Сердце Альтиндора

За дружным гвалтом мы не расслышали, как к нам подкралась опасность. Впрочем, она совсем не кралась и не скрывалась. Она, в лице гигантского скорпиона, вышла из правого рукава развилки, оттуда, куда несколько минут назад умчались разведчики.

Мы заметили тварь, когда она была уже совсем рядом. Бойцы подорвались с камней, потянули мечи из ножен... Напрасно, нужно было бежать, пока существовала такая возможность. Выкинув вперед правую клешню, скорпион схватил за ногу ближайшего воина и с легкостью перекусил кость. Человек заорал от боли, но его крик тут же смолк, когда тварь отрезала ему голову левой клешней.

Озверевшие при виде мертвого товарища люди Сигура набросились на скорпиона и принялись лупить его мечами. Тщетно. Панцирь был настолько прочен, что клинки не оставляли на нем даже мельчайших зазубрин. Тварь прянула боком, махнула хвостом и смела зараз полдюжины человек. Другую группу она разметала ударом мощной клешни и тут же вцепилась в бок закованного в стальной панцирь Отшельника. Латы, сминаясь, заскрипели, воин, угодивший в тиски, закричал, не переставая рубить по конечности членистоногого. Потом он вставил меч между клешнями и попытался их разжать. Скорпион оторвал его от земли и, взмахнув раз-другой, швырнул на скалы. Упав на землю, парень попытался подняться, но тут чудовище изогнуло хвост и ударило его в спину острым шипом, пробившим тонкую жесть. Воин выгнулся, запрокинул назад голову, и мы увидели, как по его подбородку потекла кровь, а лицо моментально почернело — словно обуглилось.

В бой вступили Пурпурные маги. На более-менее серьезные заклинания у них не было времени, поэтому в скорпиона полетели ледяные шипы и огненные шары. Первые звонко разлетались на куски, разбиваясь о панцирь чудовища, вторые оставляли на нем лишь легкие подпалины. Тем не менее, атака магов пришлась скорпиону не по вкусу. Бросив почерневшего Отшельника, он, прикрывая голову клешнями, бросился на чародеев. Первый отгородился магическим щитом, когда скорпион попытался достать его хвостом. Шип отпружинил от щита, но маг почему-то разом побледнел и зашатался. Его тут же подхватили под руки стоявшие за его спинами воины. Другого мага скорпион ударил наотмашь клешней и сбил с ног...

Мои юниты расположились у левого рукава развилки, поэтому им понадобилось немного времени, чтобы перегруппироваться. И вот они бросились на защиту показавших свою беспомощность магов. Лучники тщетно пытались достать скорпиона стрелами. Вперед выдвинулись Щитоносцы и прикрыли пятящихся чародеев. Ратники зашли с боков и попытались сделать то, чего не удалось добиться Отшельникам: они стали долбить по панцирю скорпиона топорами, но так же безрезультатно. Впрочем, кое-какой толк от клонов все же был: они отвлекли на себя внимание твари.

В который раз я отметил, что у юнитов абсолютно отсутствует чувство самосохранения. Они бездумно бросались на врага — не важно, что он гораздо сильнее их,— и гибли один за другим. Скорпион кромсал их клешнями, бил хвостом, разбрасывал по сторонам. От ударов шипом клоны замирали на мгновение, а потом рассыпались, словно были собраны из мелких кусочков мозаики. И не важно, было ли это тело, доспех или оружие — все превращалось в тлен, осыпавшийся на землю скромной горсткой пепла тут же исчезавший без следа. В связи с большими потерями мне пришлось отправить в рукопашную Лучников. На этот случай у них были обычные ножи. Толку от этого оружия никакого, но мне нужно было выиграть время. Потому как в этот самый момент намечалось нечто грандиозное.

