— С Куманом встречался я сам, — твердо ответил секретарь. — Я не решился доверить задание другим. В наше время предательство повсюду.
— Вот как? — удивленно взглянул на него Настоятель. — Смело. Не думал, что решишься на встречу в разбойничьем притоне. Я недоволен тобой — ты понапрасну рисковал своей жизнью.
— Истинное слово Пророка обращает в бегство даже разбойников! — фанатично ответил секретарь. — Я не боюсь действовать во славу Его!
— Ладно, обсудим в другой раз, — покачал головой брат Семлемен. — Пока же присаживайся. Вести твои отрадны, и скоро для поганых язычников настанет час расплаты. Сейчас же я хочу, чтобы ты написал для меня несколько писем. Первое — брату Комексию. Готов?
Когда брат Перус вернулся в свою келью, на небе погасли последние отблески заката. Секретарь присел за грубый деревянный стол, заваленный пергаментами и берестой, и осторожно затеплил лучину. Он вытащил из-за пазухи подлинный свиток донесения, грязный, заляпанный кровью, и в очередной раз принялся вглядываться в кривые неровные строчки. Секретарь отлично умел копировать почерк, а потому подделал доклад собственноручно, не прибегнув к услугам указанного ему человека. Он заучил настоящий доклад Кумана почти наизусть, но все равно жадно вглядывался в резы, начертанные рукой уже мертвого человека. В резы донесения, которое не уничтожил, несмотря на строгое требование инструкции.
"...В то же время тарсаки многочисленны и кровожадны, а потому могут в любой момент поднять до ста тысяч всадников, мужчин и женщин. То же и гуланы — у них наготове не менее ста десяти тысяч воинов. Со временем их силы умножатся многократно, бо соберутся воины с дальних земель. Прочие же племена хотя и малы соотносительно с упомянутыми, но могут выставить до тридцати тысяч воинов в совокупности..."
— Да! — с тихой яростью пробормотал брат Перус. — Скоро, скоро наступит час расплаты, змей! И уж ты-то точно не обрадуешься...
В его сердце бушевало черное пламя ненависти.
Солнце стояло высоко в небе, когда Тилос коротко скомандовал:
— Привал!
Элиза обессиленно повалилась в пыль у незнакомого придорожного дерева. Длинные широкие листья росли лишь из макушки ствола, поворачиваясь к солнцу ребрами и почти не отбрасывая тени. Чем дальше они углублялись в саванну, тем тяжелее становилось идти. Горячий южный ветер нес тонкую пыль, забивавшуюся в глаза и рот, солнце припекало все сильнее.
С вершины холма примерно в полуверсте ясно виднелся перекресток. Одна из дорог уходила на север, две других — на восток и к югу. Куда именно — Элиза не помнила, а спрашивать не хотелось. За последние дни она вымоталась больше, чем при путешествии по болотам, где приходилось задерживаться из-за немощного Джабраила. Она нащупала на поясе кожаную флягу и поднесла ее к губам, сделав глоток. Теплая вода совершенно не утолила жажду, но ее осталось слишком мало. Приходилось экономить.
— Отдыхаем до вечера, — Тилос прищурился, глядя вдаль. — Мы пришли рановато. Караван должен появиться ближе к закату. Ничего, Эла, дальше поедем верхом, а пока расслабься. И лучше сдвинься немного в сторону, там сахарные пальмы дают нормальную тень. У меня сейчас сеанс связи, так что последи за окрестностями, ладно?
Он сбросил на землю мешок и сел рядом, опираясь спиной в ствол соседнего дерева. Его тело одеревенело, взгляд остекленел. Когда Элиза в первый раз увидела его в таком состоянии (они только-только перебрались через болота), она с перепугу бросилась к Мире, посчитав, что у него случился припадок. Сейчас она уже привыкла, но смотреть на него во время сеанса все равно оставалось жутковато. Девушка отвернулась и начала рассматривать окрестности.
Смотреть, впрочем, оказалось не на что. Тут и там виднелись небольшие группы чахлых деревьев. Часть из них, несомненно, являла собой те же сахарные пальмы, под которыми она сидела сейчас. Хитрые деревья с повернутыми ребром листьями тоже встречались, но гораздо реже. Элиза сделала себе зарубку спросить Тилоса, как же они все-таки называются и почему пальмы — сахарные.
