Мирон сын Мирона

Герцог Райронский молча смотрел в лицо вопросительным взглядом, и рыцарь ответил на него, как только оказался рядом.

— Господин, они приняли предложение.

— Кто приедет?

— Не сказали, я пока ждал, они там спорили...

— Тебя ни о чём больше не спрашивали?

Рыцарь отрицательно покачал головой, Идвар принял его ответ, согласно дёрнув подбородком, и парламентёр вернулся в строй. Надо подождать. Адорр должен приехать сам, насколько Идвар его знал. Надо только подождать. У них всегда с братом (или с кузеном?) были хорошие отношения, несмотря на порядочную разницу в возрасте, Идвар был старше его на одиннадцать лет. Когда он стал Мироном, Адорру было пять. Как раз тот самый возраст, когда мальчишки увлекаются оружием, конями, войной. В перерывах между походами Идвар брал подрастающего брата на верховые прогулки, следил за тренировками, стрельбой из лука, упражнениями с мечом. Потом и король потребовал, чтобы Идвар занимался с ним, учил премудростям войны. И Идвар рассказывал ему о походах и сражениях, о ночёвках под открытым небом, о дальних дорогах и больших городах. Показывал карты и схемы боёв, но научить человека всему, что должен знать Мирон нельзя. На это надо время, нужно кровь проливать, делать ошибки, советоваться со старшими, проехать десятки дней и ночей верхом, и увидеть всё своими глазами. Нужны хорошие советники, а даже герцог Вальден стал старше на десять лет с того года, как он был советником Идвара. Нужны победы и проигрыши, нужны ранения и слёзы боли, о таком не расскажешь.

А этот бой будет у Адорра первым, самым первым в жизни, и это не схема, это реальный бой, в котором каждая ошибка может стоить дорого. Тем более, когда за спиной стоит король и ждёт решительных сражений и громких побед. Попробуй тут не выиграй.

Вот в этом и разница их. Адорр поведёт свою армию в бой, чтобы угодить королю, воплотить его желания — убить ненавистного племянника, а для всех — сына — бунтовщика, попавшего в опалу, бросившего вызов, поднявшего всю свою землю против власти монарха. По сути своей — правое дело. Сколько таких войн провёл сам Идвар, ещё, будучи Мироном, он выполнял приказы короля, своего сеньора. И сам год назад воевал с Райроном, убивал райронцев, а теперь ведёт их в бой, на войну со своим отцом. Эта война войдёт в историю, только хотя бы поэтому. Только в этой войне он, в отличие от Мирона Адорра, будет защищать свою жизнь и жизни тех, кого любит. Король не оставил ему выбора, и перемирия не будет, потому что цена этого мира — жизнь!

Идвар стиснул зубы и чуть сузил глаза, не сводя взгляда с армии противника. Наконец, от неё отделилась делегация в несколько человек, поехала навстречу. Идвар и его свита тоже поехали к нейтральной полосе. Копыта коня мягко врезались в землю подковами, тонули в зелёной траве. Глаза герцога чётко различали флаг с гербом Мирополя. На синем фоне чёрный треугольник горы, увенчанный зубчатой королевской короной. С детства ничего роднее не было, в сердце врезано на всю жизнь. Любимый Мирополь! Город, хранимый Богом и всеми святыми. Синее чистое небо. Кто бы мог подумать, что когда-то смотреть на герб его будешь, как на что-то враждебное и опасное.

Идвар и его свита приехали первыми, уже успели спешиться, поджидали Мирона и его людей. Идвар окинул взглядом лица своих: главного советника графа Айрила, телохранителей, Кирана. Парень привёл на войну всего двадцать человек, но выказал желание быть рядом, и Идвар уступил. Кто знает, может, он приносит ему удачу? Кто знает... Кивнул им, снимая плащ, вытаскивая из ножен меч, кинжал, приказал:

— Ждите...

Делегация Мирополя держалась особняком, неодобрительно перешёптывались рыцари между собой, даже кони нетерпеливо звенели удилами. А уж прожигающий взгляд герцога Вальдена Идвар чувствовал на себе кожей лица. Как же без него? Он сам предпочитал бы вести эти переговоры вместо того, к кому он был приставлен советником.

