Н-да... Ломать, оно, конечно, было не строить... Увлекательно было... А это вот...
Мне вдруг нестерпимо захотелось оказаться в своей старой, разгромленной теперь вурдалаками мастерской, пропитанной запахом красок и звуками музыки. И непередаваемым ощущением творческого полёта...
Потоптавшись на улице для приличия пару минут, я сунулся в дверь с упомянутым "чумаданчиком":
— На, Паш... Вы тут сами... А я на улице постою. Чего-то заплохело мне... Подышу малость...
Пашка удивлённо поморгал, принимая увесистый кейс, но комментариев по поводу моего внезапного "нездоровья" отпускать не стал. Хватило ума выдержать начатую игру в прежнем ключе. Только промычал что-то вроде:
— Ага... Ага... Мы тут тоже...
Что он этим хотел сказать, я допытываться не стал, и по-быстрому ретировался. Уже спускаясь по скользким ступенькам я услышал его дурашливый крик:
— Ну что, господа хорошие?!.
Процедура охмурения вошла в практическую плоскость.
Следом за мной увязался Санька.
— Ты чего сбежал?
— Да ну, на фиг... Противно...
Тот философски протянул:
— Да... Для таких вот дел ты явно не создан...
— "Дел"!.. — фыркнул я. — Ты это делом называешь?
— А Пал Ксанч — как рыба в воде! — хмыкнул Санька, с удовольствием вдыхая чистый морозный воздух. — Игорёк и тот язык проглотил. Видно, что не комфортно. Но не сдаётся.
— Вот Пал Ксанчу и будем поручать подобные "дела", — вздохнул я. — А меня — увольте!
— "Уволить" его! Куда ж мы без твоей поддержки? Без тебя вся наша деятельность не имеет смысла. Паша, думаешь, чего так хвост распустил? Не догадываешься?
— Догадываюсь...
— Вот то-то и оно... О! Слышь? Опять взялись баян терзать...
— И как долго это будет продолжаться? — мучительно морщась, я прислушивался к шуму за стенами администрации. — Я вообще хотел чисто по-деловому. Вот вам деньги, вот вам то, вот вам сё, работайте! Всё! А если каждая наша экспедиция будет сопровождаться вот такой грандиозной попойкой, много мы дел наделаем!
— Так это ж от тебя зависит! — хохотнул Санька. — Бровью поведи — и нет никакой попойки!
— Я не представляю, с какого тут конца надо браться...
— "С какого конца", говоришь?.. — В его глазах зазмеилась хитрая усмешка. — А выволакивай всю эту тёплую компанию на свежий воздух! Прямо сразу и не отходя от кассы.
— Ну, зови...
— А власть употребить? Слабо, что ли? Пусть им всем сразу захочется...
— Да ладно... На пустяки размениваться...
Скрипнула отворяемая дверь. На пороге нарисовался Игорь.
— Что за совещание?
— Поступила команда: "Хватит жрать!" — усмехнулся Санька, переглянувшись со мною.
— Да я чё? Я — хоть щас!.. Паша!!! — радостно заорал Игорь, приоткрывая дверь. — На выход!!!
Гармошка последний раз взвякнула и резко заглохла. Послышались шаги и в дверь высунулась раскрасневшаяся Пашкина физиономия:
— Енто как же, вашу мать, извиняюсь, понимать?.. Чё там с Вовчиком?
— В бой рвётся... — хмыкнул Игорь.
Пашка посверлил меня насмешливым глазом и выдал в своей обычной манере:
— "Мне бы саблю, да коня... Да на линию огня..." Понял! Не дурак...
Он захлопнул дверь и мы услышали приглушённый деревом стен дурашливый призыв, обращённый к аборигенам:
— Николаич! По коням!
Игорь хмыкнул:
— Паша — прям как у себя дома...
— Дык и я об том же, — с ухмылкой ответил Санька. — В следующий заезд его и пустим.
— "Следующий"! Ты ещё здесь разберись.
— Браслет не выдаст — свинья не съест...
22. ''Сарай культуры''
Когда "тёплая компания" вывалилась из дверей администрации на улицу, я оттащил Пашку в сторону и прошипел ему на ухо:
— А "чумаданчик"-то чего ж не вручил по назначению?
