Эфор Галактики

Перед лужайкой главы государств остановились, гость с девочками и женой двинулся дальше. Следом устремились охранники с вещами.

В небе раздался свист. Все задрали головы. Из облаков вывалился странный летательный аппарат. Формой он напоминал ботинок, только приплюснутый сверху. "Ботинок" снизился и завис над лужайкой. Затем выпустил опоры и мягко приземлился на них. Свист стих. В боковой стороне аппарата открылся проем, затем выдвинулась аппарель.

Эфор с семьей и сопровождавшие их охранники подошли к челноку. Обернулись. Эфор помахал главам государств рукой. Жена и дети последовали его примеру. Главы государств помахали в ответ. Эфор вновь взял дочек за руки и поднялся по аппарели. Следом устремились жена и охранники. Последние, впрочем, появились обратно — уже без вещей. Скорым шагом они двинулись к замку.

— У них есть камеры? — спросил президент США у русского коллеги.

— Разумеется, — кивнул тот.

— Хотел бы глянуть, что там внутри.

— Покажем, — согласился россиянин.

Тем временем апарат убрал аппарель и закрыл проем. Засвистел двигателем и приподнялся над лужайкой. А затем словно молния скользнул в облака.

— Улетел, — вздохнул американец.

— Но обещал вернуться, — улыбнулся россиянин.

Эпилог

Звездолет мягко коснулся опорами покрытия космодрома, качнулся на них и замер. Чуть слышно зашумели вентиляторы, охлаждая разогретый корпус. Спустя пару минут уползли в обшивку бронированные щиты, закрывавшие иллюминаторы. Дневной свет хлынул в каюту, датчики среагировали и отключили искусственное освещение. Прибыли.

Марина и девочки ринулись к иллюминаторам. Я остался на месте. Пусть смотрят — я здесь уже был.

— Уважаемые пассажиры, — прозвучал в динамике мелодичный голос. — Просим вас оставаться на местах. К выходу вас пригласят стюарды. Следуйте их указаниям.

Пригласят, так пригласят. Я бросил взгляд на кофры с вещами. Затарились, как говорят на Земле. Женщины, даже маленькие, любят шопинг. Так что закупились на Аллоу по самое не могу — как будто на Лио нет магазинов. И что им сказать? Да ничего. Зачем портить настроение по пустякам? Кофры мне не носить — тележки-роботы есть. Отвезут, куда скажешь, да еще погрузят.

— Там кого-то встречают, — сказала Марина, обернувшись ко мне. — С музыкой.

Я встал и подошел к иллюминатору. Точно. От космопорта (восстановили!) дроиды тянули к звездолету дорожку. Зеленую, как полагается для важных лиц. По сторонам вышагивал караул в парадной форме с винтовками на плечах. У здания космопорта виднелся оркестр и группа встречающих. Этого кто ж прилетел? Член правительства? Или адмирал? Не заметил. Звездолет небольшой, палуб всего три, пассажиров от силы пятьсот, должны были пересечься. У нас палуба вип, но ресторан общий для всех. Вряд ли адмирал голодал. Да и Мозг его бы заметил. Впрочем... Не все ли равно? Узнаем. Кстати о Мозге. Я подхватил с пола рюкзак и пристроил за спиной.

Издав мелодичный звон, поползла в сторону дверь в каюту. На пороге возникла стюардесса. Молодая, красивая, в ладно пригнанной форме.

— Сейе эфор! Прошу к выходу. Вас ждут.

— Так это тебя! — ахнула Марина и рванулась к столу. Схватив сумочку, стала в ней рыться. — Вот! — она протянула мне знак. — Надень.

Глаза стюардессы стали большими. Знак "Честь Федерации" в дамской сумочке! Да это... Что это? Марина сказала, что я его потеряю. Было — забыл в номере. Зря мне его вручили — не заслужил. Другие воевали, а я сидел на Земле. Но с императором не поспоришь. План мой ему очень понравился. "По совокупности заслуг..."

Не дождавшись, Марина приколола знак сама. Я взял дочек за ручки, она встала рядом. Пошли, что ли?

Лифт привез нас нижнюю палубу. Аппарель уже опустили. В широкой проем плыл запах цветущих садов. На Лио весна.

— До встречи, сейе! — попрощалась стюардесса. — Экипаж будет рад вновь видеть вас на борту звездолета. Для нас это честь.

