Помимо вооруженных седоков, грифоны сами умели сражаться, так же, как и птицы Рок, успешно справляющиеся с мелкими тварями. Не смотря на потерю скота в деревне, спасти её жителей удалось. А вот для Хрюндельково чуть запоздалая информация о проколе пространства в двух местах стала катастрофичной.
Сверху лэре и гаргулье было видно, что деревню уже разоряют и если кто не успел спрятаться, то спасать некого. А вот покружив над лесом, они увидели десяток ребятишек и подбирающуюся к ним стаю гнааров. Мерзкие некрупные твари с огромной пастью и большой физической силой челюсти.
− Я заберу, сколько смогу, а потом Браж пыхнет огнём, − прокричала Вера, − Боюсь, если сейчас пройтись огнём, то дети разбегутся.
Гаргулья согласно кивнула и пошла на снижение. Малышня, видя падающую огромную тень, ломающую верхушки деревьев, испугалась, но призывы лэры удержали их от бегства.
− Сюда! Скорее ко мне, твари рядом, − обводила она взглядом детей и понимала, что даже вместе с гаргульей всех им не забрать. Старшая девочка быстро хватала самых маленьких и почти кидала их лэре в руки. Откуда у кого брались силы, неизвестно. Вера вцеплялась в малышню и плотно сажала их за спину и впереди себя. Она видела, как Гаруня попыталась схватить всех остальных, но даже не смогла подняться.
− А если на дерево их закинуть, − резко спросила она.
− Нет, гнаары достанут и там.
Гаргулья засуетилась и, подбежав к небольшой яме, скомандовала нервничающему и готовящемуся к взлёту Бражу.
− Сделай лапой глубже, − почти кричала она, видя, как на поляне уже появились первые гнаары.
Дракон с силой копнул два раза и взлетел, не слушая наездницу. Оставшиеся дети не знали, что делать, куда бежать.
− Сюда! Прыгайте сюда! − скомандовала гаргулья.
Немного сомневаясь, старшая девочка и четверо ребят помладше, тесно прижимаясь друг к другу, попытались уместиться в яме. Первый гнаар уже напал, но Гаруня отшвырнула его в сторону распахнувшимися крыльями. Следующим шагом она упала на яму сверху, закрывая её полностью собою. Размах крыльев позволял с запасом закрыть углубление.
− Сидите тихо, они не прорвутся через меня, − просипела Гаруня, окаменевая.
Дети сидели, вжавшись друг в друга, притихнув, наблюдая, как гаснут глаза гаргульи, и она содрогается от ударов извне. Они не помнили, сколько прошло время, всем казалось, что вечность и о них все забыли, но гаргулья держалась, принимая на себя всю ярость и неистовство тварей, почуявших еду рядом.
Вскоре на детей начала падать каменная крошка с тонких участков крыльев, потом, очевидно, кто-то тяжелый пытался втолкнуть гаргулью в яму, продавить её, и ребята слышали, как ломается камень внутри её тела. Потом она долго содрогалась от бесчисленных ударов. А после, послышался безумный рёв. Детям стало понятно, что столь мощную силу их защитнице не выдержать.
Ребята не видели, как прожигая просеку в их лесу, мчался стометровыми скачками огненный бык − огнеяр. Именно его рёв услышали ребята и посчитали, что спасения им нет. Он метался по поляне, выжигая мелких тварей и давя более крупных. Привлечённых битвой минотавров, которые пытались продавить распластанную гаргулью, он с особой жестокостью насаживал на рога и бил их об деревья. Рёв боли по лесу разносился оглушительный.
Вера гнала своего дракона изо всех сил и когда она возвращалась, то на поляне уже стояла тишина и запах гари. При подлёте она увидела, как невероятно красивый огнеяр пытается отдать пламя своей жизни, растерзанной в крошку гаргулье.