Он обескураженно пожал плечами:
— Дык эта... не берёт!
— Как "не берёт"?
— Вот так! Без докУменту, говорит, ни-ни! Чтоб всё было честь по чести. Органов боится.
— О как!.. Ну и чё теперь?
— Да чё "чё"? На фиг нужно. Перебьётся. Будем мы ещё по ихним инстанциям в очередях париться! Мы его натурой задавим!
— Ты это о чём?
— Ну дык эта... О чудесах материализации. Или "не айс"?
Я вздохнул:
— "Айс"-то "айс"... Но мне знать надо, что именно создавать. Картинку хотя бы...
— Вот за это можешь не переживать! В его папочке энтого добра — хоть завались. Прожектёр ещё тот. Мечтатель кремлёвский, яти его мать!
— В смысле?
— Да проектов разных у него там!
— А ты-то откуда знаешь?
— Сам и показывал!
— С чего это вдруг такое доверие?
— Э-э!.. Дарагой! Да ты его глазки не видел, когда я ему содержимое "чумаданчика" продемонстрировал... Сразу стелиться начал, всё передо мной выкладывать.
— Когда вы успели? Ведь всё же время на баяне...
— Обижа-аешь! — Пашка лукаво сверкнул глазом. — Мастер за рулём!
Я улыбнулся:
— Ну, коли так... То тебе и карты в руки.
— Это в каком смысле?
— Что у них там по плану первое?
Пашка крутанулся на пятках:
— Да вот этот сарай, — он указал пальцем на видневшееся метрах в пятидесяти здание. — Уважить надо язвочку Наташу.
— Это тот самый Дом культуры?
— Ну дык!.. Николаич! — обернулся он к тревожно прислушивавшемуся к нашим переговорам Славику. — Я правильно понял? Это, что ли, Дом культуры?
— Совешенно верно! — подсеменил Славик, мигом оставив окружение женщин на попечение Саньки с Игорем. — Пойдёмте, я введу вас в курс дела.
— Э, да чего там "вводить"! — скроил Пашка глумливую улыбочку, небрежно отмахиваясь от Славика, как от надоедливой мухи. — Я сам, кому хочешь... гм-гм! — И прогнусавил мне на ухо: — Домпер гудермесский помнишь?
— Само собой...
— Вот его и изобрази!
— Рядом? Или вместо этого?
— А на фига этот сарай будет рядом торчать? Только вид портить?
— Ну-ну...
Славик с вежливой улыбочкой прислушивался к нашему диалогу, улавливая с пятого на десятое. Он переминался с ноги на ногу, чуть пританцовывая, будто хотел в туалет. У женщин всё это время рот не закрывался ни на секунду. Они весело трещали с моими "делегатами" и, естественно, никто не догадывался, что сейчас произойдёт.
"Сарай культуры" бесследно исчез и на его месте возникло белоснежное здание архитектуры пятидесятых годов двадцатого века. Это была точная копия Дома Пионеров нашего городка, о котором упоминал Пашка. Браслет извлёк его из моей памяти. Издалека было плохо видно, но даже, по-моему, царапины на побелке колонн, и те были налицо.
Наступила гробовая тишина. И вдруг её прорезал истошный вопль вперемежку с матюками. "Язвочка Наталья", как метко окрестил её Пашка, сорвалась с места и, увязая в сугробах, кинулась бежать по направлению к новорождённому Дому Культуры. Она орала дурным голосом и строчила словами, как из пулемёта, всё время оглядываясь в нашу сторону и потрясая кулаками. Среди множества слов можно было разобрать только: "У меня ж там!.." и "Вашу мать!.." со всеми причитающимися эпитетами.
— Чего это с ней? — повернулся Пашка к онемевшему Славику. Но тот молча смотрел вслед "язвочке" и тихо серел лицом. — Челюсть-то подбери! — одёрнул он его. — Кишки простудишь!.. Куда её хрен понёс?
— Видимо, работу пошла принимать, — усмехнулся незаметно подошедший Санька. — Ишь, как обрадовалась! Исполнилась мечта завклубом!
— На радость эти песнопения как-то не тянут... — Пашка толкнул Славика в бок. — Чё пристыл? Не доволен, что ли?
