Книга 2. Воздушный стрелок. Учитель

Разговорился отправленный мною в реанимацию наемник. И то, что он сообщил, заставило меня сильно обеспокоиться. Нет, нанимателя он не назвал. Просто потому что ему, рядовому бойцу, никто таких сведений не доверял, но зато он совершенно точно знает, что заказчик из титулованных. Уж больно характерно, как он сказал, вел себя командир отряда, плевался, как всегда после общения с боярами, на которых у него было что-то вроде аллергии. Ну, не любит майор Шаховцев именитых, не любит... но заказы от них принимает. А куда денешься, если достойную оплату найма в России могут обеспечить только они? Простому люду содержать наемные отряды запрещено, а идти в охрану фирм и корпораций, превращаясь из волкодавов в дворовых шавок, претит. Вот и крутится майор отряда "Северная Звезда", как может. Зарабатывает денежку для доснаряжения своего отряда парой ТТК. Хм... майор желает свалить из страны? Похоже, очень похоже на то. Только в этом случае он может рассчитывать на приобретение тактических комплексов. Использовать их в России у него не выйдет. Запрещено.

Тогда становится понятной и безбашенная наглость наемников, взявшихся пощипать мещанина. Какая разница, как отнесется к этому закон, если самих "щипачей" к моменту раскачки бюрократической машины уже просто не будет на территории государства? Нет, понятное дело, что за имеющиеся у них грешки передо мной максимум, на что способен закон, это оштрафовать наемников... или даже дать им условные сроки за нарушение права частной собственности... Ну, еще, правда, могут ввести запрет на их найм на территории России, но это уже вряд ли. Слишком незначителен проступок. Но это ведь не значит, что "Северная Звезда" успокоится на существующем положении вещей. Судя по информации Вербицкого, слежку они не прекращают, хотя и стараются вести ее тихо и незаметно. А значит... значит, я никак не застрахован от "продолжения банкета".

И это были еще не все новости. Хотя, если честно, второе известие меня удивило... мягко говоря. С какой-то радости засуетился глава муниципалитета. Ушлый дядечка, нехило погревший руки на продаже мне земельного участка, вдруг дал указание своим подчиненным о проведении внутренней проверки... и те рьяно принялись за дело, явно копая под Ренна. И если аналитики Вербицкого не зря едят свой хлеб, то проделывается все это с целью сделать беднягу-юриста козлом отпущения... а в этом случае у меня могут попытаться отсудить землю в пользу муниципалитета. Нехорошо. Вот интересно, а с чего вдруг господин Коржин так осмелел? Помнится, речь зашла о продаже бывшего конного клуба, едва он завидел у меня за спиной тень Громовых... И что же изменилось, что незримое присутствие моих именитых родственников перестало столь благотворно воздействовать на главу муниципалитета? Он понял, что Громовы не при делах, и решил дать задний ход? Поздновато что-то, на мой взгляд, да и... опасно, причем прежде всего для самого советника... Правосудие штука такая, если сорвется с повода, то начинает глушить по площадям, так что и самому правдоискателю может непоздоровиться, особенно если у того и так рыльце в пушку. М-да...

Хм. Кажется, у меня есть повод для близкого знакомства с некоторыми представителями нашего общества. Как там сказал Иван Архипович про развязанные руки и ломание дров? Клянусь, я буду предельно аккуратен... по возможности. Уж очень мне не нравится замечание наемника о возможно торчащих из этого дела ушах бояр. Ну как "возможно"? Если сопоставить это с результатами допроса того приказного... это слово можно вычеркнуть. Жаль только, что он не знал, кто именно из бояр затеял эти "кошки-мышки". Биться с их армиями у меня нет никакого желания, а значит, надо попытаться обойтись без крови. Только для этого нужно, как минимум, знать личность устроившего мою травлю боярина, а еще лучше — причины, подвигнувшие его на этот шаг. Что ж, надеюсь, разговор по душам с майором "Северной Звезды" прояснит этот вопрос. Да и к господину городскому советнику Коржину, главе Сокольнического муниципалитета, заглянуть не помешает. Вопрос один. С кого начать?

