— Ты отправишься в Сандору, я сказал!— жестко отрезал Драггар.— И Зариса с собой забирай. Здесь вам делать нечего. Вы и такие как вы — последняя надежда Варголеза. Если Идзин не ошибается, то главное сражение состоится не здесь и не сейчас.

— А как же вы?!— воскликнул Шторн.

Драггар задрал голову и, щурясь, посмотрел на солнце.

— Какой замечательный сегодня день...— пробормотал он...

Право начать бой Драггар уступил своему противнику. Лишь увидев, что орда кочевников тронулась с места, он скомандовал:

— Атака!!!

Враждующие стороны пошли на сближение. В авангарде мчались копейщики. Именно они должны были принять на себя первый удар. Но неожиданно вперед вырвался Шторн Ганеги. Когда до противника оставалось с десяток шагов, он проткнул воздух посохом, и вражеская лавина разошлась в стороны, словно волна, налетевшая на скалу. Шторн ринулся в проход, за ним последовал Зарис. Кажется, успел кто-то еще, но потом ряды кочевников снова сомкнулись, позади раздался грохот столкновения, треск ломающихся копий, стоны раненых, ржание лошадей.

Ганеги даже не обернулся. Продолжая удерживать перед собой посох, он пронзал ряды неприятеля, словно раскаленный нож податливый кусок масла. Зарис не отставал от него, успевая попасть в проход прежде, чем тот захлопнется.

Мимо промелькнули последние перекошенные в воинственном азарте лица кочевников, оба варголезца вырвались на простор. И тут же с холмов ударило оружие пришельцев. Загремело, загрохотало. Задрожала промерзшая земля, вспучиваясь то слева, то справа. Прижавшись к конской шее, Ганеги мчался вперед. Ему не приходилось подгонять коня. Тот и сам несся изо всех сил, обезумев от страха.

Лишь когда звуки боя остались далеко позади, Ганеги позволил себе расслабиться, слегка придержал коня и обернулся, чтобы удостовериться, что с Зарисом все в порядке. Мастер Огня следовал за ним. По его щеке стекала струйка крови, капая с гладкого подбородка на потрепанный плащ.

Больше никому не удалось покинуть поле боя.

Еще долго можно было различить звон металла и приглушенные крики, потом же стало тихо, словно и не было ничего. Лишь порывистый ветер, рыскавший между холмов, печально подвывал, оплакивая тех, кто решил умереть в этот ясный солнечный день...

Ехали молча, уставившись в никуда, словно боялись посмотреть в глаза друг другу. На душе было паскудно, хоть волком вой. Но изменить что-либо было уже невозможно.

Объехав очередной холм, Шторн увидел озеро и стоявшую на берегу деревню.

Осорт...

По сути это была небольшая крепостица, как и любое другое поселение в этих краях. Иначе нельзя, кочевники нападали с раздражавшей регулярностью. Со стороны степи она была защищена высоким прочным частоколом и рвом, с наскоку такую не возьмешь. Гарнизон Осорта хоть и был малочислен, но худо-бедно сдерживал натиск дикарей. Если становилось совсем туго, можно было уйти водой или при помощи костров призвать подмогу из расположенного к северо-востоку Вархара. Впрочем, деревню жгли и не раз, но она возрождалась снова и снова, демонстрируя прочность варголезского духа.

— Ты как?— спросил Шторн Зариса.

— В порядке,— скупо ответил тот.

— Тогда скачи в Сандору один.

— А ты?

— У меня осталось еще одно незаконченное дело...

Осорт встретил Шторна Ганеги напряженной тишиной и запертыми воротами. С частокола за ним внимательно наблюдали деревенские часовые — обычные ополченцы, вооруженные чем придется, но готовые защищаться до последнего вздоха.

— Откройте ворота!— приказал Ганеги.

— Проезжай мимо, добрый человек,— ответили ему с частокола.— Сегодня в Осорте не рады чужакам. Возможно тебе повезет в Вархаре. Поспеши, если не хочешь провести ночь под городскими стенами.