— Спасибо! — сказал я и сделал шаг к аппарели. Марина взяла Алю за ручку. Так, вчетвером, мы и спустились к дорожке. Дальше путь преградил офицер с ритуальным мечом в руке. Сверкнул зеркально отполированный клинок...

— Эскорт! К встрече!

Лязгнули винтовки. Караул застыл, сжимая их перед собой.

— Сейе эфор! Почетный эскорт по случаю вашего прибытия на планету построен. Докладывает грей-эрчи Синдай.

— Радоваться вам, грей-эрчи! — кивнул я. — Только не нужно так громко. Напугаете детей.

— Слушаюсь, сейе! — выпалил он уже тише и отступил в сторону. — Прошу!

Зря я прицепился к офицеру. Дочки нисколько не испугались. Наоборот, с любопытством разглядывали солдат. Те провожали нас взорами. На середине пути грянул оркестр. Музыканты наяривали пусонг — боевой марш шухья. Он же, по совместительству, гимн Лио. Ну, я им скажу!

Мы приблизились к встречающим. От толпы отделись мужчина и женщина. Знакомые лица. Председатель Совета вождей Ахей и начальник военного училища Мирхей.

— Радоваться тебе, Никлас! — вскинул руку Ахей. — Счастливы видеть тебя на Лио.

— И вам радоваться! — сказал я громко и, наклонившись к вождю, спросил тихо: — Что вы устроили? Эфоров так не встречают.

— Приветствуем героя Федерации! — рявкнул вождь и добавил шепотом: — Не злись! Совет так решил. Иначе не мог — нас бы разорвали. Ты еще не видел тех, кто зданием. Их тысячи. Многие прибыли издалека. Летели даже с берега океана.

— Ладно! — вздохнул я и повернулся к Мирхей. — Радоваться тебе, колонел. Хорошо выглядишь.

— Ты тоже, — кивнула она. — Кто твои спутники?

— Жена и дочки. Марина, Настя и Аля.

— Тебя не было менее двух циклов, — удивилась она. — Откуда дочки?

— С Земли. Есть такая планета. Девочки — Чувствующие.

— Что? — выдохнул Ахей. — Вы привезли на Лио Чувствующих? Среди народа шухья их никогда не было. А тут сразу двое!

— Они с Земли! — ревниво сказала Мирхей.

— Если отец шухья, то и дочки — тоже, — отмахнулся Ахей. Он присел перед Алей. — Никамера туи секайя, фети?

— Сикай, аарх! Тай фрум вет, — ответила Аля.

— Вот видишь! — сказал Ахей, встав. — Настоящая шухья! Такая маленькая, а уже говорит по-нашему, — он повернулся к толпе. — Радуйтесь, люди! У нас на планете будут жить Чувствующие.

Ответом был радостный крик. Нас окружили и затискали. Девочек брали на руки, гладили по головкам. В ответ те улыбались. Эмоции от встречающих шли искренние. Бедлам прекратил Ахей.

— Тихо! — рявкнул на весь космопорт. — Мы здесь не одни. С той стороны эфора ждут люди. Они здесь с утра. Пропустите гостей.

Встречавшие расступились. Я вновь взял дочек за ручки, Марина пристроилась сбоку, Ахей с Мирхей стали в кильватер. Мы прошли через уютный зал космопорта и оказались снаружи. Марина ахнула. Но ее восклицание потонуло в крике толпы. Сколько же их здесь, Сущий? Тысяч пять? Или десять? "Двадцать две, — подсказал Мозг. — Камеры подсчитали".

Ахей поднял руку, и крик стал стихать.

— Жители Лио! — сказал вождь, и усилители разнесли его голос над толпой. — Шухья! Сегодня мы встречаем выдающегося сына нашего народа, героя, награжденного знаком "Честь Федерации", человека, который шел на смерть, чтобы спасти наш народ и планету от уничтожения. Шухья не забывают такое. Мы не видели нашего эфора около двух циклов. Он выполнял личное поручение императора на планете, не входящей в Федерацию. Насколько знаю, успешно. Император хотел оставить его при себе, но Никлас попросился на Лио, и вот он здесь!

Ахей вскинул руку. Толпа взревела. Здание космопорта вздрогнуло. Люди махали руками и бросали в воздух панамы. Жарко сегодня.

