— простите, а что вы делаете? — раздался рядом голос. Я скосила глаза, по-прежнему обвисая на Шарле. Дракоша — молодец. Молчал и просто поддерживал меня на весу. Явно не хотел показывать, что разбирается во всем происходящем. Хоть как-то. Поэтому играл тупого качка.
Голос подал тот самый паукообразный экстрасекс. Который был с сыночком.
— Добрый день, — ехидно сказала я.
Мужчина смутился, но тут же вновь распушил перья.
— О. день, в который удается увидеть такую талантливую женщину, не может быть злым! Я безумно рад нашей встрече, Юля! Меня зовут Геннадий. Это мой сын — Геннадий Геннадьевич.
— а фамилия у вас — Крокодилов? — уточнила я. Уж больно они были похожи на парочку — крокодил Гена и Чебурашка.
Лицо мужчины даже слегка уплющилось, словно он носом в стену въехал.
— Э... вообще-то Крокодилёнок. А как вы узнали?
М-да. Если бы я стояла на своих ногах, я бы точно рухнула на пол. От хохота. Интересно, чем думали его предки?
Но я таки сдержалась. Мужик не виноват, что его родители были дураками.
— Наша фамилия очень древняя, — вещал надувшийся экстрасекс. — Знаете в свое время километрах в трехстах от нашего города жил помещик Яковлев. И он решил разводить крокодилов в прудах. Выписал для этой цели крокодилов из Африки, поставил моего далекого предка, кстати, своего родственника, присматривать за этим делом... Они этих крокодилов разводили лет двадцать, до смерти Антона Спиридоновича Яковлева.
— а на зиму? — уточнила я.
Очень хотелось повертеть пальцем у виска, но я видела, что товарищ более чем серьезен.
— На зиму для крокодилов оборудовалось специальное помещение...
— И с тех пор вы Крокодиленки? — уточнила я.
— правильно будет говорить Крокодилёнки, — поправил меня мужик. — Это очень древняя фамилия, почти как Орловы. Может, даже древнее.
Угу. И прославились Орловы больше. И не крокодилами.
Я бы точно что-нибудь ляпнула. Спас Петька, вернувшийся со святой водой в ведерке.
— Саша, подержи, пожалуйста, — попросила я.
Шарль перехватил одной рукой меня, а другой ведерко. Я поглядела на руки. А что, сойдет. Кровь на них засохла буроватыми пятнами. Немного, но нам много и не надо. Я сунула в ведерко крестик, потом сунула туда руки, тщательно отмыла их — и улыбнулась. Злорадно. Вот сейчас я устрою одной нечисти...
Кровь начисто растворилась в воде. Я зачерпнула горстями воду — и от души плеснула ее туда, где находилась сетка.
— Осторожно, тело! — вскрикнул Рокин.
Но я была осторожна.
Тело и даже рисунок на полу оставались целы и невредимы.
А вот сетку корежило, как будто ее подключили к линии высокого напряжения. И я наблюдала за этим с плохо скрытым удовольствием.
По ушам ударило что-то вроде злобного шипения. Невидимая натянутая струна, которую я ощущала с момента своего появления в ангаре, порвалась. И что было сил, хлестнула по своему хозяину с той стороны цепи!
И — видит небо — мне послышался злобный вопль где-то там, вдалеке!
Никто ничего не понимал. А я уже заливала святой водой, смешанной со своей кровью, весь полог, щедро черпая ее горстями из ведра. Корчились и растворялись кляксы. Схлопывались остатки ловушки. А потом, в один миг она просто стала совсем прозрачной и исчезла без следа.
Я выплеснула остатки — так, на всякий случай — и ухмыльнулась.
— Готово! Можете спокойно обследовать тело. Константин Сергеевич, ваш крест.
Рокин почти благоговейно принял крестик из моих рук. На миг мне показалось, что он сейчас задерет палец вверх и произнесет торжественным голосом: 'Вот что крест животворящий делает!'.
Обошлось.
Ну и то хлеб.
Я повисла на Шарле.
— Саша, пойдем отсюда, а?
Дракоша послушно поволок меня из ангара.
Кстати, а где тут хозблок? Штаны мне стирать не надо — и то хлеб. Но вот умыться и чуть застирать майку... кровь и туда попала...