В шатёр Идвар и Мирон Адорр вошли вместе, но совсем не родственниками, каждый при своём, уверенные и сдержанные. Вряд ли, кто даже думал о том, что эти переговоры хоть что-то дадут, да и имеют ли они вообще смысл, если войны всё равно не избежать?

Идвар почтительно склонил голову, шепнул громким шёпотом приветственно, не сводя глаз:

— Господин Мирон...

Адорр принял это приветствие небрежным кивком головы, ответил:

— Герцог...

Идвар рассматривал его, впитывал каждую черту. Всего пятнадцать лет! Неужели и он сам выглядел так же, когда стал Мироном? Господи! Тело, облачённое в доспехи, заставляло держаться прямо, может, даже высокомерно, выглядело взрослым. Доспехи всегда придают возраста, делают старше. Но лицо? С ним-то не сделаешь ничего, если это лицо мальчишки, то оно таким и останется. Да, оно кажется старше, но не на десять лет, как этого хотелось бы!

— Вы сами настояли на этой встрече, я не понимаю причины этого, но могу хотя бы официально объявить вам войну,— первым заговорил Мирон, но глядел мимо, и Идвар сразу понял: он говорит не сам, он говорит со слов герцога Вальдена. А о чём думает он сам?— Я выполняю приказ короля. Ваша земля, герцог, не желает подчиняться короне, как и год назад, она бросает вызов. Мне стыдно, что на этот раз ею правите вы, тот, кто пытался усмирить её... Это значит...— он сделал паузу, подбирая слова, а может, усиленно вспоминая уже сказанные однажды герцогом Вальденом.— Значит, что вы не справились с приказом короля и, хуже того, вы попали под влияние местной знати... Она вовлекла вас в войну. Мне хочется верить, что помимо вашей воли, ведь не можете же вы осознанно, добровольно воевать со своим отцом? Этого не может быть, вы — бывший Мирон, вы служили Мироном верой и правдой много лет. А сейчас вы воюете с родной страной, хуже того,— с родным отцом. Я не могу в это поверить. Что-то, видимо, случилось с вами... Я не думаю, что это ваше добровольное решение...

Идвар перебил его:

— Эту войну не я вам объявил, а вы мне. Точнее, этой войны жаждет сам король, а вы выполняете его приказ.

— Я — Мирон, я должен выполнять приказы.

— Я знаю, что значит быть Мироном, вы ещё Мирон без году неделя, я был им почти десять лет. Но это было решение короля, отправить меня сюда, лишить меня поста Мирона, сделать меня герцогом. Я подчинился, я выполнил приказ, как король этого хотел. Это не моя вина, что я здесь...

— Но вы сами хотите этой войны!— Адорр повысил голос, понимая, что теряет нить разговора, что попадает в ловко расставленные ловушки. Теперь получается, что эта война — вина короля? О чём это говорит герцог Райрона? Как он может?

— Я не хочу никакой войны,— медленно, отделяя каждое слово, ответил Идвар, не сводя взгляда с тёмных глаз подростка во взрослых доспехах. Сделал паузу и пояснил:— Если вы наслышаны там, в Мирополе, у нас только-только закончилась гражданская война, мы ещё от неё не оправились, нам не нужна ещё одна война. Мы все в здравом уме, чтобы не начинать ещё одного кровопролития...— Его голос дрогнул, перешёл на шёпот.— Но мы будем защищаться, будем защищать свои земли от Мирополя, от короля, от кого бы то ни было другого.

— Вы заблуждаетесь, герцог, ваша земля, как и год назад, желает покинуть королевство, и возглавляете её вы, вы — бывший Мирон!

— Да! Я!

— И мне очень жаль, потому что вы тот, с кого я брал пример...

О, это был уже истинный Адорр. Наконец-то, Идвару удалось достучаться до него, настоящего. Лицо молодого Мирона исказила боль. Идвар вспомнил себя мальчишкой в шестнадцать лет. Да, и ему было тяжело, но не до такой степени, воевать с братом ему не приходилось. "Терпи, терпи, Мирон, а кто сказал, что Мироном быть легко?"

