручки, а то, что Тайрин называла резервом сати, а сам Максим ощущал в себе как вредного подростка, отошло в сторону и приготовилось смотреть интересное представление. Цунами к резерву сати не имело ни малейшего отношения. Оно было гораздо старше, сильнее и стабильнее.

Энергия, из которой получается материя. Штука способная меняться в гораздо большей степени, чем то, что называют энергией изменений. Смешно на самом деле.

— Мальчик, ты проиграл. Смирись и сдавайся. Не заставляй себя калечить. Мне этого бы очень не хотелось, — светловолосый каман все еще пытался решить дело миром. Не то, чтобы он не понимал, что о мире в этой ситуации можно забыть, а Тайрин, пока все не выяснится, вообще противопоказано попадать в руки властей, просто такова была его суть. Не любил он сражаться с детьми и все еще пытался как-то обойти решение Совета.

Может опять рассчитывает запереть там, где они смогут сбежать?

Странный человек. Вот зачем ему это надо? Чего он пытается добиться? Все еще надеется, что главный злодей лично придет убивать Тайрин? Делать ему нечего.

Максим бы не пришел, он бы обязательно придумал, кому это дело поручить.

— Каман Дамия, отойдите, — на удивление вежливо попросил парень. Нравился ему командир внутренней стражи. Своим спокойствием маму напоминал. Да и если он отойдет, целиться будет проще.

— Этот упрямый мальчишка тебя не послушается, — удовлетворенно сказал каман Коярен. Этот великан драться обожал. Не важно с кем и за что. Главное, чтобы противник был достаточно силен. Впору гордо задирать нос. Максима счел достойным противником сам чокнутый Коярен. Надеется, что он опять начнет поступать неспортивно? Или думает, что сумеет заставить незнакомого мальчишку сражаться честно? А смысл?

Каман Лакья стоял молча, в уговорах не участвовал, в драку не рвался и, кажется, к чему-то прислушивался. Возможно, к приближающейся стихии способной все смести на своем пути. Не сати, а натуральный утес. Величественный, хоть и маленький. Выдержавший удары стольких волн, что уже и не помнит, когда это сражение началось. Знающий, что рано или поздно найдется волна, которая сумеет его обрушить. Ему хотелось вцепиться в волосы и рвануть изо всех сил, чтобы разбудить хоть какие-то чувства. Улыбалась же эта сволочь сначала, а теперь изображает древнего эльфа, высшее существо.

Родственничек.

— Максим, — маленькая ладошка легла на плечо, намекая, что ее хозяйка уже готова сдаться. А потом сбежать, обмануть, попытаться еще раз. Она что-нибудь придумает. Обязательно. Блондинка.

— Дурочка, — сказал парень. — Все в порядке. У меня есть план и у нас получится все, что мы задумывали. Нельзя же упускать такой шанс. А потом мы просто уйдем, быстро, но величественно.

— Правда? — удивленно спросил Коярен. В его понимании троих каманов гораздо больше, чем необходимо для поимки одного зарвавшегося юнца, решившего помочь подозреваемой.

Цунами колыхнулось, вздохнуло, и Максим улыбнулся, предельно насмешливо, как отец.

— Я никогда не говорю того, в чем не уверен.

Лакья в ответ на эти слова почему-то вскинул голову и уставился на Максима так, словно надеялся увидеть на его месте совершенно другого человека.

— Держите, — сказал Максим и просто отпустил волну. Целиком. Ни во что ее не превращая. Не хватаясь за образы оружия, не стараясь спрятать суть этой силы или замаскировать ее под резерв сати, еле удержавшись от того, чтобы самому на мгновение слиться с волной и наполнить ее накопившейся за эти дни злостью. Вместо этого он швырнул следом послание, наплевав на то, что оно достанется не только Дамии, схватил впавшую в ступор девчонку за руку и потянул к ближайшей стене — ломать и крушить. Не важно куда они попадут, важно, что оттуда можно попасть еще куда-то и еще. И Тайрин найдет очередной ход в любимое подземелье, и выслеживать их никто не станет, да и не сможет. Тюрьма устоит, в этом Максим был уверен. Как и в том, что целой и невредимой она не останется и на лишнюю дыру в стене в такой обстановке обратят внимание не сразу.

Должно же им повезти.

— Что это было? — спросил Коярен, вытирая рукавом кровь под носом. — Мне показалось, что на меня обрушилась гора. Нет, целый горный массив. Меня протащило как щенка на веревке. Я даже пошевелиться не мог, и резерв словно отрезало. Как будто...

— Как будто меч даче Лакья ожил и врезал тебе по физиономии? — заботливо поинтересовался Дамия. Выглядел он не лучше, чем Коярен. Вся левая половина лица превратилась в сплошной синяк. Но он улыбался.

А почему бы ему не улыбаться? Он с самого начала был уверен, что дочка его приятеля справится с трудностями и не даст себя поймать.

То, что она, как это принято у женщин, переложила решение части своих проблем на малолетнего, но уже мужчину, на самом деле частности. Такое тоже умеют не все, тем более внешность у девчонки заурядная, на красоту ловить бесполезно.

А на счет меча...

— Похоже, — удивленно признал Коярен. — Ощущения как от песни его меча, только хуже. Словно... Словно Лакья в какой-то момент перестал его сдерживать и позволил применять силу на свое усмотрение. Это ведь был даже не противник. Просто меня кто-то сбил с ног, потоптался и побежал дальше.

— Я, кажется, его знаю, — заторможено сказал Лакья.

— Кого?!! — завопил Коярен, резко к нему развернувшись. Заговоривший не по делу Каменный Страж само по себе удивительная штука. А Страж решивший озвучить свои мысли... Грядет Конец Света.

— Мальчишку. Ощущение, словно я знал его всю свою жизнь.

— Да?! Ты лучше объясни, что он такое сделал?

— Он ничего. Просто выпустил одну из своих сущностей. Хуже будет, если он захочет эту сущность как-то применить. Мой Таката слабее того, что живет в этом ребенке.

— Что?!!

Коярен удивленно уставился на меч даче Лакья, осмотрел его хозяина, убеждаясь, что он умудрился в очередной раз как-то себя защитить, и треснул себя кулаком по лбу.

— Может я недостаточно умный, но твой меч сущность из хаоса. Редкий демон сильнее, чем твой меч. Тебе достаточно вытащить его из ножен и твари из изнанки разбегаются во все стороны, забыв о том, что голодны. Как он может быть слабее какого-то мальчишки?

— Не знаю. Только мне кажется, что я их уже видел. Всех. И этого мальчика. И его резерв. И даже ту силу, с помощью которой он сбежал. Словно в этом ребенке собралось вместе несколько моих старых знакомых. Я этого не понимаю.

— Ты лучше скажи, мы сможем с ним справиться? — решил не углубляться в размышления Каменного Стража Коярен.

— Сможем. С трудом, но сможем. Только... Только у меня пропало желание его ловить. Я бы позволил ему бегать даже тогда, когда мы сможем ручаться за безопасность этих детей, и посмотрел бы, что из этого получится. Мне кажется, мы все в чем-то ошиблись. Не сейчас. Давно. Именно эта ошибка позволила этому ребенку здесь появиться.

— Философ, — Коярен хмыкнул и обернулся к подозрительно молчаливому Дамии. Казалось, он знает гораздо больше, чем говорит.

— Он его родственник, — улыбнулся блондин, ощупывая пострадавшую часть лица.

— Кто чей? — уточнил Коярен. А то мало ли.

— Мальчик родственник даче Лакьи. Довольно близкий, если верить моей жене. А ей не верить глупо. Если бы ты присмотрелся, тоже бы заметил родовые признаки Туманов.

— Ага, — ошарашено сказал Коярен. — И что это значит? Чей это ребенок? И каким образом они его потеряли?

— Думаю, они его не теряли, — уверенно сказал Дамия. — Но я могу ошибаться. Мне хочется верить во многие странные вещи.

— Ого, — только и сказал Коярен, вспомнив, во что блондин упрямо продолжал верить уже много-много времени.

А Лакья промолчал. Только глаза прищурил. Дела семьи посторонних не касаются. И что бы там на самом деле не произошло, ничего он сейчас не скажет, даже если знает.

Самовлюбленные сволочи.

— Ты не прав, — сказал Дамия. — Мы действительно в чем-то ошиблись. Кого-то вовремя не схватили за руку. Не стали ловить, доказательств не было, а человек ценный.

— Знаешь кого?

— Подозреваю. А еще... Ты ничего лишнего на себе не видишь?

— Проклятый мальчишка, — уважительно сказал Коярен, рассмотрев лишнее и неожиданно поняв, что детки добровольно и вдумчиво лезли в ловушку с самого начала. Может даже знали, что именно здесь трое каманов собираются, чтобы дружно подумать. Хотя откуда бы им знать? Скорее собирались пошуметь в тюрьме и надеялись, что кто-то на шум прибежит. — Если это его сын, я его из-под земли достану и набью ему физиономию. Детей нужно воспитывать!

— Но ведь забавно получилось, — улыбнулся Дамия. — И лгать нам не нужно. Почти. Ты, кстати, рассмотрел артефакт, которым они воспользовались?

— Конечно, — жизнерадостно подтвердил Коярен. — Какая-то зеленая штука, на улитку похоже, или на воронку, или на спираль, или на рог... Вон даче Лакья подтвердит.

— А может на водоворот? — задумчиво спросил неожиданно обретший юного и невоспитанного родственника мудрый муж.

— Может и на водоворот, — не стал спорить Коярен. — Тебе виднее, что там твой дед в свое время мастерил.

— Тогда кувшин, — решил Лакья. — С росписью. Такие часто продавались и они одноразовые.

— Значит кувшин, с нарисованными улитками. Но зеленый.

— Совет очень обрадуется, — сказал Дамия. — Этих кувшинов столько продали, даже после запрета контрабандой вывозили.

— А почему бы и нет? — пожал плечами Лакья. — Против нашей семьи они все равно не действуют и в войне вряд ли бы кому-то пригодились.

— Преступники, — припечатал Коярен. — Все вы преступники. А еще высокородные.

Лакья только улыбнулся.

Преследуя кого-то, убедись, что никто не преследует тебя.

— Я не знала, что они там будут. В прошлый раз их там не было, — страстно шептала Тайрин, вышагивая по очередному подземелью. А может и по тому самому. Максим с недавних пор начал подозревать, что подземелий не так и много, просто он их не различает и поэтому сам для себя увеличивает их число.

— Было бы страннее, если бы ты их и в прошлый раз там застала и все равно решила сходить проверить, — проворчал парень.

В голове шумело море. Волновалось, качало мысли-кораблики, с плеском ударялось обо что-то твердое. То ли об черепную коробку, то ли о мамину стену.

Думать, утешать блондинку, да просто разговаривать не хотелось совершенно. Упасть бы где-то, свернуться в клубочек, как кот зимой возле батареи, и уснуть хотя бы на сутки.

Хорошо кошкам. Спят семьдесят процентов своей жизни и их это устраивает. Люди глупее, им кажется, что сон крадет у них время. Не всем, конечно, но многим.

— Тайрин, на какой день ты назначила свидание в башне? — спросил Максим.

— На завтра. Я думаю, каману Дамии тоже нужно подумать, собрать кого-то, тайком их туда провести, замаскировать.

— Тайком, — проворчал Максим. Хотя то, что можно никуда не бежать до завтра было отличной новостью. — А если заметят?

— То мы ошиблись, и самый вероятный вариант не сыграл. Придется пробовать следующий.

Максим тряхнул головой, пытаясь прояснить сознание. Не помогло. На море появился туман.

— Нет, не соображу сам, — признался, отсчитав пять шагов. — Не вижу связи между "заметят" и "ошиблись".

— Понимаешь, люди, которые могут заметить что-то замаскированное женой камана Дамии, с тем же успехом наткнутся на спрятанные остатки силы из артефакта. И прежде чем прятать энергию в башне нужно как-то избавиться от всех этих людей.

Говорила Тайрин серьезно и даже торжественно. А Максима тянуло гнусно захихикать. Дурное воображение рисовало крадущуюся в ночи фигуру с ножом, зверские убийства всех, от кого следовало избавиться и перетаскивание трупов в подвал. Ага. А потом еще и замочек амбарный навесят и будут каждые пять минут разбрызгивать освежитель воздуха, стараясь перебить подозрительный запашок. Бредятина.

Наверное, это усталость. Моральная.

Побыстрее бы уснуть.

До башни Максим добрел совсем уже на автопилоте. Спать хотелось неимоверно. Мысли ворочались с трудом и неохотой. Пошатываясь и зевая, он дошел до дивана, с размаху на него свалился и, кажется, мгновенно уснул.

А может и не мгновенно.

Показалось, что бывшая блондинка на цыпочках подкралась, наклонилась, долго-долго что-то высматривала, а потом поцеловала уголок губ.

Для сна слишком странно.

А от Тайрин можно ожидать чего угодно. Узнать бы, зачем оно ей надо? Может, рассчитывала, что он превратится в принца-лягушку и его можно будет взять за лапку и куда-то вышвырнуть?

Тайрин никогда и ничего не делает просто так, Максим успел в этом убедиться.

Наверное, все-таки приснилось. Нехватка женского общества сказывается. Лучше бы какая-нибудь голливудская актриса в сон пришла, желательно, с четвертым размером.

— Э-ге-гей! Бейся со злом, лети в небо!

Вопль сработал как будильник. Максим подскочил, не открывая глаз, и зашарил рукой слева, стараясь найти телефон и шваркнуть им об стену. Вместо телефона рука нашла только пустоту. Даже тумбочка куда-то делать.

— Э-ге-гей! Если ты герой, ты должен! Предки с тобой! — продолжал надрываться загадочный и безголосый певец, сопровождая вопли грохотом металлом об металл.

— Э-ге-гей! Если тебя запомнят, ты будешь жить вечно! Славься! Славься!

— Чтоб тебя разорвало, — душевно пожелал Максим и открыл глаза.

Проморгался. Подождал, пока предметы станут четкими, а свет перестанет слепить. Раздраженно осмотрелся.

Телефон не нашелся. Так же не нашлась тумбочка и множество других привычных вещей. Зато обнаружились кучи хлама с разводами грязи, в которую превратилась пыль, после того, как Тайрин пыталась заняться уборкой. Каменные стены. Несколько чистых уголков. Ширма, за которой прячется лохань-ванная. Здоровенная кошка на подоконнике, с повисшим до пола крылом. И мелкая девчонка, сидящая на диване и старательно зажимающая уши.

Максим тихонько матюгнулся, зажмурился, открыл глаза. Не помогло. Обстановка не поменялась. Таинственный певец все так же надрывался за окном.

— Могло и присниться, — попенял судьбе парень.

Спать, пока обладатель проникновенного вокала не перестанет распугивать ворон, было совершенно невозможно. Пришлось вылезать из-под одеяла и делать вид, что выспался на несколько дней вперед.

Что странно, Максим помнил, что вчера уснул, не раздеваясь и даже не сняв обуви. А сегодня проснулся мало, что без верхней одежды, так еще и накрытым. Кошка бы заботиться об удобстве и защите от сквозняков для непонятного человека не стала. Она бы и для любимой хозяйки не стала. Кошки вообще считают, что если холодно, нужно накрыть нос хвостом или лапой и сразу станет теплее. Атьян тоже вряд ли бы чем-то подобным занялся. Из подозреваемых в заботе, осталась только Тайрин. А она до сих пор как-то не стремилась проявлять типичные женские качества.

— Э-ге-гей! И встретит тебя невеста!

— Заткнется он когда-нибудь? — спросил у потолка Максим.

— Э-ге-гей! Обнимет, поцелует!

— Зеленый демон тебя поцелует, извращенец! — натурально взвыл женский голос, раздался звук падения, и все затихло.

— Что это было? — спросил Максим, когда Тайрин убрала ладони от ушей.

— Придурок какой-то, проигрался, наверное. Сидел голый на дереве и пел.

— Ага, — сказал Максим.

Подумаешь, какой-то голый кретин на дереве, у них это в порядке вещей. Вон птички тоже без одежды летают.

День начался просто чудесно.

Даже интересно, чем он закончится?

На этот раз Тайрин решила все тщательно обдумать, собрать необходимые вещи и даже позаботиться о собственной безопасности. В результате, на шее девчонки висела гроздь раковин раскрашенных в разные цвета, Атьян сбежал чуть ли не подвывая, а Максим уныло размышлял, как в маленькую сумку запихнуть все то, что понадобилось бывшей блондинке. Вопрос о том, кто эту сумку потом понесет, даже не стоял. Ей надо, она пускай и тащит. Он точно без непонятного хлама обойдется.

Причем, как показывала практика, ей оно тоже не нужно. Главное ведь вовремя сбежать. А сумка в этом деле будет только помехой.

— Что это за фигня? — наконец спросил Максим, вытащив из кучи хлама самую большую железяку, подозрительно похожую на скрученный в бараний рог лом.

Тайрин несколько раз моргнула.

— Зачем оно тебе? — спросила отстраненным тоном.

— Мне? — удивился парень. — Это ты сказала упаковать его в сумку!

— Да? — удивилась бывшая блондинка. — Наверное, случайно взяла. Интересно, что это такое?...

— Вот и мне интересно! — рявкнул Максим и зашвырнул испоганенный лом в угол.

Тайрин в ответ широко зевнула.

— Зачем я это делаю? — спросил у вселенной Максим.

По всему выходило — всего лишь для того, чтобы чем-то занять руки. Хуже ожидания нет ничего. Лучше бы опять бесцельно бродили по подземельям. Хотя бы движение. Да что угодно лучше.

Глубоко вдохнув, парень решил не отвлекаться и заняться чем-то. Для начала попробовать впихнуть в сумку невпихуемое. Потом можно попробовать расспросить Тайрин. О чем-то. Главное успеть придумать вопросы и талантливо изобразить интерес. Девчонки же вроде болтливые. Правда бывшая блондинка какая-то нестандартная, так что кто ее знает? Может у нее сегодня день молчаливых размышлений.

Максим почесал нос и начал трамбовать добро.

Тайрин с каким-то нездоровым любопытством за ним наблюдала, накручивая на палец прядь. Словно приценивалась. Не то, чтобы это раздражало, но ведь отвлекало.

— Ладно, идем, пора, — потусторонним голосом сказала девушка, именно в тот момент, когда Максим увлекся размышлениями о новых гранях ее непростого характера.

— А сумка? — зачем-то спросил парень.

— Я передумала ее брать, — отмахнулась бывшая блондинка. — Тень достает до середины двора. В музей привели школьников, а работники архива начали расходиться. Дети охранников здорово отвлекают, знаешь ли. И бледные архивные дамы по углам прятаться не будут, им домой хочется

— Да я не спорю, — улыбнулся Максим.

Торжественности момента так и не состоялось. Поход за головой главного злодея начался тихо и скромно — со спуска в подземелья. Блуждали на этот раз совсем недолго, и в конце пути никаких грозящихся развалиться лестниц не обнаружилось. Просто дверца в стене. Железная. Выкрашенная темной краской. С ручкой-кольцом и банальным засовом, задвинутым, но находящимся со стороны подземелий. Складывалось впечатление, что контрабандисты и прочие посетители местных катакомб оградили себя от того, что находится за дверью.

С музеями и архивами так обычно не поступают. А значит, Тайрин опять чего-то недоговаривает, причем сильно недоговаривает.

— Стоять! — рявкнул Максим, когда девушка потянулась к засову. — Это еще что такое?

— Задвижка, — наивно улыбнулась бывшая блондинка. — Такими дверь закрывают. Вот видишь кольца? Одно на двери, второе на стене...

— Не морочь мне голову. Почему дверь заперли с этой стороны?

Тайрин вздохнула, пнула пару раз пол, посмотрела на потолок.

— Понимаешь, — сказала тихо-тихо. — У камана Талинея плохая репутация. А он тут главный и часто бывает...

— Насколько плохая?

— Ну, он когда только появился, ходили слухи, что его выгнали из его города. А людей редко выгоняют из городов и причина должна быть о-го-го какая. Потом слухи затихли, никакие желающие мести преследователи так и не появились, да и он оказался полезным. Талантливый и вообще...

— Тайрин, ближе к сути, иначе мы тут простоим до вечера.

— Ну, всякое бывало. Люди, которые пытались его в чем-то обвинить исчезали. Еще он воров одно время прикармливал и защищал, но этого никто не доказал...

— Зачем?

— У нескольких семей артефакты пропали, но одноразовые, так что никто особо не обеспокоился. Одноразовые много вреда не нанесут, да и известны они и город сильно в случае чего не пострадает. Как понимаешь, официально предъявить обвинение Талинею было невозможно. А потом он по праву сильнейшего среди Теней стал каманом. Еще и архив на нем висел. Вроде бы успокоился. Хотя опять же ходили слухи, что несколько воришек попытавшихся что-то украсть из его владений умерли странными смертями. Но эти слухи так и утихли, без предъявления обвинений и вообще...

— В общем, бывший пират ставший губернатором, — пробормотал Максим. — Ладно, пускай себе. Что ты имела в виду, когда назвала его сильнейшим среди Теней?

— Атьян Тень, мастер маскировки, любой. Он может себя замаскировать, меня, тебя и даже энергию в самом себе. Долго объяснять. Это такой талант, с ним родиться надо, а потом кропотливо развивать, расширять границы.

— Угу, — сказал парень. — Ты меня почти утешила. Получается, мы может пройти в двух шагах от злобного хозяина архивной башни и не заметить его...

— Вряд ли, — тряхнула головой девчонка. — Чтобы себя спрятать, нужно некоторое время и повод. Он же каман. Подчиненные должны относительно легко его находить.

— Не убедила. Хотя, знаешь, энергию из краденой драгоценности он тоже мог бы замаскировать. Или я вообще ничего не понимаю в этой жизни.

— Мог бы. Но Атьян думает, что вряд ли. Он бы не стал рисковать положением из-за такой ерунды. Зато у камана Талинея куча талантливых подчиненных, некоторые даже лучше Атьяна.

— Ладно, — решил Максим, хотя бывшая блондинка его так и не убедила в непричастности камана. Мало ли для чего ему понадобилась та энергия. — Идем. Нам по любому нужно туда пойти. Не будем разочаровывать камана Дамию.

Тайрин смело отодвинула засов и храбро открыла дверь. Та даже не сопротивлялась, видимо ее никогда не запирали с другой стороны и не забывали смазывать петли маслом. Авось очередной воришка забредет, будет на ком сорвать злость.

Все пошло совсем не так, как должно было. Нет, архивных дам на их рабочих местах не было. Только подвявшие букетики сиротливо стояли в вазах, и чья-то шаль свисала со стула, как шкура убитого животного. Больше в той комнате, в которую привел короткий коридорчик, обнаружившийся за маленькой дверцей, ничего о работающих там женщинах не напоминало. Никаких тебе милых безделушек, портретов любимых детей и мужей. Все строго, четко и большей частью серо.

А вот то, что обещанных детей и замороченных охранников в музее тоже не оказалось, Максиму совсем не понравилось. Экскурсии ведь постоянные. Приобщают подрастающее поколение к великой истории родного города. Так почему на этот раз отказали?

Тайрин успокоила тем, что каман Дамия мог побеспокоиться о безопасности детей и уговорить хозяина башни никого лишнего сегодня не пускать. Что уж он там выдумал, чтобы подозрений не вызвать, Тайрин не представляла, но в талант убеждения блондина верила истово и свято.

Дальше стало хуже. Башня словно вымерла. Никакие заготовки Атьяна попросту не понадобились, прятаться было не от кого.

Тайрин, изображая уверенность, храбро перла вперед, почему-то решившая, что если что-то и спрятали в этом здании, то где-то повыше, куда случайные посетители не попадают вообще. Нет, оно, конечно, логично. Но посетителям там не обрадуются.

Максим подозрительно оглядывался, ему все время казалось, что за ними кто-то крадется и посмеивается. Он чувствовал себя параноиком. Еще и резерв молчал, не реагируя на мысленные вопросы. Он же наверняка видел, крадется или нет. Он вообще видит гораздо больше, Максим был в этом уверен.

И весь план был дурью.

Вдруг каманы решили не придавать значения выдумкам парочки недорослей?

Или кто-то из троицы в тюремном подвале и был тем самым заказчиком убийства одной мелкой блондинки.

Да и вообще...

Очень хотелось посоветоваться с папой. Он бы наверняка придумал что-то умнее. Не мог не придумать. Только где же его взять?

Бредовое состояние.

Чего Максим точно от себя не ожидал — это желания увидеть отца и следовать его советам. Обычно от этих советов хотелось сбежать как можно дальше.

— Долго еще? — спросил парень.

— Нет, сейчас по лестнице поднимемся в Зал Колонн. Самое подходящее место. С одной стороны народ ходит часто, с другой — никто там не задерживается. Только по праздникам, когда награды вручают. Эта башня раньше принадлежала моей семье, там гостей встречали, танцевали... А потом ее подарили городу, когда дворец построили, и для Зала Колонн применения так и не нашлось. Большое пространство, окна по кругу, колонны, которые перемещаются, отмеряя время.

— Перемудрили, — резюмировал Максим.

— Для зала торжеств годилось, — оскорблено фыркнула Тайрин. — Они сами виноваты, что у них торжеств мало.

— Я ж не спорю, — улыбнулся парень.

За спиной опять послышался смешок и Максим заставил себя не оглядываться. Ну, его. Если там действительно кто-то есть, то пускай думает, что остался незамеченным. Если нет — незачем попусту дергаться? До зала с бродячими колоннами недалеко. А там должен быть каман Дамия. А ему Тайрин доверяет, значит, он поможет в случае чего. Очень хотелось в это верить. Сильно хотелось. Хоть бери и молись. Кому-то там.

Зал впечатлял. Как выглядит башня снаружи, Максим не знал, но почему-то она ему до сих пор представлялась похожей, как родная сестра на ту, в которой он с Тайрин вынужден был жить. Оказалось, ошибался. В той башенке подобный зал бы не поместился. Он был огромный и обещанные окна чередовались с зеркалами, из-за чего казалось, что он еще больше. Не зал, а целый лабиринт из отражений, с растущими тут и там деревьями, чьи кроны теряются в царящем над головой мраке.

Захотелось остановиться и присвистнуть.

Вместо этого Максим осторожно шагнул вперед, по гулкому полу, и, к собственному неудовольствию, услышал за спиной шорох. Причем показалось, что крались там как минимум двое, один вслед за другим. Или это эхо тут такое?

— Тайрин, — прошептал Максим. Эхо подхватило и изобразило шелест упавших листьев под ногами. — Где и что мы тут будем искать?

Несмотря на колонны-деревья, зал неплохо просматривался.

Девушка обвела пространство взглядом, дернула плечом и мрачно улыбнулась.

— А где-нибудь, — сказала раздраженно. — Это ведь энергия. Ее можно засунуть в какой угодно временный носитель, главное правильно его подготовить. Так что искать придется везде, каждую плитку на полу обнюхаем.

— Ага, — сказал Максим. Плитки были маленькие, черные и довольно плотно друг к другу пригнанные. Работы не на один день. — Я, наверное, с колонн начну.

— Как хочешь.

Максим хмыкнул, понаблюдал за тем, как девчонка шлепнулась на колени и поползла вперед, поглаживая по дороге плитки, и отправился к колоннам, искать то, не знаю что. Расспрашивать Тайрин, как должна выглядеть, или хотя бы чувствоваться энергия он не стал. Все равно ведь не найдет. Тут главное делать вид и дождаться, чтобы на них напали, или не напали. В зависимости от того, насколько правильно Атьян вычислил самое вероятное место.

А еще сильно хотелось верить, что каман Дамия где-то здесь, хотя его не видно и не слышно. Иначе поиски украденного в этом зале будут последней глупостью в жизни бывшей блондинки. Да и в его жизни, наверное, тоже.

Дойти до облюбованной колонны парень не успел.

Его что-то толкнуло. Показалось, что рядом промелькнул женский силуэт, а возле уха пронеслось нечто горячее. Максим каким-то чудом удержался на ногах, попытался осмотреться и получил еще один толчок, на этот раз в спину, пробежал три шага и благополучно рухнул, едва не протаранив головой колонну, к которой так стремился.

Первым порывом было вскочить и дать сдачи толкателю. Потом инстинкт самосохранения все-таки проснулся, парень отполз за колонну, не очень понимая зачем, поискал глазами девушку, обнаружившуюся рядом с еще одной колонной, и попытался понять, что щдесь происходит.

Зряшное занятие, как оказалось.

События понеслись вскачь.

Зал наполнился тенями, полупрозрачными силуэтами, руганью и топотом. Эхо, сообразив, что со всем этим ему не справиться, сделало вид, что его тут никогда не было.

Максим прижался к колонне, чтобы случайно не затоптали, кое-как поднялся на ноги, глубоко вдохнул и посмотрел в сторону выхода. Самое ведь разумное — уйти подальше от места боевых действий, не дожидаясь пока тебя кто-нибудь случайно зашибет. Проблема была в том, что до этого выхода еще надо было добраться. Как-то обойти матерящихся на разные голоса призраков. Не вляпаться в колышущуюся пелену-парус, растянувшуюся чуть ли не от пола и почти до потолка. Не нарваться на искомого злодея...

Запасных выходов из зала Максим не заметил.

А еще бывшую блондинку следовало как-то вытащить. Разборки явно не ее уровня. Но ее это не волнует. Подпрыгивает азартно у своей колонны, болеет за кого-то, в ладоши хлопает. Дурочка.

Да и это не все проблемы. Как-то слишком быстро, легко и предсказуемо сработала ловушка.

Максиму это не нравилось. Абсолютно. Казалось, что вот здесь и сейчас кто-то пытается его обмануть. И стоит только окончательно поверить, как лишишься головы, и пикнуть не успеешь.

— Зараза, — прошептал парень.

Тени стягивались поближе к одной точке. Чуть левее выхода. Некоторые даже превращались в живых людей. Пелена-парус становилась плотнее и сворачивалась то ли в кокон, то ли в крышку-колпак.

— Зараза, — повторил парень.

Что-то определенно не так. Интуиция об этом вопит не переставая. А может и не интуиция, может инстинкт самосохранения. И взгляд чужой чувствуется. Нехороший такой взгляд, многообещающий. Сверлящий лоб.

Если логично подумать, то тому, кого сейчас пытаются поймать пеленой-парусом, должно быть меньше всего дела до парня стоящего у колонны. Нет у него времени на пристальные взгляды. А значит, должен быть еще кто-то, тихонечко стоящий в сторонке и наблюдающий за представлением.

Кто вообще сказал, что Тайрин ищет одного человека?

И...

И если тени вместе с ловушкой сместятся еще левее, то этот наблюдатель сможет спокойно уйти. А потом вернуться, когда его будут меньше всего ждать.

И кто-то ведь крался за спиной, возможно, даже кто-то не один.

— Зараза, — опять повторил парень. — Тут же гении маскировки работают.

Логично ведь. Один показался, привлекая к себе внимание. Второй, третий, четвертый, или сколько их там, спрятались понадежнее и ждут подходящего момента для удара. Даже интересно, кого они быть собираются?

Впрочем, неважно.

— И что теперь делать? — спросил сам у себя Максим, обдумав свою догадку и придя к выводу, что ничего хорошего лично ему такой расклад не сулит.

О том, что ему скорее всего вообще ничего хорошего в мире сати не светит, парень старался не думать. Проблемы лучше решать по мере их поступления. А пока таинственный любитель сверлить взглядом лоб на первом месте.

— Поискать их, что ли? — задумчиво произнес он, вспомнив об своих крыльях-локаторе.

Вдруг найдет?

Тени тем временем кого-то таки поймали и даже не успели отойти от двери, что не могло не радовать. Пустота, накрытая полупрозрачным, дымчато-серым колпаком, пошла рябью, начала сгущаться в человеческую фигуру. Ловцы тоже обретали живой и человеческий вид. Тайрин счастливо улыбаясь, обнимала колонну. И Максим неожиданно для себя почувствовал себя идиотом. Всем хорошо, все довольны, одному ему больше всех надо, не верит он, что все так просто закончилось. Сложности подавай, подвиги, эпические битвы и неуловимых злодеев.

— Все равно проверю! — сказал упрямо и начал растить капельки.

Человек под колпаком обрел плотность и застыл в величественной позе, сложив руки на груди. Мол, ну поймали, и что теперь? Как извлекать будете?

Максим хмыкнул, оценив и черный плащ, и глубокий капюшон, и широкий пояс — этакий кусок кольчуги из светлого металла. Прямо опереточный злодей.

— Тал, ты ведь понимаешь, что уйти не сможешь, — устало произнес каман Дамия, видимо вдоволь налюбовавшись уловом. — Есть вещи, которые переступать нельзя.

Улов непочтительно фыркнул.

— Это не значит, что я стану облегчать вам жизнь, — произнес на удивление спокойно. — Я ведь долго могу здесь стоять. А потом умру, вы ничего не узнаете, и проблема с извлечением тела никуда не денется. Моя защита вплелась в вашу ловушку, так что с моей смертью не исчезнет. А если я ее еще и к башне привяжу...

— Перестань ерничать! — потребовала какая-то женщина.

— Не позорься и помни о чести? — насмешливо протянул пойманный. — Я не из вашего дома и на честь мне всегда было наплевать. Важны желания и возможность их исполнить. Мои желания. Так что виноваты вы. Это вы помешали мне пойти по официальному и разрешенному пути, ничего не переступая. Репутация вам моя не нравилась?

— Да кто тебе вообще поверит настолько? — сказала женщина.

— Репутация основополагающее для доверия. Человеку с твоей репутацией даже я не поверю, — улыбнулся Дамия. — Да что я... С тобой и Коярен не стал бы вести общих дел. Сложно жить в одной банке со скорпионом. Не стоит оно того.

Каман Коярен величественно кивнул подтверждая.

Человек под колпаком что-то пробормотал и опустил голову, то ли что-то интересное заметил на полу, то ли показал таким образом, что больше разговаривать не собирается.

— Ладно, — сказала та же женщина, которая начала разговор о чести и репутации. — Будем извлекать. Я глава совета архитекторов даю свое разрешение на частичное разрушение архивной башни и обязуюсь все восстановить в кратчайшие сроки.

Пойманный дернулся, видимо такого он не ожидал. Каман Коярен зверски улыбнулся и начал закатывать рукава, медленно так и со вкусом. Кто-то особо нетерпеливый долбанул чем-то по колпаку, заставив тот завибрировать и пойти волнами.

— Бред какой-то, — сказал Максим и развернул крылья-локатор.

И никого не увидел.

Внутри колпака никого не увидел. То ли защита была настолько сильная, то ли главный злодей легко и просто всех переиграл, отвлек разговором с пустотой и подготовил план "Б" за это время.

Зато там, где, казалось бы, никого нет, обнаружились три фигуры. Одна тихонечко, по шажочку кралась к выходу. Две спокойно стояли у окна, видимо ждали, что будет дальше.

— Угу, — сказал Максим. — Нашел. И что теперь делать?

А потом придет папа и всем вам покажет.

Долго Максиму думать не дали. Великие мира сего, точнее сильные города приступили к штурму. Они окружили несчастный колпак, о чем-то поговорили, потом взялись за руки, закрыли глаза и застыли.

Максим, если честно, на это представление уставился, как баран на новые ворота. Чего-то он видимо не понимал.

Фигура, крадущаяся под стеной, решила воспользоваться моментом и ускорила шаг. Но ей не повезло. Откуда-то примчались запыхавшиеся парни, одетые в форму стражи, кажется внутренней, и дружненько застыли в дверях. Видимо, боялись помешать. Беглец разочаровано остановился.

— Так не получится, — первой ожила глава совета архитекторов. — Так мы всю башню разнесем. А тут и книги, и архивы, и музей...

— Может сначала все ценное вынести? — оптимистично предложил каман Коярен.

На него посмотрели с сомнением.

Максим хихикнул, представив, как охотники на злодеев сейчас переквалифицируются в грузчики и начнут выносить ценности. Некто пытавшийся сбежать обернулся на звук и посмотрел. Наверное, злобно посмотрел, или придушить хотел. У Максима шея зачесалась.

— Ага, — сказал парень, определившись с любителем сверлить чужие лбы недобрым взглядом.

Осмотрелся, подмигнул Тайрин, шагнул от колонны и заорал:

— Его там нет! Там вообще никого нет! Он невидимый, под стеной!

И даже пальцем ткнул в направлении беглеца. Попытался ткнуть.

Беглец дернулся и исчез.

— Какой умный мальчик, — прошелестело рядом.

Правила защиты. Сначала найди врага, убедись, что он никуда оттуда не денется и не сможет навредить тебе, и лишь потом говори, что знаешь о нем. Какой идиот...

Максим лихорадочно ухватился за хаос кажущийся течением и понял, что не успеет. Не успеет вытянуть и ухватиться за тень оружия, превратить его во что-то материальное. Толкнуть неправильную силу, опять устроив небольшой катаклизм, тоже не успеет. Вообще ничего не успеет. Каман Талиней — а кто это еще может быть? — рядом и уже замахнулся для удара. Мгновение и все закончится. Для Максима.

Вздох пространства. Коротышка Лакья начинает оборачиваться. Почему-то бледный и кажется, даже испуганный. И алебарда камана с плохой репутацией со звоном обрушивается на подставленный меч. Изящный такой меч, кажущийся совсем хрупким на фоне мужчины держащего его.

Время скачком несется вперед, словно пытается компенсировать растянувшиеся на целую вечность секунды.

— Папа?! — обалдело произнес Максим.

— Ижен?! — неправильным эхом отозвался Лакья, шагая вперед.

— Идиоты! — рявкнул мужчина на обоих, и слегка качнув кистью, заставил Талинея шарахнуться в сторону и стать видимым. — Два идиота. Точнее кучка идиотов. Во главе с премудрым Дойтире.

— Ижен! — радостно заорал Коярен. — Ты смотри, живой.

— Пааап, — неуверенно позвал Максим, глядя на изящный меч в руке отца. Этого не могло быть, но меч он узнал. Сразу узнал. Даже в таком облике.

— Молчать, малолетний болван! Кто тебя просил лезть во все это? Силу почувствовал? Сообразил, как ею пользоваться? Возомнил о себе невесть что? Идиот! Трижды идиот со всеми своими внутренними мирами! Только полный кретин начнет войну ничего не зная о противнике!

— Я знаю! Хватит на меня орать! Оно само получилось! Я вообще старался все время убегать!

В этом весь отец. Он не жалеет и не утешает, он даже не объясняет, он орет и требует. И оправдываться бесполезно, даже если есть смягчающие вину обстоятельства. Но почему-то гордо смолчать не получается.

— Ах, убегать?! Ты! — меч безжалостно указал на Тайрин, робко выглядывающую из-за спины подошедшего поближе Коярена. — Ты, мелкая бестолочь, ты должна была понимать! На что ты понадеялась?

— Я?! — Тайрин сама не могла понять на что. Это было написано у нее на лице яснее всяких слов. Она даже не очень понимала, чего от нее хотят. Оно ведь действительно получилось само. Они просто убегали и добегались до того, что заставили Талинея придумать план "Б". Знать бы еще, что это за план.

— Что ты вообще творишь? Ты же страж! Не твое дело влезать в интриги! Для этого существуют тени и крылья! Неужели трудно понять? И спать с мальчишкой зачем было?! Чтобы не отказал в помощи?!

У Тайрин натурально отвисла челюсть.

А Коярен громко заржал, запрокинув голову.

— Ижен, это ее дочка, — мягко сказал каман Дамия. — Вряд ли она старше твоего сына. И она не страж равновесия, просто девочка из внешней стражи.

Отец недоверчиво посмотрел на бывшую блондинку и на некоторое время умолк. Максим был уверен, что ненадолго. Любит папа разносы устраивать. А тут такой повод — сын сбежал из дома и вляпался по самое не хочу.

— Я не для того. Само как-то получилось, — тихонько произнесла Тайрин.

Лучше бы молчала.

— Ага! — непонятно чему обрадовался Ижен. — Ты, идиот, хоть понимаешь с кем связался?! — вернулся к притихшему сыну. — Да ее родственники...

— Да?! — перебил отца Максим. Это уже было слишком. Отчитывать прилюдно за неподходящую с его точки зрения девушку? — Кто бы говорил. Я хотя бы не наделал детей собственному мечу!

О сказанном Максим пожалел через мгновение, а спустя еще одно мгновенье перед ним появилась тоненькая синеглазая красавица и отвесила такую пощечину, что он еле на ногах устоял.

— Мама, я не то хотел сказать, — жалобно проблеял парень.

— Всем заткнуться! — рявкнул Талиней, о котором все как-то подзабыли, увлеченные воплями воскресшего Ижена.

— Что?!! — хором спросили Максим, Ижен и меч в облике женщины. Получилось абсолютно одинаково, слитно и от этого жутко.

— Поздно! Я сейчас...

Что именно собирался сделать теперь уже бывший хранитель архива, никто так и не узнал. Ижен схватил его за шею и, не изобретая ничего величественного и требующего огромного резерва, шандарахнул головой об свое колено.

Защиты против колена у Скользящего В Тени не оказалось.

— Ваша проблема в том, что вы все не ищете легких путей, — удовлетворенно сказал Ижен, полюбовавшись на свалившееся кулем тело у собственных ног.

— Ты! — заорал Коярен.

— Да, конечно, ты абсолютно прав. Я вас использовал.

— Но...

— Почему я раньше не появился? Не имел возможности. Я же умер. Если бы Марика не успела собрать материю на изнанке и запихнуть меня в нее, я бы и не воскрес. И так для восстановления резерва куча времени понадобилась. Еле успел. На самом деле, не свяжись мой мальчишка с твоей внучатой племянницей и не вломись в планы хранителя, как слон в посудную лавку, пришлось бы мне бегать за этим интриганом по городам.

— Так ты все знал! — возмущенно сказал Максим, понятия не имея, что именно знал и как давно. Лучшая защита нападение, так ведь?

— Что знал? — насмешливо спросил отец. — Что меня кто-то попытался убить после того, как я поставил печать на хранилище Звезды Хаоса. Так знаешь, трудно не заметить, если убивают именно тебя, попутно пытаясь скопировать параметры резерва. Без правильных настроек на печать дверь не откроешь. Придется ждать лет двести, пока замок постареет. А дальше все просто. Эта дрянная вещичка годится только для того, чтобы нарушать баланс плоскостей и разрушать города. Следовательно, не получилось так, попытаются как-то иначе. Лет через десять-двадцать, когда забудется первая попытка, и перестанут бояться ходить по тропам шторма. Тоже, знаешь ли, равновесие нарушается и без того шаткое в сезон штормов.