Да и подумать о жизни не мешает. В уединенном месте.
Чего уж там, перетрусила я страшно. Особенно когда эта дрянь на меня попала.
Шарль выволок меня на скамейку у входа. Солнце плеснуло мне лучами в глаза, щедро делясь теплом и витамином Д. И тут меня настиг отходняк.
Меня всю затрясло так, что не зубы — зубы мелочь — коленки друг об друга застучали!
Состояние было — нестояния, по-другому и не скажешь. Ноги подгибались, меня колотило и лихорадило, я то ощущала мерзкий липкий пот в подмышках, то по спине бежал острый, словно миллионы иголочек, морозец. Потом добавилась отвратительная дрожь и легкая дурнота — и меня-таки 'повело'.
Я бы точно ознакомила свою пятую точку опоры с землей, шлепнувшись со скамейки, но Шарль опять подоспел вовремя.
Сильные руки обняли меня, крепко прижали к широкой груди и тихий голос шепнул:
— Юленька, ты в порядке?
Оно могло меня поймать!
Я всхлипнула — и позволила себе обвиснуть на руках Шарля. Таких надежных...
— Нет!
— что случилось!?
— А ты не видел?
— Нет. Мои способности... утрачены. Ты знаешь.
— Чего я только не знаю....
— Юля? — Это уже появился Рокин.
Я вздохнула и попыталась опереться на Шарля. Все тело просто превратилось в кисель.
Оно могло меня поймать!
— Да.
— Вы в порядке?
— нет.
Я попыталась вытереть пот со лба. Куда там! Пальцы обнаружили, что все давно высохло. Осталось только отвратительное ощущение на коже.
Я глубоко вдохнула и выдохнула.
— Рокин, вам безумно повезло, что у вас такие бездарные экстрасенсы.
— То есть? — насторожился Константин Сергеевич.
— Будь они чуть посильнее вот как я...
— И!?
— Это была ловушка. На тех, кто достаточно сильный и... и вкусный!
— Даже так?
— что значит — достаточно сильный!? — перебил меня возмущенный голос. — Да ты недоучка несчастная! И смеешь утверждать, что...
Что я там смею утверждать, экстрасексорша так и не произнесла. Потому что Шарль сделал шаг вперед. Вроде бы не выпуская меня из рук, не проявляя никакой агрессии, ничего не делая. Только один шаг. Но дама шарахнулась в сторону и заткнулась.
— Танечка, Танюша, пустоцвет, от тебя Танюша жизни нет, в омут головою, лишь бы не с тобою...
Танечка, Танюша, эх, душа... до чего же ты нехороша... Глупая свинюшка, Танечка-Танюшка... — пропела я. Ласково, почти нежно. Но не успела экстрасексорша достойно ответить мне, как я резко поменяла интонацию.
— Ты! Идиотка! Где тебя учили квакать под руку человеку, когда он пытается разобраться в смертельно опасной проблеме!?
— Юля? — вякнул Рокин. Но меня это только подзавело. Я отпихнула Шарля и крепко встала на ноги. Куда и слабость делась?
— Для тупых, глупых и откровенно дебильных поясняю! Я пыталась разведать ловушку! Эта дура начала вякать под руку, из-за чего я неловко повернулась и активировала ловушку! Если бы вовремя не среагировала, сейчас бы валялась трупиком рядом с Наташкой!
— Глупости! — завелась Татьяна. — Что бы ты понимала! Может, сила у тебя и есть, но с умом явно напряженка! Не могло здесь быть никакой ловушки! Я бы ее почуяла!
— Да ты ничего не почуешь! — рявкнула я. — Пока оно тебе на макушку не десантируется!
Хотелось сказать, что она даже Шарля не почувствовала, хотя дракоша особо не прятался. Но... в таком случае дело закончится побоищем. А я против. Хотя набить этой дурище лицо стоило бы.
— Кто бы говорил! — завелась экстрасенсиха. — Если бы там была ловушка, я бы ее увидела! У меня опыт! Знания! Сила! А ты — всего лишь соплюшка!
— Соплюшка — не старушка, — отрезала я.