Тут и там копошилась всякая мелкая живность, по большей части жирные суслики и тонконогие нервные степные мыши. То одна, то другая мышь внезапно подпрыгивала высоко в воздух, осматривая окрестности в поисках врагов. Их было столько, что на некоторых холмах, казалось, завелись на удивление крупные блохи. Впрочем, это помогало мало — на глазах Элизы крупная степная птица с загнутым клювом рухнула с неба и когтями подцепила мышь прямо в прыжке.
Почти сразу девушку разморило, и она начала клевать носом. Но вздремнуть ей оказалось не суждено.
— Что? — внезапно громко произнес Тилос. — Повтори!
Девушка вскинулась, но поняла, что слова относятся не к ней. Тилос по-прежнему смотрел прямо перед собой остекленевшим взглядом, очевидно, разговаривая с кем-то по радио.
— Откуда сведения?.. — на лице Тилоса появилось выражение ярости и одновременно — растерянности. — Подтверждено?.. Что Хлаш?.. — Пауза. — Тогда найти! Неважно — как, но в девять мне нужна с ним связь! Хоть тресните, но обеспечьте! Камайн, речь жизни и смерти! Хорошо... Понял. Остальное — как запланировано. Отбой.
Тилос сморгнул и посмотрел на глядящую на него с недоумением Ольгу.
— Кто такой Хлаш? — поинтересовалась она. — А зачем его останавливать?
— Я говорил вслух? — отсутствующе спросил Тилос. — Извини, сбой блокировки. Уж больно новость оказалась... тревожной. Хлаш — один мой знакомый. И останавливать нужно не его.
Он помолчал, потом задумчиво взглянул на Элизу.
— Вот что, малышка... — его губы сжались в тонкую линию, он явно колебался. — Н-да... Планы меняются. В гости к Тароне придется заскочить в следующий раз.
— К Тароне? — поразилась Элиза. — А мы все-таки шли к ней, да? Но ведь она... она убьет тебя!
"И меня", — мысленно добавила она, понадеявшись, что мысль не отразилась у нее на лице.
— Авось не убьет, — дернул плечом Тилос. — Но сейчас не до рассуждений. Эла, мне срочно нужно на север. Клатта нужно нейтрализовать до того, как он наделает глупостей. Боюсь, без меня с ним не справиться.
— Клатта?
— Не обращай внимания. Главное — нам придется разделиться. Я не могу ждать, а ты задержишь меня в дороге. Караван, как мне пообещали, подойдет через пару часов. Караванщик — мой старый знакомый, он возьмет тебя с собой. Он завершает торговый обход и не позже чем через неделю отправляется назад, в Граш. Если не случится особенных задержек, ты окажешься в городе максимум через месяц. Найдешь мастера Жругга на Оружейной улице за Восточным базаром и дождешься меня.
— Но что случилось? — чуть не плача от разочарования, воскликнула Элиза. — Я не хочу одна... с караваном! Тилос, мне страшно!
— Мне тоже... — пробормотал Тилос, окинув ее странным взглядом. — Похоже, партия идет к эндшпилю. Эла, боюсь, многие планы придется менять на ходу.
Элиза, резко отвернувшись, отошла в сторону и присела на корточки, обняв себя за колени. На глазах набухли первые слезинки.
— Ну-ну, не надо, — мягко произнес Тилос, дотрагиваясь до ее плеча. — Ничего страш... — Он осекся. — Что за новости?
Элиза нехотя повернула голову. На северной дороге возникло облачко пыли. Оно приближалось гораздо быстрее, чем можно ожидать от степенного торгового каравана. Вскоре стало возможным разглядеть всадников, яростно пришпоривающих коней. Отряд численностью копий в тридцать свернул с дороги и теперь напрямик несся прямо к холму, где расположились Тилос и Элиза.
— Тарсачки... — пробормотал Тилос. — И совершенно точно — за нами. Кто-то навел?
Элиза выхватила из ножен кинжал. Тилос предостерегающе поднял ладонь.