Пока мои клоны сдерживали натиск непробиваемого скорпиона и гибли один за другим, а Сигур отводил своих людей вглубь ущелья, придворные маги образовали квадрат, и, размахивая руками, готовили какое-то мощное заклинание. Когда наступающая по останкам клонов тварь оказалась внутри квадрата, Пурпурные вытянули руки в сторону друг друга и активировали магию. Пространство между ними заполнилось огнем, настолько жарким, что потрескались камни. Попавшие под раздачу клоны сгорели "заживо", но и скорпиону пламя не понравилось. Он заверещал, попытался выбраться из огня, но наткнулся на невидимую преграду. Он бил ее клешнями, головой, хвостом, с каждой секундой его удары становились все реже и слабее. Наконец, он затих.

Маги опустили руки, и пламя тут же погасло. Внутри квадрата лежал поверженный скорпион. Будучи при жизни черным, он покраснел, как рак, угодивший в кипящую воду. В остальном же он остался совершенно не поврежден огнем — должно быть, запекся в собственном соку. Отшельники, поняв, что опасность миновала, окружили чудовище. Кто-то ткнул его мечом, кто-то плюнул на горячий панцирь.

А спустя пару минут вернулись наши разведчики, причем оба отряда из левого рукава развилки. Оказалось, что через пару километров они снова сливались воедино и в принципе все равно, по какому идти.

Я тем временем подводил неутешительные итоги боя. "В живых" осталось всего шестеро юнитов, если не считать всадников, не принимавших участия в сражении. А значит, мне придется начать все с начала.

Переговорив с Гаметом, мы решили задержаться на развилке. Стычка со скорпионом продемонстрировала преимущество юнитов перед живыми людьми. Они охотно шли на смерть, и ими можно было пожертвовать в случае крайней необходимости.

Снова на свет появился Множитель, и я взялся за работу. Когда стало темнеть, меня сменил Ас. Укладываясь спать, я подумал: а что, если и наш мир, я имею в виду реал, был когда-то создан сапресуавами? Или же это доминион какого-то продвинутого мира, который снабдил свое творение Сердцем, наигрался вдоволь, а потом предоставил обитателей планеты Земля самим себе?

Я заснул, не успев додумать мысль до конца...

А наутро мы обнаружили пропажу одного из Отшельников.

Вечером он ложился спать вместе со всеми, а утром от него остались только его дорожные сумки, снятые доспехи и оружие. Последнее удивляло больше всего, потому как в Ущелье Смерти без оружия никто даже по нужде не ходил. Соседи пропавшего ничего не слышали. Как и Ас, который скоротал всю ночь за созданием юнитов. Да и часовые из числа Отшельников клялись, что никто не покидал лагерь.

Мы осмотрели все окрестности, кричали, звали несчастного, но безрезультатно. Он исчез бесследно. Недовольно зарычав, Сигур приказал собираться в дорогу.

Вынужденная задержка на развилке позволила нам восполнить потери, понесенные в схватке со скорпионом. После того, как стали очевидны недостатки и преимущества тех или иных юнитов, мы решили отдать предпочтение Ратникам. Несмотря на горькое поражение одного из их представителей от Велезара, это были самые боеспособные и сбалансированные воины. К тому же времени на их создание требовалось немного. За шесть часов мы довели их численность до максимального, а потом уже занялись всеми остальными. В результате отряд юнитов увеличился настолько, что Ас потратил два оставшиеся часа на создание еще одного грозного на вид Кирасира, доведя общую численность нашей маленькой армии клонов до сорока пяти человек.

За несколько часов мы беспрепятственно преодолели с десяток километров извилистой дороги через бесконечное ущелье, а после полудня наткнулись на труп пропавшего минувшей ночью Отшельника. Его обнаженное тело лежало на плоских камнях. Живот вспорот, внутренности вывалены наружу... Мы не обнаружили никаких следов сопротивления. Но вряд ли это было добровольное харакири. Тем более что поблизости мы не заметили никакого оружия. Кстати, края ран были ровными, будто разрез произвели скальпелем. Так или иначе, но тот, кто это сделал, был больным на всю голову. Сигур поклялся совершить с ним то же самое, если тот попадется нам в руки...