Хотя... думается мне, что вариант с Еремеем Власьевичем, то есть господином Коржиным, будет потише и обойдется без стрельбы и смертей, чего нельзя сказать наверняка о встрече с наемниками... А мне сейчас активные действия, пусть даже и неформально разрешенные, так сказать, совсем ни к чему. Решено. Оставлю наемника "на сладкое", а начну с советника.

Я поднялся из-за стола и, спалив письмо раскаленным потоком воздуха в пепельнице, прикурил сигарету. Но не успел я сделать себе кофе и устроиться на подоконнике, как браслет завибрировал, и на экране появилась физиономия Леонида.

— Кирилл, привет, — хмуро кивнул мне заместитель.

— И тебе не кашлять, — ответил я, уже понимая, что Леня готовится сообщить какие-то неприятные новости. Сердце отчего-то вдруг замерло и, кажется, судорожно бухнуло о грудную клетку. — Что случилось, Лень?

— Можно и так сказать. Я сегодня был в гимназии, хотел договориться о предоставлении нашим рукопашникам права заниматься на полигоне. В общем... там у Екатерины Фоминишны на столе лежала одна бумага... я в нее заглянул... случайно. — Он вздохнул. Ну-ну. Скорее уж она позволила ему заглянуть в документ. — В общем, это жалоба по поводу кулинарного клуба. Вроде как помещения, где готовились блюда, не проверялись на соответствие саннормам, нет заключения о качестве исходных продуктов... Короче, если ей дадут ход, то клуб может и закрыться...

— Поня-атно. Ладно, разберемся. И... спасибо, Лень.

Плохо, конечно, но не смертельно... Черт, да что такое творится-то, а? Нервяк не проходит, скорее, даже усиливается. Что-то не так. Совсем не так... Хм, спросить?

— Да ладно, о чем речь! Если что, приезжай, отец обещал помочь разобраться в ситуации... — Заместитель улыбнулся. — И слушай, скажи Ольге — пусть включит наконец браслет, а то Раиса со вчерашнего вечера до нее дозвониться не может.

Та-ак. Я на миг завис, пытаясь осознать то, что услышал от Леонида. А когда справился с собой и вновь взглянул на экран браслета, увидел побледневшее лицо Бестужева-младшего. Кажется, он что-то понял. Ладно. Потом.

— Отец дома?

— Да, — Леня резко кивнул. — Сейчас позову.

— Не надо. Я перезвоню ему... сам.

Отключив картинку, я постарался успокоиться, но, поняв, что одного желания недостаточно, занялся дыхательной гимнастикой. Привычное упражнение быстро вымело из черепушки заполошно мечущийся калейдоскоп каких-то догадок и идей, и, взяв под контроль взбунтовавшиеся чувства, уже через пару минут я вновь оказался способен трезво мыслить... Относительно, конечно, но и это лучше, чем ничего. Пальцы словно сами по себе набрали знакомый номер, и передо мной возникло хмурое лицо медведеподобного боярина.

— Кирилл?

— Да. Леонид сказал, что Раиса не может дозвониться до Ольги. Это правда?

— Хм... то есть... ты хочешь сказать, что моя дочь не у тебя?

Да, скорость мышления — это у них явно семейное.

— Именно. Я не видел ее со вчерашнего утра. С того момента, как отвез Ольгу на учебу.

— А после обеда один их охранников повез ее по магазинам. Потом был короткий звонок с предупреждением, что вернется утром... и маячок ее браслета до сих пор подает сигнал из твоих владений, — хмуро проговорил Бестужев...

Вот даже как?! Стоп... Успокоиться, взять себя в руки...

Не отключая браслета, я сосредоточился на ощущениях и начал мысленно "отсекать" все известные мне в доме артефакты...

