Элемент Вордарога

Рубашка насквозь промокла от слез, теплых и таких родных, моя рука уже успокаивающе бродила по ее волосам, губы продолжали шепчущий ласковый тон, а мысли метались туда, сюда, в испытание и обратно, к Айлен и снова к мечу, в хаос и доброту. Круговерть головы скоро оставит меня, можно будет что-то предпринять, меч почти затух, его можно унять, узор на спине жив, значит, и полет открыт. Остальные стояли среди пыли, штукатурки и треснутых стен, никто из них не обращал ни на что внимание, все замерли и только смотрели на нас, порой чихая и вытирая взмокшие носы, кто-то кашлял, но тактично ждал, Лив крылышками сдувала в сторону окна пыль, Фелис и Келл встали на ее сторону. Верви и Найт были не видны, полагаю, были позади. Ури и Лайлэн, в задумчивости их не было место более ничему.

— Я не забыл про обещание, данное мной тебе, — шелест моих слов и привилегия снов.

— Молодец, Рон, я верила в него, — опьяняющий дурман ее искренних чувств и несусветная радость за нас.

Секунды, взволнованные удары ласкового сердца любимой, объятия, с которыми сравниться не в силах ничто, гусиная кожа и знойный жар, прохлада ветра и теплое дыхание Айлинель. Полное очищение воздуха на горизонте апартаментов, кашель буквально изо всех сторон, отстранившаяся на десяток сантиметров порозовевшая Айлен, мой целеустремленный толчок, и с поддержкой взглядов и моей жены, мы уже стоим на ногах. Последовавший непрекращающийся вихрь слов по поводу моего самочувствия остановить могла только сила голоса патриарха Уриэля:

— Общими усилиями и крепкой душой тебе снова удалось выкарабкаться из нешуточных проблем, ­— он нахмурился и словно постарел на несколько десятков лет, а после неожиданно улыбнулся, — такое устроить при знатных гостях — это ж какие нервы?

— У меня железное лобби, — зачесался я, мельком бросая пристыженный взгляд на жену, — пора уже начинать привыкать к выходкам и переделкам Точки и всем сопутствующим последствиям.

Айлен уже сообразила смысл моих твердых ног и сменила расположение, просто склонив голову мне на плечо. Под вторую мою руку вклинился Келл:

— Выпендрежник, — шикнул он, скрывая неподобающий тон за лучезарной улыбкой.

— Стоит выслушать все, — это уже Айлен тихонько пищит, в странности всей обстановки быстро приходя в себя и милуясь в самой мысли, что я подле нее.

— Ага, — как прилежный ученик, кивнул я, сглотнув, и развесил уши по полной программе, и так зная, что просто так они меня и так не отпустят, да и я этого не слишком хотел.

— Что уж сказать, — вырос за спиной Гловин, — мужик!

— Да, вышло немногим лучше, чем могло, и немногим хуже, чем предполагалось, вероятно неплохо и неожиданно скверно, — замудрил Маскировщик, — но в целом, весьма недурственно.

— Короче, он имел ввиду, что ты тот еще непревзойденный пакостник, — с самым прилежным выражением лица вставила Вервина.

— Именно! — степенно подтвердил Найт.

— С таким я не сталкивался, поэтому помочь не мог, — невольно теребя рукав левой руки, несколько смущенно заявил Фелис. — Однако ты справился, не без помощи, но все равно молодец.

— Спасибо, спасибо, — благодарил я, сконфуженно переводя внимание от одного лица к другому.

— Не обольстись, Ронет, — Лив всегда была во всей красе, — вот сказал бы раньше о своей проблеме, по крайней мере, не пришлось бы устраивать весь этот балаган и Айлен запугивать, спеленали бы и лежи себе, жди лекарство.

— Я его потом накажу, — многообещающе потупила глазки Айлен, не оставив без внимания и единственный скрываемый мной от нее аспект.

Ну, как бы сказать? Попал!!!

Кому что, а эти все о своем:

— Так нечестно, — это ласковая привязанность Вервины к словесному садизму, — никогда не понимала твоей склонности к преувеличению, Найт, кичился весь дворец подорвать, а в итоге только пол, стены и потолок измазал, слюнтяй.