— Никлас прибыл к нам не один. С ним жена и две дочери. Они обе Чувствующие. Понимаете, что это значит? Теперь среди эфоров будут выходцы из шухья!

Ответом ему был новый рев.

— А теперь слово эфору!

Ахей склонился ко мне.

— Скажи им что-нибудь, Никлас! — шепнул на ухо. — Иначе не отпустят.

Я выступил вперед.

— Радоваться вам, шухья! Приятно видеть вас.

Толпа зашумела в ответ.

— Мы снова вместе и, я думаю, что надолго. Я прилетел с семьей. Это моя жена Марина, дочки Настя и Аля. Они будут расти здесь, и, надеюсь, станут настоящими шухья. И мы увидим их на белом нулане.

Толпа осветилась улыбками.

— А теперь прошу пропустить нас к глайдеру. Хочу отвезти семью к Скале. У меня долг перед погибшими курсантами и офицерами. Вождь сказал, что я спас Лио. Но это не так. Планету спасли все мы. Те, кто сидел в кабинах космических кораблей. Кто сражался с кваргами на поверхности. И, наконец, курсанты и преподаватели, принявшие бой у Скалы. Помянем же их поименно. Пусть Сущий пошлет им хорошее Перерождение.

— Все слышали? — подхватил Ахей. — Пропустите гостей.

Толпа заколебалась и стала распадаться на части. Посередине образовался проход. Мы ступили в него. На нас смотрели тысячи глаз. Стоявшие в задних рядах вставали на цыпочки.

— Они хотят видеть Чувствующих, — пояснил Ахей.

Подумав, я подхватил Алю и посадил на плечи. Ахей проделал тоже с Настей. Марину я взял за руку. Мы шли через живой коридор, сопровождаемые улыбками и пожеланиями. Женщины посылали нам знак Сущего.

— Не знала, что тебя так любят, — сказала Марина по-русски. — Теперь понимаю, почему ты попросился на Лио. Хотя на Аллоу красиво, — она вздохнула.

Ну, да. Женщины любят столицы.

— Здесь не хуже, — ответил я. — Тебе понравится. На Аллоу скучно — это планета-заповедник. Чиновников много. На Лио интереснее. И люди хорошие.

— Это я поняла, — кивнула Марина.

Путь через толпу занял почти час. Наконец, мы расселись в глайдерах. Дочки полезли к иллюминаторам, их усадили на колени. Глайдеры взмыли в воздух. Их было пять. Среди тех, кто грузился, я рассмотрел встречавший у звездолета эскорт. А он зачем? Догадкам помешал Ахей.

— Ты спас многих из нас, — сказал, наклонившись через сиденье. — По твоей просьбе император перевел офицеров из шухья на Лио. Это случилось перед войной. Они не участвовали в сражениях и остались живы.

Я глянул на него. Нашел, за что благодарить.

— Не сердись! — вздохнул он. — Я скорблю о погибших в войне с кваргами. Но мы сражались с ними на Лио, понесли тяжкие потери. Я должен думать о моем народе. Теперь у нас есть офицеры, которые защитят планету и воспитают себе смену. Лио получила статус форпоста на границе с кваргами.

Я кивнул. Поэтому, собственно, я здесь. Иначе б не отпустили.

Глайдеры стали снижаться. Прилетели. От космопорта до Скалы совсем близко. Это кварги шли к ней трое суток.

Глайдеры сели, мы вышли наружу. От неожиданности я онемел. Прежнего пустыря, окружавшего скалу, более не было. Вместо него расстилалась площадь, покрытая шершавым, но прозрачным материалом, походившим на спекшийся от плазмы песок. И Скала стала другой. У ее подножия виднелась скульптурная группа. Мемориал...

— За один цикл сделали, — объяснил Ахей. — Наняли лучшего скульптура-эфора, Мита Соу. К нему очередь на десятки циклов, но он все отложил и приехал к нам. Денег за работу не взял, мы оплатили только материалы. Идем?

Я взял девочек за руки, и мы зашагали к Скале. Эскорт, встав по сторонам, чеканил шаг. Ботинки ритмично били в покрытие, звук их походил на стук метронома. Я слышал его на Земле. Мы подошли ближе и встали.