— Раньше бы не перестали бояться? — заинтересовался Максим. Хождение по тропам шторма наверное та штука с помощью которой родственники Тайрин собирались доказать ее невиновность. Но все равно, что-то тут не так. Что-то определенно не сходится, только он не мог понять что.

— Ну, через два года после первой попытки вряд ли, — задумчиво улыбнулся отец. — Потом по моим расчетам должны были быть слишком слабые шторма, чтобы собрать от выброса достаточно энергии. А ближайший сильный в этом году. Так что беспокоиться было не о чем, разве что мой убийца отправился бы разрушать чужие города, без подготовки, таранным способом. С родным такой номер не проходит.

— Ага, — сказал Максим, мало что, поняв, но, сообразив, что папа все здесь и сейчас объяснять не станет. — Тебя чуть не убил, город чуть не развалил...

— Со мной ему просто повезло, — безмятежно отмахнулся отец. — Я очень глупо попался в его ловушку, расслабился, почувствовал себя сильным, а крылья не смогли найти ее следов. Я думаю их Марика случайно затерла. Она меня спасала, до всего остального ей дела не было.

— Можно задать один вопрос? — спросил Максим.

Ижен улыбнулся. Многозначительно. Мол, задавай, если не боишься.

— Ты вообще кто? — упрямо спросил Максим.

— Я? Это длинная история. Если вкратце, то я старший брат камана Лакья, врожденный хранитель, как ты понимаешь, бывший глава теней равновесия. Что-то вроде главного инженера при мосте. Остальное не столь важно.

— А мама?

— Марика? Ты же разговаривал со своим изначальным, — Максим качнул головой, никаких внятных разговоров он не помнил. — Ты научился слишком хорошо чувствовать эту силу в себе, следовательно, понимаешь, что он такое, — тут же исправился отец. — Только твой изначальный, это ты и есть, такая же часть тебя, как и твой резерв. А Марика, она сама по себе. Воплощенный хаос пожелавший обрести форму. Не думай, не ради меня. Просто пришло ее время, и она появилась. Они так рождаются, когда приходит время. А потом она встретила меня, такого же малолетнего идиота как ты сейчас и решила меня оберегать. Вот так вот. А насчет наделал детей... Наверное, прозвучит глупо, но это получилось случайно.

— Четыре раза?! — опешил Максим

— Не понимаю, что именно тебя удивляет? Да, четыре раза. Я же был почти мертвый, от моего резерва ничего не осталось. Обычный человек. Марика тоже. Она всю свою изначальную выложила, чтобы вытащить нас хотя бы в мир людей. В общем, как ни странно, мы временно стали существами одного вида. И были уверенны, что ненадолго, а оказалось на одиннадцать лет.

— И...

— Что, и? У существ одного вида могут быть общие дети. У сати и изначальной не могут, а у парочки людей запросто.

— Спятить. Я тогда кто?

— Сложно объяснить. Дана ближе к сати. Вова и Алена ближе к изначальным. А в тебе больше от сати, но при этом силы изначальных больше чем в Вове и Марине вместе взятых. Странно. Тебе бы еще чуточку ума...

— Значит я не человек.

— Почему? — неподдельно удивился отец. — Человек. Сати, я же сказал. Просто в тебе изначального много.

— А Вова и Марина?

— Они тоже люди. И Марика человек, если не придираться к сути ее силы и происхождению...

Максим понял, что либо отец и сам не знает, как оно все сочетается, либо пытается запутать, кого-то.

— У нас так уже было, поколений семь назад, — сказал папа и загадочно улыбнулся.

— Племянник, — задумчиво среагировал на улыбку Лакья. — Похожий на первую. А где-то еще трое...

— Не переживай. Остальные поспокойнее, — отмахнулся Ижен, он же Игорь. — Это у Максима, как не праздник, так похороны. Весь в дедушку. Ты лучше подумай о том, что делать с этим? — указал на бессознательного Талинея. — Из любимой тюрьмы Дамии он сбежит. Если из нее даже мой недоросль сбегал...

— Твой недоросль даже из Долины Одиноких сбежит, — добродушно сказал каман Дамия. — Прорежет тоннель в скале и ищи его потом. Но Таллинея я к себе все равно не возьму. Подозреваю, он не просто так ходил ко мне в гости, наверняка оставил для самого себя какие-то сюрпризы. Теперь придется их искать.

— Пускай решает Дойтире, — со странной мстительностью сказала дама-главный архитектор. — Зачем-то же нам каман-шай нужен.

— Отличная идея, — одобрил каман Коярен. — Мы сейчас Талинея упакуем и отошлем премудрому и вечно занятому в качестве подарка к свадьбе сына.

— Ленточкой не забудьте перевязать, — пробормотал Максим.

Странные они тут все. Веселятся как дети, поймавшие жука-носорога. Несерьезные какие-то. Папа на их фоне выделяется в лучшую сторону. Или это только кажется?

Куда в итоге дели злодеистого камана Максим так и не узнал. Ему не соизволили сказать, просто сообщили, что это страшная тайна и попросили не лезть во взрослые разборки. Ну, он особо и не настаивал, у него и без того проблем хватало. Одно объяснение с отцом чего стоило. А еще Тайрин куда-то запропастилась, и оказалось, что без нее скучно. И мама до сих пор обижалась, или делала вид, в наказание не умеющему сдерживать язык сыну.

Но все было терпимо ровно до того момента, как папа сообщил радостную весть о том, что его дорогая сестра, та самая Серая Кошка из Тигровых Лилий, согласилась взять новообретенного племянника под свое крылышко, всячески опекать его и оберегать. Айра, так звали тетушку, в этот момент стояла на шаг позади отца, рассматривала свое приобретение и была им явно недовольна. Красивая, с виду молодая, не намного старше Тайрин. Высоченная, как топмодель, но не такая тощая. И смотрит так, словно готова в любой момент прибить, дай ей только повод. Даже каман Коярен выглядел добряком в сравнении с этой дамой. Максим заподозрил, что папочка держательницу его регалий чем-то запугивал или как-то шантажировал. В общем, от тетки не приходилось ждать ничего хорошего.

Сам отец собирался вернуться на Землю, и сделать все возможное и невозможное для того, чтобы и остальные его дети переселились в родной для него мир. Максима он с собой брать не хотел ни под каким предлогом. Велел адаптироваться, раз уж сам дорогу нашел, и не позорить семью. А то позорить такую семью не принято, да и опасно.

Максим старательно делал вид, что его все устраивает. Спорить бесполезно, а унижаться и просить бессмысленно. К униженным просьбам папа точно не снизойдет. В крайнем случае, прочитает лекцию и велит взрослеть, пока не стало поздно.

Да и с памятью оказалось все не так уж просто. Дома стена, отделяющая Максима от его собственного резерва никогда окончательно не исчезнет. Там обстановка неподходящая. Так оно изначально и задумывалось. Дома резервом лучше не светить, если не хочешь стать приманкой для заглядывающих туда время от времени демонов.

А значит и заблокированная память не вернется. Мама все увязала вместе. Потом, спустя почти десять лет пожалела об этом, но переделывать ничего не стала. Чем меньше там вмешиваешься, тем лучше. А она и без того наворотила, беспокоясь о безопасности чад.

Зато в этом мире стена по кирпичику исчезнет, даже если он не будет прилагать к этому никаких усилий. Доступ к забытому откроется и Максим будет счастлив. Возможно. Если найдет в обретенном что-то хорошее.

В последнем парень почему-то сомневался. Обрывки уже вернувшихся воспоминаний ничего хорошего не принесли.

В общем, утешать мама тоже не собиралась. Настоящие мужчины в утешении не нуждаются.

Поэтому сидел парень в какой-то захламленной мебелью комнатке, выделенной добрыми родственниками в качестве квартиры. Любовался через окно питейным заведением и думал о смысле жизни.

Жить во дворце ему пока было нельзя. Не то, чтобы сильно хотелось, просто была в этом всем какая-то нечестность. Стать частью дворца-распальцовки можно только после того, как официально представят и введут в семью. Представлять и вводить должен папочка, который заради такой мелочи воскресать не хотел. И так слишком много людей знают о том, что он жив и местами даже здоров. Из-за этого, Максим считался кем-то вроде приемыша — человеком, о котором семья заботится, но чтобы стать ее частью, придется постараться, заслужить, проявить себя как-то и вывернуться наизнанку. Бред же.

Раздражало, что именно попыток заслужить от него все будут ждать. Так и хотелось взамен сделать какую-то громкую глупость.

А еще Максиму предстояло научиться соответствовать, сдать экзамены по основам, которые он знал, но пока не вспомнил, изучить этикет, жизнь в городе, выбрать будущее направление и заняться еще черт знает чем. Хорошо хоть не потребовали отрастить косичку и перевить ее синей лентой.

Помогать ему, видимо, никто не собирался. Нет, в школу вспоминать основы отведут и даже с учителями познакомят. А дальше сам. Как-нибудь. Не имея ни малейшего представления, чем в той школе занимаются, как себя ведут и что там вообще делают. Этикет, судя по всему, предстояло изучать тоже самостоятельно. Добрая тетушка даже сказала, что верит в него в этом деле. Ничего сложного мол. Разъяснить, что именно она подразумевает под этикетом, отказалась. Мол, ты изучай, а мы потом посмотрим.

Обо всем остальном и думать не хотелось.

Лучше быть сиротой, чем заполучить кучу родственников, которые дружно что-то хотят и отказываются помочь. Хорошо хоть денег дали. Ага, из отцовских запасов. Оказывается, детям полагается давать деньги, пока их не признали взрослыми.

Из питейного заведения выходили люди. Другие в него заходили. Всем им было хорошо и наверняка не одиноко, или хотя бы нескучно. Захотелось тоже туда сходить и напиться до фиолетовых слоников, и зеленых бегемотов. Уронить проклятущую честь семьи с размаху, да еще и потоптаться. Может, после этого тетушка пинком отправит на Землю, не слушая отцовских возражений. А то, папочка рассказал, что его сестра молодец, умница, да и вообще почти заменила ему маму, попросил вести себя хорошо, не огорчать ее и смылся. В том числе и от умницы заменившей маму. А Максиму придется сидеть тут и надеяться, что детские шалости папаши Серая Кошка вспоминает с умилением, а не желанием на ком-то за них отыграться.

— Пойду и напьюсь! — решил парень. Хуже чем есть, вряд ли станет.

В ответ кто-то постучал в дверь. Вряд ли собутыльник. Скорее родственники в очередной раз о нем вспомнили и решили прочитать еще одну очень важную лекцию, без которой он, как есть, пропадет.

— Зараза, — сказал Максим и пошел открывать.

Не баррикадироваться же от них.

Родственников, как ни странно, за дверью не обнаружилось. Там стояла Тайрин, опять превратившаяся в блондинку. Она робко улыбалась и пытала отпихнуть ногой от двери крылатую кошку Шасу.

— Ага, — сказал парень.

— Привет, — отозвалась девушка. — Я пришла объяснить. Раньше не могла. Меня переводили, во внутреннюю стражу. А еще я отчеты писала. Это тебе хорошо, у тебя начальства нет.

— У меня есть родственники, — решил разочаровать ее Максим.

— Ну, я зайду?

— Заходи.

Впустить пришлось обеих. Кошка оставаться в одиночестве в подъезде не захотела.

Шаса привычно разлеглась на подоконнике. Наверное, решила вместо Максима понаблюдать за питейным заведением, авось кого-то интересного принесет.

Девушка с ногами залезла в кресло, обняла колени и стала похожей на обиженного жизнью воробья. Словно на допрос пришла.

— Что ты хотела объяснить? — спросил парень, сев во второе кресло. А то она долго молчать будет.

— Все, с самого начала. И вообще, я дура.

— Ага, — глубокомысленно выдал Максим, о последнем он давно догадался.

— Тебе не понять. Тебя даже в семью официально не приняли, ты практически свободен от обязательств и необходимости казаться лучше, чем ты есть. А мне приходилось. И я притворялась и сама себя обманула. Понимаешь, каман Дамия с самого начала позвал меня к себе, а я не согласилась, мне казалось, он будет меня опекать и опозорит. А потом пришел Тильен, мой бывший начальник. И тоже выбрал меня. Одну меня из трех десятков претендентов. Еще и похвалил так, почти незаметно, негрубо. И я побежала к нему, как последняя идиотка. Даже не подумала для чего ему может понадобиться среди ходящих по мирам новичок, ничего полезного на самом деле не умеющий. Я даже с тем демоном без тебя не смогла справиться, не мой уровень, до такого мне еще расти и расти.

— Я понял, тебя обманули, — сказал Максим, а то она со своим самобичеванием сейчас детские проступки начнет вспоминать, и уверять, что произошедшее расплата за все.

— Я сама себя обманула, я же говорю, — печально улыбнулась блондинка. — Там нужно было немножко подумать. Не бежать сломя голову, а задуматься о том, что я не соответствую должности. Ни опыта, ни подходящего таланта, да еще и часть резерва будет уходить на поддержку границы. Вот. А я не подумала... Знаешь, ему заплатили. Тильену. Немного, на самом деле. И пообещали власть. Так что, не одна я дура. Он тоже о многих вещах не подумал, прежде чем соглашаться. И ему сейчас хуже.

— Ага, — опять сказал Максим. А что тут еще скажешь? Позлорадствовать вместе с Тайрин над ее бывшим начальником?

— Ну и вот... — вздохнула блондинка. — Тебе вообще рассказали, для чего Талиней все затеял?

Максим честно попытался вспомнить. Вроде что-то говорили, но ему в тот момент было не до того. Голова болела, папаша лекцию читал, а у окошка стояла тетушка, что-то рассказывала маме и время от времени нехорошо зыркала на племянника. На фоне всего этого робкие попытки невысокого паренька что-то объяснить, как-то терялись.

— Можно считать, что нет, — решил парень.

— Понятно, — азартно подпрыгнула Тайрин. — Понимаешь, у него плохая репутация, я тебе уже говорила. А для человека его должности и ранга это было нехорошо. Как бы тебе объяснить? Вот если ты садовник, ты гордишься своим садом, какой-то очень красивой клумбой, выведенным тобой сортом слив. Если архитектор, то построенными домами. Вот. А он каман. Точнее был каманом. А если у камана за спиной нет семьи, как у Коярена, например, то ему, чтобы запомнили и его потомки не затерялись, придется создать что-то свое. Вот. У Таллинея семьи тоже не было, но он оказался не таким как Коярен.

— Подожди, я про Коярена тоже ничего не знаю, кроме того, что он псих.

— Ну, он сирота. Его мама была недоучившейся лекаркой. Порошки готовила, чтобы волосы лучше росли, веснушки пропали, даже краску для волос делала. Моя мама ее знала, говорила, что она была хорошая, но глупая и упрямая. Не хотела ни от кого помощи принимать. А потом она упала с дерева, неудачно очень, разбила голову и когда ее нашли, ничем помочь уже было нельзя. А Коярен остался один. Ему тогда было тринадцать. И он такой же упрямый как его мама, только умный и ничего не боится. Знаешь, он даже на свою гордость наступил, когда моя бабушка решила заплатить за его учебу в школе хранителей. Пошел, отучился и до сих пор кланяется ей как человеку, которому обязан всем, хотя долг нашей семье давно отдал. И свою школу мечников для талантливых, но бедных он открыл еще до того, как стал каманом. И сам там некоторое время учил, тратя почти все свои средства. За одно это его бы запомнили, не каждый решится взять на себя такую ответственность.

— Давай попробую догадаться, — сказал Максим. — У Коярена не смотря на то, что он псих, хорошая репутация. И когда он стал каманом, то без труда смог сделать что-то такое, что полагается этим каманам делать. Видимо в одиночку тут не справиться. Поэтому у Талинея ничего не получилось, с ним не захотели связываться.

— Да, — улыбнулась Тайрин. — Город растет, когда появляется новая плоскость, я кажется, объясняла.

Максим кивнул, вспомнив рассказ о стенах, плоскостях и людях, которые собирают энергию для создания новых плоскостей.

— Вот, — кивнула девушка. — А любой каман может создать новое хранилище, у него есть доступ к пустотам между плоскостями. Причем, что в этой ситуации самое интересное, чем меньше связь с городом, тем легче создать кокон, отгородить его. И если кому-то из старых семей придется звать на помощь почти всех своих родственников, а они могут и не прийти, потратив часть резерва на что-то другое, то каман Коярен мог справиться в одиночку. В смысле, создать. Чтобы закрепить и правильно вплести, нужна помощь кого-то из старых семей. А если вплести неправильно, то энергия будет рассеиваться, утекать, да и вообще, кокон окажется бессмысленной тратой сил и времени, потому что ничего оттуда достать будет невозможно.

— Понятно. Значит, у Коярена есть такой кокон, который не только его, но и тех семей, которые помогали вплетать. А Талинею никто помочь не захотел.

— Да. Кто захочет помогать человеку, который в любой момент способен нарушить клятву? Самое смешное, что Коярену оно не сильно и нужно было. Ему интереснее школа. А кокон он создал просто для того, чтобы были запасы энергии, да и против роста города он не возражает. Зато Талинею хотелось свою собственную плоскость, пускай даже свою частично. И ее он получить не мог. Столько энергии один человек не соберет. И тогда он решил, что строить плоскость именно в Снежном Доле не обязательно. Можно вообще новый город начать. И как получить энергию придумал. Решил собрать ту, которая высвободится при разрушении плоскостей.

— Плоскостей Снежного Дола? — зачем-то уточнил Максим, хотя и так все было ясно.

— Угу, — кивнула блондинка. — Отобрать ключ от Звезды Хаоса у твоего папы не получилось. Он не испугался и не стал безумно спасать свою жизнь. Тогда Талиней пошел по более длинному пути. Подождал. Потом нашел глупую девочку, чье доброе имя обязательно бросятся защищать родственники, и сделал все возможное и невозможное, чтобы им пришлось позвать в свидетели шторм. А там нужно просто убить кого-то из держащих тропу, помешать кому-то другому подхватить упущенное и результат будет не намного отличаться от действия Звезды Хаоса. Равновесие нарушится, плоскости окажутся одновременно в одно время и в одном месте... Чем сильнее шторм, тем больше плоскостей и меньше шансов не дать им столкнуться.

— Понятно, — сказал Максим. Вот тебе и техногенная катастрофа. — Он бы собрал энергию и счастливый куда-то ускакал.

— Ага. Только у него не получилось меня убить. А если бы я сама пошла по тропе шторма, то в худшем случае просто бы никуда не дошла, и меня бы признали виновной. Ему не это было нужно.

— Ну, да, — согласился Максим. — Размах не тот.

Тайрин спустила ноги на пол, оперлась локтями о колени и стала задумчиво рассматривать стену. Долго рассматривала. Хозяин квартиры даже успел подумать о том, как бы сам поступил на месте Талинея. Но либо он чего-то не понимал, либо ему собственная плоскость была нужна еще меньше чем психу Коярену, только ничего разрушать он бы не стал. Наверное, потому, что не смог вообразить себя спокойно убивающим миллионы людей живущих в этом городе. Лучше заранее побеспокоиться о хорошей репутации. Так, на всякий случай, авось пригодится когда-нибудь.

— Максим, — наконец позвала девушка, так ничего интересного на стене и не высмотрев. — Странная мы с тобой парочка, не находишь? Я дура, ты вообще ничего не понимал, а умного интригана переиграли.

— Мы бегать умеем, — сказал парень. — Хочешь предложить продолжать в том же духе?

— Не совсем, — махнула рукой девушка, порывисто встала и подошла к Максиму вплотную. — Понимаешь, я была уверена, что ты вернешься к себе домой, в мир мэгов. А я останусь тут. Меня еще долго в чужие миры не пустят. Вот и сказала то, что сказала. Про сложности и вообще.

— И вообще? — переспросил Максим. — Ты мне встречаться предлагаешь, что ли?

Попробуй, пойми, что у этой блондинки в голове. Сейчас оскорбится и попытается убить. Лучше бы на стул сел, с него вскакивать удобнее.

— Ну-у-у-у... — задумчиво протянула девушка, словно сама сомневалась в том, что пыталась сказать. — Я намекала. А предложить должен был ты. Но раз так, то считай, что предложила я.

— А как же, милый, ты мне нравишься, я от тебя без ума?

— Я от тебя не без ума, у тебя куча недостатков, но да, нравишься, — топнула ногой блондинка. — Тебе подумать надо, да? Ладно, думай, три дня, потом можешь не приходить!

И высказавшись, рванула к выходу, едва не снесла дверь и с топотом помчалась по лестнице вниз.

— Странная она какая-то, — сказал Максим кошке, даже не подумавшей уйти вместе с хозяйкой. — Вообще не умеет нормально слушать. Хоть бы сказала, где ее теперь искать. Или за моим ответом она придет сама? Ровно через три дня. Блин, пора учиться ориентироваться в городе. А то зайти в лифт моей семейки можно не везде. Вообще дурацкая какая-то система. Выйти можно где угодно, а вход нужно искать.

Кошка согласно вильнула хвостом и уронила голову на передние лапы. Мол, ты думай, а я пока посплю. Удобный тут подоконник, широкий и пейзаж за окном не из худших. Чокнутые школьники точно не полезут голышом на дерево, чтобы попеть с утра. Их посетители питейного заведения не поймут и отреагируют чересчур бурно.

Часть 2

Делай, что должно, и будь что будет.

Действие и противодействие.

Муха медленно и нагло ползла по окну. Максим зачем-то следил за ее передвижением, прищурив глаза на солнце. Самому себе он сейчас казался ленивым, сытым и довольным жизнью котом. Учитель Вартак наверняка согласился бы исключительно с тем, что неожиданно обретенный ученик ленив. Впрочем, в данный момент учителю было не до Максима, он увлеченно рассказывал очередную занудную историю о появлении очередной плоскости города, перечислял всех причастных и восхвалял деяние. Зачем и кому нужны эти лекции, Максим откровенно не понимал, и большинство учеников были с ним согласны. Самые умные спали. Остальные маялись от скуки, что-то черкали на листках местного заменителя бумаги, зевали и мечтали оказаться где-нибудь подальше отсюда.

Муха доползла до подоконника, деловито пожужжала и вернулась к исследованию стекла. Упорная.

Максим зевнул в ладонь, немного полюбовался хорошей погодой и зеленой кроной дерева, зачем-то посмотрел на учителя.

Судя по степени покраснения ушей, лекция приближалась к концу, и пора было делать заинтересованное лицо. Иначе на него в очередной раз пожалуются Серой Кошке, а двух лекций на историческую тему для одного дня будет многовато.

Если честно, Максим с самого начала заподозрил, что лекции Вартака просто наказание, за что-то. Или попытка уменьшить количество свободного времени обретенного семьей ребенка. Все то же, что этот зануда рассказывал, можно было прочитать, получив значительно больше удовольствия и пользы. Книги в городской библиотеке были, парень проверял. Вместо этого приходится сидеть и скучать.

Максим опять зевнул.

Обучение основам, которые необходимо знать парню его возраста, на самом деле шло не так и плохо. Кое-что он вспомнил, стоило прослушать несколько уроков. Кое-что его заинтересовало. Как, например, правильное распределение извлеченной из резерва энергии. Оказалось, эту энергию даже на самолечение можно собирать. Главное место выделить. В ауре, или талисман-накопитель купить. Второе надежнее, не смотря на то, что крохотную вещичку можно запросто потерять. Ибо первое в случае потери сознания может быстренько опустеть, так и не добившись заметных улучшений в физическом состоянии хозяина. Говорят, правда, что кто-то там умеет такие тайнички правильно программировать и направлять, но, скорее всего, врут. Даже знакомые Максиму доктора-целители не очень то понимали, как это можно сделать. Даже теоретически, не говоря уже о практике.

Новобретенная семья особо парня не беспокоила. Они, похоже, все еще не решили, что с ним делать. Или папочка их попросил доставать отпрыска умеренно, а то он сбесится и сбежит. На что-то такое отец намекал, кажется.

И город благодаря Тайрин изучался быстро. Из девушки получился отличный экскурсовод и ее рассказы были значительно интереснее исторических лекций Вартака.

Но все-таки...

Но все-таки, иногда очень хотелось домой. И разобраться до конца, чего именно от него ждут, что он делает не так, не получалось. У местных жителей было многовато ритуалов и непонятных традиций. Приходилось их изучать и подстраиваться по мере своих сил и понимания ситуации.

В чужой монастырь, как известно, со своим уставом не ходят.

Вартак захлопнул папку, давая понять, что на сегодня сказал все, что хотел. Недовольным взглядом обвел аудиторию. Уделил немного своего драгоценного внимания спящим, быстренько записал их имена и, не прощаясь, вышел.

Облегченный вздох у учеников получился на редкость дружным и громким. Если бы лектор в очередной раз решил задать несколько вопросов, терпеть издевательство прошлось бы еще долго. Внятно вряд ли кто-то ответит, и пытка знаниями будет длиться и длиться. В самом худшем случае — до вечера.

— Хочу в свой универ, — сказал мухе Максим, утрамбовывая письменные принадлежности в сумку.

Чем заняться дальше, он представлял слабо. Дома скучно. Друзья-приятели завестись пока не успели. Отпрыски благородных домов, для которых он был всего лишь не имеющим прав приемышем Серых Туманов, обращать на него внимание считали ниже своего достоинства. Видимо, он это внимание должен был заслужить. Только что-то не хотелось, унизительным оно казалось. На общение с кем-то попроще, то времени не хватало, то желания. А то никого попроще вокруг не было.

Из аудитории Максим вышел последним. Спешить было некуда. Ждет в лучшем случае Шаса, загорающая на подоконнике. Та еще загадка, как она попадает в квартиру. То ли действительно научилась открывать форточку, то ли Максим банально забывал ее закрыть. Ничего особо ценного там все равно нет, вот память и сбоит.

Улица встретила Максима ярким солнцем, птичьим щебетом и не спешащей расходиться толпой соучеников. А еще руганью в исполнении знакомого девичьего голоса.

— Куда она опять влезла? — спросил у самого себя парень и пошел на голос.

Пришлось обходить не желающих расступаться ребят. Потом некоторое время удивленно таращиться на то, как Тайрин уперев руки в бока наступает на двух парней, которые были повыше нее и повнушительнее. Зрелище получалось странное, словно парочка каких-нибудь доберманов трусливо поджав хвосты, пятится от лающей на них левретки.

— Ты! — девушка указала пальцем на одного из парней. — Тупой урод! Да тебя последняя старая дева постесняется обнаружить рядом с собой в постели. Лучше так и помрет невинной!

Тупой урод покраснел и задумчиво посмотрел на свой кулак. Видимо решал, что будет хуже — ударить мелкую блондинку или выслушивать и дальше ее оскорбления.

— Трус! — рявкнула Тайрин и решила, что пора бить лица. С этой целью и кинулась на выбранную жертву.

Каким чудом Максим успел ее перехватить и прижать к себе, он и сам не понял. Девушка задрыгала руками и ногами, попыталась пнуть и лишь потом обернулась, чтобы посмотреть, кто ее там хватает.

— Ага! — заорала излишне радостно, передумав вырываться. — Меня только что оскорбили! Трижды!

— На дуэль их вызвать? — уныло спросил Максим.

Мало ли что этой девчонке придет в голову, может и дуэль покажется не худшей идеей.

И как Тайрин умудряется вечно во что-то вляпаться? Везде приключения находит. Даже там, где их в принципе найти невозможно. А еще представительница закона, в форму обряженная. Образец чего-то там.

— Нет, — мотнула головой девушка. — Никаких дуэлей. Эти недостойны. Ты послушай, что они сказали!

Максим взял и послушал, а потом прокомментировал, а потом получилось то, что получилось.

Зато день неожиданно перестал быть скучным.

Нужно ведь во всем искать хорошее, не так ли?

Рихо Бьяч недовольно посмотрел на подчиненных. Потом перевел усталый взгляд на малолеток, которых эти подчиненные притащили. Маленькая блондинка в форме внутренней стражи стояла, гордо задрав нос, и делала вид, что оказалась здесь совершенно случайно. Стражи, как известно, не хулиганят и патрулям не попадаются. Невысокий парень увлеченно ощупывал подбородок и вообще, мало интересовался происходящим. Парочка высоких, с породистыми лицами мальчишек старалась выглядеть уверенно, но получалось у них плоховато. Вероятно из-за того, что предыдущее их наказание, назначенное после того, как были пойманы патрулем, закончилось каких-то четыре дня назад. А это уже рекорд. Глава рода их точно не одобрит и на этот раз лишение карманных денег на неопределенное время будет не худшим из того, что им сделают добрые родственники.

— Рассказывайте, — велел Рихо подчиненным. Вряд ли они его удивят, но во что опять вляпались внуки Ирея Белой Птицы интересно. Особенно после его заявления, что мало кто в городе умеет хорошо воспитывать молодежь. Наверное, он имел в виду своих сыновей.

Подчиненные переглянулись, потом темноволосый шагнул вперед, кивнул и торжественно начал повествование о длинных языках и легко воспламеняющихся девушках.

История была проста и привычна, когда дело касалось этой парочки из дома Белых Птиц. Увидели блондинку. Один сказал, что неплохо было бы с ней познакомиться, не смотря на ее форму, которая испортит любую девушку. Второй фыркнул и намекнул, что девушка недостаточно для него хороша — маленькая, довольно невзрачная и личико неприветливое. Первый решил блеснуть умом, или чем-то другим, в этом патрульные как раз разобраться не смогли, потому что подобной дури ожидали скорее от кого-то нетрезвого, значительно старшего и считающего себя неотразимым покорителем женских сердец. Мальчишка поднял палец вверх и со знанием дела заявил, что такие маленькие девушки — маленькие везде, поэтому им можно простить некоторые недостатки внешности.

Слушать дальнейшие "комплименты" юная стражница сочла лишним и высказала начинающим покорителям женщин все, что о них думала. Патрульные в это время стояли недалеко и, посмеиваясь, делали ставки на то, как быстро девчонка заставит парней броситься в бега. Неизвестно, чем бы оно закончилось, но тут на сцене появилось еще одно действующее лицо и решило тоже высказаться.

Рихо перевел взгляд на это действующее лицо. Парень как парень. Спокойный такой. Виноватым он себя явно не чувствует, и ни в чем раскаиваться не собирается.

— Что он им сказал?

Патрульный широко улыбнулся.

— Им ничего. Он девушку успокаивал. Сказал, что подобные проблемы волнуют только парней, у которых тоже все маленькое.

— Понятно, — вздохнул Рихо.

Парочка Белых Птиц сочла себя страшно оскорбленной и пошла в атаку. О том, что им ответили их же оружием, они даже не задумались. Великолепное воспитание. Зато будет что сказать в следующий раз склочному старику.

— И зачем ты влез? — спросил у, все еще изучающего пострадавшую в драке челюсть, мальчишки.

Тот равнодушно пожал плечами, кого-то этим движением напомнив.

— Воспитание, — сказал, посмотрев зачем-то на потолок. — Папа бы меня не понял, если бы я стоял в сторонке, в то время, как какие-то ненормальные цепляются к моей девушке. И то, что девушка могла прекрасно справиться и без меня, его бы не утешило. Он у меня вообще, с принципами.

— Понятно, — сказал Рихо, сообразив, что видит перед собой найденыша из дома Туманов. На Лакью похож, а высказывается, как старая Кошка. Спокойно и равнодушно, словно его эит слова не касаются. Тоже порода, хотя на внешности она совершенно не отражается. — Значит так. Эти двое, видимо, решили отомстить внутренней страже в лице девушки, за то, что остались без карманных денег. Патруль в прошлый раз позвал кто-то из стражи, решив, что разносить трактир нехорошо, а сами они с буянами не справятся. Девушка не стала позориться и звать на помощь, на что видимо, рассчитывали ее обидчики, и тоже высказалась, что не делает ей чести, но в подобной ситуации простительно. Бить ее так и не решились, то ли форма напугала, то ли сообразили, что такого противника в случае поражения им даже дедушка не простит. Но тут очень вовремя появился философ и мыслитель с Холма Лилий...

— Я не с холма. Меня официально не приняли, — улыбнулся мальчишка.

— Не важно, — отмахнулся Рихо. — Важно, что началась драка. В которую замешана внутренняя стража и превысившие всякий лимит на хулиганство представители великого рода.

— Это дает вам шанс от нас избавиться? — спросил непринятый в семью.

— Конечно, — искренне улыбнулся Рихо. Лесные духи знают, почему этого мальчишку не хотят пока вмешивать в семейные дела, но явно не из-за его тупости. — Итак, с девушкой пускай разбирается ее непосредственное начальство. А остальные пускай посидят в тюрьме внутренней стражи за компанию и получат соответствующее проступкам наказание. Через два дня. Когда Милен вернется.

— Хм, — сказал мальчика Туманов.

Белые Птицы уныло переглянулись. Как бы их в итоге не наказали, сидеть два дня в тесной комнатушке, в которой даже заняться особо нечем им явно хотелось еще меньше. Стражница тихонечко фыркнула и почему-то улыбнулась. Словно уважаемый судья Рихо умудрился только что сделать кому-то пакость, сам того не желая.

Максиму хотелось спать.

Суд, или что оно там было, оказался на удивление скоротечным и скучным. Кислые лица обидчиков блондинок совершенно не радовали. Тайрин что-то тихонечко напевала и излучала счастье. Одни патрульные вели себя так, как полагалось вести в этой ситуации. Они с каменными лицами сопровождали арестованных в тюрьму. Загнали всех в переместитель, довезли до тюрьмы и бодренько провели к запертой двери.

Дальше бравые ребята вежливо постучали. Дождались, пока на их стук откликнутся, приветливо заулыбались открывшему дверь человеку... А вот дальше все пошло явно не так, как планировалось. Улыбаться в ответ никто не стал. Тюремный стражник вытаращился на Максима, как на трехногого инопланетянина, перевел неуверенный взгляд на улыбчивую Тайрин и только после этого почтил своим вниманием патруль.

— Что? — спросил предельно невежливо.

— Подержите этих ребят у себя хотя бы сутки, — опять заулыбался блондин. — А потом пускай Милен решит, что с ними делать. Судья Рихо велел. Двое оскорбили стражницу, третий вмешался, девушка в сторонке тоже не стояла...

— Нет, — сказал представитель тюрьмы.

— Но... — сделал слабую попытку что-то объяснить охотник на хулиганов.

— Ноги их больше не будет в моей тюрьме! — рявкнул охранник и с грохотом запер дверь, видимо, решив, что переговоры на этом можно закончить.

— Вообще-то это тюрьма камана Дамии, — справедливо возразила Тайрин.

Отвечать ей никто не стал.

— И как он тебя узнал, — заинтересованно спросила блондинка у Максима. — Ладно, я. Но видеть, кто прорезал те дыры, он не мог.

— Я просил его найти кошку, — сознался парень.

— Какую еще кошку?!

— Крылатую. В полосочку. Когда ты на разведку ходила. Этот тип там стоял с приятелями, а Атьян очень просил чем-то их отвлечь. Вот я и попросил найти кошку сестры...

— А они?

— Они сказали, чтобы я домой шел. Никакого сочувствия у людей.

— Ага, — глубокомысленно сказала Тайрин.

Патрульные переглянулись, и дружно начали выстукивать на двери какой-то затейливый ритм. Стучали долго и увлеченно. Охранник, в конце концов, не выдержал и открыл. Хотя Максим на его месте отошел бы подальше и спокойно переждал.

— Что еще?

— Судья Рихо велел их вести сюда, — сказал темноволосый патрульный. — Мы не вправе оспаривать его решения. И вы не вправе...

— В городе много тюрем! — рявкнул охранник.

— Пойдите, объясните это судье Рихо, — вежливо посоветовал темноволосый.

— Хотите, я пообещаю, что дыр в стенах прорезать не буду? — философски спросил Максим. С одной стороны, тюрьма не самое приятное место. С другой, там тихо, и никаких лекций по истории города не предвидится.

— В стенах?! — обернулся к нему охранник.

— А также в потолке и в полу, — добавил Максим. Ничего разрушать он действительно не собирался. Смысла не видел.

Тайрин тихонько хихикнула.

— Что они натворили? — устало спросил охранник, видимо решив смириться со своей участью.

— Подрались, — дружно ответили патрульные.

Потом рассказали подробности. Подтвердили, что нынешнюю молодежь плохо воспитывают. В точности воспроизвели приказ судьи. И в итоге таки передали арестованных в тюрьму камана Дамии. После чего резво сбежали. Видимо боялись, что охранник передумает.

Тюрьма Максима несколько разочаровала. Опять тишина, спокойствие, никаких стенающих заключенных и мрачных охранников у каждой двери. Может у них тут где-то есть сигнализация, а стенать попросту не принято?

Подравшихся хулиганов почему-то не стали разводить по отдельным тихим комнатам с зарешеченными окнами. Тайрин оставили в помещении подозрительно похожем на чей-то захламленный кабинет и велели рассортировать пыльные документы. Парней проводили немного дальше и заперли в довольно большом помещении, разделенном на части внебрачными детьми клеток для хищников в зоопарке. Особо умилили Максима крошечные пространства завешенные тряпками, скрывающими бездонные дыры в полу и умывальники. Под умывальниками стояли садовые лейки. Видимо предполагалось, что они вполне способны заменить собой душ.

— Санузел, — сразу догадался Максим.

Охранник гордо промолчал и столь же гордо ушел, не забыв запереть за арестантами дверцы клеток.

Общаться с обидчиками Тайрин не хотелось совершенно. Максим еще раз осмотрел странное помещение, пожал плечами и уселся на кровать. Книгу он с собой захватить как-то не догадался, библиотеки вокруг не наблюдалось. Спать, как назло, резко перехотелось. Сидеть, глядя в одну точку как-то не шибко увлекательно. Пришлось немного подумать и прийти к выводу, что настала пора потренировать свои выдающиеся способности. Хотя бы ту же бабочку-радар опять создать и проверить, насколько далеко с ее помощью можно заглянуть.

— Эй, — позвал один из Белых Птиц, когда радар-бабочка раскрыл крылья над ладонями Максима. — Ты что делаешь?

— Тренируюсь, — отстраненно произнес парень, успевший обнаружить под помещением с клетками глубоченный подвал. Метров семь, не меньше, а может и все десять. Может тут принято особо надоедливых заключенных туда сбрасывать? Угу. А потом делать честные глаза и говорить, что они сами сбежали. Бред какой-то.

— Что ты тренируешь? — не отстал любопытный Птица.

— Умение смотреть вглубь, — сказал Максим.

В подвале было темно, пыльно и пусто. Зато углов почему-то было пять. И в каждом из этих углов из сходящихся стен торчали какие-то странные штыри. Этакие лесенки от пола до потолка.

Может это такая пыточная?

Или генератор неизвестной науке энергии?

— Эта мелкая и вправду твоя девушка? — задал следующий вопрос, не умеющий спокойно молчать Птица.

— Правда, — признался Максим.

Под полом подвала обнаружился еще один подвал. Не такой глубокий, зато его стены, пол и потолок были покрыты потеками металла. Будто кто-то этот металл расплавил, вылил, а потом вертел помещение так и этак, заставляя потеки сплетаться и растекаться, любуясь получившейся картиной, словно какая-то гадалка кофейной гущей на стенках чашечки. О назначении этого подвала Максим даже не пытался догадаться. Он не мог представить, кому и для чего нечто подобное вообще может понадобиться. Папу расспросить при встрече, что ли?

— А ты вообще кто? — задал следующий вопрос Птица.

— Максим, — представился парень. — Я вместе с вами лекции по истории слушаю.

— А-а-а-а... — протянул Птица и, наконец, отстал.

Милен вернулся уже к вечеру. Похоже, охранник так боялся за тюрьму, что решил позвать начальство на помощь.

Белые Птицы перед вошедшим толстячком вытянулись во весь рост и заметно побледнели. Наверное, встречались не впервые, и предыдущие встречи оказались запоминающимися. Максим поспешно развеял свой радар и грустно вздохнул. Изучать тюрьму оказалось интересным занятием. Тут была куча прорытых кем-то нор-ходов, нашлись двойные стены и крошечные комнатушки под потолками рассчитанных на несколько человек камер. А еще целая куча подвалов, как захламленных, так и девственно чистых. Даже бочки с вином были. Не говоря уже о пыточных с поржавевшим оборудованием и прочих интересных комнатках.

— Так, — многозначительно сказал Милен.

Охранник, не хотевший никого впускать в свою тюрьму, маячивший за его спиной, довольно улыбнулся.

— Я опять вас здесь вижу, — продолжил Милен.

Белые Птицы синхронно опустили головы и сделали виноватый вид.

— Вы мне надоели. А особенно мне надоели те глупости, из-за которых вы успели побывать в половине тюрем города. И на этот раз я просто так вас не отпущу... Даже если ваша бабушка просить будет.

Птицы переглянулись.

Максим немного подумал и встал с кровати. Мало ли, может сидящий в его присутствии хулиган оскорбляет чувства толстячка.

— Итак, — торжественно начал Милен. — Вы двое поступаете в распоряжение уважаемого Вита Адании. Он мне еще на прошлой неделе рассказывал, что ему нужны помощники для чистки конюшен. Магию там не применишь, лошади плохо себя после этого чувствуют. Так что только ручной труд. Два десятидневья. И я очень надеюсь, что уважаемый Вит Адания на вас не пожалуется. Потому что если пожалуется, я сочту это личным оскорблением.

Птицы уныло кивнули.

— Теперь ты, — толстячок обернулся к Максиму и посмотрел на него с любопытством, словно видел перед собой не банального парня с побитой физиономией, а какое-то экзотическое животное. — Насколько я знаю твоих родственников, за тебя никто просить не будет, к сожалению. Я бы тебя отпустил, еще и пнул на прощание, чтобы побыстрее от тебя избавиться, но, увы, не имею права. Так что, придется тебя здесь оставить на те три дня, о которых просил судья. Архивы будешь разбирать. Тут давно до них ни у кого руки не доходят.

Максим кивнул. Архивы так архивы. Лекции по истории города вроде бы хуже.

— Отлично. Теперь марш все на выход!

Замки послушно щелкнули и открылись, выпуская сидевших по клеткам людей. Милен поспешно куда-то ушел. Охранник хмуро посмотрел на парней и махнул рукой. Мол, идите пока за мной, а там разберемся куда, кого и с кем отправлять дальше. Они и пошли. Первые три метра даже молча. А потом разговорчивому Птице опять приспичило поговорить.

— Почему тебя официально не приняли в семью?

— Хм, — сказал Максим. — Времени не было, насколько я понял.

Птицы ошарашено переглянулись. Похоже, о подобной причине слышали впервые.

— У кого?

— У моего отца.

— Ага, — недоверчиво произнес Птица. — Ну, ладно, это не имеет значения. Можешь считать, что отныне я твой враг. Официальный. Ты мне не нравишься.