Его маскировка не могла долго стоять в стороне:

— Ой, довольно драматизировать, это же не ваши дамские хухры-мухры, а элементарная мужская предосторожность, стоит это понимать, пустомеля, вот у любого здесь в комнате мужика спроси, поддержки не оберешь.

Твердые взгляды всего усатого коллектива и улетевшая куда-то вниз челюсть Вервины.

— Но-но-но, не раздавите малышку! — вступилась за нее Лив, с улыбкой на лице отчитав нас.

— Говорю ж, нечестно, и не скрывают, бедняги, — под конец бросила Вервина и отвернулась к окну. — Толпой и на одну...

— Ыыы, мне здесь не место!!! — Келлери задрожал, как осиновый лист. — Я же честный!!!

Найт воспринял все в штыки и далее самолично продолжил атаку:

— Неужели так одна? А как же та засада при Крее и липкий лимонный пирог? А подруги в купальниках? А тот злосчастный аэрозоль?

— Как и ожидалось, достойный важных шишек репертуар... — крутанул глазами Ури, неожиданно широко усмехнувшись. — И это главы зловещей организации палазников.

— Видно, ты с ними уже давно знаком, раз уж знаешь их эту способность, — подала голос Айлен, все еще загорая в лучах слов, преспокойно прислонив головку ко мне.

Понятное дело, их перепалки это всего лишь еще один способ разряжения обстановки. Не терять самообладание, прятать чувства за стеной каверзных улыбок и колких затей, — вот лозунг палазников и моих друзей.

Все время молча стоящий статуей Лайлэн произнес:

— Беспрецедентные ребята, ты с ними, Рон, не пропадешь.

Гррр, правду подметил, да только вот, что он постоянно ошивается подле патриарха, князя, папы моего — Уриэля?!

— С такими людьми, как они, или ты, точно не пропаду, — отпустил я снова заткнувший его рот намек.

В этот момент Гловин как-то странно посмотрел на меня, но разом сник, увидев мой рельсовый взгляд. Здравый смысл, как всегда, возобладал в лице Ливиэль:

— Тебе надо отдохнуть, пошли, тут неподалеку есть подходящая комната, думаю, почти все смогут тебя проводить, — Лив неожиданно повернула внимание к Ури. — Небольшой передых, отец?

Это уже похоже на ловушку для разговоров, однако не торчать же нам в разрушенной комнате, ей богу.

— Ты, безусловно, права, дочь, — ответил он, — сейчас...

— Тут недалеко, Рон, — сказала во всех смыслах близкая моему сердцу геллфесса, ее светлые волосы струились по моему левому плечу.

— Хорошо! — тепло отозвался я, проведя по ним свободной рукой. — Тогда в путь, солнышко.

— Идем... — мягко улыбнулась она, ухитрившись проделать приглашающий жест неожиданно возникшим слева от нас крылом.

Отбросив формальности и уж больно радушного Келла, все еще предусмотрительно подпирающего второе мое плечо, я сделал легкий шаг вместе с ней.

— На выход! — резво скомандовал патриарх. — У всех много дел, и завтра совет!

На окне показался Эйдан, мысль он выражал одну: "Здоров, братух!" Я приветливо махнул ему рукой и сделал неопределенный жест, дескать, свобода, гуляй, где заблагорассудится, он склеил недовольную драконью мину и, спрыгнув на пол, аккуратно засеменил за мной. Сил все еще маловато, все-таки напряг я разум и дух, тут и тело на боковую клонит, что уж сказать, я неплохо так отвертелся, Точка Гриндиса ведь и помогли...

По стенам поплыли тени облаков, повсюду вновь поднялась пыль, мы двинулись по черному полу к вышибленной Лейглавирном двери, рукоять его была тепла и выражала мысль полной поддержки и помощи, и даже чего-то большего в неизбежно грядущий трудный момент. Все еще недовольно галдели и активно жестикулировали, на этот раз всецело обсуждая меня. Чем бы дите не тешилось, лишь бы не плакало, но дело в самом деле важное, поэтому не стоит оставлять его без внимания, — с этой мыслью я преодолел порог.