— Да как ты смеешь меня оскорблять! — взвизгнула брюнетка! — Ты просто недоучка! И могла что-нибудь не так понять!
— Мне пока еще возраст позволяет быть недоучкой. А вот в сорок это... печально.
— Сорок?! Да мне и тридцати нету! — возмутилась нахалка.
— Уже и не будет, возраст в обратную сторону не отмотаешь, — отмахнулась я. — Константин Сергеевич, здесь явно произошло жертвоприношение. И рассчитано все это — на абсолютное выкачивание энергии из человека.
— Человека? — прищурился Рокин.
Я прищурилась в ответ, испытывая сильное желание мяукнуть — и врезать когтями по ближайшей морде, по мерзкой, экстрасенсорной морде. Вот так Зверя на свободу и выпускают!
— А то нет? Я с ней училась, я бы знала, если бы Наташка не была человеком.
— Верно.
— А вообще-то... мне кажется, этому типу все равно из кого и что качать.
— Типу? Вы думаете, это мужчина?
— я не знаю. Просто не знаю. Но что из Наташки выкачивали энергию — это факт. Выкачали все, до капли. Потом поставили ловушки. И ушли. Что будут делать с этой силой? Как использовать? Не знаю. Но не для хороших целей. Это — факт.
Экстрасенсы переглядывались. Кажется, возразить они не могли. Но и соглашаться со мной не хотели. Татьяна тихо шипела в уголочке, но тявкать не решалась. И слово взял блондин.
— А вы вот так поглядели — и все узнали?
— Примерно так. И что? У всех разные способности.
— Ваши таланты мне хорошо известны, еще с прошлой зимы...
— Головка от молотка до сих пор болит? — ядовито спросила я.
Блондин проигнорировал мой намек.
— И то, что вы не умеете ими пользоваться — тоже.
— Тебя забыли спросить, чему я успела научиться, а чему — нет, — окрысилась я. — Эй ты, швабра, не тяни лапки к моему спутнику, он не по этой части.
Татьяна, которая активно строила глазки Шарлю, а сейчас как раз собиралась положить костлявую ладошку дракоше на локоть, отдернула ее с принужденным смешком.
— Неужели такому интересному мужчине есть о чем говорить с такой деревенской хамкой, как ты?
— А мы наедине не разговоры разговариваем, — отрезала я. — Рокин, вы заберете от меня когда-нибудь эту вашу шантрапу!? Это ж черт-те что! Я кому сказала! Саша не собака, на кости не бросается!
— Саша... я даже не успел познакомиться с вашим другом, — протянул Рокин.
— Я же сказала — он не по этой части. Константин Сергеевич, не трогайте парня, — зашипела я. — А то я прекращу всякие отношения с вашей конторой!
Шарль хранил благоразумное молчание.
— Такая реакция? — поднял брови блондин. — Мне становится интересно, кем вам приходится этот молодой человек.
Эх, надо было его тогда стулом навернуть. Но прежде, чем я успела обхамить наглого экстрасекса...
— А мне интересно, что дает вам право задавать подобные вопросы, — оскалился Шарль. — Юля?
— я не давала. Ни право, ни налево, — открестилась я.
— Вот. Но могу дать я. По морде.
По морде блондину не хотелось. Это факт. И он отступил. Но постарался сохранить достоинство.
— Юля, не соизволите ли вы подробнее рассказать нам, что нашли? И зачем нужна была святая вода?
— Почувствовала, — поправила я. — Не нашла. Просто почувствовала. — И не удержалась. — Только вам это не поможет. У вас просто силенок не хватит. Пупок развяжется.
— Тогда покажите мне, что вы видели, — продолжал настырно лезть блондин. — Или я сам погляжу. Дайте только мне руку...
— Я тебе еще за прошлое 'поглядение' должна пару подзатыльников, — огрызнулась я. — Рокин, так вам нужно мое мнение — или вы хотели, чтобы я на этих глистов посмотрела?! Нагляделась! Век сыта буду!
— правильно! — кивнул старший из двоих мужчин. Паук-отец. Папа-Крокодилёнок. — Незачем раздражать нашу очаровательную даму. Юля, вы ведь расскажете нам в подробностях, что произошло? Мы сами ничего увидеть не смогли, остается только полагаться на ваше мнение. И очень хотелось бы узнать, зачем вам понадобилась святая вода?