— Какие страсти, — пробормотал Максим. Только какого-то придурка-врага ему и не хватало для полного счастья. — И не подумаю ничего считать. Ты мне не подходишь. Мой папа всегда говорил, что судить о людях нужно не по их друзьям, а по врагам. И если я стану считать тебя своим врагом это будет равнозначно тому, что я признаю себя таким же идиотом, цепляющимся к мелким блондинкам и чистящим вручную конюшни. Неохота, знаешь ли.

Птица покраснел и несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь подобрать слова для ответа. Может, и подобрал бы. Но времени ему не хватило. Возле очередного поворота Максима ждала Тайрин, которую тоже наказали архивами, а Птицам пришлось идти дальше, к ждущим в нетерпении конюшням.

— Гераклы, чтоб их, — высказался парень на прощанье.

Теперь придется еще и со званием официального врага разбираться. Вдруг оно имеет какое-то тайное значение и этих врагов принято травить при первом удобном случае.

Дурацкий мир.

Тюремные архивы оказались близкими родственниками свалки. Убирались здесь в последний раз видимо еще до рождения Максима. Слой пыли был соответствующий. Порядка не наблюдалось вовсе.

— Тайрин, как думаешь, если мы возьмем и все выбросим, на нас сильно обидятся?

Девушка пожала плечами и попыталась рассмотреть то, что достала с верхней полки. На первый взгляд это была какая-то тряпочка, но ведь могло оказаться важным документом.

— Это старый архив, — объяснила, бросив находку на пол. — В новом чистота и порядок. А еще копии всего нужного из этого архива.

— Так зачем нам что-то сортировать? — удивился Максим.

— Наказание, — мрачно произнесла Тайрин. — Думаю, тут вообще нет ничего полезного. Его либо сожгли после копирования, либо куда-то спрятали. Зато сюда периодически тащат всякий мусор, который лень донести до улицы.

— Ага, — сказал Максим. — Значит, можем смело выбрасывать.

— Неа, переложим с места на место. Уберем совсем уж хлам, и нас отпустят. Мой брат тут три раза был.

— Семейная традиция, — пробормотал парень. — Кстати, что ты делала возле школы?

— К тебе пришла. Думала, сходим куда-то, по городу погуляем. А оно вот как получилось.

— Бывает.

Перебирать хлам было скучно. Даже не смотря на пыль, заставлявшую делать все очень медленно и осторожно, чтобы не разлеталась. Максиму еще приходилось выносить все то, что Тайрин признавала мусором. Она девушка маленькая, изящная, ей тяжести таскать нельзя. Даже легкие тяжести. Особого разнообразия походы на улицу к мусоросбоникам не вносили. Максиму опять захотелось спать, и чтобы хоть как-то отвлечься он решил позадавать вопросы блондинке.

— Тайрин, официальное звание врага что-то значит? — спросил, душераздирающе зевнув и чуть не уронив с полки очередной никому не нужный документ, свернутый в трубочку.

— Ага, — жизнерадостно отозвалась девушка. — Значит. Это как официальное пугало.

— Пугало?

— Ну, да. Стоишь себе, вроде ничего не делаешь, а вороны подлетать не стремятся.

— Ничего не понял, — честно признался парень.

Девушка вздохнула.

— Да ничего оно не значит, — сказала раздраженно. — Просто некоторые идиоты собирают коллекцию врагов. Ну, как другие идиоты ржавое оружие или сломанные подковы примерно. Просто чтобы ткнуть пальцем и похвастаться, что вот это тоже враг, совсем недавно приобретенный.

— Спятить, — сказал Максим. — А если кто-то откажется быть врагом?

— Значит не будет. Официальным, в смысле. Зато неофициально могут отомстить. Придурки — они такие, мстительные.

— Ясно.

То, что Птица придурок Максим понял почти сразу. Но вот ждать его мести... Мало ли что ему в голову взбредет. Еще додумается кирпич с крыши сбросить. Прямо на темечко.

С другой стороны, быть экспонатом в коллекции этого придурка совсем не хотелось. Обойдется. Хотя...

— Тайрин, а официальных врагов по каким признакам выбирают?

— Не знаю, я подобной ерундой не занималась никогда. Но если подумать, родовитость там, какие-то особенности. Вон камана Коярена многие выбирали до того, как он стал каманом. Теперь не рискуют. Особенно после того, как он стал испытания для своих врагов проводить, на дуэли вызывал и бил так, что они еле уползали.

— Может мне его вызвать? — задумчиво у самого себя спросил Максим.

— Камана Коярена?! — удивилась Тайрин.

— Нет. Идиота этого. Теоретика предпочитающего миниатюрных девушек.

— Не стоит, — фыркнула блондинка. — Еще опять накажут. Он же обязательно расскажет родственникам, с кем дрался. А те твоей Кошке пожалуются. Вообще до двадцати лет ты не имеешь права принимать такие решения. В смысле на дуэли вызывать.

— Мне скоро двадцать.

— Вот и подожди немного.

Мудрая женщина, оказывается. Мудрая тогда, когда дело касается кого-то другого. О себе она, похоже, не думает, совсем.

Максим почесал затылок, улыбнулся и решил, что изредка будет думать за нее. А то нехорошо оно, когда изящная блондинка бьет больших парней. А ведь она побьет, наверняка. И сила никому там не поможет. Энергию тоже можно превратить в силу, ненадолго. Максим однажды видел, как это делается. Демонстрировала это умение Тайрин.

Хлам медленно перекочевывал с полок на пол. Часть отправлялась в мусоросборник, другая возвращалась на полки, только не на те, на которых стояла до этого. Вроде как сортировка. Хотя ни Тайрин, ни Максим не вчитывались в то, что они сортируют. Главное переложить, а там никто проверять не станет, насколько правильно все было сделано. Никому оно не надо. И, слава богу.

Утешало еще то, что Птицам сейчас хуже. Навоз наверняка воняет. И он точно тяжелее пыльных документов.

— Максим, ты будь осторожнее, — ни с того, ни с сего сказала Тайрин, когда разговор о врагах, казалось, успел забыться.

— Буду, — пообещал парень, таща к выходу очередную стопку хлама. — А куда я денусь? — проворчал себе под нос.

Может попытаться выловить этих Птиц ночью в темном переулке и доходчиво объяснить, что они поступают неправильно?

А если они решат не мстить? Весело будет.

Наверное, лучше подождать. Как-то оно все сложится.

Законы, ритуалы и желания.

Серая Кошка Максима все-таки позвала. Дождалась, пока его выпустят из тюремного архива, переждала денек, видимо для того, чтобы он привел себя в порядок и отдохнул, а потом прислала курьера, который и сообщил, что каман-динье Серых Туманов с нетерпением его ждет. Для чего ждет, не объяснил, но Максим и так догадывался, что не для того, чтобы поинтересоваться его самочувствием и выслушать жалобы на подорванное тюрьмой здоровье.

Пришлось смириться со своей участью и идти. Родственники все-таки, которые за него отвечают перед отцом.

Шел Максим не спеша. Игнорируя семейный лифт-переместитель, любуясь пейзажами. Даже какую-то незнакомую кошку погладил.

Дворец, не смотря на все уловки, неотвратимо приближался.

Пришлось задуматься о том, почему настолько не хочется туда идти. Не боится же он на самом деле Серую Кошку.

Думалось плохо. Получалось, ему просто там не нравилось, непонятно из-за чего. Атмосфера такая, что ли?

Дошел до здания-распальцовки Максим совсем уж в плохом настроении. Кислая физиономия привратника его не улучшила.

Максим стоял, скрестив руки на груди. Защитный жест, конечно, но так кулаки меньше чесались.

Привратник застыл перед калиточкой в воротах, как последнее препятствие на пути варваров-захватчиков. И выражение лица соответствующее — брезгливо-недовольное. Мол, ходят тут всякие, а потом ценности пропадают и грязь везде. То, что ему не хотелось впускать Максима во дворец, было ясно без слов. Именно поэтому парень молчал. Очень интересно, как его будут не пускать.

— Ты, — наконец сказал привратник.

— Я, — безмятежно подтвердил Максим.

— Зачем пришел?

— Позвали, — сказал парень.

Привратник мрачно улыбнулся.

— Позвали?! — уточнил недоверчиво. — Позвали его... Ты не имеешь права сюда ходить, тебя не полностью приняли. Ты это право должен заслужить!

— Как интересно, — пробормотал Максим. — Собака я что ли? Там заслужи, тут заслужи...

— Щенок! — радостно подтвердил привратник, видимо определившись с тем, кем отныне считать наглого приемыша. — Тебя не могут позвать. Тебя сюда впустят только с официальным приглашением в руках. Приглашающий будет за тебя отвечать. А иначе...

— А иначе мне ноль доверия, — кивнул Максим.

Забавная ситуация. Можно подумать, Серая Кошка не знала об этих официальных приглашениях. Может, она думала, что ее устного слова достаточно для успокоения подозрительности привратника? Точнее, была в этом уверена. С другой стороны, что-то он не спрашивает, кто позвал. А доказывать, что именно Серая Кошка, Максиму почему-то не хотелось. Могла бы своего привратника предупредить. А раз так, то можно спокойно отправляться домой. Штурмовать дворец нет ни малейшего желания.

— Ладно, я пошел, — сказал парень и, развернувшись, зашагал с холма вниз.

— Э-э-э... — неуверенно отозвался привратник. — Куда?

— Домой, ждать приглашения.

Максим даже оглянулся. Физиономия у стража ворот была растерянная. Наверное, готовился к спору, в котором обязательно победит, а ему взяли и сдались без боя. Разочаровали.

Помахав на прощанье рукой, парень пошел дальше. Вот только спокойно уйти ему не дали. Из-за очередного куста, как черт из табакерки выскочил знакомый любитель бить в лицо. Длинноволосый такой, с косичкой. Лента, правда, на этот раз была желтая.

Он ошарашено уставился на Максима, немного поморгал, а потом изобразил на лице озарение.

— Так это ты! — заорал жизнерадостно.

Максим на всякий случай отступил на шаг. Почему-то показалось, что его сейчас бросятся обнимать.

— Я Матиль, — представился обладатель косы.

— Максим...

— Ты куда идешь? — не теряя оптимизма, спросил Матиль.

— Домой, — честно признался Максим. Странный парень, если честно.

— Зачем? — несколько растерялся длинноволосый. — Тебе во дворец нужно. С братьями знакомиться.

— Какими еще братьями? — опешил Максим. — У меня один брат и я его отлично знаю.

— С моими! Двоюродными. Они сыновья брата отца.

— А, — сказал Максим.

Дурдом на выезде. Выходит, Кошка его позвала для того, чтобы познакомить с длинноволосой семейкой, а не для того, чтобы отчитать. Удивительно.

— Ну, от меня потребовали официальное приглашение, — объяснил, ткнув пальцев в привратника, все так же загораживающего своим телом дверцу в одной из створок ворот. — Так что я домой. Буду спать, читать и есть.

— Приглашения? Зачем? — удивился Матиль.

— А я знаю?

— Странно, — сказал длинноволосый и, оставив Максима в покое, решительно пошел к привратнику, усиленно изображавшему радость от встречи.

Что уж он там ему объяснял, услышать не удалось. Разговаривали они тихо. Но то, что привратник сдаваться не хотел, Максим понял довольно быстро. Поэтому, махнув еще раз рукой и пошел дальше. Пускай сначала выяснят кто, что и кому должен, а потом присылают посыльных. А у него есть занятия интереснее, чем стоять у дворца и ждать с моря погоды.

С другой стороны, хоть не скучно.

Теперь придется еще и с приглашениями разбираться. Может у них тут вообще не принято выходить из дома, пока тебя куда-то не пригласят. А он это основополагающее правило долгое время нарушает. Или это закон такой?

— Дурацкий мир, — пробормотал Максим.

Матиль за спиной что-то кричал, но был проигнорирован. Надоели, честное слово. Знают же, что он тут живет не долго, ничего не знает, так разъяснили бы.

Издеваются, что ли?

Бежать следом Матиль не стал, может вообще орал на привратника.

Да и родственники больше в этот день не беспокоили.

Зато ближе к вечеру появилась Тайрин и решила, что Максима нужно развлечь. Ей не понравилось его лицо. А он не возражал. Тем более ничего внятного про приглашения выяснить так и не удалось. Либо это личный бзик Серых Туманов, либо информация разглашению не подлежащая.

— А у нас вино закончилось, — сказала блондинка номер два, таким тоном, словно это предвещало начало конца света.

Максим посмотрел на нее, немного подумал и понял, что закончившееся вино действительно проблема. Ему-то ничего, у него есть Тайрин, а кому-то из парней придется провожать домой эту вот дамочку. А на трезвую голову такой подвиг совершить сложно. Страшновата она, откровенно говоря. Большая такая, и лицо напоминает высушенную рыбу. Как блондинку зовут, Максим не помнил. Он вообще не помнил, как кого зовут в их дружной компании из семи человек, отправившихся на ночь глядя праздновать что-то неизвестное за пределом городских стен. Когда знакомился, парень был уже нетрезв.

Из города уходили по подземельям. Попутно Тайрин представляла троих парней и двух девушек в форме внутренней стражи. А Максим пытался зачем-то запомнить дорогу и не упустить доверенную сумку. В итоге сумку он донес, но что-либо запомнить не получилось.

— Вино, закончилось, — задумчиво произнес Максим, обдумав проблему. — А я знаю, где его много...

— Где? — заинтересовалась Тайрин, сразу сообразив, что говорит он не о семейных запасах и даже не о магазине.

— В подвале, третьем кажется. Или пятом. Под тюрьмой камана Дамии.

— Под тюрьмой есть вино?! — неподдельно удивилась блондинка.

— Ага, — гордо подтвердил Максим. — Я его там нашел. Мне было скучно, пока в клетке сидел, и я изучал подвалы.

— Так идем пить! — обрадовалась блондинка номер два и они пошли. Спотыкаясь об траву и пытаясь сориентироваться, где тот вход в подземелья, через который они сюда попали.

Рядом кто-то тихо и вдохновенно ругался. Почему-то женским голосом. Монотонно так ругался, но спать все равно мешал.

Максим попытался перевернуться и накрыть голову подушкой. Не получилось. Подушка не поддалась. Она брыкнулась и сбросила его голову на пол. Каменный. Пришлось открыть глаза и осмотреться.

— Чтоб меня покрасили, — произнес парень, ущипнув себя и убедившись, что ему это не снится.

Место было подозрительно знакомым. Кажется, именно в этом сарае, или в каком-то очень на него похожем, он очнулся, оказавшись в мире сати. Сено, яркое солнышко, сваленные под стеной вилы, даже распахнутые настежь огромные ворота — все было один в один.

Брыкающаяся подушка вообще оказалась ногами Тайрин. А материлась блондинка номер два. Смотрела она при этом на неаккуратную кучку местных тоненьких монеток. Именно монетки и помогли Максиму вспомнить, как дружная компания вчерашних собутыльников оказалась в сарае. Они тут вино продавали. То ли контрабандистам, то ли какому-то трактирщику, то ли еще кому-то. Хорошее вино. Из найденного таки подвала под тюрьмой камана Дамии. Торг был длинным и занятным. Торговалась Тайрин, поминала каких-то бабушек, которые не простят, если она продешевит. А парни изо всех сил изображали охрану. А после и грузчиков, когда пришлось затаскивать вино на повозку.

Интересно, как они умудрились дотащить бочки до этого сарая? Память поему-то на эту тему скромненько молчала.

Зато Максим вспомнил, как они подвал с вином искали, натыкаясь на тупики и стены. А он рисовал планы и указывал направления. Полагаясь большей частью на интуицию, меньшей на дырявую память. Самое интересное — нашли ведь.

Ага, а потом девушки искали рычаги, нажимали на подозрительные камешки и пытались напитать щели энергией. Кажется, именно последнее и помогло открыть запертую с полтысячи лет назад дверь. Кем запертую Максиму рассказали, только он так и не понял, почему какой-то военачальник, при защите тогда еще всего лишь двухуровневого города, решил в первую очередь спасать вино и зачем его упрятал именно под тюрьмой. Наверное, рассказывали путано. Или он невнимательно слушал.

Еще Максим к своему стыду вспомнил, что некрасивая блондинка доказывала ему, что она некрасивая временно, с растратой энергии перестаралась. Где-то через полмесяца опять превратится в красавицу и тогда он посмотрит. А он в ответ хихикал, вспомнив анекдот о лягушке, которая утверждала, что сейчас болеет, а вообще она белая и пушистая. Вспомнить с чего начался этот разговор он так и не смог. Но искренне надеялся, что собеседница на него не обиделась. Внутренняя стажа все-таки. Да и сама по себе девушка приятная. Не считая внешности.

Вот кто предложил продавать вино, он, к сожалению, тоже не вспомнил, хотя даже проспавшись готов был признать, что деньги лишними не бывают и ему они пригодятся.

Пересчитав присутствующих, уделив особое внимание сапогам, торчащим из сена, убедившись, что все на месте, а на улице давно день, Максим задумался о том, что делать дальше? Думалось плохо. Голова почему-то не болела, пить не хотелось, но это ни капельки не помогало.

— Почему она ругается? — хрипловато спросила Тайрин, не открывая глаз.

— Не знаю, сидит над деньгами, как Кащей над златом, — отозвался Максим. — Тайрин, ты не помнишь, как мы дотащили сюда бочки?

— Через поток, — сказала Тайрин, вставая. Озабочено себя осмотрев она стряхнула налипшее сено, выпутала несколько веточек из волос и объяснила: — Мы же не собирались в городе их продавать, поэтому смогли проскользнуть. Про сарайчик, кстати, ты вспомнил.

— Проскользнуть?

— Мимо внешней стражи. Ночью оно легко, особенно когда идешь из города и не несешь ничего запретного. Запрета на вынос алкоголя пока не было. Даже если это целых две бочки.

— Угу, — глубокомысленно сказал Максим. Проскользнули, значит. Через поток. Этакий спрямитель путей, когда ни стены, ни деревья не имеют значения. Главное вовремя остановиться, где-нибудь в чистом поле, если не желаешь обнаружить себя внутри какого-то строения, или еще хуже, каменной кладки. — А покупатели откуда взялись?

— А я им вестника послала, — жизнерадостно улыбнулась девушка. — Они какие-то очень дальние родственники жены Атьяна. Жадные, ужас. Но кто им продал вино, рассказывать не станут.

— Ага, — вздохнул парень.

Страж закона. Еще и контрабандистов ловила. Кажется.

— Дила, ты почему ругаешься? — спросила Тайрин, подойдя к сидящей над монетками девушке.

Блондинка номер два удивленно посмотрела на блондинку номер один, горестно вздохнула и голосом полным тоски спросила:

— Мы ведь их продали, да?

— Кого? — решила уточнить Тайрин, видимо потому, что подобным тоном спрашивают либо о семейной реликвии, либо о любимом колечке, браслете, котенке, щеночке, вплоть до ребенка.

— Бочки, — практически простонала Дила.

— Ну, да, продали, — осторожно подтвердила Тайрин и отступила на шажочек, так, на всякий случай.

— Они же не наши, — тихонько сказала блондинка номер два.

— Наши! — уверенно произнесла Тайрин и посмотрела на Максима, словно он должен был подтвердить это заявление.

Парень на всякий случай кивнул.

— Но, они там стояли в подвале... — неуверенно начала Дила.

— Пятьсот лет, — глухо произнес обладатель сапог, не вылезая из сена.

— Да, кстати, почему вино за пятьсот лет не испортилось? — заинтересовался Максим.

— На бочках сеточки. Энергетические, самовосстанавливающиеся. Микробов не пропускают, температуру поддерживают и еще что-то. Я в вине не очень разбираюсь, — объяснила блондинка номер два нормальным голосом.

— Ага, — сказал Максим. А он уже размечтался о подвале, в котором остановлено время. Непонятно, правда, зачем ему этот подвал нужен, но ведь мог пригодиться.

— Но оно все равно не наше. Мы его туда не ставили, — вернулась Дила к своим страданиям.

— Зато мы его там нашли, — упрямо сказала Тайрин. — Через пятьсот лет. Все искали во дворце, в казармах, даже в лабиринте под городом. А бочки в первой тюрьме оказались... А раз мы нашли, то оно наше, по праву наследования утерянного. Ты ведь не будешь требовать, чтобы Вияр вернул семейству Большого Ручья накопители? Их предок спрятал, никому не сказал где, значит, права наследования имеет любой нашедший. То же самое с вином. Оно наше и мы имеем право его продавать. Вот!

— Какие интересные законы, — пробормотал Максим.

Дила вздохнула. Поворошила монетки, заставив их мелодично зазвенеть. Посмотрела на сапоги, торчащие из сена.

— Ладно, — сказала грустно-грустно, как ребенок, который понимает, что его пытаются обмануть взрослые. — Нашли. Почему тогда никому не сказали о своей находке?

Максиму тоже было интересно. Слишком уж легко к родному законодательству относится Тайрин.

Блондинка номер один фыркнула, тряхнула головой и стала в позу "сейчас я вас научу правильным жизненным принципам".

— Скажем, если другого выхода не будет, — торжественно произнесла, улыбнулась. — А пока пускай постоят там, где находятся сейчас. Или у кого-то есть место для хранения нашего вина?

— Место? — переспросили из сена.

— Ну, да, — подтвердила Тайрин. — Нас же заставят его забрать. Тюрьма не хранилище для чужих ценностей.

Дила вздохнула. Места для хранения вина у нее, похоже, тоже не было. Остальные скромненько промолчали.

— Давайте деньги делить, что ли? — предложила блондинка номер два и еще раз зазывно поворошила монетки.

Сапоги отреагировали первыми. Они друг за дружкой свалились на пол. Следом полез их хозяин, почему-то всклокоченной головой вперед.

Может он сапогами дыры затыкал чтобы не сквозило?

Деньги поделили быстро. Монетки были одного номинала, их количество отлично делилось на семь и вскоре все присутствующие стали обладателями небольшой кучки тоненьких пластинок. И видимо, как и Максим задумались о том, куда эту кучку засунуть, чтобы не сильно звенела, ничего не оттопыривала и не потерялась по дороге.

Девушки немного поразмышляв, начали деловито распределять заработанное за пазухой, по карманам, сумочкам. Дила даже в прическу несколько монеток засунула. Коротковолосые Тайрин и темноволосая девушка, чьего имени Максим так и не вспомнил, посмотрели на нее с завистью.

Парни думали дольше, но и они сумели рассредоточить деньги по телу.

После этого Тайрин скорчила торжественную рожицу и загробным голосом произнесла:

— Давайте проведем ритуал, чтобы не проговориться.

— Какой еще ритуал? — первым отреагировал Максим, уверенный, что когда девушка так говорит, обязательно произойдет какая-то ерунда.

— Замыкающий, — сказал один из парней.

— Замыкающий что?

— Слова, — как маленькому сказала Тайрин. — Чтобы случайно никому про наше вино не рассказать. Выпив, например, или со злости, или хвастаясь своими достижениями перед очередной зеленоглазой курицей.

При упоминании курицы девушки дружно посмотрели на обладателя сапог любящих торчать из сена. Он виновато хмыкнул.

Максим пожал плечами. Соучастники видимо понимают, что хотят сделать. А он потом обязательно Тайрин расспросит. Если не забудет. Вот о том, зачем парням нужны длинные косы и ленточки спросить вечно забывает.

Готовилась к своему ритуалу Тайрин основательно. Заставила парней убрать сено с выбранного участка пола, откопала в кармане среди монеток мел и начала рисовать. Максим на это действо смотрел скептически. Даже он вместе со своей сбоящей памятью понимал, что чертить непонятные геометрические фигуры мало того, что не обязательно, а вообще глупо. Проше протянуть линии из энергии. Менее затратно получится, да и внятных следов не останется. Насколько он понял, чертили обычно по двум причинам. В первом случае, когда были не в состоянии представить всю картинку разом и протянуть по ней энергию. Во втором — когда боялись, что их неправильно поймут. Показывали, что делают. Иногда даже исправляли рисунки, если кому-то что-то не нравилось. Что именно должно было помешать художникам вместо того, чтобы пустить силу по меловым линиям, изобразить этой силой нечто иное поверх рисунка, Максим так и не понял.

Странные люди, в общем.

Даже интересно, Тайрин боится что-то упустить, или опасается, что кто-то в чем-то ее заподозрит?

— Теперь становитесь на лучи звезды! — торжественно приказала начинающая художница-абстракционистка, отряхнув ладони от мела.

Максим немного полюбовался раскоряченным дальним родичем кальмара и послушно стал. Тайрин, стоявшая в центре своего рисунка, дождалась пока все выберут себе место, притопнула ногой, что-то забормотала и резко присела, хлопнув ладошкой по полу. И Максима долбануло током. Хорошо так долбануло, он даже со своего луча слетел.

— Совсем сдурела?! — взвыла блондинка номер два.

— Я случайно! — отозвалась Тайрин. — Тут пол неровный, не рассчитала!

— Что ж вы так орете? — спросил кто-то из парней.

Максим потряс головой, пытаясь избавиться от комариного звона в ушах. Посмотрел на собравшуюся в сарае компанию торговцев вином, и устало спросил:

— Хоть получилось?

— Должно, — сказала Дила. — Точнее узнаем, если кто-то попытается проговориться.

— Ага, — вздохнул парень.

Все сати чокнутые. Но ведь он и так это знал. Зачем теперь удивляться?

— А вы на работу не опоздаете? — спросил, сам не зная зачем. Яркое солнышко на улице несколько раздражало. С настроением не совпадало.

— Ой, — печально сказала Тайрин.

— Уже опоздали, — поддержала ее Дила.

— Бегом в город! — подозрительно дружно заорали парни и рванули в неизвестность.

— Вот идиоты, — высказалась темноволосая девушка. — Тай, проведешь нас через поток? Поближе к стене. У тебя быстрее, чем у Дилы получится.

— Проведу, — кивнула Тайрин, проводив сбежавших парней удивленным взглядом.

А Максим вспомнил, как долго ехала подвода только до селения лошадиных владельцев. Забег парней на этом фоне выглядел малость нелепо. Может к вечеру добегут, если не заблудятся.

— А они сквозь поток ходить умеют? — спросил на всякий случай.

— Нет. Только я и Дила, — гордо отозвалась Тайрин. — Но они мужчины, а мужчины принятое решение не меняют. Значит, ждать, пока они вернутся бессмысленно.

— Бредятина, — высказался по этому поводу Максим.

День начинался странно. Наверное, поэтому казалось, что ничего хорошего ждать от него не стоит. Даже неучтенные семейством деньги, распиханные по карманам, как-то не грели. И хотелось опять напиться.

Девушки бросили Максима посреди города и разбежались по своим местам работы. Им еще перед начальством требовалось оправдаться за опоздание, получить свои нагоняи, в общем, не до него.

Максиму, вроде бы, оправдываться было не перед кем. Разве что Шаса осталась некормленой. Но она себе пропитание найдет. Птичку какую-нибудь поймает. Птичек — голубей и ворон наловит.

Идти домой не хотелось. Во дворец — тем более. Да и кому он там нужен? Чем заняться, совершенно неясно, сегодня даже никаких лекций запланировано не было. Хоть бери, ищи малолюдное место и тренируйся, в чем-то там.

Вообще папаша, перед тем как исчезнуть, мог хотя бы какие-то инструкции оставить, чтобы было от чего отталкиваться. Совершенно неясно чем тут заниматься в свободное от попыток вернуть себе память время. Вдруг займется чем-то не тем? Возможно, что-то ему в подобном состоянии вообще противопоказано, а Максим ни сном, ни духом.

— Деньги что ли пойти потратить? А на что?

Отвечать на этот вопрос никто не стал.

Парень вздохнул и побрел по улице, в надежде, что по дороге до чего-то додумается.

Думалось плохо.

Магазины тут были. Большей частью продуктовые и с женской одеждой. Да и попадись магазин с мужской, Максим туда заходить бы не стал. Он все еще не разобрался в местной моде. Зато отлично уяснил, что некоторые виды одежды надевать не имеет права. Найти бы еще где-то списочек этих видов.

Так что самостоятельный выбор ему в ближайшем будущем не грозил. Лучше попросить Тайрин помочь, все меньше проблем.

Создавать себе проблемы из-за тряпок, что может быть глупее?

Всякие сувенирчики, вазочки, поделки и прочий ширпотреб он и на Земле покупал только тогда, когда приходилось задумываться о подарке сестрам, соседкам, одноклассницам. Женщины такую ерунду почему-то любят.

Домашние животные тоже как-то не вдохновляли.

Ничего удивительного, что в итоге Максим забрел в какую-то довольно темную кафешку пропахшую шоколадом и яблоками, и решил сидеть там, пока до чего-то не додумается. Думалось, к сожалению, плохо. Принесенная улыбчивой девчонкой выпечка и слабоалкогольный напиток в этом деле ни капельки не помогли. Попытки рисовать блок-схемы, доказали, что у него маловато данных, поэтому он вряд ли разберется хоть в чем-то. А то, что он занимается ерундой, парень понимал с самого начала.

День длился и длился. Солнце все так же ярко светило в маленькие окошки под потолком. Люди приходили и уходили. Видимо знали, куда и зачем.

— Может попробовать вернуться домой, в смысле на Землю? — тихонько спросил сам у себя парень, и тут же сам себе ответил. — А зачем? Родители не обрадуются и тут же отправят обратно. Тетка разозлится. Еще додумается кого-то приставить, чтобы следил и не давал делать глупости... И как все эти герои в книгах находят себе приключения? Мне бы хоть найти, чем заняться, а то чувствую себя недочеловеком. Призрак в городе. Возможно, вся проблема в том, что у меня с самого начала не было никаких проблем. Где жить есть, деньги выдают, учиться вроде как поздно, точнее невозможно, пока не буду точно знать, что я уже умею. Развлекаться целыми днями... Видимо мне оно не интересно, или я ничего в развлечениях не понимаю. Блин, вот чем мне заняться?

— Крестиком вышивай! — насмешливо посоветовал бесплотный голос резерва. Развивать эту тему он не стал. Видимо отозвался исключительно со скуки.

— Дожился, — вздохнул Максим и решил побродить еще немного по городу.

Вдруг все-таки до чего-то додумается? На глаза что-то попадется, подаст идею, вдохновит.

Интересно, почему ему все время кажется, что он что-то упускает из виду?

— Эй! — голос был знакомый и немного испуганный. — Сейчас же проснись!

Максим попытался вскочить и почувствовал, что зависает. Не как заглючивший компьютер, а как космонавт в невесомости. Только космонавты могут как-то двигаться, а у него почему-то не получалось.

— Сейчас же вставай! Немедленно!

Голос, похоже, паниковал. Максим дернулся, мотнул головой, изогнулся всем телом, и что-то с громовым грохотом лопнуло, освобождая его. Вокруг мелодично застучали друг об друга невидимые осколки. Точно как монетки, которые ворошила ладонью очень честная девушка Дила. Захотелось накрыть голову руками, сжаться и попытаться куда-то уползти. Вместо этого он сел и резко вдохнул. Кажется, до этого он некоторое время не дышал.

Осколки сыпались и сыпались. Окружающую темноту прорезали трещины, разрослись, как невиданные деревья, а потом слились в единое целое. В знакомый пейзаж, со звездами-воспоминаниями на темно-синем небе, с каменной светлой стеной, в которой теперь зияло довольно много дыр. Правда, эти дыры находились далековато друг от друга, и до того момента, как стена рухнет, было еще далеко.

Сам Максим сидел на травке, а перед ним стоял бледноватый резерв опять успевший повзрослеть, хоть и не так заметно, как в прошлую встречу.

— Проснулся, — выдохнул резерв и тоже присел на травку. — Ты хоть что-то помнишь? — спросил, подозрительно внимательно глядя в глаза.

— В смысле? — заинтересовался Максим.

Что-то он помнил. Как ушел из кафешки помнил. Как захотелось после сладкой выпечки чего-то острого и мясного. Потом он вышел к какому-то пруду и ловил рыбу одолженной у вихрастого мальчишки удочкой. Правда, ни одну так и не поймал. И с мечтой про уху пришлось проститься. Потом он опять куда-то шел. Точно не домой. Домой ему не хотелось. Брел, сам не зная куда, ждал пока солнце сядет, словно после этого что-то изменится.

А еще сидел на скамейке под деревом. Долго сидел, пока кто-то не позвал. После этого воспоминания куда-то делись.

— Что случилось? — спросил Максим.

— Не знаю. Я не могу знать то, чего не знаешь ты. Точнее, я помню то, что ты пока вспомнить не можешь, но если среди воспоминаний чего-то нет...

— Я понял. Давай разберемся сначала. Меня кто-то позвал, кто-то знакомый, потому что я пошел. Только я не вижу кто.

— Тот мальчишка. Птица. Который врагом хотел быть, — резерв, похоже, это прекрасно видел. А значит, кто-то, на этот раз точно не мама, попытался куда-то упрятать эти воспоминания. Или упрятал. От Максима.

— Значит Птица. А дальше? — спросил парень.

— Дальше тебя ударили и ты заснул. Еле добудился, — устало сказал резерв.

— Отлично, — кивнул Максим, хотя ничего отличного в этой ситуации не было. — Меня, похоже, вырубили. Причем так, что я не провалился сюда, а оказался в какой-то тьме.

— Тебя попытались отрезать от энергии. Временно.

— Такое возможно?

— Да, — уверенно произнес резерв. — Только тебя отрезать нельзя. У тебя разум разделен, часть твоего разума сейчас я. Если бы ты не проснулся, ты бы этого не пережил.

— Еще лучше, — сказал Максим.

Похоже, память придется возвращать как можно быстрее. А то убьют нечаянно и сами не поймут, как это получилось. Не носить же с собой табличку с предупреждением.

— Они что-то посадили. И оно растет, — сказал резерв, кивнув в сторону стены.

— Где растет? — не понял Максим. Никакой незнакомой растительности он не видел.

— За стеной. Я туда не могу пока попасть, но оно там есть. Я чувствую его сквозь дыры.

— Здорово, — выдохнул Максим.

А что, просто прелестно. Тайрин же говорила, что этот придурок, не состоявшийся официальный враг, может попытаться отомстить. И вот вам, пожалуйста, кушайте не обляпайтесь. Понять бы еще, что он сделал. Или не он? Наверняка кого-то попросил, кому-то заплатил. Да мало ли. Сам он по идее все еще должен чистить конюшни. Следовательно, его там быть вообще не могло, если ему кто-то не помог отлучиться, пообещав прикрыть перед работодателем. Или он отпросился на пару часов?

— И что нам теперь делать? — спросил парень.

— Не знаю. Я не могу понять что там, пока не увижу. Ты не сможешь увидеть, пока мы с тобой не станем целым. А ломать эту стену нельзя. И оставить его расти нельзя, слишком сильное и разрушительное.

— Угу. Придется просить помощи, — понял Максим.

Даже понял, у кого и это ему очень не понравилось. Идти к тете Айре, объяснять, что вляпался непонятно во что? Просто из-за того, что отказался считаться чьим-то там врагом? Глупо.

Или, наоборот, разумно?

Если нечто растет, то лучше не ждать пока оно вырастет. Значит, особого выбора нет. Очень логично. Настолько, что, кажется, будто кто-то подталкивает к такому решению.

— Не буду я просить, — упрямо сказал Максим.

— Почему? — забеспокоился резерв.

— По двум причинам. Первое, я попытаюсь сам разобраться. Кто бы, что там не посадил, он наверняка не учитывал мое течение-хаос, мамино наследство.

Резерв кивнул.

— А второе, — парень глубоко вдохнул и выдал: — Никому я на самом деле не нужен, понимаешь? И этот придурок мог попытаться мстить самостоятельно в силу своего ума и предпочтений. Это же дело чести — не распространяться о том, что кто-то посмел отказаться быть врагом. Я в этом почти уверен. А значит, если кто-то ему помог посадить нечто, что тебя напугало то...

— То ему нужен не ты, — уныло сказал резерв.

— Ага. Не знаю откуда некто узнал, что этот придурок желает отомстить... Хотя мы там почти орали, услышать мог кто угодно. Не важно, в общем. Но просить помощи я могу только у Серой Кошки, остальные родственники, похоже, сами не знают, как себя со мной вести. Понимаешь? У меня нет выбора. И если кто-то об этом знает...

— То идти к твоей тетке можно в последнюю очередь, крича при этом, что для нее это может быть опасно.

— Именно, — подтвердил Максим. — Давай лучше подумаем, как побыстрее разобрать стену и чтобы я при этом умом не тронулся.

— Думай, — разрешил резерв. — Я этого не знаю и ничему новому я научиться не способен, в отличие от тебя.

Проблемы по одной не ходят, в одиночестве им скучно.

Очнулся Максим под деревом. Сквозь крону просвечивало солнце. Блики шевелились на траве, бегали по лицу, норовили заслепить глаза. Парень перевернулся на бок и попытался понять, где находится. Быстро убедился, что кроме кустарников ничего не рассмотрит и сел. Наверное, излишне резко, потому что замутило, перед глазами заплясали черные точки, и тело попыталось лечь обратно. Пришлось устроиться поудобнее, ткнуться лбом в колени и дышать, размерено и спокойно, пережидая головокружение.

На ноги Максим встал не скоро, доковылял до ствола дерева, оперся об него и еще немного подышал. Вообще ощущение было такое, что его кто-то побил. Точнее каким-то невообразимым способом умудрился ударить сразу и по всей поверхности тела. Болело не сильно, но зато все, если верить ощущениям, даже волосы, которые по идее болеть не могут. Еще было похоже на банальное сотрясение.

Людей, которых можно было бы позвать на помощь, вокруг не наблюдалось. Или их заслоняли все те же кусты. Высокие. Переплетение гибких ветвей, с тоненькими листиками и невзрачными серо-розовыми цветочками.

— Эй! — на всякий случай позвал парень.

Как он и думал, никто откликаться на его призывы не стал. Пришлось идти самостоятельно. Сначала до тоненького деревца похожего на рябину, росшего у края своеобразной полянки. Потом протискиваться сквозь просвет в кустарнике, радуясь двум вещам — кусты оказались не колючими и отлично выдерживали вес падавшего на них время от времени тела.

А потом кусты закончились и Максим с размаху шлепнулся в воду. Тепленькую такую, пахнущую тиной и мокрыми щепками. Хорошо хоть было неглубоко и не особо грязно.

Выбирался из лужи парень долго. Ноги по чему-то скользили. Руки находили под водой травинки и старательно за них цеплялись. А когда, наконец, вылез на сушу о себе напомнило сотрясение, если оно, конечно, было и желудок благополучно распрощался со съеденным.

Как ни странно, после этого полегчало. Только руки тряслись.

Максим опять полюбовался пейзажем. Лужа оказалась вовсе не большой. Зато в нескольких шагах от нее лениво несла свои воды небольшая речушка. За спиной обнаружилось нечто подозрительно похожее на лес. А вот чего-то хотя бы отдаленно напоминающего город так и не нашлось.

— Куда это нас занесло? — спросил парень у резерва.

Тот в ответ промолчал. Видимо тоже не знал.

Сидеть возле лужи, размышляя о вечном было довольно глупо. Поэтому Максим встал, отряхнул мокрые штаны и побрел вдоль речки, вниз по течению. Идти ведь все равно куда.

Направление он выбрал, как оказалось, правильное. Где-то через двадцать минут на пути встретился деревянный мост и дорога. Хорошая дорога, не какая-то грунтовка. Парень присел, потрогал дорогу пальцем. Не асфальт, конечно, хотя цвет похож. Гладенькое такое покрытие, без трещин. По такой дороге просто обязано что-нибудь ездить. Иначе смысл с нее? А у едущих можно попытаться выяснить куда попал и попросить подвезти.

Максим вздохнул и дальше побрел вдоль дороги. Через мост переходить он не рискнул. Не доверял своему равновесию.

Шел парень долго, по ощущениям, больше часа. Никакого транспорта так и не встретил. Воображение стало подбрасывать странноватые версии происхождения дороги. Волшебный жук-плавильщик прополз. Маг побаловался. А может это вообще естественное образование, что-то вроде земного асфальтового озера. Во все эти версии маленько не вписывался мост, но мало ли кто и зачем его построил.

А потом парень заметил нечто движущееся ему навстречу. Остановился, присмотрелся и с удивлением убедился, что это бричка, высокая и ярко-красная. Кирпично-коричневая пятнистая лошадка на ее фоне терялась, зато мужик в белой рубахе смотрелся, как моль на лакированной мебели.

Максим остановился. Немного поморгал, чтобы убедиться — это не мираж и не глюк. Бричка неспешно подъехала и тоже остановилась. Лошадка перебрала на месте ногами, словно намекала хозяину, что остановок в их маршруте не запланировано. Мужик с интересом посмотрел на парня.

— Здрасти, — сказал Максим.

— И ты будь здоров, — прогудел возница. — Через поток ходил? — спросил с любопытством. — Наверное, раз в пятый, не больше. Мой сын, когда учился держать направление, тоже так выглядел. Лицо зеленое, а в глазах решимость. Чудные вы дети. Хоть бы говорили кому-то, что будете пробовать. А то пока кинутся вас искать, не один день пройти может.

— Ага, — зачем-то сказал Максим, не сразу сообразив про какой поток говорит мужчина. Потом до него дошло, что вероятно про тот, через который таскают всех желающих Тайрин и Дила, но что-либо добавлять к сказанному было поздно.

— И что мне с тобой делать? — спросил мужик.

— Подвезите, — подсказал Максим, стараясь улыбаться вежливо и обаятельно.

Вроде даже получалось.

— Подвезти? — дядька добродушно улыбался, а лошадь загадочно косила глазом.

Максим пожал плечами.

— Мне в Снежный Дол надо.

— Так ты идешь не в ту сторону, — сообщил возница и расхохотался. Лошадь поддержала его тихим ржанием. Наверное, начинающий маг казался обоим очень забавным.

Подвезти Максима все-таки согласились, причем, ему показалось, что согласие лошади тоже имело важное значение. Он забрался в экипаж, втиснулся между пахнущим медом небольшим бочонком и корзиной, полной оранжевых абрикос. Выслушал рассказ о том, что едет дядька к сыну с невесткой, внуков повидать. Поэтому и так, потихоньку, с лошадью и по дороге, а не быстро через поток с проводником и летающим плотом для груза. Спешить некуда, погода хорошая и Ланьку, то есть лошадку, внуки любят. Кто их еще так покатает? Возле города лошадей немного и те либо уставшие тихоходы, на которых учатся ездить, либо гордые красавцы привыкшие вышагивать на парадах или носиться на бегах.

Максим немного покивал, посоглашался и незаметно для себя задремал, обняв бочонок.