Композицию создавал гений. В центре ее были две фигуры. Раненый воин, опираясь на стену, стрелял в набегавших врагов. Лицо его выражало гнев и ярость. У ног воина лежала женщина. Запрокинутая голова, безжизненно смотрящие в небо глаза. И прекрасное лицо той, чью красоту не смогла изуродовать даже смерть. За спиной пары, вырезанные прямо в Скале, проступали фигуры курсантов и преподавателей — одни выпуклее, другие словно уходящие в камень. Взгляд мой скользил по их лицам. Синхай, Карейя, Крушнир... Скульптор изобразил их с потрясающим сходством, придав лицу каждого из погибших особое выражение.

— Папа! — сказала Аля и указала на скульптуру воина. — А кто эта тетя? Почему она лежит? Ей больно?

— Нет, — сказал я, проглотив комок. — Ей больше не больно. Надеюсь, Сущий послал ей хорошее Перерождение. Я помню тебя, Алейя!

— И она помнит, — внезапно сказала Настя. — И радуется за тебя. Так она говорит.

— Что?! — ахнула Мирхей. — Ты слышишь Ушедших?

— Это правда, девочка? — склонился вождь к Насте.

— Она более не Ушедшая, — ответила дочка. — Сущий послал ей Перерождение. Теперь ее зовут Нойя, и ей скоро два годика.

— А родители? — поспешила Мирхей. — Как их зовут?

— Она говорит, что это нельзя знать — Сущий не позволяет. И она более не заговорит с нами. У нее новая жизнь, она хочет быть Нойей. У нее добрые родители, она не хочет их огорчать. А со мной говорит из-за папы. Она очень любила его и рада, что он здесь.

Настя смолкла. Повисла тишина. Все, включая солдат эскорта, не сводили глаз с Насти. "У девочки уникальный дар, — сообщил Мозг. — Она слышит прошедших Перерождение. Служители культа набегут..." "Так я ее и отдал! — возразил ее. — Утрутся! Она моя дочь".

— Прошу всех, — я обвел взором присутствующих, — никому не рассказывать об услышанном. Секрет Федерации!

Все закивали. Если эфор объявил что-то секретом, так этому и быть.

— Продолжим, — я повернулся к монументу. — Я помню тебя грей-эрчи Синхай. Тебя, Карейя, и тебя, Крушнир. Курсанты Эрайя, Назир, Сойя...

* * *

Марина потянула дверь и вышла на террасу. Муж сидел в кресле и смотрел на закат. Незнакомая Марине звезда догорала в небе, прячась за горизонт. "Красиво! — решила Марина. — Как на Земле".

Муж не заметил ее появления. Сидел со стаканом в руках, не сводя глаз с неба. Губы его двигались: он что-то шептал. Что? Молитву? Или говорит с погибшей женой? Ревность кольнула Марину в сердце. Она замерла, не зная, остаться или уйти? Победило первое. Она подошла и обняла мужа за шею. Он погладил ее по руке.

— Как девочки?

— Угомонились, — сказала Марина. — Заснули. Мозг помог уложить. Столько впечатлений!

— Трудный день, — согласился муж.

— Этот белый бык...

— Нулан.

— Ага! — кивнула Марина. — Зачем нас катали на нулане?

— Обычай. На белом нулане возят молодоженов. Мы поженились на Земле, но шухья захотели видеть свадьбу здесь.

— Девочки в восторге. Спрашивали: когда снова?

— Когда соберутся замуж, — муж поставил стакан на столик. — Иди ко мне!

Марина скользнула к нему на колени. Замерла, положив голову ему на плечо. Он погладил ее по спине.

— Тяжело было вспоминать? — спросила, чмокнув его в щеку.

— Нелегко, — согласился он, — но нужно. Воспоминания — часть нашей жизни.

— Шухья похожи на нас. Как и мы, поминают погибших, ставят им памятники.

— Потому и сильны. Народ, который помнит своих предков, нельзя победить. Потерявшие память гибнут. На Земле это было.

— Я скучаю по ней, — сказала Марина. — Здесь хорошо, но тянет домой. Мы вернемся?

— Да, — сказал муж. — Только не знаю, когда. Возможно, лет через пять, возможно — больше. Но мы обязательно прилетим.

— Уверен?

— Не сомневайся! — улыбнулся он. — Я все сделал для этого.