— Убери оружие, — спокойно сказал он. — Их слишком много. Эла, запомни — они не смогут причинить вред мне. Если начнется драка, прячься за деревья, сожмись в комок и не высовывайся. Не приведи Пророк тебя зацепят...
— Я хочу драться вместе с тобой! — упрямо заявила девушка.
— Ты немедленно уберешь нож, или я парализую тебя прямо сейчас! — ледяным тоном процедил Тилос. Он не отрываясь смотрел на быстро приближающихся конников. — Быстро!
Обиженная Элиза отпрянула от него. Она посмотрела на своего командира, пытаясь найти достойный ответ, но потом решила, что сейчас и впрямь не время. Вот потом она ему скажет! Девушка вернула кинжал на место и тихонько отодвинулась поближе к гуще деревьев.
Приблизившись, тарсачки оцепили холм, их кони встали как вкопанные. Предводительница направила коня неспешным шагом прямо к Тилосу. В сажени она остановилась и медленно стащила с головы шлем со страшной личиной, изображающей кого-то из богов — не то Сумара, не то Турабара. По плечам рассыпались густые вьющиеся волосы.
— Назови свое имя, северянин! — резко приказала тарсачка.
— После тебя, — безмятежно улыбнулся Тилос. — На Севере принято пропускать женщин вперед.
— Да как ты смеешь! — И без того не слишком красивое лицо тарсачки исказила гримаса ярости. — Да знаешь ли ты, с кем говоришь, грязный мужлан?
— Хм... — Тилос склонил голову к плечу и с интересом взглянул на нее. — О том и прошу — назови себя, о храбрая воительница, не боящаяся нападать с тремя десятками товарок на одинокого путника.
Женщина на удивление быстро овладела собой. Ее лицо застыло в безразлично-каменной гримасе.
— Я не нападаю на тебя, северянин. Если ты тот, кто нам нужен, отправишься с нами. Если нет — уйдешь с миром. Меня зовут Камана. Теперь назовись и ты.
— Камана... Ну как же, слышал. Одна из симан королевы. Позволь мне догадаться, — Тилос задумчиво посмотрел на нее снизу вверх. — Тарона послала тебя привести посланника-северянина по имени Тилос, что как раз гуляет в здешних краях. Так?
— Должна ли я понимать, что ты и есть Тилос? — высокомерно осведомилась тарсачка. — Если да, то мы привели свободного коня. Королева хочет видеть тебя немедленно.
— Зачем я ей понадобился, она своей верной телохранительнице, конечно же, не сказала, — вздохнул Тилос. — А, Камана?
— Не мое дело обсуждать приказы королевы. Ты поедешь добровольно, или же мне перекинуть тебя через конский круп, связанного?
— Интересный выбор, — Тилос оценивающе взглянул на окруживших холм тарсаков. — Далеко отсюда королева?
— Увидишь, когда доберешься. Так что, мне связать тебя?
— Видишь ли, симана, — Тилос неожиданно уселся на землю, скрестив ноги, -возможны и другие варианты. Например, я могу убить тебя и твоих воинов. Задумайся, почему за одиноким северянином послали целый такх? Твоя госпожа не склонна недооценивать меня. Не лучше ли решить дело миром?
— Миром? — удивилась чернокожая воительница. — Миром? Я патрулировала границу, и мне приказали найти тебя. Я просто не стала разбивать отряд...
— Ну да! — усмехнулся Тилос. — С каких пор симан начали посылать на патрулирование границ? Я знаю, что телохранительницы Тароны не отходят от королевы дальше, чем на полет стрелы.
— Ты лжешь! — неуверенно заявила телохранительница. — Ты не можешь знать...
— Потому что ты не помнишь меня в лицо? — спокойно закончил Тилос. — Это ничего не значит. Нет, Камана, ты сама лжешь, и лжешь неумело. Не твоя в том вина — ложь не пристала великой воительнице, как ты, так что и не пытайся. Оставь змеиный язык наглецу-северянину и ответь на вопрос: далеко ли отсюда Тарона? Я тороплюсь, и мы зря теряем время.
Камана явно заколебалась. Она оглянулась на своих, потом снова посмотрела на Тилоса.