Снился ему Атьян в васильковом венке, наигрывавший на дудочке веселую мелодию. Сам Максим в этом сне прятался в высоких бурьянах и понимал, что у бестолкового преподавателя тоже просить помощи не будет. Это он с виду безалаберный и бесполезный. А на самом деле, кто его знает? Может, охотятся как раз за ним, а вовсе не за Серой Кошкой. Надо бы аккуратно расспросить Тайрин о том, кому ее родственник мог помешать. А главное чем? Не ученики же мстят за плохие оценки.

— Где ты был? — сонно спросила Тайрин, сидевшая в кресле.

— Мау? — поддержала ее кошка с подоконника, пошевелив хвостом.

— Заблудился, — сказал Максим, решив не уточнять, где именно заблудился и каким образом. С Тайрин станется начать новое расследование. Ему с головой хватило и первого.

— Опять, — вздохнула девушка. — А тут твой родственник приходил. Равновесник.

— Кто? — спросил Максим. Кажется, с этим родственником он познакомиться еще не успел.

— Равновесник, — терпеливо объяснила Тайрин. — Почти как моя мама. Только моя мама сильная и ее голос имеет вес в совете. А он еще мальчик. Учится пока. Даже волосы еще не обрезал.

— Тайрин, я вообще не знаю кто такие равновесники. Мне никто не рассказывал, а я почему-то не спрашивал.

— О, — сказала блондинка. — Ну, это не сложно. Они те, кто умеет держать равновесие. Даже в сезон бурь. Они... Они умеют делать что-то меньше, чем оно есть, понимаешь?

Максим покачал головой. Ничего он из этих объяснений не понял.

Девушка опять вздохнула.

— Вот смотри... Знаешь почему Талиней сначала пытался присвоить Звезду твоего отца, а потом расшатать равновесие города в сезон бурь? Как думаешь, зачем ему такие сложности, почему он не попытался накопить энергии и разбить участок одной из стен, выбив из-под плоскостей опору?

— Не знаю, — признался парень.

— Потому что у него ничего бы не вышло, — улыбнулась блондинка. — Равновесников, конечно, не слишком много, но достаточно для того, чтобы плоскости не рухнули. Нет, не думай, они бы не смогли мгновенно отремонтировать стену, это никому не под силу, там ведь и энергопотоки придется восстанавливать. Они бы уменьшили толкающую силу энергии на других участках настолько, чтобы временная подпорка смогла продержаться, пока дыру не залатает кто-то другой. Это долгий процесс, но не сложный. Ну и людей бы попросили временно покинуть неустойчивые плоскости, чтобы равновесие не расшатывать. С равновесниками в таких случаях спорить не принято. История учит, что они не ошибаются в оценке опасности.

— Ага, — сказал Максим. МЧС местного разлива, похоже. — А длинные волосы причем? — спросил, сообразив, что приходил, вероятно, Матиль. Какому равновеснику он еще нужен?

— Равновесники лишнюю энергию сквозь себя проводят. И поначалу, чем больше поверхность тела, тем легче это делать. А волосы хоть и тоненькие, но их много.

— Понятно, площадь увеличивается, — хмыкнул Максим. Вот тебе и физика вместе с геометрией. — Тайрин, ты не спросила, зачем он приходил?

— Спросила. Но он сказал, что его дело не очень важно и он поищет тебя завтра.

— Ладно, — вздохнул Максим.

То он никому не нужен был. То сразу набежали и родственники и мстители-похитители. Даже интересно, зачем вторые вывезли его за город, причем увезли довольно далеко? Для того чтобы он не дай бог не подумал, что просто перенапрягся и шлепнулся в обморок? И деньги не взяли, чтобы парень не заподозрил банальное ограбление. А что, логично. Раз случилось непонятно что, явно не без чужой помощи, нормальные люди пытаются выяснить, что именно и идут советоваться с умными родственниками, врачами, задушевными друзьями-собутыльниками и прочими непричастными. Максим, к счастью, нормальным себя никогда не считал, поэтому мог это правило смело игнорировать.

Книги почитать, что ли? Вдруг в какой-то написано что именно и как можно посадить в чужой чаше резерва? Неплохая идея, в принципе.

Матиль появился с утра. Видимо боялся опять упустить Максима. Он жизнерадостно сообщил, что его братья уже уехали, дела у них важные, но через два десятидневья вернутся, на этот раз надолго. Еще рассказал, что Серая Кошка рассердилась. Причем в равной степени на дурака привратника, который, видимо, возомнил себя гласом дворца и нетерпеливого племянника, который не соизволил не то что сообщить, кто его звал, но и банально дать зарвавшемуся служаке в нос. Драка бы тетушку хотя бы повеселила. Как терпение согласуется с дракой, Максим откровенно не понял, но веселить тетушку так и не захотел. Ну, их, такие развлечения.

Переговорить равновесника Максим не пытался. Сразу было понятно, что в этом виде спорта потерпит поражение. Поэтому постепенно узнал, что Матиль его довольно близкий родственник — его бабушка была сестрой Кошки и Ижена, жалко, что так рано умерла. Мама у Матиля довольно бестолковая, зато она архитектор, настолько великий, что ее постоянно приглашают в чужие города что-то строить и дома ее застать сложновато. С папочкой Матилю повезло значительно меньше. Его папочка умудрился позволить себя сожрать какой-то твари через три дня после рождения долгожданного сына. То ли он был настолько пьян, то ли тварь попалась сильнее, чем казалось на первый взгляд, неясно. Утешало парня только то, что это деяние пожиратель отцов тоже не пережил. Подавился, видимо.

Рядом с жизнерадостным Матилем Максим чувствовал себя старым и угрюмым.

А еще хотелось что-то делать, чтобы не почувствовать себя совсем уж дряхлым стариком. Действие — жизнь. Так ведь?

— Матиль, — вклинился Максим в паузу в очередном рассказе об очередных придурковатых родственниках, чьи приключения были, конечно, занятны и смешны, но несколько не своевременны. О таких приключениях хорошо слушать в пивном баре, сидя за столом заставленным бокалами, которые девушка-бармен достает из морозильника и наполняет продукцией какой-нибудь маленькой пивоварни. — Ты не знаешь, где есть хорошая библиотека? Мне про чашу резерва нужно почитать.

— Во дворце хорошая, — улыбнулся равновесник. — Одна из лучших. И тебя там не пустят разве что в отдел темной истории. А в городской разрешат читать только основы. Ты ведь пока экзамен по ним не сдал?

Максим покачал головой. Прежде чем сдавать экзамен следовало разобраться с собственной памятью, а это дело затягивалось.

— Вот. Значит, тебе нужно идти во дворец, — сделал вывод Матиль.

Зачем Максиму книги про чашу резерва он спрашивать не стал. То ли не принято лезть к родственникам в душу. То ли решил, что найденыш знает, что делает. Может, вспомнил что-то, теперь пытается разобраться. Мало ли?

— Значит, придется идти, — вздохнул Максим. Идти откровенно не хотелось.

— Могу с тобой пойти, — великодушно предложил Матиль.

И Максим неожиданно для себя кивнул. Пускай идет. Хоть никакие привратники не прицепятся. А при особом везении можно будет избежать общения с Кошкой.

Очередную лекцию об истории плоскостей города Максим пережил легко и незаметно для самого себя. Пока преподаватель занудно что-то рассказывал, парень старательно думал, рисовал схемы с кучей стрелочек и убеждался, что ничего не понимает. То есть, абсолютно. Мстительный Птица был тих и незаметен, хотя по идее должен был излучать злорадство. И это настораживало. Почему-то казалось, что парень тоже умудрился во что-то вляпаться и теперь очень об этом жалеет.

Говорят, что общие проблемы объединяют. В этом случае проблема наверняка была общая, но объединяться Максиму что-то не хотелось. Даже ради того, чтобы выяснить, кто решил прийти придурку Птице на помощь. Само оно выяснится, рано или поздно. Да и вряд ли парень сможет внятно рассказать, кто ему помог. А если сможет, то либо резерв преувеличил опасность, либо Максим вообще ничего не понимает в людях.

Или Птица сам занялся садоводством в чужой чаше резерва, на пьяную голову? А на трезвую взял и пожалел. В это Максим верил еще меньше.

Лекция закончилась неожиданно. Пришлось побросать листочки с безумными схемами в сумку и уныло отправиться на улицу, следом за одногрупниками.

Далеко уйти не удалось, что становилось традицией. Тайрин, правда, на этот раз слышно не было, да и Птицы как-то неуверенно переминались у самой двери, видимо не решаясь идти дальше. Пришлось протискиваться мимо них, потом кое-как пробиваться сквозь толпу. Черт их знает, сколько они тут будут стоять. А там Матиль должен ждать и библиотека.

Выбравшись из толпы, Максим обнаружил причину дружного остолбенения и с любопытством эту причину осмотрел с ног до головы. Парень, как парень, судя по прическе — равновесник. А больше ничего примечательного в его облике не было. Светловолосый, скуластый и голубоглазый. Еще и рост небольшой, даже меньше, чем у Максима.

Может тут на равновесников принято пялиться?

— Вот ты! — явно обрадовался объект всеобщего интереса.

Максим оглянулся.

— Ты, ты, — широко улыбнулся блондин. — Я тебя с маленькой стражницей видел.

— С Тайрин? — зачем-то переспросил Максим.

— С ней, — подтвердил парень.

— И что?

— Каман Коярен решил, что пришла пора исполнить обещанное, — загадочно сказал блондин и улыбнулся, широко и как-то торжественно.

Максим честно попытался вспомнить, что ему там было обещано. Получалось, что ничего хорошего.

— Он меня решил прибить? — уточнил на всякий случай.

— Учить, бестолочь. Он твоему отцу пообещал. Хотя учить тебя будет не он, слишком много чести. Для начала старшие ученики, а там посмотрим.

— Чему учить? — спросил Максим.

Мог бы и сам догадаться. Школа у Коярена воинская. Чему он еще учить может?

Блондин Максима не разочаровал. Он торжественно перечислил кучу видов оружия, упомянул что-то рукопашное и закончил речь выбором оружия, которое нового ученика примет.

— У меня есть оружие, — угрюмо сообщил парень. — И папа меня учил...

— Ты болван! — припечатал блондин. — Твое оружие годится, только если противник серьезный. Если ты его убить хочешь. Твое оружие вообще можно нести в этом мире нечасто и зная, что разрушений может быть больше, чем пользы. Ты же не станешь им размахивать, если тебя кто-то вызовет.

— Стану, — сказал Максим.

— Но это нечестно!

— Почему? Если у кого-то хватает ума вызвать парня, которого он считает слабее себя, то все абсолютно честно.

— Ну, если так... — задумался блондин. — Все равно, тебе нужно другое оружие. Вдруг ты тоже в стражу пойдешь, следом за Тайрин.

— Ага, — кивнул Максим. — В качестве ее подчиненного. Только такого счастья мне и не хватало. Я лучше лошадей дрессировать пойду. Или собак.

— Как знаешь, — не стал спорить блондин. — Но учиться тебе придется.

— С чего? У меня и так дел полно.

— Потому что каман Коярен так решил! — припечатал парень.

— Я должен испугаться? — уточнил Максим.

— Нет, принять к сведению. Каман Коярен от своих решений не отступает.

— Весь в моего отца! — фальшиво восхитился Максим. — Достали, честное слово. У него что, заняться больше нечем?

— Есть чем, — улыбнулся блондин. — Поэтому сначала тебя будут учить старшие ученики, чтобы выяснить, что именно ты уже умеешь. А потом он подумает, что с тобой делать дальше. Он ведь слово дал.

— Моему отцу?

— Ему.

— И когда только успел? — удивился Максим. — А главное, зачем оно папаше?

— Наверное, беспокоится о тебе...

— Если бы он обо мне беспокоился, он бы постарался не привлекать ко мне внимание, — не согласился Максим. — А тут сначала Кошка с ее характером и привратниками. Теперь ненормальный каман с его обещаниями. Интересно, он у местных богов ничего попросить не успел? В общем, о безопасности отпрыска так не беспокоятся.

— Тебе лучше знать, — широко улыбнулся блондин. — Ждем тебя в школе сегодня после заката. Не опаздывай. У нас как раз занятия закончатся, и будет время поговорить и посмотреть на тебя.

— Ждите, — сказал Максим и, махнув рукой, пошел дальше.

Ждет ли его Матиль, волновало как-то больше. А ученики Коярена могут подождать и до второго пришествия, если, конечно, тут было первое.

— Хочешь понять, что построила в твоей чаше твоя мама? — спросила строгая дама, посмотрев на Максима, как на забавную зверушку, которая конечно миленькая, но в библиотеке ей не место.

— Вроде того, — сказал парень. — Вообще хочу разобраться, что такое чаша резерва и что там можно построить. Может оно поможет мою память привести в порядок.

Врать этой даме не хотелось. Почему-то казалось, что она сразу поймет. Но вот если недоговорить немного. Тем более с памятью тоже нужно было что-то делать. По кирпичику стена будет разбираться долго.

— Ладно, — величественно кивнула женщина. — Подожди, я принесу то, что следует прочитать для начала. Думаю, эти книги помогут тебе понять, куда идти дальше.

Максим выдавил улыбку.

Спорить он не собирался. Тем более сам не знал, что ищет. Радовало уже то, что в семейную библиотеку пустили, не задавая вопросов и не пытаясь выяснить, почему он резко воспылал тягой к знаниям.

Матиль просто представил его новому привратнику, представил Максиму самого привратника — арен, то есть уважаемый и взрослый мужчина, Тесар — сообщил, что вот этот парень будет приходить часто, и попросил сопровождающего до библиотеки. Сам он провести родственника не мог, его где-то кто-то тоже ждал. А в библиотеке Максима познакомили с суровой дамой Иредой, хранительницей сокровищницы знаний. Она быстренько выяснила, что ему надо, провела в комнату очень похожую на читательский зал и ушла искать литературу. И никаких тебе препятствий, к которым он морально готовился. Даже обидно.

Максим сел на краешек стоявшей под стеной скамейки, оперся локтями о колени и приготовился ждать. Долго ждать. Удобные кресла у окна и камина он решил игнорировать принципиально. Практика показывала, что стоит только ему в такое умоститься, как обязательно придет кто-то выяснять отношения, читать лекции или пытаться задавить его собственным величием. Дело может и не в креслах, но рисковать не хотелось. Да и со скамейки вскакивать удобнее. Кроме кресел и скамеек в комнате были ряды длинных столов и стоявших возле них стульев с высокими спинками. Все такое светлое, наверняка из какой-то ценной древесины.

Зато пол был темным и каменным. Ковриков Максим не заметил, правда и не сильно их искал. Занавесок на высоких стрельчатых окнах не было, и читатели могли спокойно любоваться кронами деревьев или небом, на выбор. Больше смотреть было не на что. Стены и потолок выкрашены в приятный песочный цвет. Люстры нет. А на столах стоят лампы в желтых абажурах. Абсолютно одинаковые, выстроенные, как под линейку. Скучная обстановка, зато ничего не отвлекает.

Хранительница знаний вернулась довольно быстро. Неодобрительно посмотрела на Максима, кивком указала ему на один из столов и туда же поставила три толстых тома, на удивление похожих на Большую Советскую Энциклопедию. Пришлось идти и приступать к чтению, подозревая, что читать придется долго, нудно и вдумчиво. Вообще искать то не знаю что сложновато. А искать в огромной книге с маленьким шрифтом сложнее вдвойне.

С другой стороны — не могли же ему принести народные сказки с красочными иллюстрациями.

Для начала Максим решил книги просто просмотреть, потому, что содержание ему почти ни о чем не говорило. Иногда из текста выцеплял знакомые слова, вчитывался и убеждался, что нашел что-то совсем не то.

Где-то через полчаса он уже чувствовал себя обезьяной, случайно сюда забредшей. Слова путались в голове, и парень сомневался в том, что именно ищет. Нет, он и раньше сомневался, но до этого хотя бы примерно представлял, а сейчас в голове не осталось ни одной здравой мысли. Наверное, следовало читать книгу сначала и подряд.

— Все в порядке?

Голос Иреды прозвучал настолько неожиданно, что Максим пытавшийся сосредоточиться на том, что читает, подпрыгнул.

— А? — переспросил парень. — Да.

Борьбу с книгой он безнадежно проигрывал, а впереди его ждали еще две ее товарки.

Хотя...

— Можно я их домой возьму? — спросил, заглянув грозной даме в глаза.

— Можно, — равнодушно пожала плечами она. — Главное их не потеряй, потому что придется искать. Даже со дна моря достанешь, если туда упустишь.

Прозвучало многообещающе.

— А если их украдут?

— Никому бы не советовала трогать эти книги без спросу, — улыбнулась хранительница знаний.

— А что произойдет?

— Не знаю. Все зависит от того, почему трогают. Если случайно прикоснутся, то ничего. Если не случайно...

И замолчала. Мол, попробуй догадаться сам.

Максим вздохнул и решил, что думать над этим не будет. Вот кто-то тронет, так сразу и увидит.

— Ну, тогда я пошел, — сказал парень.

— Иди, — величественно разрешила Иреда.

Максим кивнул, зажал книги подмышкой и ушел. Каким-то чудом умудрился не заблудиться во дворце, неожиданно для самого себя оказался у выхода и с облегчением вывалился на улицу. Хоть Серой Кошке не понадобился, и на том спасибо. А то с нее сталось бы отправить его прослушивать очередные дурацкие лекции.

К своей квартире Максим добрался на лифте. Напился воды, немного посидел, пытаясь прояснить мозги, и опять взялся за книгу.

Как ни странно читать местную энциклопедию с самого начала было даже увлекательно. Нашлись упражнения для уравновешивания собственной энергии. На них Максим застрял надолго. Попытался потренироваться и едва не устроил пожар, когда уронил очередную повисшую на пальце каплю. Черную такую, маслянисто блестящую. Хорошо хоть ничего не взорвалось.

Солнце село на удивление быстро. Кошка привычно влезла через форточку, полюбовалась увлеченно читающим человеком, что-то нелицеприятное мяукнула и ушла.

О том, что его где-то ждут ученики камана Коярена, Максим вспомнил, когда совсем стемнело. Желания куда-либо идти так и не появилось. Лучше выспаться и морально подготовиться к очередной лекции об истории плоскостей.

Может попробовать забиться там в какой-то угол, спрятаться за чужими спинами и продолжить чтение?

Эту идею следовало обдумать.

Не влезай, убьет!

Сегодня Птица вел себя еще странее, чем вчера. Сегодня вообще все отличились. Кое-кто, раньше величественно Максима не замечавший, шарахался и стыдливо прятал глаза. Парень даже не сразу понял, что такие изменения произошли из-за вчерашнего ученика Коярена.

А Птица смотрел тоскливо и виновато, как напакостивший щенок. Правда, подходить, просить прощения и что-то объяснять он не пытался. Вера, наверное, не позволяла.

Максим посмотрел немного на этот цирк, уселся на свое место и достал книгу, намереваясь почитать. К несчастью, именно в этот момент от кучки тихо о чем-то споривших парней отделился представитель и подошел к нему.

Максим ходока проигнорировал, хотя терпеть не мог, когда у него стояли над головой.

— Эй, — сказал ходок.

— Интересная манера здороваться, — пробормотал Максим. — Нужно будет запомнить.

Парень скрипнул зубами.

— Глисты? — задумчиво спросил Максим, вспомнив народные приметы.

Последовал тяжкий вздох и мрачное:

— Ты нарываешься.

— Я сижу, пытаюсь читать.

Прозвучало равнодушно. Объяснять, что парень сам подошел и его вообще-то не звали, Максим не стал. Не хватало еще затеять спор с каким-то пылким юношей.

Ходок оглянулся на свою компанию, несколько человек ему кивнули, после чего он еще раз вздохнул и громко спросил:

— Ты дрался с бешеным Кояреном?

В аудитории повисла тишина. Все начали старательно пялиться на Максима.

— Нет, — мотнул головой. — Я что дурак драться с человеком, который опытнее чем я, сильнее и умелее?

Кто-то облегченно выдохнул. А Максим мстительно добавил:

— Я пару раз парировал его удары, стукнул между ног и сбежал.

На него посмотрели как на святотатца.

— А он? — спросил робкий голос.

— А он согнулся пополам и остался на месте.

— Ага, — убито сказал ходок и отправился к своей компании. То ли не поверил, то ли решил, что от психа вроде Максима лучше держаться подальше.

Учитель Вартак куда-то запропастился, поэтому все продолжали заниматься своими делами. Максим увлеченно читал, ловя себя на том, что большую часть прочитанного не просто понимает, а вспоминает. Ощущение было точно такое, как при подготовке к экзамену по предмету, который и без того неплохо знаешь.

Компания парней продолжала спорить.

Потом от нее отделился следующий ходок, замер перед Максимом и начал гипнотизировать его взглядом. До отца парню в этом деле было далеко, поэтому игнорировать его было проще простого. Чем Максим и занимался.

— Эй, — наконец ходок номер два повторил первого.

— Точно приветствие, — вздохнул Максим, не отрываясь от книги.

— Да как ты смеешь! — возмутился ходок и схватился за книгу, видимо для того, чтобы зашвырнуть ее куда подальше.

Книге, точнее библиотечной защите, оно очень не понравилось. Раздался громкий щелчок и ходок вместе со столом, находившимся за его спиной, полетел к ближайшей стене. В которую вместе с мебелью впечатался, рухнул на пол и получил столом по голове.

Максим перевернул страницу и продолжил чтение. В гробовой тишине. Продлилась, правда, она недолго. Друзья потерпевшего примчались галопом и хором заорали:

— Ты что сделал?!

— Ничего, — честно ответил Максим. Надоел ему этот цирк. — На книге защита. Ее нельзя хватать без спросу.

На всякий случай он продемонстрировал обложку.

Хор мальчиков уставился на нее так же дружно, как и вопил.

— Это из библиотеки какого-то дворца, — уверенно заявил первый ходок.

— Я знаю, — раздраженно сказал Максим. — Вы мне мешаете!

— Где ты ее взял?! — не пожелал успокоиться ходок.

— В библиотеке!

— Но это невозможно, таким как ты, не доверят...

Что не доверят, и каким именно, узнать Максиму было не суждено. Появился учитель Вартак, обвел мрачным взглядом аудиторию, дождался, пока ученики рассядутся и предельно занудным тоном начал очередную лекцию. Ходок номер два все так же валялся под стеной, вместе со столом, но никого это, похоже, не смущало. Хоть бы проверили, жив он там и насколько покалечен.

Максим вздохнул о местных нравах и продолжил читать. Почему-то захотелось начать экономить время и спешить. Куда-то.

Очнулся ходок номер два минут через пятнадцать. Окинул Максима обвиняющим взглядом, кое-как доковылял до свободного места и рухнул на стул.

Максим виноватым себя не чувствовал, поэтому насмешливо улыбнулся потерпевшему и вернулся к своим делам. Если кто-то считает, что он кому-то что-то должен, пускай попробуют заставить заплатить.

Расплата пришла неожиданно, со стороны, откуда не ждали и слишком быстро. Максим чересчур увлекся чтением и не заметил того, что учитель Вартак увлекся наблюдением за ним. Его интерес был столь силен, что он изменил своим убеждениям и подошел к ученику. Некоторое время постоял у него над головой, убедился, что ученик прочно застрял в книжном пространстве и вкрадчиво спросил:

— Интересно?

Максим на автомате кивнул. Потом услышал смешки, сообразил, где находится, и поднял на учителя виноватый взгляд.

Вартака оно не проняло. Он брезгливо поджал губы, покачал головой и заявил в пространство:

— А потом они удивляются, что их дети вырастают наглыми неучами.

Максим на всякий случай вздохнул, надеясь, что вздох будет похож на виноватый.

Видимо не получилось. Потому что учитель еще раз покачал головой и потянулся к книге.

— Не нужно... — попытался протестовать нерадивый ученик.

Учительские пальцы сомкнулись на обложке, последовал очередной щелчок и Вартак отпрыгнул, тряся кистью.

— Что за?.. — нервно спросил он.

— Блин горелый, — простонал Максим, не сомневаясь, что учитель будет мстить.

Но он повел себя странно. Осмотрел ладонь. Осторожно подошел к Максиму, уделил немного внимания его макушке и много обложке книги. Потом загадочно улыбнулся и что-то ворча, вернулся к своему столу.

— Э-э-э... — не смог сформулировать вопрос Максим.

Его каким-то чудом поняли.

— Ты читай, читай, — сказал Вартак. — Когда дочитаешь, сообщишь, и я тебя опрошу о теории переменных.

— Переменных?

— Там ближе к середине. Важный исторический момент, — объяснил, улыбаясь, как добрый дедушка любимому внуку. — Хоть кто-то делает что-то полезное, — проворчал, прежде чем вернуться к своей занудной лекции. — Обычно читают дешевые романчики и пишут плохие стихи.

Максиму осталось только удивленно моргнуть и вернуться к чтению. В том, что на опросе он взвоет, парень ни капли не сомневался. Но до опроса следовало еще дожить, а пока буря пронеслась мимо и на том спасибо.

— Блин горелый, — прочувствованно произнес Максим три дня спустя.

Книга читалась излишне быстро. Даже пробуждение воспоминаний и попытки уложить их по полочкам в этом деле не мешали. Так что вскоре Максим узнал, что такое теория переменных в магическом мире. Ничего общего с переменным током и к счастью еще меньше с функциями комплексных переменных. Никакой тебе физики и математики. Зато есть шторм, по тропе которого собиралась идти Тайрин, чтобы очистить свое доброе имя. Шторм, который меняет рисунок соединений-потоков между резервами планеты.

Оказалось, эти изменения можно заранее просчитать, не полностью, но достаточно точно для того, чтобы устояли плоскости городов, и не появилось новых Бездонных Провалов на месте горного массива. В подробности Максим вдаваться не стал. Все равно воспользоваться не сможет, ибо не равновесник, колебаний не чувствует и силы предстоящего шторма не вычислит.

Заинтересовало его другое. Точнее сразу две других вещи. Первая — чаши человеческих резервов тоже можно было привязать к изменчивым потокам-соединениям. Ненадолго. Просто чтобы пополнить запас энергии в чаше. Часто это делать было нельзя. Вообще считалось, что это крайний случай, потому что если не рассчитаешь, переполнишь, то в лучшем случае сойдешь с ума. В худшем — сгоришь.

Вторая — если прикоснуться к этому соединению, можно увидеть себя со стороны. Увидеть свою чашу, ее спектр, наполнение и окружение. Этот момент Максима заинтересовал больше всего, но о нем как назло было меньше всего сведений. Зато была куча дат и коротких биографий равновесников, которые придумали, доказали и нашли применение теории переменных. И учителя Вартака интересовали именно они. В этом Максим ни капли не сомневался. Пришлось тратить на них время и заучивать как попугай. Отложив попытку посмотреть на то, что растет у маминой стены на несколько дней. Это если повезет и учитель удовлетворится ответами.

Учитель удовлетворился и по секрету рассказал, что мало какой ученик понимает, что именно нужно учить. Почему-то большинству кажется, что преподавателю истории будет интересно, как работает теория переменных. Наивные.

Максим только пожал плечами. По его наблюдениям, в этом городе вообще не принято искать легких путей.

Следующим пунктом после сдачи внепланового экзамена было посещение дворца в целом и библиотеки в частности. Максим вернул суровой даме две книги из трех и попросил что-то о той самой теории переменных. Получил целую кипу тонких брошюрок и осчастливленный отправился домой, где убил остаток дня и половину ночи, пытаясь разобраться, что ему досталось и с чего начинать чтение. Так и не разобрался.

Поэтому, отправляясь утром на очередную лекцию по истории, захватил с собой две первые попавшиеся брошюрки, решив, что что-то поймет, когда приступит к вдумчивому чтению. Читать на лекции он больше не рисковал. Практика показала, что сэкономить время оно не поможет, скорее наоборот. Но надеялся, что учитель Вартак опять опоздает. Как оказалось — зря. Учитель пришел вовремя, а потом долго-предолго говорил. Лекция казалась бесконечной. Максим заставлял себя сидеть и слушать, а хотелось вертеться, куда-то бежать и читать. Еще и от ощущения чужого взгляда никак не получалось избавиться.

Когда Вартак, наконец, закончил издеваться над учениками, выяснилось, что Максимом опять заинтересовались соученики. Кто-то из них выяснил, кто такая Тайрин и, мягко говоря, удивился, что девушка Желтой Горы встречается с каким-то непонятным приемышем Серых Туманов. Совет избранных поговорил и пришел к выводу, что столь низко пасть она бы не могла, а если бы пала, то ее бы уже из дома выгнали. Следовательно, она знает что-то такое, чего не знают они — избранные жители города.

То, что семье Тайрин в целом плевать на происхождение кого бы то ни было, а волнуют в первую очередь личные качества, для избранных стало бы открытием. Неприятным.

Максима они обступили решительно и дружно, всем своим видом пытаясь показать, что пока не получат ответы на свои вопросы — не отпустят.

Максим ответил. Абсолютно честно. Повторил свои слова об отце и попытался доказать, что понятия не имеет почему он поступил так, а не иначе. А эти придурки взяли и не поверили.

Время шло. Жизнерадостная толпа сыпала совершенно идиотскими предположениями и получала от этого удовольствие. Максим тихо зверел, но пытался уладить все миром. Уговорить и доказать.

Не получилось.

А потом терпение закончилось, слова тоже. Парень достал из сумки брошюры, скрутил в трубочки, скрестил перед лицом и мрачно сообщил, что взял их в библиотеке. В той самой, в которой брал книги. И защита на них такая же.

Ему либо не поверили, либо не поняли, что он собирается делать. Выяснять Максим не стал, пошел честить всех подряд. Желающие отобрать оружие образовались довольно быстро, и стало еще веселее.

Сквозь толпу Максим прорвался, проклиная все на свете и стараясь не думать о том, как придет на следующую лекцию. Чувствовал он себя полным идиотом. Вывалился на улицу. Злобно дыша, прошагал метров десять и застыл, чуть не врезавшись в престранную парочку. Два парня. Один уже знакомый ученик-равновесник Коярена. Длинноволосый, улыбчивый. Тоненький такой, особенно на фоне высоченного и широченного напарника.

Максим удивленно на них вытаращился. За спиной с шумом вывалилась на улицу толпа избранных и подозрительно быстро затихла.

— Что? — сообразил спросить Максим.

— Каман Коярен берет тебя в ученики, — широко улыбнулся равновесник. — А ты не идешь и не идешь...

— Мы пришли тебе помочь, — прогудел его напарник.

— В смысле?

Парни переглянулись.

— Мы тебя донесем! — слитно изрекли и прежде, чем Максим сообразил, чем ему это грозит, подхватили под руки и поволокли в неведомые дали.

Его сопротивления они даже не заметили.

Утешало одно — толпа соучеников так и осталась на пороге.

Утащили Максима недалеко. Занесли в довольно заросший парк, сгрузили на скамейку и уселись с двух сторон, как конвой.

— Что дальше? — спросил Максим.

— Ждем.

— Ага, — оценил глубину ответа парень.

Убегать от этой парочки было бы неразумно. Догонят наверняка. Поэтому Максим устроился поудобнее и начал вдумчиво раскручивать свои брошюры. К счастью они даже не помялись, иначе он не представлял, как будет оправдываться перед суровой библиотекаршей.

Равновесник с интересом следил. Потом загадочно улыбался. Потом хмыкнул и спросил:

— Хочешь посмотреть на свою чашу?

— Да, — от неожиданности признался Максим. — С чего ты взял?

— У меня брат такие брошюрки читал, когда хотел.

— У него получилось?

— Конечно, — расцвел равновесник. — Я его сводил к Большому Провалу. Там, если немного спуститься, можно найти место, где один из резервов планеты почти на виду. До него кто угодно дотянется, если рискнет.

Слова о риске Максим решил игнорировать. Не в его положении беспокоиться о безопасности.

Дальнейшие расспросы, сначала осторожные, потом увлеченные, помогли Максиму понять, что парочка похитителей неплохие парни. Что явились они на самом деле уговаривать Максима ходить в школу Коярена по-хорошему. Потому что таскать силой по городу такого взрослого парня некрасиво, да и напряжно. Что ждут они тут остальных ребят согласившихся принять участие в уговорах. Что в Большом Провале дотянуться до резерва планеты может кто угодно, но советы тут давать невозможно, у всех оно получается по-разному.

Поговорив еще немного с такими отличными ребятами, Максим к своему удивлению сумел их уговорить помочь ему спуститься в провал, показать место, где спускаться лучше всего и все-таки помочь советами, хоть какими-то.

Дождавшись еще троих отличных ребят, компания дружной толпой отправилась искать реквизит. В первую очередь, веревки, что почему-то не насторожило Макисма.

— Подходит, — вынес вердикт Итишь, он же блондин-равновесник.

Максим внимательно осмотрел выбранные веревки и ничего особенного в них не нашел. Сплетены из серых и песочных волокон. Довольно волосатые и рыхлые на ощупь. Трос даже не напоминают. И в их прочности Максим как-то сомневался.

Говорить о своих сомнениях парень не стал. Парни местные, им виднее и о качестве товаров они знают больше. Может эти веревки замагичены на прочность. Или сделаны из каких-то особенных волокон.

Дальше был поход к провалу. Сначала влезли в какую-то веретенообразную штуку, на них там посветили синими лампочками и разрешили идти через срезки. Здоровье позволяло.

Потом были те самые срезки. В целом оно было похоже на поток, только с остановками. Остановками на долю секунды, чтобы оттолкнуться и откорректировать направление. На дальние расстояния иначе по потоку двигаться нельзя.

Пока прыгали, Итишь весело рассказывал, что некоторые умудряются менять направление. Не предупредив. А потом их ловят и пытаются вправить мозги. Ибо опасно, причем, не только для них.

Максим его слушал и мысленно желал провалиться вместе с придурками менявшими направление. Ему было плохо. Хотелось лечь и притвориться мертвым. Болтало так, как, наверное, на корабле в десятибалльном шторме. А этим сволочам хоть бы хны. Привыкли, наверное. Или вестибулярный аппарат лучше.

Когда прыжки наконец-то закончились, Максим, счастливо улыбаясь, рухнул в траву и понял, что встанет не скоро. Ученики Коярена тоже что-то такое поняли, поэтому ловко его подняли и, придерживая под руки, повели в сторону двух желтых холмов, похожих на верблюжьи горбы. Максим послушно переставлял ноги, наблюдал за насекомыми и ни о чем не думал. Ему даже нравилось, что здесь и сейчас все решают за него не задавая дурацких вопросов. А объяснения? Они никуда не денутся. Скорее всего.

Скоро компания вышла на тропинку, виляющую так, словно ее прокладывали нетрезвые люди, или вывалившиеся из потока в таком же состоянии, как Максим. Тропинка вывела к холмам и уверенно устремилась дальше между ними. Видно не одному Максиму не хотелось лезть вверх. Пусть даже по пологому склону, укрытому сплошным ковром ползучего растения усыпанного меленькими желтыми звездочками цветов.

Пока шли между холмами, Максиму успело полегчать. Да и тропинка выровнялась. Парень приободрился, попытался собраться с мыслями, но именно в этот момент закончились холмы, и тропинка, и земля в целом. Словно кто-то взял и рубанул громадным топором раскаленным докрасна. Срез на левом холме, на который Максим с интересом уставился, был ровный, в потеках чего-то расплавившегося, а потом застывшего. На краю тропы стоял внушительный черный камень с нарисованным на нем черепом, как предупреждение о том, что дальше пути нет. А пропасть казалась бесконечной, тем самым краем мира. Если где-то там и был другой край, то он прекрасно маскировался в туманной дымке, легкой, как кисея. Ветер эту дымку взбивал и перемешивал, заставлял идти волнами и закручиваться в небольшие вихри.

Вниз смотреть не хотелось. Из-за уверенности, что ничего хорошего там не увидишь.

Максим и не увидел, когда заглянул. Дна у пропасти не было. Там был космос. Иссиня-черный с редкими проблесками крохотных звездочек.

— Обалдеть, — только и смог сказать парень. — Оно что, планету насквозь пробило?

Что такое "оно" парень и представить боялся.

— Нет, — широко улыбнулся Итишь. — Там вода.

Максим зачем-то кивнул, как ученый слон.

Итишь кивнул в ответ и начал распутывать веревки. Улыбался он все так же широко и беззаботно, а до Максима, наконец, дошло, что с помощью этих веревок придется спускаться в пропасть.

— А она глубокая? — осторожно уточнил, глядя в пропасть.

— Глубокая, — не стал его успокаивать равновесник. — Но тебе на дно не нужно. Примерно на пять твоих ростов спустим. Этого хватит. Там чем ближе ко дну, тем хуже воздух. А еще жарко.

— Утешил, — пробормотал Максим.

Захотелось отговориться срочным делом и сбежать.

С другой стороны, жизненно необходимо было посмотреть, что же там растет под маминым забором.

С третьей, вряд ли его решили убить таким экзотическим способом. А то, что веревки выглядят не особо прочными и равновесник связывает из них совсем уж непонятную конструкцию... он должен знать, что делает. Местный житель. И парень. Возможно, в детстве к этой колоссальной яме бегал ежедневно. Нервы щекотал. Родителям.

— Готово!

Максим вздрогнул и удивленно посмотрел на Итиша. Потом на авоську в его руках. Потом печально вздохнул. Сбежать захотелось еще больше.

Не сбежал.

То, как на него натягивали сплетенную из веревок конструкцию, Максим предпочел бы никогда не вспоминать. Он попадал руками и ногами не в те дыры. Итишь что-то перетягивал, потом недотягивал, потом запутывал. Зрители смотрели с неподдельным интересом, изредка хихикая.

Максим старательно гнал от себя мысли о том, зачем на него натягивают эту сбрую. А они, сволочи, не уходили. Воображение красочно рисовало, как рвется веревка и он летит то ли к воде, то ли к звездам. Долго летит, целую вечность, успевая не по одному разу вспомнить обо всех своих глупостях. Начиная со спасения блондинок и заканчивая охотой на каманов.

Наконец все наделось и затянулось. К сетке каким-то хитрым узлом привязали веревку. Ребята дружно в нее вцепились, выстроились справа от камня и велели Максиму спускаться в пропасть слева.

— На какую глубину? — мрачно спросил парень.

— Все рассчитано, — жизнерадостно улыбнулся непробиваемый равновесник. — Как раз длины веревки хватит.

— Ладно, — покладисто сказал Максим. — Что я там должен буду делать?

— Почувствуй движение энергии, найди источник и дотянись до него. Это и будет канал. Когда прицепишься к нему, станешь как бы его частью и сможешь увидеть свой резерв со стороны.

— Ладно, — повторился Максим.

И полез. Сначала сел рядом с камнем на краю пропасти, спустив ноги вниз. Убедился, что ему не кажется, пропасть не просто отвесная, она еще и с отрицательным уклоном. Небольшим, но все таки. Помянул нехорошим словом братьев Птица и глубоко вдохнув съехал вниз. Веревка натянулась, завибрировала, но, как ни странно, выдержала.

А дальше начался спуск. Медленный, с рывками. Максим почувствовал себя маятником. В скалу он то ударялся спиной, то поворачивался к ней лицом и успевал выставить перед собой руку. Почувствовать, что камень гладкий как зеркало. А все трещины, разноцветные волны-переходы, вкрапления какой-то другой породы покрыты толстым слоем чего-то прозрачного, как стекло. Словно кто-то решил защитить этот провал от осыпания. Думать над этим не хотелось. Вниз смотреть тем более.

От бесконечного раскачивания и пляшущих по скале отблесков начало мутить. Максим начал задумываться о том, чтобы попросить его вытащить обратно, но не успел. Движение вниз прекратилось, раскачивание стихло, и парень повис обдуваемый влажным сквознячком.

— Приехали, — понял он.

Голос затерялся и растаял, слился с ветром. Наверное, орать и требовать вытащить тут бесполезно. Вся надежда на то, что парни догадаются сами сделать это спустя некоторое время. Не будут же они сутками тут стоять. Вроде не настолько чокнутые.

— Ищем энергию, — сказал Максим.

Собственный голос его успокаивал и помогал настроиться. Да и вряд ли тут кто-то услышит, что он разговаривает с самим собой.

Как искать энергию Максим имел весьма смутное представление. Как-то не догадался об этом спросить. Пришлось экспериментировать.

Сначала парень пытался высмотреть канал привычно расфокусировав взгляд, но очень быстро потерялся в разноцветье царившем в этом провале. Тут воздух просто кипел от дармовой энергии. Она поднималась откуда-то снизу большими пузырями. Пузыри перетекали друг в друга, иногда лопались, иногда делились или соединялись и постепенно растворялись в небесах.

Когда Максим понял, что уже не соображает где верх, а где низ, он поспешил крепко зажмуриться и вернуться к обычному зрению. Обнаружить себя все так же висящим в авоське над пропастью стало для него настоящим счастьем.

Следующая попытка была глупее первой. Максим начал ощупывать скалу. И в какой-то момент даже показалось, что нащупал теплый ручеек. Правда, быстро в этом разуверился.

Боднув дважды холодный камень, чтобы мозги на место стали, парень, наконец, вспомнил о своей бабочке-локаторе. Осторожно ее раскрыл и в шоке некоторое время наблюдал, как она превращается в огромного монстра.

— Зараза, — ругнулся парень, сообразив, что бабочка каким-то образом поглощает пузыри энергии. — Шоб меня покрасили. Что за нафиг?

Каким-то чудом удалось от локатора избавиться.

Максим немного подумал, боднул скалу еще раз и вспомнил об отце.

— Может, я тоже не ищу легких путей? — спросил сам у себя.

Зачем что-то искать, если парни наверху утверждали, что опустят как можно ближе к каналу? А если предположить, что он здесь, то ли за слоем камня, то ли на его поверхности, то смысл пытаться его рассмотреть. Нужно просто подключиться. Выпустить ручеек из своей чаши и водить по скале пока он не вольется в искомую реку.

Вроде логично.

Приняв решение, парень сцепил руки, настраиваясь, осторожно прикоснулся к скале, чувствуя на кончиках пальцев набухающие капельки энергии и успел почувствовать себя полным идиотом. Канал оказался именно каналом, а не тоненькой ниточкой. Он был шириной метров пять, и пролегал по скале параллельно краю обрыва. Точнее, он и в глубину уходил и за пределы камня выходил. Да Максим все это время сидел в канале, даже не подозревая об этом.

Обрадоваться открытию парень не успел. В глазах потемнело, и он в очередной раз провалился в какую-то преисподнюю.

Как вырастить фасоль?

— Что за нафиг? — спросил у вселенной Максим, когда падение закончилось.

Он висел в пустоте, а вокруг были звезды. Только не такие, как те, что прятали отрезанные мамой воспоминания. Эти звезды были пушистые и ощутимо теплые. А еще они двигались, прятались друг за друга, куда-то исчезали, а потом появлялись.