Этот день обошелся без нападений. Местность была совершенно пустынна: ни животных, ни птиц. Только лежащие среди камней скелеты наших неудачливых предшественников и разномастных чудовищ, порой поражавших воображение своими размерами.

Чтобы обезопасить лагерь на ночь, я расставил по периметру юнитов. Эти ребята легко обходились без сна, как, впрочем, и без пищи. Сигур не доверял клонам и выделил часовых из числа Отшельников. Мы на этот раз не стали обособляться и расположились неподалеку от группы Пурпурных магов. Несмотря на возможность пополнить наши ряды новыми юнитами и настойчивость Аса, я отказался дать ему Множитель.

Ночь прошла спокойно. Многие не спали до самого утра. А с восходом солнца мы снова недосчитались одного человека, которым оказался Пурпурный маг.

Гамет был угрюм, Сигур рвал и метал. Остальные помалкивали, справедливо подозревая, что больше не увидят исчезнувшего найрованца... По крайней мере, живым. Ничуть не меньше угнетало и предчувствие того, что это не последние потери. Кто следующий?

Пропавшего мага мы обнаружили, едва покинув место ночевки. Неизвестный мясник подвесил его тело за ноги на одиноком дереве, росшем у самой скалы, а потом снял с тела кожу...

Многие вопросы оставались без ответов: кто таким изощренным способом расправлялся над незваными гостями? Как он умудрялся похищать людей из лагеря, не привлекая ни малейшего внимания? Какую цель он при этом преследовал? Неужели все только ради того, чтобы оправдать мрачное название ущелья? Если так, то своей цели он добился. Мы итак не особо рвались на Берег Страха, а тут и вовсе стало не по себе. Многие смирились с тем, что рано или поздно придется умереть. Но одно дело найти свою смерть в бою, и совсем другое — вот так...

Послышались робкие предложения вернуться обратно. Сигур промолчал. Зато высказался Гамет. В последнее время он, хоть и по-прежнему возглавлял наш отряд, но держался как-то обособленно и в основном помалкивал. А тут напомнил о своем существовании, сказав:

— Если я еще раз услышу ваше нытье, боль, которую испытал этот неудачник,— он кивнул на покачивавшееся на ветру тело,— покажется вам лаской.

Сказал так, что никто не усомнился: так оно и будет. И если кого-то не убедили его короткая речь и грозный вид, рядом появились придворные маги. С этими тремя, жаждавшими отомстить — неважно кому — за освежеванного товарища, связываться было себе дороже.

Мы похоронили погибшего и пошли дальше по ущелью.

Следующей ночью уже никто не сомневался, что отряд ждет очередная потеря. Поэтому никто не спал, до самого утра сжимая в руках оружие. Но два воина исчезли, словно их и не было вовсе. С восходом солнца, дважды пересчитав людей, Сигур сжал кулаки и, задрав голову к небу, зарычал от беспомощности.

Отправляясь в путь, мы знали точно, что очень скоро увидим наших товарищей. Вот только вряд ли живыми.

Так и вышло. Один сидел посреди дороги. Чуть позже мы узнали, что Мясник посадил его на кол. Из его подмышек торчали два меча, на которых покоились руки. Одна указывала на запад, другая — в сторону лежавшего поперек дороги товарища. Он был обезглавлен. Голова с выколотыми глазами лежала на груди, и слепо смотрела на восток.

Что ж, послание неизвестного было довольно красноречиво: возвращайтесь назад, иначе — смерть...

В полдень мы увидели совсем близкий Перевал Забвения. Завтра мы перейдем через хребет и начнем спускаться туда, где большинство из нас никогда не было. Неизвестно еще, чем закончится сегодняшний день, но в любом случае можно было с уверенностью сказать, что восхождение далось нам малой кровью. Могло быть и хуже. Об этом говорили скелеты найрованцев и Падших, встречавшиеся теперь чуть ли не на каждом шагу.