У двери нам пришлось распрощаться с Фелисом и Гловином, у которых оказалось неожиданно много дел, пожав им обоим руки и отпустив, мы пару секунд посмотрели им вслед и направились вперед по коридору. Крыло внутренней гвардии патриарха неожиданно обступило нас со всех сторон, но князь, проделав красочный жест рукой, велел им двигаться на некотором расстоянии и спокойно кивнул нам продолжать ход. Странно было видеть идущего неподалеку с собой Уриэля, однако же нам оказалось по пути, и это лишь передых, ведь бремя правления ступает за ним. Оставлять на самотек обсуждение моих проблем долго не пришлось, они сами повернулись ко мне лицом:

— Порой я думаю, что Ронет, как бы потактичней выразиться, самая проблемная Точка из всех, — неожиданно заговорил Найт, когда я сам начал подбирать к нему свой вопрос. — Но после всего здравый смысл говорит мне, что это не так и, возможно, нам даже повезло, что Рон прошел испытание Осколком именно сейчас. Испытаниям свойственно делать нас сильней, и именно этим и занимался кленок, все это время прорастая в твоей душе. Не ровен час, может статься, что теперь наш козырь в борьбе с врагом будет настолько полезен, что это и словами не передать. Хотя, вообще-то на это я и надеялся всегда, ведь без твоего Лейглавирна плану не суждено было превратиться из семени в плод.

— Г-хым, — пропыхтел я, заметив, что довольно сильно сжал ручку Айлинель. — Сильнее, то сильнее, да вот промежуточные стадии в виде цветов так часто подвергаются нападкам насекомых и холодов. Порой бывает так, что ты теряешь весь контроль, все начинает рушится, исчезать и даже побратим-меч бьет тебя в спину, замыслив неотвратимый ход, отнимает у тебя все на какой-то момент, уносит из мира прочь и присваивает себе возможность говорить за тебя.

— Так вот что тебе пришлось ощутить, когда это все началось, — Айлен не выдержала и даже присвистнула, — страшно было небось до мокрых штанов, бедненький...

Остальные тихонько внимали и не вставляли слова, Лайлэн, тот и вовсе замуровался в скромности и угрюмо шел впереди, даже Ури, казалось, вслушивался в нашу речь с неподдельным внимание.

— Ааа, так вот что тебя так задело, — Маскировщик ухитрился заерзать во время ходьбы, — тут я тебя немножечко успокою, на счет первоочередного перечисленного ты определенно прав, а на счет того, что он превратил тебя в марионетку на какой-то момент, так это он просто защищался и боялся вмешательства в происходящий меж вами процесс слияния умов. Невесть что могло произойти, если это прервать. Вспомни сам, когда он начал предпринимать активные действия по отношению к твоим движениям, и все поймешь.

— Когда я решил рассказать Айлен о всем, — открыв от изумления рот, ошарашенно проговорил я.

— Вот, вот, — показал острые зубки Найт, — он чувствовал каждый твой шаг и в целях защиты вас от нежелательного вмешательства решил полностью взять все в свои руки. Ведь по незнанию остальные могли натворить множество косяков, главный из которых отделить хозяина от меча, что в одночасье убило бы вас обоих, а так, по крайней мере, твоя мертвая хватка на нем, могла позволить им это, только отрубив руку вместе с мечом. Лейглавирн не имеет губ и предупреждать о испытании и о всем остальном он мог только, вызывая у тебя некие видения или что-то вроде того, может горячим был или еще чего. Таков уж язык стали из Осколков Сердец и остается с ним всего лишь смириться, понять, и попытаться простить.

Так вот оно как, значит, интересно детки пляшут... как бы не суть... Сколько знаний в этой маленькой голове? В разговор вступил Уриэль:

— Мы с Найтизиром знали, что такое бывает и вполне могло произойти с тобой, — идущий справа и чуть впереди Ури для достоверности сжал кулак, — но выверенный срок предсказать точно нельзя, у некоторых инициация с Осколком занимает дни, у других даже годы, зная это, мы и не стали тебя беспокоить, однако приняли меры, спрятав способный помочь тебе в этом деле элемент неподалеку от Улиссана.