Максим удивленно за ними наблюдал. Убедился, что звезды есть и слева и справа. Потом зачем-то оглянулся и увидел солнце. Косматое и ярко-рыжее. Похожее на свернувшегося в клубок кота. Солнце грело, но не жгло и его хотелось погладить.

Парень хмыкнул, протянул руку и опасливо прикоснулся кончиком пальца пушистому солнышку. Вселенная вздохнула, толкнула Максима в спину, и солнце стало больше. Или он стал меньше. А может, оно приблизилось?

Парень пожал плечами, изучил инстинктивно отдернутый палец и не найдя на нем повреждений прикоснулся к странному светилу ладонью. Оно выросло почти мгновенно. Заполнило собой весь мир и затянуло Максима в свои глубины. И он увидел странноватый пейзаж. Высушенная летним солнцем и отсутствием дождей степь. Трещины в земле, ковыль изображает застывшие морские волны украшенные пенными шапками. Серая полынь и жизнерадостные колючки с ярко-розовыми головками цветов. Еще желтые ромашки и меленькие фиолетовые топорики. А если поискать, то можно найти и мышиный горошек, и более редкие цветы, и кучу разнообразных колосков.

Хорошая такая степь. Настоящая. Именно поэтому высоченная стена из желтого ракушечника окружившая довольно большой участок выглядела совершенно неуместной.

— Чудеса, — сказал Максим, сообразив, что это за стена. — Интересно, какое из растений тут лишнее.

Он с подозрением посмотрел на раскидистый лопух с цветущими ежиками незрелых семян. Потер переносицу и решительно пошел к стене. Если что-то искать, то лучше поближе к ней. Возможно это что-то настолько неуместное, что он сразу поймет.

Вокруг забора Максим брел по ощущениям очень долго. Слишком долго. Отсутствующее в этом пейзаже солнце каким-то образом все время слепило глаза. Ракушечник на ощупь оказался теплым, да и живым. Показалось, что он даже дышит.

Максим шел, думал обо всех этих странностях и едва не пропустил искомое неуместное растение. Большая золотистая фасоль с фиолетовыми стручками. Сначала она показалась рисунком на камне. Желтым на желтом и стручки, повисшие в воздухе.

— Ага, — сказал Максим.

Что делать с находкой он понятия не имел. Поэтому сел на сухую траву и довольно долго фасолью любовался. Никакой внятной идеи в голову так и не пришло. Потом он вспомнил, что в заборе должны быть дыры и отправился на их поиски.

Дыра нашлась через пятьдесят два шага. Небольшая, человек не пролезет. Зато пейзаж с черными камнями был виден отлично.

— Эй, резерв! — позвал Максим. — Это я, выходи! Эй!

Подождал немного, потом опять покричал. Еще подождал и покричал. Белобрысый мальчишка так и не появился. То ли спал, то ли был неспособен услышать кого-то стоящего с другой стороны забора.

Вообще странный забор. Если предположить, что эта степь — чаша. То получается, что мама заперла резерв в какой-то ее части. Части, которая почему-то непохожа на остальной пейзаж. У кого бы спросить об этих странностях?

Размышления на эту тему тоже ничего не дали. Родители далеко, задавать вопросы знакомым и родственникам кажется глупостью. Мало ли какие выводы сделают. В местных законах Максим все еще разбирался плохо.

Книги — лучшие друзья.

Парень понял, что ничего нового тут больше не увидит и вряд ли что-то поймет. Поэтому встал, потянулся и решительно отвернулся от стены. С какой стороны пришел, Максим не представлял, как-то не догадался пометить то место, возле которого подошел к забору. Что делать теперь, тоже не знал. Спросить у учеников Коярена, как от канала отсоединиться он не сообразил. Поэтому сделал единственное, что пришло ему в голову — пошел прочь от стены.

Брел долго, цепляясь ногами за траву и высматривая насекомых. Никаких пчел, жучков и бабочек так и не увидел. И далеко отойти от желтого забора почему-то не получалось.

Максим упрямо шел.

Забор не отставал.

Парню хотелось ругаться и пить. Но воды нигде не было, и слушать ругань было некому.

Потому он просто шел, пока его что-то не дернуло влево и вверх. Ощутив себя пойманной рыбой, парень замахал руками, и степь исчезла, сменившись темнотой, пушистыми звездами, опять темнотой и, наконец, знакомой пропастью.

Стукнувшись плечом об скалу, Максим, наконец, сообразил, что его вытаскивают, хмыкнул и решительно потерял сознание.

Над головой жужжали голоса. Что-то обожгло щеку, потом еще раз. На голову полилась холодная вода. А Максим лежал в какой-то полутьме, прислушивался к своему состоянию и пытался понять, когда же, наконец, его стошнит. После этого легче станет, наверняка.

Еще было интересно, что же он такое съел или выпил? И в каких количествах? Память на эти вопросы отвечать отказывалась. Она вообще была восхитительно пустой, до звона и эха.

— Как же с тобой сложно, — огорченно произнес знакомый голос прямо в голове.

Максим задумался о том, как обладатель голоса сумел миновать слух. А потом что-то щелкнуло, ярко вспыхнуло и его все-таки стошнило. Голоса над головой беспокойно завопили, кто-то поспешно перевернул лицом вниз и приподнял.

— Зараза, — простонал Максим сообразив где и почему находится.

Похоже его вытащили.

— Получилось? — хором спросили несколько голосов.

— Что? — туповато отозвался Максим.

— Отстаньте от него! — велел равновесник.

Максима поставили на ноги, поддерживая с двух сторон отвели подальше от пропасти и усадили на землю. Парень закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Нужно было срочно решить, что можно говорить этим ребятам, а чего не стоит. Наверняка ведь будут расспрашивать. О фасоли точно лучше не говорить. О заборе тем более. А вот про степь... Наверняка этот пейзаж что-то значит.

— Степь, — практически простонал Максим.

— А? — переспросил кто-то.

— Там степь, — объяснил Максим. — И дождя давно не было. А еще лопухи цветут и ковыль, как море.

— Гадство, — сказал равновесник.

Максим удивленно на него вытаращился.

Жизнерадостный парень широко улыбнулся.

— Ты ненормальный! — поставил диагноз. — Без инстинкта самосохранения! — прозвучало даже восхищенно. — Зачем ты его трогал?! Не пришло в голову, что это может быть опасно?!

Максим пожал плечами. Не объяснять же им, что нужно было посмотреть что растет под забором.

— Что он трогал? — спросил кто-то за спиной.

— Сосуд. К счастью, свой. Полез бы к чужому, мозги бы выгорели до состояния младенца.

— Какой еще сосуд? — удивился Максим. — Там были звезды и я трогал самую близкую.

— Звезды... — простонал равновесник. — Откуда ты такой взялся? Чаша, она ведь не где-то, она в том же месте, где и твое физическое тело, просто она настолько иное, что может существовать с этим телом одновременно ни капельки ему не мешая. А защищает ее сосуд, этакая смесь разума, воли, инстинктов. Это все равно, что пытаться читать чьи-то мысли. Тебя погребет под лавиной информации, там ведь невозможно отделить какую-то конкретную мысль. Сразу видишь и предпосылки и выводы и кучу всего лишнего... Это все знают!

— Спятить, — сказал Максим, решив не говорить, почему он не знает. А может и знает, просто эти знания пока заперты.

— Тебе это не грозит. Ты и так, того... — вздохнул равновесник. — Испытали, называется.

— Что испытали? — подозрительно спросил Максим.

— Тебя, — махнул рукой равновесник.

Максим моргнул, потом ругнулся, потом обозвал всех идиотами и поинтересовался, почему его решили испытывать? Оказалось, кого попало в их школу не берут и все без исключения ученики должны пройти испытание на храбрость. И раз Максим попался на заинтересованности видом своей чаши, то зачем придумывать что-то еще? Был бы пугливым, спускаться в пропасть не рискнул бы.

Испытуемому после этих слов только и осталось покачать головой и попроситься домой.

Ребята взяли с него слово, что он будет приходить в их школу, пусть даже не каждый день. Ежедневно там мало кто ходит. Потом объяснили, что со здоровьем у него на данный момент некоторые проблемы, поэтому от срезков лучше держаться подальше. Полюбовавшись выражением его лица, подхватили под руки и отправились искать транспорт.

— А степь там почему? — вспомнил о своем вопросе Максим.

— Она тебе нравится, — добродушно улыбнулся равновесник. — Чаша всегда выглядит так, чтобы нравиться. Превращается в то, на что ее хозяину приятно смотреть.

— Понятно, — вздохнул Максим.

И никакой тебе загадки.

Степь Максиму нравилась, особенно такая, прожаренная летним солнцем. Море тоже нравилось, но изображать воду чаша, наверное, не хотела. Земная твердь, она надежнее.

Домой ехали долго и нудно. Давно успел закончиться день, пришла ночь, а они все так же уныло тряслись на скрипучей телеге управляемой неунывающим дедком. К городу транспортное средство доехало глухой ночью. Зевающие стражи ворот после недолгих переговоров пропустили путешественников. Максима довели до его квартиры, посоветовали хорошо поесть и отоспаться, после чего с чистой совестью разошлись.

А утро встретило Максима радостной вестью о том, что его ждет Серая Кошка. И явиться он должен немедленно.

Пришлось вставать и, зевая изо всех сил, идти.

Тетя Айра смотрела на Максима, как он в свое время на подкованную блоху в музее миниатюр. Только микроскопа и не хватало. А так один в один. На лице смесь любопытства, брезгливости и капельки восхищения. Руки за спиной. Видимо тоже хочется потрогать экспонат.

Даже интересно, с чего такая честь?

— Что ты творишь? — торжественно спросила Серая Кошка.

Максим пожал плечами. Мало ли что она имеет в виду. Сейчас начнешь объяснять и окажется, что именно об этом проступке дама ничего не знает. Папа в свое время ловил на этом детей.

— Думаешь, зачем я тебя отправила слушать лекции по истории города? — задала следующий вопрос тетушка, поняв, что каяться во всем подряд племянник не станет.

— Чтоб у меня было меньше свободного времени, — выдал самую вероятную, по его мнению причину.

Серая Кошка задумчиво хмыкнула.

— И это тоже, — кивнула и мрачно добавила. — Но не только и не в первую очередь.

Максим потер пальцем переносицу и выдал следующее предположение:

— Чтобы показать меня горожанам.

А что? На лекции тащиться далеко, уйму людей по дороге встречаешь.

Тетушка совершенно по-кошачьи фыркнула.

— Ты не рыжая обезьянка, чтобы тебя демонстрировать.

Парень дернул плечом и помимо воли улыбнулся. С обезьянкой его до сих пор не сравнивали. Но то, что не демонстрируют, как диковинку, почему-то греет.

— Чтобы я историю изучил? — с сомнением сказал, немного подумав.

Тетушка покачала головой.

Максим и сам в эту версию не верил, поэтому опять улыбнулся и уставился Серой Кошке в лицо, пытаясь изобразить наивность и искренний интерес.

— Весь в отца, — проворчала Айра. — Терпению и сдержанности тебе нужно научиться, — объяснила ядовито. — Иногда жизненно необходимо смолчать, не отреагировать, сделать вид, что не заметил того, что тебя пытаются задеть.

— Ага, — жизнерадостно закивал Максим, ощущая себя дрессированным слоном. — Но все запомнить и отомстить, когда не ждут.

Тетушка покачала головой.

— Можно не мстить, можно просто попросить расплатиться в тот момент, когда этим людям что-то от тебя нужно. Точнее, не попросить, а намекнуть. Намекнуть так, чтобы они до последнего сомневались, что это был намек. Так веселее.

Максим кивнул. Так действительно веселее. Только у него вряд ли получится. Не умеет он запоминать разные глупые обиды. Проще сразу врезать по роже и пойти дальше своей дорогой. Блокнотик что ли завести? И записывать все. А потом тратить кучу времени на чтение его содержимого. Чтобы не дай бог не забыть кому-то и на что намекнуть, когда время придет.

Выражение лица у парня было скептическое.

Айра опять покачала головой и велела:

— Садись!

Максим неторопливо подошел к шикарному креслу у стены, сел на краешек и приготовился слушать.

Тетушка его не разочаровала. Выносить мозг она умела не хуже отца.

— Ты! — яростно рявкнула она, перестав расписывать глубину падения рода после того, как в него влился сын ее непутевого братца. — Прошло совсем немного времени, а ты уже успел побывать в тюрьме, тебя видели нетрезвого ночью на выходе из города, ты устроил драку чуть не со всеми своими соучениками.

— Это они устроили, — справедливо возразил Максим. — И вообще, я рядом с этими избранными детьми великого народа деградирую. И мне это не нравится.

— А ты не деградируй! — велела Айра. — Тебе что, заняться больше нечем?! Только и осталось подстраиваться под кучу балбесов, перевоспитать которых уже не надеются даже их семьи? Подумай головой! У тебя во время лекций куча свободного времени, главное лицо заинтересованное держать. И тебя там видит уйма народа, так что в случае чего никто не заподозрит, что ты занимался чем-то предосудительным!

Парень удивленно моргнул, потряс головой. Не помогло. Он уныло обвел взглядом обстановку комнаты. Мебель как мебель, красивая, правда. Стулья на изогнутых ножках, обитые серо-зеленой тканью с вышитыми черными нитками лилиями, теми самыми, тигровыми. Кресла с такой же обивкой. Стол. Роскошный стол, массивный, с каменной столешницей и целыми картинами, вырезанными на деревянных ножках. Правда, назвать эти массивные подпорки ножками, наверное, неправильно. Стены светлые, жемчужно-серые, разрисованные зелененькими побегами неизвестного Максиму растения. На фоне той, что слева обыкновеннейшие полки, без каких-либо украшений, даже задней стенки нет. А на этих полках уйма занимательных вещей. И медная астролябия, и изящный глобус, и парусник на подставке, и какие-то куклы, статуэтки, непонятные приспособления. А в центре всего этого великолепия цветущий ярко-белыми цветами кактус. Справа собственно стол, кресла и стулья. Напротив двери-картины с изображением огромной синей луны висящей над городом, окно во всю стену. За окном вид на школу. Максим даже нашел башню в которой прятался с Тайрин.

— Ничего не понимаю, — сказал парень, решив, что помолчал достаточно долго для того, Чтобы Серая Кошка заподозрила обдумывание ее слов.

Тетушка пренебрежительно фыркнула.

— Лекции Вартака идеальное место для того, чтобы извлечь воспоминания. На маленькие всплески энергии никто не обратит внимания, там все ученики занимаются чем попало, лишь бы не уснуть. Большинство, правда в карты играют, навешивая на них иллюзии, некоторые заряжают игрушки, которые принимают за амулеты.

— И?! — удивился Максим.

Причем тут воспоминания к игрушкам, картам и всплескам энергии.

— Ох, балбес, — вздохнула тетя Айра. — Я почему-то думала, что ты сообразительнее. Когда ломаешь замок, даже в собственной голове, высвобождается энергия, которая его держит. А повторяющиеся всплески одинакового диапазона привлекают внимание. Мало ли, может ты там заряжаешь бусины, создавая взрывающееся ожерелье, или еще какой-то глупостью занимаешься.

— Ага, — сказал Максим. — А как эти замки ломать?

— Не знаю, — равнодушно пожала плечами тетушка. — Как-то же ты их до сих пор ломал, не дожидаясь, пока распадутся сами. Так и делай дальше.

Парень удивленно на нее вытаращился. Почему-то он не помнил никаких взломанных замков. Звездочки ловил, было дело. И держал их в руке, пока не впитаются под кожу. Правда, уже после четвертой на ладони был такой ожог, что его выбросило из чаши.

С другой стороны, может эти звезды и есть Кошкины замки?

— Я попробую, — сказал покорно.

Читать на лекциях не получится, а так, хоть какое-то занятие.

— Не больше двух подряд. Потом делаешь перерыв, убеждаешься, что в голове меньше пустоты и продолжаешь. Думаю, за день без вреда для психики можно сломать штук шесть-восемь. Сам посмотришь по самочувствию.

Максим кивнул.

Хоть какая-то польза от родственников.

Парень встал, поблагодарил Айру и, решив, что аудиенция окончена, направился к выходу.

— Стоять! — велела добрая женщина, таким тоном, что ноги сами приросли к полу. — На место!

Командует как собакой!

Максим возмущенно засопел, но вернулся в кресло.

— А сейчас у нас будет день приветствий, — мстительно сказала Серая Кошка, прищурив глаза. — И начнем мы, пожалуй, с двоюродного дедушки. Старику так одиноко в его башне. А выйти из нее он не может. За пределами башни его имеет право убить первый встречный. Вальд вообще был изобретателен в наказаниях. За что его и отравила собственная дочь. Или она его отравила за то, что не давал выйти замуж? Нельзя так тиранить детей...

Максим вытаращился на тетушку как на привидение.

— Какой день? — переспросил зачем-то.

— Приветствий! — загадочно улыбнулась Айра, накидывая на плечи широкий алый шарф. — Нам нужно представить тебя родственникам, которые по какой-то причине не могут прийти во дворец. Познакомишься с ними, узнаешь, как они дошли до своего нынешнего состояния и, возможно, не станешь повторять их ошибок. Обычно день приветствий проводят в четырнадцать лет, но у тебя случай особый.

День приветствий оказался действительно днем. По родственникам Максима водили до глубокой ночи. И старик не выходящий из башни оказался не самым интересным экземпляром в этой коллекции недоумков и моральных уродов. Дедульку в башню посадили всего лишь за то, что обокрал родственников и проиграл всю сумму в кости, еще и долгов набрал, в счет которых неведомый Вальд отдал кредиторам его жизнь. Некоторые кредиторы успели благополучно сгинуть, но их тут же заменили наследники, не менее обозленные на затворника за потерю одолженного.

Среди родственничков, к удивлению Максима, нашелся и пылкий юноша с изуродованной физиономией, додумавшийся притащить в город демона, запакованного в якобы невероятно прочную сеть. И тетенька пытавшаяся выменять своих новорожденных детей на какую-то сверхмощную игрушку, как выразилась тетя. И придурок-химик, случайно обрушивший кусок городской стены. И несколько лжесвидетелей, не сообразивших, что их слова проверят на тропах шторма. А разных неудачливых интриганов пытавшихся как-либо навредить семье собралась целая толпа, расселенная по окрестным селам в качестве бесплатной магической помощи.

Уродов в семье оказалось много. Немного утешало, что эта коллекция собралась за три столетия. До этого подобных провинившихся либо казнили, либо отдавали в своеобразное рабство в чужие дворцы, иногда даже в другие города, в зависимости от проступка. Некоторые умудрялись получить право вернуться. Впрочем, сейчас тоже можно заработать это право. Но наказанные почему-то не спешили. А кто хотел, давно заработал.

— Впечатлился? — ласково спросила тетенька, когда Максима наконец-то довезли домой.

Парень кивнул, смутно подозревая, что ему намекали на то, что в этой семье не принято вытаскивать своих родственников из неприятностей, которые они сами для себя устроили. Впрочем, об этом же говорил тот странный судья, отправивший Максима и Тайрин в тюрьму камана Дамии.

— Что собираешься делать? — задала следующий вопрос Кошка.

— С чем? — мрачно уточнил Максим.

— С собой.

— Вы ничего обо мне не знаете, — сказал парень. — Не знаю, кто и что придумал, но...

— Болван! — припечатала тетенька. — Никто ни в чем тебя не подозревает! Просто, ты должен понять, из маленьких случайностей, которые ты себе позволяешь, может однажды родиться большая проблема! Думаешь, Маян хотел ту стену обрушить? Нет. Он просто слишком увлекся и перестал анализировать происшествия. Происшествия мелкие и казалось бы незначительные. Сдерживай себя! Не наживай врагов на пустом месте.

— Постараюсь, — пообещал Максим.

Говорить о том, что он, похоже, уже нажил, совсем не хотелось. Разобраться бы сначала, откуда эти враги взялись и что сделали. Не Птицу же пытать. Вряд ли он что-то внятное расскажет. А вот тот, кто посадил фасоль, может темой допроса заинтересоваться.

А может, это просто паранойя.

Распрощавшись с тетей, Максим упал на кровать и попытался подумать.

По всему получалось, для начала следует выяснить, что фасоль, растущая в чаше, из себя представляет и уже оттуда плясать. Хоть какая-то подсказка.

— Как вырастить фасоль? — спросил парень у кошки лежащей на подоконнике. — Как вообще можно что-то вырастить в месте, которое выглядит так, как подсознательно хочется хозяину? О фасоли я никогда не мечтал.

Подумав еще немного, Максим решил, что попробует расспросить учеников Коярена. Им он уже рассказал про степь, а значит, его любопытство парней не очень удивит. Вот не знает он, как и почему выглядят чаши резерва, но очень хочет узнать. А еще жутко интересно, можно ли как-то внести изменения в пейзаж?

С этими мыслями Максим и уснул.

Проснулся Максим от того, что ему на нос села муха. Наглая такая, не реагирующая на взмахи ладонью. Попытавшись муху прибить, парень таковой не обнаружил. Улетела, наверное.

Вздохнув об ушедшем сне, парень открыл глаза и мстительно осмотрел потолок в поисках мухи. Не нашел. Похоже, за насекомое он принял припекающий лучик солнца, пробивающийся в щель между занавесками. Или потолок эту муху не интересует, улетела она в другое место.

Парень сел, потянулся, слез с кровати и потащился к окну, чтобы впустить в комнату свет и поискать муху на мебели. Раздвинув занавески Максим широко зевнул, развернулся к комнате и замер с открытым ртом.

В квартире выросла золотистая фасоль. Оплела стены, обняла дверь, букетом взгромоздилась на стол. Максим изумленно таращился на это явление. Слишком оно было похоже на застывшую музыку. Пожалуй, на печальную мелодию, исполнявшуюся скрипкой. Красиво и похоже на растение посаженное кем-то у него в чаше.

— Зараза, — сказал парень и ущипнул себя за руку. — Похоже, не сплю.

Он подошел к столу, осторожно дотронулся до фасолевого побега.

Упругий и прохладный, на металл похож больше, чем на растение.

— Вот только тебя мне и не хватало, — сказал парень, очень ярко представив, что будет, если сюда сейчас придет Тайрин. Вряд ли ее удастся убедить, что он вырастил это нечто самостоятельно. Обязательно устроит допрос. А врать ей не хотелось. И посвящать в свои проблемы тоже. Еще ринется их решать.

Максим потер переносицу, тоскливо осмотрел комнату и остановил взгляд на кровати, точнее, на подкроватном пространстве.

Выяснить что оно такое можно и потом. Сейчас главное спрятать. Хоть как-то. Выбросить всегда успеет, тем более казалось, что выбрасывать как раз не стоит. Во-первых, кто-то может подобрать. Во-вторых... Что во-вторых, Максим не знал, точнее, не мог сформулировать, даже для себя. Да и жалко было эту фасоль. Красивая.

Следующие минут двадцать парень стаскивал фасолевые побеги со стен и мебели, сматывал в подобие клубка. Клубочек получался не хилый, хоть частью снеговика делай. Затолкать его под кровать удалось с трудом. Потом Максим еще норовившие выпасть наружу стебли утрамбовывал. Перестилал постель, стараясь, чтобы простыня свисала как можно ниже. Пил чай, пытаясь понять, заинтересует кого-то подкроватное пространство или нет? И старательно гнал от себя мысли о ядовитых испарениях, растениях-убийцах и прочих опасностях.

В конце концов, убить можно и проще. А все остальное...

Есть Тайрин, которая поймет, если Максим начнет вести себя неадекватно. Очень он на это рассчитывал.

А про фасоль нужно выяснить как можно быстрее. С этой мыслью парень вышел из дома.

Немного сутулый парень в одежде посыльного удивленно рассматривал комнату. Того за чем он пришел, не было.

— Выбросил он ее, что ли? — недовольно спросил сам у себя и громко щелкнув, захлопнул шкатулку-раковину, в которую собирался затянуть выращенную накануне пугалку.

Зря растили. Испуганным мальчишка не выглядел, если верить наблюдателям. Отправился с утра по своим делам, даже насвистывал, настолько беззаботно, что у кого-то кулаки зачесались. То ли не понял, на что ему намекают, то ли решил игнорировать. Ни в одном из этих случаев он не побежит жаловаться и просить помощи, на что так рассчитывал заказчик.

— Странный мальчишка, — пробормотал фальшивый посыльный, засунул шкатулку в карман и поспешил покинуть чужое жилье.

Посыльные имеют право переступать чужой порог без разрешения. Оставить послание и уйти, немедленно. Если они задержатся, сработает защита от воров, и тогда позора не оберешься. Нельзя нарушать избранный образ. Иначе из невидимки превратишься в яркий маяк. И хорошо, если заинтересуются соседи или зеваки из питейного заведения. Могут ведь и стражи подойти. А столкновение со стражей — последнее дело. После такого наверняка уволят, не глядя на все заслуги.

Но все-таки интересно, что мальчишка сделал с пугалкой? Энергии в нее закачали много, и если сумеет ее извлечь, использовать можно как угодно. Вот будет весело, если он что-то разрушит. Энергию ведь опознают, и искать будут вовсе не этого непонятного родственника Серых Туманов. И как тогда заказчик будет оправдываться?

Впрочем, его проблемы. Четких указаний, что делать с этой энергией не было.

Фальшивый посыльный улыбнулся и бодро зашагал по улице. Спасение своей чести и спокойствия заказчик не оплачивал, так что и беспокоиться не о чем. Хотя заключенная в пугалке энергия могла пригодиться.

О ландшафтном дизайне и мстительности.

Дождь весело стучал по крыше, шелестел в листьях, звонко хлопал по лужам и даже не думал заканчиваться, не смотря на все уверения равновесника Итиша. Максим сидел на пороге школы, вместе с этим равновесником и еще несколькими неудачниками, не успевшими уйти домой до начала ливня, наблюдал за лопавшимися в луже пузырями и думал. Обо всем подряд. Мысли скакали от пейзажа расплывавшегося в струях дождя, до тетушкиных претензий. Надолго ни на чем не задерживались.

Вообще, так вот сидеть было очень спокойно. Можно даже задремать. Все равно дома никто не ждет. Тайрин пропадала на каком-то задании вне города. Ее друзья Максимом не интересовались. А кошка где-то загуляла. Наверное, нашла себе кота.

Школа Коярена оказалась не самым плохим местом. Никто к Максиму здесь не цеплялся. Выяснили, что его уровень владения холодным оружием не ниже третьего круга, и сообщили в какие дни тут можно найти людей равных по умениям. Они здесь учатся друг у друга, проводят спарринги и выслушивают замечания изредка заглядывавших учителей.

Вообще кругов было восемь. Восьмой самый низкий из возможных. Когда ученик достигал этого круга, ему вручали ленточку с соответствующим количеством вышитых кружочков. Достигая следующего, ученик отрезал лишний кружок от ленты и вешал ее обратно на стену. Или в ящик стола прятал. Тут уж, кто где хранил этот ценный экспонат.

Максиму ленточку пообещали принести через пару дней. Их изготавливали из специального материала и вышивали вручную.

А еще сообщили, что ему есть чем гордиться. Третий круг в его возрасте — это очень хорошо. Чем выше круг, тем сложнее его достигнуть. И чаще всего люди банально ленятся приложить больше усилий, уверенные, что никуда оно не денется. Максим в ответ пробурчал, что учителя были хорошие, на этом от него и отстали.

— Да, — сказал Максим, когда мысли затронули валявшуюся под кроватью фасоль. — Итишь, а внешний вид чаши можно как-то поменять?

Равновесник широко зевнул и уставился на Максима с любопытством.

— Можно, — сказал лениво и равнодушно. — Когда меняется человек, его взгляды на жизнь, любимый пейзаж, еще что-то, тогда меняется и чаша. Подстраивается под изменения, произошедшие в хозяине.

Максим вздохнул. Явно не его случай.

— Я если я прямо сейчас хочу? Розы, например посадить.

Прозвучало глупо, но равновесник задумался, подставив ладонь под струю воды, срывавшуюся с крыши.

— Наверное, как-то можно, но не стоит. Изменения в чаше могут повлечь за собой изменения в тебе. Были прецеденты.

А вот это уже интересно.

— Какие еще прецеденты? — спросил Максим, подавшись вперед.

— Плохо помню, — вздохнул Итишь. — У меня с историей нелады. Неинтересна она мне. Кто-то кого-то подчинял и отправлял убивать. А еще так можно энергию запечатать, только там нужно сажать в центре чаши, иначе ничего не получится. Пойдет перекос, в чаше случится что-то вроде шторма, который сметет все лишнее. Голова у хозяина этой чаши болеть будет, может даже в кому впасть ненадолго, но это не смертельно.

— А запечатывание энергии смертельно?

— Нет. Но там, если вовремя не кинуться и не убрать все лишнее, зарастет поток. А это навсегда. Никто не рискнет его открыть. Выплескивается столько энергии, что половину города может разрушить. Как ты понимаешь, те, кто будет рядом с хозяином этой чаши, точно не выживут.

— И что нужно сажать? — мрачно спросил Максим, подозревая, что ту самую фасоль. Не зря же похожую в квартиру притащили. Намекали. Если не ему, то Тайрин, которая не могла не заинтересоваться. Хорошо, что ее нет в городе.

С другой стороны, раз любители бобовых об отсутствии Тайрин не знают, можно надеяться, что стражи на этот раз ни причем.

Итишь посмотрел на Максима удивленно. Чему-то улыбнулся и полез в свой рюкзак цвета хаки, наверняка притащенный какими-то контрабандистами с Земли. Долго там копался, чем-то шуршал, а потом извлек блокнот и карандаш.

— Это я помню, — сказал не без гордости. — Смотри.

И начал быстро, штрихами, рисовать растение удивительно похожее на то, что валялось у Максима под кроватью.

— Фасоль, — сказал парень. Даже разочарование получилось изобразить. Мол, рассчитывал увидеть что-то более впечатляющее.

— Угу, — подтвердил Итишь, отложив блокнот. — Не розы. Всякие вьющиеся растения вообще проще создать из энергии, не нужно задавать большой жесткости и конкретного направления роста. И растут они быстрее. Энергозатраты у них меньше. А у роз еще и колючки. Филигранная работа.

— Ага, — сказал Максим.

Теперь он хотя бы знал, что искать. Понять бы еще — где? В дворцовую библиотеку с таким вопросом не пойдешь и маминой стеночкой не отговоришься. Может сходить в городскую? Там книги выносить нельзя, придется читать на месте. Зато никого не заинтересует, что именно читаешь и зачем. Насколько Максим понял, местные студиозы интересуются многими вещами, в том числе и теми, которые опасны и вряд ли когда-то им пригодятся. Лишь бы было о чем поговорить. А мешать кому-либо просвещаться, тут не принято. Да и вряд ли там есть совсем уж опасные книги.

С фасолью в принципе все понятно. Пытались посадить в центре, но помешал мамин забор вокруг запертых воспоминаний. Проблема в том, что на рисунке Итиша не было стручков. Следовательно, в чаше растет что-то модифицированное. И по-прежнему опасное для тех, кто возьмется помогать.

Может поискать эти стручки отдельно? Фиолетовенькие. Максим никогда фиолетовый цвет не любил, как чувствовал.

И с клубком под кроватью нужно что-то сделать. Подкинуть Птицам, что ли?

Парень ярко представил, как тащит фасоль по темным улицам. Несет по лестницам, потому что в лифт тащить не умно. Прячется с ней по чужим садам. Проползает по клумбам. А в конце пути торжественно бросает на голову спящему Птице, каким-то образом сумев залезть на подоконник и протиснуть клубок в форточку.

Дурацкая идея. Проще сжечь, если она горит.

Или лучше для начала выяснить из чего фасоль состоит. А то мало ли. Еще взорвется при попытке поджечь.

Дождь постепенно затихал. Все еще шептал что-то в кронах деревьев. Но небо светлело. В разрывы прозрачных туч проглядывали солнечные лучи, и казалось, что небо пытается улыбнуться.

Все будет хорошо, правда ведь?

Максим не сдержался и улыбнулся небу в ответ.

— Все, расходимся! — велел равновесник, ловко вставая на ноги. — Эта морось еще долго будет падать. Замучаемся ждать. А сильно уже не вымокнем.

— Вашим контрабандистам следовало тащить сюда зонтики, а не рюкзаки, — проворчал Максим.

Спорить он не собирался, просто вспомнил о зонтиках. От него довольно дружно отмахнулись, послав полоть чей-то огород. Хорошие ребята. Веселые. Не зацикленные на собственном величии. Хотя им, в отличие от избранных детей великих семей, было чем гордиться.

Очередная лекция по истории города прошла на удивление быстро и незаметно. Максим даже огорчился, когда она закончилась. Он только-только настроился на ловлю звездочек-воспоминаний, умудряясь краем сознания держать заинтересованность на лице и следить за обстановкой в аудитории, как Вартак захлопнул толстый том и сказал, что все свободны.

Максим от отчаяния схватил первое, что попалось под руку. Вывалился из чаши, ошалело помотал головой и начал судорожно скидывать в сумку вещи.

Соученики опять делали вид, что его не существует. Максим подозревал, что им тоже сделали внушение. Вряд ли столь оригинальное, как ему, но, похоже, действенное.

Интересно, насколько этого внушения хватит? Его, в случае чего, оно не удержит.

Пойманное воспоминание пока не подавало признаков жизни.

Тайрин еще не вернулась, и Максим решил попытаться разобраться с фасолью. Девушка вряд ли позволит ему заниматься подобными глупостями. Поэтому придется тащить странное растение в укромное место и там изучать. Еще бы это укромное место найти. Парень знал только подземелья, по которым бродят контрабандисты и прочие подозрительные личности, и башню при школе, до которой еще нужно как-то дойти. Да и в квартире оно удобнее.

Размышляя с чего бы начать, парень добрел до дома. Никаких сюрпризов, к счастью, на этот раз его там не ждало. Но он на всякий случай все осмотрел, даже в шкаф заглянул. Просыпаться в компании неизвестных науке растений Максиму не понравилось.

Убедившись, что ничего и никого нет, Максим задернул занавески, вытащил из-под кровати фасолевый клубок и сел над ним подумать.

Думалось плохо. Сначала захотелось есть. Парень сжевал вчерашний пирожок, потом яблоко, потом семечки. Потом понял, что хочет супа, которого не было в холодильнике. И холодильника тоже не было.

Суп был в питейном заведении напротив, но идти туда было лень.

Вздохнув, парень поудобнее устроился над клубком, настроился...

И ему захотелось пить. Очень. Так, словно он день бродил по пустыне, а вода закончилась еще вчера.

— Что за нафиг? — спросил у вселенной, начиная подозревать, что на него воздействует фасоль.

Или это волнение, замешанное на страхе? Мандраж. Как на экзамене.

— Зараза.

Максим сходил попить воды, опять сел перед мотком, поерзал и понял, что у него нет ни единой мысли. От нечего делать он отмотал кусочек растения и попытался его оторвать. Кусочек не поддался. Парень осмотрелся, увидел нож, торчащий в щели подоконника, пожал плечами и пошел вооружаться.

Минута неспешного отпиливания показала, что ножам фасоль не поддается.

Пришлось потереть переносицу и еще немного подумать. Ничего кроме оружия из потока хаоса в голову так и не пришло, хотя и оно казалось плохой идеей.

А вот других не было. Ни хороших, ни средненьких.

— Ладно, — сказал Максим, пытаясь себя подбодрить. — Рискнем.

Максим оперся локтем о колено, подпер ладонью щеку и еще немного подумал. Так, на всякий случай. Потом вытащил из потока что-то похожее на кинжал и легко перерубил побег.

Вспышка была яркая.

Парень свалился на спину, шустро перевернулся на бок и попытался отползти. Далеко не уполз. Стукнулся головой о стену и сел. Проморгавшись, Максим обернулся, пытаясь оценить разрушения.

Клубок явно уменьшился. Намного уменьшился, чуть ли не вполовину. Столько Максим явно не отрубал.

Отрубленной части нигде видно не было. Зато на полу темной лужицей расплылась энергия, довольно быстро испарявшаяся. Вокруг нее ярким ореолом горел огонь.

Максим зачарованно смотрел на пламя. Долго смотрел, пока не понял, что костер разгорается, огненная кайма расширяется и, потрескивая, подбирается к шкафу.

— Зараза! — рявкнул парень, вскакивая на ноги.

Безумно заметался по комнате разыскивая посудину побольше. Потом, спотыкаясь, побежал за водой. Потом еще раз и еще. Потом все-таки навернулся, разбив с таким трудом найденную вазу. Хихикнул и пополз искать ей замену.

А потом с потолка пошел дождь, затушив разгорающийся пожар. Заодно он привел Максима в чувство. Парень уселся в лужу, тряхнул головой и зачем-то еще раз хихикнул.

Исследователь! Сам же понял, что обращаться с фасолью нужно аккуратно. С самого начала понял! А потом ее ножиком. Понятия не имея, что оно такое и из чего состоит.

Тупица.

Вздохнув и представив, что бы сказал папа, парень решил поинтересоваться, откуда взялся дождь. Противопожарная система тут такая, что ли? Хотя вряд ли. Родственники бы сказали.

Максим встал на ноги, шагнул к шкафу и тут заметил их. Девушку. Блондинку. Красивую. И полосатую кошку Шасу, сидящую у ее ног. Находилась эта парочка у двери и смотрела на Максима одинаково скептически. И если Шаса имела на это право, все-таки давно знакомы, то какое дело до его глупостей этой девушке, парень откровенно не понял.

— Так вот ты какой! — сказала блондинка, вдоволь налюбовавшись мокрым хозяином квартиры.

Прозвучало радостно. Словно девушка нашла потерянного в детстве брата.

А в родственниках Максим разочаровался, так и не успев ими очароваться.

— Я сестра Тайрин, старшая, — затараторила гостья, приближаясь к парню неотвратимо, как лавина к уютной долине. — Я когда узнала, что у нее есть пара, все время хотела познакомиться. А у нее то дела, то проблемы, то она уехала. Как будто прячет. Вот я и решила сама прийти, не дожидаясь представления. Я и сама представиться могу. Я Эста.

— Старшая сестра Тайрин, — ошарашено произнес Максим.

— Да! У меня выходной и я решила прийти. А где сестренка? Работает, наверное. Выбрала она себе работу, престижно, конечно, но ведь опасно и времени вечно нет. Я бы так работать не хотела. Хотя и моя работа не без изъянов, но ведь не настолько, чтобы о родственниках забывать...

Каким образом болтливой гостье удалось загнать Максима в закуток между шкафом и стеной, он, откровенно говоря, не понял. Он даже не заметил, что отступает от нее. А девушка удовлетворенно улыбнулась, уперла руки в бока и потребовала:

— А теперь рассказывай!

— Что? — ошалело спросил Максим.

Эста тяжко вздохнула, посмотрела на трущуюся у ног Шасу и загадочно улыбнулась.

— Какой милый мальчик, наивный, — сказала кошке. — Воспитывать такого и воспитывать...

Максим моргнул и вспомнил, кто здесь хозяин.

— Чего ты хочешь? Сестра Тайрин.

Изобразить недоверие получилось хорошо, но девушку ни капельки не проняло.

— Я ему пожар потушила, а он даже спасибо не сказал, — пожаловалась Шассе.

Кошка басовито мяукнула, видимо подтвердила.

— Спасибо, — кивнул Максим.

— Так бы и раньше, — ласково-ласково, медово-сладко сказала блондинка и отступила на шаг.

Потом еще на один и еще. А потом остановилась возле фасолевого клубка. Кошка села рядом, уложила хвост на передние лапы и застыла.

Максим оперся спиной на стену и сложил руки на груди, стараясь показать, что готов выслушать все, что ему желает сказать гостья. Эста в ответ улыбнулась, осмотрела комнату и застыла, широко открыв глаза. Артистка погорелого театра.

— Где ты взял эту штуку? — промурлыкала девушка, глядя на отощавший клубок с неподдельным восторгом.

— Нашел, — мрачно сказал Максим.

Действительно ведь нашел. Правда, в своей собственной комнате, но это уже частности.

— Нашел, — почти пропела Эста. — Какая прелесть.

Она обошла клубок по кругу и остановилась перед Максимом.

— Почему я ничего такого не нахожу? У меня как раз два разряженных амулета. Поисковик и менялка.

Названия амулетов парню ничего не сказали, поэтому он кривовато улыбнулся и попытался посмотреть на клубок с гордостью. Мол, знай наших!

— Давай поделим! — жизнерадостно предложила девушка. — Пополам!

— Э-э-э-э... — загадочно протянул Максим.

Делить он вроде уже пытался. Второго пожара комната наверняка не переживет.

— Не беспокойся, — продолжала феерить девушка. — Я умею ставить пробки. Во второй раз не растечется, а оболочка тут крепкая, видишь, даже затянулась самостоятельно.

Максим осторожно кивнул и задумался о том, как бы выведать у Эсты, что оно вообще такое. Похоже, девушка уверенна, что он знает.

— Так вот, смотри и учись! — девушка присела над клубком и вытащила из него побег. — Не знаю, у кого ты его стащил, но первое, что было нужно сделать, изменить внешний вид. Чтобы не нашли. Не смотря на запрет их создавать, все равно ведь будут искать. Энергия безлика, а в оболочку могли вшить маяки. А если мы ее структуру поменяем, они растекутся по всей поверхности и тоже станут безликими.

Парень глубокомысленно кивнул.

— Знаешь, из-за чего их запретили? — улыбнулась Эста, поглаживая побег.

Максим честно помотал головой.

— Из-за таких личностей как ты! — выдала девушка. — Которые устраивали пожары и взрывы, пытались вытащить из накопителя энергию.

— Ага, — сказал парень.

Так это накопитель! Кто бы подумал.

— Вот! — подняла палец вверх девушка. — Недоучки всегда все портят! Я видела картины садов, в которых выращивали такие накопители. Красота. А потом взяли и запретили. После взорванной городской стены.

— Да?! — зачем-то переспросил Максим.

Похоже у них любимее национальное развлечение — разрушение этих несчастных стен. Или соревнование. Нужно придумать наиболее запоминающийся способ.

— Да! — припечатала девушка. — Так что учись, пока у меня есть желание тебя учить. Чего стоишь? Оттуда ты мало что увидишь!

Максим послушно присел, вспомнив Тайрин. Она такая тихая и спокойная, по сравнению с сестрой. И командует меньше, особенно таким тоном.

— Вот! — рявкнула блондинка на ухо. — Разматываем.

Фасоль от ее рывка размотался почти полностью.

— Выбираем точку разрыва.

Приподняла на ладошке чем-то приглянувшуюся часть.