Идвар заговорил негромко, спокойно, рассудительно:

— Моя земля до последнего выполняла все обязательства перед королём и Мирополем, мы исправно платили налоги, поставляли хлеб. Ни королю, ни вам не в чем меня упрекнуть.

Адорр согласно кивнул головой, и длинные чёрные волосы его колыхнулись на плечах.

— Вы отказались выполнять приказы короля. Вы не вернули наши войска, отказались казнить опального князя, сына бывшего правителя Райрона...

Идвар перебил его:

— Граф Мардейн сам отказался уехать, он принимал участие в войне, в гражданской войне,— быстро поправил себя.— И сейчас он остался на моей стороне — и это его право. А князя Айрила я не могу казнить, потому что он — родной брат моей жены, он — мой родственник. А сейчас он — мой вассал, а я его господин...

— Вы не хотите казнить преступника, потому что он ваш новый родственник, даже не кровный, но собираетесь воевать с отцом и братом?

Идвар долго молчал, не сводя взгляда. Конечно же, король не говорил ему об истинных причинах войны. Это тайна для всех, а особенно для королевской семьи. Мирон будет воевать только потому, что герцог Райронский отказывается выполнять приказы, а значит, бросил вызов королю, отказывается слушаться, а это бунт. А бунты подавляют, а бунтовщиков наказывают.

— Я не хочу, чтобы король вмешивался в дела моей земли, своих преступников я буду наказывать сам, это моё дело, что с ним делать, казнить или нет...

— А если преступник угрожает спокойствию всего королевства? Он подбил вас на эту войну...

— Неправда!— Идвар повысил голос, раздражаясь. Всё это опять чужие слова, может быть, короля, кого же ещё? — Никто меня не подбивал... Что за глупости! Эту войну затеял сам король! Неужели он не объяснил вам, в чём причины этой войны? Господин Мирон, вы воюете, выполняете приказ короля, и даже не знаете, почему началась эта война!..

— Какая разница?— Адорр поджал губы, сверкнув недовольно глазами, его смуглое лицо исказилось гримасой непонимания.— Если бы вы не захотели сами выйти из-под власти короны, этой войны не было бы. Тем более, вы, герцог, сын короля, вы могли бы суметь договориться...— Он сделал паузу на миг, бессильно дёрнул подбородком.— Я мог бы предложить вам услуги посредника...— Идвар удивлённо приподнял брови. Ничего себе. Вряд ли, Вальден говорил подобное, он бы не упомянул такого ни в жизнь. Это всё сам Адорр, да, сам. И сейчас Идвар видел, как дрожит его подбородок. Бедный мальчик. Это первая война его, первое крупное сражение. Он боится его, может быть, боится проиграть, может, боится разочаровать короля. Но, как бы то ни было, страх — не лучший помощник накануне битвы, какую бы природу он не имел.

Адорр заметил удивление на лице герцога и быстро заговорил, срываясь:

— Я понимаю, герцог, вы — бывший Мирон, вы не привыкли решать вопросы войны перемирием, или переговорами. Десять лет военного опыта... что-то значат. Миронам всегда не хватало дипломатичности, умения говорить, этим всегда занимаются короли... Но война против отца?— Он сокрушённо покачал головой.— Не стоит пугать королевство братоубийственной войной, всегда можно договориться. Король всё поймёт, если вы признаете свою вину, если вы покаетесь...

Идвар смотрел на него с жалостью. Бедный, бедный мальчик. Ты ещё не превратился в жестокого, расчётливого отпрыска своего отца-монарха. И всё потому, что с рождения ты не должен был быть Мироном. Тебе не светил ни один крупный пост, и на тебя мало обращали внимания. С детства Адорр больше времени проводил с матерью, чем с отцом, и её воспитание было видно. В нём была мягкость, честность, вера в справедливость, не свойственная королю и старшему брату, Майнору по рождению. И сейчас, когда он заговорил от сердца, стало отчётливо видно, как не хочет он этой войны, как он боится, несмотря на те доспехи, что были на нём. А ведь война уже началась, уже сожжено две крепости, сколько деревень. Оно и понятно, что основная роль в этом принадлежит герцогу Вальдену, но что-то же зависело и от него, от Мирона, хоть ему и всего пятнадцать лет.