Однако самое жуткое зрелище ожидало нас под вечер, когда мы вышли в долину перед хребтом. Именно здесь нашли свою смерть воины Короля, которых он отправил однажды на покорение Берега Страха и которые не умерли в пути через Ущелье Смерти. Увиденная нами картина шокировала и завораживала одновременно. Мы стали свидетелями последней секунды неравного боя. Люди и монстры навечно замерли в позах, которые они невольно приняли перед тем, как шестверо Пурпурных магов применили неизвестное заклинание, умертвившее все живое в радиусе по меньшей мере одного километра. Они и сейчас стояли, лежали, пытались подняться, пронзали чудовищ мечами и копьями, рубили топорами, рвали на части когтями, душили, кричали, звали на помощь, отбивались из последних сил и умирали. Но в тот злосчастный — или спасительный — миг, когда подействовала волшба, их тела превратились в серый пористый камень. Теперь эту местность можно было с полным правом назвать Долиной Скульптур. Мощное заклинание, словно гениальный ваятель, навеки запечатлело в камне каждую черточку, каждую морщинку участвовавших в сражении людей и нелюдей, их мимику, их чувства, их страх, боль, ненависть, отчаяние...

Мы безмолвно двигались по долине, огибая скопления сражавшихся и умиравших. Несмотря на гробовую тишину, воображение невольно оглашало местность звоном металла, предсмертными криками, стонами, нечеловеческим визгом, звериным рыком. От нашего отряда отделились придворные маги и, свернув налево, остановились перед скульптурной композицией их бывших товарищей. Пурпурные стояли полукругом в шаге друг от друга, повернувшись лицами к полю боя, на котором люди терпели поражение. Они все еще тянули вперед пальцы, только что поставившие финальную точку во всеуничтожающем заклинании. Их лица отображали столько решительности и отчаяния, что можно было с уверенностью сказать: маги знали, что случится в следующий момент.

Наши спутники в пурпурных маниях приблизились вплотную к коллегам. Легкими пасами рук они разбудили какую-то магию и прикоснулись к стоявшим вблизи каменным фигурам. Одна за другой статуи осыпались на землю серым прахом. Таким образом, должно быть, маги отдали последнюю дань памяти своим товарищам по жизни и ремеслу. Но только им. После чего они снова присоединились к отряду...

Вот и хребет, через который мало кому удалось перебраться. Издалека он напоминал окаменевший костяк исполинского чудовища, лежавшего поперек дороги. Завтра нам предстояло подняться по крутым "ребрам" и переправится на другую сторону через остроконечные "позвонковые диски".

Но это будет завтра, а сейчас пора было немного отдохнуть.

Мы остановились на ночлег у подножия хребта в самом конце долины, куда не успели добраться воины Короля, и отгородились от внешнего мира дозорами, состоявшими из клонов и людей. В первую очередь нас беспокоил Мясник: кого он утащит на этот раз? Впрочем, как показало время, наши дозоры были ему по барабану. Но и близость окаменевших мертвецов вызывала определенные опасения. Мало ли что?

Однако ночь прошла спокойно. Мясник так и не появился, о чем мы узнали только утром, пересчитав участников похода. Да и статуи не тронулись со своих мест, чтобы покарать тех, кто осмелился нарушить их покой. Перекусив, мы начали взбираться на хребет.

К сожалению, коней пришлось оставить — уж слишком крут и каменист был подъем. Меньше других это пришлось по вкусу нашим клонам-кирасирам. В пешем строю они, отягощенные громоздкими доспехами, чувствовали себя неловко. Подозреваю, что и в бою теперь от них будет немного толку. Уж слишком медлительны они были и неуклюжи. Остальные же стойко и мужественно переносили все тяготы затяжного подъема.