— Ставим пробки. Две. Одновременно.

Эста двумя пальцами нажала на побег, и одно растение распалось на два. Девушка шустро начала наматывать на руку приглянувшуюся часть, через локоть и ладонь. Максим приподнял свою, и посмотрел на пробку. Оказалось обычная густая капля, медленно зарастающая.

— Понял? — спросила девушка.

— Да, — кивнул парень. — Спасибо!

— Теперь меняем внешний вид, — предвкушающе улыбнулась Эста. — Это будет интересно. Я такое сделаю... Заряжу амулеты, а остатки подкину одной сволочи. Он меня на всю жизнь запомнит, если догадается, кто с ним так поступил. Но ничего не докажет! Пускай его папочка спасает. Опозорится...

В голосе девушки было столько предвкушения, что Максим посочувствовал несчастному, умудрившемуся ее разозлить. Но высказываться не рискнул. Еще передумает учить.

Красавица и злючка.

Похоже, Тайрин тоже не повезло с семьей.

С другой стороны, понятно, почему папа именно такой, какой он есть. Всю жизнь прожил в этом безумном городе, в окружении впечатляющих родственников, половина которых за свои художества исполняют роль музейных экспонатов. А потом еще убить пытались, после чего пришлось притворяться забытым на Земле мэгом.

У него еще мягкий характер после всего этого.

Внешний вид своей части фасоли девушка меняла долго и вдумчиво. Оказалось, это ручная работа.

Сначала Эста аккуратно растягивала побег, потом его сжимала в ладонях и начинала лепить, словно размягченный пластилин. Она склеивала несколько побегов вместе, скручивала косичкой, связывала и выравнивала узелки, оставляя небольшие уплотнения. Под ее пальцами фасоль постепенно превращалась в некое подобие плетеного коврика — золотистого с фиолетовыми рыбками.

— Главное не спешить, — бормотала девушка. — И не растягивать оболочку до предела. Порвется, и будет еще один пожар. Ты не думай, это ее разорвать сложно, когда тянешь всю поверхность. А когда разминаешь по точкам, она буквально течет. Так и задумывалось, чтобы работать было проще.

Максим старательно кивал и пытался разминать. Что-то даже получалось. Но получалось коряво и некрасиво.

Впрочем, красота ему была ни к чему. Все равно под кроватью никто не увидит.

— А почему он разноцветный?

— Кто? — отстраненно спросила Эста, увлеченная творчеством.

— Накопитель, — сказал Максим. — Стебли золотистые, стручки фиолетовые.

— Кто их знает? — проворчала девушка. — Эстеты. Насколько я понимаю, стебли похожи на такую штуку, которой энергию в чаше можно перекрыть. Не помню, как она правильно называется. А стручки... Без понятия, почему именно фиолетовые, может любимый цвет создателя этого шедевра. Но вообще в такую форму удобно упаковывать ловушки. Свернул энергию в горошину, задал направление развития и спрятал, чтобы раньше времени не сработало. А потом кто-то повредит стручок и получит проблему. Ловушку ведь даже не почувствуешь, пока она не сработает. Но ты не бойся, эти стручки наполнены свободной энергией, как и побеги. Оболочка на самом деле единое целое и ловушкам было бы куда расти. Думаю, они бы попытались вытолкать свободную энергию, ей толкаться особо некуда, разве что уплотнится немного. А потом был бы грандиозный взрыв вроде того, который разрушил городскую стену. Вообще, если задаешь направление развития, ничто не должно мешать этому развитию.

— Ага, — печально сказал Максим.

Похоже, любители выращивать в чужих чашах всякую ерунду, действительно приготовили ловушку на тех, к кому хозяин чаши помчится за помощью. Паранойя оказалась права.

И почему это не радует?

Вздохнув, парень посмотрел на свое творение и начал скручивать его жгутом. Главное, чтобы места поменьше занимало.

Следовало срочно придумать как избавиться от фасоли в чаше, не повредив стручков. Должны же где-то быть сведения о корчевании.

Остатки клубка в руках задумавшегося парня очень скоро превратились в подобие древней половой тряпки, засохшей в скрученном состоянии. Он полюбовался своим творением и ногой задвинул его под кровать, чтобы эту гадость случайно не выбросили.

— Интересный ты парень, — сказала Эста, упаковав свою часть дармовой энергии в тряпичную сумку висящую на плече, и улыбнулась, светло, как солнышко. — Если еще что-то такое найдешь, зови.

Максим рассеяно кивнул. Вряд ли ему еще что-то подбросят. Интриганы обычно не повторяются. Так ему казалось.

— Спасибо, — сказал неуверенно.

— Тебе спасибо, — промурлыкала девушка и, шагнув к Максиму, громко чмокнула его в щеку.

Парень потер переносицу. Полюбовался странным выражением лица Эсты. Слишком оно у нее был довольным, словно только что сделала кому-то большую пакость. А потом догадался обернуться к двери.

Там стояла Тайрин.

Злющая, как демон, Тайрин.

— Э-э-э-э... — попытался что-то объяснить Максим, не представляя, как это сделать, не упоминая фасоль и то, во что она превратилась.

— Отойди! — прорычала мелкая блондинка. — Сейчас я ее буду убивать.

Парень послушно шагнул в сторону. Потом осторожно спросил:

— За что? Ничего такого...

— Молчать! — рявкнула Тайрин. — Ты опять за свое?! — вызверилась на сестру. — Тебе мало?!

— На него не действует, — ласково улыбнулась Эста.

— Что не действует? — заинтересовался парень.

— Не твое дело! — дружно заорали девушки и опять уставились друг на друга.

Максим отошел в сторону и сел на стол.

Девушки немного посверлили его глазами, а потом вернулись к своему обсуждению.

— Не смей больше так делать! — требовала Тайрин.

— Я должна была проверить! Для тебя же старалась! — орала в ответ Эста.

— Я не нуждаюсь в твоих проверках!

— Ты маленькая дурочка! Лучше сразу все выяснить!

— Сама дура! Никогда замуж не выйдешь, даже со своей смазливой физиономией. Всех кого могла распугала! Не лезь ко мне!

— Труса испугать несложно! Зачем мне эти трусы?! А ты хочешь зайти далеко и только потом узнать?!

— Безмозглая курица!

— Кошка драная!

Дальнейший обмен любезностями был небезынтересен, но совсем неинформативен. Орали девушки громко, обещали друг другу переломать конечности и выдрать волосы. Но никаких действий не предпринимали. Потом, наконец, выдохлись. Тайрин уселась на подоконник, нахохлившись, как воробей. Эста недовольно на нее посмотрела, возмущенно фыркнула и гордо ушла, хлопнув на прощанье дверью.

— Держись от нее подальше, — сказала Тайрин в пространство.

— Почему? — спросил Максим, решив не добавлять, что Эста приятная девушка.

— Лучше тебе не знать, — мотнула головой Тайрин.

— Я ведь у кого-то другого спрошу, — упрямо сказал Максим.

Тайрин вздохнула, печально улыбнулась.

— Она плетельщица, — сказала Тайрин.

— И?

— И удильщица.

— Еще лучше, — кивнул Максим. — Жалко, что оно мне ни о чем не говорит.

— Ладно, — печально вздохнула Тайрин. — Удильщицы, они умеют выуживать правду. А еще ловят мужчин. Она и без того красивая, но если захочет, зацепит мужчину за что-то, и он будет бегать за ней как собачка. Правда, не долго. Потом заново придется ловить. А плетельщицы умеют выплетать страх. Заставляют бояться. Раньше они так пытали, теперь наказывают.

— Ага, — сказал Максим. — И что именно на меня не подействовало?

— Ловля. Сплетение без санкций — нарушение закона.

— Угу. И зачем она меня ловила?

— Проверяла, дура.

— Что проверяла?!

— Попадешься ли ты...

— Тайрин!

— Захочешь ли ты от меня сбежать к ней. Она ведь красивая.

— Дурдом, — сказал парень. — Она так тарахтела, что только полный идиот побежит к ней от такой спокойной девушки, как ты. Идиотам терять нечего. У них нет мозга, который можно выносить.

Тайрин улыбнулась. Бледно так. Похоже, Максим ее ни капельки не убедил.

Знать бы еще, в чем убеждать.

— Ладно, — сказала тихонько. — У меня еще дела.

И ушла, забрав с собой кошку.

Обиделась, что ли?

Похоже, он опять сказал что-то не то.

Повторение — мать учения!

— Почему этот мальчишка ничего не делает? — раздраженно спросил темноволосый мужчина у зеркала. — Времени все меньше и меньше, а он не шевелится! Проклятье, если все зайдет слишком далеко...

Мужчина со всей накопленной злостью ударил кулаком по зеркалу. Зеркало в ответ качнулось и, сорвавшись с крюка, рухнуло к его ногам. С грохотом и звоном. Деревянная рама падение пережила, все остальное — нет. Отражающее стекло разлетелось осколками, букетики из хрусталя, украшавшие углы рамы, последовали его примеру. А темная замша, зачем-то приклеенная на зеркало с обратной стороны, разорвалась почти пополам.

— Плохая примета, — задумчиво сказал мужчина, полюбовавшись делом рук своих. — А еще говорили, что вечное и меня переживет. Лжецы!

Он поворошил ногой осколки, покачал головой.

— А что, если вообще ничего не получилось? Поэтому мальчишка и не делает ничего, знает, что не получилось и ничего ему не грозит. Да, нет, ерунда. Все равно должен был проверить... Или он подумал, что над ним друзья подшутили? Вывезли за город и бросили... Да. Это больше похоже на правду. А накопитель украли. Живет этот мальчишка не в самом законопослушном месте. Придется намекнуть еще раз.

— Ну, здравствуй, здравствуй, дитя неразумное, — прозвучал голос из темноты.

Максим от неожиданности выпустил из рук амебу с кучей ложноножек, в которую успел превратить обнаруженный в руках фасолевый клубок, и она, медленно покачиваясь на невидимый волнах, поплыла к невидимому горизонту.

— Что? — спросил невидимку парень.

— Ты еще спроси: кто тут? — сварливо сказал невидимка.

— Кто тут? — послушно спросил Максим.

— Твоя совесть, — представился невидимка. — Давай, выходи оттуда. Хватит галлюцинациями любоваться.

— Тут нечем любоваться, — проворчал парень, вглядываясь в темноту.

— Тем более... Выходи!

Максим пожал плечами, хмыкнул и пошел. Шагнул в сторону невидимки, ни на что не опираясь и не чувствуя, что идет. Не смотря на это, он дошел. Вывалился в свою чашу резерва. Прямо к ногам подростка, который успел еще немного подрасти. Вытянулся, похудел еще больше. Ходячий скелет, а не парень. Зато на лице от детской округлости не осталось и следа.

— Что случилось? — спросил Максим, поднявшись на ноги.

— А я знаю?! — раздраженно отозвался резерв. — Тебя опять вырубили. А я не вижу того, чего не видишь ты.

— Ага, — сказал Максим, потерев переносицу.

Что-то слишком часто его вырубают.

— Надеюсь, на этот раз ничего не посадили?

— Нет. Но добавили энергии тому, что уже растет. И оно начало развиваться быстрее.

— Зараза.

— Полностью с тобой согласен, — сказал подросток и уселся на камень. — Нужно что-то делать.

— Нужно, а что? Просить помощи я не буду. Уверен, от меня именно этого ждут. А еще, одна красотка рассказала, что в стручки могли засунуть ловушки. Насколько понял, на тех кто попытается дотянуться до фасоли снаружи. Так что, сам понимаешь... Придется корчевать самостоятельно. Изнутри.

— Не получится. Пока стоит забор, я не смогу к этому растению дотянуться. А без меня ты ничего не сделаешь. Хаос-материя в этом случае не помощник, ее вообще нельзя сюда пускать.

— С другой стороны, посадили вовсе не в центре. Может, пускай себе растет, пока само не завянет, — сказал Максим.

Резерв посмотрел на него как на идиота.

— Ладно, — не стал спорить парень. — Будем корчевать. В крайнем случае опять спущусь в пропасть.

— И что это тебе даст?

— Пока не знаю. Просто подумал. Если сюда нельзя приносить хаос, это ведь вовсе не значит, что нельзя придти с энергией. Я не могу достать ее из своей чаши, значит, попробую достать из чужой. Даже доставать не нужно, у меня есть накопитель. Там кто-то уже достал.

— И как ты сюда затащишь свой накопитель? — заинтересовался резерв.

— Не знаю. Но уверен, что этой проблемой уже интересовались и наверняка ее решили. Сам подумай. Как-то ведь местные люди омолаживаются и лечатся. Значит, умеют проводить в организм левую энергию.

— В организм вовсе не означает, что и в чашу тоже.

— А что, болезней связных с чашей не существует? — раздраженно спросил Максим, уверенный, что существуют.

— У меня таких сведений нет.

— Я и не требую. Сам поищу.

— Ладно, ищи, — проворчал резерв. — А теперь иди. Тебе пора. Там дождь, еще простудишься.

Максим кивнул и провалился под землю, после чего куда-то полетел сквозь звезды, спиной вперед. Ощущение было странное, но, как ни странно, приятное. Максим летел и летел, начал улыбаться. И грохулся с небольшой высоты на что-то твердое.

На лицо рухнул водопад пахнущий медом. Парень закашлялся, перевернулся на живот и попытался подняться хотя бы на четвереньки. Колени тут же промокли. По затылку забарабанили большие капли. Мир немного покачался, хлопая по щекам мокрыми метелками соцветий, потом резко остановился и замер.

Появился звук. Разноголосое шуршание и хлопанье.

Максим открыл глаза, полюбовался пейзажем и вдохновенно выругался. Место он узнал. Та же полянка, спрятанная в кустарнике, на которой он очнулся после ссоры с Птицами. Дождь, обещанный резервом, был по-осеннему унылым. С ветвей срывались капли, смешанные с чем-то пахучим. То ли соком, то ли жилье местных пчел смыло и размазало по ветвям.

— Жизнь прекрасна, — сказал парень, поднимаясь на ноги. Состояние организма на этот раз было лучше и это не могло не радовать. — Жизнь просто изумительна. А у кого-то воображения не хватает! Но ничего, я вам еще покажу.

Что именно он собирается показывать, Максим представлял смутно, но показать хотел очень.

И в первую очередь он собирался научиться корчевать фасоль. Когда знаешь, что ищешь, наверняка найдешь. В библиотеку дворца идти не стоит, там обязательно заинтересуются, зачем оно ему. Но ведь в городе полно других библиотек.

— Запечатывание потока, запечатывание потока, — бормотал Максим, медленно передвигаясь вдоль книжных полок.

Наверное, он идиот, раз сразу приперся сюда. В библиотеке обязан быть каталог, в котором можно спокойно покопаться, найти нужную тему и выяснить, где искать книги, в которых эта тема так или иначе представлена. Нет же, потянуло сразу к полкам. К бесконечным рядам полок, возле которых он уже бродит с полчаса.

Домой Максим на этот раз добирался долго. Сначала его подвез мальчишка на тарантайке загруженной бережно укрытым сеном. Потом пришлось ждать вестовых в селении конезаводчиков. Вестовой почему-то не явился. Наверное, напился и где-то отсыпается. Следующим кандидатом в извозчики была смешливая девушка, но она Максима провезла метра три, не больше. Явился ее ревнивый жених и пообещал набить морду. Драться совершенно не хотелось, и девушка уехала в гордом одиночестве. Ближе к вечеру все-таки нашелся добрый человек и Максим попал в город. Только для того, чтобы выслушать подозрения Тайрин на счет ее же сестры. Убедить девушку, что Эсты и близко не было, кое-как получилось, но настроение к тому моменту было препаршивое, и Максим высказавшись на счет ревности и подозрений, рухнул на кровать и заявил, что будет спать. Тайрин на это хлопнула дверью и убежала, якобы на дежурство.

— Запечатывание потока, запечатывание потока...

— Это не здесь, — ласково произнес девичий голосок.

Максим шарахнулся от неожиданности, стукнулся плечом об полку и обернулся, подозревая, что к нему подкралась библиотекарша — неприятная с виду девица, смотревшая на посетителей так, словно они пришли украсть ее бережно хранимые книги. Максим мимо нее прошмыгнул, как мышка, решив отложить общение на потом. Сначала найдет книги.

Оказалось, не она.

Перед парнем стояла нимфа. Изящная и воздушная. Большеглазая. Губки пухленькие. Личико наивное и милое. Кудряшки еще, золотистые такие. Сама невинность.

Весь предыдущий опыт общения с такими девушками говорил Максиму, что эти девушки либо его боятся, либо им что-то от него нужно. Не тянет он на мужчину мечты подобных созданий. Совершенно.

И их наивность либо фальшива, либо признак небольшого ума. И непонятно, что хуже.

В общем лучше от этих нимф держаться подальше, особенно в свете последних событий.

— Не здесь? — переспросил Максим, изо всех сил улыбаясь.

— Да, — томно прошептал этот ангелочек. — Тебе нужно в третью секцию. Хочешь, покажу?

— Показывай, — махнул рукой парень.

Как говорится, от паршивой овцы хоть шерсти клок. Пускай очаровывает и подлизывается, если ей заняться больше нечем. Заодно расскажет нанимателю, что парень знает, что растет в его чаше. Пускай поломают головы над его нестандартным поведением.

Паранойя захихикала и потерла ладони в предвкушении развлечения.

Считаете кого-то идиотом, вот и получите идиота. Злость вопила и требовала.

— Вот оно, — нежно улыбнулась книгам девушка, после пяти минут кружения по лабиринту из книжных полок.

— Спасибо, — томно произнес Максим. По крайней мере, попытался. А уж как оно там получилось, дело десятое.

Девушке понравилось. Она буквально расцвела. И тут же предложила помочь искать необходимую ему литературу.

Максим отказываться не стал. Наблюдать за этим ангелочком было очень интересно. Она так старалась продемонстрировать свой интерес, так хотела понравиться. Чересчур старалась, в общем. Впору было заподозрить, что он получил наследство, о котором пока ничего не знает. Зато знают все аферистки города. Или не все. Возможно, только избранные.

— Ты хочешь запечатать поток? — деловито спросила девушка.

— Нет, — мотнул головой парень. — Хочу знать, что делать, если попытаются запечатать мой, или моей... Моих друзей. Так, на всякий случай. У меня тут враги успели образоваться.

Девушка немного поморгала, но живо согнала с лица сомнения в его вменяемости и жизнерадостно закивала. Как цирковая лошадка. Только пера на голове не хватало.

— Тогда нам сюда!

Девушка схватила его за руку и потащила вдоль полок. Резко затормозила и, став на цыпочки, потянулась куда-то наверх. Максим даже залюбовался. Такое рвение. Ни сестры, ни мама никогда ничего подобного в его отношении не демонстрировали.

— Тебя хоть как зовут? — спросил Максим, сообразив, что не знает, как к девушке обращаться.

— Лайна, — представилась нимфа, таки подцепив здоровенный том и начав тянуть его на себя.

Тянула, старалась, резко дернула и начала заваливаться назад под весом книги.

Максим проследил, как она падает на попу, отобрал книгу и сделал вид, что углубился в ее изучение.

Девушка сидела на полу и смотрела на него с потрясающе наивной обидой. Наверное, рассчитывала, что ее поймают и прижмут к крепкой мужской груди.

Падала Лайна, кстати, профессионально. Каскадерша, чтоб ее. Еще бы картинно потеряла сознание, не забыв предупредить, что нашатырь хранит в лифчике.

Сидела девушка долго, хлопала глазами, невербально намекая, что не мешало бы помочь ей встать. Максим намеки стойко игнорировал. Тем более книга попалась занятная. Еще и с картинками и схемами.

— Еще что-то по этой теме есть? — спросил, закрыв книгу.

— Эта лучшая для начинающих.

Прелесть. Это надо же так спалиться. Она даже знает, что он начинающий.

— Ладно, — широко улыбнулся парень. — А ты, почему там сидишь?

— Отдыхаю, — буркнула девушка.

— А-а-а, — равнодушно отозвался Максим. — Не буду мешать. У меня еще куча дел. И в школу Коярена сегодня нужно сходить, иначе эти придурки припрутся выяснять, почему не пришел.

Лайна шустро вскочила и заявила, что ей тоже нужно идти, куда-то. Но им наверняка по пути, как заподозрил Максим.

Брела вслед за Максимом девушка долго. Пока ему окончательно не надоело и он спросил, куда ее провести? Над этим вопросом Лайна, видимо, подумать не сообразила. Поэтому невнятно что-то пробормотала, махнула рукой вверх и тихонько удалилась. Странно, что не улетела, направление было самое то.

— Бредятина какая-то, — сказал парень. — Где они эту святую простоту откопали?

Спокойно посидеть в парке и почитать не получилось. На скамейку село дивное виденье, прямо по Пушкину. Черноволосое, синеглазое и бледненькое. И все бы ничего, но скамеек было много, в том числе и пустых. С какой радости эта девица решила посидеть рядом с мрачным парнем в не шибко чистой куртке?

Игнорировать ее не получалось. Красавица время от времени тоскливо вздыхала и смотрела вдаль такими глазами, что казалось, сейчас вскочит и пойдет топиться. Вон и пруд недалеко.

— Что-то случилось? — неприветливо спросил Максим, решив смириться со своей участью.

Девушка всхлипнула и по ее щекам потекли слезы.

— Э-э-э... — задумчиво протянул парень.

Бредятина же. То нимфы, то дивные виденья и все к нему. Ну не верил он в такое совпадение. То ни одной красавице и даром был не нужен, то они стаями слетаются.

— Так что у тебя случилось?

Надо выяснить. Хотя бы ради интереса — насколько у этой плакальщицы буйная фантазия.

— Кошка на дереве, а они снимать не хотят. И никто не хочет. А она молодая, глупая, дорогу домой не найдет.

Максим, откровенно говоря, обалдел. Кажется, его нагло плагиатят. Правда, он с вопросам о кошках приставал к внутренней страже.

— Крылатая? — спросил зачем-то.

— Нет, маленькая. Персиковая и пушистая. А они не хотят ее снять с дерева. Сказали, сама залезла, сама и слезет. А еще внутренняя стража.

Точно плагиатит.

— У тебя валерьянка есть? — мрачно спросил Максим, хотя хотелось последовать примеру стражников.

— Нет, а зачем? — мгновенно воспряла духом девушка.

— Увидишь, — многозначительно пообещал парень.

Валерьянку нашли быстро, в местном аналоге аптеки. Хорошую валерьянку, вонючую. Пока возвращались в парк, за этой валерьянкой увязались три представителя местных крылатых кошек. Полосатых и наглых, орущих дурными голосами. Максим пытался их шугать, но коты не уходили.

— Наркоманы! — обозвал преследователей Максим.

Котов не проняло.

Девушка издавала подозрительные звуки. Кажется, придушено хихикала. Весело ей, владелице лохматой кошки.

— Дерево показывай! — раздраженно потребовал парень.

Красавица осмотрелась и уверенно ломанулась в кусты. Пришлось идти за ней, хотя кусты Максима на данный момент бесили даже больше, чем завывающие любители валерьянки. Коты не отставали. Они бодро махали крыльями, совмещая полет с прыжками, и продолжали орать. Так собравшаяся компания и дошла ясеня.

— Вот оно, — пальчиком указала на дерево девушка.

Максим кивнул и пошел высматривать лохматую кошку. По идее, нечто персиковое на зеленом фоне должно быть видно хорошо.

Коты преданно потрусили за ним. Хоть орать перестали, и на том спасибо.

Кому и что должна кошка, осталось невыясненным. Эта зараза умела мимикрировать и отлично маскироваться в листве.

— Кис-кис, — на всякий случай позвал Максим.

Ясень загадочно пошуршал листвой.

Пришлось отломать у ближайшего куста длинную гибкую ветвь, открыть флакончик, отпихивая котов ногами, побрызгать на листики и попытаться приманить невидимую кошку, размахивая веткой над головой. Крылатые твари дружно взлетели и начали ловить ветку. То ли окончательно спятили от запаха валерьянки, то ли решили, что странный человек с ними играет.

Кошка продолжала партизанить.

Кошачья владелица отвернулась и загадочно похрюкивала.

Максим на всякий случай потыкал веткой в дерево, огрел одного из котов и мрачно посмотрел на девушку.

— Там нет никакой кошки, — сказал со всей возможной уверенностью.

Девушка придушено всхлипнула. Немного постояла, наклонив голову, потом повернулась и просветленным голосом сказала:

— Наверное, слезла и убежала, — немного подумала и добавила тоном начинающей плакальщицы. — Где я ее теперь буду искать? Моя бедная, маленькая...

— Глупенькая, — перебил парень, всучил ветку и мрачно произнес. — Иди, ищи. Потому что если я найду, прибью заразу.

Хотя был уверен, что никакой кошки не было изначально. Просто кто-то решил, что он любит этих пушистых гадин, и подумал, что спасать персиковую он побежит радостно подскакивая.

Девушка ветку взяла. Растерянно ею взмахнула, заставив притихших котов взбодриться, и потыкала верхушкой в куст.

— Удачи, — пожелал парень и пошел к цивилизации.

Придется читать дома. Там, конечно, нужно следить, чтобы не попасться со столь интересной книгой в руках на глаза Тайрин, но хоть никакие ненормальные кошковладелицы приставать не будут. И чего им неймется? Ушел от блондинки, решили подослать брюнетку? Следующая красавица будет рыжей? Или придумают что-то поэкзотичнее? Лысую, например, подошлют. И она попросит помочь подобрать парик, потому что родные волосы отрастут через три месяца. А виноват в этом неудачный эксперимент с энергией и границей.

Весело, конечно, но времени отнимает кучу.

С другой стороны, любопытно насколько далеко эти странные знакомства могут зайти. Вот только та же Тайрин подобного любопытства не одобрит. А оправдываться и объяснять Максим ненавидел. Проще до этого не доводить.

А может, все проще. Может какие-то не шибко умные парни из родни Тайрин решили таким образом ее от него спасти. И в этом случае гнать этих девиц нужно сразу и далеко.

Третьей девушки, желающей познакомиться так и не появилось, хотя Максим добросовестно шарахался от незнакомок до вечера. Попытки почитать тоже закончились ничем. Не лезло оно в голову. Из-за тех же девушек. А вечером появилась Тайрин, чем-то озабоченная и явно нуждающаяся в тишине, одиночестве и отдыхе. Максим поцеловал ее в лоб, пообещал не выдавать родственникам и отправился в крошечный садик за домом осуществлять очередную бредовую идею.

Просто вспомнил, что расчудесный меч из потока ничего не смог сделать оружию Коярена. Следовательно, на всякий случай нужно вооружиться основательнее. А Тайрин когда-то рассказывала о разнополярных потоках, которые можно сплести. Разделить свою энергию на две части, одну выпускать как есть, а вторую пропускать сквозь себя. Об этом он читал. Еще в те дни, когда папочка не успел сбежать. Читал просто от скуки. А сейчас захотелось поупражняться на практике. Вдруг пригодится? На самый крайний случай.

Оказалось, теория, как всегда, не совсем совпадает с практикой. Если вдохнуть в себя готовую вырваться на волю энергию и прочувствовать, как она огнем бежит по кровеносным сосудам, кое-как получилось, то заставить ее покинуть тело "подобно солнечным лучам" не выходило. Пригрелась, наверное, а на улице холодно. Или Максим чего-то недопонял. Сколько он не пытался, получал все те же капельки, разной густоты и непременно холодные. Горячие лучи и плети являлись только в воображении.

Парень промучился с полчаса. Результатом его усилий стало головокружение, замерзшие на ветру уши и легкий ожог пальцев. Максим, назло врагам и здравому смыслу продолжал стоять на месте, растопырив пальцы, и пытался вытолкать поглощенную организмом энергию.

Спустя еще десять минут он решил сдаться. Не получается и черт с ним, обойдется. Советоваться с кем-то по этому поводу было бы верхом глупости. Незачем местным парням его возраста изучать возможности разнополярной энергии. У них и без того есть чем заняться. Физиономии друг другу бьют, обзаводятся официальными врагами и изучают историю, чтоб ее.

Задумавшись о несправедливости мира, Максим расслабился, опустил руки и, наконец, случилось это. Энергия схлынула, как волна именно туда, куда ее безуспешно пытались загнать. Сорвалась с ладоней вязкими плетями, похожими на загустевшую лаву. Дохлыми змеями шлепнулась на некошеную, местами подсохшую траву и та загорелась красивым рыжим пламенем.

— Твою ж мать! — заорал парень, бодро отскакивая подальше и пытаясь сообразить, откуда ближе тащить воду.

С чистого неба хлынул ливень. Мгновенно и так же быстро исчез.

Максим тряхнул головой, оглянулся и увидел ее. Эсту. Мрачную такую.

— Любитель пожаров, — недовольно сказала девушка. — Вот думаю, не спалишь ли ты наш дом?

— Ваш дом? — растеряно переспросил Максим.

Кажется, у него получилось добыть энергию. Сама добылась. Теперь бы еще научиться это делать осознано. И тренироваться лучше в месте, где нечему гореть.

Или попросить сестричку Тайрин научить делать дождик?

— Да, наш дом, — улыбнулась девушка.

— Ага, — сказал Максим, не имея ни малейшего желания угадывать, на что она там намекает. — Эста, научи меня тушить пожары.

— Зачем? — подозрительно спросила девушка.

— На всякий пожарный, — попытался улыбнуться как можно обаятельнее Максим.

Блондинка посмотрела на него скептически. Задумчиво хмыкнула. Потом сдвинула с запястья рукав и продемонстрировала овальную синюю бусину изображавшую браслет на пару с суровой ниткой.

— Стандартная тушилка, главное не забывать заряжать, — объяснила, ткнув в бусину пальцем. — Продаются в магазинчиках на нулевой плоскости.

Максим рассмотрел тушилку и искренне улыбнулся. Оказывается, все так просто. Пошел и купил, что нужно. А он успел напридумывать себе сложностей. Сбор влаги в воздухе, создание тучи...

— Эста, ты чудесная девушка.

— Ты опять?! — злобно зарычала Тайрин, свесившись через забор.

— Что на этот раз?! — не менее злобно уточнила Эста.

Максим на всякий случай отошел на пару шагов. Мало ли. Может, сейчас молниями бросаться начнут.

— Не лезь к нему! — рявкнула Тайрин, перекидывая через забор ногу.

— Я не лезу! — стала в гордую позу Эста. — Я тут пожар тушила, всего лишь. Навоображала себе, дура!

— Я все время воображаю... — процедила Тайрин, спрыгнув на землю.

— Не уводила я того придурка, — отступила поближе к Максиму Эста. — Сам ушел. И не ко мне, а к смазливой глупышке.

— А ты у нас умная, прямо ужас...

— Молчать! — рявкнул Максим, которому это выяснение отношений уже надоело. — Никто меня не уведет, я не собачка на поводке. А ты, — парень посмотрел на подозрительно улыбчивую Эсту. — Перестань ее дразнить. Ни за что не поверю, что случайно мимо проходила. И вообще, если узнаю, что некие блондинка и брюнетка твои подружки...

Что он сделает, Максим так с ходу придумать не смог, поэтому попытался состроить злобное лицо.

— У меня только блондинка, к брюнетке я отношения не имею, — равнодушно сказала Эста, подозрительно быстро успокоившись.

Тайрин продолжала пыхтеть, видимо, придумывая сестричке страшную месть.

— А у меня две сестры, которые своих подружек подсылали, — сообщил Максим и, махнув рукой, отправился в квартиру. Пускай дальше сами разбираются.

Хорошо хоть с ангелочком прояснилось, откуда она взялась. Теперь бы еще узнать, кто рассказал дивному виденью о его любви к кошкам. Слишком оно подозрительно.

— Ничего не получилось, — беззаботно сказала девчонка.

Нахалка. Сидит на подоконнике, покачивает ногой, улыбается. Словно не понимает, что провалила экзамен.

— Пересдача через полгода, — мстительно произнес учитель.

Девчонка спрыгнула с подоконника, потянулась, улыбнулась еще раз.

— Сведения были неточными, — сказала, изобразив нечто скромное и невинное. — Он любит кошек гораздо меньше, чем мне сказали. И со своей девушкой вовсе не из-за того, что другого выбора не было. По-моему, он красивых дур не любит вовсе, просто относится к ним снисходительно и старается не обижать.

— Предпочитает некрасивых, — проворчал учитель.

— Думаю, на счет его девушки сведения тоже неточны. Так что экзамен провалила вовсе не я.

Учитель посмотрел на нахалку, побарабанил пальцами по столу.

— Проверим, — решил наконец.

И если окажется, что она права, один малолетний шалопай очень об этом пожалеет. Потому что ошибиться он не мог. Если приложил усилия. А вот если смотрел поверхностно, спеша на очередное свидание или на соревнования... Наловил слухов и успокоился. Давно пора ему объяснить, что талант не гарантирует безошибочность. Чтобы не ошибиться, нужно все проверить и перепроверить, а не взглянуть мельком и сбежать туда, где интереснее.

С другой стороны, сам виноват. Нужно было с самого начала работать самому, не перекладывать на учеников. Нет же, захотелось совместить работу с экзаменами. Сэкономить. Вот и получилось то, что получилось. Теперь мальчишка может насторожиться и аванс придется вернуть. С извинениями. И опять думать, где взять деньги на свадьбу дочери, раз пообещал.

Может, попытаться подослать ему друга, если с девушкой не вышло?

Совместить наказание и экзамен для одного шалопая.

— Ладно, завтра получишь другое задание. Иди, смывай краску с лица, снимай парик и домой.

Девчонка жизнерадостно кивнула и упорхнула. Даже не попрощавшись. Обиделась. А обижать учеников нехорошо, да и неумно. Придется завтра ее как-то задобрить. Думай еще над этим. И все из-за поспешности талантливого шалопая.

Придется мстить. Иначе уважать не будут.

А мы в гости пойдем!

Появились девушки только через час. Вдвоем. Целые и невредимые. Даже прически были в порядке.

Максиму стало интересно, чем они все это время занимались в саду, но мужественно решил не спрашивать. Еще найдут причину для очередной ссоры и его попытаются втянуть. Или обвинят во всем, как это принято у слабого пола. Ладно, Эста, ей, похоже, нравится выяснять отношения с родственниками и случайно оказавшимися рядом людьми. А Тайрин оно зачем? Дурное влияние сестрички?

Блондинки одарили Максима улыбками, дружно вытолкали за дверь Шасу и усадили парня на кровать. Потом Эста скромненько уселась на стул в углу, Тайрин стала в гордую позу в центре комнаты и объявила:

— Мы завтра идем в гости!

— Да? — неподдельно удивился Максим. Как-то странно она это сообщение преподнесла.

— Да! — величественно подтвердила Тайрин. — Мы пойдем в гости к моей бабушке.

— Мне нужно бояться? — спросил парень.

— Тебе? А ты сможешь? Ты даже Серую Кошку не боишься.

— А почему я ее должен бояться? — удивился Максим. — Точнее, я ее, конечно, опасаюсь, но...

— Но, — хихикнула Тайрин. — Почтения в тебе не больше, чем в Шасе.

Максим пожал плечами, потер переносицу.

— Так что там с бабушкой?

— Она желает с тобой познакомиться, — широко и как-то по людоедски улыбнулась Эста.

— И? — пристально уставился на нее Максим.

— Она тебя выпотрошит, вывернет мозги на изнанку и заставит чувствовать себя червем, не вовремя выползшим на поверхность земли. А потом еще и растопчет, — объяснила Эста. — Если ты после этого сможешь уйти с достоинством, возможно, ей понравишься. Что, к сожалению, не факт, ей мало кто гравится.

— И что мне это даст, если понравлюсь? — полюбопытствовал парень.

— Она не будет мешать тебе жить. Точнее, будет мешать только в своем Доме. А вот если не понравишься, начнет преследовать и в городе. Она это умеет, — с удовольствием объяснила Эста.

— А если не пойду в гости?

— Можешь считать себя трупом. Пренебрежения своим приглашением бабушка тебе точно не простит, — мрачно произнесла Тайрин.

— Весело, — сказал Максим.

Родных отца и тети ему видимо не хватало. Судьба решила еще и чью-то бабушку подкинуть. Насколько Максим себя знал, ничьим бабушкам нравиться он не способен в принципе.

— Подозреваю, для меня не будет никакой разницы, приду я или нет, — признался парень.

— Но попробовать то стоит! — жизнерадостно сказала Эста.

— Стоит, — покладисто согласился парень, хотя ни с какими бабушками знакомиться не хотелось.

Расстраивать девушек не хотелось еще больше. А они обязательно расстроятся. Если Максим что-то понимал в жизни, то не получив заказанную жертву, бабушка отыграется на внучках. А вот ему терять уже нечего и хуже по любому не станет. Просто жалко времени, которое можно было бы потратить на чтение.

Лишь бы фасоль росла медленнее, чем он выясняет, как от нее избавиться.

Давая согласие сходить в гости к бабушке, Максим даже не подозревал, во что это выльется. Он наивно думал, что они сейчас встанут и пойдут.

Впрочем, пошли. Искать костюм. Потому что одетым в черт те что к таким женщинам приходить некомильфо. Поэтому девушки подхватили Максима под руки и потянули одалживать костюм у Атьяна. Робкий скулеж о том, что у них разные размеры суровые девы проигнорировали.

Притащили Максима вовсе не к знакомой школе, как он почему-то надеялся, а к непонятному строению, выглядевшему так, словно оно страдало радикулитом, или его архитектор — вдохновлялся чем-то галлюциногенным. Это странное здание оказалось еще одной школой. Искусств. Или чего-то вроде того. Тут по коридорам порхали странные девушки с одухотворенными лицами — на ходу что-то торжественно бормочущие. Парни с музыкальными инструментами и ярко накрашенные мамзельки, за которыми эти инструменты таскали все те же парни. Кто-то где-то пел. На подоконнике сидела художница. Пара малолетних шалопаев бодро куда-то тащили охапки одежды.

Максим обалдело осматривался, не представляя каким ветром сюда могло занести Атьяна.

Оказалось, он еще и актер. Непрофессиональный, но талантливый и согласный делиться опытом. Нет, не с другими актерами. С телохранителями, которым в этом мире оно зачем-то было нужно, и для которых в этой школе был отдельный то ли факультет, то ли кружок по интересам.

В нюансы Максим не вникал. Да и некогда было. Его дружно поволокли в маленькую комнатку, заполненную рядами вешалок с одеждой, с помощью тесемочки с бусинами выяснили размер и начали шумно что-то искать.

Первыми нашлись штаны. Черные, плотные как джинсы и довольно узкие. Максим послушно их натянул, хоть и ощущал себя неловко. Вторыми Эста принесла ботинки на шнуровке, похожие на военные берцы или горные ботинки, парень так и не понял, на что больше. Рубашка Максиму досталась серая, с воротником стойкой и кучей мелких пуговиц прятавшихся под планкой, что еще больше усложнило их застегивание. Пока парень боролся с пуговками, любители экстремальных нарядов отрыли где-то внебрачного сына бушлата, темно-серого, опять же с воротником-стойкой и кучей маленьких пряжек, на месте ожидаемых пуговиц, которые одним своим видом ввели будущего владельца в ступор. Как это застегивать, особенно под подбородком, он не представлял, но подозревал, что придется. Иначе от него не отстанут.

— Это обязательно надевать? — спросил на всякий случай.

— Обязательно, — хором отрезали девушки.

Атьян сочувственно улыбнулся и объяснил:

— У тебя официальный визит к старшей женщине Дома. Придется. Так одеваются все представители Домов, если их приглашают официально.

— Меня не приняли...

— Твоя тетя сказала, что это временно, — широко и хищно улыбнулась Эста. — Поэтому значения для нашей бабушки не имеет. Давай, надевай. Времени мало.

Максим вздохнул и надел. Затянул первую пряжку, каким-то чудом попав искривленным волной язычком в крохотную дырочку. Потом вторую, потом третью. На четвертой даже как-то втянулся, хотя пальцы начали казаться толстыми и неловкими. На пятой мысли начали перескакивать с одного на другое. Скакали и скакали, пока из каких-то глубин подсознания не зазвучал голос отца. Торжественный такой, серьезный. А самое странное, что текст, который этот голос озвучивал, был Максиму совершенно незнаком:

— Мы то, что из нас лепит мир, события с нами происходящие, воспитатели, родственники и просто мимо проходившие люди. Единственное, что мы можем сделать, это позволить или не позволить внести очередное изменение в наш облик. Да и то. Сопротивляться сложно. Немногие станут. Проще покориться, а потом говорить, что виновата судьба, родители, парень, который когда-то избил, неинтересная работа и плохая экология. А еще виновато общество, которое толкало и затягивало. Быть не таким как окружающие сложно. Но и вырваться из этого окружения можно, только став хоть немного другим.

Пальцы путались в застежках, но дело мало-помалу продвигалось. А отец продолжал говорить.

— У всего есть две стороны. И если ты решишься отстаивать себя — во всем, что произойдет дальше будешь виноват только ты. Не обстоятельства и не родственники. И в целом это сложно. День за днем сопротивляться, когда проще плыть по течению. И еще, не всему следует бездумно сопротивляться, большую часть того, что несет общество, следует принять. А выбрать среди всего то, чего принимать не следует...

— Максим, ты скоро? — спросила Тайрин, выглядывая из-за вешалок.

— Нет, — отстраненно сказал парень, успевший сбиться со счета пряжек.

— Научившись выбирать и отказываться, ты обретешь себя, — продолжал говорить отец. — Станешь скалой среди моря. Волны будут пытаться тебя обрушить и однажды обрушат, но оно того стоит. Тебя будет видно, ты перестанешь сливаться с окружающими...

— Вот! Это тоже возьми, — жизнерадостно велела Эста, протиснувшись между вешалок, и повесила на шею Максиму шарфик. Черный-пречерный. Кажется, шелковый.

— И последнее, накрепко запомни, иногда лучше получить достойного врага, чем переступить через себя и сделать то, что от тебя ждут, — сказал отец и, наконец, умолк.

Пряжки все еще не закончились. Девушки и Атьян чем-то шуршали среди одежды. А в голове у Максима тихонько звенело.

— И что это было? — пробормотал парень.

— Память, — прошелестел голос резерва. — Еще не все, но остальное всплывет постепенно... Ты удивишься, в том числе и самому себе.

— Весело, — сказал Максим.

Похоже, он умудрился попасть в одну из ситуаций, которая должна была извлечь упрятанные мамой воспоминания. Чем-то ему эта лекция при встрече с бабушкой сестричек пригодится. Или оно было на костюмчик настроено? Впрочем, какая разница? Костюм официальный, возможно правила поведения в ситуациях, когда его надевают, должно быть столь же официальны и выверены до мелочей. Или некий Максим ничего в этой жизни не понимает. Лишь бы отец и вправду озаботился правилами, а не какими-нибудь принципами вежливого хамства. Уметь вежливо хамить конечно полезно, но вряд ли нужнее проклятущего местного этикета и каких-нибудь дипломатических расшаркиваний.