Это шанс. Шанс, который выпадет только раз в жизни.

— Это не поможет, Адорр...— Идвар обратился к нему по-простому, по-домашнему, как сказал бы это в Мирополе.

— Почему?— Адорр этого даже не заметил.— Быть такого не может! Отец не может не простить родного сына за проступок, надо только попросить прощения. Повинённая голова меча не боится...

— Ты прекрасно знаешь, как король ко мне относится, это не секрет, он и так-то мне ничего не прощал, а сейчас...— Идвар усмехнулся.— Бесполезно. Войны не избежать.

— Но я не хочу убивать тебя!— Адорр в отчаянии повысил голос, Идвар же ответил спокойно:

— Придётся. Это приказ короля. И не только убить меня одного. Король грозился убить моего сына и жену... И ты это сделаешь, если хочешь быть Мироном и дальше...

— Я не хотел, я просил его, не назначать меня... Но он ничего не хотел слушать... Я не хочу убивать твою семью...— Адорр в бессилии закрыл глаза.

Идвар спросил сам:

— А ты уверен в победе?

Мирон мгновенно открыл глаза и уставился вопросительно, будто не понял вопроса, потом шепнул:

— У меня пять тысяч рыцарей и тысяча лучников и арбалетчиков. Ты сомневаешься в моей победе?— Он нахмурил тёмные брови, и в глазах мелькнуло сомнение. Он уже сомневался в словах своих советников, уж они-то в победе уверены были. Идвар хмыкнул, ещё больше увеличивая это сомнение, ответил:

— Не забывай, что это вы пришли на мою территорию, и это я выбрал место сражения, и у меня богатый опыт, я много провёл боёв... Большую их часть я выиграл, а ты?— Он прямо смотрел в лицо подростка, и Адорр запаниковал. Как? Как такое может быть? О чём он говорит? Разве армия короля может потерпеть поражение? В Райроне?

— Я не понимаю...— прошептал Адорр растерянно.

— Иди сюда,— Идвар подошёл к походному столу и глянул на расстеленную на нём карту.— Смотри,— указал рукой.— Вот это место, где мы с тобой стоим. Узнаёшь?— Адорр всё так же растерянно глядел на карту, на то, что показывал ему герцог.— Я специально выбрал это место и ждал вас здесь. Слева и справа лес, вы не можете обойти его, и не сможете окружить нас своей конницей. Мало того, я разместил там лучников...— Идвар посмотрел на молодого Мирона в упор и спросил:— Как вы разместили свои войска?

Адорр смутился, пожал плечами, ничего не говоря. Видимо, поведение герцога поразило его, его напор и уверенность лишали сил, убеждали в обратном, совсем не в том, о чём говорили на военном совете Мирона. Идвар заговорил сам, не дожидаясь ответа:

— Подожди, я сам догадаюсь! Я же знаю всех в твоём военном совете, а самое главное — герцога Вальдена. Вы сильно уверенны в своих силах, что уж тут выдумывать что-то. Без премудростей, вы, скорей всего, разместили войска единым фронтом, рыцари впереди, лучники сзади. Так?— посмотрел на Адорра сверху вниз, и тут же опять спросил:— Сколько рыцарей у вас получилось в глубину шеренг?

— Десять...— прошептал Адорр в ответ.

— Вы оставили резервы?

— Нет...

— Ну тогда всё понятно. Ты привёл пять тысяч рыцарей, по десять в глубину, как раз по пять сотен в одном ряду. Так? У нас тоже так получилось. Ты располагаешь огромной армией, пять тысяч только одних рыцарей. Вы с королём мне льстите... Я сумел собрать только три с половиной тысячи человек, правда, не считая лучников, и у меня много пехоты, желающей сражаться. Ну, и кнехты, конечно, они всегда рядом с рыцарями... Три с половиной против пяти,— повторил задумчиво, глядя в лицо Мирона.— И всё равно я тебя выиграю...