Коммуникатор Ольги нашелся на крыше дома. Немудрено, что я его не чувствовал раньше. Маяк работает в импульсном режиме и подает сигнал раз в три минуты. А моему чутью для проверки дома на закладки хватает сорока-пятидесяти секунд, по истечении которых я старательно отрешаюсь от "артефактных" возмущений... Вот так, вскрылась "дырка" в моей системе безопасности. Впредь надо будет учесть такую возможность. Ведь маяк — это не единственная функция, которую могут нести "спящие" артефакты... Стоп. Отставить. Это сейчас не суть важно. Важно другое...

Спрыгнув с крыши, я вернулся в дом и вывел на видеопанель вычислителя записи системы наблюдения.

— Кирилл... — Черт, совсем забыл про Бестужева, так и болтающегося на линии.

— Да, Валентин Эдуардович, — кивнул я, подвесив экран браслета чуть сбоку от видеопанели вычислителя. — Браслет ее я нашел на крыше моего дома. Браслет пустой, Если в нем и были записи, восстановить их не получиться. Оба накопителя всмятку.

— Сигнал о выключении поступил сразу после ее звонка из машины, — ровным, глухим тоном ответил Бестужев и, на миг замолчав, договорил: — Соответственно никаких записей о том, что было после, на вычислители системы безопасности не поступало. Если не считать данных маячка, разумеется.

— Одну минуту, Валентин Эдуардович, я гляну, что есть на моем вычислителе. — Боярин кивнул и замер в ожидании. А я запустил ускоренную прокрутку записей домашних фиксаторов. Есть... Вот, по просеке проехала машина. Количество людей... Чертовы фиксаторы. Будь у меня нормальная камера, было бы проще. А так... только силуэты, почти не просматривающиеся. Надо будет заняться модернизацией фиксаторов... или попытаться купить что-нибудь из арсенала средств таможенного досмотра... Просека — не трасса, быстро по ней не поездишь, если не хочешь убить подвеску или потерять колесо в какой-нибудь колдобине, так что и проблем с обработкой возмущений будет меньше. Займусь на досуге. Ага. А ничего так способности у этого кадра... или рогатка оказалась под рукой. Потому как я бы даже под ускорением не рискнул без подготовки забросить довольно легкий браслет из окна едущей машины через двухметровый забор на крышу стоящего в глубине двора дома... Хм. Время? Восемнадцать двадцать, то есть меня дома еще не было... Ну да, я бы непременно заметил, что кто-то едет.

Побарабанив пальцами по столешнице, я откинулся на спинку кресла, но подумать над сложившейся ситуацией мне не дал Бестужев, про которого я забыл уже во второй раз.

— Кирилл...

— Да.

— Есть идеи? — В голосе боярина проскользнуло нетерпение. — Или я поднимаю гвардию и объявляю открытый поиск.

— Открытый поиск? — не понял я.

— Хм. Ну да... ты же из владетельных, а у них такой традиции нет. Да и мы, служилые, стараемся о ней не распространяться, — вздохнув, вспомнил он. — Объявление поиска означает, что все бояре — личные вассалы государя — займутся этим вопросом. Никому не хочется, чтобы его дети стали способом давления... знаешь ли. Но, в отличие от тех же владетельных бояр, с их огромной финансовой и боевой мощью, мы можем защищаться лишь своей сплоченностью и... влиянием в государственных структурах. Поиск — метод довольно действенный... хотя и хлопотный.

— А личные трения? — поинтересовался я. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из противников Бестужевых воспользовался ситуацией и начал ставить палки в колеса.

— По боку, — мотнул головой Бестужев. — Шантаж детьми... это, знаешь ли, не та вещь, которая может помочь в подковерных играх. Таких любителей половить рыбку в мутной воде свои же собратья служилые и задушат... собственно, бывало, и душили. Больше дураков нет.

— Понял... Я прошу четверть часа, — подумав, медленно проговорил я. Есть, есть у меня одна идейка...

— Хорошо. Буду ждать твоего звонка, — кивнул Бестужев.