— Да что ты возишься?! — воскликнула Тайрин, появившись откуда-то из-за спины.

В руках она держала перчатки. К счастью, черные, а не парадно-белые.

— Как могу, так и вожусь, — проворчал парень.

Девушка вздохнула. Всучила Максиму перчатки и начала быстро и ловко застегивать неподатливые пряжечки. Словно ежедневно этим занималась. Хотя, кто ее знает?

— Тайрин, кто эту гадость вообще придумал и зачем? Чем их пуговицы не устраивали?

— Ты удивишься, — улыбнулась блондинка. — Но о пуговицах мы узнали только после того, как впервые попали в ваш мир. Странно, правда? При всей похожести наших миров, у нас никто не додумался до такого простого способа. Шнуровками пользовались, пряжками всякими, шпильками, даже молнию изобрели. А до пуговиц не додумались.

— И?

— Это официальный костюм. Если в рубашке пуговицы еще допустимы, при условии, что их не будет видно, то в куртке — нет.

— Ах, это куртка, — пробормотал Максим, сообразив, с кем согрешил бушлат. Вероятнее всего с байкерской косухой. Только застежка тут не косая, а прямая, смешенная вправо.

Эста вылезла из одежных залежей только после того, как все было застегнуто, поправлено и даже шарфик завязан каким-то декоративным способом. Полюбовавшись результатом, она одобрительно кивнула, громко попрощалась с потерявшимся среди вешалок Атьяном и пошла к выходу. Тайрин поспешила следом, таща за собой на буксире Максима.

Звон в голове парня не прекращался. Но других неприятных ощущений почему-то не было.

А паранойя радостно твердила, что он обязательно свалится в обморок в гостях у суровой бабули. И навеки опозорится, доказав отцу, что его лекции ничем не могут помочь потомкам. Уточнил хотя бы как эти тайные знания можно применить на практике. А то философствовать Максим тоже умел.

Резерв загадочно молчал.

Тайрин с упорством тягача вела в гости.

Эста то ли показывала дорогу, то ли делала вид, что она не с ними.

И все бы так и шло, если бы Максиму не пришла в голову неожиданная мысль.

— Э-э-э-э-э... — старательно ее обдумал парень. — Тайрин, раз вы меня принарядили, то и вам не мешает приодеться. Или вы меня официально затолкаете к своей бабушке и сбежите?

Девушки дружно замерли, переглянулись и хихикнули.

— Я же говорила, мы о чем-то забыли, — сказала Эста. — Точнее не подумали, размышляя где взять костюм твоей находке. Ты ведь тоже с ним пойдешь. И если явишься не в платье с хвостом, тебя съедят. Если не бабуля, то тетки.

Тайрин обреченно вздохнула, потом просияла.

— Обойдутся! — сказала, стиснув Максиму ладонь. — Я же страж. Надену парадную форму. Пускай любуются, сколько влезет.

Эста хмыкнула.

— Рискни. Может и получится.

Максим покачал головой. Странные они, все-таки. До сих пор ему казалось, что девушки могут забыть о чем угодно, только не о наряде.

— Интересно, у Кошки в шкафу нигде не припасен для меня официальный костюм? — спросил у вселенной и послушно пошел за девушками, свернувшими вправо.

Не смотря на все опасения Максима, сестры привели его вовсе не к семейному дворцу. Здание было двухэтажным, основательным. Единственным его украшением были две бочкообразные колонны, подпиравшие балкон — образец минимализма.

Привратник у бабушки был в наличии. С виду сноб в кубе, Кошкиным еще учиться и учиться. На Максима он посмотрел с большим сомнением, но задавать вопросов не стал. Шагнул в сторону, пропуская девушек с гостем. Эста почти синхронно с ним тоже сделала шаг и Тайрин оказалась первой в очереди на вход. Блондинка на это отреагировала странновато. Она остановилась, зачем-то похлопала ладошками по своему синему с белой окантовкой кителю. Полюбовалась носком ботинка. Тяжко вздохнула и оглянулась на цветочную клумбу, мимо которой столь гордо прошагала.

— Тайрин, — позвал Максим, заподозрив, что должен заходить первым.

— Да, сейчас, — отозвалась девушка и пошла к двери.

Схватилась за ручку, аккуратно нажала на нее, потянула на себя. И вошла, словно в омут нырнула. В реку слепящего света. Парень поспешил следом и только чудом не врезался в спину застывшей в двух шагах от порога девушки.

Перед Тайрин стояли две женщины. Кто из них бабушка, а кто тетя понять было невозможно, но в том, что это именно они Максим не сомневался. С виду возраст одинаковый. Внешностью тоже не сильно отличаются. Блондинистые, породистые и надменные. И на Тайрин они смотрели одинаково-недовольно. Видимо праздничный мундир подходил для похода к ним в гости гораздо меньше, чем ей казалось.

Захотелось ляпнуть банальное "здрасти" вызывая огонь на себя. Но то ли проснувшийся здравый смысл, то ли какое-то тайное звание не позволило. Максим шагнул немного в сторону, чтобы быть за правым плечом девушки и кивнул, спокойно и с достоинством, как того требовал дурацкий местный этикет. Породистые блондинки переглянулись и изобразили приветливые улыбки.

Бабушкой оказалась более светлая блондинка. Айтирэ Бияс На Ножах, как ее представила Тайрин. Тетю звали попроще. Всего лишь Эрна Кейю. На их имена в голове Максима что-то отозвалось. Тихий звон возобновился. Тело начало действовать словно само по себе. Делало оно все правильно. Легкий поклон, пожатие ладошки Тайрин, спокойная улыбка в ответ на слова о пропавшем батюшке. Мысли только и успевали констатировать факт.

Тетушка что-то тихонько выговаривала Тайрин. Бабушка отвела Максима к изящному металлическому столику и учинила форменный допрос. Он отвечал. Местами честно, местами весьма уклончиво и безукоризненно вежливо, хотя женщине хотелось откусить голову. Что-то подсказывало, что держать гостей практически у входа в дом очень невежливо и это попытка продемонстрировать отношение. Не лучшее отношение. Наверное, он должен был вспылить, гордо задрать нос и уйти. Или намекнуть, что место для допроса неподходящее. Так было бы правильно. И неправильно. Совсем. Странное ощущение, но ему нужно было верить.

Пока Максим пытался разобраться в своих ощущениях, дама На Ножах успела узнать сколько у него сестер, как зовут брата и маму. Попыталась выпытать, как сильно он любит Серую Кошку, почему-то ни капельки не сомневаясь, что любит. О Тайрин и Атьяне тоже не забыла спросить. Плавно перешла на школу Коярена и помощь внучке в ее расследовании.

Звон в голове усиливался, и вместе с этим приходило знание. Если кто-то сильно чего-то хочет добиться, не поддавайся. Будь вежлив и спокоен. Сделай вид, будто не понимаешь, что тебя оскорбляют. Намерено, старательно и последовательно. А потом продемонстрируй, что ты не испугался, все понял правильно, но решил снизойти. Оно не сложно. Главное правильно выбрать момент. И уйти тогда, когда решат снизойти к тебе.

Допрашивала молодая бабушка долго, кажется, некоторые вопросы задавала не по одному разу. Максим вежливо улыбался и отвечал. И не задавал вопросов, когда На Ножах делала паузу. Тетя читать лекцию давно перестала, но Тайрин к гостю не подпускала.

Потом появилась темноволосая девушка с подносом. Расставила на столике миниатюрные чашечки с непонятным напитком и молча удалилась. Максим перестал в очередной раз рассказывать, какие у него чудесные сестры, осмотрелся, и, не обнаружив стульев, задумчиво хмыкнул. Чаепитие при шведском столе. Забавно. И чашек гораздо больше, чем людей. Даже интересно, что этим хотят сказать.

— Возьми любую. Отпей глоток, положи в центре и больше не трогай, — велел отцовский голос.

Парень моргнул. Послушно взял чашечку и отпил. Совсем чуть-чуть. И еле удержался от того, чтобы отпитое выплюнуть. Гадость оказалась несусветная. Горькая, перченая, соленая, кислая, сладкая и все одновременно и насыщено. Проглотил он это только потому, что держать во рту было еще хуже. Горло обожгло. В желудке обосновался ежик и начал там топтаться. Поставить чашечку в центр столика удалось только каким-то чудом.

Бабушка мгновенно ее сцапала. Понюхала и задумчиво хмыкнула.

— Интересно судьба намеки раздает, — сказала потолку. Обернулась к внучке и властно позвала: — Тайрин!

Девушка примчалась рысью. Тетя немного отстала.

— Он из тех, кто желает испытать все и убедиться самому, — торжественно произнесла На Ножах.

Тетя фыркнула, как кошка.

Тайрин кивнула.

— Ладно, — сказала бабушка, не дождавшись другой реакции. — Сейчас пообедаем...

— Я не могу, мне пора, — отстраненно сказал Максим, прислушиваясь к ежику в желудке.

Что-либо есть до того, как этот ежик исчезнет было страшно. Да и находиться в доме бабушки больше не хотелось. И это было правильно.

— Но! — возмущенно произнесла тетя и тут же замолчала, повинуясь взмаху бабушкиной ладони.

— Меня ждут. Я слово дал. Раньше, чем узнал о вашем приглашении, — все тем же лунатичным тоном сказал парень и зачем-то склонил голову. Что тоже было правильно.

Потом Максим попрощался, развернулся и пошел к двери.

— Дура твоя Тэльда, — услышал голос На Ножах за спиной. — Подозревать, что Кошка тянет время и демонстрирует фальшивых наследников... Проще поверить, что Ижен слишком омолодился, изменил внешность и вернулся в облике собственного сына. Нахальство никуда не делось...

Что она еще там говорила, Максим уже не слышал. Дверь приблизилась слишком быстро, пришлось ее открыть и выйти.

Впрочем, и не интересно оно. Похоже, грозные дамы пытались выяснить не обманывает ли он их наивную внучку и племянницу в одном лице.

Узнать бы еще, почему они считают Тайрин наивной.

И поступил он, наверное, действительно правильно. Фальшивые наследники они такие. Они обязаны пытаться нравиться. Правда, и настоящим оно бы не помешало. Вот только этим женщинам невозможно понравиться при всем желании. Чем больше будешь этого хотеть, тем меньше будет получаться.

Откуда-то Максим это знал.

Возможно, это знание тоже в памяти хранилось и теперь всплыло.

Интересно, что там еще есть полезное?

— Моя бабушка курит трубку, черный-пречерный табак. Моя бабушка курит трубку, в суровый моряцкий затяг, — бормотал Максим, бодренько шагая к школе Коярена.

С какой стати вспомнилась эта песня, он понятия не имел. Но прицепилась она основательно, и отцепляться не собиралась.

Вообще чувствовал Максим себя странновато. Небо укуталось в темно-серые тучи и плакало мелким унылым дождиком. Люди попрятались по домам. Или быстро шли, боясь вымокнуть. А он вышагивал, как по солнечной алее — неспешно, наслаждаясь процессом.

Ребята в школе действительно его ждали, так что суровых дам он не обманул. Подумаешь, не стали бы ничего выяснять, если бы он не пришел и прекрасно бы без него обошлись. Неважно. Главное, что он сказал правду.

И идти по улице, напевая песню про бабушку, не обращая внимания на дождь было правильно. Он ни разу до сих пор не чувствовал себя в этом городе настолько свободным. А значит, так оно и должно быть.

— ... у нее в кошельке три рубля...

— Эй!

Голос окликнувшего был знаком, но и он не мог испортить Максиму настроение. Поэтому парень обернулся и одарил старшего Птицу задумчивым взглядом.

— Ты чего так одет? — недовольно спросил Птица и посмотрел на своих спутников, словно призывал их в свидетели.

Максим посмотрел на рукав внебрачного дитяти бушлата и только теперь сообразил, что не отдал Атьяну одолженную одежду. Так и поперся за каким-то чертом.

— Да, так, — равнодушно сказал, размышляя, найдется ли в школе Коярена что-то более подходящее для прогулки по городу, и разрешат ли ему в это подходящее переодеться. А то мало ли. Могут решить, что ему жизненно необходимо научиться драться в неудобной одежде.

— Ты не имеешь права на этот костюм! — торжественно провозгласил Птица.

— Ну, да, — не стал спорить Максим. — Мне его одолжили.

И спокойно пошел дальше, решив, что идея с неудобной одеждой не так и плоха.

Птица с приятелями, судя по их лицам, несколько растерялись. Быстренько посоветовались и бросились следом. Догнав, мелочиться ребята не стали. Обвинили в самозванстве, наглости, попрании традиций, которые не забыли перечислить, и в топтании по чувству прекрасного. Максим узнал, что является счастливым владельцем мерзкой рожи, лживых глаз и еще кучи недостатков. Даже не шибко ровный нос упомянуть не забыли. Парень выслушал их не без интереса и посоветовал идти работать в театр, чтобы такие чувства и экспрессия зря не пропадали. Чем их сильно обидел. Наверное, местным потомкам великих и избранных актерское ремесло противопоказано. Оно находится где-то гораздо ниже их достоинства.

Вообще Максим чувствовал себя тем самым верблюдом, на которого собака лает, точнее стая собак. Он намеревался дойти до школы, захлопнуть перед сопровождением дверь и сдаться на милость очередному учителю. А собакам захотелось верблюда укусить. Точнее, собаке — рыжей, мелкой и трусливой. Из тех, что кусают и удирают, поджав хвост, а потом облаивают с безопасного расстояния. Или прячутся за спиной кого-то крупного и сильного.

Чем уж Максим настолько его оскорбил, похоже, не понял и знаток местных традиций их семейства Птиц. Он даже попытался эту мелочь поймать в момент наскока на обидчика. Не успел. Зато успел Максим. Просто отмахнулся, заехав куда-то в район уха тыльной стороной ладони, не сильно, кстати. Но этого хватило. Падал рыжий красиво и достоверно, футболисты бы от зависти обрыдались. И ему поверили. Часть сопровождения бросилась поднимать пострадавшего. Другая часть — мстить. Драться они не умели, чем Максима сильно удивили, но их было пятеро, плюс композиция из мелкой шавки и двух его подпорок. Птица, как ни странно, стоял в стороне и что-то орал. Кажется, призывал к перемирию.

Проще всего в такой ситуации было растолкать противников и сбежать. Но не хотелось. Это было бы унизительно, что ли? Да и не стоили они того.

Сильно избивать придурков было бы неправильно. Откуда-то всплыло знание, что после этого они с полным на то правом помчатся жаловаться законникам. Просто потому, что Максим не предупредил их, что ходит в школу Коярена. А уж как там законники оценят ситуацию... С одной стороны затеял драку не Максим, но с другой — он не сделал ничего чтобы ее избежать. В общем, получат все. А тратить время на очередное наказание и выслушивать лекции Серой Кошки не хотелось. Фасоль ведь растет.

Как от них отвязаться парень не представлял. Очень не хватало брошюрки из библиотеки практически родного дворца. На ее защитную реакцию никто жаловаться бы не посмел, потом пришлось бы объяснять, зачем ее вообще трогали.

Идиотская ситуация.

Возможно, голосистому Птице, в конце концов, удалось бы докричаться до своих полоумных приятелей и все бы мирно разошлись, наговорив друг другу напоследок гадостей. Но тут рыжему недоразумению надоело изображать умирающего лебедя, и он решил поучаствовать в мести за себя любимого. И поучаствовал, как умел. Бросился вперед с воплем. Толкнул одного из своих защитников, то ли случайно, то ли чтобы не мешал совершать забег. Тот в свою очередь налетел на другого защитника и в результате Максим получил его башкой по многострадальному носу.

И сразу стало веселее. Рыжее недоразумение заорало о разбитой голове, таращась при этом на Максима с таким ужасом, что он даже ощупал пострадавший нос, ничего кроме собственной крови там не обнаружив. Птица, наконец, заткнулся. Мстители на удивление дружно отступили на шаг, переглянулись, и белобрысый парень сложил ладони ковшиком, над которыми начал закручиваться маленький вихрь.

— Маги, — сказал Максим, размышляя, что делать теперь и как его вообще угораздило? Попугать их мечом? Понять бы еще, что они собираются сделать. Город разрушать ведь нельзя, а таким несерьезным вихрем никого не убедишь.

Ребята нестройно, но угрожающе подтвердили и злорадно пообещали отомстить за все. За что именно, Максим спросить не успел. Раздался громкий щелчок. Мелкий дождик сменился обжигающе холодным ливнем, хорошенько вымочил присутствующих и опять стал унылым и несерьезным. Оставив мстителей ошарашено обтекать, а Максима с интересом пялиться на небо.

— Что за кретинство тут происходит? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросили за спиной Максима.

Мстители поскучнели и стали переглядываться.

Максим обернулся и увидел такого же, как Атьян любителя нелепой иномирской одежды. Камуфляжные штаны у него чудненьким образом сочетались с местными ботинками на липучках и черной ветровкой. Вместо левого нагрудного кармана на куртке красовался вышитый оскаленный череп в красной бандане и с огоньками в глазницах. Второй карман был на месте. Только он почему-то был джинсовым и обтрепанным.

— Ты... — робко попыталось высказаться рыжее недоразумение.

— Я вас недоучек сейчас заморожу и в таком виде отправлю родственникам, — угрожающе сказал любитель камуфляжных штанов. — Какого вы орете под моим окном и ломаете носы прохожим?

— Марен, каким твоим окном? — неподдельно удивился Птица и оглянулся на серое здание за спиной.

— Я тут собирался комнату снять, — широко улыбнулся Марен. — Отсюда ближе к моему ведущему практики. Хотя вам не понять. Привыкли под мамкиными юбками прятаться.

Прозвучало настолько презрительно, что Максим позавидовал, он так говорить не умел. А веселая компашка почему-то не обиделась. Или не рискнула свою обиду продемонстрировать.

— Это наше дело, — все никак не могла уняться рыжая мелочь.

— Твое дело отмывать лабораторию сестры до блеска. Ни на что большее ты не годишься. Потому что слишком высокого о себе мнения без каких-либо на то оснований, — отрезал Марен. — Так что удовлетворите мое любопытство. С каких пор такие недоумки, как вы, рискуют портить физиономии ученикам воинских школ? Неужели не дошло, что если его разозлите по настоящему, он вам ноги переломает?

— Какой еще школы? — вытаращилось рыжее недоразумение.

— Без понятия. Но метка на границе у него уже есть, значит, успел забраться довольно высоко.

— Школа Коярена, — уныло подтвердил Птица. — Я пытался сказать, но меня не слушали.

— Мы маги и... — стал в гордую позу неуемный рыжий.

— Вы не маги. Вы бездари и лентяи. Сами разбирайтесь, кто есть кто. Но ни тем, ни другим сквозь его границу не пробиться. Даже без щитов. Я сам там пробьюсь с определенными трудностями...

— Блин, — сказал Максим, до которого, наконец, дошло, какой он тупица и каким образом его вырубали для посадки фасоли и последующего ускорения ее роста.

Он забыл про щиты. Просто забыл. Про те, которые мог поднимать по своему желанию. А мамины не отреагировали, потому, что он не успевал испугаться. Нужно было еще после первого раза поднять их и не опускать. И пускай всякие магически одаренные личности удивляются.

Да и какое им дело? Может у него паранойя. Или он так тренируется.

— Зачем вы к нему полезли? — продолжал допытываться любопытный Марен, грозно сложив руки на груди.

— Он не имел права так одеваться, — попытался объяснить Птица.

— Почему ты так думаешь?

— Он... Приемыш и все такое, без официального принятия.

— Приемыш? — заинтересованный взгляд переместился на Максима.

— Не-а, — отстраненно сказал тот, пытаясь понять, действительно ли ему сломали нос. По ощущениям вроде нет, а там кто знает. — И в этом проблема. Меня пригласили официально, вот и пришлось надеть это внебрачное дитя бушлата с идиотскими пряжечками. Еще бы сто лет их не видеть и ничего о них не знать.

Марен почему-то громко расхохотался. Маги-недоучки вытаращились, как на Змея Горыныча попросившего закурить.

— Это честь... — попытался что-то объяснить Птица.

— В гробу я такую честь видел, — честно сказал Максим.

Марен хихикнул и покачал головой. То ли одобрил, то ли нет.

— Хочу посмотреть на тебя на семейном приеме, — сказал широко улыбнувшись. — Хочу посмотреть на твое лицо, когда тебя еще и щит заставят держать и приветствовать гостей стуком палицы об этот щит. Ни за что это зрелище не пропущу.

Похоже, в том, что щит Максиму держать придется, он ни капельки не сомневался. И в том, что держащий будет выглядеть по-идиотски — тоже.

Компания Птицы почему-то непомерно удивилась. Но к счастью, свое удивление выражала вытаращенными глазами и невнятными звуками. Марен махнул на них рукой и предложил полечить, потому что синяки под глазами даже ученику воинской школы не очень пойдут. Максим согласился, терпеливо переждал ощупывание носа и уколы чужой энергии. Поблагодарил доброго доктора. На чем и разошлись. Марен присматривать себе жилье. Птица с приятелями искать сухую одежду или того, кто сможет высушить ту, что была на них. А Максим в школу Коярена, потому что туда было ближе, чем домой.

Вопрос о смене костюма опять стал актуальным. Смешно будет, если там ничего не окажется. Ходить мокрым придется еще долго. Или лучше сразу голым? Забиться в какой-то угол и надеяться, что ни одна из воинственных девиц не заглянет.

Или лучше по дороге в магазин зайти?

Или нос где-то подлечить?

Или хотя бы умыться?

Впрочем, никуда Максим не зашел. Так и приперся воинскую школу мокрым, в обляпанном кровью официальном костюме. Хорошо хоть дождик умыл и немного привел в порядок разбегающиеся мысли.

Традиции бывают разные.

— Ого! — жизнерадостно сказал Итишь, полюбовавшись все-таки опухшим носом и официальным костюмом. — Тебя что, на дуэль вызывали?

— Нет, — мрачно сказал Максим. — Разошелся тут с одними во мнении, что мне следует надевать, а что категорически нельзя.

— Ага. Тебе нос полечить? — спросил добрый парень. — Риман умеет.

— Меня уже лечили. Сказали, что больше сегодня нельзя. Разве что сходить в больницу, попросить посмотреть. Может какая-то мазь поможет.

— Не поможет, — со знанием дела сказал Итишь. — Ладно, с носом понятно. А мокрый ты почему? Дождь вроде еле капает, там чтобы вымокнуть нужно очень постараться.

— А это один парень нас облил. Он не любит когда у него под окнами шумят. Да и эту компашку не любит, насколько я понял. Особенно мелкого рыжего придурка с замашками нервной болонки.

— Похоже, ты интересно провел время.

Максим вздохнул — куда уж интереснее.

А потом рассказал Итишу о бабушкином приглашении, о допросе, о дурацком подобии бушлата с пряжечками и своем к нему отношении. Не забыл о Птице с придурковатыми приятелями и добром маге Марене, у которого какая-то практика. Рассказал быстро, не вдаваясь в детали. Вдруг что-то умное посоветует.

— Весело, — оценил равновесник, дернув себя за косу. — Знаешь, тебе нужно в купальню. Согреешься и расслабишься. Правда, нос у тебя... Нужно у Римана спросить, вдруг нельзя.

Максим пожал плечами. Купальня, так купальня. Согреться действительно не помешает.

Нос невысокий белобрысый парнишка изучал долго и вдумчиво. Максиму даже начало казаться, что он так и уснет, с ладонью над его несчастным носом.

— Нет, в парильню нельзя, — наконец протяжно выдал Риман. — Сосуды. И в бассейне я бы сильно не плавал. Пускай посидит немного в яме и вылезает. Согреться успеет. Главное хорошо высохнуть.

— Отлично! — жизнерадостно воскликнул Итишь, бросил Максиму темно-синий комбинезон и куда-то пошел.

Пришлось идти следом, размышляя о загадочной яме.

Привел равновесник Максима к куполообразному строению, окруженному тремя рядами яблонь. Бодро прошагал по песчаной дорожке и нырнул в темную дыру, обнаружившуюся в стене здания. Максим пожал плечами и последовал его примеру. Оказалось, там вовсе не темно. Сумрачно и как-то странно сухо. Такой себе короткий коридор-арка заканчивающийся деревянной резной дверцей. На полу ковер, подозрительно похожий на коричневый мох. На стенах длинные серые плети неясного происхождения, переходящие ближе к потолку в какое-то мутное зеркало. Дверца в этом интерьере смотрелась как новенькие сувенирные лапти посреди постапокалиптического пейзажа.

За дверцей обнаружился еще один коридор. Светлый, кажется мраморный. Заканчивался он тупиком. А по обеим сторонам на довольно большом расстоянии друг от друга были двери. Разные, но все деревянные.

Итишь вошел в ближайшую, указал Максиму на высокую скамью со спинкой под стеной и велел раздеваться.

Максим послушно разделся. Аккуратно развесил вещи на планках под потолком, уложил на скамейке комбинезон и вышел вслед за равновесником в коридор.

Три двери Итишь пропустил. А за четвертой оказалось небольшое помещение пахнущее морем. Максим удивленно уставился на душ в углу. До сих пор он был уверен, что местные жители им не пользуются. Перевел взгляд на желто-коричневую стену, потом на шероховатый пол вызывавший ассоциации с пляжем и только после этого присмотрелся к овальному бассейну посреди комнаты.

— Лезь туда, — указал на него равновесник. — Там вода соленая и полезная. А я рядом посижу. Нам нужно поговорить.

Максим хмыкнул. Говорить ему резко перехотелось, в данный момент вообще жалел, что рассказал о своем походе к бабушке. Почему-то казалось, что неправильно сделал и дальше будет только хуже.

Вода в бассейне оказалась чуть теплой, пахла морем и казалась густой. Бассейн был мелким и ступенчатым. Даже в центре на самой глубине вряд ли выше головы. А ближе к краю вообще можно сесть на ступеньку и мокнуть в свое удовольствие. Что Максим и сделал.

— Откуда ты? — спросил Итишь, подождав пока пострадавший поудобнее устроится.

— А? — отстраненно откликнулся Максим. Мысли опять норовили увести его куда-то далеко-далеко, и вопрос равновесника прозвучал неожиданно.

Итишь грустно улыбнулся и повторил свой вопрос:

— Откуда ты?

— В смысле? — переспросил Максим, понимая, что просто так этот парень похожие вопросы задавать не будет. Мало ли, вдруг заподозрил выходца из враждебной страны. На шпиона Максим не тянул, при всем к самому себе уважении.

— Ты неправильный, — сказал равновесник, зачем-то уставившись на потолок. — Точнее, у тебя хорошее воспитание, не хуже чем у местных парней выросших в старых семьях. Одним характером такого не добьешься. Нужно знать, как и когда реагировать, интуитивно. Но для этого необходимо иметь хоть какое-то представление о том, какой у тебя есть выбор в той или иной ситуации. А этому учатся с детства. Ребята нагулянные на стороне и принятые в семью первое время всегда ошибаются. Потому что привыкли делать выбор из других возможностей-предпочтений. Как бы тебе объяснить...

— Я понял, — сказал Максим. — Если человек привык есть только ложкой, он интуитивно будет искать ее на столе. У него первое время не будет получаться не глядя выбирать нужный предмет и им пользоваться.

— Примерно, — кивнул Итишь. — Только у тебя еще заметнее получается. Можно предположить, что ты воспитывался в семье. Тогда неясно, почему ты ее решил сменить на другую. Понятно ведь, что здесь сначала будет сложно. Другой город, другие родственники, от которых можно ожидать чего угодно, немного другие традиции, не говоря уже об истории рода. Но ладно, обстоятельства бывают разные. Только в твоем случае опять ничего не совпадает. Видно, что ты вообще не привык общаться со старшими родственниками, не знаешь, что с ними делать, не гордишься, что тебя такого малолетку официально приглашают куда-то...

— Этим нужно гордиться? — удивился Максим.

— Желательно, — улыбнулся равновесник. — Хотя, некоторые считают обузой... Но и они не жалуются на официальный костюм. Привыкли. На праздник имени старших женщин всегда ходят в этих костюмах, на официальные приемы, даже если твой Дом приглашающая сторона. Лет с семи ходят. Понимаешь? Да и вообще, ты выделяешься.

— Угу, — сказал Максим. — А что означает держать щит на приеме?

Почему бы и не спросить? Терять нечего.

— Давай ответ на ответ, — предложил Итишь.

— Ладно, — не стал спорить Максим. Вроде это и не тайна. Никто ведь не просил не признаваться. Вон половина внутренней стражи знает. — Я вырос в другом мире. Там, где раньше мэги жили. Мой папа случайно застрял, получив более материальное, чем нужно, тело и лишившись энергии. Пока копил, я вырасти успел. Он меня и воспитывал соответствующе.

— Мэги? — задумчиво переспросил Итишь. — Ну, хоть не зеркальщики. Зеркальщики неприятные существа.

— Без понятия кто это, — признался Максим.

— Мы с ними иногда воюем, — отмахнулся Итишь. — Их мир считается отражением нашего. Или наш ихнего. В зависимости от точки зрения. В общем два мира в которых нет разницы между материей и небольшая разница между границами и энергией. Единственное, они демонами умеют управлять и раньше открывали для них врата. Сейчас не рискуют. Обожравшийся демон непослушен и слишком опасен в первую очередь для хозяев, они для него лакомство. А голодных мы быстро убиваем, если успеваем вовремя найти. Если не успеваем, тогда не быстро...

— Я одного убил, — признался Максим. — Еще в своем мире. Тайрин требовала помочь.

— Мечом?

— Неа, каплями, — увидев недоумение на лице собеседника, Максим объяснил. — Собрал энергию на кончиках пальцев и запустил в демона. Он взорвался.

— Ого, — сказал Итишь. — Тогда я знаю, почему в тебя вцепился каман Коярен. Тебя бы по любому одна из школ забрала. Люди умеющие бросать энергию не то чтобы редкость, но и не так уж часто рождаются, как бы хотелось. Большинству приходится собирать ее в предметах.

Максим глубокомысленно кивнул, решив не признаваться, что ни разу не заинтересовался этим вопросом.

— Как бойцы они очень ценятся, — добавил равновесик.

— Угу, а со щитами что?

— А это весело. Правда, некоторые считают, что сидеть у порога ниже их достоинства.

Рассказывал Итишь интересно и немногословно, Максим даже заслушался. У него бы поучиться преподавателю истории города.

В первую очередь равновесник рассказал о щитах, которыми угрожал добрый маг Марен.

Традиция сидеть у порога за большим щитом и бить по нему, возвещая о подходе гостей, сохранилась с каких-то древних времен. Тогда гости имели плохую привычку нападать на хозяев, и чтобы это не произошло неожиданно, некие стражи несли караул и выстукивали условные знаки вроде — тревога, что-то не так, или все в порядке. А сейчас с этими щитами сидят заради торжественности. И абы кого не садят. Правда, как именно выбирают достойного, Итишь не знал, его этой сомнительной чести ни разу не удостоили.

Потом разговор перешел на приемы. Оказалось, их бывает несколько видов, делящихся по временам года. Вроде осеннего, на котором все пьют яблочную наливку и объявляют о помолвках и скорых свадьбах. Он, кстати, скоро. Не мешает заранее подготовиться, хотя бы морально.

Еще бывают обязательные праздничные и необязательные. Первые — тот же праздник имени старших женщин — пропускать нельзя, вести себя нужно по правилам, чуть ли не по заранее написанному сценарию. Вторые — вроде дней рождения — могут и не устраивать. А если устраивают, то официальная одежда единственное чего следует придерживаться, в остальном бывает даже весело.

С приемов как-то перескочили на демонов. Их оказалось множество видов. Они приходили из разных миров и некоторые были довольно безобидны. Один такой даже в озере недалеко от города живет. Местная достопримечательность. Ему разные ненормальные девицы приносят дары, вроде заряженных структурированной энергией колечек, кормят таким образом и просят продемонстрировать будущего мужа. А демон и рад стараться, демонстрирует расплывчатые физиономии неизвестного пола. Девицы расходятся довольные и спокойные, веря, что замуж они таки выйдут.

В демонах Максим запутался почти разу, поэтому спросил, что такое структурированная энергия. Оказалось, заготовка заклинания, или плетения или черт его знает чего. Энергии придают образ и запихивают в предмет. Как-то. Итишь не знал как, он смог только объяснить как наполнять предметы неизмененяемой энергией. Тут ничего сложного. Достаточно его подержать немного в руке и слить туда сколько влезет. А потом уже из предмета выпускать в мир. В общем, точно то же, что Максим умудряется делать без каких-либо предметов.

А вот если научиться запихивать в предметы измененную, получаются амулеты, вроде того с помощью которого Эста тушила пожары. Энергия на выходе достраивается, как было задано изначально, и кто-то не умеющий влиять на погоду призывает дождь. Ну, или ведро воды на чью-то голову, смотря, что требуется, и сколько энергии выпустишь.

Это Максим как раз понял. Поэтому спросил, как узнать, что человек сможет сделать, а для каких случаев искать амулеты? Итишь разъяснил, что никак. По людям это не видно, тут проблема в том, как устроены мозги и какой величины тараканы там обитают. В общем, придется пробовать, чтобы выяснить получится или нет. Правда, может получиться что-то незапланированное, но это мелочи, полигон выдержит.

И кстати, если кто-то может запросто убить демона, вовсе не факт, что он не сможет повлиять на погоду, или с помощью магии убрать комнату. Тут либо получится. Либо не получится. А может получиться после тренировок и настроек. А может и не получиться, только зря потратишь кучу времени и сил. Потому что сдвиг в мозгу не в ту сторону.

Закончив краткую лекцию об устройстве мира, Итишь сообщил приунывшему Максиму, что пора вылезать из ямы. Велел смыть соль под душем и сходить в комнату за следующей дверью. Там тепло и можно быстро обсохнуть. Потом можно надеть комбинезон и отнести туда сушиться официальный костюм.

Максим поблагодарил и пошел к душу, размышляя об отце, тетке и практически родном дворце. Чему-то не тому они его учат. Вот так жил-жил и вдруг оказалось, что умудрился упустить из виду столько элементарных вещей. Начинать расспрашивать Тайрин, что ли? Или знания обо всем этом спокойно хранятся за маминой стеной? Поэтому родственники и не напрягаются, рано или поздно само всплывет.

А за амулетами сходить стоит. Хотя бы за вызывающими дождь. Было у Максима предчувствие, что они обязательно пригодятся.

О запечатывании потока удалось прочитать тем же вечером. Тайрин почему-то не пришла. То ли опять своих контрабандистов ловила, то ли бабушка позвала пообщаться, то ли решила променять Максима на подружек и отправилась на девичник. Она даже записку оставила. Но прочесть ее не было возможности, настолько старательно и качественно эту писульку пожевала Шаса.

В школе Коярена парня ничему учить не захотели. Почему-то решили, что сначала ему следует вылечить нос. В больнице дали пахучую мазь и велели мазать не раньше завтрашнего вечера и не забыть прийти на сеанс восстановления утром.

В общем, заняться было нечем, и он вспомнил о книге.

Как оказалось — зря. Он попросту ничего в ней не понял. Не хватало каких-то базовых знаний, возможно даже элементарных. Единственным утешением стали сноски на трех последних страницах. Благодаря им Максим выяснил, что заряженные предметы в чашу не затащишь и не важно свой это резерв или чей-то еще. Так же туда не стоит соваться с полуматериальными накопителями, вроде бывшей фасоли под кроватью, заполненными чужой энергией, там и со своей нужно быть очень осторожным, чтобы не задеть. Иначе вынесет с треском, может даже мозг выжечь. Что именно нельзя задевать, почему-то не уточнялось. Наверное, это все и так знают.

Радовало, что накопители со своей энергией занести можно. Освобожденная энергия даже в худшем случае просто вернется в проток. А из комы местные люди обычно выходят.

Еще бы узнать, где эти накопители взять, или как сделать? А главное — у кого об этом можно спросить? Кроме Эсты Максим других кандидатов не вспомнил. Правда, он не знал, где эта славная девушка живет. И подозревал, что у Тайрин лучше не спрашивать. Только и осталось надеяться на счастливый случай. Вдруг ее опять принесет в гости.

Судьба решила в очередной раз над Максимом поиздеваться. Не успел парень уснуть, как Эсту в гости принесло. Точнее, она принесла Тайрин, приволокла на своих хрупких плечах. Потому что была чуть менее пьяна и бросить сестру в невменяемом состоянии не могла. Тащить домой тоже не могла, там ее могли обнаружить родственники и устроить скандал.

В том, чтобы устроить скандал Максиму она ничего плохого не видела.

— Ты гад! — заявила, уронив сестру на кровать и объяснив, почему пришлось идти сюда.

Тайрин невнятно подтвердила и попыталась кивнуть, чуть не шлепнувшись на пол.

— Ага, змей по гороскопу, — подтвердил парень, слабо представлявший, что нужно делать в этой ситуации. Сестры до такого состояния не допивались. А знакомых девушек всегда провожал кто-то другой.

— Ты почему не пришел?! — Эста больно ткнула кулаком в ребра, хихикнула и состроила обиженную мордашку. — Мы напились с горя. Ты не выдержал проверку. Тайка больше напилась, ей обиднее. Ты ей дал надежду. А потом взял и не прошел. Не пришел, а многообещал сколько.

— Куда я не пришел? — спросил Максим, размышляя, как бы эту воинственную деву усадить в кресло. А то она как-то подозрительно пошатывается.

— Куда просили! Писали! Тайка писала! Намекала. Какие друзья детства ночью? Ты должен был прийти. Заревновать и прийти! Как порядочный!

Максим печально вздохнул. Даже интересно, к кому он там должен был заревновать и с какой стати? А главное, что ему писали?

— Записка! — вспомнил парень. — Ее Шаса пожевала.

— Не оправдывайся! — рявкнула Эста, широко махнув рукой.

Ее занесло, качнуло, и Максим еле успел поймать, получив локтем в живот.

— Ты ее обнимаешь! Гад, как есть! — неожиданно внятно сказала Тайрин.

Обернуться к ней и попытаться что-то объяснить парень не успел. На голову обрушилось что-то тяжелое, и мир померк. А потом появилась чаша резерва. И подросток на этот раз смотрел на свою первую половину, как на полного придурка.

— Щиты, — устало сказал он. — Ты ведь решил их поднять и не опускать. И забыл. Это же надо быть таким рассеянным.

— Щиты, — согласился Максим. Вздохнул и уселся на землю.

Оставалось только надеяться, что обиженные непонятно на что девушки не вывезут его на природу, и не затащат ни в какие кусты.

— Ты придумал, что делать с растением? — спросил резерв, забравшись на свой любимый камень.

Наверное, ему нравилось смотреть сверху вниз.

— Да, — сказал Максим. — Примерно. Мне один парень рассказывал о демонах, и я придумал. Идея так себе, но ничего другого я сделать не смогу. Потому что ничего не понимаю. Я пытался читать про запечатывание и обнаружил, что у меня не хватает специальных знаний. Оказывается, чтобы что-то выплести или расплести нужно разбираться в каких-то преломлениях, плоскостях, углах и прочей геометрии. В общем, не по научному я свою бабочку создаю. И щиты мы с тобой ставили неправильно.

— До твоей геометрии все так делали, — отмахнулся резерв. — Это сейчас высчитывают, убирая риски. Поэтому так мало нового создается. С другой стороны, ученики реже гибнут. С третьей, немногие люди умеют работать с энергией и границей интуитивно.

— Ага, художники превратились в ремесленников, — улыбнулся Максим.

— Примерно, — не стал спорить резерв. — Так что ты придумал?

— Поступлю с этой гадостью как с демоном. Просто уничтожу. Насколько я понял, природа у всего, что создано местной магией такая же, как у демонов, просто они появляются без участия людей. Граница и энергия, притворяющаяся материей. Существует и то и другое пока поступает энергия извне, или пока не закончится вложенный изначально запас. Беда в том, что мы ждать не можем. Фасоль вырастет выше маминой стены раньше, чем этот запас иссякнет. Ничего хорошего после этого не произойдет.

— Да, — подтвердил резерв. — Но ты придумал глупость. Помнишь, что произошло, когда ты убил демона?

— Взрыв, — сказал Максим.

— Боюсь, тут будет то же самое. А рядом стена.

— Я попытаюсь освободить как можно больше воспоминай, прежде чем избавляться от фасоли, — пообещал Максим. — Все равно пока не могу придумать, как затащить сюда свою же энергию, извлеченную в мир. Тащить чужую будет большой глупостью, которую я точно не переживу. Так что...

— Тебя приводят в чувство, — сказал резерв, и Максима резко дернуло вверх.

Открыть глаза и обнаружить перед собой родной шкаф было даже приятно. А вот то, что руки связаны за спинкой стула — как-то не очень.

— Сейчас мы будем тебя пытать, — мрачно пообещала Эста.

— Зачем? — устало спросил парень.

— Выясним. Ты ее любишь?

— Кого?

Мало ли? Судя по степени трезвости девушек, времени прошло немного. И им запросто могло прийти в голову заставить его признаваться в любви той же Шассе. Или блондиночке с ангельским взглядом — подружке Эсты.

— А у тебя есть из кого выбирать? — подозрительно спросила Тайрин, размахивая кухонным ножом.

Уши она собирается на память отрезать, что ли? Или что-то другое?

— Дура, — сказал парень. Достали на самом деле. То ангелочков подсылают. То записки пожеванные кошкой оставляют.

Тайрин уронила нож и громко зарыдала. Эста почему-то захихикала.

— Молодец, — похвалила, налюбовавшись сестрой. — Точно как папа. Дура и все тут. Он маме точно так же сказал, когда она решила его проверить.

— Ваша мама тоже скормила записку кошке? — поинтересовался Максим. Странные у них традиции. Вообще на такие проверки он должен обижаться, только почему-то не хочется.

А хочется встать, уложить этих ненормальных спать и когда проспятся устроить разбор полетов. А потом помириться. С обеими. С Эстой в обмен на информацию, а с Тайрин просто так, или заставив дать обещание больше не соглашаться на идиотские проверки.

— Нет, мама кошку не кормила. Папа чуть не убил дядю Лерта. А ты не пришел.

— И кого я должен был убить?

— Неважно, — отмахнулась Эста. — Где записка?

— На окне.

Полюбовавшись пожеванным клочком бумаги, старшая сестра позвала рыдающую младшую и подтвердила, что там действительно ничего прочитать нельзя. На чем пытки закончились, так и не успев начаться. Максима девушки развязали, заставив поклясться, что он не будет мстить, и скромненько улеглись спать. Даже просить не пришлось. Хозяину видимо оставили для тех же целей кресло.