— Мне не нужно в Вархар. Я хочу видеть человека, живущего в Осорте,— устало ответил Шторн.

— Ты выбрал неудачное время для встречи. Приезжай завтра, а сегодня ворота останутся запертыми.

Ганеги скрипнул зубами, взмахнул посохом, и мощная ударная волна ударила в ворота. Вздрогнули створки, натужно скрипнул деревянный брус засова.

— Открывайте, кому говорят, пока я не раскатал вашу деревню по бревнышку!

— Да это же Шторн Ганеги!— узнал его кто-то из жителей.

— Тот самый?— послышался почтительный шепот.

Молва о Великом Мастере докатилась и до южных границ королевства. И, наверняка, приписывала ему гораздо больше, чем мог Шторн Ганеги на самом деле. Однако, как оказалось, мог он не много, что и показали вторая по счету стычка с пришельцами и недавнее бегство с поля боя. Если бы он на самом деле был так велик, как о нем говорили, ничего подобного не случилось бы.

Тем не менее, ворота открыли, пропустив Ганеги в деревню.

— Ты уж прости нас, Великий Мастер, не признали. На стороже мы, люди напуганы,— причитал городской старшина, семенивший следом за спешившимся Шторном.— Заметили неподалеку от деревни большой отряд кочевников. А его, говорят, видели каких-то чудищ невиданных, будто из железа скроенных, вот и сидим теперь взаперти...

— Не так давно в вашу деревню пришла девушка. Рутой зовут,— прервал его лепет Ганеги.

— Я здесь.

Шторн повернул голову. Поднятый им переполох привлек на площадь перед воротами почитай всю деревню. Была среди них и Рута из Холмов.

— Собирайся, девочка,— сказал ей Ганеги.— У меня есть для тебя работа...

Они добрались до места на закате. Шторн знал, что не успеет, но все равно спешил из последних сил, словно надеялся на что-то. Однако чуда не случилось. Поле боя безраздельно принадлежало мертвецам. Некогда девственно чистое припорошенное снегом междухолмье теперь темнело грязью, перемешанной с кровью, было вытоптано конскими копытами и человеческими ногами, изрыто ямами, оставленными незнакомым этому миру оружием, чернело выжженными и потрескавшимися от жара проплешинами. Кое-где все еще билось неугасаемое пламя, хотя и гореть там было нечему. Тела валялись повсюду. Почти три сотни тел. Полегли все, кто вскоре после полудня пошел в последнюю атаку. Они сражались ожесточенно, сначала конно, потом спешившись. Рубили друг друга без жалости и сострадания. Кочевников было больше, но они дрогнули, попятились назад, и были встречены оружием пришельцев. Именно их первыми увидел Шторн в предзакатных лучах солнца: разорванные в клочья тела, которые не смогла защитить прочная на вид кольчуга. Варголезцев среди них почти не было. Они не стали преследовать кочевников, а...

...обратили свое оружие против главного врага. Одни попытались взять штурмом ближайший холм, облюбованный пришельцами. Их трупы устилали склон, но до вершины так никому и не удалось добраться. Остальные ринулись на поджимавших сзади Железяк...

У них не было ни единого шанса. Даже у раненых и вынужденно вышедших из боя: их добивали потом те, кто наблюдал за происходящим с холмов.

Пострадал ли кто-нибудь из пришельцев, неизвестно. Их тел среди прочих Шторн не обнаружил. То ли свои забрали, то ли не было их вовсе.

— Великий Страж...— пробормотала Рута.— Что здесь произошло?

Шторн не ответил. Он заметил знакомые доспехи. Только по ним и можно было узнать отчаянного Драггара Ивери, долго искавшего свою смерть и нашедшего ее в этот прекрасный солнечный день.

Едва сдерживая слезы — боли и обиды на себя самого, поддавшегося на уговоры Драггара, сбежавшего с поля боя,— Шторн обернулся к девушке и хрипло сказал:

— Делай, что умеешь.