Это была легенда, красивое и ничем не подтверждённое сказание о возможности огнеяров отдавать пламя своей жизни понравившейся девушке, находящейся на грани жизни и смерти и даже за гранью. Это пламя − его посмертный дар, и он должен возродить её, но, похоже, легенда не подразумевала в качестве возлюбленной гаргулью.
Осторожно, через лаз из-под неё выползали дети и становились рядом, пытаясь погладить свою защитницу и дозваться её. Осматривая поляну на наличие тварей, Вера аккуратно посадила Бража и успела заметить, как лежащий рядом бык безуспешно отдал свой последний огонёк.
Не находилось слов, чтобы остановить творящееся безумие. Огнеяр смотрел только на то, что осталось после Гаруни и ничего не видел, не слышал. Вера встала вместе с детьми и бездумно гладила недавно ещё такую забавную и смешную гаргулью, распевавшую детскую песенку про часики, которые идут и каждую минутку берегут.
Прорыва изнутри, как опасался лэр-в Виолента, не произошло. Подвох тёмной стороны заключался как раз в почти одновременном прорыве с трёх сторон, двумя из которых были жилые поселения.
Хрюндельково больше не существовало, оставив после себя только спасённых детей. Рогатая изрядно пострадала, но вскоре восстановится, а на поле боя перед крепостью с трудом удалось изгнать двух архидемонов, но свою жатву они всё же собрали.
Лэр-в Виолента, пытаясь сберечь лэров, положил половину своего гарнизона простых солдат. Его расчёт был прост, без лэров никому не продержаться, поэтому своих магов он берёг, не допуская критической ситуации. И все равно были потери и среди лэров.
Возвращаясь в крепость, уничтожив или загнав тварей обратно, и прикрыв проход, что называется − до следующего раза, командующий первым делом нашёл глазами свою жену. Убедившись, что она в полном порядке, лишь осунулась, он продолжил раздавать указания. Получив доклад о прорыве и уничтожении Хрюнделькова, командующий нахмурился. Посылать сейчас туда воинов на зачистку территории от оставшихся тварей было некого. Лэры должны отдохнуть, разве что сбережённых разведчиков можно послать и тех лэров, которые при прорыве внутри крепости, должны были пасть первыми, но сдержать архидемона до подмоги.
Виолента раздавал указания, а его жена смотрела на него пустыми глазами, не замечая, как текли слёзы. Она слушала о рассуждениях мужа о приоритете лэров перед крестьянскими детьми, простыми солдатами, кормящими их крепость жителями и сердце её разрывалось от боли.
Прожив с ним непростые полгода, она не подозревала, что их взгляды настолько резко различаются. Вера подошла к брызгающему себе водой в лицо Фероксу и тихо сообщила ему.
− Гаруня погибла.
Надо было сказать "сожалею" или "мне очень жаль", но Вера всё ещё мысленно находилась там, где лежат гаргулья и неведомо откуда взявшийся бык. Детей она забрала в крепость и устроила их в отремонтированном Детском замке, что делать дальше она не знала.
Алеш стоял и смотрел на жену командующего и не мог понять, что она такое говорит. Подскочила Агнес и крепко обняла его.
− Милый, я так боялась за тебя! Ты не ранен?
− Простите, лэра Виолента, что вы сказали про Гаруню, − сняв с себя руки жены, он переспросил, не веря и надеясь, что девушка просто не в себе.
− Гаруни больше нет, − безжизненно смотря вдаль, ровно повторила Вера.
− Но... как же так? Она ведь была в крепости?
− Алеш, это был её выбор, − начала говорить Агнес, но он пальцем, немного интимным жестом, накрыл ей рот и посмотрел на жену командующего.
− Мы полетели спасать детей. Их оказалось слишком много, она осталась защищать их. Когда я вернулась забрать остальных, она и бык были мертвы.
− Как мертвы? Что за бык?
− Я не знаю, лэр-в Ферокс. У нас есть время до темноты, давайте слетаем, и вы посмотрите сами.
− Алеш, давай завтра с отрядом, ты устал, − вцепилась в него Агнес.