Умалчивание во благо, сколько пользы или вреда оно может нам привести? Далее голос взяла Айлинель:

— Пока ты был в отключке, — при этой мысли Айлен, казалось, посетил испуг, — Вервина поведала мне, что крайне хрупкий, невероятно неустойчивый и труднодоступный ингредиент, называемый Дыханием, был совсем недавно привезен в эту грань и со всей тщательностью замаскирован в самом пригодном для этого месте, от куда он мог быстро попасть практически куда угодно и со всей возможной скрупулезностью помочь тебе. Так как беспокоить предмет было нельзя, его охрана не знала о нем и считала, что охраняет здешнюю лазейку, а не припрятанную неподалеку вещь.

Та, кто уже один раз вернула меня в лоно Пантеи способна успокоить досадливо бредущего среди изречений глупца.

Я постарался сделать свою улыбку как можно менее злобной:

— Значит, вы, как всегда, постарались учесть абсолютно все, да вот только мое мнение, как водится на просторах Гриндиса, никто и не думал учесть, — досадливо покачал головой я.

Данное изречение могло соперничать только с молчанием, может у кого-то и вертелась какая-то ересь на языке, но благоразумнее было промолчать.

— Сейчас нам на лево, — воскликнула Лив, следующая вместе со всеми под руку с слегка разрумяненным Келлери.

Я уделил талику внимание Айлен, поискав в ее глазах целый свет, и снова заговорил, в задумчивости спросив:

— Милостивец? Услыхал это слово в бреду, да и встреченные мною там же Точки упоминали его, что это?

— Точки? Другие? — удивленно переспросила Айлен, чуть ли не подскочив.

— Да, я все о них расскажу, только потом... — успокоил я ее, удержав вздумавшую подлететь девицу.

— Во всех подробностях! — наказала Айлинель.

— Само собой, — кинул я.

— Про остальных не забудь, — зазвенела Лив.

— Другие Точки? — точно очнувшись, протянул Келл.

Вервина тоже подпрыгивала от не терпения, хотя и по другой причине:

— Я, я, я! — тараторила она.

— Да, приступай, — позволил ей Уриэль.

— Беру всю ответственность на себя, — с важным видом и не такой уж мнимой горой знаний на плечах начала она, маленькой фигуркой выплыв нам на обозрение вперед, такой манеры речи я прежде не видал. — Милостивец — это жизнь в чистом виде, свойства его преобладают над смертью и простирают свои крылья далеко за эти пределы. И именно его эффект ты сегодня ощутил сполна, испив воду жизни из этого ручья, давным-давно набранную нами у самого истока. Ручей Милостивца — легенда, вода — Дыхание. Посланные тебе на помощь Точки — это давно умершие существа, родившиеся заново ради одной единственной цели и отпущенные назад. Поскольку смерть и остальные происходящее с нами естества — это результат масштаба давно развязанной войны и Раскола Материи, до сих пор происходят процессы, имеющие особенности противодействовать друг другу и вести свою войну. Каждый бог или мир имеет свои свойства, в каждом из ангелов и лейдраков в какой-то мере переплетены они все, каждое свойство — это их сила и элемент, будто чуткость или контроль Гриндиса и Вордарога, элемент под названием жизнь, всецело принадлежащий Пантее, сегодня излил свою мощь в тебя и сработал неким противовесом, помогшим дойти тебе до конца. То есть, дальше путь твой не изменился, однако принадлежал он уже двум противоборствующим сторонам, каждая из которых преследовала свою цель: чуткость — испытать, жизнь — защитить. Кленок атаковал своими методами, Милостивец защищал своими. В единении с Осколком иногда бывает так, что испытание становится непосильным трудом, однако при влиянии нескольких элементов, отвлекающих внимание на себя и идущих подле тебя, оно намного легче, и можно спокойнее провести свою душу сквозь все грани меча. Полагаю, сам Гриндис придумал эту лазейку для своих последователей, чтобы сила артефакта своим воздействием ненароком не разрушила разум испытуемого. Тот, кто избирает Точку обязан ее защитить пусть даже, в некотором роде, от самого себя.