— И кого я должен был полюбить? — спросил парень у своего растрепанного отражения.

Нет, он конечно догадывался. И может, даже любил, не разбирался он в этом. Но говорить эту ерунду вслух? Что-что, а слезоточивые сериалы и романчики, над которыми днями сидела одна из соседок, он с детства ненавидел. Черт их знает, почему. Не из-за того же, что сестры не давали хоккей смотреть.

Просыпались девушки долго. Максим успел сходить за булочками, попить чай и переложить вещи с места на место на полках. К уборке стола так и не приступил, рабочее настроение пропало, и он сел в кресло ждать пробуждения спящих красавиц.

— Ты почему вчера за Тайрин не пришел? — мрачно спросила проснувшаяся первой Эста, вдоволь налюбовавшись ярким солнцем за окном.

— Это мы вчера уже выяснили, — сказал Максим.

Выглядела девушка так, что ее хотелось обнять и пожалеть. Растрепанная, бледная до зелени, но гордая и несломленная.

— Ах, да, записка, — вспомнила Эста. — У тебя кофе нет?

— Есть. У меня нет кофеварки и даже джезвы.

Эста отчаянно зевнула, опасно качнувшись на краю кровати, и устало велела:

— Вари в кастрюльке. Или их у тебя тоже нет?

Кастрюлька у Максима была. Или казанок был. Он так и не разобрался что оно такое. По форме похоже на второе, но до сих пор ему не случалось видеть зеленых эмалированных казанков украшенных божьими коровками.

За кофе парень не уследил. Оно то ли переварилось, то ли еще что, но получилась гадость несусветная. А Эста ничего, выпила и даже несколько приободрилась.

— Так, — сказала она, кое-как пригладив волосы. — Тайрин не буди. Она вчера очень расстроилась и несколько увлеклась. И не ругай ее. Бедняжке и без того будет плохо. А еще стыдно и вообще...

— На проверку моих чувств ты ее подбила, — сказал Максим.

Блондинка пожала плечами. Улыбнулась и заявила:

— Мне казалось, это будет весело. Парни обычно так забавно себя ведут. Один даже с двоюродной сестрой пришел, выдавал ее за новую любовь.

— Угу, — сказал Максим. Весело ей. Тайрин что-то не очень. — Ты мне должна.

— Я?!

— Да.

Эста фыркнула как кошка и направилась к двери.

— Уйдешь, я покажу Тайрин мою часть накопителя и скажу, что ты пыталась нас рассорить чтобы его выдурить, — мрачно пообещал парень.

— Что?! — не поверила своим ушам девушка. Но остановилась. Наверняка на что-то подобное была способна и сестра об этом знала. — Думаешь, ты меня напугал?

— Без понятия, — признался Максим. — Зато реакцию Тайрин я могу предсказать.

Эста опять фыркнула, но уходить не стала. Еще раз пригладила волосы, покачалась с пятки на носок, подумала о чем-то возвышенном.

— И чего ты хочешь? — спросила насмешливо.

— Узнать, как можно сделать или где купить накопитель. Мне нужно немного своей энергии собрать. А предмет в этом случае не подойдет.

— Никак, — уверенно отрезала девушка. — Не твой уровень и даже не мой. Да и законом оно запрещено. И где купить не знаю. Разве что на первой плоскости поискать. Но там тебя пошлют чистить лошадиный навоз. Или лицо набьют. В зависимости от того, в чем заподозрят. Могут ведь и в глупости, и в работе на стражу, и в подготовке убийства. Фантазия у жителей первой плоскости буйная. Больше ничего выяснить не хочешь?

— Нет, — сказал парень.

Даже интересно, в чем она его заподозрила? Скорее всего, в глупости. Ну и ладно, не самое плохое, что могло произойти. Лишь бы Тайрин не рассказала. Она точно заинтересуется, зачем ему понадобилось накапливать энергию.

— Этот мальчишка все равно ничего не делает, — мрачно сказал мужчина сидевший в кресле у окна. — Похоже, он Серую Кошку боится, поэтому и не стал ей жаловаться. Даже костюм попросил у родственника девочки. Такую интригу угробил, словно специально. Взял и не пришел за костюмом. Не могу же я сказать старой ведьме, что случайно встретил ее юного родственника на улице и столь же случайно заглянул в него. Не поверит.

Разговаривать с самим собой глупо. И за волосы себя дергать глупо. Но принять решение почему-то оно помогает. Так что...

— Пора прекращать. Не получилось, так не получилось. Что бы такого с этим мальчишкой сделать?

Мода в повседневности.

Тайрин проснулась часа через два. И ей хотелось только воды. Вид у девушки был несчастный и виноватый. Даже выяснять отношения как-то неудобно. Все равно, что избивать кого-то и так уже лежащего на земле, и не пытающегося встать. Поэтому Максим молча вручил чашку с водой, сообщил, что идет на очередную лекцию по истории, и ушел. И дверью на прощанье не хлопнул, хотя очень хотелось.

День прошел на удивление неплохо. Лекцию Максим пропустил мимо слуха, отлавливая звездочки-воспоминания. Птица с компанией делали вид, что вообще его не знают и знать не хотят. Итишь объяснил, как попасть на первую плоскость, не спросив, почему Максим решил туда идти. И даже по дороге никто не пристал.

В лестницах и перемещателях парень не запутался. Описывал нужную плоскость равновесник красочно, и не узнать превращенную в подобие базара улочку было сложно. А вот дальше дела пошли хуже. Задавать вопросы прямо Максим не рискнул, признавая правоту Эсты. Попытки расспрашивать окольными путями ни к чему не привели. Продавцы, как за яркими лотками, так и в крошечных магазинчиках смотрели на него с одинаковой скукой на лице, и посылали друг к другу, даже не пытаясь выяснить, что же ему на самом деле нужно. Наверное, он не первый тут играет в таинственность. Да и возраст у него неубедительный.

Потратив на блуждания часа два, парень понял, что ничего не найдет. Самое разумное, что он может сделать — купить амулет для вызова воды и отправиться домой, пока кто-то в чем-то не заподозрил. А заподозрить тут могут в чем угодно. Если Максим правильно понял, не все здесь торгуют легальными вещами, даже если они выставлены на самое видное место.

Помянув судьбу и чью-то паранойю, парень решил смириться со своей участью и отправился за амулетом. Нашел он его в первом же магазинчике. Там же объяснили, как браслетом нужно встряхивать и какой силы импульс задавать, в зависимости от нужного количества воды. Максим расплатился, поблагодарил и побрел к встреченной по дороге питейне. Есть хотелось зверски.

— Опять ты? — удивленно воскликнул человек, на которого грустный Максим натолкнулся у входа в питейню.

Парень моргнул, тряхнул головой отгоняя дурные мысли, и рассеяно уставился на Марена.

— Какой-то ты невеселый, — улыбнулся чей-то практикант. — Есть хочешь? Нужна компания. А то тут столики двухместные и вечно какие-то странные девушки подсаживаются. Незнакомые. На заработок намекают.

— На чей? — спросил Максим.

— На мой. Дурят, в общем. Подзарядка амулетов стоит гораздо дороже той цены, что они предлагают, а у них еще и ворованные бывают, с защитой.

— А, ну ладно, — кивнул Максим.

Не хватает, чтобы еще и к нему пристали. Наверняка опять какие-то ангелочки и дивные виденья припрутся.

Марен снова был одет в земную одежду. Темно-синие джинсы, рубашка в клетку и очередная черная ветровка, на этот раз с красно-золотым китайским драконом на спине. Похоже, у парня есть знакомые контрабандисты, таскающие одежду из чужих миров. Или лишние деньги. И вообще, странный парень, Атьян иномирскую одежду носит изредка и обязательно в сочетании с местной.

Заказ официант принял быстро, после чего куда-то загадочно пропал. Максим долго смотрел в окно. Потом рассматривал царапины на столе. Потом девушек. Потом заметил, каким недовольным взглядом отвечает спутник одной из них, и решил заняться чем-то другим. Из другого и интересного была только одежда Марена. Спросить, что ли? Не ответит, так не ответит. Что-то же они находят в одежде, в которой частенько смотрятся натуральными пугалами.

— Марен, почему ты так одеваешься? — спросил, старательно демонстрируя, что не особо ему интересно, просто молчать надоело.

— Я талантливый но у меня резерв маленький, — широко и беззаботно улыбнулся Марен. — Он очень быстро восстанавливается, так что сильно оно мне не мешает. Но на случай если понадобится больше энергии, чем у меня есть, вот так вот одеваюсь. Меня по такой одежде даже узнают незнакомые люди.

— Ага, — растерянно сказал Максим.

Причем тут одежда?

Марен полюбовался выражением его лица и опять улыбнулся.

— Она ведь из мира, где материи больше, — и пальцем по лбу постучал. Намекал, наверное, на что-то.

— И?

— Хм, — задумчиво произнес маг. — Не знаешь?

— Чего не знаю?

— До этого рано или поздно додумываются все. Одежда не живое существо. Поэтому она попадает сюда без изменений. Понимаешь? В ней материи больше, чем в том, что сделано здесь.

Максим попытался подумать над намеками. Получалось плохо. Мысли никак не желали отвлекаться от ненайденных накопителей.

— Ну, больше материи... — задумчиво произнес он.

Марен довольно мерзко хихикнул. Похоже, окончательно убедился в Максимовой туповатости.

— Материю можно превратить в энергию. А когда ее больше, чем нужно... Причем настолько больше, что куртка звенит в грозу и весит раза в три больше, чем должна бы... В общем, превратить ее в энергию проще простого. Она повторяет контуры тела и не конфликтует с границей. Нужно просто задать импульс. Направить. Создать поток и лишняя материя, став энергией, с радостью туда вольется. И будет неотличима от той, которая стала началом этого потока. Понял? Ее не нужно преобразовывать, она изначально твоя и чаша не будет пытаться ее вытолкнуть. Это словно временно появляется еще один проток. Человеку с небольшим резервом оно может пригодиться в любой момент.

— Понял, — выдохнул Максим, еле удержавшись от немедленного забега домой.

Тайрин там все равно нет. А без нее ту замаскированную пещеру жилого типа, в которой до сих пор где-то лежит одежда, в которой он появился в этом мире, он не найдет. Да и нужно придумать, как эту одежду вернуть и не дать девушке поводов для подозрений. Если заподозрит — не отцепится.

Оказывается, у сложной задачи может быть такое простое решение. Папа прав, беда большинства людей в том, что они не ищут легких путей.

В питейне Максим таки пообедал. О чем-то поговорил с Мареном, только в упор не помнил о чем. С трудом дождался прощания и порысил домой, на ходу размышляя над тем, что скажет своей блондинке. В этом случае, к сожалению, умной блондинке. И недоверчивой. Попробуй такую обмани.

И не заметил, с каким сомнением Марен смотрит вослед.

С мыслями о джинсах и футболке Максим носился восемь дней. Все это время он старательно наматывал круги вокруг Тайрин, не зная как бы ей намекнуть, чтобы она ничего не заподозрила. Девушка наверняка знает о свойствах одежды с Земли. Не зря ведь ее Атьян носит. И Марен сказал, что все догадываются.

Намекнуть не получалось.

А потом пришел Атьян и намекнул, что не мешало бы вернуть одолженный костюм. Максим бросился его искать. Заглянул в шкаф, хотя не помнил, чтобы туда его ложил. Ни на кресле, ни на стульях искомого тоже не обнаружилось. Парень даже под кровать заглянул и полюбовался припорошенным пылью накопителем. Атьян следил за ним со скептическим выражением лица.

Максим потер переносицу и попытался подумать. У него даже получилось. Вспомнил, как развешивал Атьяново имущество в комнате-сушилке, но так и не смог вспомнить, как его оттуда забирал. Даже ощущения, что что-то забыл, не было. Наверное, подсознанию этот костюм нравился еще меньше, чем сознанию. Вот оно и не стало напоминать об этой ерунде.

— Вот блин, — сказал задумчиво.

— Завтра принесешь в школу, — категорически потребовал Атьян.

— Занесу, — легко пообещал Максим. — Только в которую?

— Думаешь, моим ученикам в школе Вельтеи нужны эти шмотки? — изобразил удивление Атьян.

— Думаю, что нет.

— Тогда не задавай глупых вопросов!

Забытый в купальне костюм к счастью нашелся. Кто-то добрый, аккуратный и заботливый развесил вещи на планках в раздевалке. Так они там и висели. И никому до сих пор не понадобились.

Максим собрал имущество в охапку и понес отдавать, пока опять где-то не забыл.

Атьян к нему не вышел. Похоже, вообще спрятался. Максима посылали с места на место. Он побывал на всех этажах, позаглядывал в кучу аудиторий, но неуловимого блондина так и не нашел. В итоге над ним сжалилась кареглазая девушка, отвела на склад одежды и, осмотрев официальный костюм, на предмет повреждений, пошла вешать дитя бушлата и рубашку. Максиму объяснила, куда отнести штаны и ботинки, и попросила сделать это быстро. Парень послушно понес. Нашел сначала низенький и длинный шкаф со штанами. Потом едва не споткнулся о полки с обувью. А когда шел обратно, зацепился взглядом за знакомого слоненка изображавшего фонтан. На ходу выцепил его из горы разноцветной одежды и, скомкав, засунул майку за пазуху. И все инстинктивно. Не думая и не сомневаясь. Не помрет же Атьян без этой майки. Еще бы брюки где-то найти...

Интересно, сколько в майке энергии? И как это выяснить?

Над этим вопросом Максим думал до вечера. Из-за рассеянности получил по физиономии от спарринг-партнера в школе Коярена и был обруган учителем. И послан. Домой. Но таким тоном, что становилось понятно — послать хотели гораздо дальше, в какое-то неприличное место.

Дома терпеливо ждала Шаса и открытая форточка, выпустившая из квартиры все тепло. Парень вяло выругался, закрыл форточку, дал кошке поесть и уселся в кресло подумать. Думалось плохо. Голова за день беспрерывного думанья успела устать. Взгляд остановился на стопке книг, и Максим решил поискать решение проблемы в них. Полистал первую попавшуюся и понял, что не представляет, что искать.

Он бы, наверное, придумал что-то гораздо занятнее, чем перелистывание книг, но тут пришла Тайрин и спросила, кто умер. Лицо у него было соответствующее этому событию.

— Тайрин, где Атьян берет одежду из моего мира?

Спросил Максим от растерянности и без надежды, что ему ответят. Девушка и не ответила.

— Не знаю, никогда не интересовалась, — отозвалась абсолютно равнодушно. Потом встрепенулась, внимательно посмотрела на грустного парня, виновато улыбнулась и спросила непривычно ласково: — Ты по дому скучаешь?

Максим промямлил что-то загадочное и непонятное, не зная, что ответить. По сестрам и брату он скучал, по маме и даже по отцу. А по миру? Как-то не до того было.

— Ой, — хлопнула ладошками Тайрин, виновато улыбнулась. — Я не знаю, честно. И знать не хочу. Я же страж. Но... А давай заберем твои вещи из домика в холме.

Максим чуть не подпрыгнул от радости. Какая добрая и понятливая девушка. Он думал, думал. А она взяла, пожалела и предложила сама.

— Давай, — выдохнул парень, боясь спугнуть удачу.

— Только завтра вечером. Днем я занята.

— Хорошо.

Максим днем тоже был занят. А еще нужно было подготовить почву для повторного спуска в Большой Провал. Намекнуть как-то ребятам в школе Коярена. Может разозлить их чем-то. Или подбить на это благое дело Птицу с приятелями? Должна же от этого сомнительного знакомства быть хоть какая-то польза. Правда, они могут на самом интересном месте обрезать веревку. Или забыть вытащить.

Да и мамина стена все еще слишком цела.

Так что спешить пока некуда. Не нужно паниковать и давать девушке повод для подозрений.

Спустя три дня Максим был счастливым обладателем целых трех вещей из родного мира. Сводить парня к сундуку в пещере на следующий день девушка не смогла. Ее чем-то загрузили на работе. Потом позвала бабушка вместе с Эстой. Видимо кто-то донес о том, до какой степени они недавно допились. А это роняло честь семьи. Вернулась Тайрин злая, как черт, и Максим не рискнул задавать ей дурацкие вопросы. Зато утром она сама вспомнила об обещании и с подозрительным рвением бросилась его выполнять.

Получив джинсы и футболку, парень еле донес их домой. Хотелось надеть прямо посреди дороги, как только девушка ушла, не забыв чмокнуть в щеку. Но дотерпел. Натянул футболку поверх боксерки со слоном, надел джинсы и почувствовал себя защищенным. Непонятно почему. До сих пор резерва ему хватало. Собственно до сих пор он вообще не представлял, куда можно потратить такую прорву энергии.

На радостях Максим даже вспомнил о щитах и поспешил их поднять. Настроение это улучшило еще больше. Его не смогла испортить лекция по истории, которую парень благополучно пропустил мимо ушей. На улицу он вылетал почти на крыльях, мысленно выстраивая разговор с Итишем. Казалось, сегодня обязательно должно повезти. Сегодня вообще будет везти во всем. И уговорить равновесника повторно спустить его на веревке в провал у Максима непременно получится.

Предстоящим разговором Максим увлекся. Шел, не замечая ничего вокруг, за что и получил в очередной раз по голове. Ничем другим внезапное исчезновение мира он объяснить не смог.

Ощущение было странное. Он завис в темноте, и только далеко-далеко что-то светилось. Причем, он ощущал свое тело сразу в двух местах. Был одновременно здесь и где-то еще, совсем рядом, за тоненькой гранью. Тело за гранью было гораздо тяжелее. Зато тело здесь умело летать. Или плавать. А может, оно было воздушным шариком, пустым таким и легким.

Немного повисев неподвижно и подумав, парень решил попробовать дотянуться до тела за гранью. На удивление получилось легко и просто, но вот выйти за эту грань он не смог.

Висеть на месте было неудобно. Словно стоять голышом посреди улицы. Казалось, сейчас зажжется свет и появится толпа. А он стоит, как столб.

Максим крутанулся на месте, легко-легко, как перышко. Загреб рукой и медленно поплыл в направлении далекого света. Время не ощущалось. Расстояние тоже. Но светящееся нечто постепенно приближалось и все больше становилось похожим на солнце. Когда желтое солнышко стало величиной с зорб, Максима кто-то обнял, оплел руками-лианами и затянул в середину. Парень только и успел резко выдохнуть.

— Степь, — сказал парень.

Жизнерадостная такая степь. Зеленая и цветущая. Пропахшая медом и почему-то дымом. Казалось, стоит пройти немного вперед, и обнаружишь балку с заросшим камышами прудом и веселой компанией жарящей шашлык. Ну, Максим и пошел. Нужно было что-то делать, и ходьба казалась самой безобидной.

Балка так и не появилась. Зато из непонятно откуда взявшегося тумана вынырнула знакомая стена. И фасоль. Высоченная, зараза, разросшаяся.

— Не получается, — растерянно сказал незнакомый голос.

Фасоль колыхнулась, судорожно дернулась и звякнула.

— Не получается...

— Щит, болван! Куда ты лезешь! Не смей давить! Хочешь, чтобы его родственники дружно сбежались выяснять, почему им резко стало страшно за мальчишку?! — заорал второй голос, высокий и визгливый, но не женский.

— Не было щита...

— Раньше не было, теперь есть!

Максим подошел к фасоли, осторожно к ней прикоснулся.

Растение оказалось странно-теплым и твердым, как проволока. И оно звенело, тихо-тихо, напоминая о гуле трансформаторной будки.

— Не получается... — растеряно произнес первый голос где-то в небесах. — Кто ему поставил такой щит?

— Сейчас посмотрю, — недовольно сказал визгливый.

И до Максима резко дошло, кто именно там говорит. Наверняка похитители, любящие бросать похищенных в кустах. Опять вырубили и пытаются что-то сделать с фасолью. Вряд ли что-то хорошее. Возможно решили еще больше ускорить рост.

Только на этот раз он почему-то оказался за маминой стеной, даже вне пределов своей чаши. Из-за щита, что ли? Других отличий вроде нет.

— Странно, — сказал визгливый голос над головой. — Придется потратиться.

И Максим решился. А чего ждать? И так дождался, дальше некуда.

Парень оглянулся. Потом понял, что бежать никуда не надо, грань по-прежнему ощущалась рядом, как поток хаоса, когда тянешься за оружием. И он потянулся. Только не за оружием. А за плотной материей. И она послушно потекла навстречу, плавясь и формируясь в очередной меч. В саблю или ятаган, или что-то среднее.

— А это еще кто? — удивленно спросил голос первого похитителя над головой.

Визгливый ругнулся.

Максим хихикнул и замахнулся, решив, что терять нечего.

— Мальчик, исчезни, — ласково, как змей Каа попросил визгливый. — Тебя это не касается, а лечиться будешь долго.

— Касается! — жизнерадостно возразил третий голос, очень знакомый.

И Максим рубанул саблей по фасоли, как можно ближе к земле.

Меч вспыхнул и осыпался тающими налету осколками. Фасоль звякнула, как потревоженная тарелка барабанной установки и стала заваливаться. А потом поступила точно так же, как накопитель, который Максим резал ножом из хаоса. Что-то потекло, трава загорелась, мгновенно, пламя поднялось выше стены, и Максим исчез.

Кажется, он доигрался с огнем. Кремация, чтоб ее.

Но почему-то все еще мыслил. Только недолго. Пришла тьма и проглотила его, как та гадюка зазевавшуюся лягушку.

Вокруг опять было темно и пусто. И ничего нигде не светилось. Тут существовали только голоса. За правым плечом кто-то икал и тихо матерился. За левым вяло напевал Штиль "Арии", безбожно фальшивя и безумно раздражая. Над головой увлеченно повторяли таблицу умножения трио голосов. Под ногами бубнили целым хором. А прямо перед лицом кто-то громко и обижено сопел.

Максиму очень хотелось протянуть руку и оттолкнуть того, кто сопит. Но руки не было. Странно как-то не было. Она существовала, когда он прислушивался к певцу и исчезала, стоило подумать о сопевшем.

Продолжалось это долго-долго. И, наверное, было страшно. Но Максим не умел бояться, забыл, как это делается.

А потом раздался щелчок, будто деталь стала в гнездо, и сопевший исчез. Слился, кажется с тем, кто был за левым плечом.

— Выплюнь гадость! — голос одной сестры возмущенно звенел в квартире. Стеклами звенел. Орать она с младенчества умела, если верить отцу.

— Макс, я тоже хочу, тоже! — канючила вторая сестра, цепляясь за руку.

Да, именно с этого момента мир одного мальчишки разделился пополам. Мама тогда очень испугалась. И обрадовалась. Это так странно выглядело — одновременно испуганная и обрадованная мама. Максим не понимал, чего она боится и чему радуется. Ведь та гадость, которую требовала выплюнуть сестра, была всего лишь цветами, сорванными с акации за окном. А в них сладенький нектар. И он вовсе не лез на подоконник, чтобы эти цветы сорвать, мама запретила, да и не дотянулся бы он. Цветы сами прилетели, потому что мальчик очень этого хотел и вежливо их позвал. А мама все равно испугалась.

Но это было началом, первая деталька пазла.

Перед лицом взамен сопевшего появился кто-то другой, выдернутый из хора под ногами. Он гнусно хихикал и все время вертелся. Это раздражало еще больше, чем сопение, но руки опять не было. То одной, то другой.

— Что вы с ним сделали?! — прогремел голос в несуществующих небесах.

Темноту тряхнуло, как бутылку с минералкой и хихикающий исчез, то ли развоплотился, то ли слился. Запахло цветущей акацией и ночным морем. Запах ночного моря Максим умел отличать от дневного. Просто однажды забыл, как это делается.

— Ничего! — раздраженно рявкнул другой голос, но не менее громогласный.

— Эй, кажется, пацан умирает, — растеряно произнес третий голос чуть потише. — Он нас убьет.

— Как умирает?! — не поверил второй.

— Отойдите от него! — отчаянно потребовал первый, и тьму опять тряхнуло.

Перед лицом появились сразу двое соединенные друг с другом. Или один сиамский близнец о двух головах. Головы спорили между собой, несли какую-то чушь о векторах и секторах. И этот спор почему-то Максима успокаивал. Даже убаюкивал. Уносил далеко-далеко, а он не сопротивлялся. Как нужно сопротивляться он тоже не помнил.

Его унесло, затянуло. В какую-то другую тьму. Где не существовало вообще ничего, даже его самого.

Тьму опять колыхнуло, но это уже не имело значения.

Долго не имело значения.

Или меньше мгновенья?

— Просыпайся, спящий красавец, — ласково попросил женский голос.

Максим улыбнулся, попробовал открыть глаза и понял, что опять как-то оказался в первой тьме. Перед лицом кто-то испуганно трепыхался и пытался отодвинуться, но у него не получалось. А на несуществующих небесах продолжали греметь голоса.

— Исчезни, идиот, я его спасаю!

— Думаете, я поверю?! Сначала почти убили, а потом спасаете!

— Мне плевать, веришь ли ты! Аяр, не стой столбом, убери от меня этого ребенка!

— Я?!

— Нет, я отпущу ускользающего мальчишку и начну разгонять разных ненормальных!

— Убери от него руки!

— Если уберу, он умрет!

— Что ты делаешь с моим племянником?

Новый голос был тихий и, кажется, женский, но такой сильный и страшный, что Максим научился бояться и попытался отступить, спрятаться. После чего опять провалился во вторую тьму. И успел обрадоваться. Там тихо и спокойно. Там нет страшных женских голосов. Там вообще ничего нет.

Серая Кошка, как всегда появилась настолько не вовремя, что невольно верилось в ее феноменальное чутье. Аяр пытался оттащить полоумного пацана, якобы нанятого неизвестно кем телохранителя. Получалось у него плохо. Пацан сопротивлялся и пытался продавить Аяру щиты, успевая переругиваться и требовать убраться к демонам и чьей-то рыжей корове под хвост одновременно. Будь у него оружие, убил бы не сомневаясь и не сожалея.

Сам Айтэ стоял на коленях перед бессознательным телом и изо всех сил старался удержать ускользающее в неведомые дали сознание второго пацана. Родственника проклятущей Кошки. А ему мешал щит, мощный, с таким впору на войну ходить, или растить паранойю достойную этой ненормальной семейки. Еще ему мешали вопли телохранителя. Дождь. Беспомощность Аяра. И, наконец, то, что у умирающего пацана сознание по каким-то непонятным причинам двоилось, троилось, разрасталось кустарником, сплеталось пряжей и ускользало водой сквозь решето. А Айтэ ловил, проклиная тот день, когда в голову пришел простой до гениальности план. Нельзя было забывать, что с этой семейкой в принципе не может быть просто. И от возраста оно не зависит.

И вот теперь явилась еще и Кошка. Хорошо хоть решила сначала послушать оправдания и лишь потом бить.

— Я пытаюсь не дать ему умереть! — раздраженно объяснил Айтэ, не прекращая своего увлекательного занятия.

Отпустишь, они же войну объявят. И плевать им будет на то, как это скажется на городе. Айтэ бы и сам объявил. Нельзя убивать детей, которые ничего не успели сотворить и ни на что повлиять.

А он почти убил. Формально.

Кто же знал, что этот мальчишка рискнет решить свою проблему самостоятельно? Откуда они такие смелые берутся?

Ненормальная семейка.

Кошка подошла, плавно и грациозно. Опустилась на колени перед бессознательным телом. Прямо в лужу, пачкая жемчужно-серое платье. Наклонилась. Долго-долго что-то высматривала. А потом резким оточенным движением прижала палец к голове умирающего. Чуть выше и левее уха. И сознание мальчишки перестало вырываться из рук. Нет, оно все еще делилось и опять сплеталось, но уже как-то вяло и неспешно.

— Вы двое, немедленно в город за лекарями. Пока его к кому-то не привяжем, перемещать нельзя, — велела, не глядя на Аяра и мальчишку-телохранителя.

И что странно, с ней они спорить не посмели. Исчезли мгновенно, не задавая дурацких вопросов и не упоминая ни чьих коров. Как бы так научиться?

— А ты держи, — нехорошо улыбнулась Айтэ. — И рассказывай, что натворил.

— Ижен живой? — спросил, ни на что уже не надеясь.

Собственная правота и срочность в таких делах не оправдание. Нужно было сразу идти к Кошке, не смотря на то, что очень хотелось обойтись без посредников.

— Не твое дело, — отрезала суровая женщина. — Рассказывай. И я подумаю, как ты на этот раз будешь расплачиваться. Хотя, подожди. Не надо, чтобы мальчик нас слышал...

— Он слышит? — удивился Айтэ.

Вот только этого не хватало. Позорище. Еще и мальчишка будет знать, как они тут паниковали и переругивались с его телохранителем.

— Слышит, — провела второй ладонью по голове племянника, улыбнулась на удивление по-доброму. — Вот теперь нет. Рассказывай.

Эпилог первый.

У человека два крыла.

Максим очнулся как-то резко. Вот только что висел в темноте и безвремье, распятый, как мученик на кресте — руки в стороны, голова запрокинута. А тут очнулся и время появилось. Положение, правда, не изменилось. Кто-то невидимый по-прежнему держит за волосы, чтобы смотрел, смотрел вверх. Туда, где все равно ничего не видно. Где раньше повторяли таблицу умножения. А сейчас молчат и смотрят на него. Максим это чувствовал.

— Да, — сказал один из трио.

— Да, — повторил второй.

— Да, — не остался в стороне третий.

— Вы кто? — решил вмешаться в увлекательный разговор парень. А то они ведь так и продолжат дакать. Это он откуда-то знал.

— Мы? — неподдельно удивилось трио. — Ты!

— Э-э-э-э... — только и смог сказать Максим.

— Я то кем ты был совсем недавно, — сказал первый.

— Я тот, кого спрятали за стеной в центре чаши, — представился второй.

— Я тот, кто их разделил. Я держу крылья, — заявил третий.

— Какие еще крылья? — удивился Максим.

С двумя вроде все более-менее понятно, но откуда третий взялся?

— У твоих ног течет река. Вечная. Она пришла в мир вместе с тобой, уйдет, как только уйдешь ты, но существовать не перестанет. За твоей спиной два крыла. Возможность и умение. Тебя учили уметь. Тебя учили понимать то, что ты никогда уметь не будешь. А потом обрезали перья и уронили их в реку. Поймали мокрые и превратили перья в камень из которых выстроили стену между силой и жизнью.

— Э-э-э-э... — повторился Максим.

Они хотят сказать, что стена тоже была выстроена из спрятанных мамой воспоминаний? А как же звездочки?

— Ты знаешь, как будет выглядеть свет, спрятанный в камне, когда смотришь на него издалека? — спросил третий.

— Не знаю, — признался Максим.

— Знаешь. Он что кошачий взгляд ночью, — возразил третий и шагнул.

Шагнул сразу в две стороны и вниз, слившись с теми двумя, которые стояли за плечами.

Свет резко ударил по глазам. А земля по свалившемуся мешком телу. Парочка над головой хихикнула, бросилась поднимать и исчезла. То ли растаяла, то ли тоже с кем-то слилась. Правда, сливаться уже было не с кем, разве что с самим Максимом. Может, они так и сделали?

Вставать пришлось самостоятельно. Сначала на колени. А переждав головокружение, опереться рукой о землю и оттолкнуться, помогая себе встать.

Ноги, как ни странно, держали. Парень осмотрелся, немного полюбовался красными маками, сливавшимися в сплошной ковер, и пошел к башне возвышавшейся над степью. Чем ближе он к ней подходил, тем больше удивлялся. Это была не башня. Это был маяк. Знакомый Одесский маяк. Самое неожиданное строение посреди степи.

Подойдя почти вплотную, парень понял, почувствовал, что на этом самом месте раньше была куча огромных камней. И подросток. А теперь только маяк с приветливо открытой дверью.

Заходить вовнутрь Максим не стал. Знал что там. Квадратный колодец в центре и металлические лестницы на стенах на случай, если захочется залезть наверх, к зеркалам и фонарям. Странный выверт сознания испугавшегося семилетнего ребенка. Когда появился маяк, Максим перестал бояться темноты.

Главное ведь найти дорогу домой.

Погладив шершавую стену, парень оттолкнулся ногами от земли, раскинув руки, резко взлетел вверх и очнулся.

— Я ведь предупреждала, — ворчала Серая Кошка, лично, своими руками помогая Максиму встать. — Просила. Нет, потянуло на геройство. Ты слишком долго лежал. Вставать нужно осторожно и под присмотром. Никаких резких движений. И с головой у тебя до сих пор не все в порядке.

— Голова, это врожденное, — отозвался Максим.

Не объяснять же ей, что очень хотелось подойти к окну и убедиться, что осень не закончилась. Что на деревьях есть листья, хотя они и успели пожелтеть. Почему-то все время казалось, что его обманывают, что времени прошло гораздо больше.

— Тебе через два дня необходимо явиться на полигон и сдать экзамен на владение. К концу десятидневья необходимо провести церемонию привязки к семье. А ты пытаешься голову разбить. Хочешь долежаться до шторма, а потом во время его сидеть прикованным на цепи, как пес? Тебя наверняка поведет и потянет, у тебя слабая связь с границей мира.

Штормом Максима уже пугали. Маги сати во время этих штормов частенько сходили с ума и пытались отправиться в неведомые миры. Нередко у них получалось. И если не были привязаны к семье — не возвращались. Не находили дорогу. А Максима потянет наверняка, чем слабее связь с границей, тем больше шансов. Только якорная цепь и удержит. Металл ослабит зов и не позволит уйти физически.

— У человека два крыла, — вспомнил Максим. — Возможность и умение. Все будет в порядке. А умею открывать ворота и ходить по тропе. Папа учил. Если не смогу прийти на церемонию ногами, потрачу энергию, но прилечу.

— Летун! Я хочу, чтобы ты был вменяем и здоров. Не смей меня позорить!

— А то вернете папе?

— Нет. Заставлю учить все, что ты и так знаешь. Ты ведь не любишь терять время.

Грозная женщина. Но добрая на самом деле. Отец прав. Незачем ее расстраивать. Хочет она провести красивую церемонию, придется подчиниться и вести себя как положено.

— Там твоя девушка пришла, приведи себя в порядок, — велела Серая Кошка, усадив племянника в кресло и, наконец, вышла.

Максим осмотрелся, размышляя, как именно должен приводить себя в порядок. Пригладил ладонью волосы, одернул халат и улыбнулся.

Тайрин, это хорошо. Наверняка расскажет какие-то новости, хотя и будет ругать. А то тут скучно. Даже поговорить не с кем. И с самим собой больше не поговоришь, сознание резерва, как ему и положено, слилось с сознанием носителя. Зато теперь понятно, почему у местных жителей столько правил. Не будь их, носило бы несчастных из крайности в крайность. Максим сам себя ловил на том, что в одинаковой ситуации хочется сделать что-то совершенно противоположное. И только правила говорят, как делать нужно, чтобы никого не обидеть, не оскорбить, никому не помешать и не навредить себе. Со здравым смыслом у сати большие проблемы, приходится заменять его муштрой и четкими указаниями на тот или иной случай.

Но частенько и это не помогает. Вон вроде бы умный и взрослый каман Айтэ вместо того, чтобы подойти к Серой Кошке и спросить, где носит ее брата и как с ним встретиться, затеял дурацкую интригу. Решил, напугать мальчишку, заставить его попросить помощи у родственников. Те в свою очередь должны были позвать самого близкого родственника мальчишки, то есть его отца, потому что, чем родственная связь ближе, тем меньше шансов как-то навредить. И тут бы каман Айтэ выскочил из укрытия и поймал якобы умершего Ижена. Черт знает, для чего он ему нужен.

А мальчишка взял и решил справляться с проблемой самостоятельно.

Просто не знал, что в такой ситуации справиться самостоятельно практически невозможно.

Узнать бы еще, какое отношение к этим гениальным планам имеет старший Птица. Не зря же у него был виноватый вид. Узнать и отомстить. Чтобы другой желающий поучаствовать в чужих интригах прежде хорошенько подумал.

Эпилог второй.

Сколько не готовься.

Максиму снилась мама. Она вела какой-то урок. Рассказывала открывшим рты детям, что они такое и чем отличаются от людей. Оказалось, совсем маленькие сати ничем не отличаются от человека обыкновенного. Они плачут, кушают и портят памперсы. Собственно, чаще всего человек о том, что он сати, узнает лет в девять-десять. В этом возрасте открывается чаша. А до этого она сжата в точку, в крохотный бутон, который растет, зреет, готовится...

Но сколько не готовься, все равно раскрытие чаши происходит неожиданно и маленькие маги без присмотра родителей начинают испытывать новые возможности. А у некоторых чаша еще и раскрывается в шесть лет. Хотя родители вообще сомневаются, что в этом мире их дети сумеют получить какую-то силу.

Ижен молча слушал рассказ. Ту самую причину, по которой доблестный Айтэ Старого Дуба едва не угробил его ребенка.

Доблестному Айтэ очень хотелось врезать по физиономии, не смотря на все извинения и обещания искупить. Интриган, чтоб его. Подойти и сказать он не мог, слишком просто и безыскусно. Обязательно нужно все усложнить. Неужели ему бы отказали? Он сам в это верил?

— И? — раздраженно перебил Ижен, когда витиеватое повествование о племяннице второй жены отца решившей выйти замуж пошло на третий круг.

— Там пустота, — выдохнул Айтэ еле слышно. Словно страшную тайну доверял.

Ижен честно говоря запутался.

— Где пустота? В голове мужа этой доблестной девицы?

Айтэ возмущенно тряхнул головой, потеребил перстень на большом пальце и, наконец, заговорил нормально, без любимых украшательств всего и всея.

— Под Змеиным островом. Понимаешь? Так положено, родственники новобрачных выбирают место для состязаний, чтобы решить, кто в семье будет главным. Чьи родственники победят, тот и будет. И драка может быть серьезной, поэтому стараются выбрать пустынное место. Такие у них традиции. Мы посмотрели на карте и выбрали этот остров. С одной стороны не очень далеко, с другой — никому он не нужен, так что и жаловаться никто не будет. Так вот, приплыли мы на этот остров на какой-то древней лоханке, только начали тянуть путь через срезки... Там ведь разные люди были. И множество без чаши...

— Не отвлекайся, — потребовал Ижен, а то его сейчас опять понесет перечислять гостей и места, откуда они прибыли.

— Да, — не стал спорить Айтэ. — Начали мы тянуть, а Ризма, такая тощая и некрасивая девица, ты ее знаешь, она еще в патруле тобой командовала.

— Эта Ризма?

— Эта. Родственница жениха. Мы тянем, она страхует и неожиданно начинает орать, чтобы мы остановились. Ну, мы и остановились. Голосок у нее... Ты и сам знаешь. Стоим три болвана, сдерживает энергию, а она замерла и слушает. Причем было видно, что слышит что-то недоступное нам, но опасное. Потом она отмирает и заявляет, что остров вибрирует, как барабан во дворце Волчьего Клыка. И нам лучше немедленно убраться, потому что не к добру оно.

— Что было дальше? — спросил Ижен, подозревая, что знает что. Не зря же он так Айтэ понадобился.

— Мы ушли. Провели соревнования на убранном поле, выплатив хозяину ущерб. А потом вернулись. Я, Ризма и еще один древний пень, ты его не знаешь. Побродили там, поизучали. Нашли грот и через него вошли в то, что раньше было небольшой пещерой. Древний пень говорил — примерно семь-восемь шагов.

— Что там сейчас?

— Ничего, — грустно улыбнулся Айтэ. — Представляешь, от острова осталась одна оболочка. Это была скала. Новая, крепкая, выращенная каким-то дурнем, не знавшим, куда деть энергию. А сейчас — каменный барабан полузатопленный в море. Точно как у Волчьих Клыков. Только гораздо больше. Не зря Ризме похожим показался.

— Остров большой? — спросил Ижен.

— Не маленький. В диаметре, как два наших города.

— Проклятье.

В том, что это то же самое Ижен не сомневался. Он давно ждал, что опять встретит что-то подобное. Ждал и надеялся, что не дождется. Но готовился, чтобы не растеряться, чтобы изучить, сравнить и попытаться понять, что оно такое.

Но как же не вовремя. Дети все еще в чужом мире. Кто же знал?

Точно не юный раздолбай, которого едва не похоронило под обвалившимся сводом невероятной пещеры, которую он нашел внутри старой горы. Ему ведь тогда так и не поверили. Считали, что мальчишка сам что-то сотворил. Получил свой меч и отправился испытывать. И даже родственникам не удалось доказать, что меч, который умеет приносить в мир материю никогда не сможет ее забрать.

Теперь, наконец, поверят. Но почему-то это не радует.

— Мы никому пока не говорили. Только твоей сестре пришлось. Посмотри сначала ты. Сравни. Остров ведь сотворенный, вдруг просто закончился срок заклятья.

— Я посмотрю, — пообещал Ижен.

— Каман Лаирт! Каман Лаирт! Быстрее, он решил рассказать! Зовет вас! Говорит, что ему больно! Просит добить, но сначала расскажет, чтобы отмстить! Они его предали, как вы и думали!

Мечник едва не уронил оружие. Ругнулся. Опять все происходит не вовремя. Хорошо хоть с постели не подняли. Было бы еще сквернее. Тут придется бросить тренировку, а там бы пришлось как-то проснуться. Сразу и полностью.

За мальчишкой вестником он побежал не раздумывая. Не тратя время на умывание и прочие попытки привести себя в соответствующий вид. Если Талинею оно не понравится — его проблемы. Не предателям пенять на этикет.

Бежал Лаирт быстро. И все равно опоздал. Когда толкнул дверь комнаты содержания, бывший каман был безнадежно мертв. А лекари и прочие присутствующие молча переглядывались, словно пытались решить, как теперь будут это объяснять.

— Что?! — спросил Лаирт, надеясь, что проклятый Талинэй хоть перед смертью умерил гордыню и решил поделиться своим секретом не с самым высоким чином из живущих в крепости.

— Умер, — сказала старшая лекарка. — В муках, если вас это утешит.

— Меня не утешает! — рявкнул каман Лаирт. Знал бы, поселился бы с этой сволочью по соседству и не выходил из крепости. А так ждал, готовился и не успел. — Он что-то сказал?

— Сказал. Может, уже бредил. Что-то про старое зеркало и паутину, — отчиталась лекарка.

Каман Лаирт выругался. Громко и вдохновенно. Пускай небеса свалятся на землю, если он не знает что это за зеркало и к чему там паутина.

Только этого и не хватало. Интересно, не творится ли сейчас чего-то нехорошего в других городах?

216

231