− Иди к себе, милая, я скоро, − ответил Алеш и пошёл догонять Веру, не осознавая ещё того, о чём она ему сообщила.
На поляне среди кучи разбросанных тел тварей, казалось, лежала, раскрыв крылья, серая поломанная статуя. Рядом прижимался к ней мёртвый огнеяр.
− Зевус! Но как?! Почему он здесь?
− Когда я возвращалась, он отдавал ей пламя своей жизни. Слышали легенду о способностях огнеяров?
− Да, но они с Гаруней не особо дружили.
Алеш опустился на землю и погладил камень гаргульи.
− Как же так, малышка, зачем ты полетела? Ты же не воин.
Вера посмотрела на лэр-ва. Она тоже не воин, просто бытовик, натерпевшийся насмешек во время обучения. Но как же можно ничего не делать, если знаешь, что помочь кроме тебя некому?
Наверное, она никогда не привыкнет к этому миру. Впервые за несколько сложных лет прожитых на Вариетасе, ей накануне показалось, что она встретила очень близкое для себя существо и к её удивлению, это оказалась гаргулья. Теперь она погибла. Удивительно, что именно Гаруня полностью поддержала стремление Веры хоть что-то сделать для спасения детей. Теперь, гаргульи — нет, а её ждут разборки с мужем.
Алеш и Вера долго сидели вместе, пытаясь принять случившееся. Обоим было тяжело. Молодую лэру терзали сожаления, что она втянула Гаруню, а Алеш, отвернувшись, плакал.
− Знаете, не представляю почему, как Зевус смог примчаться сюда, но могу предполагать, что он не забыл, как чмокала его в нос Гаруня. Берегите своего мужа, Вера, и будьте с ним ласковы, − неожиданно закончил он, по-видимому, сожалея о чем-то своём.
Лэра по-новому посмотрела на огнеяра. За малую ласку тот отдал свою жизнь, надеясь воскресить гаргулью. От всего этого делалось тошно, от понимания, что её любимый муж расчётливо оставил умирать детей и селян, исходя из предусмотрительной осторожности. Ей ещё предстоит подумать об этом, но не сейчас, когда голова идёт кругом.
Лэр-в Виолента не увидев своей жены в крепости, помчался за ней и с поляны они уже возвращались все вместе. Никто не разговаривал друг с другом. Варг был взбешён тем, что застал Веру с другим лэр-вом, Алешу было ни до чего, а Вере было плохо. Её счастливый мир давно уже казался не таким, каким она его представляла, выйдя замуж, а сейчас... Вера словно состарилась от понимания многих вещей, которых ранее не замечала и теперь не знала, что делать дальше со своим новым видением окружающего мира.
Из поездки Алеш и Агнес вернулись немного другими людьми. Агнешка умница-разумница, её упрекнуть не в чем, но отчего-то всё время думается, что если бы она проявила хотя бы толику безрассудства, то Гаруня была бы жива. Всех детей увезли бы за раз, и гаргулье не пришлось бы принимать наиболее беззащитную позу, чтобы скрыть ребятишек.
Агнес сердилась, ревновала мужа к погибшей гаргулье. Кто-нибудь, услышав подобное, и рассмеётся, но ей было до рвущегося сердца обидно видеть, что смерть монстры стала ударом для Алеша.
А потом ещё полковник Робус начал избивать её мужа, узнав, что Гаруня не вернулась из простой поездки. По-крестьянски, кулаками расквашивал ему лицо, а Алеш даже не защищался. И всё из-за неё!
Всё это было основательным поводом люто ненавидеть ушедшую гаргулью. Агнес так мечтала от неё избавиться, а когда получилось всё так удачно, то почему-то отношение к ней переменилось. Свекровь перестала зазывать в гости и напоминать о том, что ждёт от неё внуков. Хавронья, противная толстуха, норовила оттоптать ноги при встрече, а Робус демонстративно перестал здороваться.