— Только до моего звонка никакой суеты, пожалуйста, Валентин Эдуардович, — попросил я. — Очень прошу. До звонка все должно быть как обычно.

— Только не наделай глупостей, Кирилл, — помедлив, вздохнул боярин и отключился.

Вот так-так... Второй, "левый" браслет мигнул и, отрапортовав о наборе номера, с готовностью развернул экран.

— Мария Анатольевна, добрый вечер, — улыбнулся я. — Замечательно выглядите.

— О! Гений-отравитель! Привет, привет! Ты в курсе, что ни одна из девушек нашей школы так и не рискнула попробовать твои блюда на демонстрации? — улыбнулась Маша.

— Хм, зато парням больше досталось, — ухмыльнулся я в ответ, но едва одноклассница собралась продолжить пикировку, покачал головой. — Маша, извини, я по делу. Можешь связать меня с отцом?

Умница, настоящая умница... почти как Ольга. Ни словом не выдала своего любопытства. Кивнула, и через пару минут с экрана на меня уже смотрело усталое лицо главы Пятого стола Преображенского приказа.

— Добрый вечер, Кирилл, — откликнулся он. — Что-то случилось?

— Да. И хочу предупредить, разговор конфиденциальный, — проговорил я.

С "той" стороны донесся приглушенный фырк. Мария Анатольевна изволили выразить свое "фэ", но удалились под строгим взглядом отца. Стена комнаты за его спиной словно подернулась рябью. Ага, защита установлена...

— Готово. Слушаю тебя, Кирилл.

— Замечательно, — я растянул губы в улыбке... Судя по взгляду собеседника, получилось не очень. — Скажите, Анатолий Семенович, вы действительно намерены вести со мной дела?

— Конечно! Что за вопросы, Кирилл? Мы же говорили об этом... — изумился Вербицкий. Ну-ну...

— Вот как? Тогда будьте любезны объясните мне, как это желание соотносится с вашими действиями. Сначала вы передаете мне данные на "Северную Звезду", с явным намеком, что неплохо бы, дескать, наведаться к ним в гости. Именно такой вывод я сделал из вашего письма и слов Ив... вашего представителя по поводу "развязанных рук". Или вы можете как-то иначе объяснить присланные документы "заштатного сотрудника" и выдержку из законодательства о процедуре гражданского ареста? Решили сделать из меня наживку?

— Кхм... Я же настаивал в письме, чтобы ты сообщил боярину Бестужеву об... этом.

— Было такое, — кивнул я. — Да только написана эта просьба так, что любой пятнадцатилетний мальчишка и не подумал бы делиться такой информацией с кем бы то ни было. Или вы хотите меня убедить в своей некомпетентности, уверяя, что ничего подобного не задумывали?

— Кирилл-Кирилл-Кирилл... Ты не прав. Сам знаешь, при тебе всегда есть команда поддержки. Они бы просто не дали тебе... защитили бы тебя от любой опасности.

— Вот так. Значит, все-таки наживка... Удобно и логично. Зацепить этих "северных", я так полагаю, не за что. Но если к ним в пасть сам полезет некий мальчишка, на которого у них явный заказ, можно будет разом взять их "на горячем"... Все бы хорошо, Анатолий Семенович. И я бы, может быть, повторяю, только может быть, даже согласился с вашей затеей, если бы вы соизволили объяснить мне это заранее. Господин Вербицкий, я НЕ ЛЮБЛЮ, когда мною пытаются играть втемную.

Мой собеседник тяжело вздохнул... помолчал, развернул экран на полную и, поднявшись из-за стола, склонил голову, стоя при этом навытяжку.

— Я приношу свои извинения, господин Николаев. Чем род Вербицких может загладить свою вину?

— Мы союзники, Анатолий Семенович... — протянул я. — Надеюсь, больше таких разногласий между нами не возникнет. Что же до вины... мне нужна информация об этом эфирном слепке автомобиля сейчас, и все, что есть на "Звезду"... до полуночи.