Тот осоловело, всем корпусом повернулся к нему и жалобно проблеял:
— Как это понимать?..
Пашка заржал:
— "Как понимать"? Это надо понимать как шефскую помощь нашей фирмы! Ты просил отремонтировать ту хибару, что именовалась у вас Домом Культуры? Мы его отремонтировали! Чем старое латать, так лучше сразу новое построить! А? Вот теперь это — Дом Культуры! Можно даже сказать: Дворец! А то, что было — это не дом, это сарай. — Он панибратски хлопнул его по плечу: — Пошли тоже работу принимать!
Но Славик с места не тронулся.
— Вы мне не ответили...
— Чего ещё?
— Как... это... ну...
Он не находил слов, чтобы выразить обуревавшие его чувства и только кивал на новоявленное чудо.
— Хватит "какать"! Пошли! Сам всё увидишь!
Пашка бесцеремонно подхватил его под руку и потащил следом за убежавшей "язвочкой". Люба, едва поспевая, хвостом увязалась за ними.
— Идём, что ли? — предложил Санька.
Но я отмахнулся:
— Чего я там не видел?
— А дифирамбы послушать? — подкатился Игорь с кривой ухмылкой.
— Уже слышал. И довольно громко.
Санька коротко рассмеялся:
— Можно понять товарищей. Надо бы как-то поаккуратнее преподносить наши "услуги" населению.
— Предложи.
— Ну... — чуть задумался Санька, прищурясь. — Вот, хотя бы составить список желаемого. Принять к сведению. А уж потом ночью и явить миру чудо. Как-то так...
— Ты думаешь, наутро реакция будет чем-то отличаться от той, что мы только что наблюдали?
— Скорее всего, нет. Только мы этого видеть не будем.
— Тебя это напрягает?
— Ну... Не так, чтобы очень... Но немного есть. Приедается. К хорошему тоже быстро привыкаешь.
— "К хорошему"! — фыркнул Игорь. — Извращенец вы, однако!
— Не без этого, — философски парировал тот.
* * *
**
Вернулись они минут через пять. Довольно быстрым шагом. Втроём. "Язвочки" с ними не было. На Славика было страшно смотреть: всё лицо его покрылось какими-то пятнами, а выражения глаз я правильно понять так и не смог.
— Вовчик! — ещё издали крикнул мне Пашка. — Отмотай назад!
— В смысле?
— Ну... Твою же мать!.. — он выругался, провалившись в сугроб, когда нога съехала с протоптанной в глубоком снегу узкой тропинки. — "Сарай" верни на место!
— Это ещё почему? — уже хором спросили мы.
— Да у Натальи там... — он опять провалился по колено в снег, но теперь с другой стороны тропинки. — У неё там чего-то было. И вместе с "сараем" ушло. Думаешь, чего она так орала?
— Чего "было"?
— А я знаю? Не говорит. Только обзывает нас последними словами.
— Презентация Дома Культуры не состоялась? — хохотнул Санька.
— Какая там "презентация"! — он подошёл к нам и стал отряхивать снег со штанин. — Не дала нам и рта раскрыть. Такое впечатление, будто похоронила там кого!
— Драгоценности, что ли? — предположил я.
— Самогонный аппарат! — уверенно припечатал Игорь.
Пашка отмахнулся:
— Не знаю...
Славик подал голос:
— Молодые люди... Вам вот смешно. А мне как быть? Как отчитываться за это чудо архитектуры?
— Так это уже твои проблемы, Николаич! — фыркнул Пашка. — Наша задача — дать! А твоя — соврать! И нам дела нет, как ты будешь там выкручиваться в энтой своей прокуратуре. Не велик труд, я думаю, бумажки как надо подмахнуть? Ты же тоже не в накладе останешься?
— Ну зачем так грубо, — покосился он на Любу. — Скажем так...
Но как он хотел сказать, мы не узнали, потому что в его кармане зазвонил мобильник.
— О! — обрадовался Пашка. — Вот и прокуратура! Легка на помине!
— Типун вам на язык... — пробормотал тот, приглядываясь к надписи на дисплее и меняясь в лице. — Алё, Танечка... — проблеял он умильным голоском, приложив телефон к уху и отворачиваясь от нас. — Да... Да... Да тут у меня это... встреча... Что?.. Скоро... Какое молоко?.. Ах, молоко!.. Да, купил... Я помню... Да-да... Я тоже...