Я вздохнула. Этот был хотя бы вежливым. Придется отвечать.
Пришлось внутренне собраться. И начать рассказ про кляксы. Про сетку, на которой они были прицеплены. Про ее активацию моей силой. Если я просто буду стоять — ничего не произойдет. Но я захочу узнать, что здесь случилось. Подойду поближе. Использую свои силы. И задену сетку. И кляксы отреагируют — нападением. Рассказала, как они испугались моей крови. И как я предположила, что святая вода с добавлением крови...
— А если без крови?
— Не знаю, — честно созналась я. — Что-то в этих кляксах есть такое... злое, хищное, мерзкое. Но я откровенно не уверена, что на них могут подействовать молитвы или посты. Тут что-то другое нужно.
— кровь? Сила? Сочетание того и другого?
— Не знаю. И мне не хотелось бы сталкиваться с той тварью, которая все это оставила. Она явно сильнее меня. Я бы не смогла, — призналась я.
Пока я рассказывала, злость как-то поутихла. Танечка с блондинчиком отвалили в тень, а потомки доблестных крокодиловодов слушали внимательно и серьезно. А когда тебя так слушают, поневоле расскажешь все, что знаешь. Ну в самом деле, не виноваты же они, что родились с малым количеством силы? Это лотерея. Тут не пофыркаешь! И протест в Небесную Канцелярию не подашь! А мужики как-то стараются с ней работать. Не зазнаются, пользу обществу приносят...
Хорошо, что их этой пакостью не зацепило! С себя-то едва сняла, а уж с других... брррррр!!!
Я непроизвольно вздрогнула — и покрепче прижалась к Шарлю. Дракоша вздохнул — и обнял меня за плечи, привлекая к себе.
Ничего сексуального в этом не было. Просто — как старший брат — младшую и бестолковую сестренку. Надо же ее (меня...) как-то успокоить?
Надо.
— Юля, успокойся. Все уже закончилось. И не переживай из-за этих двоих. Таракан не виноват, что противный.
— Отлично знаю, — остывая, буркнула я. — Ладно, давайте о деле. То есть о Наталье. Чего я еще не сказала? Ага! У жертвы полностью отсутствует аура. Ее просто выпили. Как стакан с водой. Осталась пустая оболочка. Причем... эта энергия была направлена на какое-то нехорошее дело.
— То есть?
— Не знаю. Но сильно подозреваю, что сила, выкачанная из человека, пошла не на выращивание капусты. Доброе дело такими методами не воротят. И еще... в пространстве не осталось ни брызг, ни дымки... короче, жертвоприноситель не рассеял ни капли полученной силы. Чуете? Все впиталось, все в дело, до последней крошки — в лукошко. А вот что и как... Если расшифруете, что означают эти знаки... руны? Надписи? В общем, скажите мне. Любопытно же.
— Обязательно скажем, — пообещал Рокин. — Я вас пока оставлю, ладно?
— Хорошо.
Я поглядела в спину удаляющемуся Рокину и судорожно втянула воздух. Почему-то первое убийство не оказало на меня такого разрушающего действия. А сейчас я буквально расклеивалась. Рассыпалась на части. Все-таки Наташка была моей... да даже и моим врагом — это было настолько несерьезно! Лет через десять она бы поумнела, набила шишек — и превратилась в нормального человека.
Теперь уже не превратится.
Но какая сволочь это сделала!?
Найду — порву на мелкие ошметки! Если эта субстанция будет рваться.
Шарль робко погладил меня по голове. Как младшую сестренку. Я выдохнула и прижалась к нему покрепче. Хотелось вцепиться в кого-нибудь живого, нормального... руки оборотня чуть сжались на моих плечах.
— Ты в порядке?
— Нет. Но и лучше вряд ли будет, — призналась я.
— Поедем домой?
— Пока вы не уехали, мне очень хотелось бы с вами поговорить, Юленька, — просюсюкал старший Крокодилёнок... хай будет Крокодил! А то как эту фамилию вспомнишь — так фыркаешь! А вслух ведь нельзя — чего человека обижать? Он же не виноват, что предки были больные на всю голову!