Алеш раздражался на справедливые жалобы жены и говорил, что Агнес всё выдумывает, а в груди у неё от всего этого разрасталось пламя ненависти и, клокоча, требовало выхода. Но не зря она несколько лет отдала школе и академии. Первым её достижением там стали выдержка и умение прятать свои желания с мыслями. Она своё ещё возьмёт.
Эпилог.
По коридорам, состоящим из разной плотности теней, от бедра шла девушка, отмечая, что больше чёткости в окружающей обстановке не повредило бы. Она со смаком стучала каблучками и, поправляя причёску, лукаво посматривала на идущего чуть в стороне мощного мужчину. Значительно выше её ростом, могучие плечи, слегка склонённые, как будто он готов боксировать. Вся его фигура пышет силой, основательностью и немного огнём. Очень харизматичный тип.
Девушке пришлось остановиться и поковыряться в сумочке, как будто она что-то ищет, чтобы лучше разглядеть столь редкий экземпляр телосложения. Красотой мужчина не обладал, ну разве что глаза привлекали внимание, а так − ни аристократизма, ни хищности, ни лоска. Простоват, угрюмоват и, пожалуй, недоброжелателен. "Эдакий бука", захотелось его подразнить.
− Так, так, так! Кто это у нас тут? — показавшийся впереди светящийся кокон неожиданно приблизился и сделался ярче.
− Ну, наконец-то, дорогуша, мы уж подумали, что ты в Вариетасе собралась прожить долгую жизнь за спиной следующего мужчины. Детка, молодец, что выкрутилась. Хвалю!
− А ты что же? − обратился кокон к мужчине, − Я смотрю, нашёл себе подружку, ради которой пожертвовал силой! Зевус, дружище, но почему так бестолково? Ты не знал, что гаргулью не оживить, если она перешла за грань? Глупыш! Но поступок тебе зачтён. Надеюсь, что к женщинам в следующей жизни ты будешь относиться терпимее.
Девушка развернулась.
− Зевус?! Это ты? Ах, душка, дай я тебя чмокну в носик, − совершенно не стесняясь, Далис Карловна, а сейчас она хорошо помнила обе свои жизни, бесцеремонно потянула мужчину за рубашку и с видом шалящей девочки, звонко поцеловала его в нос. Видя, что он ошарашен, она немного обнаглела и позволила себе погладить его кистью по скуле.
− Красавец, что в том облике, что в этом, − кокетливо озвучила она.
− Так, дорогуша, − прервал маленькое развлечение Далис Карловны кокон, − тебе ещё предстоит поработать над собой в дальнейшем.
− Мне снова рождаться? — ахнула она.
− А ты как думала! Райские кущи, где вечный покой, надо заработать! Так-с, посмотрим, что за тобой тянется. Ты не стала стопроцентно самостоятельной, не готова ни для кого стать опорой. Пора взрослеть, милочка! Давай-ка проживи следующую жизнь, не цепляясь за мужчин, наоборот, помогай больше, возьми на себя ответственность хоть за кого-то и тебе воздастся уже при жизни. А мир мы тебе подберём...
− Вариетас. Можно туда?
К светящемуся кокону, меняющему свои оттенки, подплыл второй светленький кокон и прислушался.
− Думаешь к Фероксу побежать? — заискрился цыплячьими тонами первый. − Не забудь, что ничего помнить ты не будешь, дорогуша, так что не лелей напрасные мечты.
И уже обращаясь к подплывшему кокону-коллеге:
− Отправляй!
− А пятно?
− Какое пятно? Ах, нелепое посмертное проклятие? Ну, так ты ж подтёр его в прошлый раз, оно не мешало нашей работе, давай так же.
− Да я не... ты сказал, оно само... А, как скажешь!
Далис Карловна замерцала и растворилась.
− Ну а с тобой что делать, герой-любовник? − и кокон замигал персиковым светом, видимо так смеялся.
− В свой первый мир не хочешь отправиться? Там как раз сильной властной руки не хватает!
− Нет, − раздражаясь не понятно на что, рявкнул мужчина. − Меня в Вариетас.