— Что?— не поняла его Рута.

— Они не могли победить в этом сражении. Пусть же мертвые попытаются сделать то, что не удалось живым.

— Я...

Шторн сверкнул взглядом, и девушка осеклась, подавленная несгибаемой волей Великого Мастера.

— Так надо, девочка,— подбодрил он ее, смягчившись.

Рута кивнула, присела на камень, достала гребень и, проведя им по волосам, запела. Печальная мелодия больно ударила по струнам души. Шторн не выдержал и зарыдал, открыто, не стесняясь своей слабости. Сквозь катящиеся по щекам слезы он увидел, как зашевелились мертвецы, и восстало войско, какого еще не знала Варголезская земля.

Глава 17

Прошло несколько дней с тех пор, как Сингар обвел нас вокруг пальца и присвоил себе Жезл Стража. Со временем я пришел к выводу, что меня гораздо больше удручал сам факт обмана, нежели потеря артефакта. Мы все равно не знали, как им пользоваться. И если в руках Сингара от него будет толк — бог с ним. Но ведь можно было как-то договориться...

Моя и без того порушенная вера в человечество в очередной раз получила чувствительный удар.

Время шло, а от Шторна не было никаких вестей. Жив ли он? Что с ним? Удалось ли ему уничтожить Портал? Что вообще происходит на Пустоши?

Все эти вопросы оставались без ответа до тех пор, пока не появился Зарис.

В "Сытом лесорубе" как обычно было людно, особенно по вечерам. Винеар не изменял своим привычкам и ужинал исключительно в этой таверне. И не только потому, что кормили там отменно. В "Сытом лесорубе", если прислушаться, можно было узнать последние новости, не обращаясь к другим источникам информации.

Впрочем, новостей, интересующих нас, не было. Ежедневная рутина: кто-то умер, где-то загорелось, что-то украли. Несмотря на явный негатив, воспринималось все это как само собой разумеющееся. И все же ощущалась какая-то непривычная тревога — необъяснимая, но гнетущая. Именно так, как чувствуют ее звери и птицы, замолкающие в преддверии губительной катастрофы.

Винеар, всегда садившийся лицом к выходу, первым увидел появившегося в таверне Зариса. Я не стал оборачиваться, дождался, когда цанхи приблизится к столу и устало опустится на лавку рядом со мной. Лишь после этого мы с немым вопросом уставились на нашего знакомого, испытывая нехорошее предчувствие.

А Зарис, словно решив пощекотать наши нервы, сперва напился вина прямо из кувшина, и лишь потом произнес:

— У нас большие неприятности.

— Шторн?— настороженно спросил его Винеар.

— Когда мы расстались у Осорта, с ним было все в порядке,— успокоил нас Мастер огня.— В остальном же все очень скверно.

— Не томи, рассказывай!— подстегнул его Винеар.

Портал был уничтожен, как и охранявшие его пришельцы. Но не все — большая часть покинула Пустошь еще до появления варголезцев и направилась в Катлар... Зачем? Зарис этого не знал. Драггар Ивери бросился в погоню и вступил в бой с вынужденно примкнувшими к чужакам кочевниками. Чем закончилось сражение, Зарис тоже не ведал. Однако у него было на этот счет плохое предчувствие.

Что дальше? Сначала они вместе с Шторном направлялись в Сандору, но потом Ганеги что-то задумал и отстал у Осорта. А сам Зарис, прибыв в столицу, первым делом явился к Сарэну, чтобы доложить о результатах похода и высказать свои опасения. У него были веские основания подозревать, что очень скоро пришельцев в Варголезе станет гораздо больше. Об этом якобы поведал один из кочевников. Откуда бы им взяться, раз уж Портал в Патэприен был уничтожен? Зарис понятия не имел. У меня же появилось подозрение, что это было как-то связано с продвижением пришельцев к Катлару. На одном из островов напротив города-порта располагался мощный Источник, активировав который в альтернативной реальности, Шторн Ганеги уничтожил Катлар и его жителей. Что если этот Источник находился там неспроста? Что если он подпитывал еще один Портал, связывавший этот мир с Патэприеном?