— Королева в четверти перехода отсюда, — наконец буркнула она. — Она только что вернулась из Граша и сразу же послала за тобой. Когда я выезжала, слуги разбивали ее шатер.
— А откуда она узнала, что я здесь, она, разумеется, не сказала... — Тилос пружинисто встал на ноги. — Четверть перехода — недалеко. Однако ваши кони устали, а я не один, — он кивнул в сторону прижавшейся к пальме Элизы.
— К закату доберемся, — пожала плечами тарсачка и сделала знак ближайшей всаднице. — Не пытайся бежать, северянин, или мои люди покрошат тебя на мелкие кусочки, не дожидаясь, пока тобой займутся жрецы Тароны. Но не думай, что тебя ждет радостный прием, мужлан. Что же до времени... если не придержишь свой язык, то скоро захочешь, чтобы твое время истекло побыстрее!
— Спасибо за предупреждение, о храбрая Камана! — слегка поклонился Тилос. — Моя спутница едет со мной.
Тарсачка повернулась к Элизе и смерила ее взглядом.
— Твое дело, пленник. Замухрышка не опасна и не нужна нам. Можешь оставить ее здесь или взять с собой, как хочешь.
К временному лагерю тарсаков добрались и в самом деле почти на закате. Непривычная к верховой езде Элиза чуть живая сползла с крупа коня. Тарсаки не признавали седел, какими пользовались северяне и гуланы, и всю дорогу девушка отчаянно цеплялась за талию Тилоса, пытаясь не свалиться. Кое-кто из тарсачек попытался зубоскалить в ее адрес, но Камана прекратила насмешки одним мрачным взглядом.
Шатер Тароны виднелся издалека. Большой, синий в белую полоску, с развевающимся сине-желтым вымпелом, он стоял на высоком обрывистом холме. Пора весенних паводков еще не наступила, и искристые вершины далеких гор Шураллаха пока держали драгоценную влагу при себе. Каменистое пересохшее русло огибало холм с трех сторон, позволяя подняться на вершину лишь с юго-востока. Подъем охраняли по крайней мере полсотни пеших воинов, мужчин и женщин, их кони щипали ковыль и сурх в окрестностях. Большая часть отряда Каманы присоединилась к ним, и к шатру поднялись только десять женщин, Камана, Тилос и Элиза.
Зула вышла им навстречу и кивком отпустила Каману. Поклонившись и бросив на Тилоса настороженный взгляд, та молча ретировалась.
— Она останется здесь, — телохранительница Тароны кивнула на Элизу. — Ты пойдешь говорить с королевой. Расставь ноги и вытяни руки в стороны. Я обыщу тебя.
— Здравствуй, Зула. Ты, как всегда, бдительна. Но у меня нет оружия, кроме ножа, — Тилос отстегнул от пояса ножны и передал их Элизе. — Обыскивай, если хочешь, но ничего больше не найдешь.
Быстрыми привычными движениями Зула ощупала его рубаху и шаровары.
— Хорошо. Но даже если ты и скрыл что-то, не думай, что сможешь им воспользоваться. Я лично прослежу за тобой. Одно неловкое движение, и ты узнаешь, что такое нож под лопаткой. Хасара, Кумка, охранять девочку. Ты! — она слегка подтолкнула Тилоса ко входу. — Пошел внутрь!
Тилос ободряюще улыбнулся Элизе и вошел внутрь. Зула скользнула за ним, опустив за собой полог. Элиза проводила их растерянным взглядом. Толпа злых тарсачек вокруг, а теперь даже и Тилоса нет рядом! Справиться с Тилосом они, наверное, не смогут... или смогут?.. а вот ей точно конец. Но стоп! Ведь Тилос как раз сюда, к Тароне, и шел? Что ему сказали сегодня на... сеансе связи? Кто такие Хлаш и Клатт? Может, ему передали, что сюда нельзя, что здесь слишком опасно?..
Девушка тайно вздохнула и плавным движением села на пятки. Вместо того, чтобы сложить ладони на коленях, она скрестила на груди руки с судорожно сжатыми кулаками, и уставилась прямо перед собой. Она не позволит дикаркам увидеть ее страх, пусть даже ее на куски разрежут!