Пока он охмурял свою Танечку, Пашка кривил за его спиной рожи, комментируя разговор. Хорошо хоть Люба не видала. Она моментально оглохла и ослепла, как только Славик стал облизывать мобилу, и потому Пашкиного глумления не усекла.
— Жена звонила, — как бы извиняясь, повернулся Славик и встретился с Пашкой лицом к лицу. Тот запоздало среагировал и не успел сменить его выражение.
Что-то про себя поняв, Славик сухо проронил:
— Ну так что, молодые люди... — и осёкся, не увидев на горизонте "Дворца", как его назвал Пашка. "Сарай" стоял на прежнем месте.
— Ума не приложу... Как вы это делаете? — подавленно просипел он.
Люба послушно повернулась в нужную сторону и, поджав губы, тоже отвердела лицом.
— Секрет фирмы! — Пашка значительно поиграл бровями. — И открывать его мы вам не обязуемся.
— Да ладно... Ради Бога... — убито пробормотал Славик. — Вы мне одно скажите... — Он в нерешительности потоптался на месте, перекладывая папочку из одной руки в другую. — Что это нам будет... стоить?..
В этот момент зазвонил мобильник, но теперь уже у меня. Я и без того ощущал какую-то неясную тревогу, а потому испуганно схватился за телефон:
— Алло... Что случилось?
— Ничего не случилось, — раздался в трубке мужской баритон.
Я моментально внутренне напрягся. В последнее время незнакомые голоса ничего хорошего с собой не несли. Взгляд на дисплей ничего не выяснил: номер был незнакомым.
— Кто вы?
— Не узнал? — добродушно хехекнул баритон и что-то в этом "хе-хе" отозвалось в душе отдалённым воспоминанием. Я в пожарном порядке прокручивал в памяти лица своих знакомых и не находил соответствия голосу.
— Извините, нет...
— Них-них-ничего себе! — хохотнула трубка. — Гудермес уже что? Выпал из памяти?
И тут будто пелена с глаз упала!
— Бог ты мой! — заорал я обрадованно. — Вовка! Ты, что ли?!
Мои спутники хором навострили уши.
— Ну, вроде как я, — рассудительно ответил говоривший. — На Бога пока не тяну, но ангелом — может когда и стану. Надеюсь.
— Бли-и-ин!!! — завопил я радостно, одновременно обращаясь и к заинтересованно обступившим меня друзьям и к собеседнику в трубке. — Вовка Борисов отыскался! — Я переключил мобильник на громкую, чтобы всем было слышно нашу беседу. — Ты где пропадал?! Ни слуху, ни духу! Столько лет!
— "Отыскался"! Я-то на месте всё время был, — спокойно отвечал добродушный Вовка. — А вот тебя отыскать было довольно сложно. Да и Другов куда-то запропастился... Никого найти не могу.
— Да вот он, Другов! Рядом со мной стоит! — разорялся я на всю деревню, не в силах сдержать фонтанирующую радость от вновь обретённого товарища. — И Пашка тоже здесь! И Игорь!
— Это хорошо, — с тем же непрошибаемым улыбчиво-спокойным радушием констатировал собеседник. — Это просто замечательно. Ну и как вы там поживаете? Хе-хе! Поделки поделываете?
Ай, как мне был знаком этот с виду толстокожий, а на самом деле очень тонко завуалированный юморок! Как давно я не слышал этих его завёрнутых в притворную "косолапость" сентенций!
— Володь! Да чего там рассусоливать! Давай лучше встретимся и там поговорим!
— Хорошо бы, если так, — с сомнением в голосе проговорил тот. — Но ты даже не спросил, где я обитаю?
— Да какая разница?! — засмеялся я довольно. — Называй адрес!
— Ну, Москва... — прозвучало из трубки как-то неуверенно.
— Москва большая! Где тебя искать?
— А ты сам-то где? — удивился тот. — Что, тоже в столице нашей Родины?
Я хохотнул:
— Нет! — И обратился к Саньке: — Где это мы сейчас?
— Кажется, на Ярославщине, — ответил тот и насмешливо покосился на Пашку: — Если повар нам не врёт.