В таком случае прав Зарис: новости были пугающими.

— Что сказал король?— спросил Винеар.

— Он в бешенстве! Поступили сведения, будто норонцы стягивают войска к границе Варголеза, и он не может бросить все силы на уничтожение пришельцев. Да и не уверен я, что из этого что-то получится, только люди зря погибнут,— добавил Зарис.

— Что же делать в таком случае?— задался вопросом Винеар.— Сидеть и ждать, когда они пожалуют в Сандору?

— Мы думали об этом со Шторном, пока добирались до Осорта. И у нас появилась идея.— Он замолчал, посмотрел на нас, после чего пояснил: — Если кто и остановит пришельцев, то лишь цанхи. Мы — последняя надежда Варголеза.

— Что-то я сомневаюсь в этом,— покачал головой Винеар.

— Это почему?— нахмурился Зарис.

— Если уж Великому Шторну не удалось с ними справиться... Остальные цанхи гораздо слабее Ганеги.

— Это так. Но если дать им возможность почерпнуть сил из Источника...

Он не договорил, однако мы с Винеаром поняли, что он имеет в виду.

— Ты уже рассказал об этом Сарэну?— спросил Винеар.

— Да, и он не возражает. Более того, он уже отправил гонцов во все концы, чтобы призвать цанхи, каких только можно, в Сандору.

Распахнулась дверь, и в таверну вошли новые посетители. Несмотря на тревожные новости, я невольно улыбнулся: в столицу вернулись Аннисен и Арсиги...

Восемь лет назад старшая сестра Ланды Горэн стала женой кузнеца из небольшой деревушки Лоскот, расположенной в предгорье Пенара между Ганесом и Чарденом. Еще не так давно это была чужая территория. Но после кровопролитной войны варголезцы оттеснили норонцев на левый берег реки Золу, а на правом построили крепость. Соседи не желали мириться с потерей богатых рудников Ганеса и Солиса и упрямо жаждали реванша. В последующие десятилетия крепость не один раз переходила из рук в руки. И лишь недавно, с появлением цанхи набеги прекратились, и в окрестностях Лоскота воцарился мир.

Кутаясь в подбитый мехом плащ, Ланда брела по Ганесскому тракту, соединявшему отдаленный городок рудокопов с центральным Варголезом. В Велинсе, который она покинула шесть дней назад, было сыро и промозгло. А в предгорье уже лежал снег. Легкий морозец щипал раскрасневшиеся щеки, ноги, заледеневшие в промокших от снега сапогах, сводило судорогой. Девушка то и дело подносила непослушные пальцы ко рту и отогревала их горячим дыханием.

К исходу шестого дня Ланда покинула разбитый телегами тракт. Остаток пути ей предстояло проделать по редко используемым тропам, петлявшим между поросших елью холмов. Она упрямо брела на восход, мечтая о том, как отогреется в добротной баньке, стоявшей на берегу небольшого озерца...

Встречный ветерок принес запах гари и душераздирающий женский крик, полный боли и страдания. Сердце Ланды забилось учащенно в недобром предчувствии. Утопая в сугробах, она бросилась напрямки, добралась до холма, с трудом поднялась на кручу и...

...увидела Лоскот, объятый пламенем. По деревенским улицам сновали вооруженные люди, набивали седельные сумки награбленным, насиловали женщин, добивали подававших признаки жизни мужчин.

Норонцы...

После стольких лет затишья они снова ступили на варголезскую землю, чтобы грабить и убивать. Жителей Лоскота не спас высокий частокол — неприятель вошел в деревню через распахнутые настежь ворота. То ли беспечность варголезцев была тому причиной, то ли среди местных нашлись предатели, впустившие ворога в Лоскот... Теперь это не имело значения.